Текст книги "Сценарий схватки"

Автор книги: Гэвин Лайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Возможно... возможно, я вынужден быть таким, чтобы выполнить это задание. Да... он был повесой, но готов был умереть за дело своего отца. И вероятнее всего, во время этого рейда он бы и погиб, причем погиб глупо. Это вполне возможно. Я только немного лучше все организовал.

– И это... вас не беспокоит?

– Что все выйдет наружу? Думаю, это маловероятно, друг мой.

– Я не совсем это имею в виду.

– Вам самому приходилось убивать людей?

– Да, но... – я сделал паузу, собираясь сказать: "Только ради правого дела", но понял, что это единственная причина, которую называют все, кто убивает.

– И наверное, вы делали это с большого расстояния из самолета, и ваши товарищи вас приветствовали. Тогда, наверное, это было значительно легче.

Немного погодя я спросил:

– А Уитмор знает?

– Да, мне пришлось сказать ему. Он знает, что у меня есть змеиный пистолет. Но ему я сочинил историю о том, что мы поссорились из-за девушки. Он не должен был понять истинную причину.

– А Джи Би?

– Нет. – Он взглянул на меня. – Вы ей скажете?

Я пожал плечами.

– Сомневаюсь, что зайдет разговор на эту тему.

Он продолжал смотреть на меня.

– А вы, мой друг?

– И все еще кинозвезда кусает собаку, не так ли? А кто будет меня слушать? Но Хуаните я не скажу, если вы это имеете в виду. Это ваша проблема.

Некоторое время спустя он тихо сказал:

– Да, именно это я имел в виду. Она должна считать, что ее брат тогда... – Но не закончил фразу.

С левым мотором, изо всех сил надрывающим свое сердце, мы продолжали немного боком лететь в ночи.

26

Перед самым подлетом к Пунта-дель-Альмиранте, самой южной оконечности Либры, я попытался запустить правый мотор. Во время полета, для этого нет нужды в стартере: если просто освободить лопасти пропеллера, поток воздуха раскрутит его до такой скорости, что мотор заведется – так оно и произошло.

Я сдвинул назад сектор газа левого мотора, чтобы дать ему отдохнуть – от него теперь зависело все – и установил скорость на отметке 160 миль в час. У нас все еще было время, чтобы подлететь к Санто Бартоломео в пять минут шестого. И если "Клара" оставила большую часть острова закрытой облаками, то сегодня рассвет наступит немного позднее.

Слабый северный ветер должен был смениться на западный – что имело смысл, если ураган оставался к северу от нас. В любом случае мы подлетели к Пуэнта на несколько минут раньше моего расчетного времени и немного севернее, так что мы пролетели несколько миль над полуостровом, пока береговая линия снова не повернула резко к северу.

– Ну, вот мы и прилетели, – сказал я. Луис всматривался через окно кабины в темную землю, пока береговая линия не промелькнула у нас под крылом.

– Странно, – тихо сказал он. – Отсюда она выглядит не очень большой...

– Вам следовало бы посмотреть на страну, над которой мы сражались в Корее.

– В свое время я вдоволь насмотрелся в Техасе.

Я усмехнулся и сменил курс на 45 градусов. По моим прикидкам это должно было привести к тому, что мы пролетим мимо Санто Бартоломео перед тем, как пересечь береговую черту. И с помощью такого явного наземного ориентира как город, я смогу еще раз проверить свое положение и взять верный курс на воздушную базу без лишних поисков и лишнего шума.

Правый двигатель снова чихнул.

Я с сожалением посмотрел на приборы. Я сделал все, что мог: подал на мотор самую богатую смесь, полностью открыл створки охлаждения, – одним словом, сделал для него все, что может сделать любящий отец. И теперь у него снова начались неприятности всего лишь после двенадцати минут работы.

Поэтому мы снова перешли в плавное снижение и затем снова его прекратили. Теперь потеря высоты не имела большого значения. Но проведение атаки на бреющем на двух двигателях означало, что удирать придется на одном. И мне не очень нравилась мысль, что придется карабкаться вверх на одном только левом моторе, так как это приведет к его излишней перегрузке. Поэтому нам придется лететь до Пуэрто-Рико над самым морем.

– Есть у вас какие-нибудь соображения о том, где мы можем сесть в Пуэрто-Рико? – спросил я. – Нет каких-либо друзей, имеющих частные посадочные полосы и способных позаботиться о нашей безопасности?

Он задумчиво сказал:

– У меня есть друзья в республике. А что вы думаете относительно посадки в Санто Бартоломео? Естественно, на гражданском аэродроме.

Я совершенно не думал об этом.

– А Хименес планирует его захватить?

– Думаю, нет. Он не представляет особого интереса.

Так я и думал: аэропорт был расположен в пятнадцати милях от города, и если Хименес не организовал воздушных линий поставки боеприпасов, то и не стал бы о нем беспокоиться. Точно также поступили бы и генералы: у них уже был свой собственный аэродром.

Но это все еще была прогулка в глотку тигра в надежде, что он забудет нас проглотить.

– Мы не сможем надежно спрятать "митчелл", – сказал я. – И как только в гражданском аэропорту узнают о нашем рейде...

– Вы же помните, большинство телефонных линий в стране выведено из строя, – напомнил он. – И если я правильно помню Санто Бартоломео, аэропорт очень скоро будет переполнен главными гражданскими чиновниками, неожиданно вспомнившими, что они собирались провести отпуск в Пуэрто-Рико. Там будет просто жуткая давка.

Тут он мог быть прав. Я посмотрел на шкалу высокочастотного диапазона, но там не оказалось указателя частоты гражданского аэропорта Санто Бартоломео. Можно было попытаться отыскать радиомаяк с помощью радиокомпаса, но вероятнее всего в это время он не был включен: на Карибских островах после полуночи никто не летает.

Луис включил собственный радиоприемник, снова начал крутить ручку настройки – и неожиданно в нем зазвучала воинственная музыка. Затем раздался чей-то голос и он прижал приемник к уху.

Просто для того, чтобы что-то сделать, я настроил радиокомпас на маяк в Агуадилье в Пуэрто-Рико, обнаружил, что он работает и определил азимут. Он находился слишком близко от нашего курса, чтобы существенно помочь при определении местоположения, но по крайней мере показывал, что мы не сильно отклонились в сторону.

Потом Луис снова опустил приемник на колени.

– Ну? – спросил я. – Начал Хименес наступление?

Он повернул выключатель приемника и удивленно сказал:

– Не знаю. Но генерал Боско только что провозгласил себя президентом.

Переварив эту новость, я спросил:

– Вы хотите сказать, что военно-воздушные силы свергли армию?

– Похоже, что так. Генерала Кастильо назвали предателем за слишком мягкое обхождение с повстанцами Хименеса. И сказали, что генерал Боско контролирует всю ситуацию.

– Ну, думаю, это только подлило масла в огонь. По – видимому генералы недолюбливали друг друга и мы знаем, как Боско строил военно-воздушные силы: сначала он приобрел реактивные самолеты, потом создал "подразделения по защите аэродромов", как рассказала нам ваша приятельница. Ему были нужны наземные силы, чтобы захватить контроль над городом.

– Верно, верно, но почему он начал наступление именно сегодня ночью?

– Абсолютно по той же причине, что и Хименес: ураган нарушил всю связь. И именно армия застряла в горах, именно армию остановили заблокированные дороги. А военно-воздушные силы находятся рядом с Санто Бартоломео: сегодня ночью Боско предоставилась идеальная возможность. Теперь я понимаю, почему Нэд рисковал и держал "вампиры" там, несмотря на опасность урагана.

– Матерь Божья, – прошептал он. – Теперь мы имеем дело с революцией, у которой три угла.

– Что-нибудь говорили о наступлении Хименеса?

– Нет... но в любом случае этого не станут делать. Они не захотят об этом сообщать. – Он снова прижал приемник к уху.

Я продолжал полет. Была уже почти половина пятого: оставалось восемьдесят миль и тридцать пять минут.

Какое все это имело отношение к нашему предприятию? Ну, это означало, что военно-воздушные силы будут подняты в воздух раньше обычного – но совершенно не обязательно, что они станут рисковать, поднимая "вампиры" до рассвета. Скорее это может заставить их держать "вампиры" на месте чтобы, когда полностью рассветет, совершить несколько шумных полетов на бреющем над городом, чтобы показать жителям, что военно-воздушные силы действительно контролируют ситуацию.

Но у них может возникнуть желание провести разведку, чтобы выяснить, что делает армия; не повернула ли она обратно и не двинулась ли на Санто Бартоломео. Для этого могут использовать полет "вампира", но лучше было бы воспользоваться каким-либо другим самолетом, который мог бы более дольше провисеть над целью. Таким самолетом могла стать одна из их "дакот" или, чтобы их черт побрал, моя "голубка".

Луис снова опустил радиоприемник.

– Они предупредили жителей, чтобы те оставались в домах вне зависимости от того, что они услышат. Это означает, что там идет стрельба. Хименес должен был начать наступление.

– И как вы оцениваете его шансы?

– Не знаю. Ему не удалось захватить радиостанцию. И, видимо, он натолкнулся на вооруженные подразделения военно-воздушных сил. На улицах идет перестрелка.

– Революции всегда кого-то убивают, вам следовало этого ожидать, – сказал я.

– Там Уолт и Джи Би.

Я резко обернулся.

– Что они там делают?

– Вчера вечером они вылетели туда рейсом компании "Панамерикен".

Я изумленно посмотрел на него.

– Чтобы Уитмор смог с триумфом проехаться рядом с Хименесом во время большого парада? И вы позволили Джи Би ехать с ним?

– Друг мой, никто не может позволить девушке вроде Джи Би что-либо делать. Во всяком случае, это была ее идея; она считала, что лучше застать Хименеса в момент победы, когда он будет до слез благодарен... Ведь вы же знаете, почему Уитмор ввязался в это дело?

– Знаю, – мрачно кивнул я. – Но скорее всего их оттуда уже вышвырнули. Вероятнее всего, ВВС арестовали их в тот момент, когда они сходили с трапа самолета.

– Джи Би так не думала. Она считала, что официально нас не выдворят – что это будет временная причуда генерала Боско. А теперь мы знаем, что вчера ВВС были очень заняты, готовясь к сегодняшней ночи. Возможно, у них просто не было времени проверять списки пассажиров.

– Однако я заметил, что вам удалось удержать мисс Хименес.

– Друг мой, члены семьи Хименесов не могут открыто приезжать в республику. По крайней мере сейчас. Это совершенно другое дело.

Я снова взглянул на приборы, обнаружил, что отклонился почти на десять градусов и зло вернул машину на правильный курс.

– Полагаю, Уитмор настоял остановиться в отеле "Американа"? – проворчал я. – Боско мог не проверить списки пассажиров, но он наверняка заметил Уитмора у стойки бара. Ведь это место – практически штаб-квартира ВВС.

– Я знаю, – спокойно сказал он. – Они остановятся в Коломбо, на берегу неподалеку от старого города. Что бы не случилось, старый город останется под контролем Хименеса. Теперь нам следует подумать, изменило ли наступление ВВС программу нашего рейда. – Он взглянул на мой убогий десятиканальный радиопередатчик. – Мне хотелось бы связаться с Хименесом.

– Думаю, все это совершенно не меняет наших задач. "Вампиры" представляют единственный козырь в руках ВВС. Без них...

– Но одновременно они являются единственным средством остановить армейские танки и артиллерию. Если мы позволим ВВС и армии столкнуться и взаимно истощить друг друга...

– Testiculos[31]31
  Сомнительно – исп. – прим. пер.


[Закрыть]. Боско дважды сыграет каждой картой в колоде до того, как начать уничтожать танки и орудия. Теперь он – президент; это его танки и орудия, его армия – по крайней мере так он надеется. Он захочет одним ударом разгромить Хименеса.

Луис задумался над этой мыслью.

– Вы думаете, что он может нынче днем и не пустить в ход реактивные самолеты?

– Он может использовать их для атаки с бреющего полета на улицах Санто Бартоломео, если там еще идут бои. Их двадцатимиллиметровые пушки могут разнести дом.

Он кивнул.

– Но это может иметь и обратный эффект: заставит людей перейти на сторону Хименеса, если они увидят, что ВВС...

– А Джи Би могут убить!

Немного погодя он тихо спросил:

– Друг мой, в какой войне вы сражаетесь?

– В той, в которой Джи Би не должна погибнуть.

– Другие же, друг мой, борются за значительно большие объективные цели. Поэтому вы простите меня, если теперь я буду принимать решения.

– Вы можете принимать любые решения. Я намерен уничтожить "вампиры".

– Возможно, я приду к выводу, что это станет наилучшим решением. Но решать буду я.

– Testi...[32]32
  Сомне... – исп. – прим. пер.


[Закрыть] – но в этот момент я увидел блеснувший в свете приборов короткий толстый револьвер.

– Ну-ну-ну, – протянул я. – Так это и есть тот знаменитый змеиный револьвер? Один выстрел – и вам придется сажать эту старую калошу самому – посмотрим, не станет ли это самым большим фиаско года.

– Никакого фиаско, – шутливо бросил он. – Просто две жертвы, затерявшиеся в темных волнах.

Мы все еще находились над морем.

Я взглянул на него; лицо его было жестким и неулыбчивым, и в узкой кабине находилось прямо у меня за плечом. А пистолет на расстоянии вытянутой руки от меня. Будет ли он стрелять, рискуя погубить и себя самого? Да, будет – если я его спровоцирую.

Я почувствовал, как внутри меня медленно вскипает холодная ярость. Вечно кто-то с пистолетом в руке говорит, что я не должен здесь летать, что я должен отступить – но больше этого не будет, по крайней мере в отношении меня, и не теперь, когда я снова делаю то единственное дело, которое умею...

Потом я вспомнил, что сегодняшний случай отличается от всех остальных моих полетов. И не из-за того, что я был лучшим – по крайней мере не сейчас. Я должен добраться до этих "вампиров", прежде чем они откроют огонь.

– Вы забыли, кто вы такой, приятель, – спокойно сказал я. – Вы Луис Монтеррей – известная кинозвезда, символ большого успеха. Я могу исчезнуть и никто этого не заметит. Но если вы погибнете в старом бомбардировщике, принимавшем участие в революции, это действительно станет поражением. Это будет настоящим фиаско. Это привлечет большее внимание, чем сам Хименес.

Он нахмурился и задумался.

– Не думаю, что для этого будет время.

– Все это будет продолжаться не один день – особенно теперь, когда в дело вмешались военно-воздушные силы. Хименесу предстоит пройти долгий путь – и он прошел всего лишь небольшую его часть, верно? – Я махнул рукой в сторону радиоприемника, лежавшего у него на коленях. – У репортеров будет масса времени, чтобы разобраться с этим. Вероятно, они уже на пути сюда – ведь кто-то еще мог поймать эту передачу.

Длительное время он ничего не отвечал. Я повернул "митчелл" на прежний курс и проверил время. Почти без четверти пять; оставалось пролететь еще около пятидесяти миль. Я уменьшил освещение приборного щитка и стал внимательно вглядываться в восточную часть неба. Был ли там какой-нибудь намек на рассвет? Или только далекие облака над территорией республики?

Потом Луис сказал:

– Мы атакуем.

27

Десять минут спустя на востоке появилась слабая, но отчетливо видимая светлая полоска. Она была еще слабой, но уже достаточной для того, чтобы одурачить вас, если вы решите, что что-то разглядели впереди или захотите оценить расстояние.

Я перевел "митчелл" в режим плавного снижения, поджидая, пока он наберет необходимую скорость, затем уменьшил обороты левого двигателя.

– Десять минут, – сказал я. – Вам пора приготовиться.

– Можно еще немного подождать. – Он продолжал пристально вглядываться вперед, чтобы окончательно удостовериться, что видит в темноте под облаками, закрывающими сушу, береговую линию.

– Разве вас в военно-воздушных силах не учили, как нужно обращаться к командиру самолета?

Я заметил, как по его лицу скользнула тень улыбки.

– Конечно, сэр.

– Как только мы пересечем береговую черту, я включу правый мотор. После этого я начну развороты; тогда вам будет трудно занять правильную позицию.

– Сэр. – Он встал, осторожно протиснулся позади моего сидения, поднял автомат и исчез в задней темной кабине. Я почувствовал слабый толчок его массивного тела. Минуту спустя через одно из пустых гнезд на приборной доске я увидел его фигуру, двигавшуюся в застекленном носу самолета.

Спустившись до высоты в 5000 футов, мы мчались со скоростью 165 миль в час. До береговой линии оставалось около пятнадцати миль.

По шуму и треску в наушниках я понял, что Луис добрался до места.

– Я установил автомат, – доложил он. – Жду команды.

– Хорошо. Через минуту я открою бомбовый люк. – Я не хотел тормозить, но если система откажется работать нормально, мне понадобится время, чтобы, не откладывая атаки, проделать все вручную. – Надеюсь, мы пересечем береговую линию к востоку от города, затем я поверну и пройду к северу от базы примерно на высоте в тысячу футов. Она окажется слева от нас. Если "вампиры" выстроены в ряд, я смогу их пересчитать. Вы должны осмотреть все вокруг, чтобы увидеть, нет ли там в стороне еще каких-нибудь машин. Поняли?

– Да, капитан.

– Мы пролетим с запада. До этого времени не стреляйте. Они увидят нас, когда мы будем пролетать в первый раз, но им не придет в голову, что мы задумали. Открываю бомбовые люки.

Я наклонился вперед и нажал выключатель. Неожиданное торможение и рев ветра позади меня сообщили, что люки открылись. Скорость уменьшилась на 5 миль в час.

– Вижу впереди береговую черту, – сказал Луис.

Я взглянул поверх приборов и действительно увидел ее; слабую зеленую полоску на горизонте с тонкой дрожащей линией прибоя. Взглянул повнимательнее.

– Боже, мы сильно промахнулись мимо города. Там же должны быть огни...

– Друг мой, люди не включают свет, когда на улицах идет стрельба.

Мне самому следовало об этом подумать. У жителей Санто Бартоломео был изрядный опыт относительно того, как вести себя во времена революций.

Но я по-прежнему не видел города.

Затем мелькнула слабая вспышка, короткая, как вспышка фонарика, где-то слева. Я внимательно всматривался в то место, пытаясь понять, что это было, и представить себе что-то темное и бесформенное.

– Граната, – мрачно буркнул Луис. – Бой еще продолжается.

Мы оказались на две или три мили правее нужного курса. Я чуть довернул к северу, чтобы проскользнуть по краю города. Он был еще на восемь миль впереди и на 3500 футов ниже нас.

Постепенно береговая линия стала видна отчетливее. Светлые пятна пляжей, более темные скалы и еще более темные деревья на них. Затем зеленая полоса стала постепенно наполняться призрачными красками. А слева над нею возвышался город в виде темной массы, разделенной на беспорядочное нагромождение маленьких кварталов со светлыми и темными сторонами, напоминающих игрушечные детские кубики.

Снова мелькнула вспышка взрыва.

Когда береговая линия оказалась у нас точно по носу, я потянулся к рукоятке правого двигателя. Лопасти пропеллера провернулись, пытаясь поймать ветер, затем закрутились и исчезли. Двигатель кашлянул и кашель перешел в ревущий вой.

Луис, которому снизу все было очень хорошо видно через прицел для бомбометания, сообщил:

– Проходим береговую полосу... она точно под нами.

Я ввел самолет в широкий пологий разворот, который должен был вывести нас на шоссейный мост к западу от города – хороший большой наземный ориентир – и от этой точки можно было взять точный курс на находившуюся в десяти милях к востоку авиабазу.

Я наполовину ожидал и более чем на половину боялся увидеть зажженные на взлетно-посадочной полосе огни. Это бы означало, что уже начались полеты. Но с расстояния в три мили были видны только искорки освещенных окон в служебных помещениях базы. Стрельбы слышно не было; они понимали, что Хименес не настолько глуп, чтобы атаковать в лоб бодрствующую и хорошо защищенную базу. По крайней мере, лично.

Когда мы подлетели ближе, я увидел темные пятна двух ангаров, несколько в стороне узкую светлую взлетно-посадочную полосу и никаких сигнальных огней. И начал судорожно искать светлые серебристые полоски, означающие стоящих на взлетном поле "вампиров".

Немного позже, когда угол зрения изменился, я увидел их сразу же за вторым ангаром.

– Вижу цель! – закричал Луис.

– Заткнись! Я должен их сосчитать!

Мы проскользнули по северному краю поля, "вампиры" находились в полумиле слева и стояли почти параллельно... один, два, три... на расстоянии в три четверти крыла, примерно в тридцати футах друг от друга... четыре, пять, шесть... этот ряд шел под углом в 120 градусов от передней двери второго ангара... семь, восемь. Все. Только восемь.

– Двух машин не хватает! – закричал и глянул вперед на западный конец взлетной полосы, на ведущую к ней подъездную дорожку. Ничего. Может быть в ангарах, на профилактике? Да, в нормальных условиях это было бы вполне естественно – но сегодня был один из тех немногих дней, когда генералу Боско были нужны все сто процентов его боевой мощи и, конечно, Нэд наверняка за день должен был получить предупреждение об этом.

Затем мы миновали летное поле, двинулись в сторону еще темного запада и я, перед тем как развернуться, пересчитал самолеты во второй раз.

– Я больше их не вижу, – спокойно доложил Луис.

– В любом случае, мы доберемся до этих восьми машин. – Я попытался прикинуть длину моей цели. Размах крыльев у "вампира" составляет примерно сорок футов, стало быть сорок на восемь плюс расстояние между ними, скажем семь раз по тридцать, что составит... ну, скажем, 500 футов. Несколько многовато для двух секунд полета.

Когда пришло время поворачивать, я медленно и мягко потянул сектора газа обоих моторов назад и перешел к плавному снижению до высоты атаки. Темное серебро "вампиров" исчезло за деревьями, но высокие черные ангары были видны совершенно отчетливо. Я снизился еще на сто футов, целясь на ближайший ангар и поджидая, когда скорость достигнет 150 миль в час, чтобы включить оба двигателя.

И я вновь почувствовал вкус атаки: это был дикий голод охотника, все еще знакомый мне после двенадцати лет перерыва, потому что я по-прежнему оставался Кейтом Карром. То же самое голодное желание настичь и убить, и та же самая уверенность, заставлявшая выжидать решительного момента; время скользило медленно, как ледник, потому что вы понимали, что собираетесь убивать... И я знал, что в этой атаке не ошибусь.

Затем неожиданно возник страх. Чтобы провести ее правильно, я должен был уничтожить всех "вампиров", стоявших на земле, и те два, которых я еще даже не нашел. Потому что это больше уже была не личная война, потому что если я позволю хотя бы одному из них скрыться, он может сделать тот счастливый выстрел, который перечеркнет все, что для меня сейчас так важно.

Холодный тошнотворный страх неудачи. И сам "митчелл", и нагруженные в него кирпичи показались старым дряхлым оружием, с которым было чистым абсурдом выступать против десяти реактивных машин. Самолет задрожал под моими дрогнувшими руками.

Боже, позволь мне просто забыть, что на этот раз все имеет такое большое значение!

Затем мы проскользнули над линией пальм и оказались над летным полем, "вампиры" находились не прямо впереди. Быстрый скользящий разворот в виде буквы S, чтобы оказаться на одной линии с ними, и я схватился за cпусковое устройство. Взгляд на приборы: 100 футов и скорость более 150 миль в час – и впереди 1000 футов... теперь 800... и – пора!

"Митчелл" подпрыгнул, освободившись от груза, и встал на дыбы, когда сеть развернулась в воздушном потоке. После этого я нажал вторую кнопку... затем третью, но не коснулся четвертой. Ряд "вампиров" промелькнул под нами и мы оказались над ангарами, я резко двинул сектора газа вперед, чтобы удержать скорость, упавшую из-за сопротивления тащившихся за нами сетей.

Луис не стрелял. Потом он начал стрелять и закричал:

– Я их вижу!

Теперь я и сам их увидел: два "вампира" неторопливо выруливали по дорожке к восточному концу взлетной полосы; при нашем приближении они были скрыты от нас контрольной башней. И мы оказались слишком далеко справа, чтобы пройти над ними.

Фонтанчики пыли поднялись вокруг них; все правильно, Луис хорошо знал свое дело, стреляя почти под прямым углом, но двадцать очередей из автомата калибром 0. 30 не могли остановить двух "вампиров". После этого мы пролетели мимо и я заложил левый разворот, чтобы оказаться над центром поля.

– Думаю, я попал, – мрачно буркнул Луис. Но я мог видеть через плечо, что они продолжают двигаться, один немного впереди другого. И я понимал, кто собирался – и кто должен был быть ведущим в первый самый большой день военно-воздушных сил.

Когда мы развернулись обратно, то снова стал виден ряд "вампиров"; теперь это был сломанный ряд с медленно ползущим над ним облаком желтой кирпичной пыли. Два, нет, три, накренились, часть шасси у них отсутствовала, у другого сломано хвостовое оперение, у третьего – что-то еще...

Но ведь было достаточно, если хотя бы один остался невредим...

Я выровнял свой самолет над рулежной дорожкой, по которой в нескольких сотнях ярдов впереди продолжали двигаться два "вампира". И неожиданно появились молчаливые вспышки трассирующих пуль, летевших откуда-то снизу. Кто-то добрался до установленного внизу пулемета.

– Не обращай внимания! – закричал я. Но он почему-то не стрелял.

Я выпрямился и протянул руку к последней кнопке и к последней сети. Луис вновь начал стрелять и вокруг "вампиров" поднялись фонтанчики пыли. Я почувствовал, как пошла вниз сеть, – но увидел, как ведущий "вампир" неожиданно свернул на траву.

Мы снова выполнили разворот в виде буквы S и я оглянулся назад. Один "вампир" стоял на рулежной дорожке, наклонившись и опираясь одним крылом о землю. Но другой – это был Нэд – подпрыгивая, мчался по траве к взлетной полосе.

У меня оставался только единственный выход. Нэд не сможет взлететь с травы; взлетное поле здесь недостаточно широко; ему придется вырулить на взлетную полосу. И когда он это сделает, я окажусь позади него.

– Перезарядил? – спросил я.

– Готов открыть огонь, – после небольшой паузы ответил Луис.

– Я выведу самолет так, что мы окажемся позади него.

Я потянул заслонки назад, стараясь мягко сбавить скорость на плавной кривой снижения, которую собирался в любой момент превратить в стремительный нырок вниз, выжидая и оценивая ситуацию... Еще одна очередь трассирующих пуль пронеслась мимо нас, но прошла слишком низко. Никто серьезно не готовился к защите авиабазы.

Нэд был уже почти на взлетной полосе, но мне приходилось еще выжидать, не решаясь броситься в атаку, и в этот самый момент вновь чихнул правый двигатель. Черт бы тебя побрал, продержись же, старая сволочь! Всего несколько секунд, всего несколько...

В это время Нэд плавно вырулил на взлетную полосу, я полностью открыл дроссельные заслонки и нырнул вслед за ним. Еще серия трассирующих пуль – и какой-то треск в хвосте, но казалось, что ничего не сломалось. Я догонял разгоняющийся "вампир". Двести ярдов. Теперь уже меньше ста, и еще меньше... Луис стрелял, и позади "вампира" поднимались фонтанчики пыли. Еще очередь, и мне показалось, что я вижу дыры в крыльях "вампира". Еще одна очередь и еще больше дыр в крыльях – но теперь патроны кончились, а "вампир" продолжал мчаться по полосе.

Луис попытался было что-то сказать. Мы обогнали реактивный самолет и оказались точно над ним и немного впереди. Я рванул заслонки назад, опустил нос и сел прямо на него.

Раздался ужасающий скрежет, "митчелл" задрожал и дико дернулся, мы пролетели буквально в нескольких футах над травой, самолет был наполнен грохотом, который не прекращался. Мы с трудом смогли перевалить через верхушки пальм, росших на краю аэродрома.

Луис что-то кричал, я делал то же самое. Наша скорость упала примерно до 100 миль в час или что-то около того: стрелки всех приборов дико прыгали от этой тряски. Как бы то ни было, это был предсмертный хрип "митчелла".

Я перекричал Луиса.

– Убирайтесь из носа к чертовой матери!

Нам удалось немного подняться и вдруг земля под нами исчезла и вместо нее распахнулась серая гладь моря. За моей спиной появился Луис, протиснулся в кресло второго пилота и надел наушники.

– Что произошло? – прокричал он.

– Согнулся или сломался левый пропеллер – он ударил по "вампиру" или что-то в этом роде. В любой момент может отвалиться крыло. Пристегнитесь. Что произошло с "вампиром"?

– Я видел, как он врезался в изгородь.

Я сражался с дергающимися ручками управления и вынужден был выключить левый мотор, при это правый мог сам выключиться в любой момент... Мы находились над морем и по правому борту на расстоянии полумили тянулся длинный белый пляж.

Затаив дыхание я начал поворот так, чтобы мы не рухнули. Потом полностью опустил закрылки, выключил зажигание и старался как можно дольше удержать машину в воздухе – пока она не рухнула на песок, прочертив в нем длинную борозду.