Текст книги "Сентрал-парк"
Автор книги: Гийом Мюссо
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Еще один стаканчик кофе из автомата. В приемной сквозняки, мне зябко. Пальцы крепко обнимают стаканчик, наслаждаясь теплом. А глаза устремлены в пространство. Я в миллионный раз смотрю все тот же фильм и как мантру рассказываю себе события, которые следовали одно за другим.
Четыре жертвы. Четыре одиноко живущие женщины. Три незамужние и одна разведенная с маленьким сыном. Все происходит в одном районе. Все убийства происходят совершенно одинаково.
Уже давно газеты назвали преступника убийцей, крадущим мобильники. Полицейские тоже поначалу считали, что убийца уничтожает сотовые своих жертв, потому что хочет уничтожить какой-то компромат: звонки, фотографии, видео… Но это предположение оказалось ложным. Смартфоны второй и третьей жертвы так и не смогли найти, зато вопреки сообщениям прессы нашли мобильные телефоны первой жертвы и последней. Не найден телефон стюардессы, зато медсестра просто-напросто забыла свой мобильник в такси.
* * *
Я снова просматриваю картинки на своем телефоне. Я перекачала на него сотни фотографий четырех убитых. Не посмертные фотографии, а из обычной мирной жизни, которые нашла у них на компьютерах.
Включила просмотр, передо мной поползли фотографии, и как всегда я стала смотреть на Клару Матюрен. Первая жертва. Учительница. Почему-то ее я ощущала особенно близкой. А среди фотографий одна казалась мне особенно трогательной: традиционный снимок всего класса с датой «октябрь 2010». Снимок сделан в школьном дворе. Все ученики довольно большого класса начальной школы им. Жолио Кюри расселись вокруг учительницы. Но фотография полна жизни. Меня завораживают детские лица. Одни ребятишки на удивление серьезны, другие вовсю паясничают: хохочут, раскрыв рот, ковыряют в носу, приставляют друг другу уши из пальцев… И среди малышей – Клара Матюрен с открытой ясной улыбкой. Миловидная скромная женщина со светлыми волосами, подстриженными каре. Она в темном расстегнутом плаще, брючном костюме и длинном легком шелковом шарфе «Берберри», я различаю даже логотип знаменитой фирмы. Очевидно, этот костюм с шелковым шарфом ей очень нравится, потому что я вижу ее в нем и на других снимках. Например, на свадьбе у подруги в Бретани в мае 2010-го, а потом в Лондоне в августе того же года и даже на ее последнем снимке, снятом за несколько часов до смерти камерой наблюдения на улице Фэзандри. Я перехожу от одной фотографии к другой и на всех вижу ее любимый костюм: плащ, костюм working girl,[3]3
Работающая девушка (англ.).
[Закрыть] фуляр «Берберри», завязанный чалмой. Я застреваю на последней фотографии. И вдруг меня впервые настораживает незамеченная прежде деталь: на Кларе другой шарф. Тремя пальцами нажимаю на сенсорную панель и увеличиваю снимок. Хочу удостовериться, так ли это. Качество снимка с камеры слежения оставляет желать лучшего, и все-таки я не ошиблась – шарф совсем другой.
В день своей смерти Клара не надела любимый шарф.
По спине у меня пробежала легкая дрожь.
«Ничего не значащая мелочь?»
Мозг заработал с удвоенной силой, пытаясь понять, что произошло. Почему Клара Матюрен не надела в этот день свой любимый шарф? Может быть, одолжила подруге? Или отдала в чистку? Или потеряла?
«Может быть, она его потеряла?..»
Мод Морель, вторая жертва, тоже кое-что потеряла. Потеряла свой мобильный телефон, который в конце концов был найден в такси. А мобильный Натали Руссель? Может быть, она тоже его потеряла?
«Потеряла».
Два телефона, шелковый шарф…
А Виржини Андре? Что она потеряла?
«Жизнь».
А еще? Я ухожу из альбома фотографий и перехожу в режим звонков, набираю номер Сеймура.
– Привет, это я. В деле Виржини Андре тебе не попадалось свидетельство, что она что-то теряла незадолго до смерти?
– Алиса! Ты в декрете, черт бы тебя побрал! Занимайся приготовлениями к появлению своего младенчика!
Я не обратила внимания на его болтовню.
– Ты помнишь, было что-то такое в деле или нет?
– Нет, Алиса, ничего такого я не помню. Мы же больше не корячимся над этим делом.
– А ты можешь найти мне телефон ее бывшего мужа? Найдешь, скинь мне на мобильник. Я сама его спрошу.
– Ладно, – со вздохом согласился Сеймур.
– Премного благодарна, старик.
Через три минуты после того, как я отключилась, от Сеймура пришла эсэмэска, и я прочитала ее у себя на экране. Тут же позвонила Жан-Марку Андре и оставила ему сообщение на автоответчике, попросив связаться со мной как можно скорее.
* * *
– Мадам Шафер! Неужели вы снова пешком? – встретила меня Роз-Мэй, смерив укоризненным взглядом.
Роз-Мэй – уроженка острова Реюньон, женщина в теле с сильным креольским акцентом. Она отчитывает меня всякий раз, как я к ней прихожу, словно я маленькая девчонка.
– Нет, конечно, – отвечаю я и иду за ней следом в кабинет на третьем этаже, где она ведет занятия, готовя нас к родам.
Акушерка просит меня лечь, потом осматривает, говорит, что матка еще не раскрылась, так что преждевременных родов опасаться нечего. С удовольствием замечает, что ребенок повернулся и теперь лежит как надо.
– Головка вниз, а спинка слева. Идеальное положение. Он, похоже, уже начал немного опускаться.
Она прижимает к моему голому животу датчики и включает аппарат, который записывает сердечный ритм моего малыша и сжатия матки.
Я слышу сердцебиение моего сына.
Я растрогана до слез, глаза у меня на мокром месте, и тут же у меня тоскливо сжимается сердце. Роз-Мэй объясняет, как я должна себя вести, если вдруг почувствую схватки, но случиться это должно недели через четыре, а может, даже через пять.
– Если схватки будут повторяться через каждые десять минут, примите спасфон и подождите с полчаса. Если боли пройдут, значит, ложная тревога. Но если боль усилится и…
Я чувствую, что в кармане куртки жужжит телефон, он совсем рядом со мной. Прерываю акушерку, привстаю и прижимаю к уху сотовый.
– Жан-Мари Андре, – сообщает голос в телефоне. – Получил на автоответчике ваше сообщение и…
– Спасибо, что позвонили, месье. Я капитан Шафер, один из следователей, которые занимаются делом убийства вашей бывшей жены. Вы, случайно, не помните, не теряла ли она что-либо незадолго до смерти?
– Теряла ли что-нибудь?
– Ну да. Что-нибудь из одежды? Может быть, безделушку? Кошелек?
– А какое это имеет отношение к ее смерти?
– Возможно, никакого, но нужно исследовать все, что только возможно. В общем, вы слышали от нее о какой-нибудь потере?
– Да, слышал, и даже…
Он замолчал посередине фразы. Я почувствовала, что голос у него дрогнул под наплывом чувств, но он справился с собой и объяснил:
– Знаете, потеря и была причиной, почему мы поссорились в тот последний день, когда она привезла мне сына. Я ее отругал. Как она могла потерять плюшевого мишку Гаспара, его любимца, без которого он не засыпает. Виржини сказала, что они позабыли мишку в парке Монсо, сказала, что уже обратилась в бюро находок, но…
«Бюро находок…»
Сердце заколотилось у меня как сумасшедшее. Чистый адреналин.
– Одну минуточку, месье Андре, я хочу быть уверенной, что все поняла правильно: Виржини побывала в бюро находок или только собиралась туда обратиться?
– Она сказала, что уже сходила туда и заполнила карточку, чтобы ее предупредили, если мишка найдется.
Я не верила собственным ушам.
– Я все поняла, спасибо. Позвоню, если будут какие-то новости.
Я сняла с себя датчики, встала и поскорей оделась.
– Очень жаль, Роз-Мэй, но мне срочно нужно идти.
– Ни в коем случае! Это несерьезно, мадам Шафер. В вашем положении вам не…
Я уже толкнула дверь, я уже стояла у лифта и вытаскивала телефон, чтобы вызвать такси. Такси я ждала в холле, дрожа от нетерпения.
Это я, я сама вела следствие.
Меня переполняла гордость. Я думала, как часто следователи шаг за шагом изучают все, чем заняты несчастные жертвы, и упускают что-то необыкновенно важное.
«Я не упустила это что-то, я его нашла…»
* * *
Улица Морийон, дом 36, 15-й округ, сразу за парком Жорж Брассенс
Такси остановилось перед главным управлением бюро находок. Располагалось оно в красивом доме 20-х годов из розового кирпича и белого камня. Сама по себе эта структура находится в ведении парижской префектуры полиции, но представители полиции никогда там не работали, и я ни разу в жизни там не бывала.
Я показала удостоверение и попросила, чтобы меня принял начальник. Ждала и осматривалась вокруг. За окошечками с десяток служащих равнодушно выслушивают приходящих. Одни приносят найденные в парках, транспорте и других общественных местах вещи, другие приходят заявить о потере, третьи получают найденную вещь.
– Стефан Дальмассо. Приятно познакомиться.
Я подняла голову. Передо мной стоял мужчина с густыми усами, отвислыми щеками, в круглых маленьких очочках в пластиковой оправе. Начальник с улицы Морийон выглядел вполне симпатично и говорил с сильным марсельским акцентом.
– Алиса Шафер, уголовная полиция.
– Пожалуйста, проходите. Скоро уже? – осведомился он, оглядывая мой живот.
– Месяца через полтора, возможно, немного раньше.
– Богатырь и вас сделал богатыршей, – бросил он на ходу и пригласил меня в кабинет.
Я оказалась в просторной комнате, напоминавшей небольшой музей, где были собраны самые невероятные вещи: розетка Почетного легиона, ножной протез, человеческий череп, оплавленный кусочек металла Всемирного торгового центра, урна с пеплом кошечки, катана «Якудза» и даже… подвенечное платье!
– Платье привез шофер такси вот уже несколько лет назад. Он вез молодую пару, которая только что поженилась. Но по дороге молодые разругались и решили расстаться, – объяснил Стефан Дальмассо.
– Вы начальствуете над настоящей пещерой Али-Бабы, – засмеялась я.
– Но куда чаще нам приносит кошельки, очки, ключи, мобильники и зонты.
– Однако все это производит впечатление, – сказала я и взглянула на часы.
– Я вам тут байки рассказываю, а вы спешите, – догадался он, приглашая меня сесть. – Так с чем к нам пожаловала уголовная полиция?
– Я веду следствие по делу об убийствах. И хотела бы знать, не обращалась ли к вам в последние дни некая Виржини Андре.
– Чтобы найти что?
– Чтобы узнать, не приносили ли вам плюшевого мишку, которого ее сын забыл в парке Монсо.
Дальмассо сидел в кресле на колесиках. Он подъехал к своему столу и нажал на клавишу, что бы разбудить компьютер.
– Вы говорите, Виржини Андре? – переспросил он, закручивая ус.
Я кивнула. Дальмассо включил поиск, просмотрел список.
– К сожалению, на протяжении последнего месяца мы не получали никаких заявлений от женщины с такой фамилией.
– Она могла заявить о пропаже по телефону.
– Я все равно бы ее нашел. Все заявления фиксируются и находятся в нашей базе данных. Наши служащие сразу же заполняют формуляры, как только поступила информация.
– Странно. Ее муж уверял, что она заполнила у вас формуляр. Проверьте, пожалуйста, и трех других женщин тоже.
Я написала имена и фамилии в блокнотике на пружинке, который лежал у него на письменном столе, и подвинула к нему.
Дальмассо прочитал фамилии и включил в поиск одну за другой – Клару Матюрен, Натали Руссель, Мод Морель.
– Нет. Ни одной из этих фамилий в наших списках нет.
Трудно описать мое разочарование. Прошла не одна минута, прежде чем я согласилась, что моя ниточка была ошибкой.
– Спасибо, очень жаль, благодарю за помощь.
Когда я встала, собираясь выйти, почувствовала покалывания в животе. Потом ребенок стал очень сильно ворочаться. Он толкался, словно хотел разорвать мой живот пополам. Неужели схватки?
– Вам нехорошо? – забеспокоился Дальмассо. – Хотите, вызову вам такси?
– Да, очень хочу, – согласилась я и снова села.
– Клодетт, – позвал он секретаршу. – Вызовите, пожалуйста, такси для мадам Шафер.
С поджатыми губами и с очень недовольным видом маленькая женщина с крашенными в какой-то ужасный рыжий цвет волосами появилась в кабинете спустя две минуты, держа в руках чашку с горячим чаем.
– Такси будет с минуты на минуту, – объявила она. – Не хотите ли немного горячего сладкого чаю?
Я взяла из ее рук чашку, отпила глоток и стала понемногу приходить в себя. Не знаю, уж почему, но маленькая женщина продолжала смотреть на меня все так же неприязненно. Неизвестно откуда взявшийся вопрос внезапно слетел у меня с губ.
– Месье Дальмассо, я забыла у вас спросить: а у кого из ваших служащих есть трехколесный скутер?
– Спросите что-нибудь полегче! На скутерах скорее гоняют парни, не так ли? А, как вы могли заметить, большинство из наших служащих женщины.
– Эрик приезжает на скутере, – вмешалась в наш разговор секретарша.
Я посмотрела Дальмассо в глаза.
– Кто такой Эрик?
– Эрик Вог. Он у нас внештатник. Работает во время отпусков или, если случается горячее время, заменяет тех, кто надолго заболел.
– Сейчас он работает?
– Сейчас нет, но на Рождество мы непременно попросим его помочь.
Через рифленое стекло в окно кабинета я увидела силуэт такси, оно уже дожидалось меня под дождем.
– А у вас есть его адрес?
– Разумеется. Сейчас мы его найдем, – заверил меня Дальмассо и протянул клейкий листок для записей секретарше.
Огонек надежды разгорелся во мне с новой силой. Я не хотела терять ни минуты. Нацарапала наспех в блокноте Дальмассо свой номер телефона и адрес электронной почты.
– Посмотрите, в какие периоды работал у вас Вог на протяжении двух последних лет, и, пожалуйста, пришлите мне данные на телефон или на компьютер.
Я поймала чуть ли не на лету клейкий листочек с адресом, протянутый мне Клодетт, закрыла за собой дверь бюро и уселась в такси.
* * *
В такси противно пахло потом, орало радио и на счетчике уже стояло десять евро. Я протянула адрес шоферу, дом на улице Паран-де-Розан, в 16-м округе, и попросила сделать радио потише. Он стал было возражать, но я показала ему полицейское удостоверение.
Чувствовала я себя плохо, меня била дрожь и накатывали приступы жара.
Нужно было успокоиться. Я прокручивала про себя сценарий, основанный на малоправдоподобном предположении, но в который мне очень хотелось верить: Эрик Вог, служащий бюро находок, пользуется своей работой, чтобы отыскивать будущих жертв. Клара Матюрен, Натали Руссель, Мод Морель и Виржини Андре – все четыре попали ему в руки, но не попали в список клиентов. Он сумел войти к ним в доверие, заставил разговориться, собрал максимум информации: узнал, где они живут, узнал, что живут одни. После первой встречи он пережидал несколько дней, а потом являлся к своей жертве под предлогом возвращения потери. На свое несчастье, все четыре женщины радовались его приходу и охотно открывали ему дверь. К пришедшему с доброй вестью все испытывают доверие. Одна была рада нашедшемуся шарфу, другая телефону, третья плюшевому мишке маленького сына. Его впускали в квартиру, даже если на часах уже было начало десятого.
«Да нет, это бред. Сколько у меня шансов? Один из тысячи? И все же…»
Доехали мы быстро. Поднявшись по бульвару Виктора Гюго, машина миновала больницу Жоржа Помпиду и переехала Сену неподалеку от заставы Сен-Клу.
«Не стоит действовать в одиночку…»
Мне лучше многих было известно, что уголовное расследование не для одиночек. Это сложная многоплановая работа целого коллектива, только тогда бывает результат. Мне очень хотелось позвонить Сеймуру и поделиться с ним своими открытиями. Я уже совсем было собралась, но потом решила дождаться сведений, когда Эрик Вог работал в бюро находок.
Телефон зажужжал. Я посмотрела, какое пришло сообщение. Дальмассо прислал мне график работы Вога. Я кликнула, чтобы открыть его. Оно не открылось. Не тот формат.
«Вот черт!»
– Приехали.
Шофер любезен, как дверь тюремной камеры. Он высадил меня на середине небольшой улочки с односторонним движением где-то между улицей Буало и авеню Моцарт. Дождь пошел еще пуще. Вода текла по мне потоками. Я все весомее ощущала тяжесть ребенка, с каждым шагом мне становилось все труднее идти.
«Поверни голову».
Среди больших городских домов и небольших домиков я увидела сероватое здание с номером, который написала секретарша. Типичное для семидесятых годов здание, барак из серого бетона, который уродует улицу.
Я нашла среди списка жильцов фамилию Вог и нажала кнопку звонка.
Никакого ответа.
На улице, на стоянке для велосипедов и прочих двухколесных средств, стоял старенький мотоцикл «Ямаха Чаппи» и трехколесный скутер.
Я решила не отступать и стала нажимать на все звонки, добиваясь, чтобы кто-то из обитателей дома меня впустил.
У меня было записано, на каком этаже живет Вог, и я, не торопясь, стала подниматься по лестнице. Как вдруг почувствовала, что снова в живот как будто ударили ногой. Удары учащались.
Я прекрасно понимала, что совершаю страшную глупость, но ничего не могла с собой поделать. Меня будто что-то вело вперед, и я продолжала подниматься. Расследование. Мое собственное расследование. Свет в подъезде я не зажгла и поднималась ступенька за ступенькой в темноте.
Шестой этаж.
Дверь Вога приоткрыта.
Я достала из сумочки пистолет, мысленно похвалив себя за то, что сообразила взять его с собой. Сжала рукоять двумя руками.
Пот, смешиваясь с дождевой водой, тек у меня по спине.
Я крикнула:
– Эрик Вог! Полиция!
И толкнула дверь, продолжая сжимать пистолет обеими руками. Медленно, шаг за шагом, я продвигалась по коридору. Нашла выключатель, нажала, но электричество было отключено. Дождь вовсю барабанил по крыше.
Комната оказалась почти пустой. Нет света, никакой мебели, разве что несколько коробок на полу в гостиной. Никаких сомнений: птичка улетела.
Напряжение сразу спало. Я держала пистолет только левой рукой, а правой полезла за мобильником. Стала набирать номер Сеймура и вдруг почувствовала: кто-то стоит за спиной. Я отбросила телефон, резко повернулась и увидела перед собой человека. Лицо у него было затенено мотоциклетным шлемом.
Я открыла рот, чтобы закричать, но не успела. Нож вошел мне в живот.
Нож, убивающий моего сына.
Вог вонзал нож снова и снова.
Ноги у меня подкосились, я упала.
Я почувствовала, что с меня снимают чулки. А потом река крови и ненависти понесла меня. Последняя моя мысль была об отце. Точнее, всплыло изречение, которое он вытатуировал у себя на руке.
«Хитрый дьявол хочет убедить нас, что его нет».
9
Riverside[4]4
Прибрежная полоса (англ.).
[Закрыть]
Хеллз-Китчен, Нью-Йорк
Сегодняшний день
11 часов 15 минут
Алиса закончила рассказ. Прошла минута, Гэбриэл все никак не мог прийти в себя. Он попытался найти слова сочувствия, утешения, но побоялся разбередить рану и предпочел сидеть и молчать.
Прищурив глаза, молодая женщина смотрела, как ветер уносит желтые листья. Вдалеке шумел большой город, а здесь, казалось, вот-вот запоют птицы или зажурчит фонтан, застывший в центре небольшого садика. Пережить вновь былое вместе с чужаком было больно и вместе с тем целительно. Как будто побывала на сеансе у психотерапевта. И вдруг, прилетев ниоткуда, Алису посетило озарение. Она вздрогнула.
– Я знаю, как открыть кейс! – воскликнула она, напугав соседа.
Взяла кейс и положила его плашмя себе на колени.
– Два замка и двойной код из трех цифр, – посмотрев на кейс, сказала она.
– Ну да, – удивленно согласился Гэбриэл. – И что дальше?
Алиса наклонилась к нему, приподняла рукав рубашки и показала на цифры, нацарапанные у него на руке.
141197
– Ну что? Спорим?
Она набрала это сочетание цифр, а потом нажала на два замка одновременно. Раздался глухой звук, и чемоданчик открылся.
«А в нем пусто».
По крайней мере, на первый взгляд.
Но Алиса увидела, что внутреннюю обшивку кейса можно отстегнуть, она была на молнии. Алиса потянула молнию и проникла за обшивку, а там… Наконец-то! Что-то вроде кошелька из крокодиловой кожи коричнево-золотистого цвета.
«Что же это?»
Дрожащими от волнения руками она открыла маленький дорожный несессерчик, а в нем в бархатистом углублении, прижатый эластичной лентой, лежал большой медицинский шприц с иглой, закрытой колпачком.
– Это еще что такое? – изумился Гэбриэл.
Не доставая шприц из футляра, Алиса принялась его изучать. В прозрачном цилиндре поблескивала на солнце голубоватая жидкость.
Лекарство? Наркотик? Двадцать миллилитров неизвестного снадобья…
Расстроившись, Алиса вновь застегнула молнию несессера. Будь она в Париже, она отдала бы шприц на исследование в лабораторию, а здесь что сделаешь?
– Чтобы изучить свойства содержимого, нужно набраться мужества и уколоться, – предложил Гэбриэл.
– Нужно сначала сойти с ума, а уж потом уколоться, – поправила. Алиса.
Гэбриэл накинул куртку и приставил ладонь козырьком к глазам, защищаясь от солнца.
– Вижу телефон-автомат в конце улицы, – объявил он, тыча вперед указательным пальцем. – Попробую позвонить еще разок другу-саксофонисту в Токио.
– О’кей, буду ждать вас в машине.
Алиса смотрела вслед Гэбриэлу, который направился к телефонной будке. У нее снова возникло крайне неприятное ощущение, что ее мозги крутятся вхолостую, перемалывая кучу вопросов, не получая ответов.
Почему ни она, ни Гэбриэл не сохранили в памяти ровным счетом ничего о том, что произошло в эту ночь? Каким образом и она, и он могли оказаться в Сентрал-парке? Чья кровь у нее на блузке? Откуда у нее этот пистолет? Почему в заряднике не хватает одного патрона? Кто написал у нее на ладони номер телефона гостиницы? Кто написал номер кода на руке Гэбриэла? Почему в кейс вставили охранное устройство? Что за снадобье в шприце?
От неразрешимых вопросов кружилась голова.
«Алиса в стране заморочек…»
Ей страшно захотелось позвонить Сеймуру и узнать, нет ли у него чего-нибудь нового? Что показала камера наблюдения автостоянки? Что он узнал в парижских аэропортах? Но она себя остановила. Кому как не ей знать, что для сбора информации нужно время. А пока тянется ожидание, она должна проявить инициативу. Должна делать то, что умеет лучше всего: расследовать!
«Вести расследование подручными средствами…»
Полицейская патрульная машина вынырнула из-за угла и медленно поползла вверх по улице. Алиса опустила глаза и взмолилась про себя: только бы не заметили! «Форд Краун» проехал мимо «Хонды», не останавливаясь. Алиса восприняла эту встречу как предупреждение и отнеслась к ней очень серьезно. Прошло больше часа с тех пор, как они угнали «Хонду». У владелицы было достаточно времени, чтобы заявить о похищении и передать в полицию описание машины и все ее данные. Держать при себе «Хонду» дальше было безумием.
Решение принято. Алиса быстренько собрала вещи – нож, украденный в кафе, мобильный, упаковку ибупрофена, влажные салфетки, несессер со шприцем, лоскут блузки с пятнами крови. Собрала и спрятала в рюкзачок. Сунула пистолет в кобуру, надела ее под куртку и вылезла из машины, бросив ключи на сиденье.
«Итак, значит, вести расследование подручными средствами…»
Что бы она делала, будь она в Париже? Для начала сняла бы отпечатки пальцев на шприце и постаралась определить, кому они принадлежат, по автоматической системе идентификации.
А что она может сделать здесь?
Алиса начала переходить улицу, чтобы подойти к автомату, откуда звонил Гэбриэл, и вдруг дерзкая мысль пришла ей в голову.
Гэбриэл уже шел ей навстречу, сияя улыбкой.
– Я дозвонился Кенни, – сообщил он. – Мой друг согласен предоставить нам свою квартиру, раз нам нужен кров. Это в районе Астория Куинс. Конечно, это не прямо тут за углом, но гораздо лучше, чем ничего.
– Ну так в путь, Кейн! Мы и так потеряли кучу времени. Надеюсь, что вы любите ходить пешком, потому что машины у нас больше нет. Я ее бросила.
– И куда же мы отправимся?
– Туда, где вам очень понравится, потому что вы до сих пор остались в душе ребенком.
– И все-таки?
– Приближается Рождество, Гэбриэл! Я приглашаю вас идти покупать игрушки.
