Текст книги "Рыжий город, или Четыре стороны смеха (сборник)"

Автор книги: Георгий Голубенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Аркадийская идиллия
Этюд с натуры

Прохладным октябрьским вечером, когда в свинцовом и вздыбленном море уже не купаются даже пришмаленные курортники, на пляжном топчане в Аркадии сидит и вкушает недоеденный за лето кислород приличная одесская семья: папа лет тридцати – слегка полноватый мужчина с почти что интеллигентным лицом, еще более полная и еще более интеллигентная мама и флегматичный мальчик примерно семи лет, явно страдающий ранней склонностью к полноте и умственной деятельности.

На соседнем топчане – другая семья, примерно такого же возраста, хотя и менее интеллигентная на вид, и мальчик из этой семьи, худой как молодая акула, явно устраивает своим родителям «вырванные годы»…

– Ну папа… Ну мама… Можно я возле воды побегаю, а?

– Сиди, тебе говорят, – шипит на него папа. – Кто это сейчас бегает возле воды? Смотри, какой холод! Ни один дурак сейчас туда не подойдет. Ни за какие деньги. Мне вон хоть миллион заплати – не пойду!

– Ну папа, пожалуйста!.. Я на минуточку…

– Да что же это такое, в конце-то концов? Вон, смотри, мальчик рядом сидит. Тихий, спокойный… А ты? Да на кой черт тебе эта вода, когда ты и так целый вечер пьешь как верблюд… кровь из родителей?!

– Па-па!.. Я только туда и обратно!..

– А чтоб ты уже… только туда… Как ты мне надоел!

– Типун тебе на язык, Фима! – вступает в разговор его жена. – Такое сказать своему сыну… Ты что же, ему смерти желаешь? Иди, Ленчик, иди… Но только запомни, паразит, я потом с твоим горлом возиться не буду. Заболеешь – убью!..

Но Ленчик уже не слышит. Вздымая пляжный песок и чаек, гуляющих по нему, он галопом несется к воде.

– Какой непослушный ребенок! – говорит мальчик из первой семьи. – Он видел, что родители не хотят его отпускать, но все-таки настоял на своем. Нехорошо.

Родители непослушного мальчика смущенно разводят руками, а родители послушного поощрительно гладят его по голове.

Но в этот момент непослушный мальчик, поковырявшись палочкой в песке у самого моря, что-то там откапывает и с криком: «Папа! Мама! Смотрите, что я нашел!» – несется обратно.

– Ой, что ты там мог найти! – говорит ему мама. – Наверно, опять гадость какую-нибудь. Выбрось немедленно!

Но вдруг все с удивлением видят, что в руках у ребенка никакая не гадость, а довольно большой желтого цвета перстень…

– Наверное, бижутерия, а? – говорит мама послушного мальчика, жалобно глядя на мужа.

– Да нет, это не бижутерия, – отвечает папа непослушного мальчика, разглядывая перстень. – Вот тут проба имеется очень высокая… И потом, смотрите, бриллиант. Нашел-таки вещь, сорванец…

– Нашел и не объявил – все равно что утаил! – назидательно говорит послушный мальчик, из чего явно следует, что он не только послушный, но и воспитанный…

– А, ну конечно, конечно, – соглашается папа непослушного и, обернувшись к совершенно безлюдному пляжу, негромко объявляет: – Тут перстень с бриллиантом никто не терял?.. Хорошо… Получается – наш, – и кладет этот перстень в карман.

– Папа, папа, а можно я еще раз побегу? На минуточку… – опять начинает канючить непослушный мальчик.

– Ну почему же только на минуточку?.. – говорит его папа.

– Перестань, Фима, – одергивает папу мальчика мама. – Вот это уже лишнее. Как говорится, два снаряда в одну и ту же воронку не попадают, так что нечего ему больше туда ходить. Пусть рядом сидит…

Но мальчик и в этот раз не слышит ее, потому что снова мчится к воде.

– Нет, он совсем нехороший ребенок, – говорит мальчик из культурной семьи. – Сам же просил родителей только один раз отпустить его к воде, а теперь побежал во второй. Получается, он еще и обманщик!

Но эти слова уже ни у кого из взрослых не вызывают никакой реакции.

А непослушный мальчик тем временем опять роется в песке у моря и тут же, захлебываясь от восторга, бежит обратно: «Папа! Мама! Смотрите!..» И все видят, что в руке у него болтается большая золотая цепочка.

– Не может быть! – говорит мама послушного мальчика и при этом сильно бледнеет.

– Золото! Настоящее золото! – определяют на зуб папа и мама непослушного. – И какая массивная! Грамм двести пятьдесят, не меньше…

– Тут цепочку никто не терял? – еще тише объявляет папа из этой семьи, обращаясь исключительно к чайкам. И, не дождавшись ответа, прячет цепочку в тот же карман, что и перстень.

– А можно я еще… один только раз?.. – спрашивает их отпрыск и, уже не дожидаясь ответа, устремляется к морю.

– Ну таких непослушных мальчиков я даже у нас в школе не видел! – говорит послушный мальчик. – Ему родители разрешили один раз, он побежал во второй, а сейчас – в третий…

– А ты бы, Павлик, вот тоже, – перебивает его отец, – вместо того чтобы нести тут всякую ерунду, поднял бы свою толстую задницу и походил вон там, возле моря… Покопался в песочке!..

– И не стыдно тебе, Аркадий?! – возмущается его жена. – Неужели для тебя какие-то побрякушки дороже здоровья ребенка?

– Ничего себе побрякушки!.. И вообще, я не об этом. Просто всякое послушание должно иметь разумные пределы. Если бы я в свое время слушался только родителей, а не боролся бы, не искал свое место под солнцем, не преодолевал огромные трудности, я бы, наверное, до сих пор всю свою жизнь был простым продавцом в ларьке. А так все-таки его директор!.. Поэтому я хочу, чтобы мой сын тоже не сидел сложа руки, активно вмешивался в жизнь, отстаивал свои идеалы…

– Ой, перестань, Аркадий, – обрывает его жена. – Пусть уже лучше сидит. Этот пацан там все равно больше ничего не найдет. В конце концов, чудес не бывает!..

Но в этот момент, хотите – верьте, хотите – не верьте, но именно в этот самый момент пацан возле моря опять-таки что-то находит, причем, по-видимому, довольно тяжелое, потому что он чуть ли не обеими руками волочит это к своему топчану.

– Портсигар! – выдыхает его папаша. – Червонного золота. Я таких вообще никогда раньше не видел!.. А может, там еще что-нибудь есть?

– Нет, – отвечает его сынок. – Теперь уже точно…

– Ничего, – говорит их мамаша. – Для одного вечера и так неплохо. Нормально сходили воздухом подышать.

– Надеюсь, тут портсигар никто не терял? – уже по привычке спрашивает папа непослушного мальчика и, опять уже по привычке, собирается засунуть этот портсигар в свой карман.

Но тут папа послушного мальчика поднимается с топчана и каким-то не очень своим голосом говорит:

– А вот вы как раз не надейтесь!

– То есть в каком это смысле? – спрашивает его другой папа.

– В прямом.

– То есть вы что же, хотите сказать, что это ваш портсигар? Вы его тут потеряли?

– Нет. К сожалению. Но если вы думаете, что мы здесь ничего не потеряли, а вы много нашли, то вы глубоко ошибаетесь!

– Я что-то не понимаю… Ленчик! Рита! Домой!

– Э нет… Подождите… Вы что же, действительно надеетесь, что мы вас сейчас вот так и отпустим вместе с вашими драгоценностями? Не на тех напали!

– А что же тогда?

– Ничего. Просто мы сейчас вместе с вами, как законопослушные граждане, отправимся в ближайшее отделение милиции и сдадим там все это как вещественные доказательства! А как же иначе? Вы что же, не понимаете, откуда здесь эти бесценные вещи?

– Ну снял кто-то с себя перед купанием, чтобы не потерять… А потом не нашел. Или утонул. Но ценности свои сохранил. По-моему, это по-хозяйски…

– А если здесь произошло преступление? Какие-нибудь злоумышленники убили с целью ограбления богатого человека, сняли с него ювелирные украшения…

– Угу… угу… угу… А где же тогда труп?

– А труп унесли с собой!

– Да вы понимаете, что говорите?

– А что?

– А то, что, если они убили его с целью ограбления, они же должны были унести с собой драгоценности, а не труп!

– Так они перепутали! Короче, это неважно. В милиции разберутся. Там у меня друзья – опытные криминалисты.

– Ха!.. Слышишь!.. Криминалисты! Да я этим криминалистам и так каждый день половину своей выручки отдаю, так я еще должен им драгоценности!.. Рита, домой!..

– Хорошо! Уходите!.. Но тогда мы пойдем за вами, узнаем, где вы живете, а потом я уже обращусь не в милицию, а совсем наоборот. Понимаете? Там у меня, между прочим, тоже друзья имеются. Причем еще больше, чем в милиции. И вот когда эти страшные люди узнают, какие сокровища вы прячете у себя на квартире…

– Ах вот оно что? – говорит тогда папа из менее культурной семьи и очень близко подходит к папе из более культурной. – Так я и думал! Я, знаете ли, как только посмотрел на ваш благообразный профиль, так сразу и понял, что вы крупный мафиози! У приличных людей в наше время таких честных лиц не бывает. Слишком часто приходится воровать…

– Ну и прекрасно! – отвечает ему папа из культурной семьи. – Плевать я хотел на то, что вы там поняли, но только драгоценностей я вам не отдам.

– Ну так не доставайся же оно никому! – кричит тогда первый папа и, достав из кармана перстень, цепочку и портсигар, бросает все это в море…

Тут уже всем становится нехорошо – и маме непослушного мальчика, и папе послушного, и только мама послушного в этот момент приходит в себя и говорит:

– Какие же мы все-таки глупые люди! Ну почему нельзя было договориться, взять эти драгоценности, продать… я знаю кому, а деньги поделить поровну. На пятерых.

– Как это на пятерых?

– Ну мне, моему мужу, вам, вашему мужу и нашему сыну Павлику.

– Минуточку, а как же наш Ленчик? Он тут, можно сказать, в поте лица, дрожа от холода, все это откопал!..

– Ах да, извините, я про него не подумала. Хорошо. Его можно тоже как-нибудь поощрить. Например, скинуться всем пятерым и купить ребенку мороженое…

– Да, по-идиотски все получилось, – говорит папа непослушного мальчика. – И я что-то погорячился. Слушайте, а может, все еще можно достать?! По-моему, я не так далеко закинул…

И тут все взрослые, на ходу сбрасывая одежду, бросаются в море, куда, как они говорили, их за миллион не затащишь, ныряют в него и, дрожа и синея от холода, начинают вытаскивать оттуда на берег всякие там голыши, арматуру, а также вставные челюсти, потерянные курортниками во время купального сезона.

Тем временем становится совсем уже холодно, и оба мальчика, послушный и непослушный, прижавшись друг к другу, сидят на берегу и думают о том, что этих взрослых, оказывается, вообще слушать нельзя, а значит, в предстоящей им жизни, такой непонятной и удивительной, придется рассчитывать исключительно на себя…

Звезда Одессы

Была такая передача на Центральном телевидении, «От всей души» называлась. Душераздирающие истории из счастливой жизни советских людей. Например, родители, которые лет тридцать назад в порыве трудового энтузиазма так и не успели забрать своего ребенка из родильного дома, встречались с ним наконец прямо на глазах у изумленной публики. Или еще что-нибудь. Короче, «Плачьте с нами, плачьте как мы, плачьте лучше нас» – называлось это в народе.

Была такая передача и на одесском телевидении. Называлась она «Родной завод – судьба моя». Разница состояла в том, что «От всей души» готовило пятьдесят человек, и над ней плакала вся страна, а «Родной завод…» готовил всего один человек – Рафаил Маркович Шанс, и плакал над его сценариями вначале тоже всего один человек, а именно – первая и последняя телезвезда Одессы Лилия Степановна Марченко. Потому что вести эту передачу предстояло ей. А сценарии Рафаил обычно писал халтурные. Так что доводить их до ума (то есть зрителей до инфаркта) приходилось самой Лилии Степановне. Иногда импровизируя прямо на сцене. И были поразительные случаи.

– Ты понимаешь, старуха, – суетился однажды Рафаил, подсовывая Лилии какие-то скомканные листы бумаги прямо перед ее выходом на сцену. – В этой передаче у нас два героя. Но я успел написать только про одного. И в этом как раз весь кайф. Понимаешь? Потому что про второго героя вообще ничего писать не надо. У него точно такая же биография, как и у первого. Короче, люди всю свою жизнь прошли вместе. Так сказать, рука об руку. Учеба, работа, война… Юность, молодость, зрелость… А они неразлучны, как эти… ну, сиамские коты. То есть близнецы… В общем, кому я это рассказываю?! Вперед! На сцене сообразишь…

И Лилия Степановна шагнула на сцену заводского клуба, где уже были включены телекамеры и публика доставала носовые платки, готовясь в ближайшие полтора часа нарыдаться, как на похоронах любимого родственника.

– Баллада о неразлучных друзьях! – с чувством произнесла Лилия.

В зале послушно всхлипнули.

– Сидят у нас в первом ряду два человека, – продолжала ведущая, – Иван Иванович Иванов и Петр Петрович Петров. И вот повезло же людям. Казалось бы, два человека могли прожить две жизни, а прожили всего одну. В тридцать втором году Иван Иванович закончил профтехучилище при вашем заводе и стал машинистом домны. И в том же тридцать втором закончил это училище Петр Петрович.

– Нет, нет! – закричал из зала пожилой мужчина. – Я это училище не заканчивал, я тогда в другом училище обучался. В музыкальном. И не по классу домны, а по классу домры!

– М-да… – произнесла Лилия Степановна. – Так что в юности нашим героям так и не удалось повстречаться… Но настала индустриализация! И по призыву комсомола пришел на ваш завод и встал у горячей домны молодой домнист Иванов. И рядом с ним плечом к плечу встал молодой домрист Петров…

– Да нет же! Нет!.. – опять закричал из зала тот же мужчина. – Не вставал я ни у какой домны. Я тогда в ВОХРе работал охранником. И не на этом заводе, а на кондитерской фабрике. Там как раз воровать начали понемногу, так нас комсомол бросил на усиление…

Лилия Степановна метнула огненный взгляд за кулисы, но Рафаила уже и след простыл.

– Да… – произнесла она. – В общем, и в молодые годы Иван Иванович и Петр Петрович так и не узнали друг друга. Но настал час великих испытаний! Война!.. И в первые же часы этой лихой годины пришел на фронт добровольцем Иван Иванович Иванов. И надо же так случиться, что в тот же полк, и тоже добровольцем, пришел на фронт Петр Петрович…

– Да не приходил я ни на какой фронт! Тем более добровольцем! – уже просто застонал из зала Петр Петрович. – Меня вообще от армии освободили по состоянию здоровья. Я же на этой конфетной фабрике белую горячку получил. От сильного переедания шоколадных конфет с ликером…

Конечно, такой поворот событий мог сбить с толку и более опытную ведущую, чем Лилия Степановна. Но Лилию Степановну он не сбил!

– В общем, как вы уже поняли, – произнесла она, – и в зрелые годы наши неразлучные друзья так и не познакомились. Но пришла Великая Победа! Настала пора восстанавливать разрушенное хозяйство, и вернулся на свой родной завод Иван Иванович Иванов. И вот тут-то уже Петр Петрович Петров тоже пришел на ваш завод!.. Я правильно говорю? – обратилась ведущая к несговорчивому Петру Петровичу.

– Неправильно! – твердо ответил он из зала. – Ни на какой этот завод я тогда не приходил. Я на нем вообще никогда в жизни не был. Просто у меня тут жена работает официанткой в клубном буфете. Вот я и сижу в этом зале – жду, пока она освободится.

И все же Лилия Степановна сумела закончить свою прочувствованную балладу.

– Да, дорогие друзья! – произнесла она, и голос ее как бы от волнения дрогнул. – Вот так иногда бывает в нашей советской жизни. Неразлучные Иван Иванович и Петр Петрович никогда не встречались друг с другом. Более того, они и слыхом друг о друге не слыхивали. А в нашем зале сегодня они сидят рядом. Так встаньте же, наши дорогие герои, пусть вас увидят зрители! И обнимите друг друга!

Двое совершенно незнакомых друг с другом мужчин поднялись и с отвращением заключили друг друга в объятия. Зал разразился аплодисментами. Многие плакали.

…Нет, все-таки великим советским публицистом была ведущая одесского телевидения Лилия Степановна Марченко. Хотя почему была? Она и сейчас есть. Живет себе в Германии, ведет телевизионные передачи для наших эмигрантов.

А вот интересно, может ли их сейчас заставить расплакаться рассказ о родном заводе, на котором они когда-то трудились? Вряд ли. Разве что перспектива на него вернуться…

Идеальная пара

И что только не вставало на пути у настоящей любви в разные времена! Вот, например, когда-то – он бедный, а она богатая. Или уже в наши дни – она, наоборот, бедная, а он, наоборот, нищий. Или другие какие-нибудь препятствия. Но так, чтобы сама любовь встала на пути у двух пылких сердец, желающих соединиться!.. Такого, скажете вы, не бывало и быть никогда не может. Не зарекайтесь, всезнающие мои! Вот вам, скажем, такая история.

Вначале о героине. Портрет. Видели ли вы когда-нибудь восемнадцатилетнего ангела с наивными зелеными глазами, в скромном платье, оставшемся, по-видимому, еще со школьных времен, и с тяжелой каштановой косой чуть ли не до колен? Нет? А при этом с фигурой и грацией настоящей звезды гарема, любимой жены какого-нибудь персидского шаха? Тоже не доводилось? Ну тогда считайте, что вам повезло. Тогда вы можете с чистой совестью любоваться прелестями своей почтенной супруги или каким-нибудь товарищем по работе по имени, допустим, Любочка, чьи недостатки фигуры в виде слегка укороченных ног легко компенсируются достоинствами лица в виде сильно удлиненного носа.

А вот Арчил уже так не сможет. Потому что однажды он увидел Ее. Сладострастным июльским вечером. На аллее Приморского бульвара. Она сидела на скамейке под фонарем и читала учебник по начертательной геометрии.

Теперь о герое. Характеристика. Абашидзе Арчил. По кличке Ашот. Король бульвара. Известнейший в городе бабник и хулиган. О его амурных приключениях ходили легенды. Рассказывали, например, что однажды вечером он пробрался в женское общежитие суконной фабрики, после чего утром на работу не вышли целых четыре смены проживающих там прядильщиц и мотовильщиц.

– Стоять! – яростно зыркнул Ашот на своих товарищей-обалдуев, которые с отвисшими челюстями уставились на скамейку под фонарем, на которой обычно собирались окрестные проститутки, а сейчас восседал наичистейший ангел с учебником для высшей школы.

– К этому женщине нэ подойдет ни одна мужчина. Кроме меня! – сказал Ашот.

И начал красиво ухаживать.

Он предлагал ей мороженое и конфеты. Приглашал прокатиться на катере в Лузановку и обратно, обещая даже оплатить билет чуть ли не в оба конца! Но она не обращала на него никакого внимания. Она читала учебник.

Ашот стал хиреть на глазах. В конце концов он уже действительно чуть было не поверил, что его мужские чары ничто для женского сердца в сравнении с прелестями начертательной геометрии.

Но тут красавица поднялась из-под своего фонаря и, уходя с бульвара, уронила к ногам Ашота записку, в которой было написано: «А впрочем, так уж и быть. Вы мне тоже сильно понравились. Жду вас завтра по адресу: Раскидайловская, 7, квартира 54. Мы будем одни. Элеонора».

– То есть как это завтра! – закричал Ашот. – Я же нэ доживу до завтра!

И не понимая, что ему делать со своей неизвестно откуда взявшейся великой любовью, по-обезьяньи вскарабкался на самый высокий каштан Приморского бульвара.

– Кошмар, – прокомментировал мой приятель. – Такое встречается крайне редко. Идеальная пара. Красавица и чудовище. Этот роман может закончиться смертью его участников.

Он ошибался, мой наивный друг. Этот роман закончился куда более драматично.

На следующий день, ровно без пяти минут восемь, Ашот с букетом цветов и коробкой конфет вошел в подъезд Элеоноры и стал подниматься к ней на четвертый этаж. Уже на первом этаже он начал чувствовать сильнейшее любовное томление. Сейчас, думал он, буквально через минуту, она откроет дверь. В своем скромном платье, с косой… А потом они будут пить чай с конфетами и интеллигентно разговаривать. А потом… Потом она, может быть, даже позволит ему поцеловать ей руку!..

От этой мысли Ашота стало трясти. И последние ступени он преодолевал уже дрожа всем телом, как реактивный самолет на взлете.

Он нажал на звонок. Дверь распахнулась – и красавица предстала перед ним. Но уже без школьного платья. Легкий халат слегка прикрывал ее обворожительные формы. Распущенные волосы падали на обнаженные плечи.

– Вах… – проговорил Ашот и уронил букет и коробку с конфетами.

– Тс-с-с… – прошептала красавица. – Не нужно слов… – И, обняв его за шею, нежно поцеловала.

– Ва-а-ах… – застонал Ашот, почти теряя сознание.

И тут… Тут, как написал бы какой-нибудь стеснительный классик, тело его напряглось и затрепетало в пароксизме высшего наслаждения. Другими словами… Ну, в общем, через секунду Ашот почувствовал, что в данный момент ему от красавицы уже практически ничего не нужно. Но это еще полбеды! Хуже всего то, что и он в таком бесполезном состоянии может быть ей недостаточно интересен.

– Извинитэ… – пролепетал Ашот, высвобождаясь из пылких объятий. – Кажется, я нэ воврэмя. Так я как-нибудь в следующий раз…

И побежал вниз по лестнице.

Ничего не понимающая красавица закрыла дверь.

«Позор! – стучало в голове у Ашота. – Будь он трижды неладен, мой необузданный темперамент! Но что же это такое со мной было? И почему раньше такого не было?..»

И так он пробежал третий этаж, второй…

И тут начал чувствовать, что, кажется, он убежал напрасно. Новая волна страсти настигла его на втором этаже.

«Стоять! – скомандовал себе Ашот. – Кажется, я понял, в чем дело. Просто я не ожидал ее увидеть в таком обезоруживающем халате! Но теперь-то я ее в нем уже видел. Так что во второй раз он на меня уже так не подействует. О, как прекрасна была она в нем! Как божественна!..»

И Ашот побежал на четвертый этаж, испытывая еще большее возбуждение, чем в первый раз.

«Почему он ушел? – думала между тем красавица. – Может быть, в этом халате я выглядела недостаточно привлекательно? Так это можно исправить! Только бы он вернулся… Он!» – догадалась она, услышав звонок в дверь. И стала переодеваться.

«Ничего, – думал Ашот, стоя у двери и стуча зубами от нетерпения. – Второй раз меня этим халатом уже не возьмешь!..»

Красавица открыла дверь.

– Я извиняюсь, – заговорил Ашот, стараясь не смотреть на Элеонору. – Кажется, в прошлый раз я погорячился…

И тут он посмотрел. Вместо полураспахнутого халата на ней был совершенно прозрачный пеньюар.

– О богиня! – завыл Ашот, заключая ее в объятия. – О…

Ну стоит ли говорить, что тут с ним произошло то же, что и во время предыдущего посещения.

– Еще раз извиняюсь… – пробормотал Ашот. – Кажется, это я не в тот, а в этот раз погорячился…

И он снова бросился вниз по лестнице.

«Смерть! – бушевало у него в мозгу. – Только немедленная и мучительная смерть может смыть с меня это бесчестье!»

Но теперь с такими мыслями он добежал только до третьего этажа. Сразу две красавицы – в халате и в пеньюаре – возникли у него в сознании и повлекли к себе с удвоенной силой. Он повернулся и побежал обратно.

«Да что же это такое?! – расстраивалась тем временем Элеонора. – Ну неужели я его совершенно не возбуждаю?.. Вот если бы он вернулся еще хотя бы разок… Теперь бы он от меня не ушел…»

– Что бы ты тэпэр ни надела, – шептал в это время Ашот, нажимая на кнопку ее звонка, – меня уже ничем нэ поразишь. Я уже видел все. И тэпэр все равно докажу тебе свою любовь. Что бы ты ни надела…

Дверь распахнулась. Элеонора предстала перед ним обнаженная.

– Нэт! – завопил Ашот, падая на колени. – Только нэ это!

Он потянулся к красавице, но на этот раз даже не успел дотянуться.

– Что же ты со мной дэлаешь, женщина! – плакал Ашот. – Нэльзя же быть такой нэдоступной!..

И он покатился по лестнице с четвертого этажа.

Так продолжалось еще несколько раз, и в конце концов наш герой, устав от бесконечной беготни по лестницам и слишком активной интимной жизни, упал возле дома Элеоноры на газон для выгуливания собак и уснул мертвым сном.

Может, проснувшись, он и покончил бы жизнь самоубийством, но знакомый военврач с подводной лодки, к которому Ашот обратился с просьбой одолжить ему на несколько минут пистолет – мол, застрелюсь и отдам, отговорил его от этого необдуманного поступка и предложил попить специальных таблеток, которые он, военврач, давал своим морякам перед дальним походом, чтобы они не задумывались о всяких красавицах, а если кого и любили, так только свою советскую Родину.

– Вот поглотаешь эти таблетки недели две-три, – учил военврач, – и уже потом, соответственно подготовившись, иди на свое любовное свидание. Если ты такой сильно пылкий…

Тем временем Элеонора решила посоветоваться со своей мамой. И этот, куда более опытный в любовных делах, одесский ангел сразу же разъяснил своей дочери, что на ее пути встретился необыкновенный мужчина. Настоящий вулкан. Но, чтобы покорить этот вулкан или хотя бы с ним поговорить, нельзя одеваться столь вызывающе.

И вот однажды, когда Ашот сидел у себя дома, мечтая об Элеоноре и запивая сладкими слезами любви таблетки для ослабления потенции, которые, впрочем, абсолютно не действовали, кто-то постучал в его дверь. Он открыл, и в комнату вошла мерзкая сгорбленная старуха с клюкой. В засаленном ватнике и калошах, перевязанных грязной веревкой. Нечесаные седые патлы закрывали ее лицо.

– Нэ приближайся ко мне, отвратытэльная! – вскричал Ашот, намереваясь спустить бабушку с лестницы.

Но тут старуха раздвинула свои патлы… То была Элеонора.

– Вах! – проговорил Ашот, моментально воодушевляясь.

– Умоляю… – прошептала красавица. – Ну посмотрите на меня внимательно. Неужели даже мой ужасный вид не заставит вас хоть пару минут побеседовать со мной спокойно? Рассказать о своей любви?..

– Постараюсь… – пообещал Ашот.

И тут таблетки, видимо, наконец подействовали. Потому что, усадив красавицу на диван, Ашот стал рассказывать ей о своей необыкновенной любви к родине. А именно – к Кавказу. С его недоступными вершинами, покрытыми чистейшим снегом, и изумрудными долинами, полными эдельвейсов.

Красавица уже и парик с себя сняла, и калоши, и ватник. А потом вообще плясала перед ним голая на столе. Но Ашот, глядя на нее, говорил только о том, что все равно прекраснее нашей социалистической Родины нету ничего на свете.

Больше они не виделись. Так и распалась эта идеальная пара. И, конечно, это более трагично, чем если бы они от своей любви, например, погибли. Потому что, как учили нас в советские времена преподаватели философии, крушение идеалов куда более ужасно, чем гибель отдельных граждан. Ибо достойных идеалов на земле мало, а граждан – хоть завались.

…А красавица и чудовище, кстати, благополучно выжили. Через год Элеонора вышла замуж за какого-то там прибалта. Холодного и непогрешимого, как Домский собор. И родила ему замечательных ребятишек. А Ашот женился на такой, извините, чувырле, которая кроме Ашота с его нечеловеческим темпераментом не сумела бы вдохновить даже какого-нибудь солдата сверхсрочной службы, вырвавшегося на пару часов в самоволку.

В общем, что говорить, – мудра природа, мудра! Или уж, во всяком случае, расчетлива. Она никогда не сделает счастливыми двоих, если чувствует, что в данном конкретном случае может сделать довольными нескольких.