Текст книги "13-й Легион (ЛП)"

Автор книги: Гэв Торп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Внезапно с меня снимают тяжесть, я слышу пронзительное хихиканье и отдышку. Я отбрасываю эту штуку с лица – всего лишь рубашка – и вижу Роллиса. За ним стоит Кронин, вокруг шеи предателя обернут носок, узел на нем жестко вжимается ему в трахею. Бывший лейтенант снова хихикает.

– Да свершится месть Императора, сказал Святой Тафистис, – смеется Кронин, сильнее затягивая импровизированную гарроту и опрокидывая Роллиса спиной на палубу. Кронин наклоняется над плечом Роллиса, скручивая носок сильнее и кусает того за ухо, после чего поднимает взгляд и усмехается мне, кровь капает с его подбородка на шею Роллиса. К этому моменту лицо Роллиса синеет, под его массивными бровями выпирают глаза. Я неустойчиво поднимаюсь, моя голова все еще шумит от удушья.

– Отпусти его, Кронин, – говорю я, шатко сделав шаг в его сторону. Если Роллиса убьют здесь, то казнят Кронина, а возможно и меня. Полковник отдавал такие приказы раньше; и не смущаясь, прикажет еще раз.

– Да ниспадает вечная благодарность Императора на тех, кто щедр в своих дарах, – отвечает он, на его узком лице появляется жалобное выражение, и он слизывает кровь с губ.

– Давай, – тихо говорю я. С еще одним горестным взглядом Кронин отпускает Роллиса и тот резко валится на палубу, вцепившись в свое горло и задыхаясь. Я ставлю ногу ему на спину и переворачиваю, пришпилив податливое тело к полу. Скрестив руки и положив их на колено, я наклоняюсь вперед, еще сильнее вжимая его тяжело поднимающуюся грудь.

– Ты еще не достаточно страдал за свои преступления, слишком быстро ты не умрешь, – шиплю я ему, – а когда настрадаешься, я буду тем, кто тебя прихлопнет.

– ЭТО дурная идея, – говорит Линскраг, после чего глубоко вздыхает и делает глоток из фляжки. Мы на небольшом привале на марше, сидим в грязи джунглей. В деревьях повсюду чирикают, свистят и визжат птицы. Мимо пролетают насекомые размером с большой палец, и я смахиваю одного, который пытается сесть на руку. Кто может сказать, что я поймаю, если он грызнет меня. Мелькают ярко раскрашенные крылья других, и жуки, размером с мою ступню, суетливо несутся к свету на дальнем конце тропинки, в трех метрах впереди. Воздух горячий и влажный, пропитывает нас водой и собственным потом, который сочится из каждой части моего тела, даже пока я отдыхаю.

– Что именно дурная идея? – кисло взглянув, спрашиваю я. – Идти через зеленую адскую дыру, пока тебя медленно пожирают мухи, утопать в собственном поте и задыхаться от серных испарений? Не вижу ничего хорошего в этой идее.

– Нет, я не об этом, – говорит он, отмахиваясь, – я говорю о том, что мы идем по этой тропинке.

– Найти ее, было единственным хорошим событием, которое приключилось с тех пор, как мы приземлились на этот забытый Императором мир джунглей, – с горечью отвечаю я, снимая правый ботинок и массируя покрывшуюся пузырями ногу.

– Это определенно зверь протоптал ее в подлеске. Я имею ввиду, что мы уже потеряли восьмерых, всего лишь за пятнадцать часов! Мы тонули в болотах, падали в невидимые расселины, были отравлены иглобразами, подхватили кровоточивость глаз и черную рвоту, укушены змеями и птицами. Какая-то добланая болотная крыса оттяпала ногу Дрокену и мы все мучительно сдохнем, если не найдем заставу в следующие день, два.

– Ты знаешь, почему здесь тропинка? – спрашивает Линскраг, скосившись на меня, осторожно присаживаясь на сваленное дерево, его худощавые мускулистые очертания виднеются через прилипшую к телу и промокшую от пота рубашку.

– Я не знаю. Потому что Император любит нас? – спрашиваю я, стаскивая промокший от пота и болотной воды носок с ноги и выжимая его.

– Потому что здесь постоянно ходят звери, – говорит он, морща нос, при виде как я массирую ногу, – они ходят здесь достаточно часто, вот почему сформировалась тропинка.

– Очень интересно, – сухо отвечаю я и соскальзываю ногой в свой влажный ботинок.

– Дома в поместье меня учили охотиться, – проницательно отвечает он, накручивая колпачок обратно на бутылку с водой.

Готов поставить, что так и было, думаю я. Линскраг когда-то был бароном на Коралле и рассказывал, что политические оппоненты фракнули его в пух и прах, пришив ему нелицензированную работорговлю. Он никогда не был в Гвардии до «Последнего шанса», так что кем бы ни были его враги, в свое время они, должно быть, потянули за некоторые ниточки.

– Чем это поможет в охоте? – спрашиваю я, меняя ногу, пока пытаюсь согнуть пальцы на правой внутри влажного ботинка.

– Именно здесь они ищут жертву, – преувеличенным терпением отвечает он, разворачивая свое хищное лицо и глядя на меня через плечо со снисходительностью в глазах.

– Но если ты это знаешь, – говорю я медленно, когда шестереночки в голове начинают приходить в движение, – то другие звери не знают?

– Другие хищники знают… – тихо отвечает он.

– Что? – я почти ору на него. Другие штрафники «Последнего шанса» торопливо смотрят в мою сторону, их руки инстинктивно тянутся к лазганам.

– Ты имеешь ввиду… что вдоль нее охотятся звери?

– Ага, – говорит Линскраг, медленно и беспечно кивая.

– А тебе в голову не приходило сказать об этом Полковнику? – спрашиваю я и отчаянно пытаюсь сохранить самообладание.

– А, я уверен, что он знает, – отвечает Линскраг, снимая шлем и стирая пот с длинных волос, – у нашего Полковника взгляд охотника.

– Значит, здесь безопаснее, чем в джунглях, – говорю я, несколько успокаиваясь, – я имею ввиду, что помню, как ты говорил раньше, что огромным хищникам нужна большая территория, так что их не может быть много в округе.

– Не могу сказать, что заметил, как Полковник особо печется о нашей безопасности, – водружая шлем обратно, хохочет барон.

– Думаю да, – соглашаюсь я, корча гримасу.

– Конец привала! – я слышу, как дальше по тропинке орет Полковник. Мы в конце колонны, приглядываем за теми, кто пытается смыться или затеряться. Тем не менее, Полковник не знал ни одного идиота, который бы думал, что в одиночку выживет в мире-смерти как этот, так что лучше было не теряться.

– Большинство зверей убивают только когда голодны, так ведь? – в поисках небольшого успокоение я спрашиваю Линскрага, пока мы идем вдоль тропинке по лодыжку в грязи.

– Нет, – отвечает он, энергично качая головой, – большинство хищников едят только когда голодны. Некоторые убивают из-за чистой злобы, в то время как большинство очень агрессивно, и атакуют любую угрозу их территории.

– Под угрозой, – медленно произношу я, подталкивая кобуру пистолета поближе к воспаленному бедру, – ты же не имеешь ввиду две сотни вооруженных бойцов, марширующих вдоль твоих излюбленных охотничьих угодий, а?

– Что ж, не могу говорить за местное зверье, – с улыбкой отвечает он, – но на Коралле есть огромный кот, его называют крюкоклык и он атакует все, что увидит размером с человека или больше. Не думаю, что хищники пытающиеся выжить на мире-смерти менее озлобленные.

Мы маршируем в тишине, облака разражаются брызгами дождя. Он шел почти постоянно с тех пор, как мы вчера приземлились, за исключением последних нескольких часов. Я позволяю разуму отвлечься, забыть об усталости ног, думая про нашу миссию. Мы пришли на «Ложную Надежду», планету с уникально депрессивным названием, потому что потеряли связь с заставой, где было ни много, ни мало, двести душ. Эту планету называли «Ложной Надеждой» потому что люди, которые изначально приземлились здесь, пострадали в результате поломки варп-двигателей, и их бесцеремонно выкинуло в реальный космос. Корабль был сильно поврежден в результате катастрофы, и они думали, что обречены, пока не наткнулись на обитаемый мир. Они умудрились благополучно сесть и развернули лагерь. Спустя семьдесят пять лет патрульное судно флота отозвалось на их автоматический призыв о помощи, и приземлившись, не нашло ничего, кроме корабля, практически поглощенного джунглями. Вероятно, капитан сохранил дневник, который и поведал как пятьсот членов экипажа сдохли в течение года. Он умер последним. Последняя запись в дневнике была типа что-то этого: «кажется то, что мы считали своим спасением, обернулось для нас ложной надеждой». Я полагаю, вот так и прилипло имя.

Я узнал это от одного из членов экипажа шаттла, рядового Джемисона. Действительно приятный парень, несмотря на то, что флотский. Мы гораздо лучше сошлись с обычными рядовыми, чем с охраной, и намного лучше, чем с офицерами. Я полагаю, потому что большинство из них никогда не хотели очутиться на своем месте, их просто силком загнали во флот. Тем не менее, вскоре старшие вдубасили им в головы, что Флот лучше чем Гвардия. Я не знаю, как давно продолжается вражда между Флотом и Гвардией, возможно с тех самых пор, как их разделили после Великой Ереси. Это одно из первых, что я узнал, когда вступил в Имперскую Гвардию – Флот и Гвардию не смешивать. Я имею ввиду, как можно уважать Флот, когда они думают, что могут справиться с чем угодно, просто устранив угрозу еще до того, как она достигнет планеты. В половине гребаных случаев, они даже не знают об угрозе, пока не становится слишком поздно. И тогда они отвечают на нее, раздолбав с орбиты все к фраговой бабушке из своих огромных пушек. Я не стратег, но без Гвардии, ведущей наземные войны, я считаю, что Флот был бы практически бесполезен. Все, на что они годятся, так это перебросить нас из одной боевой зоны в другую относительно целыми.

Раздражающий дождь забарабанил по моему лицу. Кажется, здесь не бывает бурь, просто постоянно льет, так что практически ничего невозможно сохранить сухим. Некоторые бойцы жалуются, что нашли резко пахнущую плесень, растущую на их рюкзаках, а это плохо.

В любом случае, мы потеряли контакт с заставой на Ложной Надежде и Полковник, и кем бы ни были эти мистические «мы», решили, что, должно быть, тут побывали тираниды, возможно небольшой корабль. Это было очевидным, что ничего размером с корабль-улей сюда не прилетало, в противном случае, вся планета к этому времени была бы уже разграблена подчистую. Они бы закатили тут настоящее пиршество, со всеми этими различными животными в качестве закуски и для мутации. Но Полковник считает, что там, где появилось несколько нидов, вскоре появится больше. Я знаю об этом по Ичару-IV и Избавлению. Они посылают разведку: на поверхности используют скользких фраккеров, которых мы называем «ликторы», для поиска мест с наибольшей концентрацией жертв. Эти ликторы, говорят, превосходные хищники. Считается, что они могут выследить единственного человека в пустыне, и если этого не достаточно, то они столь смертоносны, со своими когтями-косами, что могут разорвать человека или двух быстрее молнии. Когда они находят какое-то стоящее место, тогда и остальной рой летит на вечеринку. Не спрашивайте меня, как они держат связь со всеми этими разведывательными флотами и тварями, видимо, как-то умудряются. Если в секторе Тифон есть тираниды, наша работа выследить их и убить до того, как они выйдут на связь или что там они делают для этого. Если мы не преуспеем, проинформировал меня Полковник, тогда в следующую пару лет сюда прилетят сотни кораблей-ульев, готовых сожрать все на сотни световых лет в любом направлении.

– Кедйж! – шепчет мне в ухо Линскраг, прерывая мои размышления.

– Что? – рычу я, раздраженный на него за это.

– Заткнись и слушай! – остановившись, он щерится в ответ, после чего прикладывает палец к губам и сужает глаза. Я делаю, как он сказал, медленно дышу, стараясь уловить звуки джунглей вокруг нас. Я могу слышать только дробь дождя по листьям и плеск в грязи на тропинке. В кронах деревьев шумит слабый ветер.

– Ничего не слышу, – отвечаю я ему, простояв около минуты.

– Именно, – настойчиво кивнув, отвечает он, – с тех пор как мы приземлились, все вокруг поистине вопило, насекомые и птицы, теперь не слышно даже писка!

– Сержант Бексбауэр! – подзываю я ближайшего бойца перед нами, который остановился и смотрит на нас, вероятно раздумывая, а не решили ли мы, несмотря на низкие шансы прожить долго в этом месте, сделать ноги. – Иди и позови Полковника из головы колонны. Возможно, у нас проблемы.

Он машет рукой и бежит по тропинке, расталкивая плечами парней, большим пальцем указывая в нашу сторону и отправляя их к нам. Среди них я вижу Франкса, который ломится прямо к нам. Он трусит под дождем и по лужам, затем внезапно его глаза расширяются и он открывает рот, чтобы заорать, но не издает ни звука. Он пытается резко остановиться, его ноги проскальзывают, опрокидывая сержанта спиной в грязь. Я слышу, как сдавленно глотает Линскраг, и бросаю взгляд через плечо. От того, что я вижу, мое сердце прекратило биться, кажется, на целую вечность.

Примерно в пятидесяти метрах позади нас, меж деревьев выступает вперед огромная голова рептилии, длинной с меня. Ее желтые глаза размером с тарелку свирепо смотрят прямо на нас, вместо черного зрачка вертикальная щель.

– Стой спокойно, – уголком рта говорит мне Линскраг, – некоторые ящерицы не видят неподвижные предметы.

Ручейки пота и холодок бегут по моей спине, и мне хочется задрожать.

– Какого фрага нам делать? – напряженным голосом спрашиваю я, медленно продвигая правую руку к висящему в кобуре на поясе лазпистолету.

– Ты думаешь, он поранит ее? – шепчет Линскраг.

Зверюга делает пару шагов вперед, массивные мускулистые плечи гнут стоящие на пути стволы деревьев. Она покрыта чешуйками размером с мое лицо, зелеными и блестящими, которые превосходно сливаются с окружением и промоченной листвой деревьев. Ее камуфляж почти совершенство, я так понимаю, мы могли просто пройти мимо нее. Она делает еще один шаг, и я вижу, как ее ноздри раздуваются, нюхая воздух.

– Есть шансы, что она жрет кусты и прочую хрень? – шепчу я Линскрагу, не особо на это надеясь. В качестве ответа распахивается огромная пасть, являя ряд за рядом зазубренные зубы, явно предназначенные рвать плоть и крушить кости.

– Не думаю, – отвечает Линскраг, медленно делая шаг назад, скорее шаркая ногой по грязи, чем выдергивая ее. Я следую его примеру, скользя ботинками по лужам, пока мы медленно отходим назад.

– Что за задержка? – слышу я, как кричит кто-то, но не осмеливаюсь оглянуться назад, чтобы посмотреть кто это.

Огромная голова рептилии покачивается влево и вправо, стараясь двумя глазами рассмотреть нас на тропинке. Она фыркает и четыре огромных ноги бегут вразвалочку, толстая шкура царапает кору деревьев по обеим сторонам тропинки, хвост описывает широкие дуги из стороны в сторону, разбивая в щепки ветки толщиной с мою руку.

– Может уже пора бежать? – спрашиваю я Линскрага, мою челюсть сводит от страха, дрожь начинает подниматься от ног и выше.

– Еще нет, – говорит он, и я слышу, как он тяжело, но устойчиво дышит, словно успокаивает себя, – еще нет.

Эта тварь кидается по тропинке к нам, набирая скорость, и я ощущаю, как дрожит земля от ударов ее огромного веса. Она больше чем боевой танк, где-то одиннадцати метров длинной, не считая хвоста. Я могу различить ее глубокое дыхание и постоянный рык, который становится громче с каждой секундой. Она набирает ускорение, теперь уже двигается со скоростью неторопливо бегущего человека и разгоняется все сильнее. Остается около десяти метров, когда я чувствую, что Линскраг дернулся.

– Бежим! – он орет мне в ухо, отталкивает в сторону деревьев и приземляется на меня сверху, выбивая при этом дыхание.

Голова хищной рептилии поворачивается в нашем направлении и, пробегая мимо, ее челюсти щелкают, но она бежит слишком быстро, чтобы остановиться. Пока она грохочет вдоль тропинки, мы вскакиваем и прыгаем обратно – я уже выучил, что валятся в подлеске Ложной Надежды подобно самоубийству.

Впереди нас штрафники «Последнего Шанса» разбегаются, словно мухи от атакующего грила, прыгая в разных направлениях, некоторые из них разворачиваются, дабы попытаться опередить хищника. Я вижу, как Франкс отскакивает в сторону, но внезапно в его грудь бьет хвост ящерицы и подбрасывает его всего в воздух, пролетев около десяти метро, он неуклюже впечатывается в ствол дерева.

Спереди слышится треск лазганов, я достаю из кобуры пистолет и начинаю стрелять в заднюю часть существа, вспышки лазеров долбят его толстую шкуру без видимого эффекта. Линскраг тоже палит от бедра из своего лазгана, когда мы почти одновременно выскакиваем вслед за гигантской рептилией. Интенсивность лазерного огня возрастает, его сопровождают крики боли и вопли ужаса. За огромной тушей монстра сложно что-то разглядеть, все, что я вижу – какое-то мельтешение прыгающих в разные стороны гвардейцев. Время от времени потрясающая пасть зверя хватает одного из них, рвет и откидывает в сторону или перекусывает напополам своими огромными клыками. Она все еще грохочет вдоль тропинки, и я вижу, как ее когтистая лапа опускается на грудь бойца, пытающегося уползти в кусты, тот лопается взрывом из расплющенных органов и всплесками крови.

– Есть умные идеи? – я ору Линскрагу, останавливаясь и пытаясь прицелиться рептилии в голову пока та змеится из стороны в сторону.

– Сбежать? – предлагает он, останавливаясь рядом со мной и вытягивая энергоячейку из лазвинтовки. По он вставляет следующую, то оглядывается, возможно, в поисках какого-нибудь вдохновения.

– Лазерный огонь не особо эффективен, нам нужно ударить и сбежать, – говорит он, отцепляя штык с пояса и прикручивая его к держателю на дуле лазгана.

– Врукопашную? Я думал, это Кронин сошел с ума! – ору я на него, мое сердце трепещет при мысли о том, чтобы добровольно подойти поближе этой убийственной массе зубов и мышц.

– Воткнем клинки под чешуйки, в направлении головы и будет толкать глубже, – с усмешкой говорит Линскраг, явно смакую ситуацию, после чего снова бежит по тропинке.

Как минимум десяток раздавленных тел теперь усеивает тропинку и еще несколько избитых бойцов лежат, издавая стоны. К этому времени монстр уже прекратил рвать и метать и теперь твердо стоит на тропинке, голова делает выпады в сторону гвардейцев впереди. Линскраг подныривает под пронесшимся со свистом хвостом и втыкает штык в желтоватые чешуйки низа живота. Я вижу, как он широко расставил ноги и приготовился – сжав зубы и напрягшись, он погружает штык глубже в плоть ящерицы. Она издает рев от боли и пытается развернуться, дабы атаковать нас, но она слишком громадная, чтобы сделать это быстро, массивные бока вжимаются в деревья, а шея не достаточно длинная, чтобы извернуться и атаковать нас. Она шагает назад, сбивая Линскрага на землю, и сдвигает ногу, чтобы занять выгодную позицию.

– Какого фрага, – слышу я произнесенное собой, и прыгаю вперед, хватая Линскрага за воротник одной рукой, после чего оттаскиваю его. Я слышу беспомощные крики других бойцов по сторонам от ящерицы, рев приказов от Полковника прорезается через их истеричные вопли. Рептилия перемещается чуть вперед, теперь она почти под нужным углом к тропинке, ее спина горбится, чтобы освободить еще чуть-чуть места. Я кувыркаюсь вперед меж ее ног и хватаюсь за винтовку, все еще торчащую из ее живота.

Первый раз у меня не получается, так как ящерица сместила вес и приклад винтовки болезненно бьет мне по пальцам. Выплевывая несвязные ругательства, я снова ныряю вперед, едва уворачиваясь, когда она снова подает назад, и умудряюсь одной рукой достать лазган. Я прикладываюсь плечом к прикладу и поднимаюсь вверх, напрягая каждый мускул в ногах и спине, подошвы скользят и утопают в грязи. Мои усилия вознаграждены жалобным ревом от боли. Она начинает метаться еще сильнее. Ее задние ноги путаются в шипах куста рядом с тропинкой и на мгновение она поскальзывается. Огромная туша бьет меня в шлем, и я падаю грудью на землю и лицом в лужу. Лазган снова вылетает из моей хватки.

Теперь уже из раны течет темно-красная кровь, забрызгивая мою голову и плечи. Теперь ящерица изгибается во все стороны, вверх и вниз, влево и вправо, пытаясь засунуть голову под себя. Выдернуть штык или напасть на меня – не известно. Я откатываюсь в сторону как раз во время, задняя нога бьет в грязь, где я лежал, растянувшись под животом чудовищной рептилии.

С головы до ног я в грязи и крови, захлебываюсь и отплевываю грязную воду изо рта. Забитыми грязью глазами я замечаю, как Полковник прыгает вперед со сжатым в руке силовым мечом, дождь шипит на его иссушающем синем клинке. Без звука он делает выпад, силовой меч попадает ящерицы в морду, огромный кусок обгоревшей плоти плюхается в грязь. Та пятится, разрезая своими когтями пространство, где мгновение назад стоял полковник, но он уже шагнул влево. Ящерица снова опускает свою голову в поисках добычи, Полковник бьет отточенным движением, погружая силовой меч прямо в правый глаз. Я вижу, как на пару сантиметров из затылка гигантского черепа рептилии всунулся кончик клинка, и дико забившись на секунду, она вырывает силовой меч из рук Полковника и заставляет его отступить назад. Все прыгают в разные стороны, пока продолжается предсмертная агония, и я встаю на ноги и снова прыгаю в сторону, когда она бьет в то место, где я лежал. С грохотом, который катится по земле, чудовище наконец-то падает, и последний выдох со свистом выходит из ее искалеченной морды.

Полковник марширует к гигантскому трупу и без особых церемоний выдергивает свой силовой меч столь же легко, словно тот выскакивает из ножен. Зачехляя силовой меч, он смотрит на нас. Глядя вниз и с небрежность, которую я счел бы вымученной, если бы не знал Полковника, он стирает пятна крови с оплетки рукояти платочком, вытащенным из внутреннего кармана шинели.

– Хорошо, бойцы, – говорит он, регулируя положение ножен меча на бедре, -

Выясните, кто умер и кто еще может идти.

И на этом весь инцидент исчерпан, просто еще несколько смертей в кровавой истории «Последнего шанса».

МЫ НАТЫКАЕМСЯ на заставу Ложной Надежды позднее тем же днем, как раз когда садится солнце. Эту минуту мы еще идем в густых джунглях, а в следующую уже на твердой тропе, и рядом стоят здания. Вся застава покрыта лианами и листвой, переплетающимися по стенам и крышам рокритового убежища почти непрерывно.

Мы выходим на дорогу, чуть шире, чем тропинка из грязи, необычные куски камня виднеются в плотном мху под ногами. Нет никаких признаков жизни, просто обычные звуки джунглей. Все выглядит как город-призрак, покинутый уже некоторое время, и отступающий перед вечными притязаниями окружающей растительности. Жутковато, и я дрожу, несмотря на влажную жару. Люди исчезли, словно схваченные рукой неизвестного бога. Здесь поработало что-то дьявольское, я всем нутром ощущаю это.

Решив осмотреть все вокруг в поисках людей, я с трудом открываю ближайшую дверь, ведущую в квадратное здание слева от меня. Внутри темно, но от прерывистого света, исходящего от двери, я вижу, что здание покинуто. Внутри валяется вырубленная из дерева, разбросанная мебель, возможно из местных пород. Я вижу очаг в центре одной из комнат, но пепел внутри мокрый от дождя, который капает сквозь недостаточно хорошо прикрытый дымоход. Пока я крадусь в темноте, мой нога что-то пинает, и эта штуковина катится по полу. Я шарю вокруг, в поисках потревоженного мной предмета и мои руки натыкаются на что-то овальное и кожаное.

Я выношу предмет наружу, дабы осмотреть, там меня ожидают Кронин и Гаппо, поддерживающие полумертвого Франкса. Казалось, сержант не сильно пострадал в схватке с ящерицей, просто синяки на спине и несколько сломанных ребер, но пару часов назад его начало лихорадить. На разодранной груди начала мертветь плоть. На расстоянии нескольких шагов уже чувствовался смрад инфекции. Он в бреду, моменты просветления чередуются с вызванными лихорадкой иллюзиями и бормотанием. Он продолжает просить есть, но я не думаю, что он голоден, скорее воспоминания о Фортуне II всплывают в его голове. Он в данный момент застрял в прошлом, его память снова и снова проигрывает, возможно, самые важные события в его жизни.

Предмет в моей руке примерно тридцати сантиметров длинной и очень похож на охапку жухлой листвы, соединенной вместе в небольшую волокнистую связку.

– Что это такое, растение? – спрашивает Гаппо, заглядывая мне через плечо.

– Что бы это ни было, это может подождать, – отвечаю я бывшему проповеднику, – нам как можно быстрее нужно доставить раненых в лазарет.

Бросив странный предмет в грязь, я хватаю Франкса за ноги и взваливаю его на плечо, остальные кладут его руки вокруг своих шей, и мы несем его туда, где, похоже, находится центр заставы Ложной Надежды. Полковник уже стоит там, направляя отделения на обыск поселения-призрака, которое в тот момент именно так и выглядит. Других двух раненных, Оклара и Иеремию из отделения Франкса, прислонили к стене самого большого здания. Оклар нянчит огрызок правой ноги, Иеремия поддерживает рваную повязку на том, что осталось от левой части его лица. Мы оставили трупы семерых погибших там, где сражались с гигантской ящерицей.

– Где Дрокен, сэр? – спрашиваю я Полковника, когда мы выходим с боковой улицы на центральную площадь.

– Он умер от потери крови как раз перед вашим приходом, – спокойно отвечает он, кивая в сторону здания, где сидят Оклар и Иеремия.

– Должно быть, это главное здание заставы, в нем должен быть лазарет, комната связи и склад припасов. Разберитесь с раненными, и потом поищите хоть что-то, что может подсказать нам, что здесь произошло.

Я осознаю, что с самого начала полностью забыл, что мы тут охотимся на нидов. И именно я неуклюже вваливаюсь сюда, даже не проверив, что может притаиться внутри.

Я практически заслужил, чтобы мне оторвали голову за такую глупость. Я вижу, как Полковник в данный момент приказывает провести зачистку поселения, чтобы убедиться, что тут не скрывается никакая мерзость. Он ожидает, что я разберусь с управляющим центром. Я кричу пятерым выжившим из отделения Франкса идти за мной, после чего дотрагиваюсь до руны открытия на контрольной панели двери. С шипением дверь скользит в сторону, позволяя сумеркам затопить коридор. Я достаю лазпистолет из кобуры и быстро заглядываю за угол, не видя ничего не обычного, просто уходящий во тьму коридор с рокритовым полом и парой дверей в стенах по обеим сторонам, примерно в пяти метрах от нас.

– Что ж, электричество еще есть, – слышу я, как за спиной громко произносит Хруст.

Я ругаюсь про себя, когда осознаю, что он один из выживших. Мы прозвали его Хруст за его полную неспособность красться куда-либо. Он всегда находил какого-нибудь твига, чтобы на него наступить, ловил колючую проволоку или сшибал стеклянную утварь, он умудрялся это делать даже в пустыне. Совершенно необходимый мне боец, чтобы незамеченным проскользнуть в здание, потенциально занятое врагом!

– Хруст, ты остаешься здесь и сторожишь вход, – говорю я ему, взмахом лазпистолета мотивируя остальных зайти внутрь. Он кивает и вытягивается по стойке смирно рядом с дверью, приложив лазган к плечу.

– Вольно, боец, – говорю я ему, проходя мимо, слышу, как он облегченно выдыхает. Раздраженно покачав головой, я в полуприсяде начинаю красться по коридору. Из-под двери справа я вижу искусственный свет, в то время как беглый осмотр левой выявил, что ее замок активирован. У меня нет времени, чтобы беспокоится об этом в данный момент, и знаками показываю четырем бойцам войти в правую дверь. Внутри оказывается небольшое административное помещение, освещенное светополосами, находящимися посередине дальней стены. Напротив двери, на выглядевшим непрочным столе, стоит переносной терминал, его экран погашен, панель интерфейса аккуратно уложена в карман подзарядки рядом с банками памяти. Я делаю мысленную пометку вернуться и попробовать запустить машину, как только мы убедимся, что остальное здание чисто. Там же, на другой стороне от двери стоят стойки с отчетными свитками, и я беру ближайший снизу, который должен оказаться одним из последних. Похоже, что записи велись на каком-то языке, похожим на Техно-лингву, который используют техножрецы, но я распознаю дату в верхнем левом углу. Она была сделана примерно сорок дней тому назад, плюс минус пару дней, так что было логичным предположить, что, чтобы тут не произошло, это случилось примерно шесть недель тому назад, если только они по какой-то причине не прекратили вести записи раньше.

Памятуя об экипаже корабля, который нашел Ложную Надежду, я задумываюсь, что жители исследовательской станции, возможно, были перебиты обитателями ужасного мира, где они жили, без участия тиранидов. Но это все равно не делало осторожную зачистку здания менее необходимой. Следующие пять комнат, которые мы проверяем, оказываются спальнями, в каждой стоит по четыре койки, хотя ни на одной нет постельных принадлежностей. Так же не видно каких-либо личных вещей, что усиливает жуткое впечатление от заброшенного поселения, заставляя мои волосы шевелиться на затылке, пока мы осматриваемся, словно на кладбище или что-то в этом роде. Мы продолжаем находить такие же волокнистые стручки, похожие на подобранный мной в первом здании на окраине. К тому времени, когда мы заканчиваем свои поиски вдоль коридора, у главного входа собирается куча из двадцати или около того стручков. Я не знаю, почему их оставили, когда все остальное исчезло, но эту загадку я буду разгадывать в другое время, есть гораздо более неотложные дела, вроде как – убедиться в безопасности.

Все остальные части здания были осмотрены и я вернул свое внимание к запертой двери. Я изучаю запирающий механизм с цифровой клавиатурой рядом с дверью и, похоже, что нет шансов попытаться подобрать шифр.

– Да к фрагу! – объявляю я всей галактике и шарахаю из лазпистолета в панель, которая взрывается фонтаном зеленых искр. Я слышу, как с другой стороны падает что-то тяжелое, и толкаю дверь, которая с легкостью распахивается внутрь. Держа лазпистолет наготове и присев, я заглядываю внутрь, тут же снова скрываясь из вида. Внутри еще больше терминалов, хотя эти, кажется, соединены проводами, они стоят на рокритовых постаментах вдоль стен комнаты, примерно двадцати метров в длину и десяти в ширину. На другом конце еще одна, уже открытая дверь и через нее льется свет, виднеются два ряда кроватей. Повсюду стоит тишина, за исключением проникающих снаружи звуков, ни одного движения или других признаков жизни. Все мертво, сообщила обеспокоенная часть моего разума.

Справа еще одна закрытая дверь, и я решаю сначала проверить ее, не желая оставлять за спиной место, в котором можно было потенциально спрятаться. Огромная комната, в которой мы стоим, явно главный контрольный зал, возможно, здесь же находится коммуникационное оборудование. С лазоружием наготове мы проскальзываем в дверь справа, но внутри никого нет. Боковая дверь привела нас в огромную комнату, заполненную металлическими клетями на колесах, наполненных коробками маркированных Имперским орлом и примечаниями о датах отправки. Очевидно, это склад, и, казалось, там находятся обычные боевые рационы, тоники для очищения воды, запасная униформа и какое-то техническое оборудование. Клети все еще заперты простыми навесными замками, было не похоже, что что-то тут взламывали. Это, возможно, исключает пиратов, эта мысль пришла мне в голову, когда я заглянул в спальни, которые выглядели так, словно их обчистили.