Текст книги "Гранд-отель (СИ)"

Автор книги: Георгий Голышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Annotation

Голышев Георгий

Голышев Георгий

Гранд-отель

У меня заболел зуб.

Ну то есть как заболел...Ноет и ноет, не то чтобы болит, но не приятно.Терпел я, терпел – ну а кому нравится зубы лечить? А потом и не вытерпел: ведь ноет постоянно, только об этом и думаешь.

Попросил мать, она меня и записала к стоматологу, хорошему, платному. Денег на такое жалеть смысла нет, пусть уж лучше хорошо сделает, а деньги – деньги заработаются.

Ну, день настал, и я поехал. Ехать на другой конец Москвы, хорошо еще, что в метро – на улице середина ноября: слякоть, холод, сырость – самая погода для зубной боли. Я, кстати, так сначала и думал, что от сырости разболелось, или от той гадости, которой у нас дороги заливают. Хоть на улицу не выходи.

А вот внизу, под землей, хорошо: тепло, светло. Ехать долго, я даже задремал слегка, пока ехал. Приехал, из метро вышел, контору эту нашел... Все, вообщем-то, хорошо складывалось. Контора там богатая, "Центр здоровья", не только стоматолог, куча врачей всяких, дорогих, все на понтах. Мне к десяти утра надо, почти к открытию, там у них в это время только ресепшн, ну и тот самый врач. Пустили меня внутрь, все очень здорово, поздоровались, чаю предложили – а врач-то занят, с пациентом, подождать надо. Ну и слышно было, что занят.

Подождать – да без проблем, у меня же не сильно болит, и внутри там тоже все красиво, тепло, картины на стенах, кресла удобные. Ну, я сижу, жду, опять подремываю, краем уха слушаю, как ресепшн с клиентами по телефону общается. Помню, здорово удивлялся про себя, кто в такие заведения ходит: одному клиенту на первичный визит цену в десять тысяч озвучили. Я еще подумал, что если мне такое выставят, то уж лучше пусть зуб дальше болит.

Ну вот, сижу, жду – тепло, музыка играет. Думаю, с полчаса прошло. Я, помню, только подумал: "чего так долго-то, запись же". И тут опять звонок от клиента, и девушка на ресепшене ему и отвечает: "нет, извините, на завтра записи нет, на всю неделю нет, могу записать вас на после праздников," – "каких, думаю, праздников?" – "на десятое марта".

И вот тут я дремать перестал. "Какой", думаю, "к лешему, март? Ноябрь на улице. Или у них такая очередь?" Нет, ну всякое бывает, и у них же не только стоматолог, мало ли к какому врачу за полгода записываться надо.

И тут тетка какая-то заходит, пациентка видимо, здоровается со всеми, и со мной тоже. И я с ней. И тут девушка с ресепшена на меня смотрит так удивленно: "а вы, молодой человек, к кому? По записи?". Она же мне чай предлагала полчаса назад!

"По записи", говорю, "к Степанову, на десять утра". Она так мило улыбается, смотрит в компьютер, и говорит (мило улыбаясь): "а на сегодня к нему на десять никого нет, только на девять и на одиннадцать". И на меня смотрит. "Как ваша фамилия?" – я назвал. Она так деловито нахмурилась, смотрит в свой комп: "вы знаете, тут какая-то ошибка. Нет вас на сегодня в записи!"

"Как же", думаю, "нет, если она меня по моей фамилии внутрь пустила, у них же замок на дверях!" Она же мне еще и время сказала, мол, "вы на десять пришли", и чай предложила. А сейчас смотрит на меня, как на чокнутого, чуть не с жалостью, а пациентка эта стоит и так же смотрит, и еще кто-то подошел...

Ну, я говорю, спокойно так, твердым голосом: "вы проверьте, пожалуйста, я же просто так сюда пройти не мог, вы же меня и пустили". Тут у нее лицо растерянное стало, она опять в компе покопалась: "нет вас", говорит, "вот женщина на одиннадцать пришла, по записи. Вы, если по острой боли, то вас примут, конечно. Или", говорит, "давайте я вас запишу снова, если ошибка произошла, извините. Могу на ближайший день, на седьмое марта". Мне даже в зуб стрельнуло: чего она все "март и март"?

А вдруг и правда – март?

Повело меня слегка от такой мысли, голова закружилась противно, и по спине струйка пота потекла. Нет, ну сами посудите: с какой радости им дурочку валять или меня обманывать? Они же там работают, и контора серьезная. Вон обстановка какая.

Видимо, вид у меня был такой... Здорово нехороший. Девушка запереживала, засуетилась: "да вы не волнуйтесь так, всего-то три дня, а если у вас острая боль, то мы вот сейчас вас принять готовы, что вы так переживаете..."

Знала бы она, чего я переживаю!

Я говорю: "да нормально все, я не переживаю", а голова просто кругом идет, и слабость такая, и озноб колотит... Помню, мысль пришла: "если они не прикалываются, то это у меня с головой что-то" – и от этого совсем погано стало, воздух перекрыло, не вздохнуть. Вот только психушки мне и не хватало! Или чего по-хуже психушки.

Ну, я кое-как продышался, а они на меня уже как на психа смотрят, или на нарика. Собрался, записался на седьмое марта, опять на десять – а сам думаю: "мы бы только на воздух выйти, в себя прийти маленько. А там разберемся." Девушка опять передо мной извинилась, дверь мне открыла и пошел я себе.

А на улице... А что на улице? Та же слякоть, та же дрянь рассыпана, тот же холод, все тоже самое. Солнце вроде, а я вот и не помню: было солнце, когда я внутрь заходил или нет. Вроде тоже было, а вроде и нет. Я же в метро и из метро, и день как день, да еще и зуб ноет. Стоп! Зуб-то болит! Не может зуб полгода болеть. Значит, обманули меня, или разыграли.

Но зачем?! Кому это надо? Ерунда какая-то... А может, у меня и правда с головой плохо? Что-то я читал про такое, про то, что время у людей ускоряется, то ли замедляется... Только это все не то: там про восприятие времени, не сидел же я там у них полгода в отключке, да еще и с больным зубом!

Или, может, у меня память отшибло? Но вот, например, вчерашний день я хорошо помню, и позавчерашний. И вообще: все я помню! Так ведь не бывает, чтобы из памяти кусок вырезали? Да еще из самой последней, за полгода? Или бывает?...

А может... И тут на меня опять страх волной накатил, даже затошнило. А может это не полгода, а? А пару лет? Или даже десятков?

Да не, ну не может быть! Дома вокруг те же, люди те же, машины, улицы той же самой гадостью залиты, и грязища под ногами та же самая. И зуб болит, опять же. Ну хорошо, допустим у меня кусок памяти пропал, но зуб-то болит! Конечно, не то чтобы сильно болит, но полгода так ходить я точно не стал бы, и уж точно не несколько лет.

И тут у меня мобильник звонит, смотрю кто – светкина фотка на экране. Меня сразу отпустило: как я сам не додумался ей позвонить! Вчера только виделись, и позавчера, если уж на то пошло. И вообще... Вроде как даже пожениться собираемся после института. Она поможет, и объяснит...

– Але! – говорю

А там Леха, друг институтский:

– Привет, Костян!

И я снова поплыл, снова у меня перед глазами все так противно повело, и ком к горлу поднялся. Стою, дыхание перехватило, просто не вздохнуть, ни выдохнуть.

Почему он с ее телефона звонит? В институт нам сегодня аж к четвертой паре, Светка должна быть дома. У себя дома. Леха лучший мой друг, у него со Светкой была любовь-морковь на втором курсе, да только давно кончилась. Мы его свидетелем хотим на свадьбе сделать, ну, после института. И он знает, и не против, и... С какой радости он по ее телефону звонит?

А Леха как ни в чем ни бывало:

– Костик, слушай, я тут про матлогику думал, помнишь, как ты с преподом сцепился насчет парадокса прадедушки? Ну, когда путешественник во времени в прошлом убивает своего прадеда? И что парадокс решается множественными мирами?

– Леха... – мне бы от своего парадокса очухаться, а тут он с этим "прадедушкой"!.

– Нет, Костик, ты послушай! Я с тобой полностью согласен: этот самый мультимир, Мультиверс не доказуем! Но и Савицкий прав: то, что Мультиверс не существует, тоже не доказуемо! А если есть хотя бы минимальная вероятность его существования, то он реально и существует! Блин, ты прикинь, как круто, а? Мультиверс – множество вселенных, каждая из которых образуется в результате вероятностной вилки, то есть любая возможность где-то – действительность! Значит, и Мультиверс, сам по себе мультимир, все эти вселенные – действительность!!!

У меня зуб не просто заболел, в него как током ударило! Даже голова кружится перестала. И смешно стало: я тут с ума схожу, медленно или быстро, а он мне звонит – и о парадоксах! Вот самый подходящий момент нашел! Нет, Леха человек увлекающийся, и матлогика – это здорово, и Савицкий, наш препод, большая умница, и спорить с ним интересно, но не сейчас же, не в таком вот моем состоянии! А тут я в трубке светкин голос слышу: "Леш, оставь человека в покое, сегодня на паре встретитесь и наговоритесь" – и опять меня озноб заколотил.

– Да погоди, погоди, Свет, у меня мысль уйдет! Костик, слушай! Он же реально существует, понимаешь?

Неожиданно для себя начал я с ним спорить, представляете? Зуб болит, кроме зуба что-то такое происходит, что башка циркулем плавает, ноги-руки дрожат – а я с ним спорю! По телефону, посреди улицы! Видимо, я и правда спятил, но мне от спора с ним здорово легче стало.

– Лех, остановись, и послушай. Гипотеза там была какая? "Множество независимых вселенных", так? Само это множество, этот твой Мультиверс, который их в себя включает, он же тоже вероятностный, так? Ты же только что сам сказал: "он существует, потому что есть такая вероятность", так? То есть он ровно такой же, как и эти самые миры, которые он включает. Тождественный, понимаешь? Но! Он, Мультиверс твой, он все эти миры включает, следовательно, он от них зависит, а они – по условию – независимы. Следовательно, его нет, Мультиверса твоего!

– А что есть?

– Как что? Универс, мономир. Потому и путешествия во времени невозможны – парадокс прадеда, в полный рост! Потому и путешественников во времени нет, не видел их никто! Нет их, понимаешь? Я об этом Савицкому и говорил! Тут в его же, в этой самой матлогике ошибка, противоречие!

– А если твой Универс и есть Мультиверс, а? – вот ведь зараза настырная, навязался на мою голову, а? – если он не такой, как те вселенные? Включает, но от них не зависит? А путешественников во времени нет, потому что они не во времени путешествуют, а между мирами. Ближайшие миры мало друг от друга отличаются, так что путешественник может и не знать, что он путешествует. И окружающие могут не понять!

– Вот блин... А если он там сам себя встретит, в этом другом мире? Или окружающие сразу их двоих увидят? Ты про такое слышал когда-нибудь? Если путешествия возможны, то таких случаев должно быть навалом – а их нет! И потом, вот смотри: у нас есть вероятностная вилка, так? Она приводит к образованию нового мира, так? И твой Мультиверс при этом должен увеличится, на одну вселенную! То есть он зависит, и еще как!

– А если они не создаются? Если они уже сразу есть? Если возможность и действительность это одно и тоже? То есть все возможности – существуют? Если с самого начала вероятность любого события внутри Мультиверса равна единице? Ну вот я сижу, монетку кидаю, в одном мире у меня выпадает орел, а в другом решка, просто один мир устроен так, что там выпадет именно орел, а в другом именно решка.

– А ты где сидишь? – мне к горлу смешок подкатил, нервный такой, с дрожью, но – не удержаться.

– А.. Ну, то есть два меня сидят, у одного решка выпадает, у другого орел.

– Леех! Ну ты сам подумай, как это "два тебя"? Ерунда какая-то... Если там другой ты, то это уже и не ты. Ты-то себя осознаешь, здесь и сейчас? А там – не осознаешь, следовательно, там и не ты, а какой-то другой дурик. Миры-то независимы, и вы тоже должны быть независимы.

– Ну да, там независимый "я" – и тут независимый "я"! Я себя тут осознаю, а тот, другой, там себя осознает!

– Тогда давай разбираться, что ты называешь "я"! – спор, как всегда бывает с такими спорами, рос в ширину, обрастал деталями и терял свое изначальное направление.

Но одна вещь меня здорово успокоила: парадоксы эти мы решали пару дней назад, в ноябре, в моем ноябре. Решали на паре, целая группа, двадцать человек, орали друг на друга, спорили, и препод был, смотрел на все на это и веселился. Следовательно, сейчас был ноябрь, а никак не март. Ведь не мог же Савицкий полгода одно и то же талдычить! Да еще и через сессию...

Но почему Леха у Светки? И почему звонит с ее телефона, да еще так, как будто это так и должно быть?

– Леха! – говорю – Какой сейчас месяц, а?

Он на полуслове запнулся:

– Ты чо, Костян? Прикалываешься, да? Вчера же виделись, в кино ходили! Март, конечно! – и еле слышно, шепотом, – Сам же говорил по-раньше прийти, насчет восьмого с пацанами перетереть...

Я еле-еле по кнопке завершения разговора попал, так руки затряслись.

Побрел я к метро, ног не чувствую, еле ползу, в голове мыслей – ноль. Как какая мысль в голове вильнет, сразу тошнота подкатывает, и руки-ноги трястись начинают. Зуб еще этот болит, зараза.

Кое-как дотащился до метро, домой поехал.

В метро тепло, я успокоился опять, продышался, даже подремал. Приехал, вышел, иду себе к дому, а навстречу мне Вован, мой дворовый кореш, сосед и друг детства. Я к нему, издалека так рукой, мол, приветик! А он позеленел весь, и от меня пятится, руками как бы отталкивает... Никогда его таким не видел! И трясется весь, крупной дрожью.

– Не подходи! – говорит – Мы не виноваты! Мы ничего сделать не могли, правда не могли! Не трогай меня, я не виноват! – а сам все пятится, мелкими шажками. Уперся спиной в стену дома, вжался просто в нее.

Да что с ним такое, а? Я к нему шаг сделал, а он чуть вверх по кирпичам не полез.

– Слушай, – говорю – Вовчик, ты... Понимаешь, со мной что-то случилось, я не понимаю, что. Ты бы мне объяснил толком, что к чему, а?

– По-понятно что случилось, – он даже заикаться начал чуть-чуть – ведь убили тебя, убили! Из пистолета... прям... – и он ткнул себя в лоб трясущейся рукой.

Тут мне совсем плохо стало, в глазах потемнело. Это что ж такое, а? На ватных ногах я тоже к стенке подошел и просто по ней ополз. Сижу, дышу через силу, соображаю. Хотя как тут соображать?

– А когда? Убили-то когда?

– Дык в августе еще! И похороны были. А это.. Галька твоя уже с Серегой гуляет...

"Какая еще, на хрен, Галька?! А, эта дура из второго подъезда? Вот уж кого никогда терпеть не мог! И почему – моя?"

– А мать что? А бабушка? Мои-то как? – мне вдруг стало так холодно и тоскливо, хоть волком вой.

– А что – мать? До сих пор ходит, лица на ней нет. А бабка твоя после похорон... твоих... и не встает вообще, так говорят.

– А отец?

– К-какой отец? Т-твой? Слушай, Костик, я твоего отца ни разу в жизни не видел, ты уж извини...

"Как это не видел? Ты ж у меня дома зависал сотню раз, и с отцом моим ты с детства знаком..."

– А сестра чего?

– К-какая сестра?! Костик, это ты, нет?

Повернулся я к нему:

– Вовчик! – говорю, проникновенно так, – случилось со мной что-то, понимаешь?

Тот закивал так быстро-быстро.

– Да не, не то, что ты... Не... – как сказать? Не убили меня? Живой я? Они же меня похоронили давно! А я с ним позавчера только пиво пил, с Вовчиком этим, и за жизнь говорил.

– Слушай, – говорю – скажи мне, какой год сейчас?

Его аж передернуло:

– Тот же год, 16-тый.

– А месяц какой?

– Костик, – он мне говорит, чуть не плачет, – ты прости меня, Костик, я ведь правда ничего тогда сделать не мог, ты сам полез, мы тебя остановить пытались, а у него – пушка!

Я усмехнулся грустно:

– А вы и убежали, да?

Вот если может позеленевший человек еще больше позеленеть, то это про Вовчика сейчас:

– Пушка же у него была!! Он бы и нас всех с тобой положил, а у меня – мать!...

"Ну да, и у меня – мать. Была" – мысли во мне шевелились вяло, как сквозь вату, хотелось лечь вот так вот, лицом, в холодную лужу, и лежать, и реветь, в кои-то веки.

– Вовчик, – говорю – ну пойми ты! Нет, стой! Я на тебя зла не держу, правда. Ни на кого не держу. Ты мне только скажи, ну вот как другу своему – скажи. МЕСЯЦ СЕЙЧАС КАКОЙ, СУКА?! – все-таки я сорвался. А кто бы в такой ситуации не сорвался?!

Вовчика мотнуло так, что у него голова со стуком об стену ударилась:

– Ноябрь! Ноябрь сейчас! И год шестнадцатый, месяц ноябрь! А тебя в августе убили, я сам видел, как ты в луже крови лежал! И мозги повсюду!!! Сам видел! Сам! – он рванул у себя куртку на груди так, что кусок вырвал.

– Да... – на меня снова накатила апатия, и тоска смертная – заткнись ты.

Я сидел на холодном асфальте, спиной к стене своего дома, свесив голову и пытался все это осознать: "Ноябрь. И год тот же. И месяц. Все правильно. И зуб болит. Может у мертвого зуб болеть? Вроде нет, не может. Про сестру мою не знает ничего, и отца не видел. А Светка с Лехой, и у них март, похоже. Так бывает? Нет, не бывает. А может, это меня не бывает? Или я сплю сейчас? Но зуб-то болит...". Я медленно поднялся. Куда идти? Домой? Они ж меня похоронили, как я к ним приду? А куда тогда? Я медленно пошел обратно к метро:

– Эй, Костик! – голос у Вовчика дрожал, как треснутое стекло – Костик! Куда ты сейчас?

– Куда? – я обернулся, – В институт пойду, у меня пара через час.

– Какая пара, ты о чем? Это тебя в институте того... Во-воскресили, да?

– Какая пара? Даа... Матлогика вроде. Чего? Да не, в свой институт пойду. Где учусь...

– Да ты сроду не учился, даже не поступал. Говорил, мол, только время зря тратить. Костик, а это точно ты?

У меня снова в глазах потемнело. Вот только сил паниковать уже не осталось:

– Точно я, Вовчик. Откуда бы я тебя знал, если бы это не я был? Но, – я потряс головой – это и не я вроде. Какой-то не тот я. Понимаешь, – я посмотрел на него с тоской, а на нем по-прежнему лица не было – понимаешь, меня-то не убили. Но, получается, что убили-то меня.

Махнул я ему рукой и пошел опять к метро. А куда идти-то? Домой нельзя, дома у меня теперь, получается, нет. И Светки нет.

Мне вдруг показалось, что и прилип, влип в эту уличную московскую грязь вперемешку с химией, как муха в липкую ленту. Что я шевелю ногами, мешаю эту сто раз перемешанную мешанину, а с места не двигаюсь. Куда мне теперь? На вокзал? На любой поезд, и куда глаза глядят? А куда они глядят?

В метро тепло, спокойно. И времени до пары навалом. Если меня вообще пустят, на пару эту. Скажут: «А ты кто такой? Мы тебя не знаем!» Или еще хуже: «тебя же убили полгода назад, иди, откуда пришел!» А я от зубного пришел. А к нему – из дома. А дома у меня и нет больше, то есть пришел я, получается, ниоткуда.

Полная ерунда получается. То март – то ноябрь. И год тот же, в обоих случаях, похоже. Хотя – стоп! Ноябрь и март по-любому в разных годах. Да не важно, пусть в разных – год-то один! В смысле – учебный год. Или все-таки другой? Проверить бы... Хотя какая разница?

Но ведь они же все меня знают, никто не удивился! Хотя нет, Вовчик удивился. Но он же тоже меня сразу узнал, да? Значит, я – это я. Может, я – клон? Как в том кино? Плохо. А где тогда не клон? И – ладно, они меня узнали, но они какого-то не того узнали. Сам я – это я, а вот жизнь, получается не моя совсем. Не совсем моя, точнее. Разве так бывает? А может, это они все клоны? Ну да – все сразу, и сговорились против меня одного. Вот это точно психушкой пахнет, этого нам совсем не надо.

И ко всему этому зуб еще ноет, зараза.

Сидел я так, сидел, скрипел мозгами, да так ничего и не высидел. На часы посмотрел – надо на пару двигать, ну я и пошел. Будь, думаю, что будет. Мне даже интересно стало, что там дальше будет. Как будто это не со мной все происходит, а я кино смотрю, или книгу читаю.

Пришел я в институт, на свою пару, в аудиторию. Никто не удивляется, вся здороваются, как обычно – уже неплохо. С Лехой кулаками бамкнулись, с Шуркой. Все как обычно, ни про какие праздники никто ни слова. Интересно, а месяц-то сейчас какой, март или ноябрь? Я даже толком задуматься не успел: краем уха слушал, как Леха мне что-то втирает, и тут Савицкий пришел. Замечательный препод, умница, и предмет интересный, а я сосредоточится не могу, не до того мне сейчас, ну никак.

– ... Таким образом, как мы видим, парадокс является показателем неточности или ошибочности включающей его системы, а решение парадокса ведет либо к качественному изменению системы, либо к ее уточнению. Например, парадокс прадедушки, который мы с вами разобрали на прошлом занятии. Рощин, напомните нам, пожалуйста!

Санек вскочил и бодро отбарабанил:

– Путешественник во времени отправляется в прошлое и убивает своего прадеда до того, как у того появились дети. Следовательно, детей у его прадеда не было, самого путешественника тоже не было, и некому отправится в прошлое, чтобы убить своего прадеда.

– Да, хорошо. Таким образом, прадед гипотетического путешественника не может быть убит своим потомком. Это – парадокс. Первое, очевидно решение: путешествия во времени невозможны – это уточнение нашей парадигмы мира. Второе решение: Мультиверс – он слегка, немного театрально, поклонился Лехе, и тот аж порозовел от удовольствия – Однако сам по себе Мультиверс является источников целой серии парадоксов, что, вообщем-то, для новой теории вполне нормально. На один из таких парадоксов обратил внимание наш уважаемый Грачев – он снова кивнул довольному Лехе, а тот в ответ покраснел совершенно явно. От удовольствия, пижон несчастный! Я против воли заулыбался: все-таки он молодец.

– Прошу вас, Грачев! – Савицкий приглашающе развел руками.

Леха вскочил и, запинаясь, затараторил свою заморочку про вероятностные вилки, независимые вселенные и Мультиверс, который на самом деле Универс...

– Браво, Грачев! Садитесь, – Леха плюхнулся, довольный – Однако то, что уважаемый наш Алексей считает решением парадокса зависимости и независимости Мультиверса, на самом деле является одним из важнейших парадоксов математической логики, а именно так называемым парадоксом "Гранд-отеля"! Итак, по нашей гипотезе Мультиверс – это бесконечное множество независимых вселенных. То есть, говоря нашим языком, языком математической логики, Мультиверс – это бесконечное множество. Теперь отвлечемся от Мультиверса и предположим, что у нас есть большой, просто таки огромный отель с бесконечным количеством комнат. И в каждой комнате из этой бесконечности сидит постоялец. Сколько у нас получается постояльцев?

– Бесконечность!

– Правильно, Шустова, абсолютно верно, бесконечность! И вот теперь в наш отель приезжает еще один постоялец, и нам надо его поселить. Можем мы это сделать или нет? Кто скажет? Рощин?

– Нет, не можем, все комнаты заняты по условию!

– Да, но по условию наш отель имеет бесконечное количество комнат, ровно столько же, сколько и постояльцев. А бесконечность плюс один сколько будет? Опять же бесконечность. Мы последовательно переселяем каждого постояльца в соседнюю комнату и – вауля! У нас освобождается комната для нового, еще одного постояльца!

Класс загудел.

– Стоп-стоп, погодите, сейчас поймете. Теперь предположим, что у нас не один новый постоялец, а таких приехал целый автобус. И что меняется? Ничего: комнат как было бесконечное множество, так и осталось.

– Но постояльцев-то стало больше!

– Больше? А вот посмотрим, – Савицкий подошел к доске, взял мел, – У нас было бесконечное количество постояльцев, – он нарисовал знак бесконечности – мы добавили еще, ну, например, пятьдесят, – он приписал "+50" к бесконечности, – что получилось? Бесконечность. Что было, то и получилось.

– Но ведь это же неправильно!

– Боюсь вас огорчить, Рощин, но это правильно. Это парадокс, но это – правильно. И даже если у нас приедет бесконечное количество автобусов с постояльцами, мы все равно всех разместим в нашем гранд-отеле!

– Но ведь мы же добавили...

– ...К бесконечности!

– Ну все равно, мы же добавили к одному бесконечному множеству, а к другому-то не добавляли! Комнаты мы же не добавляли!

– То есть вы утверждаете, что одна бесконечность больше другой?

Саня осекся, потом уверенно показал на доску, видимо, что-то хотел сказать, опять осекся, и молча плюхнулся на место.

– А почему нельзя двух постояльцев в одну комнату поселить? – неожиданно для себя спросил я. По аудитории прокатились смешки.

– Ну, во-первых – по условию. По условию в каждой комнате может быть ровно один постоялец. Или его отсутствие: потому, что пустое множество точно такой же элемент математической логики. Мы же с вами математической логикой занимаемся? А кроме того, если мы вернемся в гипотезе Мультиверса, два экземпляра объекта в одном мире – это явное влияние одного мира на другой, а по нашей гипотезе миры независимы. Это же экземпляры одного и того же объекта, они обязаны взаимовлиять друг на друга. Ответил я на ваш вопрос, Константин?

Я молча кивнул.

– Итак, вернемся к гранд-отелю. Что мы видим? Мы видим, что добавление к бесконечному множеству элемента, группы элементов или, в предельном случае, другого бесконечного множества, не меняет мощности исходного множества.

– То есть вообще никак не изменить?! А если вычесть?

– Только если вычесть бесконечное множество. Иначе никак.

Леха тихо свистнул. А у меня опять дыхание перехватило и пот по спине потек. Перед глазами замелькали темные точки, и голос Савицкого зазвучал издалека, как сквозь вату, эхом отдаваясь в голове:

– Парадокс показывает нам недостаток теории множеств. А теперь давайте подумаем над его решением...

Мне снова стрельнуло в зуб да так, что я даже застонал тихонько, и схватился рукой за щеку. Но в голове от этого снова прояснилось, спазм прошел, и я снова задышал свободно. Больше того, внезапно я понял, что происходит. Мультиверс, говорите? Множество всех возможных вселенных? Откуда тогда взяться новым постояльцам, если ваш поганый Мультиверс включает все? А если один придурок, специально или нет, влезет в чужой номер, то куда деваться тому, кто в этом номере живет?

– Что с вами, Константин? – Савицкий участливо смотрел на меня

– Зуб болит, Владимир Семенович. Можно выйти, а то просто сил нет, как стреляет!

– Да-да, конечно, идите! С таким надо к врачу, нельзя с этим тянуть, идите...

И я пошел. Точнее, побежал, со всех ног – в метро. Эх, дать бы в морду тому экземпляру, который полез в чужие комнаты! Впрочем, это не решило бы проблему: к больному зубу прибавилась бы еще и битая морда. Все, что я мог сделать – это ждать, ждать, пока система не вернется к равновесию. Терпеть и ждать.

...Я ехал по кольцевой линии, по кругу, и ехал так уже часа полтора, когда мне пришла смс-ка: "Напоминаем вам что сегодня вы записаны к зубному врачу на 10 утра. В случае изменения планов просим вас предупредить заранее..." и т.д. Я вышел на пересадку, часы на станции показывали девять сорок, календарь в моем телефоне показывал 18 ноября. Но я хорошо понимал, что в моем случае это ничего не значит...