Текст книги "Станция (СИ)"

Автор книги: Георгий Протопопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

      Олег заморгал, отрывая взгляд от бесконечной пустоты. К чему бы эти воспоминания? Жена (гражданская, если честно), сын... Даже эта Вера... тоже ведь вспомнилась, как что-то дорогое, даже всякие мелочи. Как они стояли на площади, а вокруг жужжали дети на электромобильчиках, а смех у неё оказался удивительным, заражающим воистину. Ладно, хватит уже. Итак всё грустно. Это только память, так её– растак, только бессмысленные сигналы в мозгу. Но на какие из них можно полагаться?.. Ах, вот так даже? Этак можно дойти до того, что ничего никогда не было. И настоящего нет. Но оно есть, в том-то и дело, и довольно уже интроверсий, от жажды избавит только конкретное физическое действие. Да, попить бы... А потом пожрать. Олег вдруг осознал, что ещё и голоден вдобавок ко всем радостям. В желудке нихрена нет. Чувство голода ещё не стало навязчивым, а может жажда перебивает, но в скором времени можно ожидать жестоких позывов. Впрочем, это возможно терпеть намного дольше. Вода актуальней.

      Олег с некой злостью посмотрел на грузовик. Что же с тобой?

      А если бы его завести? Ха, далеко ли уедешь без колёс? Но, в принципе, есть над чем подумать. Сесть в машину, пустить её по прямой, и пусть тебя вырубит,– может, такая зона ограничена, и есть шанс вырваться?

      Да уж, если, если. Ещё бы машину нормальную. Олег снова заглянул внутрь. Что тут заводить и как? Он спрыгнул с подножки, осознавая, что эта машина однозначно мертва. Олег отвернулся. Посмотрел в сторону намеченного ранее пути.

      -Мороженое,– прошептал он невпопад. И сделал шаг поперёк съезда, но в нужном направлении.

      И упал. Опять это случилось с ним, но почему-то сейчас Олег меньше всего ожидал чего-то подобного. Безмерно удивился, но не испугался, хотя этот раз показался ему самым страшным из всех. Тем не менее, он лежал и почти со спокойной отстранённостью прислушивался к своим ощущениям. Однажды Олег наблюдал частичное затмение солнца и помнил те свои чувства. Солнце продолжало светить, но словно бы поблекло, свет изменился– сумерки, не сумерки, а в разгар дня это было странно. И тревожно. Непонятная тревога, беспокойство. Вот и сейчас было нечто подобное. Будто солнце померкло, хотя продолжало всё так же сиять и печь с небес. Этот глубинный страх заставил его оцепенеть, но на каком-то уровне он по-прежнему всё спокойно обдумывал, и в нём росла обида оттого, что все пути вперёд закрыты, и что же теперь остаётся? Какую ещё найти лазейку?

      Тайм-аут, нужно очень крепко подумать. Должен же быть выход, не может его не быть. Но сначала попить, отдохнуть, успокоиться.

      И вот тут Олег испугался по-настоящему. Он понял, что вообще не может двигаться. Какое там вперёд, он даже отползти не может. По нулям, только глаза двигаются в орбитах.

      Ох, ты, блин, вот это, в натуре, что-то новенькое! Ужас окатил его ледяным пламенем, стиснул горло. Мгновенно и ярко представилось, что это всё, край. Теперь он будет лежать здесь, пока... пока... чёрт, нет! Только не так. Пожалуйста, только не так!

      Но тихо, тихо, надо успокоиться, дыши ровней. Вот так...  А теперь шевелись. Полегоньку, потихоньку, пусть не сразу. Всё должно получиться.

      Дрогнули пальцы рук... Хорошо, отползай. Сокращение пробежало по всем мышцам, на секунду Олега нелепо скрючило, а потом отпустило, и сила вернулась. Он откатился обратно к грузовику, полежал в его тени, чувствуя всем телом жар от нагретого асфальта, потом с трудом сел. Неприятная дрожь волнами прокатывалась по всему телу.

      Ну и ну... Нахрен такие эксперименты. Олег понимал, что был сейчас на грани, за которой возврата могло и не быть, стоило только поддаться отчаянию. А если бы, например, ещё дальше, прыжком, или более широким шагом продвинулся в эту... в эту зону... Бог мой... Олег смотрел за невидимую черту, как на что-то враждебное, в чём можно увязнуть, как муха в сиропе. Но облегчение от избавления пересиливало разочарование от неудачи. А это была неудача, как ни крути. Серьёзная, страшная, но она открыла опасность необдуманных действий. Правда, ничего хорошего это открытие не таило. Олег медленно встал на ноги, потому что задницу начало припекать. Захотелось поссать, что он и сделал, зачем-то стыдливо прячась за фургоном. Зашибись. Облегчение. Видно, мочевой пузырь тоже пережил неслабый стресс.

      Так, это всё хорошо, дальше-то что делать?.. А что делать, вернуться на вокзал, вот что. Да, подумал Олег, именно так, без вариантов. Там вода хотя бы. Надеюсь. Если физические законы не похерены напрочь. Да, вроде, нет, по-крайней мере, не все. Верх это верх, низ это низ, Солнце вон взошло. А куда делись все живые существа? Даже мошек никаких нет. Насколько глубоко прошло это исчезновение? Бактерии-то хоть остались? Блин, да причём здесь физические законы?! Вода ведь может быть просто... отключена. Но об этом лучше не думать, лучше просто проверить. Хорошо, на вокзал, так на вокзал. Тем более, рассвело. Наверное, там уже не так... не так страшно. Но самое страшное– это тишина. Она давит здесь, а там во много раз больше. Тишина. Вот уж никогда бы не подумал. И тем не менее.

      Он стал отходить, осторожно пятясь, глядя с непонятной тоской то на машину, то на башню, то снова на машину, потом развернулся, пошагал уже спокойнее, равнодушнее, что ли. Только один раз обернулся, зло сверкнул глазами на фургон. «Что ж ты раскорячился, тварь? Странный ты!»

      ...И он снова на перроне. В голове мутно. Ошеломление всем происходящим осталось, но достаточно притупилось. Говорят же, ко всему привыкаешь. Даже к такому, чего в принципе быть не может. И уже словно бы ничто не удивляет. Такая вот человеческая сущность. Он был на грани натуральной истерики, а может, и за гранью, но перетерпелось как-то, перемоглось. Остались простые действия, простые желания. И простые, исключительно животные реакции на обстановку. Или даже не животные. Камень удивляется, когда чья-либо рука поднимет его с дороги и швырнёт по воздуху куда подальше? А ведь для него такое состояние нетипично.

       Это усталость. Олег знал, что это усталость, да и жажда так его подкосили. Это, и ещё шок– информационный, эмоциональный, какой угодно. И ещё одно он знал, может быть, только самым краем сознания, но знал наверняка: несмотря ни на что, в нём нет сомнения. Как-нибудь, а он выберется. Что-нибудь произойдёт. Это даже не надежда и не желание, и не уверенность, это– ожидание.

      И он шёл к вокзалу, не спеша, хоть и испытывал сильную жажду, но и не походкой праздно прогуливающегося человека. Шёл, опустив плечи, глядя под ноги, как человек глубоко задумавшийся, как придавленный непомерной заботой.

      Остановился он у той же самой скамейки, на которой проснулся. Заглянул в мусорку, нахмурился, посмотрел вокруг. Странно: пейзаж-то, скорее, южный, а я ведь, кажется, уже в полях ехал... Ха, если б только это странно... Потом повернулся к зданию вокзала, стал разглядывать его, внимательно изучать взглядом. Значит, локации ясны. Только туда. И что там?.. Да, что там?

      Сейчас, в лучах жаркого солнца здание выглядело словно бы даже мило– такое красивое строение в старом добром архитектурном стиле; не что-то там новомодное, одноразово– недолговечное, разве что коробки «кондюшников» несколько нарушают общее впечатление, но это ведь всего лишь маленькая примета времени, говорящая о том, что дом этот не замер где-то там, а плывёт себе в потоке, развивается... спорно, конечно... да и чёрт с ним. Вот и часы всё также показывают четыре часа. Одно было сейчас Олегу ясно: день там, не день, а он всё равно... ну, да, боится. И стоит сейчас в самой настоящей нерешительности. Жажда, конечно, мощнейший стимул, но даже ей трудно заставить его преодолеть себя.

      И чего там страшного-то? Это же глупо, это в самом деле глупо. Что там такого может быть?

      Но там была неизвестность, и этого было более чем достаточно. Полная, абсолютная неизвестность. Не из тех, что вызывают здоровое любопытство, совсем не из тех. Скорее, из тех, от которых хочется развернуться– и, нахрен–  нахрен, домой.

      Но надо идти. Хочешь, не хочешь, а надо. Когда-то в детстве он точно также стоял на краю вышки в плавательном бассейне. Вроде, уже и настроил себя, и стоишь на самом краешке пятками, пальцами ног над пропастью, и смотришь вниз без трепета, а вот шагнуть... То же самое чувство. Словно барьер внутри, где-то в груди давит и сковывает все мышцы. Опять струйки пота побежали по бокам, ощутимо холодные даже в этой жаре, или особенно в этой жаре. Почувствовав прохладу и лбом, Олег понял, что с ним что-то не то, глупость какая-то, и разозлился, что в данной ситуации было даже к лучшему. Да что я, в самом деле, пацан, что ли? И у детей-то больше храбрости бывает.

      Он отлепился от скамейки,сделал шаг. С явным усилием. Второй, третий... Вроде бы, стало легче. Ступени, вверх, вот и дверь. В ногах дрожь и слабость, но это ничего. Олег уставился на дверную ручку, забыв, в какую сторону открывать, будто это было столь важным. Ещё он подумал о том, что делать, если дверь совсем не откроется. Вот это будет номер. Олег поднёс руку к массивной латунно– деревянной ручке и резко дёрнул на себя, хотя поначалу хотел толкнуть. Дверь свободно отворилась, даже чересчур легко.

      -Ага,– сказал Олег, замерев на пороге, напряжённо вглядываясь внутрь. Похоже, ничего не изменилось. Да и с чего бы? Хотя, хрен его знает, чего тут можно ожидать. Светлее, конечно, стало, и это сразу заметно. Вполне себе радостный свет струился сквозь огромные окна, яркими пятнами ложась на мраморный пол, вспыхивая искорками пыли в косых лучах. Как бы и не страшно. Олег шагнул внутрь. Ну что ж, вот я снова здесь.

      Сейчас, уже находясь в помещении, он перестал испытывать страх, сковавший его снаружи. В самом-то деле, чего тут бояться, всё на виду, светло, правда, сумрак и тени по углам остались, но это правильно, не может же прямо всё быть залито светом. Естественное и нормальное освещение. Чересчур тихо, но если не обращать внимание... Похоже, сам себя накручивал, настраивал на всякие ужасы (да оно и понятно), а на самом-то деле не так всё и плохо. Да нет, плохо, конечно же, но нет смысла добавлять ко всему этому кошмару ещё и собственные фобии. Даже как-то стыдно стало. Олег невесело усмехнулся, бодрясь, неспешно прошёлся вперёд, оглядываясь по сторонам. Аномалия или нет, а усложнять не стоит. Мир этот по-прежнему наш, будем считать. Допустим, что-то случилось. Что? Не знаю, неважно. Посёлок, предположим, брошен, станция законсервирована. Хм, не укладывается. Сигнализация на магазине, хотя, почему бы и нет; вон та машина через площадь– уже сложнее, кто бы бросил? Но пусть будет так. Мало ли, какие обстоятельства. Как в Чернобыле, например. И всё это накрыли неким силовым куполом. Конечно, фантастика, хрень полная, но, при всём, что происходит, не самое дикое предположение. И как-то я оказался внутри. Непонятно как, почему, собственно, я, ну да ладно. Ну вот, приуспокоил себя Олег, по крайней мере, ничего потустороннего, мистического, сверхъестественного. Думать так– уже какое-то облегчение. Совсем уж запредельных неожиданностей быть не должно. А то, что купол... ну, кто его знает, что учёные могли натворить. Слабое построение, но других нет, а если есть, то они хуже. Правда вот, есть нюанс. Если накрыли куполом, то по какой причине? Что здесь– зараза вирусная, радиация, что?

      Олег прислушался к своему состоянию, даже мурашки по телу пробежали от внезапно пришедшей мысли; с новым подозрением он смотрел вокруг, словно был способен разглядеть что-нибудь микроскопическое. Ну нет. Ещё и об этом задумываться? Лучше не надо. В любом случае, ничего не поделаешь. Вообще, вредно об этом размышлять– загоняешь только себя всё дальше и дальше в дебри. Факты появились, но выводы делать рано, информации откровенно не хватает. Остаётся делать, что делается, а там видно будет, что-нибудь да всплывёт и прояснится. Хватит воображать себе.

      Олег сделал ещё несколько не совсем уверенных шагов вперёд, не зная, куда, собственно, податься. Два крыла, две двери по сторонам холла. Куда?.. А, наугад. Не раздумывая больше, Олег повернул направо. Тишина, эхо шагов в пустом гулком пространстве, но– на самом деле– не так страшно, как раньше. Солнце– это сила.

      Тёмная дверь, над ней табличка– «Служебные помещения. Посторонним вход воспрещён». Само собой. Он несильно нажал на ручку, потом потянул на себя. Дверь свободно открылась. Ну, хоть что-то радует, сказал себе Олег. С минуту он вглядывался в полную, как он думал, темноту, пока глаза привыкали. Перед ним предстал довольно длинный и гораздо более сумрачный прямой коридор с квадратными люминисцентными светильниками, встроенными в подвесной потолок. Мрачноватый коридор, никаких окон, только двери по обеим стенам. Правда, впереди и справа, не так далеко различим более светлый проём– скорее всего, лестница на второй этаж, должно ведь быть два этажа. С противоположной стороны коридора, насколько видно отсюда, тоже дверь, а не торцевое окно, как можно было бы подумать. Да какая разница?

      Олег повернул голову и справа же у самой двери на уровне пояса увидел двухклавишный выключатель. Не задумываясь, щёлкнул по нему. Тишина вдруг нарушилась коротким гудением; заморгал, щёлкая с переливами и постепенно разгорелся свет вдоль коридора.

      -Опачки!– вслух сказал Олег, даже не ожидавший такого, так и замерев с отведённой рукой.

      Надо же. Живём, мать вашу. Он даже немного повеселел, как будто дела его уже ощутимо пошли на лад. Это, конечно, вопрос, откуда берётся электричество, если Олег уже представил новую картину мира, в которой присутствует невидимый «силовой купол». Откуда и,главное,– зачем? Впрочем, об этом ли сейчас думать? Хотя, стоит сделать заметку для себя: возможно, вдоль кабельных или воздушных сетей, подходящих к зданию, есть проход– прочь, за барьер. Если не будет других вариантов, можно опробовать и этот, почему нет? Найти щитовую и смотреть куда или откуда что идёт.

      В Олеге пробудилась решительность, словно простым нажатием на клавиши он, заодно, включил и себя. Твёрдой походкой, но не торопясь, он пошёл по коридору. Двери слева и справа– без поясняющих табличек, но с номерами– «101»– слева, «119»– справа. Мимо. А вот следующие двери слева, спрятанные в небольшой нише – похоже, то, что нужно: на одной треугольничек с кружочком сверху, на другой– то же самое, только треугольник перевёрнут. Стало быть, туалеты– женский и мужской. Испытывая большой душевный подъём, Олег вошёл в ближайший, женский, и дверь оказалась незаперта. Внутри– непроглядная темень, и Олег попятился было, но вдруг свет снова заморгал, и зажёгся сам собой люминисцентный светильник на потолке.

      -Боже,– прошептал Олег, в первые мгновения неприятно, до холодка в груди, поражённый. Но, скользнув взглядом вдоль стен и потолка, он увидел наверху, в углу датчик движения. Ага. Тогда могли бы и светодиодные светильники до кучи. Не слишком ли шикарно для такого вокзала, который, к тому же, представляется вполне таким старинным строением? Ну и что, ну и подумаешь. Бывает, всякое бывает. Олег вошёл и осмотрелся. Впереди ещё одна дверь, и понятно, что там, а здесь– умывальник, зеркало над ним, сушилка для рук, бумажные полотенца в металлической коробке, жидкое мыло; противоположная от умывальника стена– полностью зеркальная. Неплохо. Но сейчас его интересовало только одно. Олег буквально ринулся к раковине, нервно открыл кран, и– Господи!– вода послушно полилась тугой и шумной струёй. Несколькими резкими движениями он настроил холодную воду и склонился, жадно припав к живительному источнику. Глотал, пока не закололо в боку, отдышался и снова глотал, уже как бы смакуя. Наконец, кажется, напился. Живот вздулся и побулькивал; даже как-то плохо стало. Олег отстранился, закрыл кран, выпрямился. Ну что ж, ранее он почти достиг пика отчаяния, теперь всё идёт на поправку. Олег развернулся и посмотрел на себя во весь рост в зеркальной стене. Множество, уходящих в бесконечность отражений. Он приблизился к зеркалу, удивлённый и испуганный собственным взглядом. Серые глаза на круглом лице, слишком пухлые для мужика губы, прямой небольшой нос; в целом, знакомое лицо, но взгляд!.. Словно совсем чужой человек смотрит на него из глубин зеркала. Олег почти не узнавал себя, и это лицо с непередаваемым выражением и глазами, полными ужаса, его откровенно пугало. Несколько долгих секунд он пристально разглядывал себя– глаза в глаза,– потом моргнул, отвёл взгляд, даже головой потряс, избавляясь от наваждения. Неприятно, чёрт. Человек в зеркале был затравлен, раздавлен, загнан, почти что в панике. Это разве я?.. До чего, сука, довёл себя, со стороны смотреть реально страшно. А если ещё на весь облик внимание обратить... Грязный, как сволочь, весь растрёпан, разодран, неудивительно, что такое лицо. Олег пытался обратить всё в шутку, но где-то в глубине себя понимал, насколько всё серьёзно. То, что он пережил и переживал сейчас выбило его из колеи, и, чтобы окончательно не съехать, не стоит смотреть себе в глаза. Лучше не заострять внимание на деталях. Ну а так, в целом, действительно– грязный, как с помойки, бешеный какой-то. Олег, нахмурясь, отвернулся от зеркальной стены и, стараясь не смотреть в зеркало над раковиной, снова открыл кран, пустив теперь уже тёплую воду, набрал в ладонь жидкого мыла, старательно вымыл руки, затем лицо, попытался оттереть пятна на одежде, бросил это дело, подумал и скинул майку. Поднёс её к коробке с мылом, накачал его побольше прямо на майку и по-быстренькому простирнул, спокойно и деловито. Слегка выжал, встряхнул и натянул на себя обратно. Зашибись. Неплохо бы то же самое и с шортами. Ну а чё бы нет? Олег вытащил из карманов сдохший телефон, сигареты, снял и так же быстро постирал шорты. Выжал, встряхнул, надел. Мокрая одежда не вызывала дискомфорт, напротив, как-то бодрила. Человеком себя почувствовал. Олег отмотал полотенце, вытер руки, подумал, как быть с сигаретами, не покурить ли, кажется там «бычёчек» оставался. Да, можно и покурить.

      Потом он курил, с удовольствием затягиваясь, не глядя в зеркала. В какой-то момент сделал шаг назад, приблизившись спиной к сушилке, и она вдруг взревела, заработала с диким воем. Олег в ужасе скакнул на месте, подавившись дымом. Сердце запрыгало в груди. Фу ты, чёрт, наконец дошло до него. Тоже автоматика с датчиком. Олег нервно хохотнул, затушил и выбросил в ведро окурок, отмотал ещё полотенца, завернул в него пачку сигарет вместе с зажигалкой и сунул этот свёрточек во влажный карман. Забрал телефон и вышел в коридор. Вот теперь он готов к решительным свершениям. Ещё бы пожевать чего-нибудь, да прилечь потом, очень уж вымотался. Но не время сейчас отдыхать, а что касается еды– посмотрим, может, и попадётся что-нибудь. Так и так предстоит что-то искать, не знаю что, как в той сказке.

      Всё пройдёт, философски заметил про себя Олег. Всё всегда проходит. Это только в настоящем кажется, что конца этому не видать, и время тянется, и бог его знает, что там впереди. Но время, как бы оно ни ползло, минует этот мрачный отрезок, выбросит его, как ненужный хлам, в безвозвратное прошлое. Так или иначе. Я ещё буду смеяться над всем этим. Вспоминать, как бред, и смеяться. Может, какой-то юмор и откроется в теперешнем печальном положении, всегда так со стороны бывает. Лишь бы оно было– будущее. Ну а пока– вперёд.

      Олег так и сделал. Шагнул поперёк коридора и, не долго думая, сунулся в дверь напротив. Незаперто. Даже как-то странно. Олег вошёл в довольно просторный кабинет, осмотрелся. Два стола, мониторы, шкафы, окно и солнечный свет. Там, понимаешь, закрыто, а здесь– заходи, бери, кто что хочешь. Что за дела? Мать вашу.

      Но душно, очень душно. Горячий, неподвижный воздух словно бы загустел в ограниченном пространстве кабинета. Есть кондиционер, вон он висит, но отключен. Да и нужно ли его включать, задерживаться здесь Олег не собирался. Потому что ему в голову пришла ещё одна шальная мысль. Может, если эта дверь столь легко открылась, то и та, где выход?.. Ну да, она была заперта, да ещё как заперта, но мало ли... А вдруг? А если нет, то должны быть и другие выходы. В душе его родилась смутная надежда. Если всё стало получаться, то и дальше так должно быть. Вот сейчас пойду и посмотрю. Но Олег, тем не менее, задержался. Потому что в углу увидел кулер, спокойненько так себе примостившийся, с на три четверти полным бутылём и, судя по зелёной индикаторной лампочке, включенный, и даже со стаканчиком в лотке. Пить уже особо не хотелось, во вздутом животе и без того как будто тяжёлый камень лежал, но он подошёл, взял стаканчик и набрал холодной воды. Бутыль забулькал, а Олег неспешно, маленькими глотками– «дай мне напиться железнодорожной воды»– выпил приятно ледяную воду, посмеиваясь про себя над тем, что хлебал из-под крана, радуясь, как поросёнок в луже, а тут вон оно как... Может, и похавать найдётся? В кабинетах же пьют чай, кофе,– печеньки там, конфетки всякие, булочки, хоть что-нибудь. Подумав об этом, Олег немедленно кинулся на поиски по столам, полкам и шкафам. Ничего здесь не было заперто, но и поиски успехом не увенчались. Одна ненужная канцелярия, да папки с бумагами. Ну ладно, здесь не повезло, но Олег не отчаялся, сейчас в душе его поселился оптимизм.

      Он вернулся в коридор. Вон сколько дверей ещё, а там ведь и второй этаж. Но нужно проверить выход. Это главное. К тому же, переполненный водой желудок создавал пока что временную иллюзию сытости.

      Олег вышел обратно в вестибюль вокзала и направился к выходу. При солнечном свете сходство с храмом терялось. Люстры– да, похожи, потолок высокий, но не куполообразный, на стенах бра, которых раньше не замечал, в едином с люстрами массивно– бронзовом стиле. Вокзал, как вокзал. Немножко странноватый, конечно, а в чём эта странность– так сразу и не скажешь. Олег шёл через зал, мимо кресел, и в него входило окончательное осознание того, что он один, совершенно один, как на необитаемом острове, как на всём белом свете– без разницы, «остров» или весь мир опустел, для него всё едино, раз уж он здесь (где-то). И не появится никто, и ничто не оживит замершее, мёртвое пространство, которое раздаётся перед ним, как густая вязкая жидкость и так же смыкается за спиной без всяких видимых изменений. И если дверь открыта, то что это даст? Он и без двери не мог выйти на площадь. Такие мысли омрачали и без того не слишком радужный взгляд на мир, но общий оптимистический настрой возобладал, и Олег как бы пропустил их мимо себя, подсознательно, впрочем, приготовившись к чему-то такому, не слишком хорошему и дав себе установку не очень расстраиваться, если что. Говорят же, если думать позитивно, то всё само собой устроится. Ведь мысли должны иметь силу?

      Подгоняя себя, Олег поспешил к выходу, не отвлекаясь ни на что постороннее. И, оказавшись у двери, яростно дёрнул её, толкнул, снова дёрнул и только потом успокоился. Олег глубоко вздохнул. Заперто. А чего ты ждал? Как бы она сама собой оказалась открытой?.. Сквозь стекло он видел знакомую уже площадь, мини– вэн за ней, тополиную аллею, фасады красивых и аккуратных домов и домиков, за которыми поднимались зелёные горные склоны. Улицы разбегались от площади, уводили куда-то дороги, но всё это было недоступным и всё было безмолвным и пустынным, отчего казалось несколько пугающим, несмотря на внешнюю красивость и умиротворённость.

      Оптимизм не испарился окончательно, но, определённо, дал трещину.

      Найду где-то кувалду, зло подумал Олег, и вернусь, сука. Сейчас не хотелось об этом думать, но по самому краю сознания уже скользила неявная пока мысль, что, похоже, он здесь застрял.

      И что мне со всем этим делать?.. Усталость уже конкретно давала о себе знать, ноги буквально подкашивались. Столько, блин, натерпелся с утреца-то, хоть и времени прошло всего...

      Тяжёлой походкой Олег вернулся на середину зала, постоял потерянно и направился к расписанию и двум киоскам по бокам от него. Первым делом, конечно, обратил внимание на остеклённые будки, но поживиться в них оказалось решительно нечем. В одной стоял компьютер, пачками лежали рекламки тарифов и услуг различных операторов сотовых сетей, а заодно на всех стёклах были расклеены билеты мгновенных и прочих лотерей, и такие же заполняли прозрачный, стоящий рядом барабан или лежали стопками, перемежаясь с рекламками. Просто-таки бери и выигрывай. И звони куда хочешь. На секунду Олег нахмурился; что-то такое завертелось в голове по этому поводу, но так и не оформилось во внятную мысль. Что-то, что-то... что-то ведь скользнуло, такое чувство, что очень важное... но нет, ушло. И бог с ним, вернётся, если надо.

      Вторая будка называлась киоском «Роспечати». Здесь Олег увидел разнообразные книжицы, журналы и газетки в основном с анекдотами и сканвордами, а также так называемые «покет-буки» с бессмысленными женскими детективами и любовными романами. Просто-таки сиди и читай в тугую минуту. Развлекайся, мля.

      Впрочем, Олег смотрел на всё это взглядом рачительного хозяина, словно в душе уже смирился со своей участью и готовился провести здесь неопределённо долгое время, внешне не признаваясь себе. Отметил попутно, что среди газет и журналов, помимо старых, встречаются и вполне свежие– значит, с этим всё в порядке, никаких странностей, которых подспудно ожидал. Новенький купол-то, если он есть. Да и то: вокруг не пыльно, всё сияет, как будто только сию секунду жизнь покинула эти места.

      Поджав губы и сдвинув брови от неразрешимых мрачных сомнений, Олег повернулся к большому табло, висящему на стене между киосками.

      И замер, бегая взглядом по строчкам расписания, чувствуя привычный уже запредельный холодок в груди и– по контрасту– сумрачный жар в области затылка. Сухие печатные строки плыли и рассыпались перед глазами, не желая составляться во что-то осмысленное, вернее, осознаваться, как сообщения, несущие определённую информацию. Не верилось в такие надписи, воистину, это была бессмысленная ерунда. Словно чья-то непонятная и дурацкая шутка.

      «Москва– Поля Камышей»,– читал Олег, немея и пугаясь,– «Калининград– Поля Камышей», «Екатеринбург– Поля Камышей», «Новосибирск– Поля Камышей», «Иркутск– Поля Камышей», и так далее– множество русских городов, а также иных, когда-то родных советских, а теперь заграничных. И везде пунктом прибытия эти самые «Поля Камышей».

      Что это? Как понимать? Что за «пуп Земли» выискался?

      А столбцы со временем прибытия и отправления абсолютно пусты. Тоже загадка. К чему тогда всё это расписание?.. А вот ещё интересная надпись: « Китеж– Поля Камышей». Какой, нахрен, Китеж? Полнейший бред. Кто так изголился-то? А главное– для чего?

      Упёршись взглядом в простую, но дикую надпись «Адлер– Поля Камышей», Олег попятился, и пятился до тех пор, пока не уткнулся ногами в ряд сетчатых кресел, затем колени его подогнулись, и он рухнул на сидение. Во рту мгновенно пересохло; мир, как-то уже почти логично выстроенный в голове снова разваливался, наполняя истинной потусторонностью образовавшиеся необъяснимые бездны и унося из головы всё незыблемое и твёрдое, за что можно было бы зацепиться. Что-то настолько не так, что даже невообразимо, насколько.

      Духота, которую сейчас особенно остро почувствовал, тягучая и раскалённая, надвинулась на него, сдавила грудь, и стало трудно дышать.

      И, словно наперекор этому факту, Олег потянулся за сигаретами. Непослушными руками размотал немного отсыревшую и расползающуюся бумагу, добрался до пачки, нервно закурил, чёрт с ним, что мало сигарет осталось. Как ни странно, стало лучше. Олег откинулся на спинку, выдыхая клубы дыма в неподвижный воздух. Больше он не смотрел на табло и сидел, задумавшись. Докурил сигарету,уронил тлеющий фильтр, поискал глазами мусорку, нашёл её возле окна, но ничего не предпринял, а просто наступил на окурок. Утёр со лба пот, подумал, что надо сходить попить, и, в ответ на эту мысль, в боку неожиданно и резко закололо. И вслед за этим Олегу быстро заплохело. Со стоном он закрыл глаза, откинулся ещё больше, сползая по спинке. Этого ещё не хватало, с ужасом подумал он. Зачем столько воды выхлебал?

      Олег переждал, боясь шевелиться, и постепенно внезапный приступ прошёл. Полегчало. Не открывая глаз, вытянув ноги, он полулежал, расслабившись, приходя в себя, и вскоре почувствовал, что начинает выпадать, попросту говоря, засыпает. Олег сел, часто моргая, делая гримасы лицом. Какое спать, нельзя! Он встал, постоял, пошатываясь, огляделся. Жажда какой либо деятельности прошла напрочь, но плюнуть на всё и действительно уснуть отчего-то казалось невозможным. Хотя Олег и обдумывал вяло, почему, собственно, нельзя спать и не нашёл веских доводов против, но ему было страшно. Кто его знает, что приключится, когда уснёшь и когда проснёшься, если вообще проснёшься. Говорят, что утро вечера мудренее, но сегодняшнее утрецо выдалось не из таковых. Мудрёнее– это да. С другой стороны, а вдруг, когда уснёшь, всё вернётся на круги своя, и схлынет этот бред, это наваждение, как и не было. Уйдёт в никуда, в такую же тёмную неведомую глубину, откуда и явилось нежданно, свалилось на голову, как летом снег. И окажешься снова в поезде, и хоть бы даже и не вспомнилось ничего, невелика будет потеря. Заманчиво, блин, и хотелось бы надеяться, но всё равно страшно. Лучше уж потянуть, сколько можно, всё равно рано или поздно тебя неизбежно срубит, а там уж посмотрим. Рано нам ещё сдаваться. Табло это дурацкое– подумаешь. В сущности, ничего не изменилось ни к добру, ни к худу. Всё так же непонятно и странно. Как оно и было с самого начала. Ну и бог с ним. Главное, выбраться отсюда как можно скорей, хоть через коллектор, хоть как, не откладывать на потом. Оставить всё позади и думать забыть. Тогда уже можно будет спокойно поспать.

      И с такими мыслями Олег побрёл, с виду бесцельно, но неуклонно двигаясь ко второй, исключая выходы, двери в зале. Минуя окошки касс, справочной, дорожной полиции, куда не стал даже заглядывать, не ожидая для себя ничего интересного. Мелькнула, правда, мысль, что раз уж менты постоянно с автоматами по вокзалам шныряют, то, быть может, и в караулке у них найдётся какой-нибудь АКСу. Может, так-то спокойней будет. Но идея быстро увяла. Зачем всё это, для чего? Мало ли что думалось, а я ведь не в компьютерной игре всё-таки, незачем уподобляться, втягиваясь в безумие ещё больше. Вот разве что по двери пострелять запертой, по окнам непробиваемым. Авось «калаш»-то прошибёт. Ладно, попозже можно посмотреть, если там найдётся вообще что-либо и если ещё оно не под замком, что сомнительно. Пока же заглянем во второе крыло. Олег подошёл к двери, ожидая увидеть за ней такой же служебный коридор, как и напротив, но большая табличка с надписями (которую не увидел раньше), схематичными рисунками и стрелками сообщила, что он обманулся. Туалеты, камера хранения, а вот это интересно– магазины.