Текст книги "Зеленые цепочки"

Автор книги: Герман Матвеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

4. КРАЖА

Ребята знали, что Ленинград уже окружен врагами, что все дороги перерезаны и выхода из города, кроме как по воздуху, нет.

«Нас хотят задушить», – говорили взрослые. Без матери Мишке стало трудно жить. Появились заботы, о которых он раньше и не подозревал. Нужно было выкупать продукты, а денег не было. Тогда он взял часть вещей, оставшихся после матери, и вынес их на Сытный рынок. Вещей никто не покупал. Люди искали только продукты: хлеб, картофель, масло, крупу, – и цены на них росли с каждым часом. Мишке страшно хотелось есть, под ложечкой сосало, но даже хлеб по карточке не на что было выкупить. Злой и усталый вернулся он с рынка и, встретив во дворе старика дворника, обратился к нему.

– Дядя Василий, одолжи мне пятерку, – сказал Мишка краснея. – Завтра отдам, честное слово.

Старик сердито посмотрел на Мишку, но не выругался, а, вытащив из кармана старый кошелек, вынул пять рублей и дал мальчику.

– Где у тебя сестра-то? – спросил старик.

– Я ее в детский сад устроил.

– Ты, парень, сейчас держи ухо востро, – назидательно сказал он. – На сиротском положении в два счета с пути свернуть можно. Еще воровать начнешь… «Коли хочешь пропасти, начни красти», – люди говорят.

На другое утро Мишка пошел на рынок уже без вещей. Зачем? Он сам не отдавал себе отчета. От пяти рублей, занятых накануне у дворника, у него оставалось всего несколько копеек, так что купить себе еды он не мог.

Прислонившись к одному из ларьков, он, сам не зная для чего, стал наблюдать за очередью. Пожилая женщина с растрепанными, как пакля, волосами привлекла его внимание.

В руках у нее блестела черная лакированная сумочка. Почему-то Мишка, заметив эту сумочку, сразу отвел глаза и хотел отойти в сторону, но вместо этого подошел еще ближе. Сердце у него билось учащенно. Ноги отяжелели от страха, а вместе с тем он уже глаз не мог отвести от этой сумочки. К женщине подошла какая-то девочка и что-то ей сказала, и та, открыв сумочку, достала из нее несколько красных бумажек.

Мишка вдруг пожалел, что женщина с такой легкостью раздает деньги, и ужаснулся сам себе: только теперь он понял, что хочет украсть эту сумку.

В нескольких шагах от него стоял однорукий человек с небольшим чемоданчиком. Этот чемоданчик Мишка тоже заметил и, торопливо отойдя от женщины с сумочкой, невольно стал наблюдать. Однорукий рассеянно поглядывал по сторонам. Какой-то человек в военной форме, но без петлиц подошел к нему.

– Вы не знаете, сколько сейчас времени? – спросил он.

Инвалид поставил чемодан на землю, достал черные с золотым ободком часы и, без слов, показал их подошедшему.

– А у вас не найдется закурить?

Инвалид улыбнулся, блеснув золотыми зубами.

– А вы что курите? Махорку, табак или папиросы? – спросил он в свою очередь.

– Папиросы.

«Вот какой нахальный!», – подумал Мишка, но, к его удивлению, однорукий не рассердился, а достал папиросы.

– Пока есть, курите, – сказал он, открывая портсигар.

Человек в военной форме взял папиросу, закурил, приложил руку к пилотке, нагнулся и, подняв чемоданчик, пошел к выходу. Мишка хотел было крикнуть инвалиду, что у него утащили чемодан, но не крикнул, заметив, что тот равнодушно провожает взглядом уходившего. Все это было странно. Судя по их разговору, однорукий не знал этого человека, но почему-то отдал чемодан, не получив взамен ничего.

Дальнейшие события развернулись очень стремительно. Завыла сирена, и все заторопились к выходу. В воротах образовалась пробка. Задние напирали. Неожиданно Мишка увидел женщину с сумочкой. Он заработал локтями и почти у выхода схватил сумку и дернул ее изо всей силы вниз. В тот же момент людским потоком его вынесло за ворота. Стало просторнее. Мишка сунул сумку под тужурку, метнулся в сторону и побежал. У первого же дома его задержали дежурные МПВО и направили в бомбоубежище. Сидя в подвале и прислушиваясь к разговору, Мишка чувствовал под тужуркой холодок упругой кожи. Ему хотелось посмотреть, что лежит в сумке, но открыто это сделать он не решался, боясь, что его сразу заподозрят в воровстве.

– Черт понес меня на рынок, – ворчал какой-то старик. – Сколько времени тревога протянется… Просидишь опять по-вчерашнему, до вечера.

– Зачем загоняют людей в подвалы? – сочувственно отозвалась женщина, сидевшая рядом с Мишкой. – Толкотня, беспорядок… У какой-то женщины в этой давке сумочку украли.

– Да… – согласился старик. – Этих бандитов я бы на месте давил, как клопов. В сумочке-то, наверно, карточки были.

У Мишки екнуло сердце. Старик сказал эти слова с таким презрением, что на душе у мальчика стало нехорошо. Мишка пересел в темный угол.

– У другой женщины муж на фронте, родину защищает, дома – дети, а тут какой-то паразит последние деньги украдет, – продолжал старик.

Когда заиграли отбой, Мишка вышел на улицу один из первых и быстро зашагал домой, придерживая рукой сумочку. Из-под ворот выходили люди. Сзади раздался визгливый женский голос:

– Вот он! Держите его!..

Мишка сразу сообразил, что женщина, которую он обокрал, заметила его, и побежал. Не успел он сделать несколько прыжков, как кто-то подставил ему ножку, – он упал, сумочка выпала на тротуар. Остальное происходило, как во сне. Крики, плач женщины, удары…

Когда Мишка пришел в себя, то почувствовал, что кто-то крепко держит его за шиворот. В отделении милиции, куда его привели, народу было много.

Вместе с Мишкой пришли трое: милиционер, старик, сидевшей в бомбоубежище, и еще третий, в коричневом пальто. Его Мишка узнал сразу по веселым глазам и седым волосам на висках. Это был тот самый незнакомец, который помогал им тушить на чердаке «зажигалки». Сейчас он отошел в сторону и хмуро поглядывал на Мишку. А потом, когда кончился допрос, он прошел за перегородку и, нагнувшись, сказал несколько слов лейтенанту милиции. Глаза его равнодушно скользнули по Мишкиному лицу, и сразу он вышел из дежурной комнаты.

Лейтенант крикнул задремавшему на скамейке милиционеру:

– Жуков! Посади-ка туда мальчишку.

– Есть!

Через минуту Мишка оказался в темной комнате, услышал, как за ним захлопнулась дверь и звякнул засов.

5. ВСТРЕЧА

До вечера Мишка просидел в пустой комнате один. Завыли сирены. Над головой затопали сапогами бежавшие милиционеры, а затем наступила тишина. Из-за печки выбежала большая крыса. Она смело посмотрела на Мишку, подняв мордочку, понюхала воздух, не спеша пробежала через комнату и исчезла в норе. Мишка сидел на табуретке, равнодушный ко всему. Ему казалось, что жизнь оборвалась и окончилась. Его осудят за кражу и заключат в тюрьму. Прощай, море! Не бывать ему моряком торгового флота, не будет он плавать по дальним морям…

Мысль о сестренке, которая напрасно ждет его в гости, кольнула в сердце, и слезы сами собой закапали из глаз. Раньше Мишка никогда не ревел и считал позорным «распускать нюни». Сейчас он не стеснялся слез, тем более что их никто не видел. Слезы доставляли ему даже некоторое удовлетворение. Он стал еще больше растравлять себя, вспоминая мать, отца. Стало жаль всех, и даже женщину, у которой он украл сумку. Потом слезы высохли сами собой и наступило полусонное оцепенение. Мишка не знал, сколько времени он сидел так, неподвижно, подпирая голову руками. Очнулся он, когда в соседней комнате загремели миски и ложки. Есть хотелось, как никогда. Он стал ходить по комнате в ожидании, что ему сейчас дадут обед, но никто не приходил. Он бы мог поднять шум, забарабанить в дверь кулаками и потребовать себе еду, но почему-то не стал этого делать. Где-то в подсознании скрывалась надежда, что его не случайно посадили одного в пустую комнату и что незнакомец в коричневом пальто еще появится.

Чтобы время шло скорее, Мишка лег на кровать, но заснуть не мог.

Наступил вечер. В комнате стало совсем темно. Наконец дверь открылась. Мишка повернул голову и увидел в дверях милиционера.

– Выходи, – равнодушно сказал тот. Мальчик поднялся и покорно вышел за милиционером в дежурную комнату, где их ожидал незнакомый Мишке молодой человек. Мишка заметил, что под штатским пальто он носит военную форму.

– Этот, – сказал милиционер и прошел к себе за перегородку.

– Как тебя зовут? – спросил незнакомый молодой человек.

– Михаил Алексеев.

– Вот что, Алексеев. Пойдем сейчас со мной, но давай условимся, что ты не вздумаешь удирать.

– Куда удирать?

– Удрать некуда. Это верно. Смысла в этом тоже нет. Найду.

Они вышли на улицу и направились к трамвайной остановке. Трамвай довез их до Финляндского вокзала. Через Литейный мост они пошли пешком и остановились возле здания Наркомвнудела.

С любопытством оглядывался мальчик по сторонам, когда они поднимались по лестнице, шли по коридору. Навстречу попадались торопившиеся куда-то моряки, пограничники, летчики. Но самый большой сюрприз ожидал Мишку в кабинете, куда они наконец вошли.

За письменным столом сидел знакомый человек с седыми висками, которого так недружелюбно встретил он на крыше.

– Товарищ майор государственной безопасности, ваше приказание выполнено, – сказал Мишкин провожатый.

– Хорошо. Садитесь, товарищ Бураков. – Майор хмуро смотрел на Мишку. – Ну что, парень, рот открыл? Муха залетит. Узнал?

– Узнал.

– Тем лучше. Садись. Как же это ты споткнулся, дружок? Я думал, что ты хороший, честный парень. Так геройски «зажигалки» тушил – и вдруг сумочки воровать.

Мишка сидел в кожаном кресле, опустив голову, и молчал.

– Думал я тебе поручить одно дело, – продолжал майор. – Думал, что ты поможешь нам. Да ничего теперь не получится. Воры нам не нужны. А жаль… жаль..

Потянулось молчание. Бураков поднялся с места.

– Разрешите идти, товарищ майор?

– Идите.

Мишка почувствовал руку, которая легла ему на плечо, и тоже встал. Но он не мог так уйти, ни слова не сказав.

– Я в первый раз… – пробормотал он.

– Сумочку – в первый раз, а прежде чем промышлял?

– Ничем. Никогда. Раньше я с отцом и с матерью жил…

– Знаю, – сказал майор. Теперь он улыбался. – Все знаю про тебя. Пятерку-то так и не отдал дворнику?! Эх ты! Горе наше!.. Ну, пойди подкрепись, а потом еще побеседуем.

Мишка облегченно вздохнул. Если майор и про дворника знает, – стало быть, знает и все остальное и верит ему. На душе у мальчика сразу стало легко и хорошо.

Выходя из кабинета, Мишка обратил внимание на маленький чемоданчик, стоявший около стены. Чемодан отличался от обычных наших чемоданов замками и кожей коричневого цвета, даже ручка у него была необыкновенная, но тем не менее чемодан этот Мишке был очень знаком. Где-то, и совсем недавно, он видел этот чемодан. Майор перехватил пристальный взгляд мальчика, однако ничего не сказал.

Мишка вышел с Бураковым из кабинета. В последней по коридору комнате на столе стояла еда, С того дня, как мать ушла в последний раз на работу и больше не вернулась, Мишка не ел ничего горячего.

– Садись и ешь, – сказал Бураков и, взяв газету, сел в стороне на диван.

– Всё?

– Все, все… чтобы ни крошки не осталось. Мишка жадно принялся за еду и, только когда в мисках было уже пусто, спохватился и пожалел, что впопыхах даже не разобрал вкуса того, что съел.

Когда они вернулись в кабинет, майор по-прежнему сидел за столом, перелистывая бумаги.

– Готово? Быстро же ты справился. Ну, теперь сыт?

– Сыт. Спасибо.

– Тогда давай потолкуем. Во-первых, откуда ты знаешь этот чемодан?

– Видел… а только, где я видел его, никак не могу вспомнить.

– Я помогу, – сказал майор, вынимая черные с золотым ободком часы. – Такие часы ты не видел, случайно?

При первом взгляде на часы Мишка вспомнил все. Сытный рынок… Однорукий… Чемодан… Человек в военной форме без петлиц. Папиросы…

Он толково и подробно рассказал всю сцену, которую наблюдал на рынке. Слово в слово повторил весь разговор и все мельчайшие подробности, подмеченные им.

Когда рассказ был записан, майор похвалил:

– Ты наблюдательный парень. Видимо, я в тебе не ошибся.

Дальше Мишка узнал интересные вещи. Оказывается, в Ленинград проникло много врагов. Во время воздушных налетов они пускают ракеты, указывая противнику военные объекты. Они готовятся к диверсиям, распространяют всевозможные слухи и всячески подрывают оборону города.

Главное – ракетчики. Их нужно быстро выловить. Если бы Мишка собрал группу надежных ребят и установил посты на разных улицах в своем районе, то они могли бы заметить человека, пустившего ракету. Затем нужно за ним следить. Установить его местожительство, куда он ходит, с кем встречается. У ребят будет свой штаб с телефоном.

Весь этот план очень понравился Мишке.

Однорукий, по словам майора, представлял особый интерес, и Мишка дал слово, что он сам найдет его во что бы то ни стало, тем более что знает его в лицо.

К часу ночи разговор закончили и всё решили.Домой идти было поздно, и Мишку положили спать на диван, в комнате, где он обедал.

Фантазия разыгралась. Мальчик долго не мог заснуть, мечтая о том, как он выловит однорукого со всей его шайкой и таким путем отомстит за убитую мать.

6. НОВЫЙ ДЕНЬ

Спал Мишка крепко, не слышал ни тревог, ни зенитной стрельбы. Утром в комнату зашел Бураков и принес завтрак.

– Ну вставай, дружок, – сказал он, поднимая штору.

Мишка сразу открыл глаза и вскочил с дивана, словно только и ждал этого прихода.

– Спишь ты на «отлично», по-настоящему спишь.

– Я чутко сплю, – согласился Мишка. – Чуть что – я уже на ногах.

– Вот именно. Чуть что… бомба, например, если рядом в комнате разорвется, ты моментом проснешься.

– Ну да, бомба…

– Никак не меньше. Я сегодня ночью к тебе раз пять заходил во время тревог. Спал ты как убитый. Стрельба сильная была, а ты только носом сопел.

– Ну да?

– Вот тебе и «ну да».

Мишка быстро надел ботинки, наскоро пригладил свои вихры и направился к столу.

– Подожди, дружок. Умываться по утрам ты не привык?

– Почему не привык? Я всегда умывался утром. С мылом даже.

– Неужели?

Они вышли в коридор. В уборной Мишка основательно умылся и, вернувшись назад, принялся за еду и чай. Пока Он ел, Бураков сообщил ему дальнейший план действий.

– Сейчас я тебя отпущу, и ты шагай к дому. Работать ты будешь со мной. Я буду заходить к вам ежедневно вечером, а когда поставим телефон, то будем звонить друг другу.

– А как же он? – спросил Мишка.

– Майор? Он, дружок, занятой человек. Ему звонить нужно только в крайнем случае. Понятно? Если что-нибудь особенное случится. Я его помощник и буду ему обо всем докладывать. Приедешь домой и начинай действовать. Собери ребят, но только тех, за которых ты можешь ручаться. Не болтунов, смелых, толковых. Понятно?

– Чего тут не понять!

– Вечером я зайду, ты меня познакомишь с твоими ближайшими приятелями. Васька Кожух и еще как?..

– Откуда вы знаете? – удивился Мишка.

– Знаю. Как второго звать?

– Степка Панфилов, – сказал мальчик и улыбнулся, сообразив, что о ребятах Буракову сказал майор.

Они поговорили еще с полчаса. Затем Бураков проводил Мишку до выходных дверей.

Выйдя на Литейный, Мишка увидел, что по проспекту идет много людей с узлами. Некоторые везли свой багаж на тележках. На одной тележке между узлов лежал большой поросенок со связанными ногами, а рядом шла девочка, ведя на веревочке белую козу. Мишка поравнялся с девочкой.

– Ты откуда? Ты беженка, что ли? – спросил он ее. Девочка посмотрела на Мишку большими глазами и ничего не сказала, – видимо, не поняв вопроса.

– Ты беженка? – переспросил он.

– Беженка, беженка, – сердито ответила за нее женщина, толкавшая тележку.

– А откуда ты? Издалека? – спросил Мишка девочку, когда они немного отстали от ее матери.

– Мы на улице Стачек жили. Знаешь? – ответила она.

Мишка не раз ездил на Кировский завод и прекрасно знал этот широкий проспект.

– Понятно, знаю. А куда ты едешь?

– На Выборгскую сторону…

– От немцев уходите?

– Да. У нас, наверно, бой будет… Там стреляют. Они дошли до Литейного моста и здесь расстались. Мишка свернул на набережную. Он шел неторопливо, обдумывая все то, что видел, слышал и пережил за эти короткие дни. Вспомнил проводы отца. Дым пожаров. Отряды ополченцев. Разрывы бомб, их жуткий вой. Раньше слово «война» не вызывало в нем никаких представлений, кроме картинок, которые он видел в книгах да в кино. Теперь перед ним начинали вырисовываться контуры чего-то жестокого, громадного, что неумолимо надвигалось на всех, грозило раздавить, убить, разрушить. Мишка еще не видел близко крови и смертей, и поэтому образ войны только намечался в его сознании.

Пройдя Летний сад, Мишка свернул к Марсову полю. Вдруг что-то ударило в землю и раздался страшный грохот. Не успел Мишка сообразить, что случилось, как последовал второй оглушительный взрыв, крики людей, звон разбитых стекол… Мишка выбежал из-за угла. Навстречу ему бежали перепуганные люди. Недалеко, в каких-нибудь ста метрах от него, стояло большое облако дыма. Снова что-то засвистело в воздухе и грохнуло, но уже дальше.

Это был артиллерийский обстрел. Первый снаряд ударил около Электротока и убил проезжавшую лошадь. Кучер каким-то чудом остался жив. Второй снаряд упал около трамвайной остановки, недалеко от памятника Суворову, и ранил постового милиционера. Затем снаряды стали ложиться ближе к Невскому, Люди бежали и прятались кто куда. Более хладнокровные, в том числе и Мишка, бросились помогать пострадавшим, Раненого милиционера унесли в подворотню. На асфальте осталась небольшая лужа крови. Лошадь долго еще билась в судорогах, и ей ничем нельзя было помочь.

Осмотрев воронку, постояв немного около убитой лошади, Мишка направился к трамвайной остановке.

– Это цветочки. Ягодки будут впереди, – зловеще сказал пожилой мужчина в больших роговых очках.

– Да. Лапы у немца длинные. Середину города из пушки достал. Теперь держи ухо востро. Теперь мы на фронте.

Мишка внимательно посмотрел на двух говоривших мужчин. Оба они были пожилые, хорошо одеты, с портфелями.

– По правилам – город не удержать, – сказал Один. – Артиллерия бьет по центру, а если они решатся на штурм, от Ленинграда ничего не останется.

– Не так страшен черт, как его малюют. – Вы, видимо, имеете смутное представление о силе и технике немцев.

– Я-то имею представление. С четырнадцатого года по семнадцатый с немцами дрался. Пойду и теперь, если понадобится, а Ленинграда не отдадим.

– И я пойду, – вмешался Мишка.

– Правильно, парень.

– Ну, если мы еще и грудных младенцев в атаку пошлем…

Мишка хотел было отругнуться, но его перебил второй:

– Тихо, паренек! Ни к чему спорить. Человек от страха рассудок потерял и всякие глупости говорит. Пускай.

Подошел трамвай, и они разошлись в разные стороны. Мужчина в очках сел в первый вагон, а Мишка направился в последний. В вагоне говорили об обстреле, хмуро разглядывая из окна воронку от снаряда и выбитые стекла в домах.

Только теперь Мишке пришло в голову, что не следовало, пожалуй, оставлять этого человека в роговых очках, который говорил, что «по правилам – город не удержать». Кто его знает, что это за человек? Ведь всем было страшно, и, однако, никто со страха так не говорил. Мишка выругал сам себя. Но было уже поздно.

У площади Льва Толстого Мишка слез и пошел в детский сад.

Сестренка обрадовалась приходу брата, но первый ее вопрос больно отозвался в Мишкином сердце.

– Миша, а где мама?

– Мамы нет, Люсенька.

– Мама на работе? Да? А мама придет?

– Если баловаться не будешь, придет, – ответил он, чувствуя, что бесполезно говорить ей о смерти матери.

Чтобы отвлечь девочку, он вытащил из кармана конфету, которую отложил для нее за завтраком. – На вот…

Девочка немедленно сунула конфетку в рот.

– Ну, как ты устроилась? Хорошо? Девочка кивнула головой.

– Ты скажи мне, если кто обижать будет. Говорить больше было не о чем. Мишка вспомнил наставления матери, которые она раньше делала ему, уходя на работу, и повторил их сестре. Девочка молча кивала головой, но слушала невнимательно, несколько раз оглядывалась на дверь. Там были подруги, и, видимо, ее оторвали от игры. Погладив по голове сестренку и неловко чмокнув ее в щеку, Мишка вышел.

Отсюда он направился на Сытный рынок. Здесь можно было встретить людей из всех районов города, всех возрастов, всех профессий. Мишка осторожно пробрался к тому месту, где накануне он видел однорукого, но там его не оказалось. Углубившись в промежуток между ларьками, мальчик ждал и наблюдал, разглядывая людей и прислушиваясь к разговорам. Однорукого не было. Тогда он пошел по рынку и, выбравшись из толчеи, залез на лестницу рыночного корпуса. Отсюда было хорошо все видно, но из-за тесноты лица людей было невозможно разобрать. Мишка упорно искал в толпе запомнившуюся ему фигуру инвалида.

– Мишка! – услышал он знакомый голос. Оглянувшись, он увидел Ваську, который протискивался к нему из толпы.

– Куда ты пропал? Мы тебя искали, искали вчера… Думали, разбомбило… Завтра со Степкой хотели в больницах искать.

– По делам ходил, – серьезно ответил Мишка, – А ты чего тут?

– А я очереди продаю.

Васька забрался на лестницу и, устроившись рядом С другом, объяснил, что это значит.

– У ларьков очереди за картошкой, а как тревогу объявят, их разгоняют. Я, понимаешь, вон в тот подъезд запрячусь и жду. Как отбой заиграет, так бегом

– и сразу к ларьку. Всегда первый. Хорошо платят. Видал?

Васька достал из кармана пачку «Зефира», открыл ее и протянул Мишке:

– Бери.

– Я бросил курить.

– Почему?

– Так. Ни к чему это. Небо только коптить, – резко сказал Мишка.

Васька с изумлением посмотрел на приятеля, смутился, закрыл коробку, повертел ее в руках и спрятал в карман.

Некоторое время они сидели молча. Васька чувствовал, что с приятелем произошло что-то, о чем надо было говорить в соответствующей обстановке.

– Где Степан? – спросил через минуту Мишка.

– Дома, наверно. А что?

– Ничего. Потом все расскажу. Пойдем к нему. Они выбрались на улицу и молча пошли к дому.