Текст книги "Виват Империя"

Автор книги: Георгий Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Очнувшиеся "бригадиры" узнали, о чём они рассказали и пришли в ужас. Дождались и премии за выполнение поручения. Лёха и пятеро его помощников от души пинали их. Мстили за пережитый страх получить дозу "сыворотки правды" и выложить все свои косяки.

В следующую поездку "Писатель" отправился полностью экипированным. Ехал в знакомое место, где получил в последний раз по телу и своему лицу. Предлог был веский. Ехал с извинениями. Их и его приняли. Тем более, что "Писатель" заказал стол в отдельном кабинете лучшего ресторана города. Отдельный кабинет не только располагал к спокойному принесению извинения, но и был удобен для задушевной беседы. После дозы "сыворотки правды". Её местный хозяин и получил. Вскоре рассказывал всё, что хранил в тайне. О встрече с императором. Об ужасных анакондах и гигантских крокодилах из пасти, которых он вырвался чудом, вымолив прощение у их Высочества! Добрый император его помиловал и даровал жизнь. До следующего не правильного поступка. Выложил и много чего другого. Но "Писателя" его тайны не интересовали. На карманный кассетный магнитофон японского производства он записал только рассказ о встрече с императором. И ушёл, как настоящий англичанин. Не попрощался и не заплатил за стол. Так он отомстил хозяину за прошлую встречу. За свой позор.

"Писатель" этого сценария не менял. Так же проехался и по другим, ранее посещенным местам. Все принимали его извинения, получали укол, все рассказывали и платили за заказанный стол. Обо всём происшедшем с ними молчали. Это было второй тщательно оберегаемой тайной. Имидж свой подрывать не хотели.

"Писатель" после таких поездок прослушивал привезенный материал. Писал, черновики и отдавал их корреспондентам и редактору. Первые публиковали свои статьи с корректурой и добавками. Редактор тоже добавлял жути и печатал. Полученные результаты их работ очень отличались. Каждый фантазировал по своим возможностям. Автору черновиков всё нравилось.

Кассеты с настоящими записями он прятал в сейф. Его приобрёл бесплатно в одной из фирм в своих владениях. Эта фирма торговала сейфами. Там же, так же приобрёл и второй сейф для печатной продукции, но через месяц, ибо был "человеком чести". В течение месяца дань в одном месте дважды оброк не брал!

Все полученные от корреспондентов и редактора готовые материалы "Писатель" подшивал в папки. Предварительно разослав, как уже говорилось раньше и раздав изготовленные экземпляры. Одну папку прятал в сейф. Вторую держал на столе. Читал и перечитывал. Собранные им по кусочкам сведения рисовали для его коллег границы империи. Благодаря этим трудам, все узнавали всё и про существование империи, и про незримые границы, которые нарушать было очень опасно. За это "Писателю" были благодарны. Верили ли всему прочитанному те, кто не сталкивался с империей? Или не верили? Это было дело каждого, но границ не нарушали. Здраво рассудив. Если даже из всего написанного только один процент правды? То зачем лезть? Проблем, неприятностей и так хватало всем. А упорный "Писатель" неустанно продолжал поиски новых историй о встречах с грозным императором представителей новых налоговиков. Озвученные истории обеспечивали хорошее поведение читателей его произведений. И всё было хорошо. Но однажды одну из газет с такой историей прочёл Стас.

В жутком рассказе упоминался город, где он был со стариком. Тот общался с местным авторитетом, наехавшим себе на горе на одну из фирм империи. В статье все события были описаны так, что Стас сначала подумал это фантастический рассказ. Прочёл дважды с удовольствием и только тогда понял, что это очень приукрашенная быль. Вспомнил эту поездку! Здесь его и осенила ужасная мысль. Он, возвеличивая империю, пишет конституцию, разрабатывает ритуалы, создаёт знаки поощрения и так далее. А летопись жизни и славных войн империи никто не пишет! Как же потомки узнают о славном и трудном пути империи? О делах императора? Это был не порядок! Брать ручку и писать самому? Стас об этом даже не думал. Он уже привык давать указания и сварливо контролировать исполнение. Поэтому долго не раздумывал. Сразу решив привлечь к делу автора статьи. Ведь тот писал и был профессионалом! Название газеты подсказало адрес редакции. Стас взял четырёх преторианцев, сел в джип и поехал в редакцию газеты. Уже в джипе выдал каждому по металлической коробочке. В ней лежали медальоны, которыми они пользовались в первое время после провозглашения империи. В их действии он разобрался. Когда появилась настоящая форма, старик медальоны не отобрал. Стас путём экспериментов установил, заключённые в металл медальоны были безобидны. Он и заказал коробочки из металла. В них и хранил медальоны. Одну коробочку он оставил себе.

До редакции газеты доехали быстро. Для газет времена были не самые лучшие. Кабинет главного редактора охраняла только табличка на дверях. По команде Стаса все достали и одели, свои медальоны и тут же преобразились. Стас осмотрел всех и открыл дверь кабинета.

Главный редактор доедал бутерброд. В колбасе ему попался хрящик. Он достал его изо рта и удивлённо рассматривал, держа пальцами левой руки. Рот был занят, дожёвывал остальное. В пальцах правой руки интеллигентно держал остаток бутерброда. В общем, был занят. Открывшаяся дверь кабинета отвлекла его от описанного занятия. Он поднял взгляд и едва не подавился. В его кабинет входили люди в странной одежде. Она была похожа на форму папских гвардейцев. Главный редактор был человек образованный. Скромная зарплата не позволяла ему путешествовать по миру, но передача "Вокруг света" была его любимой. Она позволяла мечтать и видеть мир. Пусть и на экране телевизора. Форма могла только заинтересовать, а узнанные им алебарды в руках вошедших людей вызывали беспокойство. Оно возросло, когда двое вошедших первыми приблизили острия своих алебард к его телу. Вслед за четвёркой с алебардами в кабинет вошёл ещё один человек в такой же форме, но с оголённой шпагой в руке. Он направился к столу главного редактора, держа шпагу направленной в грудь главного редактора. Это явно было лишним. Тому хватало и острия алебард. Он не пытался ни проглотить не прожёванный кусок бутерброда, лежавший во рту, ни сползти по стулу под стол. Счёл это опасным. Вошедший человек со шпагой в руке подошёл к столу, бросил на него газету и указал острием шпаги на какое-то место. Редактору видно не было, а пошевелить он боялся. Сидел неподвижно. Мужчина потыкал шпагой и не выдержал:

– Вы что молчите? Немой?

Главный редактор радостно закивал головой, проглотив целиком не дожёванный кусок бутерброда, сказал:

– Ага! Немой!

Человек посмотрел на него строго:

– Юморист? Или ты умный и смелый парень? Смерть ногами поправ.

Сказано было не литературным языком, но редактор осмелел. Сразу не убили? Разговаривают? Значит, ещё поживём! Это обнадёживало:

– Простите, испугался! Вламываются в кабинет пятеро вооружённых мужиков, а я даже в армии не служил. "Белый" билет имею! Вот и мужества не набрался. Ещё раз простите! А Вы куда-то ещё своей шпагой "тычете". Я не вижу куда! И вопроса не говорите. Ещё и запугаете. Видите? Я и так на всё готов! Понятно, в разумных пределах!

Мгновение подумав, добавил он. Человек шпагой подвинул ему газету:

– Автора этой статьи отдай! Быстро! Не вздумай юлить!

Главный редактор взял газету и прочёл статью. Человек со шпагой не выдержал:

– Скажи ещё, что газета не твоя! Что статью впервые видишь! Что автора статьи не знаешь! Ну, давай!

Главный редактор обиженно посмотрел на него:

– Я что на дурака похож? Вас вон сколько! И все с колюще режущими предметами. Мне моё тело дорого! Газета наша. Автор статьи Ерохин. А это его псевдоним. Он….

Мужчина перебил его:

– Вот и чудесно! Давай сюда своего Ерохина!

Пожав плечами, главный редактор нажал на стареньком телефоне кнопку громкой связи и набрал короткий номер внутреннего телефона. Ответила женщина. Главный редактор посмотрел на мужчину, на его шпагу, перевёл взгляд на остальных и сказал:

– Маш! Скажи Ерохину, тут пришли почитатели его таланта. Принесли ему подарки и спонсорскую помощь. Пусть быстрей идёт ко мне! Жду!

Отключил кнопку громкой связи и обратился к мужчине со шпагой:

– Говорил я ему! Твои статьи тебя до добра не доведут! Пишешь о криминале? Будь готов, к встрече с ним! А он мне в ответ. У нас свободная страна! Свобода слова! Я честный гражданин! Пусть найдут меня! Я пишу под псевдонимом "Всезнайка", вовек не догадаются! Вот наша звезда пера и дописалась! Вы его кончать будете? Так ему и надо! Только у меня к Вам просьба. Если Вам не трудно выведите его в туалет или во двор. А то здесь его кровь всё забрызгает. У нас понимаете трудности с финансами. Уборщица убирает раз в неделю. Это помещение арендуем мы, а туалет и двор не наш. Там можете его рубить на любые кусочки. Мне всё равно. Прошу Вас…

Мужчина взревел:

– Закрой рот! У меня от тебя голова раскалывается! А ну, закройте его!

Обратился он к своим людям. Те и упёрли острия своих алебард в тело главного редактора. Он, забившись в угол своего стула, сжался и замолчал.

Ерохин долго ждать себя не заставил. Он без стука открыл дверь кабинета и вошёл. Этот человек был полной противоположностью главного редактора. Тот был маленьким толстым со скудными остатками волос на голове. Ерохин худой и высокий, носил пиджак размера на два больший. Он и висел на нём, как на вешалке. Густая грива длинных волос венчала его голову. На лице красовались жиденькие усы и такая же бородка. В зубах он держал потухшую трубку. Его глаза были устремлены в потолок. Как он ходил, не спотыкаясь и не цепляясь за преграды на своём пути? Было загадкой. Очевидно, он ждал оваций или восторженных возгласов. Но вокруг стояла тишина. Поражённый таким холодным приёмом он остановился и опустил свой взгляд вниз. Здесь поразился ещё больше. В его тело были направлены острия толстых копий с насаженными ниже топорами. Перед ним стоял мужчина в странной одежде и вертел перед его носом острой шпагой или саблей. В холодном оружии Ерохин не разбирался. Хотя и был репортёром криминального отдела газеты. За этим громким названием скрывался он, в единственном числе. Ерохин посмотрел на вжавшегося в стул главного редактора, на два острия копий с топорами упирающимися в тело того и мгновенно принял решение. Отвечать на все вопросы этих людей с опасными предметами. Решил и сознаться в том, что это он пишет анонимные письма, литературно называемые доносами, во все инстанции на всех. На коллег по работе, на соседей по дому. К этому был готов, но человек, махавший чем-то острым перед его носом, спросил совсем о другом деле. Он сунул Ерохину под нос газету со статьёй и потребовал:

– Быстро! Фамилию и адрес того, кто поставлял тебе информацию. Или предпочитаешь умереть в муках с этой тайной? Не получится! Всё равно под пытками скажешь!

Ерохин вздохнул облегчённо. О его коварстве и подлости никто не спрашивал. А это? Чужие проблемы его не волновали:

– Зачем поступать так не красиво? Пытки? Мы с вами интеллигентные люди! Я Вам и так всё расскажу! Сразу хочу оговорить, я ни в чём не виноват. Материалы мне поставлял и заставлял сдавать их на публикацию один криминальный авторитет. Дома я у него не бывал. Имение его не знаю, мы с ним общались по телефону, а встречались ночью. Но я сумел проследить за ним и установил его адрес. Вот он.

Ерохин выпалил адрес. Стас от досады плюнул на пол и выругался. Он старался избавиться от привычек порочащих честь звания капитана преторианцев империи. Но это был тот случай, когда выразить свою досаду он иначе не мог. Названный Ерохиным адрес был ему знаком. В отличие от Ерохина он знал имя, фамилию, отчество и погоняло криминального авторитета. Это был "Удав", уже имевший счастье встречи с ним и императором. Всё это оправдывало не красивое поведение капитана преторианцев империи. Стас пошёл к выходу из кабинета мимо Ерохина. Его спутники потянулись за ним. Едва они вышли главный редактор бросился к окну и прилип к стеклу. Наблюдал за выходом из здания. Недалеко от него стояла патрульная машина милиции. Главному редактору было интересно, чем закончится встреча людей с холодным оружием с людьми с огнестрельным оружием. В кино видел разное, а в жизни ни разу. Старался не пропустить. В окне над ним торчал Ерохин. Ему тоже было интересно.

Сколько они торчали у окна? Так и осталось тайной. На пятерых мужчин в серых костюмах внимания они не обратили. Те сели в джип и уехали. Понятно куда. По знакомому адресу.

… Лёха, "Лях" и "Зюзя" развлекались. Играли в "дурака" на "носики". Это очень интересная игра. Весь интерес игры содержится в конце. Участник проигравший, в известную всем игру, вытягивает из колоды карту. В зависимости от её номинала победитель остальной колодой бьёт проигравшего по носу вытянутое количество раз. Одного взгляда на сидящую троицу было достаточно, чтобы определить, как кому везёт в этой высокоинтеллектуальной игре. Нос "Зюзи" был красно-фиолетовым. Нос "Ляха" был просто красным. Нос Лёхи был обычного цвета. Цвета их носов и были видимым ответом на вопрос. Очередная партия игры подходила к концу. Определился и претендент на получение "носиков". Это был многострадальный "Зюзя". Он уже готовился морально получать удары по своему носу и молил Бога, помочь ему вытянуть из колоды "валета". Это было всего лишь два удара! По его фиолетовому носу. Но здесь произошло чудо, отсрочившее казнь. В дверь позвонили.

"Это Бог услышал мои молитвы!"

Возликовал "Зюзя" и бросился к двери. Увы, ошибся! По носу он не получил, но его тело влетело в комнату, мешком шлёпнувшись на пол. Там и замерло.

Лёха и "Лях" переглянулись. Этот сценарий им был знаком, но верить в повторение тех событий не хотелось, а пришлось. В комнату вошли два человека в знакомой форме с алебардами. Лёха взлетел в воздух с места. Упал на пол у спинки тахты и пытался втиснуться за неё. Не получалось! Втиснуть в щель шириной сантиметров 15 тело имевшее рост 190 и вес 105 килограмм очень сложно. Но он старался! "Лях" метался по комнате, пытался найти щель для себя. Оба стражника наблюдали за ними, заинтересованно и молча. В комнату входил знакомый капитан с обнажённой знакомой шпагой. Леха увидел шпагу. Ему хватило прошлого знакомства с этой шпагой. Всё помнил! Он сумел сделать не возможное дело, влезть в ту щель! "Лях" тоже всё помнил. Его стокилограммовое тело "ласточкой" влетело под стол и затихло там. Двое оставшихся быков очень завидовали "Зюзе", лежавшему в образе бесчувственного тела.

Капитан на них внимания не обращал. Он подошёл к двери в соседнюю комнату и ударом ботфорта распахнул её.

"Писатель" творил. Он был весь в работе. Слушал запись и корректировал очередной текст. Распахнувшаяся дверь отвлекла его. Оторвав, от рукописи задумчивый взгляд, он посмотрел на проём двери. Увидел там капитана с обнажённой шпагой и память "Удава" подсказала ему. Кто этот человек? Что за шпага в его руках? Он отреагировал мгновенно. Вскочил из кресла и забился в угол комнаты. Капитан направил на него шпагу:

– На место! Рвань подзаборная! Я что за тобой бегать должен. Или уговаривать быть послушным?

Ждать когда с конца шпаги слетит огненный шар? "Удав" ждать не стал. Подошёл к столу и послушно упал в кресло. Руки положил на стол и замер. Даже не дышал. Страх и обречённость сковали его тело. Капитан подошёл к его столу и бросил на него газету. Но взгляд "Удава" не отрывался от наконечника шпаги. Капитан заметил это, вздохнул и уткнул наконечник шпаги в газету. Туда же переместился и взгляд "Удава". Газету и статью он узнал. Это было не сложно. Из такой же газеты он вырезал эту статью и подшил её в папку газетных вырезок. Капитан увидел, что "Удав" прочитал статью:

– Следы привели к тебе. Человек, подписавший эту статью, сдал тебя как своего информатора. Отпираться не советую! Колись! С какой целью собирал материалы и организовал издание их? Решил опорочить империю?

Здесь в "Удаве" проснулся "Писатель". Проснулась гордость за свой труд. Его творчество, рождённое в муках, синяках и неоднократно разбитом носе, было не лёгким. Что мог знать этот разряженный убийца об этом? За свой труд, за свою идею, за своё творчество любой литератор готов взойти на эшафот и положить голову на плаху. Под топор, меч или шпагу палача. Исключением "Писатель" не был! Гордо вскинув голову, бросил в лицо капитана:

– Вы можете четвертовать меня! Но порочить мой труд? Я Вам не позволю! Я писал для людей! И писал правду! Правду, добытую с огромным трудом, в муках. Правду, идущую из моего сердца. Я не пиарщик! Народ имеет право знать всё! В этом и состоит мой труд, моё служение. Вот так! Можете меня убить! Сатрапы!

Внезапно до "Удава" дошло, что и кому он несёт. Он испугался. Но понимал, что было уже поздно, за вырвавшиеся слова придётся отвечать. Увы, своей жизнью. Ему стало жалко себя и слёзы набежали на его глаза. Одна крупная слеза котилась по его щеке. Как ни странно, но капитан его дерзость проглотил, молча. Не проткнул его шпагой, не метнул в него испепеляющую молнию. Он задумчиво смотрел на "Писателя":

– Говоришь труд? Значит, кроме этой статьи были и другие статьи? Значит, есть и исходные материалы? Где всё?

"Писатель" вздрогнул. Он понял, каково быть на допросе в застенках. Не важно, в каких застенках. Везде пытали одинаково, он об этом читал. Старуха занесла над ним свою острую косу и сейчас опустит её. Но смерть его не страшила! Его страшила только одна мысль. С его смертью пропадут все его материалы, все плоды его тяжкого труда, и никто не узнает о нём, о его работах. Не двигая, лежавшими на столе руками, он мотнул головой вправо и влево:

– Кассеты в сейфе там. Архивные материалы в сейфе там. Сигнальные материалы в этих двух папках на столе.

На папки он указал глазами. Капитан спрятал свою шпагу, пододвинул к себе папки, открыл их и начал читать. Занимался этим долго. Наконец закончил и поднял взгляд на сидевшего перед ним человека. Тот уже не знал, кто он? "Удав" или "Писатель"? Единственное, что знал точно. Это то, что он труп! Капитан прочёл все материалы и посмотрел на "Писателя". Тот понял! Наступил последний миг его жизни. Но капитан смотрел не зло, а задумчиво:

– Говоришь, делал это всё для народа и истории? Тогда другое дело! Это нужно. Что ж будешь продолжать начатое, но под моим контролем. Все материалы сначала будешь сдавать мне, для рецензирования и только после моего утверждения печатать. Назначаю тебя летописцем империи! На общественных началах.

Добавил он, строго посмотрев на бывшего "Удава", бывшего "Писателя". Достал из кармана значок с изображением старика, положил его на стол:

– Приказ по империи я напишу сегодня. Это тебе знак отличия империи. Награждаю тебя за твой будущий труд. Теперь ты гражданин империи! Это большая честь! Опозоришь это гордое звание? Измельчу на фарш и скормлю твоим детям. Понял?

"Летописец" обрадовано кивал головой. Гордость распирала его. Угроза капитана его не испугала. Семьи у него не было. Насчёт детей? Ответа на этот вопрос он не знал. Может и были? Знал одно. Если не знает он? То как узнает капитан? Да и вообще, разве можно опозорить оказанную честь и признание? Даже думать о таком глупо!

Капитан забрал папки и вышёл.

Через два месяца в империи появилась своя типография, издательство и две газеты. Вскоре вся страна узнала имя молодого талантливого писателя. Его книгами зачитывались все. Писал он в разных жанрах. Фантастика, исторические романы, боевики. Дома у Виктора стояли эти книги подписанные автором. Это постарался Стас. Себя он тоже не обделил. Оно и понятно! В этих книгах был и его труд. Он был критиком, издателем и этого писателя открыл для всех тоже он!

Командой руководил теперь Лёха. Он так и остался замом, но о роли первого не мечтал и не думал. Такому примерному поведению и преданности его, очень способствовал значок с известным изображением на груди бывшего "Удава". Лёха выбрал верность. Он знал, что ещё одной встречи с капитаном он не переживёт. Итак, мог часами простаивать возле щели между стеной и тахтой. Она имела ширину 15 сантиметров. Лёха не мог понять, как он сумел туда залезть? Тахта была сделана на заказ и весила прилично. Он в щель залезть залез, но вылезти потом так и не смог. Извлекли его оттуда пришедшие в себя "Лях" и "Зюзя". Для этого они призвали на помощь ещё двоих "бригадиров", тоже не мелких парней. В свои двадцать шесть лет умирать от инфаркта? Лёха не хотел! Поэтому был верным и без амбиций. Своему боссу, а точнее значку на его груди.

Упущение было исправлено. Народ об империи знал и читал в газетах и книгах. Летопись для истории и потомков велась. Безвестность ей не грозила. Так шло время.

Лиза окончила институт. Защитилась. Кормить сына она уже перестала. По этой причине была отстранена от воспитания ребёнка, как и Виктор. Этим занимались более зрелые и опытные люди. Мать и тётя. Делали этот процесс, используя новейшие достижения многих отраслей наук. Свои знания черпали из книг. Применяли после длительных дискуссий и консультаций. Слушать их могли все, но права голоса не имели. Лиза занималась тремя вопросами. Своим трудоустройством, исследованиями и гаданием на кофейной гуще. С первым вопросом всё было понятно. Ходила по фирмам. Со вторым вопросом было сложнее. Она подозревала, что они, она и Виктор, отомстили тёте и маме за не корректное отношение к ним. Это отношение, тётей и мамой, выражалось в ограниченном допуске к сыну. Знакомые признаки мести были. Лиза была уже опытной в этих вопросах. Как пользоваться и с какой стороны тестовым устройством? Знала. Знала и где его приобрести. С этим проблем тоже не было. Но срок подозрения был мал. Однозначный результат получить ей не удавалось. Именно поэтому третий вопрос был не лёгким. Она гадала, сколько сможет поработать по полученной специальности и когда сообщить об этом Виктору. Делать всё это в августе было лень. Тем более в пятизвёздочном отеле возле ласкового моря на турецком побережье известного всем россиянам курорта. Анталии. Там они с Виктором отдыхали вторую неделю. Солнечные лучи приятно ласкали уже загоревшее тело. Прохлада бирюзовой, прозрачной, солёной воды манила. Обычно к 16 часам ветер дул в сторону берега, небольшие волны приносили мусор и растения. Купаться в море, в этой грязи не тянуло. Выручал шикарный большой бассейн. Лиза душевно мазалась кремом для загара и продолжала загорать. Виктор компании ей не составлял. Ещё впервые дни отдыха задумавшись, он в приёме солнечных ванн переусердствовал. Кремом, предохраняющим от солнечных ожогов, мазаться поленился. Теперь от солнечных лучей прятался, ходил и купался, не снимая футболки. От этого всего страдал. Отрадой были вечера, с ежедневными концертами и холодной бутылкой натурального французского или итальянского вина. Местное турецкое вино он один раз только понюхал. Пробовать не решился. Больше этот эксперимент не повторял. Съездили на экскурсии. Посмотрели развалины древних захоронений, изумрудные озерца долины горных источников, сам город с древними мечетями и шумными базарами. Покатались на катерах и яхтах. Не пропустили и шопинг. С ювелирной фабрики Лизу Виктор ещё вытащить смог. Но из магазинов меховых и кожаных изделий это ему сделать не удалось. Пришлось приобрести ещё два чемодана. В деньгах ограничены не были. Остальное время Виктор нудился и рвался домой. Ему ничего не стоило сделать так, что бы Лиза сама прервала отдых. Вместо ласкового солнца, она могла увидеть постоянно идущий дождь, прохладное спокойное море увидела бы яростно штормящим. Воду из бассейна могли бы выпить птички. Но он этого не делал. Счастливое лицо жены его останавливало. Так и мучился. Наконец они ехали в аэропорт. Так и закончился этот отпуск.

В сентябре Лиза вышла на работу и ответила на все свои вопросы. О чём сообщила мужу и будущему отцу. Посоветовавшись, они вместе решили тёти и маме ничего не говорить. Придёт время сами увидят! Так они решили отомстить за не допуск к сыну. Виктор готовился начинать тренировать своего наследника, передавать ему свой дар. Делать это на расстоянии? Не получалось, а приблизиться к ребёнку было нереально. Тетя с тёщей сторожевую службу несли отлично.

Вокруг империи, то утихая, то разгораясь, кипела жизнь. Жизнь с выстрелами, трупами. Делили всё по законам демократии. Толи честно? Толи братски? Толи по совести? Кто разберёт?

Брат Лизы так и работал в больнице. Там, как и в обществе было расслоение. Шикарные палаты с телевизорами внимательными врачами и предупредительным младшим персоналом, с наличием импортных медикаментов и отдельными кабинетами и операционными с новейшим оборудованием для немногих имевших деньги. Для большинства остального народа были ободранные переполненные палаты, с безразличными врачами, занятыми одной мыслей, где заработать денег, и одной медсестрой на 50 человек. С одной таблеткой от всех болезней, с кабинетами и операционными, заполненными старой отжившей свой век аппаратурой. Если очень повезёт? То попадали к врачам-энтузиастам, работающим не за деньги, а за идею.

Брат Лизы был из таких идеалистов. В их больнице таких собралось человек 10, они мечтали перевернуть мир, были верными клятве Гиппократа. Но для этого нужен был презренный металл. Его искали. Но безуспешно. Ходили в свободное время по представителям власти, просили, объясняли, доказывали. Те одобряли, поддерживали, соглашались, но денег не давали. Не смотря на это, энтузиасты не сдавались. Переключились на фирмы и банки. Здесь тоже встретили понимание, но дальше этого не продвинулись. Встречаясь с остальным семейством, брат с возмущением рассказывал обо всём этом. Все его понимали, но…

Однажды он поймал Лизу и поставил к стенке:

– Слушай сестричка! Виктор работает с банками? Поговори с ним! Пусть составит мне протекцию. Я согласен даже отдать долю с кредита, только бы его дали. Без протекции со мной об этом и говорить не хотят. Поможешь?

Лиза жила со своей тайной и любила всех. Даже комаров кусавших её. Она согласилась и наехала на Виктора. Рассказывала ему ужасы:

– Ты представь! Иду я по улице и мне стало плохо. Через час, если повезёт, приедет "скорая помощь" и отвезёт меня в больницу, такую как брат рассказывал. Я буду без сознания, позвонить тебе не смогу. Так и буду валяться без помощи полдня. Что будет с нашим не родившимся ребёнком? Что будет со мной? Это себя я взяла для наглядности. Пусть это будет другая девушка. Тебе её не жалко?

Виктор признался, что жалко. И ждал продолжения. Оно не задержалось.

– Вот и состав протекцию брату какому-нибудь банкиру. Он же не для себя денег просит!

Виктор помнил, для чего он создавал империю и сразу согласился. На следующий день, вечером Лиза позвонила брату:

– Дим! Это я привет! Виктор договорился с хозяином банка. Он назначил тебе встречу возле кафе на Чистых прудах. Пятая лавочка по ходу в сторону станции метро. Найдёшь! Это напротив ресторана и кинотеатра. В два часа дня. Виктор сказал, что этот человек заинтересовался и обещал помочь. Но хочет посмотреть на тебя и поговорить. Он так Виктору и сказал:

– Сейчас всяких мошенников так много! Вот он и должен убедиться, что ты не очередной аферист. Ну, желаю тебе удачи! Привет семье! Целую твоя сестра Лиза с подарком. Но это секрет и от тебя тоже. Ты у нас болтливый!

Не дав брату вставить и слова, она положила трубку. Дима сидел возле телефона пытаясь осмыслить сказанное "не болтливой" сестрой. Снова зазвонил телефон. Он, прервав размышления, поднял трубку:

– Дим! Ты меня заболтал! Я не сказала тебе самого важного, а ты даже не поинтересовался! И в кого ты у нас такой уродился? Встреча назначена на завтра! Всё! Исправляйся! Целую.

Больше телефон его не беспокоил. Благодаря этому он сумел всё сказанное обдумать. Его начали грызть сомнения. Такая серьёзная встреча в скверике у пруда? Это было не серьёзно! Да и вообще всё было очень странно. Попытался дозвониться до Лизы и уточнить неясности. Домашний телефон не отвечал, а телефон квартиры Виктора был постоянно занят. Молчаливая сестра в нём жила. Промучившись два часа, Дима оставил телефон в покое. В их квартире кроме него жило ещё четыре человека, и всем требовался телефон. Выхода не было приходилось мучиться и ждать. Он так и поступил. С женой делиться сомнения не захотел. Мучился сам. Бессонная ночь, медленно идущее время, спасительный рассвет нового дня и ожидание назначенного времени. Всё это досталось ему по полной программе. Есть не хотелось. От трёх чашек кофе во рту стояла горечь. Только и держался на нервах. Казалось, даже слышал, как они гудели от напряжения. Время тянулось и ползло, но час назначенной встречи приближался. Дима вздохнул, полный сомнений, начал одеваться. Особых проблем с выбором одежды не было. Единственный костюм, купленный ещё для свадьбы и одна из трёх не новых рубашки. Тоже было и с обувью. Жена работа в его же больнице. Входила в десятку энтузиастов. Их зарплаты не хватало ни на что. Помогали родители жены. Они пока работали. Так и выживали. В силу этих обстоятельств, сборы много времени не заняли. К месту встречи приехал за полчаса до назначенного времени и начал описывать круги. Хорошо хоть простора хватало. За 15 минут до встречи сел на назначенную скамейку и ужаснулся. Все скамейки были густо облеплены народом. Август немного подкачал. Хлестал дождями. Сентябрь возмещал то, что упустил август. Щедро светило солнце. Ласковый ветерок ласкал кожу. Народ и пользовался этим даром от всей души.

"Как же встреча? Как хозяин банка узнает меня? В такой куче народа и знакомого не узнаешь! Вот беда. Я же не знаю, как он выглядит!"

Эти тревожные мысли заставляли Диму вертеть головой во все стороны. За его спиной на дороге парковали джипы, "Мерседесы", "Лексусы", "Ауди" из них выходили солидно одетые мужчины и женщины. Окружённые рослыми охранниками они, не смотря по сторонам, устремлялись в двери ресторана. Время было обеденное. Дима тревожно посмотрел на свои часы. До назначенного времени осталось три минуты. Здесь он и обнаружил, что его скамейка пустая. Точнее, она была почти пустая. Кроме него на ней сидел старик. Одет он был в выгоревший грубошерстный плащ с отброшенным на спину капюшоном. На талии плащ был завязан верёвкой. Старик сидел, вытянув ноги, являя взору ноги в странных сандалиях. Ноги были, мягко скажем, немного покрыты пылью. Внешний вид показывал статус старика в новом обществе. Таким в этом новом сословии он был далеко не один. На окраине сознания Димы промелькнула мысль: