355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Георгий Сидоров » Истоки знания » Текст книги (страница 33)
Истоки знания
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 18:33

Текст книги "Истоки знания"


Автор книги: Георгий Сидоров


Жанры:

   

Эзотерика

,

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)

– Получается, что генеалогическое древо до романовского времени тоже подлог? – спросил тогда я хранителя.

– А ты как думал? – сказал он, пожелав мне спокойной ночи.

Понятно, что ночи спокойной у меня тогда никакой не было. Всю ночь не спал! И позднее то, что он мне тогда поведал, из головы никак не выходило… И тогда, сидя в летящей, как птица моторке, посреди Иртыша, я невольно думал о загадках, которые мне задал старый… Получается, что у нас русских полностью украдено все наше прошлое. Куда ни кинь – везде ложь. О древней русской империи знают только избранные. Для остального населения её никогда не было… Какое-то скифское царство, где-то какие-то сарматы и племена массагетов… Все названия греческие… А где же наши русские? Ах, да после Орианы бореалы построили легендарную полумифическую Арату, потом её стали называть Артанией. «Ар» на древнерусском обозначает Землю, «Таня» – одно из имен Лады. Все это так, но официальная наука считает, что скифы, сарматы и массогеты – саки говорили на североиранском языке и русскими не являлись. Это тоже самое, если заявить, что украинцы говорят на украинском языке, следовательно, русскими быть не могут. И смешно, и нелепо, но с юридической точки зрения, никуда не денешься. И ничего с этим не поделаешь – украинцы есть украинцы. Также как скифы есть скифы… Кругом куда ни кинь, ложь! И не просто ложь, а многослойная, научно обоснованная, опирающаяся на авторитеты. Тоже самое и с династией Рюриковичей. Теперь попробуй разобраться, где княжили потомки Владимира, а где Синеуса и Трувора? По киевским летописям, все вдруг стали отпрысками равноапостольного. Все генеалогическое древо сведено к нему одному, как будто других князей на Руси и не было… С такими вот мыслями я приехал из Хантов в Сургут и, выйдя на три дня раньше на работу, сразу же попросился в командировку. Хотелось как-то отвлечься, успокоиться, а потом начать свое собственное расследование. Незаметно пролетел месяц, второй, наступила осень, потом зима. Перед Новым годом я нашел в своем почтовом ящике письмо от Сергея Борисыча. Участковый поздравил меня с праздником, коротко написал о своих делах и упомянул, что у старика все хорошо, что он передает мне привет и ждет летом к себе в гости… Прочтя письмо друга, я, наконец, успокоился.

– Слава Всевышнему, у старого всё нормально! Значит непременно увидимся и продолжим дальнейшие занятия… – подумал я про себя.

Теперь я со спокойной душой работал над изучением древних карт, часами сидел в читальном зале над книгами и занимался духовными практиками. Нагрузка ускорила ход времени. Незаметно пришла весна, за ней наступило лето. До моего отпуска оставалось не больше недели, и я начал уже готовиться к поездке на Конду, как вдруг произошло такое, что круто изменило ход моей жизни. Вечером я, как всегда, почитал книгу. Посмотрел по телевизору новости и в хорошем настроении отправился спать… Но в четыре часа ночи какая-то неведомая сила меня разбудила. Я вскочил с кровати как ошпаренный.

– С хранителем что-то произошло, – мелькнуло в сознании. – Со стариком беда! Надо срочно ехать! И как можно скорее! Трясущимися руками я наскоро собрал свои вещи, в 8 утра позвонил своему начальнику, что мне позарез надо в «ханты», я чуть не бегом помчался в речпорт, но как я ни торопился, все равно опоздал. «Метеор» ушел без меня. Осталось утешить себя мыслью, что через день я окажусь в Ханты-Мансийске, а там, если будет все хорошо, за 8-10 часов доберусь до пасеки. Я помню, как первым выпрыгнул из «Метеора», как спихнул на воду свою лодку, поставил на неё мотор, залил в бак побольше бензина, но сама дорога выпала из памяти. За кормой ревел мотор, лодка на скорости рассекала волны Иртыша, но мне казалось, что она стоит на месте. На реку опустилась ночь, но мне было все равно. Я чувствовал, что устье Конды не пропущу, всё равно и при свете звезд обязательно его увижу. Как я вошел в Конду, тоже не помню. Главное, что не заблудился и не потерялся. Какая-то неведомая сила вела меня точно по нужному мне маршруту. В предрассветном тумане я проскочил Кондинское. Село спало праведным сном, и меня вряд ли кто слышал или кто видел. И вот уже утром я наконец достиг плеса, в конце которого на яру стоял дом старого. Лодка шла по глади реки, а я никак не мог понять, куда подевался дом. На берегу никаких строений не было. Железные когти тревоги сдавили сердце, предчувствие не обмануло – со стариком случилось непоправимое! Я пристал к берегу я бегом выбежал на яр. Дома ведуна не было! На месте его лежали одни головни. Были целы сарай, пасека, навес над его импровизированным спортивным залом, даже забор, но и только.

– Все-таки добрались, – мелькнуло в голове. Вычислили, нашли и кончили. Потом ещё и сожгли. Всё как положено, чтобы и концы в воду. – Но. может, все-таки пожар случайный? Старик жив и ждет меня где-нибудь? У того же Сергея Борисыча или где-то здесь неподалеку? Но тогда, почему он меня не встречает? Звук моего мотора-то он, наверняка, услышал? Где он? В глубине души голос надежды боролся с отчаянием. Добрых два часа я бродил по руинам дома, надеясь хоть что-то найти на память о «знахаре». Ничего, кроме углей и пепла!

– Тогда возьму кирпич от печи, – подумал я.

Но тут в памяти возник «колдын».

– Меч? Где его потрясающий ордынский меч? Надо его обязательно найти. Он ведь не мог сгореть. Я взял палку и стал ею разгребать груды углей. Где старик хранил свою драгоценность, я не знал, поэтому решил разобрать завалы на всем пожарище. Было ясно, что до меня на месте пожара кто-то уже побывал: собак-лаек в вольере не было, куда-то исчезли из сарая висящие здесь сети… Может, тот, кто здесь копался нашел и сгоревший меч? – подумал я. А потом, где остатки старого? Хоть что-то от него должно было остаться – от такой мысли по телу пробежала дрожь, но в душе что-то противилось, никак не хотело принимать то, что диктовал разум. Разум же был неумолим, и от этого становилось не по себе. В разгар моих поисков я услышал гул лодочного мотора. Бросив свое безнадежное занятие, я вышел на яр и увидел, как по плесу «идет» на полном газу казанка участкового. Выйдя на берег, Сергей Борисыч молча пожал мне руку и, поднявшись на яр, сказал:

– Под утро я услышал мотор и понял, что это ты. Другой бы в такую рань вверх не поехал. Как видишь – не ошибся…

– Что же произошло? – спросил я милиционера.

– Нашего деда убили, Юра, убили и сожгли, – вздохнул участковый. – Вчера мы со следователем весь день здесь копались – показал он на пепелище. Нашли сгоревшие останки трех человек. Кто такие установить, конечно, не удастся. Одни обгорелые кости.

Старик тоже сгорел вместе с теми, кто его убивал… Похоже, они подожгли тогда, когда уже все кончилось. Старик, видимо, почувствовал и сопротивлялся. Те, кого он ухлопал, сгорели вместе с ним. Как в таких случаях говорят – «без следа и следствия». Собак его я вчера забрал. Они твои, Юра. Он мне как-то сказал, что если с ним что-то произойдет, его зверовых я должен передать тебе… Чувствовал старый… – У меня вот какой вопрос к тебе, Сергей Борисыч, – перебил я его. – Когда вы разбирали пепелище, нашли саблю старого? – Какую еще саблю? – удивился участковый. – Я никогда у него никаких сабель не видел. – Тогда я рассказал участковому о «колдыне» и том, что старый поведал мне о тайне его ковки. Сергей Борисович выслушал меня молча, потом сказал: – У старого и ружья-то не было… Теперь я понимаю, чем он этих ребят оформил. Все топоры у него там в сарае… – показал он рукой. – Но тогда, где его меч? – Ясно где. У тех, кто его убил и сжег, – отозвался участковый. Слова Сергея Борисовича всё поставили на свое место. На мгновение я представил, как в тихую безлунную дождливую ночь неизвестные окружили дом пасечника и, ворвавшись, в упор расстреляли оказывающего сопротивление хозяина… Только возник вопрос, так ли все это произошло? Почему ведун не почувствовал заранее опасность? Наконец, не прочел мысли тех, кто окружил его дом? Что-что, а отклонение в ментальном поле старый чувствовал и чувствовал хорошо. И наконец, почему не ушел из окруженного дома, пользуясь телепортацией? Ему ведь это было под силу? Вопросы, одни вопросы.

– Те, кто пришел приговорить пасечника, были не простые люди, подумал вслух Сергей Борисович. – Старый умел многое, но не ушел. – Из слов, сказанных участковым, было видно, что он занят теми же мыслями, что и я, и его смущает загадка смерти «знахаря»… Мы бродили с ним по пепелищу и ощущали почти одно и то же.

– Ну что, поехали? – обратился ко мне Сергей Борисыч. – Хозяина пчелам я нашел, через день-два пасеку вывезем. Надеюсь, косолапые до неё за это время не доберутся…

Обратно в Кондинское мы возвращались на лодке старого. Казанка участкового, доверху нагруженная несгоревшим скарбом убитого, осталась на пасеке. – Когда поеду за пчелами, тогда её и заберу. На мой вопрос ответил Сергей Борисыч… – А что мне делать с лодкой нашего дедушки? Теперь она мне уже не нужна, – спросил я участкового. – А на чем ты повезешь своих собак? – посмотрел он на меня. Теперь ты у них за хозяина…

Глава 31
ДЯДЯ ЁША

До Сургута пришлось телепать не больше недели. В Ханты-Мансийск, как и в прошлый раз, я приехал на лодке. На ней же из-за собак, которых без справок о регистрации и о прививках в «метеор» взять отказались, мне пришлось добираться до самого дома. Повезло, что по дороге меня взял под борт идущий на Сургут РТ, иначе мой обратный путь мог оказаться еще труднее. Первое время от дурных мыслей меня отвлекала работа. Сначала надо было соорудить во дворе дома для собак вольеру, потом сделать для них уютные конуры, перевезти с Оби к себе во двор старикову «амурку» и написать всем письма. Но несмотря на суету, Конда из памяти не уходила: развалины сгоревшего дома, бесхозная пасека и грустные глаза прощавшегося со мною Сергея Борисовича. Участковый понимал, что прощается со мной навсегда. Обняв меня, он тихо сказал:

– Твой путь такой же, как у него, вы чем-то с ним похожи, поэтому береги себя, Юра.

– «Бережёного бог бережёт», – пожал я руку другу участковому.

Прошел месяц, второй… Поздней осенью я, заключив договор в Сургутском КЗПХ, уехал с дедовскими лайками на большой Юган на охоту. Мне не хочется описывать, что я видел и что добыл, тем более, к теме книги это и не относится. Одно хочется сказать, лучше моих черно-белых с масками, в те времена в Сургутском районе лаек не было. Собаки могли всё, даже в глубокий снег и трескучий мороз, тогда, когда другие собаки, даже кровные хантейские аборигенные ланки полностью отказывались от работы. В том году свой отпуск я провел в тайге, но охотился я не ради наживы и не ради удовольствия, как многие. Мне хотелось увидеть в деле древнейшую сибирскую породу лаек, собак наших далеких предков – русов-бореалов. И надо сказать, охотничьи качества черно-белых оказались выше всех моих ожиданий. Когда после отпуска я приехал к себе домой, то сразу понял, что в квартире был обыск. Кто-то что-то искал? Но что? Никакой запретной литературы у меня не было… Что же тогда искали? – думал я – Какой-либо компромат? Или что-то другое. И тут я вспомнил: а не письмо ли старого, которое я по совету знахаря оставил у своего надежного друга в Томске? С этой мыслью я тут же поехал на Главпочтамт и с автомата позвонил тому человеку. Выслушав меня, он тут же ответил, что у него пару недель назад в квартире тоже был обыск. Что-то искали… На мой вопрос, сохранил ли он мой конверт или нет. старый надежный друг сказал, что его подруга, не разобравшись, нечаянно сожгла его вместе с мусором в печи на даче. От услышанного из руки чуть не выпала телефонная трубка!

– Как ты мог! – захотелось крикнуть старому и надежному.– Я же тебя просил!? – но на той стороне провода, поняв, что со мною происходит, знакомый голос сказал:

– Слышишь меня? Не сердись, всякое бывает. Ты лучше приезжай, я тебе тут книг хороших припас. Да и отец-покойничек кое-что для тебя оставил…

– Ладно, приеду! – бросил я трубку. – Спасибо! Книги мне, конечно, нужны, но конверт был куда нужнее.

Прошло не менее полугода, прежде чем я оказался в Томске. Как всегда, сразу же из аэропорта я направился к тому, с кем разговаривал по телефону и кому оставил конверт старого. На душе было неуютно. – Подвел-таки! Я же тебя просил, мать твою! Неужели нельзя было спрятать конверт как следует? С такими мыслями я нажал кнопку двери в квартиру. За дверью раздались шаги. Она сразу же открылась, и на её пороге я увидел улыбающееся лицо хозяина квартиры. – Чему ты так радуешься – шевельнулось в сознании – Ты же меня подвел… Но, переступив порог, я опешил: мой друг молча приложил указательный палец к губам, протянул мне поднос, на котором лежал… конверт старого! Осторожно поставив поднос на рядом стоящий холодильник, я обнял своего друга!

– Молодец! – прошептал я ему на ухо. – Если бы ты знал, какой ты молодец!

– Я это знаю, – красноречиво ответила мне его улыбка.

Когда я вскрыл конверт, то удивился. В нем, кроме адресов, ничего не было: только одни адреса и больше ничего! Невольно я занялся их изучением. Меня удивило то, что две трети адресов уводили в Заполярье, несколько адресов на юг, и только два из них были московскими. Некоторые адреса старый подчеркнул – значит, они важнее других. Следовательно, мне надо начинать, в первую очередь, с них, рассуждал я. Теперь мне стало понятно, почему эмиссарам С.Т. так был нужен конверт хранителя…

Но как они о нем узнали? Вот вопрос? Ведун был прав. – Как он мне сказал? – Отдай на хранение надежному другу, лучше тому, который подальше… – Скорее всего, они действовали по предположению… Наверняка, о конверте ребята из когорты С.Т. ничего не знали… И для них он сгорел! Это неплохо! – подумал я. Теперь я уже знал, что делать. Впереди дорога не на один год! Что ж, пусть будет дорога, лишь бы она вела меня к истине!

В ту осень мой путь лежал на Кольский полуостров в старинный поморский русский городок Колу. Когда я вышел из вагона поезда, уже смеркалось. Накрапывал мелкий дождь. Было сыро и неприветливо. Подойдя к первому попавшему мне такси, я назвал адрес и уже через десять минут оказался у подъезда нужного мне дома. Это был двухэтажный брусовой послевоенной постройки дом с распахнутыми настежь дверями обоих своих подъездов. Я вошел в один из них и, найдя номер нужной мне квартиры, с замирающим сердцем нажал кнопку звонка, через несколько секунд за дверью раздался звук шаркающих шагов, скрипнул засов, и дверь открылась. Когда я взглянул на того, кто мне её открыл, то захотелось сразу же «дать дёру». Наверное, я ошибся адресом, – подумал я, – или старый что-то напутал? На меня, поверх толстенных очков, смотрел глазами-сливами закутанный в длинный байковый домашний халат лысеющий старый матёрый еврей! Большой крючковатый нос, смуглая кожа, седые курчавые волосы…

– Наверное, я не туда попал, извините, – начал было я свое отступление.

– Как не туда, юноша? Как раз туда, – улыбнулся своими золотыми зубами хозяин…

Меня ни с кем никто никогда не путал. Голос у еврея был низкий и приятный.

– А вы давно живете по этому адресу? – задал я пугающий меня вопрос.

– Эдак лет тридцать, а то и поболее, – улыбнулся «матерый». – А вы проходите, юноша, не стесняйтесь. Считайте, что вы у себя дома – посторонился евреище. Но я проходить не торопился. Вид хозяина квартиры с его черными пристальными влажными глазами н золотым оскалом зубов к беседе явно не располагал. Все-таки дед что-то напутал – вертелось в голове – Надо как-то делать ноги. Но как? Матерый со своей сладкой гостеприимной улыбкой явно был склонен к общению.

– Вы меня извините, но мне пора… – открыл, было, я рот.

– Интересно, куда вы от меня собрались, Юрий-Георгий-Гор? Неужели, успели в Коле обзавестись зазнобой? – Хитро прищурившись, спросил меня евреище. От его слов я не сразу же пришел в себя. – Откуда он меня знает? К тому же Гором называл меня только ведун. Я с интересом посмотрел на странного хозяина квартиры. Что-то в нем было не так. – Неплохо было бы разобраться – мелькнуло в сознании.

– Проходите, проходите, не стесняйтесь, старик мне о вас писал, и я давно вас поджидаю, – снова стал приглашать меня войти матерый. Услышав слово «старик», я даже обрадовался. – Значит все-таки по адресу – мелькнуло в голове. – Все хорошо, я на месте. Когда мы вошли и дверь, наконец, закрылась, странный еврей, улыбаясь сказал:

– Вы с дороги, Гера! Можно я вас так буду звать? – посмотрел он на меня. – Поэтому я вас сейчас накормлю и уложу спать. Говорить будем завтра.

Он провел меня на кухню и стал тут же накрывать на стол.

– Меня все зовут здесь дядей Ёшей. И вы можете меня так звать, я не обижусь. Сокращенное, от Иосиф. Фамилия моя Солганик, от слова лгать. Как вы её находите?

Я аж поперхнулся.

– Вот вы и не знаете, что сказать… А вы говорите, не стесняйтесь. Говорите всё, что думаете. Я же вам сказал, что вы у себя дома. В гостях у дяди Ёши…

Дядя Ёша быстро накрыл на стол, налил мне чай и, усевшись напротив. осклабился.

– Что? Стало не по себе, когда увидели, к кому приехали? Вот она реакция нормального русского человека на еврея! Ничего, кроме чувства отвращения. А кто виноват? Иудеи считают, что всему виною вы «гои-акумы»! Не обижайтесь, я просто их цитирую… На самом же деле во всем, что происходит, виноваты те, кто вас так называет. И по возможности обирает до нитки…

То, о чем говорил этот пожилой толстый еврей (я, наконец, его рассмотрел), в моей голове никак не укладывалось. Он ругал иудеев. Значит, он сам не иудей? Тогда кто?

– Вы, наверное, удивляетесь, Гера, что я ворчу на своих? Для меня иудеи не свои, они мне чужие, как и вам.

– Но ведь вы, как я понял, тоже еврей?! – не удивился я.

– Ну и что? Я еврей по крови, но не по религии и тем более убеждениям. Знаете, Гера, когда я тридцать лет назад впервые появился в Коле, на меня многие смотрели здесь косо. Всё чего-то ждали: Еврей переехал на Север – это неспроста, что-то он затевает! Некоторые прямо говорили: «Жидовская твоя морда!» Но я не обижался. А на что обижаться? Я как образованный человек отлично понимал, что у людей реакция на социальную болезнь, которая называется мировое еврейство… Вполне нормальная. Это всего лишь следствие, но не причина. Прошло всего 6 лет, и все вокруг меня успокоилось. Мне стали улыбаться, стали кое-что доверять. На самое главное в другом – мне стали верить! И никто, понимаешь, никто ни разу не назвал меня жидом. За мною закрепилась кличка русский еврей. А потом, чтобы не было ложки дегтя в бочке мёда, «мое – еврей» забылось. Все просто хотите, чтобы окружающие народы вас евреев любили, любите и вы их, милые. Но если, господа талмудисты, вы всех и вся ненавидите, то что же вы хотите? Причина всегда порождает следствие…

Слушая рассуждения дяди Ёши, я стал понимать, что передо мною еврей совершенно иной культуры. Совсем не иудейской. Но тогда какой? Может, он просто воинствующий атеист или чего доброго мусульманин? Я где-то слыхал, что часть евреев у нас в Средней Азии приняла ислам…

– Не стесняйтесь, Гера, – хлопотал над столом гостеприимный хозяин. – Сейчас свеженького чайку с чебрецом и с мацой. У меня она еще осталась. Как знал, что вы скоро появитесь. Вы когда-нибудь пробовали нашу настоящую еврейскую мацу?

– Я вообще никакую не пробовал, – хотелось добавить – И пробовать не желаю! – Но из уважения к Ёше промолчал.

– Это тот же хлеб из высокосортной муки и очень тонкий. – Говорил с неподдельной улыбкой дядя Ёша, раскладывая на столе какие-то тонкие былые лепешки. Старик любит мою выпечку. Я всегда к его приезду её готовил…

Слово «любит» меня удивило. Неужели дядя Ёша не знает о случившемся? – подумал я.

– До вас, наверное, еще не дошло. Нашего старика год назад убили…

– То, что произошло, я знаю. Гера, но я хорошо разбираюсь в таких людях, как он и моё еврейское правило – верить только своим глазам, естественно, и ушам тоже. Как тебе, кстати, моя маца с чебрецом?

– Она превосходная! – отозвался я. – Старик не зря её любил…

– Ну вот, я вам, тоже вижу, угодил – потирая свои маленькие холеные ручки, улыбнулся хозяин. – А теперь спать, с дороги надо отдохнуть, Гера. Вот вам комната, расстилайте кровать и ложитесь.

На душе было легко и спокойно. Дядя Ёша был, безусловно, тот человек, к которому и посылал старый, и еще мне понравилось то, что он не поверил в смерть «знахаря». Мы все поверили, а он нет. Надо же! – восхитился я матерым евреем. Может, действительно, хранитель уцелел и он это знает… Если бы это было так! – подумал я, засыпая. Когда я проснулся, было уже совсем светло. Дяди Ёши в квартире не было. На кухне я нашел для себя записку, в которой он написал, чтобы я его не дожидался, завтракал без него и изучал собранную им библиотеку. Наскоро перехватив, я занялся книгами. Художественной литературы у дяди Ёши было немного. В основном, это была классика: Шекспир, Толстой, Некрасов, Лермонтов, Гете и т.д. Зато было много книг по истории, этнографии и антропологии, особенно по антропологии. На полке стояли труды Дебеца, Алексеева, Герасимова и других неизвестных мне антропологов. Я машинально взял с полки «У колыбели истории» Алексеева и, открыв её, погрузился в чтение. Книга меня сразу же захватила, поэтому я не слышал, как скрипнула дверь и как в квартире с покупками появился дядя Ёша.

– Вы, я вижу, зря время не теряете, Гера, – услышал я его радостный голос. Вы завтракали? Вижу – молодцом! Мы сейчас ещё с вами чайку «вмажем»! Обновки по русскому обычаю следует обмывать.

– Вы что-то приобрели? – спросил я его, вставая.

– Не себе, у меня всё есть – вам…

– Как мне? – удивился я – Зачем?

– Затем, что скоро мы поедем с вами к пирамидам. Вернее, к тому, что от них осталось. Они намного древнее египетских и мексиканских. Вы их скоро увидите.

От услышанного я опешил. Неужели всё, что говорит этот человек, правда? И я смогу прикоснуться к одной из тайн Орианского севера – шевельнулось в сознании А между тем, дядя Ёша вытащил из своей безразмерной авоськи новые резиновые сапоги, толстый с начесом спортивный костюм и военный плащ.

– Плащ я забрал у одного своего знакомого, придется его отдать, а костюм и сапоги ваши. Давайте примерим – предложил он с воодушевлением.

– Не знаю, что и сказать – развел я руками…

Костюм оказался как раз, сапоги, правда, получились на размер больше, но это в условиях осенней тундры для меня являлось только плюсом. Можно было надеть толстые шерстяные носки или портянки.

– Все это, Гера, вам от меня маленький подарок, ради нашей встречи – рассматривая мою обновку, радовался дядя Ёша. – Всё. Пойдем обмывать. Без этого никак!

По всему было видно, что еврей своей покупкой был очень доволен.

– Мне хочется показать вам Кольские пирамиды, развалины допотопного храма на берегу Колы и руины на Сейд озере. Меня об этом просил наш общий знакомый, поэтому пока стоит хорошая погода, мы должны успеть – сказал дядя Ёша, наполняя пиалу медом. Сколько же в этом дяде Ёше энергии? – подумал я невольно. Он прямо её излучает! И лет ему немало. Он уже пожилой.

– У меня есть один к вам вопрос – начал я издалека. – Если вас считают русским евреем, то прошу вас, обращайтесь ко мне по-русски на «ты». Когда я слышу в свою сторону «вы», мне становится плохо. Во-первых, я ещё молодой.

– И, во-вторых – «Ва-вы» означает на праязыке тёмную сторону жизни. – засмеялся Ёша. – Прости, Георгий-Гор, я по инерции… Надеюсь тебя не обидел? Если так, то и ты меня зови только на «ты» – Как бога. Договорились?

Теперь засмеялся я.

– Слава «Элу», мы друг друга поняли, – перебил меня дядя Ёша.

– Ты назвал имя древнесемитского бога? – спросил я его.

– И израильского, – посмотрел мне в глаза хозяин. – «Эл» то же самое, что и египетский «Ра» или русский «Род». Не удивляйся.

– Я и не удивляюсь. Начинаю привыкать!

– Вот и хорошо! – улыбнулся дядя Ёша. – Ты должен знать, что десять колен израилевых после смерти Соломона изменили Яхве и вернулись к своим духовным корням. К тому ведическому прошлому откуда евреев перетянули в другой эгрегор их мерзопакостные хозяева. Кто такие, думаю ты знаешь.

Я утвердительно кивнул.

– После реформы древний «Эл» снова стал их богом. Я его и припомнил. Вообще-то, еврейский народ, начиная со своего появления и кончая нашим временем, является полем боя двух

могущественных сил. – Продолжил свой рассказ дядя Ёша. – Двух влиятельных жреческих кланов. В далёком прошлом с евреями успешно сотрудничали жрецы Анну или Гелиополя. То было ещё в Египте. Потом власть над евреями перехватили их соперники и идеологические противники жрецы Амона. О событиях в Синайской пустыне ты, наверняка, знаешь…

– Старый мне рассказал.

– Значит я об этом говорить не буду. Потом маятник пошёл назад: после смерти Шоломо или царя Соломона, по-арабски Сулеймана, в эпоху смуты и кризиса духовной власти, снова удар нанесли жрецы Гелиополя. В результате чего десять колен израилевых вернулись к своей древней религии. Вот так на протяжении столетий.

– А сейчас что происходит? – поинтересовался я.

– Пока верх одерживают тёмные силы – с грустью в голосе констатировал Ёша.

– Может, потому, что от жрецов Гелиополя осталась только память, а жрецы Амона здравствуют? – высказал я своё предположение.

– Это не так. Служители Солнца и света никуда не делись. И они скажут своё слово. И потом, почему ты решил, что светлое жречество должно быть обязательно египетским? Оно может быть каким угодно. Всё началось в Египте, это так… Но только началось… Понимаешь, Гера, на Земле, помимо сил, вполне объяснимых и понятных, присутствует тайная, неведомая сила. Она несравненно могущественнее всех остальных. И исходит она не от людей…

– Кое-что мне об этой силе старый рассказывал, – прервал я монолог дяди Ёши.

– А говорил тебе ведун, что она, эта самая сила, всегда принимает сторону тёмного жречества?

– Не просто принимает, она его и создала, – уточнил я.

– Да, она его создала. И теперь мы имеем дело с тройственным союзом: С одной стороны, с теми, кто с незапамятных времён Землёй владеет, с другой – с их союзниками – тёмным жречеством погибшей Атлантиды и их производным жрецами Амона… – закончил дядя Ёша. – Схематично, хранитель, всё, о чём ты сейчас мне поведал, рассказывал; расстановка сил, прямо скажем, не в пользу светлых.

– Но таковы сегодняшние реалии, – вздохнул хозяин. – И с ними надобно считаться…

Я посмотрел на хозяина квартиры. «Матёрый евреище» сидел грустный и задумчивый.

– Дядя Ёша, – спросил я его. – Скажи мне, как так случилось, что ты отошёл от своего народа?

– С чего ты взял, что я предал своих кровных братьев? – спросил он меня, в свою очередь. – Ну как? Ты вроде бы не иудей?

– Не нудей, но разве это дело меняет? Я же всё равно еврей. И мацу ем, ты сам видел, и еврейские песни пою… Хочешь, я тебе что-нибудь спою на еврейском?

– Тогда я тебя не понимаю, – признался я.

– А тут и понимать-то нечего. Жрецы Гелиополя сто пятьдесят лет поднимали еврейский народ до духовного уровня тружеников земледельцев и строителей. Для чего они это делали? Да для того, чтобы евреи со временем стали учителями всех примитивных, образовавшихся от смешения архантропов и нормальных людей рас… Не бросать же своих собратьев на вырождение? Тем более, их далёкие предки тоже были людьми космического прошлого. Но что наделали эти ублюдки из фиванского храма? Чтобы увести евреев из Египта, была организована в Средиземноморье целая региональная катастрофа!

– Ты имеешь в виду взрыв Санторина-Стронгнле? – спросил я Ёшу.

– Именно!

– Неужели такое мероприятие было организовано оккультно? – Опять залез я с вопросом.

– Зачем оккультно, всё намного проще и прозаичнее. Где на Земле обитает третья негуманоидная сила, о которой мы только что говорили? В пустотах под материками и океанами. Там и тепло и вдоволь энергии… Но чтобы туда попасть, нужны механизмы для прохождения горных пород. И вообще, без такой техники жить в подземном мире невозможно. Вот и подумай, что можно сделать, располагая технологией быстрой проходки с вулканом на одиноком острове?

– Надо всего лишь пробурить к его ядру подземный туннель. Вернее, подводный.

– И тогда остров взлетит на воздух…

– Старик в общих чертах о гибели Ферры мне рассказывал. И обо всём, что со взрывом острова было связано…

– Имеешь в виду «казни египетские»? – Да, казни, – кивнул я.

– А о том, что с евреями натворили в Синайской пустыне?

– Об этом он мне тоже говорил.

– Но он тебе, наверняка, не рассказывал, что после синайских событий евреи оказались между молотом и наковальней.

– Как это? – не понял я.

– Сейчас объясню, – посмотрел на меня своими грустными глазами-сливами дядя Ёша.

– В Синайской пустыне евреи приняли иудаизм. Что это за религия ты знаешь, религия ненависти к другим племенам и расам. Отсюда и лютая неприязнь у народов земли к евреям. Причина породила следствие. Так?

– Пусть будет так, – согласился я. – Чем это для евреев может в конечном счёте обернуться понимаешь?

Я пожал плечами.

– Полным поголовным истреблением на Земле всего этого проклятого племени. Тут либо евреи, используя финансовую удавку, превратят вас гоев в животных, либо вы, выработав в себе адаптацию к их глобальному финансовому ростовщическому диктату, всем, даже евреям сапожникам и портным, оторвёте головы. Для вас давным-давно ясно, если еврей, то он обязательно враг! И преимущество в отношении гои – евреи на вашей стороне. Без евреев вы проживёте. Не просто проживёте, а будете жить великолепно! Конечно, с условием, если среди вас такие же, как мы, не появятся… А вот евреи без гоев не проживут. Чтобы паразитировать, нужен хозяин. Тот, которого можно обсасывать и отравлять своими ядами. Как у аскарид или других им подобным… Вымрут гои, кто будет брать кредиты? Троцкий был бы рад вырезать всех вас русских. Он и занялся этим. Но ему не дали. И помешали не кто-нибудь, а свои… А теперь представь, что на Земле прошла Глобализация. Еврейские банковские ростовщические круги получили и экономическую и политическую власть! Уничтожат они население планеты? Частично да. В основном, вас русских и ваших родственников в Европе и Америке. Чтобы не умничали… Но остальное население Земли выживет, потому что паразитам нужен питающий их хозяин. Лучше всего предельно тупой и неграмотный, но с материализованными до ручки мозгами. Чтобы брал кредиты и всю жизнь жил в долг… Но ведь евреи живут на Земле не сами по себе. У них есть хозяева. И хозяева могущественные. Иудеи, как ты только что сказал, ими и созданы. И неужели, они, эти хозяева, потерпят, что их подопечные, захватив для них – на планете власть, сами станут ею пользоваться? Мало этого, в их интересах будет сохранена на Земле часть человечества… Это уже непорядок… Тем более, евреи всегда пассионарны, они по своей природе склоны к заговорам, бунтарству и стремлению к власти. Подумай сам, зачем такая головная боль, когда власть захвачена, их хозяевам. Короче – «Мавр сделал своё дело – Мавр может уйти»… Беда в том, что мои соплеменники иудеи никак не могут понять того, что они все под «колпаком». Что ими, начиная с банкиров и кончая одесскими подметалами, всеми управляют… Что посредством Средневековых костров, виселиц и современных нацистских расстрелов из среды евреев убираются ненужные элементы. Проводится своего рода селекция…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю