Текст книги "Мюзотта"

Автор книги: Ги де Мопассан

Соавторы: Жак Норман
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Ги де Мопассан
Мюзотта

Александру Дюма-сыну в знак великого восхищения и сердечной преданности

Ги де Мопассан

Жак Норман

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Жан Мартинель – племянник г-на Мартинеля, художник, уже пользующийся известностью и награжденный орденом, 30 лет.

Леон де Петипре – брат Жильберты Мартинель, молодой адвокат, 30 лет.

Г-н Мартинель – бывший гаврский судовладелец, 55 лет.

Г-н де Петипре – бывший член суда, кавалер ордена Почетного легиона, 60 лет.

Д-р Пеллерен – врач, очень элегантный, 35 лет.

Г-жа де Роншар – сестра г-на де Петипре, 55 лет.

Анриетта Левек, по прозвищу Мюзотта, – натурщица, бывшая любовница Жана Мартинеля, 22 лет.

Г-жа Флаш – акушерка, бывшая танцовщица Оперы, 35 лет.

Жильберта Мартинель – дочь г-на и г-жи де Петипре, только что вышедшая замуж за Жана Мартинеля, 20 лет.

Лиза Бабен – кормилица, 26 лет.

Слуги

Действие происходит в наши дни, в Париже. Первый и третий акты – в гостиной у г-на де Петипре. Второй акт – в комнате Мюзотты.

АКТ ПЕРВЫЙ

Строгого стиля гостиная в доме г-на де Петипре. Посредине стол. Направо диван. Налево стулья и кресло. В глубине дверь, выходящая в галерею. Боковые двери. Лампы зажжены. Выходят из-за стола.

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Г-н де Петипре, г-н Мартинель, г-жа де Роншар, Леон де Петипре, Жан, Жильберта в подвенечном платье, но без цветов и вуали.

Г-жа де Роншар (поблагодарив поклоном г-на Мартинеля, который вел ее под руку, садится направо и зовет). Жильберта! Жильберта!

Жильберта (отпуская руку Жана). Что, тетя?

Г-жа де Роншар. Кофе, деточка!

Жильберта (подходя к столу). Иду, тетя.

Г-жа де Роншар. Береги свое платье!

Леон (подбегая). Нет, нет, сегодня сестренка не должна разливать кофе. В день ее свадьбы! Я сам займусь этим... (Г-же де Роншар.) Знаете, тетя, как адвокат я на все руки мастер.

Г-жа де Роншар. О, я знаю твои качества, Леон... и ценю их...

Леон (смеясь, подавая ей чашку). Вы слишком добры.

Г-жа де Роншар (взяв чашку, сухо). ...по их достоинству!

Леон (про себя, возвращаясь к столу). Вот те на! Маленький щелчок... Без этого никогда не обходится. (Предлагает другую чашку Мартинелю.) Три куска, не правда ли, господин Мартинель, и немного коньяку? Я знаю ваш вкус. Мы за вами будем очень ухаживать, вы увидите.

Мартинель. Благодарю, мой друг.

Леон (отцу). Хочешь кофе, отец?

Петипре. Да, сынок.

Леон (к молодоженам, которые сели налево и разговаривают вполголоса). А вы, молодые супруги?

Молодые люди, поглощенные разговором, не отвечают.

Вопросов больше не имеем! (Ставит чашку обратно на стол.)

Петипре (Мартинелю). Вы, кажется, не курите?

Мартинель. Благодарю, никогда.

Г-жа де Роншар. Это меня удивляет. Мой брат и Леон никак не могут обойтись без этого, даже в такой день, как сегодня... Какая это гадость – сигара!

Петипре. Приятная гадость, Кларисса.

Леон (подходя к тетке). Почти все гадости приятны, тетя; я знаю такие замечательные...

Г-жа де Роншар. Повеса!

Петипре (беря сына под руку). Пойдем курить в бильярдную, раз твоя тетка этого не любит.

Леон (отцу). Ах, разве она любит что-нибудь, кроме своих пуделей?..

Петипре. Ладно, молчи.

Оба выходят в среднюю дверь.

Мартинель (г-же де Роншар). Вот эта свадьба в моем вкусе; такие не часты здесь, в вашем Париже. После церкви – завтрак, затем все приглашенные уходят, даже подружки и шафера. Остаешься своей семьей, а к обеду приходит несколько родственников. Играют на бильярде или в карты, как в обычные дни, новобрачные флиртуют...

В этот момент Жильберта и Жан подымаются и медленно выходят под руку в среднюю дверь в глубине сцены.

Потом, не позже двенадцати, бай-бай.

Г-жа де Роншар (в сторону). Как он вульгарен!

Мартинель (садится направо, на диван, рядом с г-жой де Роншар). А молодые вместо нелепого традиционного путешествия отправляются себе по-хорошему в приготовленную для них квартирку. Я знаю, что вы считаете это не шикарным, не изысканным. Что поделаешь, я так люблю.

Г-жа де Роншар. Но так не принято в большом свете, сударь.

Мартинель. В большом свете! Да их у нас тридцать шесть тысяч, этих светов. Знаете, в одном только Гавре...

Г-жа де Роншар. Я знаю только наш... (спохватившись) мой, который достаточно хорош для меня.

Мартинель. Разумеется. В конце концов, сударыня, что бы там ни было, а со свадьбой дело сделано, и я надеюсь, что вы будете жаловать моего племянника, который до сих пор...

Г-жа де Роншар. Придется, раз он зять моего брата и муж моей племянницы.

Мартинель. Но ведь не только поэтому? Я очень рад, что с этим покончено, потому что хотя жизнь у меня и прошла в затруднениях...

Г-жа де Роншар. У вас?

Мартинель. ...в коммерческих затруднениях, а не в брачных.

Г-жа де Роншар. Это вы-то говорите о затруднениях! Вы, крез, дающий полмиллиона приданого своему племяннику. (Со вздохом.) Полмиллиона франков! Ровно столько, сколько прокутил мой покойный муж.

Мартинель. Да... Я знаю, что господин де Роншар...

Г-жа де Роншар (вздыхая). Разорил меня и бросил через год после свадьбы, через год, сударь!.. Этого времени мне только на то и хватило, чтобы понять, как я могла бы быть счастлива! Ведь этот бездельник умел добиться, чтобы его обожали.

Мартинель. Вот прохвост!

Г-жа де Роншар. О сударь! Он был светский человек.

Мартинель. Одно другому не мешает!

Г-жа де Роншар. Не будем говорить о моих горестях. Это было бы слишком долго и слишком печально. Здесь все так счастливы.

Мартинель. А я, признаться, больше всех. Мой племянник – такой славный малый! Я люблю его, как сына. Сам я пошел по торговой части...

Г-жа де Роншар (в сторону). Это и видно.

Мартинель. ... по морской торговле; а он собирается прославить нашу фамилию как художник; он зарабатывает деньги кистью, как я кораблями. Искусство, сударыня, приносит нынче столько же, сколько торговля, да и риска меньше. Между прочим, таким быстрым успехом он обязан мне. Мой бедный брат умер, жена его вскоре последовала за ним, и я остался одиноким холостяком с мальчишкой на руках. Конечно, я обучил его всему, чему мог. Он пробовал силы и в естественных науках, и в химии, и в музыке, и в литературе. Но к живописи его тянуло больше всего. Я и толкнул его на этот путь. Как видите, он преуспел. В тридцать лет он уже известен и недавно награжден орденом...

Г-жа де Роншар. Получить орден в тридцать лет – поздновато для художника.

Мартинель. Ничего, он наверстает потерянное время... (Вставая.) А я все болтаю и болтаю... Извините меня. Я человек прямой. Да и немного навеселе после обеда. Это уж виноват Петипре, бургонское у него замечательное, как и полагается члену суда. Но и мы в Гавре недурно выпиваем! (Идет к столу и допивает рюмку с коньяком.)

Г-жа де Роншар (в сторону). И надоел же он со своим Гавром!

Мартинель (возвращаясь к г-же де Роншар). Так! Вот мир между нами и заключен. Верно? Настоящий, прочный мир. Он не нарушится из-за всякой ерунды, вроде той, которая чуть не расстроила свадьбу.

Г-жа де Роншар (вставая и переходя налево). Ерунда?.. Странная у вас манера выражаться! Конечно, дело уже сделано... Но я все-таки мечтала о другом... пастушке для моей племянницы. Однако, если нет певчего дрозда, мирятся на простом, как говорит пословица.

Мартинель. На редкостном дрозде, сударыня! А ваша племянница – настоящая жемчужина! Счастье этих детей озарит мои последние дни.

Г-жа де Роншар. Желаю этого, сударь, но не смею надеяться.

Мартинель. Ну что вы, я хорошо разбираюсь в достоинствах женщин... и в высших сортах вина.

Г-жа де Роншар (в сторону). Особенно в последних!

Мартинель. А больше ничего и не надо в жизни.

СЦЕНА ВТОРАЯ

Те же и Петипре, входящий с Леоном из средней двери.

Петипре. Все обстоит благополучно, не угодно ли вам поэтому сыграть со мной партию на бильярде, господин Мартинель?

Мартинель. Еще бы не хотеть! Обожаю бильярд.

Леон (выходит на авансцену). Как и папа!.. Ведь всем известно, что любовь к бильярду переходит в страсть. И эта страстишка есть у вас обоих?

Мартинель. Что поделаешь, мальчик, когда человек уже немолод и без семьи, приходится утешаться такими развлечениями. Утром ловля рыбы, вечером бильярд – вот тебе уже два серьезных и увлекательных занятия.

Леон. Ох, уж эта рыбная ловля! Вставать спозаранку, сидеть на сыром берегу, под дождем и ветром, ради того, чтобы вытащить рыбешку величиной со спичку... И это может увлекать?

Мартинель. О, еще бы! Найдется ли на свете влюбленный, способный делать то же самое для женщины в продолжение десяти, двенадцати или пятнадцати лет своей жизни? Да он откажется от этого через две недели!

Г-жа де Роншар. Ах, конечно!

Леон. Что до меня... я бы не выдержал и недели!

Мартинель. Вот видите!

Петипре. Пойдемте, дорогой Мартинель. Хотите по пятидесяти?

Мартинель. Согласен! До скорого, госпожа де Роншар.

Г-жа де Роншар. И надоел же он со своим Гавром!

Мартинель и Петипре выходят в среднюю дверь.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Леон, г-жа де Роншар.

Леон. Славный он человек, господин Мартинель. Не слишком образованный, но такой веселый, такой прямодушный.

Г-жа де Роншар (садится налево). Ему недостает воспитания.

Леон (забывшись). А вам, тетя?

Г-жа де Роншар. Что ты сказал?

Леон (спохватившись и подходя к ней). Я говорю: а вам, тетя... Вам это хорошо известно... и вы можете судить об этом лучше, чем кто-либо... при вашем знании света.

Г-жа де Роншар. Конечно! Ты был слишком мал и не помнишь, но я в свое время часто бывала в свете, до моего разорения. Я даже имела успех. На одном балу в турецком посольстве, когда я была в костюме Саламбо[1]1
  Саламбо. – Речь идет о героине одноименного романа Флобера (1862).


[Закрыть]...

Леон. Вы – в костюме карфагенянки?

Г-жа де Роншар. Ну да, карфагенянки... И знаешь, я была очень интересна! Это было в тысяча восемьсот шестьдесят...

Леон (садясь около нее). Не надо дат! Я не требую дат.

Г-жа де Роншар. Не издевайся.

Леон. Я издеваюсь? Избави бог! Ну вот, хотя вы не желали этого брака, а я желал, и он совершился... то как хотите, но я доволен! Я сегодня торжествую, шумно торжествую. А завтра триумфатор исчезнет... и останется только маленький почтительный племянник, смирный-пресмирный. Ну, развеселитесь, тетя! Не такая уж вы злая, раз у вас при ваших небольших средствах хватило великодушия основать в Нейи больницу... для бездомных собак.

Г-жа де Роншар. Что ж поделаешь! Когда человек одинок, когда у него нет детей... Я так недолго была замужем!.. Что я такое по существу? Старая дева, и как все старые девы...

Леон. ...любите собачек...

Г-жа де Роншар. Так же, как ненавижу мужчин...

Леон. Вы хотите сказать, одного мужчину – вашего мужа. В этом вы правы.

Г-жа де Роншар. И если бы ты знал, ради какой женщины, ради какой девки он разорил и бросил меня!.. Ты никогда не видел эту женщину?

Леон. Простите... один раз, в Елисейских Полях. Я гулял с вами и с папой. Навстречу шли господин и дама, вы очень взволновались, ускорили шаг, лихорадочно дернули моего отца за руку, и я слышал, как вы сказали ему шепотом: «Не смотри! Это она!»

Г-жа де Роншар. А ты что сделал?

Леон. Я? Я посмотрел!

Г-жа де Роншар (вставая). И ты нашел ее отвратительной? Не правда ли?

Леон. Не знаю, мне было всего одиннадцать лет.

Г-жа де Роншар (переходя направо). Ты невыносим! Смотри, я тебя высеку.

Леон (вставая, льстиво). Ну хорошо, это в последний раз, честное слово! Обещаю не злить вас больше. Простите меня.

Г-жа де Роншар (делая вид, что уходит в среднюю дверь). Нет!

Леон. Да!

Г-жа де Роншар (возвращаясь). Нет! Если бы ты только дразнил меня, это еще не беда. Я умею защищаться. Но ты поступил неосторожно по отношению к сестре. А это посерьезней!

Леон, Неосторожно? Я?

Г-жа де Роншар (стукнув рукой по столику, стоящему направо). Да. Эта свадьба устроена тобой.

Леон (стукнув рукой по столику, стоящему налево). Верно. И я был прав! Я никогда не перестану говорить об этом.

Г-жа де Роншар (повторяя тот же жест). А я никогда не устану повторять, что вовсе не такого жениха нужно было Жильберте!

Леон (повторяя тот же жест). Кого же тогда нужно было Жильберте?

Г-жа де Роншар. Человека с положением, чиновника, врача, инженера.

Леон. Как бывает в театре?

Г-жа де Роншар. Так бывает и в жизни. И прежде всего – не красавца.

Леон. Так вы это ставите в вину Жану? Ах, тетя, какая нелепость, хотя в свете то и дело слышишь об этом. Мужчина не должен быть красивым! Что же, он должен быть уродом?

Г-жа де Роншар (садясь на табурет перед столом). Мой муж был красив, даже великолепен, настоящий гвардеец! Но я знаю, во что мне это обошлось.

Леон. Будь он уродом, ему это обошлось бы дороже. (Прерывая г-жу де Роншар, готовую выйти из себя.) К тому же Жан не красавец – он просто хорош собой. Он не фат, он прост. У него талант, растущий с каждым днем. Он несомненно попадет в академию. Ведь вам доставит удовольствие, когда он станет академиком? Это будет почище вашего инженера. Впрочем, все женщины, кроме вас, находят его очаровательным.

Г-жа де Роншар. Это-то я и ставлю ему в вину. Он слишком интересен. Он написал уже портреты многих женщин. И будет еще писать их. Женщины будут оставаться наедине с ним, в мастерской, целыми часами... А мы знаем, что происходит в мастерских!

Леон. Вы там бывали, тетя?

Г-жа де Роншар (уязвленная). О! (Спохватившись.) Ах, да, один раз, у Ораса Берне[2]2
  Орас Берне (1789—1863) —французский художник-баталист.


[Закрыть].

Леон. У баталиста!

Г-жа де Роншар. Наконец, я утверждаю, что все эти художники – неподходящий народ для судейской семьи, вроде нашей. Это приводит к катастрофе. Разве можно быть хорошим мужем, когда вокруг тьма женщин, которые только и делают, что раздеваются и одеваются! Клиентки, натурщицы... (Подчеркнуто.) В особенности натурщицы... (Встает.)

Леон молчит.

Я сказала: натурщицы, Леон.

Леон. Отлично слышу, тетя. Это тонкий и деликатный намек на биографию Жана. Ну так что ж! Одна из его натурщиц была его любовницей. Он любил ее три года, очень искренне любил...

Г-жа де Роншар. Как можно любить таких женщин!

Леон. Всякую женщину можно любить, тетя, а эта красавица заслуживала любви больше, чем кто-либо.

Г-жа де Роншар. Разве это достоинство для натурщицы – быть красивой! Это – ее ремесло.

Леон. Ремесло ремеслом, а красота – все-таки красота. Но она была не только красива, она была исключительно любящей, доброй и преданной...

Г-жа де Роншар. Тогда не надо было ее бросать!

Леон. Как, это вы говорите такие вещи? А ведь вы так цените общественное мнение! (Скрестив руки.) Значит, вы за свободную любовь, тетя?

Г-жа де Роншар. Какая гадость!

Леон (серьезно). Нет! С Жаном случилось то же, что и с многими другими. Встречают девятнадцатилетнюю девочку, влюбляются... живут с нею (спохватившись) ...вступают в связь, которая длится год, два, три – столько же, сколько длится аренда по желанию квартиранта. Потом наступает разрыв, иногда бурный, иногда спокойный, но редко мирный... А дальше люди расходятся в разные стороны... В общем, это вечно повторяется в жизни, и оттого это банально... Но история Жана стоит особняком: женщина оказалась поистине замечательная.

Г-жа де Роншар. О! О! Замечательная? Мадмуазель... (Запнувшись.) Как, собственно, зовут эту девицу? Я забыла. Мадмуазель... Мюз... Мюз...

Леон. Мюзотта, тетя. Крошка Мюзотта...

Г-жа де Роншар. Мюзетта[3]3
  Мюзетта – одна из героинь романа французского писателя Анри Мюрже (1822—1861) «Сцены из жизни богемы» (1851).


[Закрыть]? Фу! Как это старо! Латинский квартал, жизнь богемы... (С презрением.) Мюзетта!

Леон. Да не Мюзетта, а Мюзотта. Через о... Мюзоттой ее прозвали за хорошенькую мордочку[4]4
  По-французски «мордочка» – petit museau.


[Закрыть]. Вы понимаете? Мюзотта – этим все сказано.

Г-жа де Роншар (с презрением). Да... Мюзетта конца века, это еще хуже... Но Мюзотта – это ведь не имя!

Леон. Это только прозвище, тетя, прозвище натурщицы... Ее настоящее имя – Анриетта Левек.

Г-жа де Роншар (уязвленно). Левек?..

Леон. Ну да, Левек[5]5
  Во французском оригинале игра слов: имя Левек (Leveque) звучит как l'eveque (епископ).


[Закрыть]! Именно так, и я тут ни при чем. Так вот, Анриетта Левек, или Мюзотта, если это вам больше нравится, за все время связи не только была верна Жану, боготворила его, окружала его нежной заботой, но и в момент разрыва обнаружила величие души!.. Она согласилась на все, без упреков, без обвинений... Она поняла, бедняжка, что пришел конец, безусловный конец... Своим женским инстинктом она почувствовала, насколько любовь Жана к моей сестре была серьезной и глубокой. Она подчинилась, исчезла и даже не без сопротивления согласилась на то, чтобы Жан ее обеспечил. И хорошо сделала, что согласилась, потому что скорее убила бы себя, чем стала... (запнувшись, продолжает с почтительностью к тетке) куртизанкой! В этом я уверен!

Г-жа де Роншар, И с тех пор Жан ее не видел?

Леон. Ни разу. Вот уже месяцев восемь. Ему хотелось узнать, что с ней, и он поручил мне заняться этим. Но я не мог ее разыскать. Я ничего не узнал о ней, с таким тактом и благородством ушла она с его пути. (Меняя тон.) Однако зачем я повторяю все это? Вы это знаете не хуже моего, ведь я вам двадцать раз рассказывал.

Г-жа де Роншар. Это настолько неправдоподобно, что я и в двадцатый раз верю не больше, чем в первый.

Леон. Однако это правда.

Г-жа де Роншар. А если это правда, то ты нехорошо поступил, помогая разрыву Жана с такой... замечательной женщиной.

Леон. Нет, тетя, я исполнил свой долг. Вы меня иногда называете ветрогоном и часто бываете правы. Но вы знаете также, что я могу быть серьезным, когда нужно. Если бы эта трехлетняя связь затянулась, Жан загубил бы свою жизнь.

Г-жа де Роншар. А нам-то какое дело?

Леон. Для мужчины ужасны эти... сожительства. Слово сорвалось – ничего не поделаешь!.. Повторяю: я как друг должен был отвлечь Жана от этого и как брат – заставить сестру выйти замуж за такого человека, как он. Будущее меня оправдает, увидите... А кроме того, когда у вас будет внучек или внучка, которого вы будете нянчить, баюкать... тут уж вы забудете всех ваших пуделей в Нейи.

Г-жа де Роншар. Бедняжки! Я их никогда не покину. Я люблю их, как мать.

Леон. Прекрасно! Вы останетесь для них только теткой, а матерью станете своему внучатному племяннику.

Г-жа де Роншар. Замолчи, ты меня приводишь в отчаяние.

Жан (появляется с Жильбертой в глубине галереи и говорит своему лакею). Жозеф, вы ничего не забыли?.. Чтобы всюду были цветы!

Слуга. Пусть барин и барыня не беспокоятся. Все будет в порядке. (Уходит.)

Леон (тетке). Ну, взгляните на них, как они милы!

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Те же, Жан и Жильберта.

Жан (г-же де Роншар, подходя к ней). Знаете ли, о чем мы только что говорили, сударыня? Мы говорили о вас.

Леон (в сторону). Гм... гм...

Жан. Да, я говорил о том, что еще не преподнес вам подарка по случаю свадьбы, потому что должен был как следует об этом подумать.

Г-жа де Роншар (сухо). Жильберта сделала мне очень хороший подарок за вас обоих, сударь.

Жан. Этого мало. Я хотел придумать что-нибудь такое, что доставило бы вам особенное удовольствие. Знаете, что мне пришло в голову? Очень простая вещь. Прошу вас, сударыня, принять этот бумажник с несколькими банковыми билетами для ваших бездомных собачек. Вы сможете устроить в вашем приюте несколько новых конурок, а я с вашего разрешения зайду раз – другой приласкать новых пансионеров, при условии, что вы не выберете для меня самых злых.

Г-жа де Роншар (тронутая тем, что ее причуде польстили). Но... благодарю вас, сударь. Так мило, что вы подумали о моих бедных животных.

Леон (на ухо Жану). Дипломат!

Жан. В этом нет ничего удивительного, сударыня. Я дружелюбно отношусь к животным. Это обиженные братья человека, его рабы и его пища; они настоящие мученики на этой земле.

Г-жа де Роншар. Ваши слова, сударь, весьма справедливы. Я об этом часто думала. Вспомните о бедных лошадях, как бьют их кучера на улице!

Леон (с пафосом). А дичь, тетя! Обезумевшая птица падает под градом свинца или в ужасе улетает от этого ужасного избиения!.. Пиф, паф, паф!

Г-жа де Роншар. Не говори об этом... Меня бросает в дрожь... Это ужасно.

Жан (подходя к Жильберте). Ужасно.

Леон (помолчав, весело). Да... Но вкусно.

Г-жа де Роншар. Ты безжалостен!

Леон (тихо тетке). У меня, может быть, нет жалости к животным, а у вас к людям.

Г-жа де Роншар (так же тихо). Что ты хочешь сказать?

Леон (так же, показывая на Жильберту и Жана, севших на диване направо). Вы думаете, ваше присутствие очень приятно им сегодня вечером? (Взяв ее под руку.) Папа, наверно, кончил курить... Пойдите ненадолго в бильярдную.

Г-жа де Роншар. А ты?

Леон. Я схожу вниз, в свой рабочий кабинет, и тотчас же приду к вам.

Г-жа де Роншар (иронически). Твой рабочий кабинет... это твоя мастерская, повеса?.. Клиентки?

Леон (целомудренно). Ах, тетя... у нас не раздеваются. (В сторону.) К сожалению. (Выходит направо, благословляя обоих молодых людей.) Дети мои, благословляю вас.

Г-жа де Роншар удаляется в среднюю дверь.