Текст книги "История одного изобретения. Русский парашют"
Автор книги: Глеб Котельников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)
ГЛАВА VI
Авиационные парашюты. Вассер, Эрвье, Бонне, Орс. Кайя де-Кастелла и Пелатье. Рейхельт. Майер и Гриммер
Все эти парашюты, о которых мы говорили, были воздухоплавательными. Их употребляли только на аэростатах. Но вот 17 декабря 1903 года двум американцам, братьям Вильбуру и Орвилю Райт удалось оторваться от земли и подняться в воздух на аппарате тяжелее воздуха. Это был примитивный аэроплан, похожий на летающую этажерку, снабженный бензиновым мотором с воздушным винтом-пропеллером.
Они поднялись всего на полтора метра от земли и продержались в воздухе лишь 59 секунд, – но это был уже настоящий триумф человека: наконец, человек научился летать по-птичьему.
Так появилась авиация (от латинского слова «avis»—птица). Теперь уже можно было летать и против ветра.
Первые аэропланы были еще очень неустойчивы в воздухе, и летать на них было гораздо труднее и опаснее, чем на аэростатах. Поэтому в авиации парашют стал еще более необходимым, чем в воздухоплавании. Но ведь парашют не повесишь на аэроплане так, как на аэростате: быстро летит аэроплан по воле летчика, несмотря на ветер. Значит, надо иметь парашют сложенным. Однако пользоваться на аэроплане воздухоплавательными даже сложенными парашютами было невозможно: так они были громоздки и тяжелы. Надо было создать парашют специально для авиации.
Первый авиационный парашют изобрел француз Вассер в 1910 году.
Это был просто большой зонт со спицами. Изобретатель хотел поместить этот сложенный парашют на хвосте аэроплана. Конец палки зонта соединялся с сиденьем авиатора. Если бы пришлось летчику спрыгнуть с самолета, нужно было только потянуть за рычаг, и встречной струей воздуха зонт раскрылся бы, вытащил сиденье вместе с авиатором и опустил бы его на землю.
Так думал изобретатель. Он даже устроил пробное испытание своего парашюта. На автомобиле соорудили довольно высокую вышку из легких бамбуковых жердей, на верху вышки – площадку. На этой площадке расположили сложенный парашют. Вместо человека к парашюту привязали мешок с песком. Автомобиль развил большую скорость, парашют привели в действие: он раскрылся, сдернул с площадки груз и опустил его на землю. Опыт удался и вполне оправдал ожидания изобретателя.
Испытание «курьезного» парашюта Вессера.
Но Вассер не подумал, что такой небольшой парашют не может опустить безопасно человека с большой высоты на землю. Чтобы парашют опустил человека, купол парашюта должен иметь площадь около 50 квадратных метров. А такой парашют, даже сложенный, не уместился бы на хвосте аэроплана. Этот зонт мог бы раскрыться только тогда, если бы аэроплан летел по прямой или падал носом вниз. Но если бы он падал в другом положении, то зонт уже не раскрылся бы.
Конечно, этого «курьезного» парашюта, как его называют, на аэроплане никто и не испытывал. Но сам Вассер снялся на фотографии, точно сам он спустился на своем парашюте.
Конструктор Эрвье в 1910 году решил сделать купол парашюта более легким – сшить его из трех разных материалов. Для средней части купола он взял самый тяжелый материал, более легкий у полюсного отверстия, где бывает давление воздуха меньше, а на остальную часть поставил самую легкую, но прочную из всех прорезиненных материй. Несколько раз Эрвье сбрасывал свой парашют с первой площадки (с высоты 63 метров) Эйфелевой башни в Париже. Но с парашютом он сбрасывал манекен – куклу весом около 80 килограммов. Все его опыты оказались удачными: парашют был очень прочен. Но все же и этот парашют в сложенном виде был слишком велик. Летчик с таким парашютом не уместился бы в самолете. Поэтому, испытывая парашют, его помещали под аэропланом.
Испытание парашюта Эрвье с Эйфелевой башни
Другой французский изобретатель, Орс, в 1910 году сам испытывал свои парашюты. Он садился на сиденье, устроенное на оси аэроплана, между колесами; в таком положении парашютиста поднимали на высоту, и он прыгал.
Конструктор Орс перед подъемом для прыжка на своем парашюте.
В углу – спуск на парашюте Орса.
Тогда же стали известными французские парашютистки Кайя де-Кастелла и Пелатье. Смелые спортсменки прыгали с аэроплана. Их поднимали для прыжка подвешенными под фюзеляжем аэроплана. Кайя де-Кастелла испытывала и рекламировала новые конструкции парашюта, над которыми работал ее муж.
В 1914 году Кайя де-Кастелла испытывала новый парашют своего мужа. Как и всегда, она прыгнула с аэроплана, но парашют не раскрылся. Смелая парашютистка разбилась насмерть.
Кайя де-Кастелла перед подъемом для прыжка с парашютом конструкции своего мужа.
Кайя де-Кастелла была первой женщиной-парашютисткой в авиации, как Елизавета Гарнерен – в воздухоплавании.
Кайя де-Кастелла – первая парашютистка в авиации.
Много изобретений, много новых конструкций придумали конструкторы. Все они хотели улучшить авиационный парашют. Одни укладывали парашют на хвосте в легком футляре; когда пилот поворачивал рычаг, футляр раскрывался и освобождал парашют. Другие помещали парашют в особый шкафик у пилота за спиной, откуда парашют в нужный момент выбрасывался взрывным зарядом или сжатым воздухом, который пускался по трубке из баллона.
Конструктор Бонне в Париже воспользовался парашютом Эрвье. Он уложил парашют в футляр на хвосте аэроплана. От парашюта шла веревка, прикрепленная к поясу, который надевал на себя авиатор. Перед прыжком летчик нажимал рычаг, футляр раскрывался, парашют раздувался ветром и вытягивал пилота с его сиденья на воздух.
Авиационный парашют Бонне.
Парашют уложен в ящик (х). Этой веревкой (хх) парашют вытягивал летчика с его сидения.
Однажды француз Пегу, летчик-испытатель, работавший на аэропланном заводе «Блерио и Кº», поднялся с таким парашютом, чтобы его испытать. Набрав высоту метров триста, Пегу нажал рычаг от ящика парашюта.
Так должен развертываться парашют Бонне.
Парашют раскрылся, его купол, очутившись в сильном потоке воздуха, удачно развернулся и вытащил авиатора с его сиденья.
Пегу стал спускаться на парашюте. Но вот он взглянул вверх и видит: его машина, у которой он не выключил мотора, предоставленная самой себе, поднялась вверх и сделала замкнутый круг, т. е. то, что потом назвали мертвой петлей. Вслед за этим аэроплан стал сам проделывать разные фигуры в воздухе и, опустившись к земле, сел довольно удачно с очень небольшими повреждениями. Пегу, сообразивши, в чем дело, сейчас же поднялся на другой машине и уже нарочно сделал такую же мертвую петлю. На следующий день во всем мире газеты рассказывали о мертвой петле французского летчика Пегу.
Однако оказалось, что Пегу опоздал: ровно за день-два до него в Севастополе наш русский летчик Нестеров сделал совершенно сознательно мертвую петлю.
В те годы интерес к авиации был очень велик, и часто люди разных профессий старались что-нибудь придумать, внести новое усовершенствование. Аэропланы первых лет авиации были очень примитивны, они держались в воздухе очень неустойчиво. Нередко приходилось узнавать о новых катастрофах в воздухе. Поэтому вопрос, как спасти авиаторов при катастрофах, занимал очень многих. В Париже, например, работали дамские портные Майер и Гриммер, почти одновременно с ними – Рейхельт. Они решили соорудить парашют в виде плаща или пальто. В минуту опасности авиатор, выскочив из горящего или падающего аэроплана, должен был только расстегнуть пояс – и плащ превращался в парашют. Майер и Гриммер заявили о своем изобретении раньше, но Рейхельт работал энергичнее их и раньше Майера и Триммера добился разрешения на испытание своего парашюта. Три года (1909-1911 гг.) работал Рейхельт над своим плащом-парашютом. Он изобретал все новые и новые фасоны плаща и, надев его, каждый раз прыгал с крыши небольшого двухэтажного дома, в котором он жил. Но все его опыты были неудачны: его плащ раскрывался очень плохо.
Слева: Портной Рейхельт. Он одет в свой плащ-парашют.{2}
Справа: Раскрытый плащ-парашют Рехельта.
– Не выйдет это у тебя, – говорили ему. Но он стоял на своем:
– Не удается потому, что небольшая высота. Я уверен, что на большой высоте мой плащ обязательно развернется.
В 1912 году Рейхельт добился своего: ему разрешили спрыгнуть с площадки Эйфелевой башни.
В день испытания плаща-парашюта на Марсовом поле перед башней собралось много народу, так как об испытании нового парашюта было широко объявлено.
В нескольких местах расположились кинооператоры, чтобы заснять прыжок с новым парашютом.
– Смотрите! Вышел, вышел! – пронеслось на площади.
– Но у него в руках ничего нет. Где же парашют? – спрашивал кто-то.
– Парашют надет на нем: это его пальто, – последовал ответ.
Не отрываясь смотрели парижане на Рейхельта, стоявшего у перил площадки на высоте 63 метров. Вот он взмахнул руками и спрыгнул… Толпа ахнула, как один человек: Рейхельт летел камнем вниз, а около него с хлопаньем развевался кусок материи. Тяжело рухнул Рейхельт на землю… Он разбился насмерть. Его парашют запутался и не развернулся. Но если бы и развернулся этот плащ-парашют, то вряд ли прыжок Рейхельта окончился бы благополучно. Площадь купола парашюта Рейхельта была всего 10 квадратных метров, а этого было слишком мало.
Разрешать Рейхельту прыгать с высоты 63 метров, конечно, было нельзя. И если это сделали, то только потому, что тогда мало знали парашютное дело.
Почти одновременно с Рейхельтом во Франции заявили об изобретении парашюта Майер и Гриммер. Их парашют, также как и у Рейхельта, надевался на авиатора в виде пальто или плаща. Но, конечно, после печального случая с Рейхельтом этим парашютом никто не заинтересовался.
Хотя парашюты Рейхельта и Майера – Триммера оказались и непригодными, но это были первые в мире попытки создать легкий и удобный авиационный парашют.
Много книг прочел я по истории воздухоплавания и авиации. Я узнал, что люди много раз спускались и могут безопасно спускаться с парашютом.
Но еще я увидел, что никто не изобрел настоящего парашюта для авиации.
Лучшие парашюты, вроде парашюта Бонне, были слишком тяжелы и громоздки. Даже сложенные, они не могли уместиться в кабине аэроплана.
А механизмы, которые раскрывали купол парашюта? Как сложны, ненадежны были и взрывной заряд и сжатый воздух. Что если заряд отсыреет или в баллоне не будет достаточного давления?
Тогда летчику будет грозить неминуемая гибель.
А если парашют, раскрываясь, запутается или зацепится за хвостовое оперение или крыло аэроплана. Что будет тогда с летчиком?
Авиационный парашют должен всегда находиться при человеке, чтобы летчик в минуту опасности мог выпрыгнуть с любой стороны машины, с любого ее места. Или, как говорили древние римляне: «omnia mea mecym porto» (я все мое ношу с собою). Значит, первым условием конструкции моего будущего парашюта должен быть лозунг – «всегда при мне!» Это, видимо, уже понимали и Рейхельт и Майер с Триммером, но осуществить эту мысль конструктивно им не удалось.
Но чтобы парашют был всегда при человеке, его необходимо уложить в небольшое помещение. Как это сделать? Ведь купол парашюта все же довольно большой и громоздкий, потому что он сшит из плотной прорезиненной материи. Мне пришлось задуматься над этим вопросом. Правда, я не раз слышал, что громадные шелковые шали можно легко пропустить через небольшое колечко с женской руки. Но пустой случай пришел мне на помощь.
Как-то после спектакля в летнем театре Таврического сада мы с товарищами, разгримировываясь, болтали в уборной. Кто-то постучал в дверь.
– Можно, – крикнул я, – мы уже переоделись!
Вошла актриса, жена одного из моих собеседников.
– Дай мне мою сумочку, – обратилась она к своему мужу. – В саду довольно прохладно сегодня.
– Что вы, – рассмеялся я, – разве сумочка греет?
– Не сумочка! а шелковая шаль, – сказала невозмутимо актриса и, взяв сумочку, открыла ее и быстрым движением выдернула из небольшой сумочки шелковую шаль и распустила ее по всей уборной.
– Слушайте, – крикнул я, – ведь это же мысль! Это же то, что и надо! Ничем не пропитанный шелк!
Муж и жена смотрели на меня с изумлением. Они не понимали, о чем я говорю. А я в эту минуту решил сшить купол своего парашюта именно из легкой, непрорезиненной и ничем не пропитанной шелковой материи.
Проходили дни. Я продолжал думать о легком шелке, как о материале для своего будущего парашюта.
Ведь такая ткань легка, прочна, эластична и обладает упругостью. Значит, сшитый из нее купол парашюта в укладке займет очень мало места и будет хорошо разворачиваться. Я так увлекся этими соображениями, что решил уложить парашют в особый шлем летчика.
Чтобы купол парашюта разворачивался быстрее, в заграничных парашютах в одном месте его кромки обычно вставляли кусок резиновой трубки, надутой воздухом. Но ведь трубка может выпустить воздух, и тогда она не выполнит своего назначения. Мне казалось более надежным и простым – по всей кромке купола парашюта пропустить слегка растянутую спиральку из тонкой стальной проволоки. Потом эту спираль я заменил стальным тросом толщиною в полтора миллиметра.
Купол должен выбрасываться на воздух безотказно. Что же для этой цели может быть надежнее сильной спиральной пружины?
Когда я решил эти вопросы, я стал думать, как лучше подвесить человека к куполу парашюта. В то время везде за границей человек подвешивался «в одной точке»: все стропы купола собирали в один узел и от него уже шла веревка, прикрепленная другим концом сзади к поясу авиатора. Но при таком способе подвески человек испытывает в момент раскрытия купола парашюта сильный и очень болезненный рывок, так как усилие приложено в одной точке тела (живот). Силою этого рывка человека сгибает и, опускаясь подвешенным на одной веревке, парашютист все время вращается, не может повернуться лицом «по сносу», т. е. в ту сторону, куда парашют сносит ветром. При посадке на землю такое вращение, да еще в наклонном положении, становится очень опасным. Обдумав все это, я решил и купол своего, парашюта и подвесное приспособление к нему устроить совсем иначе.
Так за границей подвешивался человек к парашюту (в одной точке).
Для купола я выбрал легкую, тонкую и очень прочную шелковую ткань. Форму выкройки парашюта я сделал в виде плоского круга и решил сшить его из клиньев, которых, сообразно ширине материала, пришлось сделать двадцать четыре. Я возился довольно долго с небольшой моделью купола, чтобы определить длину строп.
Когда я стропы укорачивал, то купол слишком вытягивался. Постепенно удлиняя их, я заметил, что купол стал принимать правильную форму. Плетеные шелковые стропы, идущие от полюсного отверстия, я думал пропустить по швам купола и разделить их на две части, чтобы прикрепить их к плечевым лямкам подвесной системы. А подвесную систему я задумал устроить из нескольких пеньковых прочных полос: пояса, нагрудного обхвата, двух плечевых лямок и подхвата для ног. Такое устройство подвески человека к куполу парашюта уже могло распределить усилие рывка равномернее по всему телу и сделать его менее чувствительным.
Чтобы еще уменьшить силу рывка и ее вредное влияние на купол и на человека, я решил снабдить подвесную систему плечевыми резинками – амортизаторами. Когда купол парашюта будет раскрываться, думал я, амортизаторы сильно растянутся и так останутся до тех пор, пока парашютист не коснется ногами земли. Тут амортизаторы мгновенно сократятся, притягивая к себе купол. Но купол парашюта противится этому, так как его удерживает еще не ослабевший в нем сгущенный воздух («воздушная подушка»), и поэтому сила сокращающихся амортизаторов будет приподнимать от земли парашютиста. Это смягчит удар в ноги при посадке.
При стропах, разделенных по плечам, вращения уже быть не должно. Да, кроме того, можно будет повернуться лицом к сносу: стоит лишь взяться правой рукой за левую, а левой за правую лямку.
Казалось, все было обдумано. Но я вспомнил о том, что ведь не всегда погода будет благоприятствовать парашютисту. При ветре, опустившись на землю, необходимо будет «обезвредить» купол парашюта, чтобы он не вздумал тащить парашютиста по земле. Если придется опуститься на воду, то от купола надо быстро освободиться. Для этого купол парашюта нужно сделать пристегивающимся к плечевым лямкам подвесной системы прочными карабинами (крючками) пожарного типа.
Я сделал набросок своего будущего парашюта. Теперь можно было построить небольшую модельку и с ней проверить на опыте все свои предположения.
Я горячо принялся за дело, и дня через два модель была готова. Это было осенью на даче. Чуть ли не полдня я сбрасывал своего «парашютиста»-куклу с крыши дома. Каждый раз парашют действовал безотказно: купол выбрасывался, хорошо раскрывался и плавно опускал куклу на землю. Я убедился, что принципы моего устройства совершенно правильны.
Наконец, я устал от этой беготни по крыше, прилег отдохнуть и незаметно уснул. А в это время один из моих племянников, помогавших мне при опытах, посадил рядом со мной на стул мою куклу с надетым на нее парашютом да и сфотографировал.
Кукла-парашютист. Парашют уложен в головной шлем. (Снимок моего племянника 1910 г.)
Теперь я ему очень благодарен, потому что имею подлинное изображение своего самого первого шага в создании русского авиационного парашюта.
ГЛАВА VII
Первая модель ранца «РК-1» и ее испытание в городе Новгороде. У военного министра. В Инженерном замке
Первые опыты с моделью моего парашюта меня очень обрадовали. Теперь надо было рассчитать, какой должна быть площадь купола парашюта, на котором может опуститься человек весом в 80 килограммов с безопасной скоростью 4-5 метров в секунду.
Порядочно порывшись в разных книгах, я, наконец, отыскал решение этого вопроса. Из прочитанного я понял, что, если взять какой-либо кружок, имеющий определенный вес, и позволить ему падать вертикально, то он будет испытывать некоторое сопротивление воздуха, называемое «лобовым», от которого и будет зависеть скорость его падения. На это явление в свое время обратил внимание еще великий Леонардо да-Винчи. При расчетах величину лобового сопротивления (коэфициент{3} его) мы обыкновенно принимаем равной 0,7. Но сопротивление воздуха находится в прямой зависимости от его плотности. Коэфициент этой последней мы принимаем равным 0,125.
Итак, мы имеем данные: площадь парашюта – S, общий вес всей падающей системы парашюта с человеком – Р, коэфициент плотности воздуха – р, лобовое сопротивление – С, а скорость падения (в метрах) – V2. Чтобы определить требуемую площадь парашюта, все эти величины надо свести в формулу:
Подставив в эту формулу все нужные значения для веса человека с парашютом, опускающегося со скоростью 4 метров в секунду, который я взял приблизительно, я получил:
Вот какая площадь должна быть у моего парашюта.
Тут я призадумался: ведь это – большой круг, диаметром в семь с лишним метров. Такой парашют в шлем не уложишь. Тогда я решил уложить парашют в ранец.
Уже много лет спустя, изучая парашютные патенты в библиотеке Комитета по изобретательству, я наткнулся на германский патент 1919 года. Этот патент в точности повторял мою идею парашюта, уложенного в головной шлем. Германское патентное ведомство выдало этот патент только потому, что он был новостью.
Я занялся чертежами парашюта и ранца. А когда они были готовы, начал строить модель своего парашюта в 1/10 натуральной величины и изготовлять подходящую для нее куклу.
Ранец я устроил металлический. Внутри ранца была полка. Она лежала на двух спиральных пружинах. На эту полку укладывались стропы, а на них – купол парашюта. Крышку ранца я сделал на петлях с пружинками внутри, чтобы, открываясь, она откидывалась быстрее. К защелке замка ранца я прикрепил – ремешок с кольцом, висевшим на нагрудном ремне, для того, чтобы самому можно было открыть парашют, когда выскочишь из самолета. А чтобы ранец мог открыться самостоятельно, если бы летчик свалился нечаянно, – замок ранца соединялся шнуром с аэропланом. Если бы случилось так, как с Мациевичем, то шнур открыл бы замок ранца, а потом сам не выдержал бы тяжести падающего человека и оборвался.
Первый русский ранец-парашют «РК-1» образца 1911 года. (Зарисовка автора.)
Подвесные лямки парашюта, выпущенные из ранца, пристегивались карабинами, то есть особыми крючками, к подвесной системе, надетой на человека.
Первый русский парашют образца 1911 года. (Чертеж автора.)
Наконец, модель готова. Оставалось проверить ее, посмотреть, как она будет действовать.
Испытывать модель в городе было невозможно. Патента на изобретение у меня еще не было. Кто-нибудь мог увидеть, понять устройство модели и присвоить мое изобретение.
Чтобы мое изобретение оставалось в тайне, я решил поехать в Новгород к брату и там вместе с его сыновьями испытать свою модель.
Мне удалось получить трехдневный отпуск. Сидя в маленьком, казавшемся игрушечным, вагоне узкоколейки, какие тогда ходили в Новгород, я обдумывал, как удобнее всего сбросить моего «парашютиста». Приехав к брату в Новгород, я показал племянникам своего парашютиста. Они им очень заинтересовались.
Кукла с моделью ранца-парашюта «РК-1», изготовленная в 1/10 натуральной величины. (Зарисовка автора.)
– Откуда же мы ее сбросим? – спрашивали меня мои помощники. – Хорошо бы откуда-нибудь повыше – с колокольни, что ли.
– Нет, – сказал я, – мы соорудим большой змей и поднимем нашу модель метров на 50-60.
Наскоро позавтракав, мы сейчас же принялись за постройку большого змея. Дул хороший ветерок – времени терять не хотелось. А когда змей был готов, мы отправились с ним за город. Итти было не далеко, так как дом, в котором жила семья моего брата, стоял почти на окраине, у монастыря. В поле никого не было, и нам никто не мешал.
К пусковому шнуру, в расстоянии метра полутора от змея, мы привязали веревочную петлю и на нее подвесили куклу с надетым на нее ранцем-парашютом. Нитку от замка ранца мы привязали тоже к пусковому шнуру.
– А кто же у куклы парашют раскроет? – с удивлением спрашивали ребята.
– А вот кто, – сказал я, вынимая из кармана кусочек трута.
Раскрутив немного веревку петли, на которой висела кукла,
я вставил в нее трут и зажег его с обоих концов,
– Ну, теперь понятно?
Я отбежал, натягивая пусковой шнур, и скомандовал:
– Пускай!
Под напором свежего ветерка змей быстро пошел вверх и скоро поднялся на весь шнур – 50 метров. Было видно, как дымился трут, раздуваемый ветром… Я волновался, ожидая результата этого испытания. Мои помощники, ребята, волновались, пожалуй, еще больше меня: как будет действовать «наш» парашют?..
Вдруг петля перегорела и кукла стала падать… Но при ее падении нитка от замка раскрыла ранец и оборвалась, а купол парашюта, выброшенный пружинами на воздух, быстро развернулся, – и кукла стала плавно опускаться к земле, уносимая ветром в сторону. Восторгу ребят не было конца, они с криком и визгом бросились ловить опускающийся парашют. Таким образом мы повторили наш опыт раз двенадцать. – и у нас не было ни одной неудачи. Я не сомневался, что и настоящий парашют будет действовать так же хорошо.
Испытание модели ранцевого парашюта «Рк-1» в Новгороде. (Зарисовка автора.)
Теперь мне надо было разрешить новую задачу. Надо было сообщить о своем изобретении, надо было добиться, чтобы летчики стали пользоваться моими парашютами во время полетов.
В то время всем летным делом ведало военное министерство, а министром был генерал Сухомлинов. Я был уверен, что если обратиться к самому военному министру, то моими ранцами-парашютами снабдят всех, кто полетит на аэроплане. Люди при катастрофах в воздухе не будут больше погибать. Я взял чертежи, захватил с собой свою модель с куклой и отправился в военное министерство.
Сухомлинова не было, и посетителей принимал его заместитель, генерал Поливанов. Я вошел в приемную, записался и стал последним в очереди посетителей.
Вышел генерал Поливанов. Опросив всех посетителей, он подошел ко мне.
– Вам что угодно?
Мне хотелось бы сообщить вам о своем изобретении.
– Пожалуйста, я слушаю.
Я извинился и сказал, что не могу рассказывать при посторонних, потому что мое изобретение еще не заявлено где следует.
– Тогда пройдемте ко мне в кабинет, – сказал генерал и, пропустив меня вперед, вошел за мной в кабинет и запер дверь на ключ.
Я показал свои чертежи, показал модель, объяснил устройство ранца-парашюта и спросил генерала, не желает ли он посмотреть, как действует мой парашют.
– Прошу вас, – сказал он.
Тогда я закрепил за палец конец шнурка от замка ранца и бросил куклу под самый потолок высокого кабинета. Парашют хорошо вылетел из ранца и опустил куклу на пол.
Поливанов что-то написал и затем подошел ко мне, подавая карточку.
– Поезжайте в Инженерный замок и покажите свою вещь начальнику инженеров, генералу Роопу.
Я вышел из кабинета.
На визитной карточке Поливанова я прочитал:
«Главного инженера генерала Роопа прошу подателя сего немедленно принять и выслушать».
Перед тем как итти в Инженерный замок, я зашел в Комитет по изобретениям и подал свою заявку на патент.
Это было 27 октября старого стиля 1911 года.
Теперь уже можно было показывать свое изобретение кому угодно, не боясь, что кто-нибудь использует мою идею.
Получив квитанцию на заявку, я отправился в Инженерный замок, где в то время помещалось Главное Военно-Инженерное управление.
В приемной меня встретил скучающего вида дежурный офицер.
– Вы к кому? – сонно спросил он меня, окинув презрительным взглядом мой штатский черный сюртук.
– Могу я видеть главного инженера?
– Его превосходительство?
– Именно.
– Его превосходительство не принимает. Сегодня приема нет.
– Но меня, быть может, он примет, – сказал я и протянул офицеру визитную карточку Поливанова.
Прочитав, офицер вскочил и убежал, звеня шпорами, вверх по лестнице.
Через минуту он уже слетел вниз и весьма предупредительно сообщил, что «его превосходительство просят меня пожаловать».
И я – пожаловал.
Генерал Рооп, узнав от меня, в чем дело, назначил на следующий день заседание под председательством генерала Кованько, который тогда был начальником воздухоплавательной школы.
К 11 часам следующего дня я был уже в Инженерном замке. Я вошел в комнату, куда меня пригласили. За столом я увидел воздушных специалистов того времени. Во главе их был Кованько. Меня поразили его длинные седые баки.
Мне предложили рассказать об изобретении, и я, показывая чертежи и модель, стал объяснять устройство своего ранца-парашюта.
– Таким образом, – говорил я, – очутившись в воздухе, купол парашюта, сшитый из легкого, плотного и упругого шелка, всегда безотказно раскроется. Трос, пропущенный в его нижней кромке, стремясь выпрямиться, поможет куполу быстро раскрыться. Все это я проверил на опыте с моделью много раз.
– Все это прекрасно, – вдруг прервал меня генерал Кованько, – но вот что, однако… Что будет с вашим спасающимся, выпрыгнувшим из самолета, когда парашют раскроется?
– То есть как? – спросил я, не понимая вопроса.
– А так: что произойдет с человеком во время раскрытия парашюта?
– Думаю, что он благополучно опустится на землю.
– Благополучно ли?
– А почему же нет? – удивился я.
– А не приходило ли вам в голову, что ему тогда уже незачем будет спасаться, так как от удара при раскрытии парашюта у него оторвутся ноги?
Я был поражен. Такого возражения я никак уже не ожидал. Мне пришлось объяснить, что этот удар воздуха в купол парашюта будет сильным только тогда, когда парашют за что-либо зацепится. Парашют раскрывается постепенно, а поэтому удар смягчается. Но, конечно, прибором надо уметь пользоваться и, прыгнув с аэроплана, не следует сразу раскрывать парашют. Надо подождать, пока из движения вслед за аэропланом человек не перейдет в вертикальное падение вниз.
Доклад мой окончился благополучно, и мой ранец-парашют был даже одобрен, но… все-таки его отклонили за ненадобностью.
