Текст книги "Здарг"

Автор книги: Георгий Гуревич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

К сожалению, Здарг живет в эпоху ядерных ракет, когда сотни километров в секунду – предел для техники. Скорость света для него – далекое-далекое будущее, межзвездные перелеты – научная фантастика, полет в Ядра фантастика почти ненаучная. Мечтать об экспедиции не приходится. Остаются опыты. Надо расставить в космосе сотни, а может, и тысячи Грави-Вдагов, посмотреть, как они будут двигаться, в каких условиях парализуется тяготение.

Здарг составляет проект гравитационного полигона.

Но Астрелле такой размах не под силу, и нет в нем нужды.

Астрелле с лихвой хватает своей территории. У каждого таланта усадьба в сто гектаров, а хочешь триста – получай триста. Вот для Вдага расстановка жилых планет – практическая задача ближайших десятилетий.

Папки лежат в шкафу.

Здарг томится от невозможности перейти от формул к делу.

Был бы молодым, бросил бы все и удрал на Вдаг. Молодые легки на подъем; у них багажа мало. Багажом Здарга была Астрелла, он задумал эту школу талантов, привлек в нее ученых, отвечал перед ними. Здарг разрывался, и кто знает, что перевесило бы: чувство долга или тяга к новизне? Но тут Ридда совершила непростительную ошибку: невольно ускорила события, приведя к Здаргу вождя дляков.

Зачем? По обыкновению, Ридда переоценила своего кумира. Она полагала, что Здарг своей логикой, эрудицией, авторитетом раздавит неуклюжего дляка. Просветленный и пристыженный Гвинг превратится в верного здаргиста, прекратит утомительную борьбу.

Но коса нашла на камень.

И косой оказался Здарг, потому что сам он колебался.

Художники Вдага не раз изображали сцену встречи. Если анаподировать ее, перевести на земные образы, получится примерно такое: полумрак просторного кабинета, на большом пустоватом столе (Здарг методичен, не разбрасывает бумаги как попало) – настольная лампа. Она отражается в чистом стекле, скупо освещает две фигуры, такие разные. Рассеченное шрамом лицо Гвинга почти страшно, единственный глаз выпучен, губы закушены. Он уселся в кресле глубоко и прочно, мощными руками держится за подлокотники, всей позой показывает, что его не сдвинешь на волос. А перед ним возвышается статный Здарг, этакий былинный богатырь. Кажется, одной рукой нажмет – и мокрое место останется от противника. Но не нажимает богатырь. Нет в его позе уверенности. Руки убрал за спину, склонился, слушает. Мог бы раздавить спрашивает вместо того.

Не было твердости у титана. И кончилась встреча победой мрачного гнома. Здарг обещал помочь длякам, способствовать их побегу. Так по крайней мере утверждал Гвинг впоследствии.

Так утверждал Гвинг. Свидетельства Здарга нет. Он дал слово молчать.

Все равно тайна не осталась втайне. Ракета была рассчитана на двенадцать мест; Гвингу нужно было набрать двенадцать участников. Двенадцать ученых готовились к отъезду, этого нельзя было не заметить. У кого-то были жены, жены догадались или выведали, по секрету рассказали лучшим подругам...

Короче, не прошло и двух дней после той решающей беседы, как Ридда, вбежав к Здаргу, еще с порога объявила, что эти подлецы, эти скоты неблагодарные, эти подонки, выродки, крохоборы безмозглые (в лексиконе Вдага достаточно ругательств) задумали побег.

И тут она узнаёт, что Здарг сочувствует безмозглым крохоборам. Больше того, сам хотел бы вернуться на Вдаг.

Последовала бурная сцена. Ридда стыдила Здарга и умоляла его. Ридда плакала, стояла на коленях и грозила отравиться. Ридда кричала на своего полубога и целовала ему руки.

Если вдуматься, пожалуй, в тот вечер Ридда изменила сама себе. Всю жизнь она сражалась за интересы Здарга, поддерживала все его начинания, оправдывала все прихоти, все зигзаги поведения. Почему же именно на этом зигзаге она вступила в спор со своим кумиром? Вероятно, испугалась за него.

Испугалась, что от кумира отвернутся и Вдаг и Астрелла, он окажется между двумя стульями. Да, жители Астреллы боготворили Здарга, считали если не богом, то пророком во всяком случае. Но пророк, Ридда понимала это, должен потакать своим приверженцам. Верующие позволяют вести себя, но только туда, куда им хочется идти. Лидер, сворачивающий слишком резко и часто, рискует остаться без последователей. А потеряв последователей, теряет вес, с ним перестают считаться и противники. Ридда подумала, что академики Вдага будут мстить Здаргу за непокорность, навяжут ему унизительную роль раскаявшегося блудного сына, вместо того чтобы рассматривать проекты по существу. И превратится он в прожектёра, борца с ветряными мельницами. В конце жизни испытает то, чего избежал вначале.

– Только не бегство, только не бегство! – молила она ломая руки.Обещай мне не торопиться. Дай честное слово!

Здарг дал слово... и нарушил его немедленно. Не было возможности не торопиться. Здарг понял, что Ридда утром, не откладывая, оповестит Астреллу о заговоре. Стало быть, раздумывая и медля, Здарг предаст доверившихся ему дляков.

Как только Ридда ушла, Здарг прошелся по комнате раз, другой, все взвесил, решился и снял трубку видеофона, чтобы позвонить Гвингу.

Ридда вышла от своего любимца измочаленная и заплаканная, с грязными потеками краски, смытой слезами с ресниц.

Было уже очень поздно – около часу ночи по нашим понятиям – и очень темно, потому что собственной луной Астрелла еще не обзавелась. Придерживая пальцами виски, Ридда брела по каменистым тропинкам. У нее разыгралась мигрень.

Казалось, кто-то залез в мозг и никак не может выбраться, давит на череп изнутри, то ли сверлит кость буравчиком, то ли проломить старается. И всю дорогу Ридда думала только о головной боли: скорее бы добраться до дому, принять снотворное, вытянуться в постели, дождаться, чтобы дурман заглушил боль.

На все это ушло полчаса ("Проклятые полчаса!" -писала она позже в воспоминаниях). Когда боль растворилась, Ридда подумала, что дляки трепыхаются последнюю ночку, завтра поутру их всех приберут к рукам, голубчиков... И вдруг отчетливо поняла, что и Здарг это понял тоже, совесть заставит его предупредить Гвинга, и побег состоится именно в эту ночь.

Рывком сбросив одеяло, Ридда схватила видеофон.

Но кому звонить? Ласаху? Разве этот мягкотелый может сопротивляться кому-нибудь? Бонгру? Этот пожестче, но и похитрее, предпочитает жар загребать чужими руками. Эх, мужчины, мужчины, нет на свете мужчин! Напрасно смелость называют мужеством.

Ридда вызвала охрану космодрома.

– Да, к ракете прошла группа,– сонным голосом сказал дежурный.– Но сам президент провожал их. Он и сейчас с ними.

– Задержите! – закричала Ридда не своим голосом. – Любыми средствами не допустите взлета, Здарга похитили.

Его увели силой.

– Есть задержать. Есть, не допустить.– Дежурный испуган. Боится, что ему придется отвечать за недосмотр.

– И осветите ракетодром. И меня подключите к селектору.

Я хочу видеть, как вы шевелитесь там.

Когда экран осветился, Ридда увидела обширное ровное поле, единственное ровное поле на скалистой Астрелле.

По нему метались лучи, освещая суетливые фигурки.

И вдруг фигурки ложатся все разом.

– Дежурный, в чем дело? Почему охрана залегла?

– Нарушители отстреливаются, госпожа Ридда. Оказывают вооруженное сопротивление.

Действительно, экран исчерчен резкими светлыми линиями.

Так выглядят трассы смертоносных лучей фотонных пистолетов.

Оторвавшись от экрана, Ридда сама звонит в милицию, в штаб ополчения, разыскивает командиров десяток, связных.

А минуты идут. Фигурки все еще лежат. Приподнимаются на миг и тут же падают. Над их головами ходят, скрещиваясь, как бы фехтуют лучевые шпаги. Фехтуют, пожалуй, все ленивее. То ли батареи в пистолетах иссякают, то ли иссякает живая сила. Некоторые из сражающихся уже не поднимают головы.

Но вот появилась подмога. По полю мчится машина, за ней другая. Новые фигурки раскатываются горошинами. Расцветают букеты лучей. Все они упираются в кучку беглецов.

Дляки, видимо, поняли безнадежность своего дела. Кто-то рослый поднялся на их стороне, кричит, размахивая руками.

Сдается или зовет в атаку – не разберешь. Луч чиркнул по нему, рослый рухнул разом, как подпиленный. Преследователи поднялись с жидким "ура!", уцелевшие дляки подняли руки.

Круглое лицо дежурного заслонило экран. Круглые глаза смотрели растерянно, пухлые губы шлепали беззвучно, не сразу сумели выговорить:

– Госпо-спожа Ридда. Там убитые. Там Здарг убитый.

Ридда завизжала и кулаком ударила по экрану. Трубка лопнула с треском.

Здарг еще не был мертв, но приближался к смерти. Умирал тяжело, страшно и неаккуратно, как умирают рассеченные лучом надвое. Могучее тело еще боролось, руки судорожно удерживали бесчувственную парализованную нижнюю половину, глотка взывала: "Я Здарг. Я ранен. Ко мне! Доктора Здаргу!" Слова перемежались звериным воем боли. И снова: "Я Здарг. Доктора. Ранен Здарг!" Кто-то побежал за врачом, может быть, тот самый, который раскроил Здарга. Кто-то пытался перевязать рану, стянуть артерии. Но кровь лилась наружу и внутрь... и с кровью уходила сила. Крик становился все глуше; Здарг уже не вопил, а подвывал, не требовал, а просил: "Доктора... пожалуйста! Здаргу плохо... худо Здаргу..." Стон переходит в хрип, в шепот. И выплывает из самых глубин мозга последняя мольба, последняя надежда, самая сокровенная: "Мама, бо-бо!" Так ушел из жизни Здарг, величайший из ученых планеты Вдаг, самый волевой, самый напористый, самый непреклонный. Ушел непреклонный в тот день, когда заколебался.

Проклятая обязанность у биографов. Вынуждены мы описать смерть своего героя.

Целый месяц Астрелла была в трауре: ни единой песни, ни кино, ни концертов, по ночам свет вполнакала. У женщин заплаканные лица, у мужчин нахмуренные. Даже молодожены были не очень счастливы в тот месяц.

Астреллиты искренно любили Здарга. Ему были благодарны за избавление от скудной жизни на Вдаге, им восхищались как ученым и как мыслителем, без зависти признавали превосходство. Здарг был выше корысти и выше зависти. После смерти он стал эталоном добродетели.

В разгаре траура начался суд над убийцами Здарга. Обвинялись трое: Гвинг и два его спутника, захваченные на космодроме. Удивляться тут нечему. Луч не пуля, на нем не написано, из какого ствола он вылетел. В сражении все водили лучом направо-налево, установить, кто именно скосил Здарга, было невозможно. Здарга любили. Считаться даже нечаянным убийцей никому не хотелось. Говорилось уже не раз, что астреллиты очень склонны к самообману. Они легко уговаривают себя, что виноваты другие: "Кто угодно, только не я".

Охранники хором и по одиночке уверяли, что их лучеметы в этот момент бездействовали. Чей же работал? Видимо, лучемет беглецов. Так к обвинению в похищении Здарга было добавлено еще и обвинение в умышленном убийстве: дляки прятались за спину Здарга и в ярости убили его, видя неизбежность поражения.

Выгораживая себя, дали нужные показания и спутники Гвинга. Испуганные до тошноты, не глядя в сердито гудящий зал, они каялись, проклиная зачинщика. И кто-то припомнил, будто бы Гвшзт говорил, что Здарга надо увезти силой, если он будет колебаться, что его присутствие – залог их безопасности.

Стало быть, похитил, считал заложником, заложника убил.

Только Гвинг не испугался. Сутулый и корявый стоял на помосте, сверлил единственным глазом враждебные лица. Он ничего не смягчал, ни на кого не сваливал, себя не выгораживал.

Да, он хотел похитить ракету, чтобы бежать от своры эгоистов.

Нет, Здарга не собирался похищать, но думал, что Здарг колеблется, сам будет благодарен, если его увезут силой. Нет, не считал Здарга заложником, но понимал, что присутствие Здарга – залог их безопасности, может, и говорил такие слова.

Конечно, эти полупризнания были приняты за признание вины.

И держался Гвинг вызывающе, почти грубо. Он оскорбил Ридду, оскорбил Бонгра, назвал его эстетствующим циником, а Ласаха – юродивым. И оскорбил всех талантов Астреллы, сказавши в заключительном слове:

"Я ничего не прошу у вас, ханжи. Вы сами убили Здарга нечаянно, но убили бы его умышленно, если бы он повернул Астреллу назад. Все ваши словеса о чистоте и нравственности – болтовня, вы цените только свои тухлые домишки, вонючий ужин и мягкую постель. И меня вы убьете, потому что я ваша совесть, а совесть – неприятное чувство, раздражающее, жевать мешает спокойно".

И крикливая совесть была уничтожена. Гвинга казнили, соучастники его отделались домашним арестом. Впрочем, через год их амнистировали.

"Король умер!" За этим следует: "Да здравствует король!" Здарга похоронили, оплакали, отомстили, кто-то должен был занять его место. Ридда была законным заместителем, но Ридда отказалась. Она даже не явилась на общее собрание астреллитов, просила Бонгра зачитать ее послание. Ридда писала, что недостойна управлять Астреллой, потому что не сумела уберечь Здарга, подавлена и понимает свою вину. Вина же ее в том, что она допускала и даже поощряла длячество, вместо того чтобы вырвать самые корни этого ядовитого дерева. Корнем же длячества является, по ее мнению, творческое бесплодие, нескромный гигантизм, заменяющий недоступную бездари оригинальность. И Ридда настаивала, чтобы в дальнейшем гигантизм не допускался, чтобы даже в Устав Астреллы в параграф третий внесли слова: "Целью истинных талантов является прогресс науки... качественный, а не количественный".

Поправка была принята охотно и без обсуждения. Половину присутствующих вообще не интересовал прогресс: качественный, количественный – какая разница? И только историки задним числом отмечают, что в этот день Астрелла окончательно встала на путь ограничительного развития. Талант превозносился по-прежнему, но тематика творчества направлялась в одну сторону. Нежелательными признавались количественные изобретения, то есть нужные для массового производства, для промышленности. Вся техника отбрасывалась.

Один из моих редакторов заметил, что я тут должен был бы раздвоить повествование. Вероятно, в Звездном Шаре с его миллионами миров, тысячами и тысячами цивилизаций нашлись и такие, где история сложилась иначе: грубые и фанатичные дляки подавили чувствительных нутристов, казнили какуюнибудь другую Ридду, капитаном поставили другого Гвинга.

Представьте себе, и я задал этот вопрос моему куратору в Звездном Шаре.

– Не припомню,– сказал он.– Кажется, не было такого варианта. Пожалуй, и не могло быть. Ведь дляки хотели вернуться на Вдаг. Они и вернулись бы... и влились бы в общепланетную науку. У них не могло быть изолированной самостоятельной истории. За изоляцию стояли нутристы, те, которые могли творить в башне из слоновой кости. Вот они и отстояли изолированность своей космической летающей башни. А дляки ликвидировали бы ее.

И в президенты Ридда предлагала убежденного изоляциониста – Ласаха. Имя это встретили овациями. Ласаха, мягкого, доброжелательного и снисходительного исполнителя просьб, любили все.

Бонгр вытащил на трибуну упирающегося друга.

– Я боюсь не оправдать вашего доверия,– негромко сказал он, глядя на толпу светлыми глазами.– Вы вручаете мне так много: и все имущество Астреллы, и судьбу стольких хороших талантов – это еще дороже. Я постараюсь распоряжаться наилучшим образом, так, чтобы все были счастливы. Какое нужно вам счастье, это мы обсудим с каждым в отдельности. Это хорошо, что вы все рядом. Я всегда полагал, что счастье можно дать только конкретному лицу, соседу, близкому. Далекий далеко, его не видишь, не чувствуешь, не' слышишь возражений и поправок. Я всегда удивлялся тем, кто брался осчастливить всю планету Вдаг, но семье своей не дал счастья. Однако разрешите мне не теоретизировать, Позвольте приступить к делу...

Все были в восторге. Мужчины кричали "ура!", женщины утирали слезы, восклицали в умилении: "Какой у нас хороший президент! Он гораздо лучше Здарга".

Конечно, величественный Здарг, слишком умный, слишком могучий, был далек и непонятен. Куда ближе этот – заботящийся о ближних.

Ласах в дальнейшем выступал мало, предпочитал делать, а не рассуждать. А разъяснение его позиции и полемику с подавленными, но не переубежденными дляками взял на себя Бонгр.

Привожу отрывки из его печатных высказываний:

"...Никто не будет спорить, что сапиенс – вершина достижений природы. Долгим извилистым путем взбиралась материя к этой вершине, сбрасывая в утиль неудачные варианты, пока не сформировала самое совершенное из живых существ – разумное.

Долгим извилистым путем шла мысль разумных существ, сбрасывая в утиль ошибочные варианты, пока наука не пришла к величайшей из вершин – создала управляемую планету – Астреллу.

Сапиенсы – авангард природы, таланты – авангард сапиенсов. Здесь, на Астрелле, собран авангард авангарда. Чем мы заняты? Изучением самого сложного, самого увлекательного, самого наиважнейшего: авангарда авангарда. Мы познаем себя..."

"Мы авангард, а не буксир, вытаскивающий застрявших в грязи. Мы разведка. Мы впередсмотрящие, мы – пример и идеал. Преступно сводить всю науку к вытягиванию отстающих на средний уровень. Это означает топтаться на месте, на этом самом среднем уровне. Быть ли Астрелле ракетой в небе или тягачом, буксующим в грязи,– вот о чем спор у нас с дляками".

"...Недоброй памяти дляки обвиняли нас в пренебрежении к простым сапиенсам, к преувеличенной заботе об элите – об исключительных личностях о гениях.

Упреки напрасны. Мы лелеем не гениев, а гениальность.

В чем разница? Мы считаем, что каждый сапиенс – потенциальный гений, нужно только пробудить скрытые в нем возможности, чудесные резервы мозга, которые мы обнаруживаем только изредка и всегда с удивлением.

Нас потрясают гениальные арифметические способности простых сапиенсов, перемножающих в уме шестизначные чиcла. Потрясают гениальные всплески памяти, когда из глубины выплывают сценки детства с мельчайшими подробностями: слова, голоса, обивка мебели, узоры на обоях. Еще примэры? А таинственная телепатия: сверхслух, сверхзрение любящих родителей, жены, сестры, брата, узнающих о трагической гибели родных, улавливающих призывы о помощи за тысячи километров! Ведь это все есть в мозгу, только проявляется не всегда, обычно в час смертельной опасности.

Нет, я не предлагаю подвергать вашу жизнь смертельной опасности, чтобы изучать телепатическую сверхчувствительность. Есть и другие ворота в заповедный сад сверхспособностей. Не только большое горе, но и большая радость рождает вдохновение. Вспомните, сколько стихов, картин, мелодий, танцев породило упоение любви, торжество победы. Вдохновение в экстазе счастья – вот наш метод..."

В идеях Бонгр не расходился с Ласахом. Тон у него был несколько иной: чуточку хвастливый, чуточку льстивый. Но историки не называют Бонгра ни хвастуном, ни льстецом. Его считают циником и дипломатом. Как дипломат Бонгр полагал, что астреллиты падки на лесть. И в самом деле, легко ли устоять, когда тебя убеждают, что ты избранник, авангард авангарда, потенциальный гений. И обещают, что ты проявишь гениальность в экстазе счастья. Кто же откажется от такой теории, таких опытов?

Возможно, вы заметили также, что высказывания Бонгра противоречивы. Если "мы авангард, а не буксир", зачем же пробуждать талант у тех, кто не проявил таланта, брать на буксир отстающих. Но тут сказалась противоречивость позиции всех нутристов. Они были противниками дляков, но вместе с тем дляками... для жителей Астреллы. Обещали счастье, но ограниченному кругу: только пассажирам космической яхты.

Строили модель с четкими граничными условиями.

Так или иначе, пока Бонгр занимался теоретизированием, Ласах всерьез приступил к выполнению своей программы пробуждения талантов.

Щедрые богатства Астреллы позволяли дать очень много.

Но что давать? Ласах подошел к проблеме как исследователь.

Создал специальный Институт Теории Счастья (НИИТС) с лабораториями счастья долговременного, мгновенного, внешнего, внутреннего, чувственного, разумного, вдохновенного. И начал обследование, чтобы выяснить, в чем персональное счастье каждого астреллита. Начал, как водится, с анкет.

Некоторые из них сохранились. Мне доставили их из архива. Я сам держал в руках эти тетрадочки, довольно толстые, 24 странички, несколько сотен вопросов по семи разделам в соответствии с семью лабораториями МКИТС.

Во введении писалось;

Задача анкеты выяснить, какое счастье, долговременное или экстатическое, для вас желательно, которое доставляет вам наибольшее удовольствие, какое вызывает творческий подъем.

Просим отнестись к анкете внимательно, отвечать продуманно и чистосердечно. Точность ваших ответов будет способствовать и личному вашему счастью и совершенствованию будущих поколений.

Далее следовал вопросник:

1. О чем вы мечтали в детстве до 12 лет (подвиги, слава, богатство, дом, вещи, одежда, любовь, семья, путешествия, приключения, спортивные успехи)? Нужное подчеркните, ненужное зачеркните, главное подчеркните дважды, не упомянутое впишите.

2. Сбылись ли ваши мечты (не сбылись, сбылись, сбылись частично, сбылись позже ... и т. д.)?

3. О чем мечтали ваши родители (подвиги, слава, богатство...)?

4. Сбылись ли их мечты?

Второй раздел был посвящен экстатическому счастью:

1. Бывали в вашей жизни полностью счастливые дни, часы, мгновения? Сколько вы можете припомнить?

2. Что именно доставляет вам наибольшее счастье (любовь, веселье в обществе, опьянение, вдохновение, похвалы, подарки, награды, приобретения, исполнение желаний, самоудовлетворение, красивые вещи, творчество, искусство, восприятие искусства...)? Зачеркните, подчеркните, подчеркните дважды, не упомянутое впишите...

3. Что вы испытываете в мгновения полного счастья (восторг, тихое блаженство, спокойное удовлетворение, экстаз, прилив энергии, творческий подъем)?

4. Как вы выражаете радость (песни, хохот, танцы, бурные телодвижения, не выражаете внешне)?

Привожу также вопросы из последнего раздела анкеты:

1. Ваша творческая деятельность (находится в активной фазе, в латентной, скрытой, фазе, получила признание, признана частично, не получила признания).

2. Вашу творческую деятельность подготовили (отличные успехи в учебе, любознательность, мечтательность, склонность к фантазии, независимость суждений, самоуверенность, находчивость, богатое воображение, другое что?).

3. Наиболее важные результаты у вас получаются (в итоге целеустремленных действий, при размышлении, случайно, по аналогии, в спорах, интуитивно, другим способом – каким?), 4. Наилучшие идеи приходят к вам (в рабочие часы, на отдыхе, при сильной радости, в опасные минуты, в подавленном состоянии, во сне, в момент пробуждения, при опьянении, в других условиях – каких?) и т. д. и т. д. Не будем переписывать 24 страницы.

Анкетой обследование не исчерпывалось. Ласах считал, что анкета только черновик истины. Говорил: "Не каждый знает о себе правду, не каждый пишет правду. Кое-что скрывает, грешки оправдывает, себя приукрашивает, нередко переоценивает". Поэтому за анкетой следовали собеседования с глазу на глаз, с вызовом на откровенность. Последняя беседа проводилась под гипнозом. Из протоколов известно, что не все соглашались на гипноз, особенно неблагонадежные дляки. Видимо, боялись выдать свои симпатии к Гвингу. Женщины шли охотно, легко поддавались гипнозу, подробнейшим образом выкладывали самые интимные тайны. Возможно, пресловутая женская стыдливость утомляла уроженок Вдага, как утомляют нарядные, но слишком тесные туфли. И примерно каждая третья девушка под гипнозом объяснялась Ласаху в любви. Тот был крайне смущен, он совсем не добивался массового успеха. Но видимо, тут играла роль его должность. Девушки Вдага с детства мечтают о прекрасных принцах. Прекрасным Ласах не был, но по положению – выше принца. Его возлюбленная стала бы первой дамой Астреллы.

После анкет, бесед и гипноза писалось психологическое заключение: "Путь к личному счастью гражданина Астреллы".

Многие из заключений писал сам Ласах. Любопытно отметить, что этот доброжелатель становился беспощадным в своих психомедицинских выводах. Насмешливый циник Бонгр не мог бы писать жестче.

Например:

I. Скульптор Г. 34 года. Женат. Двое детей.

Жалобы: пишет, что ему мешают прославить освобожденную Астреллу небывалыми произведениями искусства. Предлагает все горы и утесы превратить в портреты и аллегорические фигуры, изображающие подвиги независимых талантов.

Пишет о талантах и Здарге, думает о личной славе, о том, что навеки веков останется в космосе планета, облик которой сформирован скульптором Г.

Анамнез: действительно погружен в творчество, других интересов не имеет. К семье равнодушен, о детях заботится мало, друзей не нашел. Сходится туго, в обществе молчит, замыкается в г.ебе. Малообразован, слова подыскивает с трудом, за пределами специальности ничего не знает, разговор поддержать не может. В мире искусства авторитетом не пользуется, считается середняком, Диагноз: по-видимому, гигантомания – подсознательный реванш за поражения в главном русле искусства. Не сумел превзойти в качестве, надеется выделиться размахом, масштабом. Если не самая художественная скульптура, пусть будет самая грандиозная!

Разрешить ему уродовать Астреллу?

Вообще, будет ли это красиво, если у гор появятся носы, уши и усы? Будут ли способствовать уважению к Здаргу шоссе, проложенное по переносице, и туристские костры в ноздре?

Терапия: путь к счастью скульптора Г.

Поручить ему представить макет пластического оформления Астреллы: для начала метровую, потом трехметровую, потом десятиметровую модель. Макеты выставить, обсудить. Вне зависимости от обсуждения, разрешить Г. испортить одну из гор, снабдив его необходимой техникой. Думаю, что этой деятельности Г. хватит на всю жизнь, если он не остынет к своему проекту.

Так личность за личностью. У каждой как бы история болезни: жалобы, анамнез, диагноз и предписания.

II. А. С. Хранитель склада. 37 лет. Женат. Трое детей.

По происхождению – крестьянин среднего достатка. Работал грузчиком на складе, стал кладовщиком. Оказался рачительным, бережливым работником. Со складов Академии Вдага перешел на Астреллу. Не образован, но сметлив. Управляется с вычислительной машиной, не зная алгебры.

В анкете пишет, что мечтает об исследовательской работе, хочет получить образование, стать психологом, пробуждать дремлющие таланты. Как выяснилось в собеседовании, на са,мом деле не интересуется наукой, просто подлаживается к общему веянию. Уверен, что отлично разбирается в характерах, хотя всех одинаково считает выжигами и жуликами. Учиться вовсе не хочет, учение и всякий труд считает вынужденной платой за снабжение, научные занятия платой за самое щедрое снабжение.

Основная черта характера – жадность. Скопидом по натуре. Именно поэтому был рачительным кладовщиком. Вещи уважает и понимает, о вещах говорит с упоением, знаток мебели и фурнитуры, тканей и одежды: летней, зимней, демисезонной, расцветки, фасона, покроя, подкладки, бортовки. Все свободное время проводит дома : благоустраивает, красит, мчстерит шкафчики, вешалки, полочки для книг, книги переплетает, но не читает. Говорит: "Некогда!" Путь к личному счастью : Поручить А. С. отделку жилья талантов. Объявить его собственный дом образцово-показательным жильем, разрешить ему брать со складов любые предметы обстановки "для обкатки". Уверить, что это и есть научно-исследовательская работа по психологии быта. Пусть даже пишет диссертацию : "Взаимоотношения личности с предметами домашнего обихода".

III. Т. Секретарша. Вдова. 48 летОдинока. На войне потеряла мужа и обоих сыновей, уже взрослых. Всю жизнь была домашней хозяйкой, посвятила себя семье, на склоне лет оказалась ненужной и без профессии.

На Астреллу попала случайно. Исполнительна, старательна, аккуратна, но бестолкова. Слабость свою сознает, робеет, безропотно принимает нарекания, переделывает все дважды и трижды, трудом искупая несообразительность.

Тоже просится в психологи, пишет о тяге к научной деятельности. Учить ее – напрасный труд. Ум Т., погруженный в кухонные заботы, совершенно не приспособлен для творчества. Она помощница по натуре, подсобница, берущая на себя неквалифицированный труд. В сущности и не хочет быть ученой. Мечтает в кругу ученых встретить пожилого, солидного, пусть даже не очень здорового мужчину, который позволит ей заботиться о себе и оценит ее преданность.

Но кто оценит? Увядшая, полная, с невыразительным желтым лицом. Пожилые мечтают о преданности красивых

Терапия : Рекомендую сделать из Т. медицинского работника, но не психолога, а диетолога или гигиениста. Подобрать ей работу в домах для престарелых творцов, поручить заботу о быте. Пусть она там кормит, обхаживает, делает процедуры. Будет любить всех жильцов подряд, будет счастлива даже без взаимности.

IV. Лаборантка В. 23 года. Незамужняя.

В анкете пишет, что мечтает стать киноактрисой, играть классические роли, раскрывающие творческие возможности женского сердца. Перечисляет образы молоденьких героиньлюбовниц.

Держится кокетливо, даже вызывающе, как будто каждого мужчину приглашает вступить в любовную игру. В действительности не чувственна, отличительная черта – сексуальное тщеславие, Хочет, чтобы мужчины соперничали, стараясь привлечь ее внимание, ссорились, еще лучше – дрались на дуэли, даже кончали бы из-за нее самоубийством. О платьях думает больше, чем о поцелуях. По-видимому, кино для нее – возможность показывать себя в разных платьях, позах и ракурсах.

Обладая нормальной дозой женского притворства, сумеет на сцене удовлетворительно притворяться равнодушной, ласковой, ревнующей, несчастной, но чувства при этом не выразит, потому что сама В. не способна на чувства, может хорошо сыграть только самое себя: тщеславную притворщицу.

Рекомендация: написать специально для В. сценарий и дать ей главную роль. Сюжет примерно такой: первая красавица мира, или наследница престола, или наследница миллиардов окружена всеобщим вниманием. Но она всех отвергает, потому что нет среди мужчин достойного ее или же (по желанию В.) выбирает идиллического пастушка, ничего не слыхавшего о ее величии и проявившего подлинную любовь.

Анкеты эти мне принес Гилик. Чтобы избежать нарочитости при отборе, я заказал ему круглые номера: № 100, № 200, № 300... Прочитал и гляжу: косяком идут граждане, не столь уж характерные для Астреллы – секретарши, лаборантки, кладовщики... А где же таланты в этом питомнике талантов?

– Но ты же сам записал: "На одного ученого два помощника",– напомнил все помнящий эрудит.

– Стало быть, должна быть все-таки треть талантов.

– Вероятно, добрая половина из них дляки.

– Но другая половина – нутристы. Найди мне талантливого нутриста, Гилик. Не все же болтуны, не все же больны гигантоманией как скульптор Г.