Текст книги "Конец Вавилона"

Автор книги: Гийом Аполлинер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава V
ПОЭТЕССА И ЕЕ РАБЫНЯ

На набережной. – Две дамы из «Возвращения Одиссея». – Женская чета. – Сопфа и Иза. – Плавание. – Любовные стихи. – Нафтали. – Ласки при луне. – Вавилон и мир Востока.

Уже наутро Виетрикс задумался, каким способом добраться до страны финикийцев. У него не было никакого желания оставаться на Крите. Суровые речи Пифагора разочаровали его в представлениях о Греции. Очевидно, для него эта страна была слишком умственной. До того как погрузиться в эту культуру, он хотел бы как следует разобраться в ее основах. Решив не возвращаться к философу, Виетрикс предался более непосредственным и насущным удовольствиям, нежели умозрительные рассуждения.

* * *

Помог случай. В порту у пристани он увидел направлявшуюся в Тир галеру. Виетрикс поинтересовался у капитана о возможности своего путешествия на ее борту.

– Охотно взял бы тебя, – отвечал тот. – Но моя галера нанята до Кипра, куда я должен зайти на некоторое время.

– А кем нанята?

– Двумя дамами. Если ты с ними договоришься, предоставлю в твое распоряжение маленькую каюту. Они заняли большую, а их прислугу я запихал в трюм.

– И где остановились эти дамы?

– В «Возвращении Одиссея». В той превосходной гостинице, которую ты можешь видеть вон там, в конце набережной.

Наконец-то Виетрикс обрел очаровательную компанию, что позволило ему прекрасно провести последние дни на Крите и скоротать долгие часы морского перехода к далекому Кипру, поскольку дамы, путешествующие вдвоем и в принципе независимые от мужчин, с удовольствием откликнулись на его просьбу. Они покинули Афины, чтобы отправиться на Кипр, где смогут спокойно жить, как им нравится. Строгость законодателей сделал жизнь на континенте невыносимой. Они были не против, чтобы их сопровождал надежный спутник, при необходимости способный защитить их, который после прибытия на Кипр без долгих прощаний продолжит свое путешествие. Последнее было существенно, поскольку всех мужчин они упрекали в том, что те не желают оставлять их в покое, исчезать в нужный момент. А с этим галлом опасаться было нечего.

* * *

Сопфа была крупной девушкой с правильными чертами лица, нежными глазами и светло-каштановыми волосами. В прежние времена в Спарте тело ее, согласно законам Ликурга, было подтянуто и укреплено всеми возможными гимнастическими упражнениями. Однако вялость, присущая натуре этой поэтессы, не замедлила одержать верх над физической дисциплиной. Плоть ее стала пышной, что совсем ей не шло, груди налились, ее мощный белый зад удобно покоился среди беспорядка диванных подушек.

– Твой философ всего лишь теоретик, как все прочие, – однажды сказала она Виетриксу. – Воспитание по законам природы, обнаженные юноши и мужчины – все это неизбежно приводило к самым плачевным результатам. Золотой век закончился. Сегодня тайна, то есть желание, вызывает любовь. Юношей привлекали не девушки, а другие юноши. А я, к примеру, не люблю никого на свете, кроме моей смуглой рабыни Изы, превратившейся в мою повелительницу.

И она принялась ласкать египтянку, чье поджарое смуглое тело, гибкое и мускулистое, составляло контраст с ее собственным и чьи черные глаза дико и неотрывно смотрели на чужака. Сопфа ласкала ее, как ласкают молодого хищника – словно опасаясь укуса.

– Вижу, вы не скучаете, – заметил Виетрикс. – Ах, холостяцкая жизнь здесь так сложна!

Во время своих первых визитов он попытался было поухаживать за дамами, однако несколько сцен вроде этой отрезвили его. Впрочем, поэтесса Сопфа обладала сострадательной душой и на время путешествия одарила гостя своей служанкой – довольно смазливой девчонкой из горского племени Северной Греции. Виетрикс поспешил воспользоваться этим и переусердствовал – юная Ифигения тотчас безумно влюбилась в своего господина.

* * *

Дни, проведенные в плавании, были полны удовольствий. Под восхитительно голубым небом на горизонте проплывали обрывистые манящие острова; всего однажды земля пропала из виду. По вечерам, собравшись на корме и развалившись на принесенных по указанию Сопфы подушках, они болтали или читали стихи.

Скудный репертуар Виетрикса представлял собой набор религиозных и героических виршей. Он со странным любопытством слушал страстные, обжигающие стихи куртизанки-поэтессы. Сопфа воспевала любовь Изы, ее прелести и трепет их сплетенных тел.

* * *

На третий день на борту корабля сделали необыкновенное открытие. Помощник повара, красивый седобородый старик, присоединившийся к экипажу на Крите, оказался старым евреем, которого злосчастная судьба принудила к столь жалкому способу возвращения на родину. Сопфа была в восторге от знакомства с ним. Она вытащила беднягу из его жалкого камбуза. Впрочем, от этого никто не пострадал, поскольку чрезмерно пряная стряпня старика оказалась довольно тошнотворной. Облачив его в широкий дорожный плащ, поэтесса позволила ему занять место на юте, предназначенном для пассажиров.

Появление четвертого члена в компании обрадовало Виетрикса. Пресытившись своей влюбленной служанкой, под изнуряющей негой летнего неба он испытывал все более острое желание броситься на двоих почти обнаженных и вечно обнимающихся красавиц, которые часами измывались над ним. Броситься на них и при помощи нескольких весомых аргументов заставить их ощутить неоспоримое право самца.

* * *

Когда старик присоединился к их маленькой компании, Виетрикс обрел относительное спокойствие духа. Его собеседнику доставляло большое удовольствие отвечать на вопросы о странах, в которых намеревался побывать галл.

– Участь Египта, Финикии, моей прекрасной Иуцеи нынче тесно связана с Вавилоном. Влияние Вавилона лучами расходится по всему миру. Цари последовали за его триумфальными колесницами. Нечестивец, поклоняющийся Балу, имеет превосходство над всеми истинно верующими. Может, так проявляется гнев Яхве? Надеюсь…

Виетрикс слушал с большим интересом. Он всегда ценил беседы со стариками. Молодые видят недалеко. Старый Нафтали – таково было имя еврея – пообещал рассказать о некоторых сакральных пророчествах своего народа. Он полагал, что, прежде чем пуститься в долгое путешествие, Виетрикс ознакомился с историей евреев, о которых одни говорили со страхом, другие – с ненавистью. Избранный народ, проклятый народ? По правде говоря, этого никто не знал, история великого Вавилона в конечном счете уже долгие годы была связана с историей колен Иудиных и других восточных народов. Виетрикс это уже слышал. А старик еще раз подтвердил.

Поэтесса Сопфа по обыкновению тоже внимательно прислушивалась. Возможно, из этих эпических повествований ей удастся извлечь плодотворный урок? Впрочем, в тот вечер, лаская лежащую на своем белом животе голову смуглой рабыни, она казалась немного нервной и раздраженной…

Глава VI
НАВУХОДОНОСОР ПРОТИВ ЕВРЕЕВ

Судьбы еврейского народа. – Иерусалим. – Храм. – Первые подвиги Навуходоносора. – Нехао. – Иерусалим под угрозой. – Иеремия и Барух. – Умелые ласки Изы. – Пророчества Иеремии. – Обесчещенный Иерусалим. – Ночь любви и литературы.

– Мне совсем не хочется вспоминать, – начал старик, – каково высокое предназначение еврейского народа, которому Яхве всемогущий при сотворении мира соблаговолил прочертить линию жизни. Увы! Почему он отступился? Я всего лишь хочу сегодня поведать тебе, юный чужеземец, и вам, поэтесса, достойная быть воспетой голосом более красноречивым, чем мой, как этот народ, о традициях и первоначальной истории которого я воздержусь говорить, был в результате долгой войны приведен в рабство и как я оказался в столь затруднительном положении.

Иерусалим, наша столица[20]20
  Дальнейший рассказ о разрушении Иерусалима почерпнут автором из Четвертой книги Царств Ветхого Завета.


[Закрыть], был расположен на украшенных оливковыми деревьями вершинах Иудейских гор, в древних границах колен Вениаминовых и Иудиных. Ибо некогда были мы разделены на колена. Как сегодня отличить Левитов от Манассеев?

Три прекрасных возвышенности определяли местоположение Иерусалима. Гора Сион, Масличная гора и Храмовая или гора Мориа. Со всех сторон простирались огромные строения. Три крепостных стены окружали наш город. Одна, самая древняя, множество раз укрепленная Давидом, Соломоном и другими царями, казалась незыблемой.

На вершине горы Мориа находился храм, построенный царем Соломоном. Если хочешь иметь представление о его величественности, знай, что центральная часть, святилище, насчитывала шестьдесят локтей в длину с востока на запад, двадцать локтей в ширину и тридцать в высоту. Стена состояла из трех рядов больших камней, над которыми возвышалось некое подобие балюстрады из древесины кедра. Ее поверхность украшал рельефный орнамент из цветов лилии. Семь цепей, окружающих эту поверхность, образовывали нечто вроде решетчатого заграждения. На конце каждого из двух карнизов на цепи висело по сто плодов граната.

Внутри храм был разделен на три части: передняя называлась Уам, или притвор, следующая – Гехал, или святилище, а задняя – Давир, что есть святая святых. Стены украшали резные панели из кедра с изображением херувимов, пальмовых ветвей, колоцинтов и распустившихся цветов.

Посреди Улама находился большой бронзовый алтарь.

В Гехале, святилище, перед входом в святая святых возвышался жертвенник воскурения из древесины кедра, покрытый золотыми пластинами, семисвечник и Стол хлебов предложения.

В Давире не было ничего, кроме священного ковчега Завета, по краям крышки которого находились два позолоченных херувима из древесины дикой оливы.

И другие дворцы украшали наш прекрасный Иерусалим. Крепость Сиона, отвоеванная у иевусеев Иоавом, военачальником Давида, и дворец Соломона, прозванный Домом Ливанского леса из-за огромного количества древесины кедра, пошедшей на его строительство.

И все эти величественные постройки, и священный храм Яхве, к несчастью, должны были быть разрушены до основания!

* * *

Юный чужестранец, ты направляешься к великому Вавилону, туда, где стонут в плену мои братья. Есть одно имя, которое скоро заполнит твои уши, ибо это имя известно от берегов Финикии до отдаленных областей Индии. Это имя царя Навуходоносора! Здесь не место рассказывать тебе его необыкновенную историю, хочу только сказать об участии, которое этот грозный владыка принял в разрушении Иерусалима.

* * *

В четвертый год правления нашего царя Иоакима[21]21
  старший сын иудейского царя Иосии, брат и преемник по иудейскому престолу (607–597 гг. до н. э.) царя Иоахаза. На иудейский престол был возведен египетским фараоном Нехао, переименовавшим его, в знак своей власти, из Елиакима в Иоакима. Выражением той же зависимости Иудеи от Египта должна была служить и наложенная на страну дань в количестве 100 талантов золота и 100 талантов серебра.


[Закрыть], Нехао[22]22
  сын и наследник египетского фараона Псамметиха (610–595 гг. до н. э.). В 612 г. до н. э. союзные войска вавилонян и мидийцев завоевали Ниневию и окончательно сломили могущество Ассирии. Тогда фараон Нехао двинулся на север, пытаясь поддержать ослабевшее Ассирийское царство, а заодно установить власть Египта над Сирией и Палестиной.


[Закрыть], властитель Египта, покорив последовательно все народы, жившие по эту сторону Евфрата, решил, что может предпринять новую осаду. В то же время Навуходоносор, тогда царевич Вавилона, привлеченный к правлению своим отцом Набопаласаром[23]23
  царь Вавилонии с 23 ноября 626 г. по 15 августа 605 г. до н. э. Основатель Нововавилонского царства и X Нововавилонской (халдейской) династии, отец Навуходоносора II.


[Закрыть], двинулся в сторону Евфрата и встретился с армией Нехао. Обратив ее в бегство, он потребовал от правителя Египта отказаться от своих притязаний.

Иудейский народ, опасавшийся за собственную безопасность при завоеваниях Нехао, оказался таким образом освобожден от непосредственного врага и приветствовал победу Навуходоносора. Тем не менее он был неспокоен, идя в Халдею.

В год, последовавший за поражением Нехао, Навуходоносор приблизился к границам Египта до Пелусия, завладел Сирией, не касаясь Иудеи, и принудил египтян вернуться в прежние границы. Вот тогда-то Иудея, оставшись в одиночестве против халдейского могущества, задрожала.

* * *

Мы, евреи, не воинственный народ. Мы, поэты и дельцы, не завоеватели, мы покорны завету с Богом. Тогда я был молод, очень молод, но сохранил воспоминания о тех горестных днях. Для избранного народа начинались годы страданий – и с тех пор они так и не закончились.

Мы видели самих пророков, святых, со времен Ииуя[24]24
  израильский царь. После ранения в сражении с сирийцами царя Иорама Елисей при еще живом царе помазал на царство над Израилем Ииуя (4Цар. 9:6). Затем Ииуй собственноручно застрелил из лука царя Иорама (4Цар. 9:24) и иудейского царя Охозию (4Цар. 9:27). По его приказу была сброшена со стены и растоптана конями Иезавель (4Цар. 9:33).


[Закрыть] ведших в шатрах кочевую жизнь, вынужденных искать убежища в Иерусалиме!

Опасность обретала черты неотвратимости, так что в девятом месяце пятого года правления Иоакима был объявлен общий пост, чтобы умолить Яхве защитить народ от халдеев. Предвидя опасности, угрожающие его родине, Иеремия воспользовался этим обстоятельством и настоял, чтобы Барух читал в храме его труды, сочиненные им год назад против распространения халдейского влияния, на которое советники Иоакима, казалось, закрыли глаза. Иеремия и Барух были нашими самыми знаменитыми пророками. Под их пальцами нежно звенела священная поэтическая лира. Эти речи вызвали в народе большое волнение. О том донесли царю, который приказал завладеть свитками Иеремии и прочесть их ему. Это чтение ожесточило государя, и он приказал тотчас сжечь книги пророка, а потом взять под арест Иеремию и Баруха. К счастью, им удалось скрыться!

* * *

– Но скажи мне, благородный старик, – вмешался Виетрикс, – какими же проклятиями осыпал красноречивый пророк Иеремия нравы своего времени?

Казалось, старик был в затруднении.

– Я не ригорист, – наконец промолвил он, – и далек от того, чтобы приписывать вину за длинную череду катастроф, жертвами которых мы стали, некоторым сексуальным излишествам. Напротив, по традиции мы испытываем религиозное почтение к тем женщинам, которые посвящают себя исключительно любви. Кстати, дамы, прошу извинить меня, если инои раз при чтении этих строф прозвучит какая-нибудь колкость против любовной вольности. Таково мнение пророков, в сущности, лучших сынов земли, а не мое. Возлагаю ответственность на них.

– Вот-вот, малышка Иза, – насмешливо произнесла Сопфа, – стоит прийти какому-то несчастью, и все валят на нас… Впрочем, неважно… По мне, что бы там ни говорили, я всем ворчливым речам предпочитаю кончик твоего языка, ласкающий мои соски… Давай, дорогая, не стесняйся. Разве это не приятное зрелище, молодой человек? А вы, достойный старик, будьте добры продолжать…

Откинувшись на корабельном ящике, Нафтали смотрел в небо. Его взгляд блуждал среди созвездий. Поразмыслив, он с воодушевлением начал:

* * *

– Господь сказал Иеремии[25]25
  Здесь и далее Аполлинер пересказывает отрывки из Ветхого Завета по Книге пророка Иеремии (гл. 1-13).


[Закрыть]: Я поставил тебя ныне укрепленным городом, и железным столбом, и медною стеною на всей этой земле, против царей Иуды, против князей его, против священников его и против народа земли сей. Они будут ратовать против тебя, но не превозмогут тебя; ибо Я с тобой, чтоб избавлять тебя.

Так говорит Господь: Я вспоминаю о дружестве юности твоей, о любви твоей, когда страна Израиль была невестою, когда последовала она за Мною в пустыню, в землю незасеянную…

Но нынче страна Израиль сказала: Не хочу быть в рабстве. И сказав это, стала гнуться подобно блуднице. Она склонилась перед храмом всех Ваалов. Они, цари их, князья их, и священники их, и пророки их, они говорят дереву: «ты мой отец», и камню: «ты родил меня».

Зачем же народ Мой говорит: «мы сами себе господа; мы уже не придем к Тебе»?

Забывает ли девица украшение свое и невеста – наряд свой?

Где не блудодействовали с тобой? У дороги сидела ты для них, как Аравитянин в пустыне, и осквернила землю блудом твоим и лукавством твоим.

Я подарил вам раскаяние; я подарил раскаяние твоему Израилю, подобно тому, как любовник неверной возлюбленной.

Я говорил вам: возвратитесь, мятежные дети. Поклянитесь: «жив Господь!»

Распашите себе новые нивы и не сейте между тернами. Скажите так, мужи Иуды и жители Иерусалима. Скажите так, чтобы гнев Мой не открылся, как огонь, и не воспылал неугасимо по причине злых наклонностей ваших.

* * *

Так говорил старик. И в ночной тьме его голос казался гласом небес. Виетрикс наслаждался очарованием этой высокой священной поэзии. Обе женщины слушали неподвижно – великие слова оказали на них свое действие. Даже юная египтянка, которая, казалось, ничего не понимала в речах старика, сосредоточенно и почтительно села рядом со своей распростершейся на подушках госпожой.

* * *

– И вот как были предсказаны пророком вторжения вавилонских царей и приход грозного Навуходоносора:

Я приведу от севера бедствие и великую гибель, – говорит Господь. – Выходит лев из своей чащи, и выступает истребитель народов: города твои будут разорены, останутся без жителей. Препояшьтесь мешковиной, плачьте и рыдайте.

Скорбь моя! скорбь моя! скорблю во глубине сердца моего, волнуется во мне сердце мое, не могу молчать; ибо ты слышишь, душа моя, звук трубы. Долго ли мне слушать этот звук?

А ты, опустошенная, что станешь делать? Хотя ты одеваешься в пурпур, хотя украшаешь себя золотыми нарядами, обрисовываешь глаза твои красками, но напрасно украшаешь себя: презрели тебя любовники, они ищут души твоей.

Ибо Я слышу голос как бы женщины в родах, стон как бы рождающей в первый раз, голос дочери Сиона; она стонет, простирая руки свои: «о, горе мне! душа моя изнывает перед убийцами».

Вот, Я приведу на вас, дом Израилев, народ издалека, говорит Господь, народ сильный, народ древний, народ, которого языка ты не знаешь, и не будешь понимать, что он говорит.

Колчан его – как открытый гроб; все они люди храбрые.

И съедят они жатву твою и хлеб твой, съедят сыновей твоих и дочерей твоих, съедят овец твоих и волов твоих, съедят виноград твой и смоквы твои; разрушат мечом укрепленные города твои, на которые ты надеешься.

И тогда вы Меня убоитесь, говорит Господь, передо Мной вострепещете. Я положил песок границею морю, вечным пределом, которого не перейдет; и хотя волны его устремляются, но превозмочь не могут; хотя они бушуют, но переступить его не могут.

И развею вас, как прах, разносимый ветром пустынным.

Вот жребий твой, отмеренная тебе от Меня часть, говорит Господь, потому что ты забыла Меня и надеялась на ложь.

За то будет поднят подол твой на лицо твое, чтобы открылся срам твой.

Видел Я прелюбодейство твое и неистовые похотения твои, твои непотребства и твои мерзости на холмах в поле. Горе тебе, Иерусалим!

* * *

Нафтали умолк. Давно наступила ночь. В первых отблесках рассвета уже тускнели звезды. Все разошлись по своим каютам.

Виетрикс рассчитывал, что найдет у себя в пристанище юную Ифигению. И был разочарован, узнав, что она ушла в носовую часть к другим рабыням. Ничто, кроме любви, не могло сравниться с тем возбуждением чувств, которое он испытывал. Галл уже затворял дверь каюты, когда его окликнули. Это была Сопфа.

– Верно говорил старик, – прошептала она ему на ухо. – Его рассказы вселили страх в мою душу. Ах, сколь ничтожно человечество перед великими силами природы. И сколь слаба я, женщина. Иди ко мне, Иза дремлет, утомленная нашей любовью и негой восточной ночи. Иди ко мне, нынче вечером я нуждаюсь в крепком мужском объятии. Рядом с тобой я позабуду о том, что другие властители ревниво следят за моей судьбой.

Не заставляя себя уговаривать, Виетрикс последовал за ней.

«Литература! – размышлял он тем временем. – Это всего лишь литература. Зачем она удалила рабыню?»

Глава VII
ЗАВОЕВАНИЯ ВАВИЛОНА

Сладостные тайны греческих женщин. – Печаль Изы. – Возвращение Навуходоносора. – Бунт Седекии. – Совет прорицателей. – Пророчество против Тира. – Куртизанки в смятении. – Нечестивые девы. – Влюбленная в пророка. – Гнев Иеремии. – Наказание рабыни Изы. – Запутанная ночь любви.

На следующий вечер Нафтали продолжил рассказ. Виетрикс отменно провел день. Его тело и душа с благодарностью вспоминали страстные ласки Сопфы, ибо поэтесса была прекрасно осведомлена обо всех тонкостях наслаждений. Она открыла ему возбуждающие секреты, магические средства, продлевающие и разнообразящие любовные утехи. У Виетрикса сложилось впечатление, что истинной причиной гомосексуальных наклонностей горделивой Сопфы стало какое-то помрачение рассудка. Она, подобно девственнице, многие месяцы терзаемой желанием, всецело отдалась ему. Однако просила его ни в коем случае не разглашать их тайны. Судя по всему, она дорожила своей сомнительной репутацией.

* * *

Нафтали продолжил рассказ. Сопфа обрядилась в прозрачную, расшитую золотыми звездами, дорийскую тунику. Иза, по своему обыкновению, была почти обнаженной. Она надела на себя лишь украшения из редких драгоценных камней, а на ее щиколотках и запястьях звенели широкие золотые браслеты со змеиными головами. В этот вечер ее глаза выражали боль. Она переводила полный тревоги и растерянности взгляд со своей госпожи на Виетрикса, а те были озабочены лишь тем, как бы поудобнее устроиться среди подушек.

* * *

– И правда, – начал Нафтали, – все так и произошло. Навуходоносор, однажды уже являвшийся в Иудею, два года спустя возвратился туда во главе сильной армии. Воистину это была армия полумира! Помимо своего ядра, халдейских и вавилонских пехотинцев, в ней были отряды скифской и мидийской конницы и даже греческие гоплиты[26]26
  в Древней Греции тяжеловооруженные воины.


[Закрыть]. Наемники со всех концов света спешили на службу великому Вавилону.

Иоаким, уже отдавший царю часть сокровищ храма, приготовился оказать сопротивление всеми средствами. Однако вскоре, сраженный болезнью, упокоился рядом со своими предками.

Его сыну Иехонии[27]27
  сын Иоакима, библейский ветхозаветный персонаж: один из последних иудейских царей.


[Закрыть] было всего восемнадцать лет. Он сделал лишь единственную попытку оказать сопротивление. После чего в один прекрасный день вышел за крепостные ворота вместе со своей матерью Нехуштой, военачальниками, советниками и евнухами и простерся ниц перед грозным царем. Из политических соображений Навуходоносор проявил определенное великодушие, просто сослав весь мятежный двор в Вавилон. За ними последовало более трех тысяч человек из лучших ремесленников и мастеров – выбирались наиболее опытные специалисты. Но духовенство и остальной народ остались в Иерусалиме.

Я сопровождал пленных. Этой печальной привилегией я обязан своей славе книжника и репутации кладезя знаний. Позже я с поручением вернулся в Иерусалим, где водворился последний сын Иосии[28]28
  сын и преемник Аммона, шестнадцатый царь иудейский.


[Закрыть], взявший имя Седекии[29]29
  третий сын царя Иосии (1Пар. 3:15), двадцатый и последний царь Иудеи (597/596-587/586 гг. до н. э.) перед Вавилонским пленом.


[Закрыть]. Я, как пророк Даниил и другие ему подобные, мог бы получить самое высокое покровительство. Но моя душа совершенно не создана для сделок с совестью. Я полагал, что определенные уступки – это предательство. Скитаясь в изгнании, я побывал во многих странах. И нынче возвращаюсь в Израиль, чтобы кости мои не истлели в чужой земле!

* * *

Однако вернемся к повествованию о скорбных событиях, которым предстояло привести к истреблению колена Иудина и триумфу Вавилона.

Седекия, мудро правивший в течение восьми лет, послушался совета тех, кто хотел восстановить независимость Израиля. Посланцы Тира и Египта интриговали при его дворе. В то время шел яростный спор между сторонниками мира, во главе которых стоял Иеремия, призывавший к спокойствию и сохранению народа, и сторонниками войны, требовавшими незамедлительных действий.

Седекия долго колебался, но в конце концов все же склонился к бунту.

Этот союз, заключенный с Тиром и аммонитянами, с одной стороны, и Египтом – с другой, был безумием. Навуходоносор не относился к числу тех правителей, что находят забвения в прелестях гарема. Но на кого прежде всего ему следовало напасть? Находившийся тогда в изгнании Иезекииль рассказал мне, какие сомнения вавилонский царь испытывал по пути.

На распутье Навуходоносор остановился. Смешав в воздухе стрелы предвидения, он обратился к терафимам[30]30
  в Древнем Израиле домашние божества, идолы, почитавшиеся оракулами.


[Закрыть], долго рассматривал печень жертвенных животных и рассудил, что, поскольку Иуда находится в центре, он сразу покончит с союзом, атаковав прежде всего этого противника. Именно в его сторону он направит свой главный удар.

Скажу тебе лишь одно слово о том самом Тире, куда ты вскоре прибудешь, и упадок которого наш пророк Иезекииль очень давно предсказал в волшебных стихах:

* * *

О Тир, поселившийся на выступах в море[31]31
  Здесь и далее идет пересказ отдельных глав Ветхого Завета по Книге пророка Иезекииля (гл. 26–28).


[Закрыть], торгующий с народами на многих островах, ты, совершенство красоты!

Строители твои из Сенирских кипарисов устроили все помосты твои; брали с Ливана кедр, чтобы сделать на тебе мачты; из дубов Васанских делали весла твои; скамьи твои делали из букового дерева, с оправой из слоновой кости с островов Киттимских; узорчатые полотна из Египта употреблялись на паруса твои и служили флагом; ты торговал со всем миром; ты печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты.

Ты находился в Эдеме, в саду Божьем; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями; рубин, топаз и алмаз, хризолит, оникс, яспис, сапфир, карбункул и изумруд и золото, все, искусно усаженное у тебя в гнездышках и нанизанное на тебе, приготовлено было в день сотворения твоего.

От красоты твоей возгордилось сердце твое, от тщеславия твоего ты погубил мудрость твою.

Я приведу против Тира от севера Навуходоносора, царя Вавилонского, царя царей, с конями и с колесницами, и со всадниками, и с войском, и с многочисленным народом.

Дочерей твоих на земле он побьет мечом и устроит против тебя осадные башни, и насыплет против тебя вал, и поставит против тебя щиты; и к стенам твоим придвинет стенобитные машины и башни твои разрушит секирами своими.

От множества коней его покроет тебя пыль, от шума всадников и колес и колесниц потрясутся стены твои, когда он будет входить в ворота твои, как входят в разбитый город.

Копытами коней своих он истопчет все улицы твои, народ твой побьет мечом и памятники могущества твоего повергнет на землю.

И разграбят богатство твое, и расхитят товары твои, и разрушат стены твои, и разобьют красивые дома твои, и камни твои, и деревья твои, и землю твою бросят в воду.

И прекращу шум песен твоих, и звук цитр твоих уже не будет слышен.

И сделаю тебя голой скалой, будешь местом для расстилания сетей.

* * *

Так говорил Иезекииль Тиру. Мы позабыли эти мудрые слова и позволили себе заключить союз против божественной воли. Ноя продолжаю свой рассказ.

Итак, главные силы были брошены против заносчивого Седекии. Сначала были сожжены свободные города и села, филистимляне и идумеи сеяли страх повсюду. С мужчинами расправились при помощи оружия, женщины были отданы солдатам. Военачальники требовали себе иудейских дев.

Тем временем из Египта на помощь нам пришел Априй[32]32
  фараон Древнего Египта, правивший приблизительно в 589–567 гг. до н. э., из XXVI династии египетских правителей Позднего царства.


[Закрыть]. Нападавшие осаждали город, но тут халдей внезапно отступил. Решили было, что он ушел окончательно, и в городе распространилось ликование. Лишь Иеремия не поверил в спасение: «Пришедшая вам на помощь армия фараона вернется к себе в Египет», – повторял он.

И действительно, Априй повернул назад, и Иерусалим вновь был осажден.

Мы не получили помощи, падение Иерусалима было делом нескольких дней. Священники призывали к терпению, под сводами храма раздавались долгие стенания. Безумием было бы рассчитывать на милосердие победителей. Страсти обострились и усилились. Вокруг домов терпимости толпились мужчины. Наши знатные куртизанки не знали отбоя от клиентов.

Смерть была рядом, однако мало кого это заботило. Всех охватило торопливое желание наслаждений. Люди, еще недавно проявлявшие уравновешенность, достоинство, осмотрительность, предавались самой постыдной распущенности. Не хватало еды и воды, однако у богачей тайно проводились оргии. Супруги, соединенные узами многолетних браков, расставались. Исчезла стыдливость. Можно было видеть девственниц, отдающихся прохожим. Молитвы одних едва могли искупить бесчинства других.

Сила и красота торжествовали и соблазняли. Несмотря на суровые меры, законы больше не соблюдались. Что же до денег, то – увы и ах! – ростовщики, обраставшие добром долгие годы, личным примером подтверждали тщетность своих накоплений. Никто даже не помышлял ограбить их. Смерть была близко: пища доставалась самым сильным, любовь – самым красивым.

Иеремия, чье положение среди предводителей народа было весьма непростым и которого пугала воцарившаяся повсеместно распущенность, с наступлением краткого перемирия пытался бежать, чтобы присоединиться к своему родному колену Вениаминову. Но был задержан в воротах и обвинен в предательстве. Брошенный в темницу он подвергся истязаниям. Царь, в конце концов поверивший ему, тем не менее не осмелился его освободить. Его поместили в подземелье дворца, служившее тюрьмой, и давали ему всего один маленький хлебец в день. Место было общедоступным – любой желающий мог беседовать с узниками. Пророк и там не прекратил наставлять и призывать народ к покаянию:

Так говорит Господь: кто останется в этом городе, умрет от меча, голода и моровой язвы; а кто выйдет к Халдеям, будет жив, и душа его будет ему вместо добычи, и он останется жив.

Советники, полководцы и прочие, кого смущал этот призыв, сетовали: «Пусть он умрет, – говорили они, – ибо своими словами он делает трусливыми руки воинов и народ». В конце концов царь отдал пророка во власть его обвинителей. Те содрали с него одежды, выставив на посмешище мужчинам и девушкам, после чего погрузили в илистый водоем.

Но одна женщина была влюблена в пророка. Она не привлекала его внимания своим кокетством и не давала ему обычных в таких случаях обещаний – пожилого человека подобным не соблазнишь. Но, отдавшись военачальнику, она узнала от него, где находится этот водоем. Под страхом смерти она приказала одному из своих евнухов отправиться туда. Все происходило в пустынной местности недалеко от укреплений, где некогда становились лагерем показывающие фокусы и торгующие безделушками кочевники.

Евнух направился к водоему. По счастливой случайности все стражники были вызваны на позиции, чтобы отразить атаку стенобитной машины, предпринятую Навуходоносором. Евнух окликнул пророка. Сначала тот заставил уговаривать себя, но в конце концов последовал за ним. Он должен был продолжить свою миссию.

Влюбленная в него женщина встретила старика и одела в прекрасную тунику. Спустя несколько дней, ко всеобщему изумлению, он вновь появился на площади и с новой силой продолжил свои обличения. Люди поверили в божественное вмешательство, и пророка на время оставили в покое.

Царь даже тайно призвал его, чтобы порасспросить. Но не сумел вытянуть из него ничего, кроме угроз:

«Если ты добровольно покоришься и выйдешь к князьям царя вавилонского, то жива будет душа твоя и этот город не будет сожжен огнем, и ты будешь жив и дом твой; а если не выйдешь к воеводам царя вавилонского, то этот город будет предан в руки халдеев, и сожгут его огнем, и ты не избежишь от рук их».

Седекия ничего иного и не желал, кроме как последовать этому мудрому совету, но отступать уже было слишком поздно. Пришел голод, нигде не было хлеба…

Сегодня вечером я заканчиваю свой рассказ. Завтра вы узнаете, какая страшная кара должна была обрушиться на Израиль.

* * *

И старик, опередив Виетрикса, отправился на свое ложе. Затем спустились Сопфа и Иза. Однако поэтесса бросила в сторону галла заговорщицкий взгляд, так что тот остался на кормовом баке, вдыхая наполненный ароматами земли ветерок, – галера двигалась вдоль берегов.

Однако Сопфа все не возвращалась, и Виетрикс решил спуститься. Когда он проходил мимо большой каюты, ему показалось, будто он услышал стоны. Не больна ли одна из дам? Он тихонько постучал.

Открыла Сопфа.

– А, это ты, – сказала она. – Представь, эта ревнивица надумала упрекать меня. И я сама отхлестала ее до крови. Целуй мне руки, Иза.

Еще несколько дней назад такая гордая, маленькая египтянка, которой, казалось, Сопфа готова беспрекословно подчиняться, дрожа, приблизилась к госпоже.