Текст книги "Израиль, которого не было, или Подлинная история еврейского народа"
Автор книги: Георгий Катюк
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Процесс обретения евреями национального своеобразия еще и сейчас не окончен, несмотря на то, что ему придано ускорение формированием государства Израиль. Логика раввинов при принятии доктрины изоляционизма была простой: какой же это народ, если в него могут переходить все, кому не лень? Кто поверит, что евреи – это нация, если откроется правда о распространении иудаизма таким нехитрым и отнюдь не биологическим способом, как обращение в свою веру неевреев? О каких «кровных узах», объединяющих евреев всех стран, можно будет говорить в этом случае?
Именно потому, что христианство и ислам распространялись не биологическим, а духовным способом, мы не называем христиан и мусульман народами. Если допустить саму возможность распространения иудаизма не биологическим, а духовным путем и одновременно отнять у евреев пальму первенства в его изобретении – вспомним египетского Атона-Адоная, – то у евреев не останется ничего, что отличало бы их от других народов. Соответственно, исчезнет и сама возможность называться народом.
Для чего же понадобилась «скитальцам» эта самая возможность? А вот для чего. На каком-то этапе своего существования они поняли, что представив себя народом, к тому же – «гонимым», можно будет истребовать для себя территорию. Дабы, так сказать, отдохнуть от скитаний. Ведь только «народы» имеют право на территорию для построения государства, если следовать мировой практике. С этого времени прозелитизм перестает поощряться. Примерную дату этой метаморфозы я уже назвал: это начало нашей эры.
Почему именно эта дата?
Потому что в это время христианство, завладев умами тех, кто ранее припадал к язычеству и иудаизму, сделало невозможным дальнейшее распространение последнего. С этого времени прирост евреев в мире резко пошел на спад. (На самом деле, конечно, уменьшилось количество не евреев, а тех, кто считал себя евреями, т. е. приверженцев иудаизма). Обнаружилась пропасть между иудеями и всеми остальными. С этого времени иудаизм действительно начинает приобретать национальный характер. Начинают вырисовываться и контуры будущего государства Израиль. Пока, конечно, только в уме.
Очень помогла в этом Библия. Имея такой весомый аргумент, как наличие (пусть даже в далеком прошлом) собственного государства, в которое, как в некую тихую гавань, очень хочется «возвратиться» после долгих мытарств и скитаний, можно было рассчитывать на большую благосклонность со стороны мирового сообщества. Пусть даже знание об этом государстве опиралось на такой ненадежный с научной точки зрения документ, как Святое Писание [30]30
Принимая во внимание подобную заинтересованность, трудно отделаться от мысли, что этот «аргумент» мог быть внесен в Библию задним числом. А что, собственно, мешает так думать?
[Закрыть].
То есть именно дату рождения Иисуса следует полагать датой рождения еврейского народа. Упоминание же об Израиле на стеле Мернепты, датируемое XIII в. до н. э., вряд ли можно связывать с предками современных израильтян. Она повествует о чем-то другом, о том, к чему, собственно, я и пытаюсь докопаться.
Итак, мы подходим ко все чаще высказываемой идее конфессиональной основы еврейства. В свое время понадобилось уничтожить знание об этом, замкнуться, отказаться от миссионерства, дабы придать иудаизму «национальный» характер. В самом деле, о каком государственном строительстве можно будет говорить, если выяснится, что евреи по своему происхождению – это всего лишь религиозное сообщество, если вообще не секта? Ведь не могут же претендовать на обретение «исторической родины» хлысты, свидетели Иеговы или адвентисты Седьмого дня [31]31
Весь парадокс в том, что могут. В свое время именно одна из таких сект – пуритане, обосновавшись в штате Массачусетс в 1620 году, положила начало Соединенным Штатам Америки. Правда, в данном случае речь шла не об обретении «исторической родины», а о построении нового государства.
[Закрыть].
Главными из действий по приданию еврейству национального характера стали затушевывание фактов массового обращения неевреев в иудаизм в дохристианскую эпоху и выработка концепции, согласно которой евреи – это вечные странники («Вечный Жид»), неоднократно изгоняемые из родной земли за неуживчивость, гордыню, непризнание Христа Спасителем и Мессией и его распятие [32]32
Согласно европейским средневековым преданиям, Вечный Жид, или Агасфер, – это иудей-ремесленник, отказавший Христу, ведомому на Голгофу, в просьбе прислониться к стене своего дома, чтобы отдохнуть. За это данный персонаж был осужден Богом на скитания по миру до Второго Пришествия Христа.
[Закрыть].
Парадокс в том, что концепция эта разработана была как раз «гоями», т. е. христианами. Раввины ее только подхватили, т. к. она соответствовала их державническим устремлениям. Их усилия принесли свои плоды. Образ Вечного Жида, который скитается по свету, будто осенний листок, гонимый ветром, понемногу стал овладевать умами.
По иронии судьбы «скитальцы» сами же и попались в расставленные ими сети. Их генетические (скорее даже – евгенические) исследования, нацеленные на отыскание маркеров своеобразия, дали обратный эффект, умудрившись подвести еврейство к той черте, за которой само его существование оказалось под вопросом. Думаю, многие из евреев во время Второй мировой войны мечтали стать неотличимыми от представителей других наций, дабы избежать жерновов холокоста.
При этом подлинная наука не была продвинута ни на йоту.
Поначалу попытки представить евреев нацией и даже выделить в отдельный расовый тип вызывали лишь снисходительную усмешку. Но когда в это поверили, стало уже не до смеха. Ибо поверили в это в том числе и нацисты. А поверив, стали претворять в жизнь по-своему воспринятые выводы из этой, на первый взгляд, безобидной сказки.
Впрочем, к тому, что известно об ужасах холокоста, добавить нечего. Да и не ставилась здесь такая цель. Единственное, что хотелось бы, так это продемонстрировать выкладки еврейских интеллектуалов периода зарождения фашизма, как две капли воды похожие на содержание более поздних нацистских пропагандистских роликов. Только с обратным знаком.
Вот, например, как обосновывал национальную идентичность евреев один из родоначальников сионизма, Натан Бирнбаум (1864–1937), кстати говоря, первым употребивший термин «сионизм»: «Невозможно объяснить умственные и эмоциональные особенности того или иного народа иначе, как при помощи естествознания. «Раса – это все», – говорил наш великий соплеменник лорд Биконсфильд (Бенджамин Дизраэли). Ведь в расовых особенностях заложена уникальность народа. Расовые различия являются источником национального многообразия. Из-за несхожести рас немец или славянин думает и чувствует по-другому, нежели еврей. Эта несхожесть позволяет также объяснить тот факт, что немец создал «Песнь о Нибелунгах», а еврей – Библию» [33]33
www.plam.ni/hist/kto_i_kakJzobryol_evreiskii_narod/index.php
[Закрыть].
Оказывается, на облик нации оказывают влияние не исторические коллизии, не география проживания, не язык с культурой, а биологическая наследственность, природа: «Природа порождала и продолжает порождать разнообразные человеческие расы, так же как она создает разные времена года и климатические условия» [34]34
Там же.
[Закрыть].
Как говорится, еврей – он и в Африке еврей. Эдакий «генный» детерминизм.
Мощная расовая подоплека сквозит и в воззрениях еще одного сионистского деятеля – Владимира (Зеэва) Жаботинского (1880–1940), который без обиняков заявлял: «Совершенно очевидно, что истоки национального чувства следует искать не в воспитании, полученном человеком, а в том, что предшествует воспитанию. В чем? Я изучал этот вопрос и нашел на него ответ: в крови. И этой точки зрения я придерживаюсь до сих пор. Чувство национальной принадлежности коренится в крови человека, в том расово-физическом типе, к которому он относится, и ни в чем ином… Душевное строение народа определяет физический тип человека в значительно большей степени, нежели индивидуальные душевные наклонности… Поэтому мы не верим в возможность духовной ассимиляции. С физической точки зрения немыслимо, чтобы еврей, в жилах которого течет чистая еврейская кровь без каких-либо примесей, обрел душевные наклонности немца или француза, точно так же, как немыслимо представить себе негра, сумевшего превратиться в белого человека» [35]35
www.plam.ru/hist/kto_i_kak_izobryol_evreiskii_narod/index.php
[Закрыть].
Опять тот же биологический детерминизм и связанные с ним противоречия. Я имею в виду негров-фалаша, сумевших-таки наперекор «природе» и Жаботинскому стать «белыми людьми», т. е. израильтянами. И вот еще факт – очевидный, но почему-то ускользнувший от внимания Жаботинского и его последователей: уже внуки эмигрантов, прибывших, например, в Америку, теряют национальную идентичность, превращаясь в коренных американцев.
А что, собственно говоря, оставалось строителям еврейской идентичности, кроме биологии? Ведь им нельзя было опираться в своем творчестве даже на территорию, которая в отсутствие других цементирующих факторов могла послужить основой нарождающейся под их перьями конструкции. И на религию они не могли рассчитывать, хотя это едва ли не единственное, что действительно как-то объединяло евреев всех стран. Ведь это могло придать еврейству очертания религиозной общины, а это не совсем то, о чем грезилось.
К слову сказать, идеология «крови и почвы» была чрезвычайно модным веянием на рубеже XIX–XX веков. Неудивительно, что ее взяли на вооружение фашисты. Впрочем, «взяли на вооружение» – не совсем точная редакция. Фашизм сам был ею порожден. Парадоксально, но факт: идеология, которую исповедовали (а, возможно, даже изобрели) евреи, пробудила монстра, для которого они сами стали лакомым кусочком. «Из-за несхожести рас немец или славянин думает и чувствует по-другому, нежели еврей», – с этой формулой согласился бы сам доктор Геббельс.
Казалось бы, с разгромом фашизма теория «крови и почвы» должна была прекратить хождение по умам. Не тут-то было. Даже ужасы Второй мировой мало кого убедили в ее пагубности. Биологический детерминизм, разновидностью которого она являлась, взят на вооружение современными националистами вместе со всеми вытекающими из него глупостями. Достаточно вспомнить рекламный слоган времен правления президента Ющенко «Думай по-украiнськi!», позволяющий допустить, что мышление украинца неподвластно законам логики.
Впрочем, как говорится, нет худа без добра, если, конечно, можно воспользоваться этой формулой в данной ситуации. Я по поводу последствий войны. Мировое сообщество прониклось лишениями, выпавшими на долю еврейства, и решило предоставить ему территорию, где бы оно могло предаваться самоутверждению без опаски быть подвергнутым гонениям. Холокост, таким образом, приблизил «возвращение».
Можно предположить, впрочем, что совсем не гуманными соображениями при этом руководствовались. Возможно, просто хотели избавиться от докучливого еврейского присутствия. То есть не евреям жаждали предоставить независимость, а себе самим от евреев, сослав их в очередное, но теперь уже почетное, гетто.
Впрочем, речь сейчас о другом. Думаю, ни у кого уже не осталось сомнений в том, что евреи по происхождению не народ, а сообщество, процесс превращения которого в народ еще далеко не окончен. Сообщество единоверцев. Однако этим объясняется далеко не все. Остаются нераскрытыми причины огромного влияния этого сообщества на жизнь народов, а следовательно, сама его суть. Мало ли сект существовало в мире? Но сравнимо ли влияние, которое оказывали они на жизнь, с влиянием евреев? Даже тот факт, что еврейство являлось наиболее «продвинутой» частью человечества, сам по себе ничего не объясняет, а только порождает очередной вопрос. Вопрос о причинах этой «продвинутости».
То есть отрицание этничности древних монотеистов не является настоящей целью данной работы. Оно вдобавок ко всему еще и оригинальностью не блещет, давно уже став для думающей публики секретом Полишинеля. На самом деле интересно выяснить происхождение упомянутой «продвинутости». Каким путем выпестовались феноменальные особенности евреев? Откуда у пустякового, как нам его представляют историки, народа мания величия? Она же должна быть как-то обоснована? Если исходить из предпосылки, что еврейство – это социальная группа, все таланты участников которой сформировались в процессе выполнения каких-то функций, то уместен вопрос: каковы эти функции, что это за социальная группа?
Именно эти вопросы являются ключевыми в разгадке феномена еврейства. Но без развернутой картины положения и деяний «сынов Израиля» в прошлом найти ответы на них будет мудрено.
4. Такие разные евреи…
Самая большая проблема, с которой сталкивается историк, – это наличие вставок в первоисточниках. Древний хронист не только переписывал тексты, но и редактировал их, осознанно или неосознанно внося в них современные ему представления. Даже историк нашего времени не прочь если не подправить летописный материал, то хотя бы оспорить его истинность с современной колокольни. То и дело слышишь: «Летописец был неправ», «Хронист ошибался». Мотивируют это обычно тем, что в распоряжении современного ученого имеется гораздо больше исторического материала, чем у его предшественников. Дескать, и прав на переосмысление и критику у него больше. Но даже с учетом этого любая категоричность в этой тонкой сфере не имеет оправданий. И опять-таки по причине содержащихся в данном материале тенденциозных вставок. Причем в хрониках, дошедших до нашего времени, их, надо полагать, содержится больше всего, ибо над ними «попотело» максимальное количество переписчиков.
«Любая история есть, прежде всего, история времен своего написания», – писал итальянский философ Бенедетто Кроче (1866–1952), и с этим трудно не согласиться.
Не вызывает сомнений, что одной из таких вставок является понимание евреев как маленького, отовсюду гонимого народа, не нашедшего приюта даже у себя на родине. И не только потому, что оно служит идее создания государства Израиль на палестинской земле. Такая трактовка выглядит недоразумением на фоне фрагментов, описывающих прямо противоположное. Имеется в виду главенствующая роль, которую играли евреи в общественной жизни «приютивших» их стран. Поражает даже не сама эта роль – случаи доминирования одного народа над другими нередки в истории, – а то, что играл ее народ диаспоры, для которого по здравому рассуждению это совсем не характерно.
Ибо нигде и никогда диаспора не доминировала над титульной нацией.
Об огромном влиянии, которое оказывали евреи на жизнь Рима, я уже упоминал в предыдущем разделе. Можно продолжить эту тему. Вот, например, как выражает отчаяние по поводу засилья евреев в империи римский поэт Рутилий Намациан:
Пусть бы несущее ужас оружье
Помпея и Тита не покорило нам
вовсе страны Иудейской!
Вырвав из почвы, заразу
по свету пустили,
И победитель с тех пор стонет
под игом раба.
(Перевод С.Я. Лурье)
Практически то же утверждал и Блаженный Августин, ссылаясь на Сенеку: «Так побежденные предписывают законы победителям».
Победитель – это Римская империя. Евреи же в Риме – не просто диаспора. Они, если придерживаться традиционных представлений, военнопленные, уведенные из Иудеи по окончании Иудейских войн и раньше, в ходе походов Гнея Помпея. Как видим, бремя плена оказалось для «рабов» не очень тягостным. Более того, они использовали его с максимальной выгодой для себя. С крайним недоумением приходится отметить: евреи в Риме являлись далеко не плебсом, что можно было бы предположить, учитывая их статус военнопленных. Например, когда в Рим к императору Траяну прибыло посольство из Александрии, состоящее из евреев и греков, то император приветствовал только евреев, на греков даже не взглянув. В отчаянии глава греческой делегации воскликнул: «Больно нам, что городской совет заполнен евреями!»
Еще раньше к евреям благоволил Александр Македонский. Даже тот факт, что он был завоевателем Иудеи, не стал тому помехой. По Флавию, при основании города своего имени Александр дал евреям равные права с македонцами. О персидском царе Кире, освободителе евреев из вавилонского плена, я уже говорил. Тот просто рассыпался в любезностях по отношению к «богоизбранным». Об освобождении их из «плена» я уже не говорю. (Кстати, большая часть евреев из вавилонского «плена» возвратиться наотрез отказалась. Неплохо, видать, там кормили. Наверное, не только макароны давали).
Масштабы распространения евреев по свету были не менее впечатляющими, чем их влияние. Некоторым это даже позволило утверждать что-то вроде того, что Иудея была лишь местом, где хранились иудейские святыни, наподобие сегодняшней Мекки для мусульман, тогда как настоящей родиной евреев был весь мир.
С.Я. Лурье: «В эпоху Вавилонского пленения, а вероятно, даже и раньше, евреи были по преимуществу народом рассеяния. Палестина была только религиозным и отчасти культурным центром… Послепленный Иерусалим сам был искусственным образованием диаспоры с центром в Вавилоне».
Т. Моммзен: «История Иудейской страны была так же мало историей иудейского народа, как история папских владений была историей католицизма».
Филон: «Их столица – это святой город Иерусалим, а как граждане они принадлежат тому городу, в котором родились и были воспитаны».
Страбон: «Трудно указать место в мире, где этот народ не нашел бы себе места и не стал хозяином».
Иосиф Флавий: «Еврейский народ распространен по всей земле, рассеянный среди жителей множества стран… Нет ни одного города эллинов и ни одного варварского на-рода, куда бы не проникли наш обычай празднования субботы, пост и возжигание свечей».
В этом контексте слово «диаспора» по отношению к еврейским общинам выглядит анахронизмом. Скорее, о коренных жителях идет речь.
И не просто о коренных жителях. Далее можно будет увидеть, что речь идет об очень и очень влиятельных коренных жителях, фактически – о привилегированной прослойке общества. Я уже приводил в качестве примера эпизод с осуждением и казнью Христа, когда римский наместник вынужден был принять противное его убеждениям решение под давлением Синедриона. Нечто подобное произошло во время правления Калигулы. Полубезумный император приказал воздвигнуть по всей империи свои статуи и поклоняться им. Александрийские евреи отказались это делать. Калигула по своему обыкновению совсем было собрался подвергнуть их репрессиям, но, на счастье, его сменил Клавдий и отменил драконовское решение. К смерти были приговорены как раз противники евреев.
Почтительно относились к евреям и другие правители. Юлий Цезарь наделил их рядом привилегий, которые впоследствии были подтверждены Августом. Уровень привилегий был настолько высок, что некоторые сравнивали их с английской Великой хартией вольностей 1215 года. Евреи были освобождены от податей, им разрешалось платить налог в пользу Иерусалимского храма, они имели юридическую автономию. Им также было разрешено публичное отправление богослужения, а синагоги защищались указом о неприкосновенности.
Выражаясь юридическим языком, иудейская диаспора в Риме (если, конечно, это можно назвать диаспорой) обладала правом экстерриториальности. Попросту же говоря, она была государством в государстве.
К слову сказать, палестинская диаспора (евреи Палестины считались после вавилонского пленения диаспорой) не имела того влияния, какого добились другие диаспоры евреев: малоазийская, египетская, сирийская, вавилонская и др. Она и по численности им уступала. Например, евреи Александрии одно время составляли едва ли не большинство населения этого второго по значению города империи, чего нельзя было сказать о Палестине. Общее же число почитателей Яхве в империи приближалось, по оценкам некоторых исследователей, к семи миллионам человек – цифре весьма внушительной по меркам того скудного людскими ресурсами времени.
Все это не только делает размытым понятие об Иудее как некоем территориальном образовании в рамках империи, но и порождает сомнения в самом существовании еврейской прародины. В связи с этим можно упомянуть интересное письмо иудейского царя Ирода Агриппы императору Калигуле, о котором пишет Филон Александрийский. В нем царь просит у императора некоторых привилегий, обещая взамен военную и политическую поддержку. Характерно, что он позиционирует себя при этом не как царь отдельного государства, а как руководитель всей совокупности иудейских диаспор. Вот, например, какие страны упоминаются им в связи с влиянием там евреев: Финикия, Сирия, Египет, Памфилия, Киликия, Вифиния. Это что касается Азии и Северной Африки. В Европе же это – Фессалия, Беотия, Македония, Аттика, Этолия, Коринф и Пелопоннес, Евбея, Кипр, Крит.
И все это, будто бы, его, царя Иудеи, вотчина.
То есть география Иудеи в письме не столь четко очерчена, как это выглядит в традиционной истории. Порой даже вкрадывается крамольная мысль, что ее, этой географии, и вовсе не было, а сама Иудея совпадала территориально с… Римской империей.
Попытаемся взглянуть на вещи трезво. Нам предлагается поверить в то, что некоренной народ, фактически военнопленные, добился в Риме положения, которое не всегда имели даже представители титульной нации. За что такие почести? И мыслимы ли они вообще в данной ситуации? Это подобно тому, как если бы немцы, взятые в плен в ходе Великой Отечественной войны, вместо того, чтобы добросовестно трудиться на стройках Родины, вдруг массово позанимали в этой самой Родине руководящие посты и стали «предписывать свои законы победителям», т. е. русским. Смешно? А вот аналогичная ситуация с древними державами никого не смешит. Не смешит и возможность массового переселения мирных жителей из Иудеи в империю, будто бы имевшая место по окончании Иудейских войн. Где логика, спрашивается? Не проще ли и не выгоднее ли было обложить страну налогами? Если бы Сталин принял решение о переселении мирного населения Германии в Союз, то неминуемо встал вопрос о его умственных способностях. Есть еще противоречие. Семь миллионов евреев в Римской империи – это, по подсчетам специалистов, 12 процентов всего ее населения. Никак не могло население маленькой Иудеи, даже полностью переселенное в Рим, составить такую цифру. И расплодиться до такой степени оно там не могло: люди, как и животные, в неволе не размножаются.
То есть ни о ком другом, кроме как о коренных римлянах, речь идти не может. Никакого переселения не было, а история об Иудее, подвергнутой разорению, есть поздняя вставка, призванная убедить человечество в том, что евреи были отдельным, «богоизбранным» народом, несправедливо лишенным родины и поэтому эту родину долженствующим обрести.
Но и объявление евреев коренными римлянами не объясняет причину странного пиетета к ним со стороны власть имущих. Если только… они сами не были власть имущими в Риме, своего рода дворянством.
Евреи – патриции?! Против этого восстает все наше существо. И тем не менее идея эта не отвергается здравым смыслом и приведенными выше рассуждениями об идеологической правке летописей, что Библии касается едва ли не в первую очередь.
Ну не могут военнопленные составлять правящую верхушку!
К аналогичным выводам можно прийти, рассматривая историю «египетского плена» – очередной пример удивительной многоликости евреев. Представьте себе следующую картину. Страна пирамид захвачена гиксосами, сирийцами по происхождению. Гиксосы образуют 15-ю династию египетских фараонов. В Египет, снедаемые бескормицей, решают податься из Ханаана евреи. Возможно, побудили их к этому не только голод и безнадега, но и то обстоятельство, что гиксосы, как и евреи, были народом семитского происхождения и к «родственничкам», по идее, должны были бы отнестись радушно. Но не сложилось. Не вникая во все перипетии дела, скажу лишь следующее: евреи оказались в плену. Как и почему это случилось, неизвестно. Во всяком случае, никаких правдоподобных объяснений этого в Библии нет. Считается, что произошло это во времена Иосифа и его отца Иакова (Израиля). Будто бы Иосиф был продан в рабство некоему Потифару.
Но главная странность случилась позже. Евреи, будучи пленными, вдруг оказались в стране на руководящих постах! Особенно возвысился Иосиф. По Библии, фараон фактически сделал его правителем страны, «надзирателем ниже только себя», т. е. наместником.
После смерти Иосифа случилось и вовсе невероятное. Его похоронили по египетскому обычаю, т. е. забальзамировали и поместили в саркофаг. Более чем странно, если учесть, что практика погребения у евреев была (или считается, что была) совершенно иной.
Добавим к сему, что отец Иосифа, Иаков (Израиль), также был погребен по египетскому обычаю.
Что дают нам эти факты? По-разному можно их воспринимать. Так, приверженцы традиционной точки зрения считают эту историю в той части, где речь идет о должности, занимаемой Иосифом, и о деталях его захоронения, литературным вымыслом. Не могут они этого объяснить в рамках теории «плена».
«Если сам патриарх Иосиф и был историческим лицом, то подробности его жизни в Египте являются литературным произведением… В условиях столетиями закосневшей египетской аристократии иностранец, бывший раб, ни при каких условиях не смог бы пробиться в руководители государства. Тем более это невозможно при гиксосах, которые, как новые правители страны, поставили на все ключевые посты представителей своей родоплеменной аристократии. Максимум, чего мог бы добиться исторический Иосиф, так это стать советником в одном из органов правительства страны, а уж людская молва превращает майора в генерал-майора. Многие историки-египтологи полагают историю Иосифа литературным элементом Библии. Это ни в коем случае не умаляет религиозной святости Библии. Далеко не все ее тексты являются историческими хрониками. Есть целые книги, как Книга Иова, изначально написанные как назидательные повести, есть назидательные элементы, вкрапленные в другие книги наряду с историческими данными».
И далее, по поводу бальзамирования Иосифа: «Очень странным представляется этот ритуал по отношению к еврею. Бальзамирование было не просто знаком уважения, а основывалось на специфике египетской религии. Сила человека (егип. «ка»), как полагали египтяне, обитает в гробнице, потустороннем мире и даже поселяется в изваяниях умершего. Представление о том, что после смерти человека его загробные субстанции связаны с местом его погребения, вызвало стремление сохранить тело от разрушения, то есть набальзамировать его. Мы не находим в иудаизме аналогичных установок, поэтому мумификация Иосифа вызывает вопросы. Конечно, Иосиф за свою долгую счастливую жизнь в стране фараонов мог совершенно оегиптяниться, но погребали-то его все же евреи, недавние пришельцы из земли Ханаанской» [36]36
Штереншис М. Евреи: история нации. Герцлия: Исрадон, 2008. С. 39–40.
[Закрыть].
То есть либо рабство, либо руководящий пост. Логично. Только непонятно, почему одному предпочитают другое? Чем не угодила идея верховенства? Разве она не согласуется с общим контекстом еврейских странствий? Ведь, если присмотреться, все эти истории – имеются в виду истории пленения евреев в разных странах – очень похожи друг на друга. Как будто под копирку написаны. Если невозможно возвышение Иосифа и его подопечных в Египте, то почему допустимо могущество кагала в Риме, Вавилонии, империи Александра Македонского? Ведь и сейчас верхушку мирового сообщества составляют в большинстве своем именно евреи.
Не удалось автору увязать концы с концами в этой истории. Но странное впечатление производит не ритуал погребения Иосифа – здесь более-менее все ясно в свете идеи о местном происхождении евреев по аналогии с римлянами, – а «долгая, счастливая жизнь» в рабстве. Кажется, более нелепого словосочетания не найти, тем не менее нелепость эту веками никто не замечает (или не хочет замечать), и она легко кочует из книги в книгу.
Справедливости ради следует отметить, что в одном месте автор все же ее почувствовал и попытался преодолеть.
Вот как у него это получилось.
«Рабство – это не всегда плохо. Часто это единственный путь, чтобы выжить. В самом общем смысле рабство – это ненормированный труд за одежду, проживание и питание, а иногда еще и за медицинское обслуживание. Часто мы добавляем, что это подневольный труд и что рабов захватывали вследствие войн. Но так было далеко не всегда. В голодные годы, а они случались тысячи лет назад чаще, чем сегодня, так как сельское хозяйство, агрономия и животноводство были несовершенны, умирающие от голода люди сами отдавали себя в рабы, чтобы выжить. Родители часто продавали детей, это было вообще в порядке вещей и считалось нормальным делом. Господь в Книге Бытия неоднократно называет Авраама рабом своим.
Очень часто рабы жили вполне сносно. У них были семья, свои дома и имущество. Они могли родниться со свободными людьми».
Все это абсолютно справедливо. Однако заканчивается этот панегирик рабству замечанием о том, что «рабы были на Ближнем Востоке не теми бесправными рабами времен Римской империи, которых мы помним из школьных учебников по теме восстания Спартака, а скорее просто кастой людей с ограниченными правами» [37]37
Штереншис М. Евреи: история нации. – Герцлия: Исрадон, 2008. С. 46.
[Закрыть].
Но это сводит на нет усилия по обоснованию рабства. Трудно представить, что человек «с ограниченными правами» может прожить «долгую, счастливую жизнь». Разве что он будет членом кибуца, где все за него будет решать кагал, ограничивая тем самым его свободу действий. Но ведь не о таком «рабстве» идет речь у автора, а о самом настоящем, хотя и не таком суровом. Значит, и «счастливая жизнь» в нем возможна лишь теоретически.
