Текст книги "Боги, которые играют в игры"

Автор книги: Глеб Кащеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Тринадцатый день игры

Глеб ожидал, что по прибытии в Москву, непосредственно после пересечения границы его начнут пасти, если вообще сразу не арестуют. Он сильно засветился из-за своего трюка с самолетом, хотя и вылетал из другой страны. Поэтому, в Россию он въехал по купленному, но вполне настоящему ирландскому паспорту, обошедшемуся ему три года назад в несколько десятков тысяч долларов. И все-таки хвост был. Это он понял сразу же, как отъехал от аэропорта. Вероятно, искали не только по фамилии, но и по фото, что изрядно его озадачило.

К зарубежным базам доступ спецслужбы так быстро вряд ли получили, а камеры слежения в аэропорту не дали бы такого качества, чтобы опознать лицо в толпе выходящих. Раскрывать свое новое место жительства не входило в его планы, поэтому от хвоста пришлось отрываться. Следили за ним специалисты, но их опыт, исчисляемый десятками лет, не мог сравняться с его школой. Он начинал учиться отрываться от погони и путать следы несколько сотен лет назад, и не в городских улочках, где сделать это проще простого, а в лесу и даже в заснеженной степи, предательски показывающей все следы преследователям.

Оставив такси на Новом Арбате, он легко ушел арбатскими двориками от преследователей и растворился в толпе. После этого он поехал на съемную квартиру, где теперь лежали его вещи. То, что со своим домом ему придется попрощаться, было понятно еще до отлета в Непал, но теперь было очевидно, что его полностью раскрыли по каким-то альтернативным каналам. Единственный логичный путь получения информации о нем он видел только через «полу-игрока». Выходит, что этого неизвестного уже нашли и допросили. С небольшой вероятностью, этот кладезь информации мог быть еще жив и поэтому стоило бы тоже его поискать.

Сам же «полу-игрок» – отец Петр – в это время сидел в кабинете на Лубянке.

– Я еще раз повторю, что не знаю ничего, что предшествовало этой их так называемой «Игре». Ни откуда она взялась, ни кто ее проводит, ни как появились в России эти «игроки». По сути, они демоны. Знаю, что не нравится вам это слово, но как еще обозвать существо, которое живет столетия, из века в век продолжая играть в эту «Игру».

– Да, святой отец, я это уже слышал и понял. Хочу уточнить еще раз две вещи. Во-первых, повторите еще раз для моего коллеги, который не присутствовал при начале нашей беседы, откуда к вам попала данная информация. Во-вторых, потом, для нас обоих подробнее об этих ваших демонах.

– Я знал, что вы, в конце концов, поверите. Вначале выслушаете и прогоните, а потом опять позовете и станете уже слушать. Видимо, демоны уже начали убивать? Человеческие жизни для них ничто, для них главное – цель… приз в «Игре». Скажите только… многих уже убили?

– Гм… Точно не скажу. Считаем пока. Если все подозрения подтвердятся, то и взрыв банка в Швейцарии, и крушение самолета вчера – дело их рук.

– Сотни людей… – Отец Петр прикрыл глаза и молчал несколько секунд. Потом дотронулся рукой до креста на груди и что-то прошептал, лишь затем, открыв глаза, продолжил, – это моя вина в том числе. Надо было раньше к вам прийти. Все думал, что может самому показалось. Еще не чаял вначале, что поверите… – он глубоко вздохнул, держа руку на кресте, – Одна радость, что эти демоны, похоже, сами друг друга скоро перебьют. Всего пятеро теперь осталось.

– Откуда у вас такая информация? – оба следователя вонзили свои взгляды в священника.

– Так мне же каждую полночь сообщают, кто из демонов где находится.

У следователей возник минутный шок.

– Так что ж вы раньше то молчали о самом главном?

– Всему свой черед… и об этом расскажу, тем более что ничего вам эта информация не даст. Они знают, что в полночь им всем о друг друге информацию открывают и стараются быть в таких местах, где узнать их невозможно. В этот момент они все время среди толпы. Но начну, как просили, по порядку. Однажды вечером, после вечерней, сидел один. Вдруг вижу глас… не знаю ангела ли, демона ли…

– Слышите голос, наверное, вы хотели сказать, – автоматически поправил старший следователь.

– Нет – именно вижу. Буквы огненные в воздухе плывут снизу-вверх. Пишут сначала для меня, значит, что есть такая игра, где игроки борются за приз. Похоже на то, как дети в клад играют. Им, значит, подсказки разные дают, а они должны клад найти, только в кладе том не деньги, а что-то иное. Что именно – мне не ведомо, но они знают и очень это ценят. Игра эта проводится на Земле не первый раз. Повторяют они ее каждый раз через новый срок. Когда через век, а когда через несколько десятков лет. Игроки тоже меняются. Некоторые проводят несколько игр, некоторые только одну. Одно у демонов общее. Они все живут века, причем смерть им не помеха. Рождаются потом заново, помня все, что было с ними до этого.

– Переселение душ что ли? – решил блеснуть знаниями младший по званию.

– Не может у демонов быть души! Нечему переселяться. Рождаются они заново и даже внешность вроде ту же сохраняют. С небольшими изменениями разве что, чтобы быть похожим на народ в той стране, откуда Игра стартует. Знаю, что одно из условий – это одинаковый возраст игроков, чтобы, значит, начальные условия были одинаковы. Те, кто участвует в очередном раунде Игры, рождаются примерно в один срок и в одном городе. После того, стало быть, как проплыли эти буквы для меня, пошли еще буквы. Для всех, получается. И для меня, и для игроков. О том, что подсказки о призе, то есть координаты места на Земле, где клад зарыт, разбиты на 4 части. Где они находятся, я вам уже написал.

Младший следователь кивнул.

– Дальше информация о начальном положении игроков – главный, стало быть, для них сюрприз. Игра то внезапно началась. А потом опять специально для меня – так и было написано огненными буквами. Мне рассказали более подробно о каждом игроке, кого как зовут, и кто где живет. Сначала подумалось мне, что привиделось все это. Заснул, и приснилось наваждение какое-то. Ночью потом не спал. Боялся. И в полночь снова буквы пошли. Опять об игроках. Кто где находится. Еще два дня колебался я, прежде чем к вам прийти. Не люблю я вашу службу… но потом понял, что страшных бед натворят они, демоны эти. Как сердцем чуял. К тому же, должен я в людях разбираться. Я как глянул на одну из них, так и понял – быть беде. Эта ни перед чем не остановится, по трупам пойдет как по дорожке ковровой…

– Как видели? Где? Опять взвились следователи.

– Да по телевизору. Одна из них передачу вела. Я внимательно смотрел, хоть и не люблю, и не терплю телевидение. Но ради такого дела посмотрел. Я же вам имена уже давал.

– Да… да… я думал, что очно встречались с кем-то.

– Нет. Был соблазн, когда видишь в полночь что кто-то из них в баре или ресторане сидит, съездить туда. Я-то их всех в лицо знаю. Посмотреть, поговорить. Но потом понял, что не о чем мне с демонами говорить. Я людскими душами занимаюсь, а этими вам должно.

– Спасибо вам, за то, что пришли. И не надо нас бояться или не любить. Вы людей спасаете от скверны в душе, а мы от той скверны, что их в подворотне ждет с кастетом… И еще… как в полночь информация пройдет я вам позвоню. Будьте у телефона. Мне очень важно знать кто из них где находится.

– Хорошо, конечно – Петр хмыкнул в бороду и поднялся со стула.

– Вас проводят.

***

Дарья сидела за спиной Лены, полностью погруженной в компьютер, как всегда, в такие минуты, вообще не воспринимающей внешний мир, и смотрела, как порхают по клавиатуре ее пальцы. В этом было что-то завораживающее – когда работает мастер, то это всегда зачаровывает, что бы он ни делал: выполнял ли сложное Тао, вытачивал ли ложку из деревянного чурбака, или вот так, как Елена – на лету схватывал строки машинных, или черт там еще разберет каких кодов.

Лена была подругой. Настоящей. Не заначкой-знакомством, типа вдруг пригодится при Игре. И не деловым партнером, которых, в этом суетном двадцать первом веке тоже часто по недоразумению именуют друзьями, хотя все отношения при этом строятся на принципе «ты – мне, я – тебе». Отношения с Ленкой были той самой настоящей женской дружбой, которой, по мнению классиков, не существует по определению. Она была настоящей родственной душой, которую понимаешь с полуслова, да и полуслова то этого часто не требуется, когда можно просто помолчать рядом и получить удовольствие от такого общения.

Они были знакомы вовсе не с самого детства, как полагается закадычным подругам, а столкнулись на какой-то вечеринке, на которую Ленку затащили каким-то чудом всего десять лет назад. Знакомство произошло во взрослом состоянии, в тот период, когда Лена, совсем запутавшись, разочаровавшись и отчаявшись в своих отношениях с мужчинами, не то чтобы была готова сразу из окна прыгать, но была близка к этому состоянию.

Дарья сначала стала невольным психоаналитиком у новой подруги, а затем, раскрывшись в ответ, поняла, что с этим человеком ей просто и хорошо. Это было необъяснимо, так как за свою долгую и многократную жизнь у нее было много соратников и знакомых, но не было ни одного друга, с которым она испытывала бы такие ощущения. Она даже призадумалась, а нет ли в их отношениях зарождающейся любви? В конце концов, в течение своей четырехсотлетней жизни ей приходилось делить постель не только с мужчинами, но со временем отогнала эту мысль.

Общение с Ленкой никогда не переходило в романтическую плоскость. Им было просто хорошо рядом с друг другом, а ревность в каком бы то ни было виде с обеих сторон отсутствовала вовсе. Дарья даже приняла активное участие в организации личной жизни подруги, чье душевное равновесие с годами более-менее восстановилось, и она уже с интересом поглядывала на парней на тех вечеринках, куда Дарья умудрялась ее вытаскивать. Вопрос был только во времени. Однако Игра сломала все планы насчет подруги.

Случайно так совпало, что именно Ленка оказалась главным козырем Дарьи в Игре. Дело в том, что подруга была ассом в области защиты информации и взлома. Она была широко известна, как потом оказалось, в хакерских кругах, причем под мужским ником, так как, по ее словам, в этой области женщин всерьез никто не воспринимает.

С другой стороны, использовать ее как пешку в Игре Дарья не могла. Это означало сломать в своей собственной душе нечто такое, что при любых оценках стоило намного дороже Приза. С другой стороны, и она это отлично понимала, это был ее единственный шанс выиграть. Альпинист из нее никакой, подходов к чиновникам в США тоже нет. Поэтому она, оказавшись вечером первого дня игры на пороге Ленкиной квартиры с огромной сумкой с вещами, сходу ей рассказала обо всем. Об Играх, о ней самой, и ее четырех веках жизни и перерождений, хотя это и можно было попытаться утаить, о Призе, хотя об этом, наверное, вообще не стоило рассказывать никому из смертных. Слишком уж большой шок это могло вызвать.

Рассказала… и с ужасом ждала реакции. С ужасом, который удивил даже ее, ибо уже давно, несколько жизней, она не испытывала подобного. Каково же было ее удивление от той легкости, с которой Лена все это приняла. Дарья видимо не учла опять специфику этого века, с его горами фантастических книг и голливудскими поделками на тему мистики, а Ленка была дитя этого века до мозга костей, выросшей на Стругацких дополненных Желязны. Она только спросила одно – искренней ли Дарья была с ней до этого во всем остальном? И получив утвердительный ответ, успокоилась. Даже сказала вслух: «Я всегда чувствовала, что ты намного старше меня. Теперь поняла почему».

Нет, конечно, потом были еще горы вопросов о том, как Дарья пришла в Игру в первый раз, что было триста лет назад и где Даша в это время жила. Были и беседы о бессмертии подобного рода, и о том, как Ленка завидует подруге из-за того, в основном, что Даша сможет увидеть ту фантастическую технику, которая будет через лет сто. Но это был уже прежний разговор двух подруг. Стена между ними растаяла, так и не возникнув толком. Лена сразу включилась в Игру.

Система защиты компьютерного гиганта по мнению Елены сопротивлялась до неприличия долго, но через три дня сдалась. Нужный файл был выкачан, а в оригинале на сервере аккуратно исправлен код – вместо цифры 47 была вставлена наобум 26. Задача осложнялась тем, что обнаружить изменение кода должны были как можно позднее (иначе пресса тут же раструбила бы об очередном взломе крупной компании и другие игроки узнали бы о подмене). Поэтому пришлось еще потратить время на тщательное заметание следов.

Взлом системы банка занял времени гораздо больше – целых шесть дней, но зато они выкачали данные о сроках аренды всех депозитарных ячеек. Номер одной из ячеек Дарья знала, и это дало возможность определить список ячеек, проплаченных в то же время и на тот же срок. Как и ожидалось, их было девять. Данные о времени аренды дали возможность, подключившись к архивам камеры видеонаблюдения в депозитарии, посмотреть, кто и когда положил что-либо в данные ячейки. Человек абсолютно серой и не запоминающейся внешности подходил только к одной ячейке. Остальные были забронированы, оплачены, но ими никто и никогда не пользовался.

Конечно, Высшее Жюри Игры могло доставить бумажку с координатами куда угодно и не пользуясь услугами физического лица, как наверняка сделало это с мачтой на горе, но Дарья рассчитывала на то, что задачей Жюри было не спрятать нужную цифру так чтобы ее никто не нашел, а дать хоть малейшие зацепки игрокам, для того чтобы ее получить.

Таким образом, к концу одиннадцатого дня Дарья уже четко знала в какой ячейке лежит нужная бумажка. Сведения о хозяине ячейки были аккуратно исправлены Еленой на данные одного из липовых паспортов Дарьи.

Осталось только слетать в Швейцарию. На двенадцатый день Дарья уже была в аэропорту, когда ее застало сообщение:

Уничтожена ячейка банка с одной частью координат приза. Уничтоженная часть координат – 12

И сразу же раздался телефонный звонок Лены. «Езжай обратно.» Она, оказывается, была подключена к камерам в банке и видела все происходящее онлайн.

На тринадцатый день с утра они были заняты тем, что чистили следы своего пребывания в системе банка. У провайдеров, на использованных прокси серверах и на сервере банка, который имел сохранившееся зеркало в удаленном дата центре. К вечеру Дарья решила наведаться в Алые паруса, так как было очевидно, что непальскую часть координат уже давно кто-то перехватил (в агентствах новостей мелькало что-то про перестрелку между группами альпинистов), а министра обороны США через компьютер достать было проблематично. Еще надо было придумать, что с ним делать. Настала пора получить ту часть информации, которой обладал «полуигрок». В данный момент Елена как раз вытаскивала из сети информацию по расположению видеокамер в фойе и на этажах «Алых парусов».

***

В то же время Глеб сидел напротив телевизора, где по всем новостным каналам шла информация про взрыв банка. Основной версией, конечно же, был террористический акт. Шли выступления лидеров стран «антитеррористического блока», журналисты, в очередной раз, мусолили арабскую тему. Одновременно крупным планом показывалась боль тех, кто потерял в этом взрыве знакомых и родных. Пятна крови на асфальте, слезы на глазах детей…

Когда заканчивались новости по одному каналу, Глеб переключался на другой и вновь смотрел практически те же кадры, прекрасно понимая, что это – только начало. В тех трех играх, в которых он пытался участвовать несколько веков назад, жертв было больше, и вряд ли в этот век сильнейшего и страшнейшего оружия их в итоге будет меньше, чем раньше. Особенно теперь, когда координаты уже практически разобраны и пойдет игра на вылет и на скорость перемещения к точкам, соответствующим этим координатам. Точек видимо будет несколько, потому как неясно, какая координата соответствует широте, какая долготе, что является градусами, а что минутами, а также в северном или южном полушарии находится приз. Поэтому жертв еще будет много.

Именно из-за жертв он и пришел в игру на этот раз, спустя несколько веков перерыва. Ибо, как твердил на каждом заседании в Риме знакомый сенатор: «Карфаген должен быть разрушен.»

Он вышел из квартиры, когда уже темнело, но поехал на лифте не вниз, а вверх. Миновав заранее взломанную дверь на чердак, Глеб вышел на крышу. Расправив все тот же параплан, который уже хорошо послужил ему в Гималаях, он подошел к краю. Вдали, за рекой виднелась башни «Алых парусов».

Набрав высоту над рекой, он невидимой тенью приземлился на крышу нужного корпуса. Не спеша упаковав параплан, Глеб надел прибор ночного зрения на глаза, закрепил на утыканной антеннами крыше трос и, прицепившись к нему специальной кареткой на поясе, медленно поехал вниз вдоль стены. На нужном этаже он притормозил, стараясь, чтобы из окна его пока не было видно, и хотел уже было заглянуть быстро в комнату, как увидел через прибор сверкающие буквы на стене перед собой.

«Отец Петр. Храм Петра и Павла». Стащив очки с глаз, Глеб попытался разглядеть в сумраке буквы. Ничего не было видно. Тогда он достал зажигалку и попытался высечь огонь, но ветер тут же задувал его. Наконец, после нескольких неудачных попыток, подпалив какой-то листок бумаги, который случайно нашелся в кармане, он смог разглядеть, что буквы почти не видно при обычном освещении – они были написаны на стене чуть более темным фоном какой-то краской, сильно отражающей инфракрасные лучи. Никакой информации кроме той, что он уже прочел в очках, Глеб не нашел.

Вдруг с крыши послышались голоса, хорошо слышимые в ночной тишине: «Вроде с этой стороны искрило что-то.»

– Ты уверен? Может показалось? – спросил другой голос.

Далее Глеб не слушал – видимо рабочие каким-то образом увидели его игры с зажигалкой и решили, что искрит какой-то провод. Сейчас они наткнуться на его металлический трос, который в темноте может вполне сойти за оголенный провод… что будет дальше, Глеб не стал думать, а, нацепив очки, заглянул в комнату. В комнате никого не было, и окно было закрыто. Он быстро перебежал по стене влево, пока на наткнулся на приоткрытую раму. Заглянул внутрь. В этом помещении тоже никого не оказалось. Насколько он помнил план, это была кухня той же самой сто тридцать шестой квартиры. Задумываться о том, почему в незаселенной квартире открыто окно на кухне времени уже не было, Глеб запрыгнул в окно, и специальным приспособлением на каретке перекусил трос. Разлохматив конец, он отпустил его – и вовремя – кто-то тут же утянул его наверх. Глеб прислушался.

– Мать твою! Смотри, кто-то провод к антенне примотал и к себе вниз скинул.

– Идиоты… Денег до хрена, так они все равно за халявой гонятся. Привязал провод к чужой антенне и думает, что сигнал поймает… как эти безмозглые столько денег заработали только?

– Жаль не посмотрели к чьему окну шел.

– А чего он искрил то? Напряжения то нет.

– Да ветром шатало, небось, по бетону чиркал и искрил.

Глеб понял, что никто его искать по зданию не будет, что не могло не радовать. Бегать от охраны по всему комплексу в его планы не входило. Он бесшумно двинулся к двери и у самого порога большой кухни увидел тело. Мужчина совершенно невыразительной внешности в немного помятом, как бывает от сна в кресле, костюме лежал на спине, перегородив выход в коридор. Почему-то, по виду Глеб сразу решил, что человек был из спецслужб. Видимо, он караулил тех, кто должен прийти в квартиру. Это заставляло задуматься. Засада в квартире ограничивалась одним человеком, чего было явно недостаточно, чтобы справиться с игроками, за плечами которых многовековой опыт сражений. Игрок из органов не был бы так беспечен, а, следовательно, засаду ставил не он.

В дело включились спецслужбы, которые обладали весьма полной информацией о личностях игроков – об этом свидетельствовал и хвост, который Глеб обнаружил, прилетев в Москву – но слабо представляли себе их силы и возможности. Выходит, что священник с большой вероятностью дал показания не Игроку из ФСБ, а кому-то еще и, скорее всего, был еще жив. Нагнувшись и по привычке пощупав пульс лежащего на полу мужчины, Глеб с удивлением обнаружил, что человек жив. Кто-то элементарно отключил его сильным ударом так, что тот и пикнуть не успел.

Обследовав квартиру и никого больше не обнаружив, Глеб переоделся, достав из рюкзачка светлый пиджак и галстук. То, что придется выходить из здания через низ, он предполагал, и теперь, надев пиджак поверх черной свободной рубашки, взяв рюкзак в руки как сумку, он приобрел вид немного экстравагантный, но не подозрительный. Выйдя в коридор, Глеб прошел к лифтам. Нажал кнопку вызова. Из квартиры напротив вышла невысокая красивая брюнетка в ярко красном вечернем платье, улыбнулась ему и встала рядом.

Глеб взглянул на часы. Без одной минуты полночь. Ничего страшного, если информация о его местоположении застанет его в «Алых Парусах». Пусть остальные понервничают. Предпринять все равно ничего не успеют. Через пару секунд двери лифта открылись. Глеб и девушка зашли в лифт, и одновременно с закрывающимися дверями лифта перед глазами возникли строки.

Игрок 1 Камера предварительного заключения, Бутырская Тюрьма

Игрок 2 Сан-Франциско, здание City Hall

Игрок 3 Нью-Йорк. 5-ая Авеню возле дома номер 8

Игрок 6 Вашингтон, сквер перед Белым Домом

Игрок 8 Лифт 1-ого корпуса «Алых Парусов»

Игрок 9 Лифт 1-ого корпуса «Алых Парусов». Одна из координат приза еще не получена игроками.

Сообщение было коротким, последние три строчки появились практически одновременно, и пассажиры лифта увидели и осознали эту информацию тоже синхронно. Глеб моментально выхватил пистолет и резко обернулся, чтобы увидеть дуло пистолета Дарьи, направленное ему в лицо. Они замерли друг напротив друга, со стволами, смотрящими в лицо сопернику. Напряженное молчание длилось бесконечные три секунды.

– Пат, сказал Глеб, чуть наклонив голову на бок и улыбнувшись.

– Похоже на то, ухмыльнулась Дарья уголком рта.

– Внизу, как откроются двери, нас тут же увидит охрана. Лифт просматривается с их стойки.

– Я знаю, – опять ухмыльнулась она.

– Хорошо. Тогда давай договоримся – на счет три одновременно опускаем пистолеты. Потом поговорим, – предложил он, – другого выхода нет.

Она молчала еще пару секунд.

– Хорошо.

– Раз, два, три.

Пистолеты чуть дернулись, но остались в том же положении.

– Я так и знал, – опять улыбнулся Глеб.

– В Игре никому нельзя верить, – иронично ответила Дарья.

– Так уж и никому, – в свою очередь ухмыльнулся Глеб.

Это прозвучало как очень тонкий, но крайне нехороший намек. По спине Дарьи пробежал холодок от мысли, что человек напротив что-то может знать про Елену, а значит жизнь ее подруги в опасности. Это мгновенное замешательство Глеб отследил по расширившимся зрачкам, и хотя и не понял причину волнения Дарьи, но тут же этим воспользовался. Неуловимо быстрым движением ушел в сторону с линии выстрела Дарьи, одновременно ударив своим пистолетом по ее. Она среагировала не менее стремительно, продолжая его движение, провернулась вокруг своей оси и, присев, хлестнула ногой снизу-вверх, каким-то непостижимым образом сумев вписаться в ограниченное пространство лифта, выбивая пистолет у него из рук. В тот же момент почувствовала, как он припечатал к стене лифта ногой ее собственный пистолет. Ей пришлось выпустить оружие из рук, чтобы сохранить равновесие.

Завершая поворот, она уже выставила было блок, чтобы отмахнуться от наиболее вероятного удара, но увидела, что Глеб не собирается атаковать. Это сбило привычный темп боя, и ее рука также остановилась в воздухе, не завершив удар. Они опять замерли. Дарья отметила, что он, оказывается, во время короткой схватки успел нажать клавишу «стоп» и лифт остановился на третьем этаже. Они стояли друг напротив друга, в обманчиво расслабленных позах, опустив руки, в полной готовности отразить удар.

– Мне кажется опять Пат. Теперь может быть все-таки, поговорим? Долго так стоять нельзя, охрана обратит внимание, что лифт остановили, а изобразить влюбленную парочку у нас вряд ли получиться, – улыбнулся Глеб.

– Какой смысл говорить, если нет оснований доверять друг другу? – пожала плечами Дарья, дунув на челку и сгоняя попавшие на глаза волосы.

– Как минимум для того, чтобы спокойно покинуть здание. Охрана внизу – не просто охрана. Вряд ли те, кто посадил наблюдателя в квартире, ограничились только одним человеком. Так что у нас нет другого выхода. Стоит секьюрити хоть что-то заподозрить, и весь вечер мы проведем, отвечая на очень неприятные вопросы. И следующие вечера тоже. Так что проходить мимо ресепшена нам придется вместе и под руку, улыбаясь друг другу. Кроме того, раз ты не выстрелила сразу, значит у тебя тоже было желание что-то выяснить?

– Может быть, – неожиданно кокетливо улыбнулась Дарья. Вот только оружие давай поднимать с пола одновременно и двумя пальцами, за ствол. Так… на всякий случай.

Приводить одежду в легкий беспорядок не пришлось – после короткой стычки в лифте они вполне походили на страстно целовавшуюся пару. Когда двери лифта открылись на первом этаже, охране предстала парочка в вечерних нарядах, явно выезжающая в клуб или казино повеселится. Внимательный взгляд функционера ФСБ не уловил ничего подозрительного в тех двоих, что, мирно беседуя, прошли мимо него к выходу. Ему было дано однозначное указание отслеживать одиноких гостей комплекса.

– Раз уж мы решили не убивать друг друга сразу, может быть все-таки поговорим? Возможно, у нас есть полезная информация друг для друга, вполголоса шепнул ей на ушко Глеб, пока они шли к дверям комплекса.

– Это значит, что ты в тупике? – мило улыбнулась Дарья, проходя мимо охранников.

– А ты нет?

– Ну что ж. Давай поговорим, – проигнорировала она вопрос, – в конце концов, после периода действий в игре иногда наступает период объединений.

– Период операций и период коопераций, как говорили раньше.

Возникла пауза.

– Ты давно в игре? Мы раньше не встречались? – вдруг спросила Дарья уже на улице.

– Четвертый раз. Но в последний раз был около пятисот лет назад.

– Значит не пересекались. Я только второй раз… и мне всего четыре века.

– Давай поймаем такси.

– Зачем? Видишь то спортивное чудовище под цвет платья?

– О… нет слов.

Оба засмеялись и под пристальным взглядом видеокамер пошли к спортивной машине Дарьи.