Текст книги "За семью печатями"
Автор книги: Георгий Сидоров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 53 страниц)
– Головного мозга? – изумился я.
– Да, где хорошо видны оба полушария, а в центре, в том месте, где изображен крест, находится место расположения шишковидной железы. А теперь подумай, с какой целью жрецами была изобретена такая схема?
– Она как-то связана с высшей нервной системой человека, но я не знаю, как, и самое главное, зачем?
– Затем, юноша, чтобы при помощи четырёх земных стихий включить в многомерном сознании человеческой сущности стихию пятую – главную и самую важную. Стихию вечности и бесконечности. Проще поднять шишковидную железу человека до уровня работы его правого полушария, чтобы на подхвате у него было не оно, как у большинства обывателей, а наоборот, левое полушарие. Если точнее, чтобы левое полушарие головного мозга занималось только материальным и не пыталось управлять не свойственными ему вещами. Только после такого посвящения, человек получает гарантию, что никакие материальные лишения, никакой искусственно созданный хаос не сдвинет его сознание в область звериных инстинктов. Тело человека всегда будет связано с его многомерной сущностью, и оно от своего физического зонда в материальном никогда не откажется. Это означает, что будешь жить, юноша, пока от жизни не устанешь. Главное, не нарушать при том общих законов Мироздания. О них мы поговорим отдельно. Я думаю, что ты понимаешь, что во время посвящения стихиям и особенно работы с эпифизом применяется элементарный прием отождествления… Только вместо энергоинформационного, связывающего обе половины мозга потока, вертишься по лабиринту – копии своей высшей нервной системы – ты сам. Вот и вся разница. Как видишь, механизм прост. А теперь тебе надо увидеть весь этот обряд и затем самому его пройти. И вот ещё что, – взглянул улыбающийся глазами учитель магии. – Не паникуй, когда из окружающего леса во время обряда раздастся вой волков, лай лис, завывание волынок и прочие звуки. Сущностям низшего астрала всегда не нравится, когда люди их обходят и отдают предпочтение сознанию стихий. И последнее: как самый взрослый и сильный, ты должен помочь нашей Даше. Мне, когда она войдёт в сурад, будет не под силу сдержать натиск тёмного эгрегора и одновременно помочь девушке пройти всеми дорогами лабиринта. Хуже всего будет, если она в самый ответственный момент потеряет зрение. Потому, ты всё это должен учесть и взяв девочку за руку, пройти с ней весь лабиринт. Иначе мы можем потерять Дашу.
– А почему я, а не кто-то другой? – задал я естественный вопрос. – Например, тот же старейшина? Он ведь намного сильнее меня.
– В том-то и дело, что не сильнее, Гор. Ты по своему рождению – жрец, а он только воин. Тебе больше дано. Но запомни, больше с тебя в этой жизни и спросится. А теперь марш домой и через два часа я вас жду на «Буране».
– Но у меня есть один вопрос, – поднялся я со своего места.
– Давай, я тебя слушаю.
– Я где-то слышал, что и спирали, и лабиринты-сурады являются атрибутикой древнего солнечного культа? И перевод слова сурад означает «радостный дар неба и солнца»?
– Так оно и есть! На самом деле и спирали, и лабиринты являются ещё и земными отражениями светила, а мы русы-люди белой расы кто такие? Вспомни мифологию.
– Внуки Дажбога и правнуки Сварога, – блеснул я своим знанием.
– Значит, все мы являемся его частью. Маленькими солнечными лучами. Ведь в каждом из нас горит огонь нашего небесного деда. Потому и посвящение идёт в стилизованном солнечном диске. И потом, не будь нашего Солнца, что было бы?
– Я понимаю, потому и существует столько солярных мифов.
– Просто надо помнить, что до мировых религий у всех народов Земли был единый культ Солнца. У нас же, у прямых потомков ориан, он дожил до настоящего времени. Больше вопросов нет?
– Нет.
– Тогда через два часа у нас встреча.
Выйдя на улицу и оставшись один, я задумался над услышанным.
«Наверняка старик мне не сказал самого главного. То, чего нельзя объяснить словами. Но не беда, – рассуждал я. – Опыт покажет. Скоро я погружусь в магию лабиринта, на местном наречии сурада, и по ощущениям догадаюсь обо всём, что он мне недосказал».
Когда я вошёл во двор старейшины, то увидел, что мой «Буран» уже готов к дальнему походу, он стоял у калитки заправленный, на нарте лежала запасная канистра с топливом, а на перилах крыльца висел предназначенный для Даши тулуп.
«Значит, всё дело за мной. Но старик Белослав сказал, что в моём распоряжении целых два часа. Значит, можно собираться, не торопясь».
Меня удивило, что домочадцы без меня за обеденный стол не сели. Оказывается, по местному обычаю, перед поездкой к лабиринту обед должен пройти в торжественной обстановке. Поэтому перед тем, как всем сесть, Добран Глебыч кратко рассказал о традиции сурада и напомнил, что после посвящения стихиям, поведение человека должно в корне измениться. Иначе могут быть серьёзные последствия. При этом он несколько раз взглянул в сторону Даши. От его внимания девушка даже покраснела. После короткой речи старейшины все уселись за праздничный стол. После трапезы обе жены помора стали собирать нам с Дашей продукты в дорогу, а Иван Фёдорыч и старейшина подошли ко мне.
– Вот что, – посмотрел на меня серьёзно Добран Глебыч.– Даша, кроме всего прочего, привязана к мощному тёмному эгрегору. Одержателей в её поле нет, но эгрегор за девушку поборется. У нас к тебе просьба.
– То, что я должен Даше помочь, если что-либо случится, мне известно, – посмотрел я в хмурые лица поморов.
– На этот раз речь не о ней, – вздохнул Иван Фёдорыч. – Мы думаем о тебе.
– Снегоход вести не Даше, поэтому будь предельно осторожен. Особенно во время переправы через реку. Веди «Буран» строго по следу, там полынья на полынье. И вот на, возьми, и до отъезда выучи наизусть, то древнее обращение к высшим силам, – протянул мне лист бумаги старейшина. – Когда оберег запомнишь, то бумагу сожжешь в печи. Так надо.
– Будет сделано, – кивнул я, беря из рук Добрана Глебыча таинственную запись.
Когда я пробежал его глазами, то невольно удивился: простое и незатейливое обращение, причём не к богам или предкам, а к самому себе. Я держал в руках текст самонастроя, точнее, лексический механизм воздействия на своё бессознательное.
«И это они хранят в тайне?! Тут не хранить надо, а давать людям! Только вопрос, каким?! Левополушарным безумцам, для которых ничего, кроме денег, на свете не существует?»
Отбросив от себя грустные мысли, я стал собираться. В условленное время мы с закутанной в тулуп Дашей подъехали к дому, где нас уже поджидали два «Бурана». На одном восседал одетый по зимнему ведун, на другом три незнакомых мне парня из соседнего хутора. Приехавшие, увидев меня, заулыбались и стали протягивать мне для приветствия и знакомства руки. Было видно, что ребята встрече со мною рады, но присутствие на нарте Даши их немного смутило. Очевидно, знают девушку…
«Хорошая слава далеко бежит, но плохая ещё дальше», – пришла в голову старинная пословица.
– Ну что, по «коням»? – оглядел собравшуюся компанию дед Белослав. – Нам пора, уже смеркается.
И заведя свой снегоход, он не спеша поехал в сторону леса. Вслед за ведуном потянулись и наши «бураны». Через час стало совсем темно. Свет фары то и дело вырывал то справа, то слева от бураницы вековые сосны и, казалось, дорога никогда не кончится. Я часто оглядывался назад на Дашу и притормаживал, но девушка давала понять, что с ней всё нормально и я, нажимая на газ, несся догонять уехавшие вперёд снегоходы. Удивительно, но с погодой нам везло. Ещё утром стоял мороз, но к вечеру потеплело, и пошёл редкий снег… Но вот, наконец, шедший впереди снегоход выскочил на прогал и резко пошёл вниз.
«Похоже впереди спуск на лёд реки, – пронеслось в голове, и я тут же вспомнил настрой, который мне подарил старейшина.
Сбросив газ, я медленно скатил снегоход на лёд и увидел, что посреди Мезене меня поджидают обе мотонарты.
«Значит, жрец всё продумал, – улыбнулся я себе. – С ним полыньи не опасны».
И догнав уехавшие вперёд «Бураны», я постарался больше уже не отставать. Минут пятнадцать дорога шла по льду реки, и потом резко забрала вверх на яр. И вдруг передний снегоход, на котором ехал старик, остановился. И свет фары его «Бурана» осветил улыбающиеся лица незнакомых мне молодых людей.
– Просим, дорогие гости, всех в натопленную избу, у нас всё готово! – раздался низкий бас самого высокого.
Спрыгнув со снегохода, я подошёл к лежащей на нарте Даше. Девушку сильно укачало, но она не продрогла, и её улыбка говорила, что с ней всё благополучно. Через несколько минут всей компанией, во главе с встретившими нас парнями, мы подошли к небольшому утонувшему в снегу домику. Из его трубы шёл дым. Значит, топится печь, что было кстати, особенно тем из нас, кто вынужден был ехать в нартах. Зайдя в помещение, я увидел, что посреди него стоит большой сколоченный из толстых строганных досок стол, в углу печь, а вдоль стен расположены двуспальные не то топчаны, не то лавки.
– Всё. Раздеваемся, греемся, пьём чай и на «боковую». Перед посвящением высшим силам необходимо хорошо выспаться, – оглядел собравшихся ведун, но сначала кое с кем надо познакомиться, – показал на меня старик Белослав. – Он наш гость, из Сибири. Как там живут потомки северного народа, можно у него спрашивать.
Меня тут же окружили четверо здоровяков и стали по очереди протягивать руки-клешни. Бородатые лица молодых красивых парней доброжелательно улыбались.
«А мне Добран Глебыч говорил другое, – вспомнил я тревоги помора. – Но может то только для виду. На самом деле всё совсем не так?»
– Мы о тебе слышали, – пробасил старший из компании.
– И знаем о твоей поездке в деревню, – подмигнул второй детина.
– Знай наших! – подхватил третий. – Не бывать такому, чтобы людей совершенного племени обидели потомки находников!
– Кого? – не понял я.
– Потомки тех, которые притекли в наши края из Великого Новгорода и Старой Ладоги.
Во время этого короткого разговора, я краем глаза взглянул на Дашеньку. Девушка сидела у печки, осунувшись и опустив голову. Стоящие на столе восковые самодельные свечи освещали её лицо, и было видно, что в глазах у неё застыли слёзы. Узнав имена своих новых товарищей, я позвал Дашу к столу и после кружек копорского чая, вся наша дружная ватага начала укладываться на ночь.
– Утром в избушке станет прохладно, – пробасил старший из хозяев, по имени Всеволод. – Поэтому лучше укрыться одеялами и тулупами.
Последовав совету Всеволода, я направился к своей нарте и во дворе лицом к лицу столкнулся с вышедшим раньше меня из избушки ведуном.
– Как тебе наши парни? – остановил он меня.
– По-моему, добрые и славные! И ещё красивые!
– Это так! И к тебе относятся – сам видел!
– А мне Добран Глебыч говорил обратное.
– Чтобы ты набрал хорошую форму. Я ему велел тебя немного озадачить. Не столько ему, сколько мне хочется, чтобы ученик моего далекого друга выглядел на празднике достойно.
– Так ты тоже знаком с пасечником?! – удивился я.
– Знаком?! Здесь я всего лишь его жалкая тень.
– Что-то до меня не доходит!
– Мы с тобой, юноша, коллеги, а ты и не подозреваешь…
– Не говори загадками! – покосился я на старика Белослава.
– Никаких загадок нет. Просто я, как и ты, являюсь его учеником.
– Что?! – чуть не закричал я. – Сколько же ему тогда лет?
– Не спрашивай! Это глупый вопрос. Такие, как он, практически бессмертны… К состоянию бессмертия подхожу и я. Но запомни: знать одно, а владеть технологией – другое. Скоро и ты услышишь законы управления своим временем. Я обязательно передам тебе эти знания. Но освоишь ты их или нет, зависит от тебя.
С этими словами старый ведун направился к избушке. А я остался стоять, остолбеневший от услышанного. Никак не мог взять в толк, как может высокопосвященный волхв так легко и просто рассказывать, казалось бы, такие сложные вещи?
«Наверное, правду говорят, что чем больше человек знает, тем он проще и понятнее окружающим».
Захватив с нарты тулуп, я снова вошёл в избушку. Парни, укрывшись кто чем, лежали на лавках. За столом, о чём-то думая, сидел один старый ведун. За его спиной на лавке-топчане, сунув что-то себе под голову, лежала Дашенька. Когда я вошёл, она поднялась и посмотрела мне в глаза.
– На, накройся, – протянул я девушке шубу.
– А ты как же?
– Я буду печь поддерживать.
– Никаких печей! – повернулся ко мне дед Белослав. – Рядом с Дашей есть место, ложись с девушкой, и накройтесь тулупом.
– А ты что, всю ночь спать не будешь?
– Буду. Я могу дремать и сидя. Обо мне не беспокойся. А потом, у меня тоже есть место рядом с вами и одеяло есть, так что спокойной ночи!
Когда я лёг рядом с Дашей, и мы накрылись одним тулупом, она тихо прошептала:
– Ты не представляешь, как мне легко и спокойно рядом с тобой! Завидую я твоей будущей избраннице!
А потом, помолчав, спросила:
– Если я тебя найду, ты меня не выгонишь?
– А если у меня будет семья?
– Ну и что? Какая разница? Я стану частью твоей семьи…
– Конечно, не выгоню! – успокоил я девушку. – Главное, чтобы в твоей жизни всё было так, как должно быть. И не иначе. Ты поняла, о чём я?
– Поняла, – прошептала Дашенька.
Утром нас всех поднял голос волхва.
– Пора, засони! Просыпайтесь! На сборы даю вам час, не больше! Потом все вместе пойдём к сураду. Сегодня до вечера нам надобно сложить четыре костра и сразу после заката солнца их зажечь. Задача ясна?
– Понятно! – отозвались поднявшиеся бородачи. – Пьём чай и за дело!
Я видел каменную спираль во время своего путешествия по Кольскому полуострову. Тогда дядя Ёша кратко рассказал мне её сакральный солярный смысл и добавил, что все славянские и германские хороводы изображают собой такие вот закрученные слева направо спирали. Но настоящего лабиринта я ещё не видел. И теперь мне хотелось как можно скорее на него взглянуть. За сухими дровами отправились на двух снегоходах. Вскоре найденный сушняк мы напилили, погрузили на нарты и вот, наконец, перед моими глазами предстал очищенный от снега лабиринт. Диаметром он был не менее шестидесяти моих шагов. Весь выложенный серыми, гранитными, покрытыми лишайником валунами, он казался загадочным, и при виде его в душе у меня возникло чувство чего-то давно забытого и таинственного.
– Теперь, ориентируясь по сторонам света вокруг сурада, нам надо сложить четыре костра, – подошёл ко мне хранитель. – Обычно всё делается по часовой стрелке. Значит, начнём с западного. Вот здесь вспыхнет огонь, олицетворяющий стихию земли-матушки, – показал он на место, где из-под тонкого слоя снега виднелись угольки прошлых костров. А вон там, где северная сторона, мы сложим сушняк для великой стихии огня. Он называется в народе Сварожичем. И тебе это известно. Справа, на востоке, будет гореть огонь, олицетворяющий воздушную стихию. А здесь, – показал старик Белослав себе под ноги, – ты сейчас сложишь костёр для стихии воды.
– Огонь и вдруг стихия воды?! – удивился я.
– Ты разве не знаешь, что огонь лежит в основе всех земных стихий, в том числе и стихии воды? – стал объяснять ведун. – Без огня вода бы превратилась в иную стихию. В стихию льда. Хотя она является разновидностью стихии воды, но свойства у неё другие. А потом, смотри: по огненному кресту стихия воды расположена как раз напротив стихии огня. Так что всё здесь правильно. Понял?
– Кажется, дошло, – улыбнулся я.
– А теперь позови ребят, которые должны пройти вместе с тобой посвящение и не забудь Дашу, – распорядился волхв.
Когда мы все подошли к старику, он стоял у нарты и чертил на снегу палочкой схему лабиринта.
– Вот, – показал он на свой чертёж, – здесь сейчас будут сложены дрова для стихиальных огней. Где какой вы знаете, – оглядел старик собравшихся. – А вот здесь, – показал ведун палочкой на крест недалеко от входа в сурад, – каждый сложит себе костёр сам. Это место олицетворяет собой шишковидную железу вашего головного мозга. То, что сурад является упрощенной схемой высшей нервной системы человека, думаю, известно здесь всем. Почему каждый из вас должен зажечь свой костёр на том вот холмике? Потому что стихиальный процесс активизации шишковидной железы – явление строго индивидуальное. Как проходит обряд? – и старый ведун внимательно оглядел всех собравшихся. – Моя обязанность – получить чистый огонь. Он добывается трением, а если день солнечный, можно воспользоваться увеличительным стеклом. Почему так? Потому что огонь огню рознь, у каждого огня свои свойства. Нам же здесь нужен огонь чистый, значит, звездный, но не химического происхождения. Только солнечный огонь обладает всеми нужными свойствами. Только он связан со стихиями и согревает нас изнутри. Здесь нет никакой мистики. Всего лишь один из законов психофизики той науки, которую наши предки хорошо знали. Этим чистым огнём я сам разожгу все четыре костра. И вызову сознание всех четырёх земных стихий. Вот моя задача. И она совсем не сложная. Для такого действа я использую закон равенств. О нём мы поговорим позднее. Кратко это выглядит так: вы знаете, что в каждом из нас действуют все четыре стихии. Так вот, сначала своим сознанием настраиваешься на одну из них, а потом обращаешься к её силе, точнее, к её сознанию. Чтобы сознание всех четырёх стихий стало частью нашего ритуала. Теперь очередь за вами. Каждый отдельно подходит к стихиальному огню и обращается своим сознанием к стихии. Начинается всё со стихии земли, слева направо. Потом следует стихия огня и так далее. Но главное в другом. После того, как ты представишь себя стихии, берёшь в руку из костра горящую лучину, можно две, и идёшь к следующему костру, и так по всему периметру сурада. В руках у вас соберётся огонь всех четырёх стихий. И теперь задача каждого из вас пронести тот огонь по всем закоулкам лабиринта до креста. И на его холмике сложить маленьких костёр. Вы меня, я думаю, понимаете. Ваше внимание будет занято горящими лучиками, и сознание останется чистым… Это как раз тот настрой, который необходим для включения посредством стихий вашей шишковидной. Вы должны знать, что внутри эпифиза содержится вода. Как известно, она является лучшим аккумулятором информации. В ней и сконцентрируется сознание всех четырёх стихий. И автоматически включится пятая стихия, стихия вечности и бесконечности космоса. Всё по закону: если в одном центре собираются векторы сознания четырёх стихий, то они включают стихию последнюю – высшую. Вот и весь ритуал. Как видите, ничего в нём нет сложного и мистического. Всё основано на знании определённых законов. Самое сложное – дождаться на кресте сурада, когда ваш костёр прогорит и погаснет. В то время надо созерцать окружающее и ни о чём не думать. А когда костёр погаснет, снова двинуться по сураду до выхода. Задача ясна? – по-военному закончил объяснения волхв Белослав.
– Вроде бы да, – переглянулись между собой собравшиеся.
– Тогда складывайте костры и марш в избушку! И ещё, никто из вас сегодня не ест. Разрешается только чай. Завтра можете объедаться, а сегодня ни-ни!
Кивнув головой в знак согласия, мы принялись за дело. Вскоре костры были сложены, и мы всей гурьбой направились к избушке, у лабиринта остался один волхв. Он собирался добыть чистый огонь и просил, чтобы ему в этом деле не мешали.
Слова ведуна открыли передо мной совершенно иной мир. Я осознавал, что прикоснулся к тайне из тайн. И что скоро моя психика станет в корне другой. Я буду понимать голос ветра, крики птиц, шёпот звёзд.
«Но как мне жить с таким богатством среди меркантильных, днём и ночью добывающих себе бесценные деньги левополушарных, фактически, только с виду людей, а по сути, говорящих обезьян? Оказывается, потомки чуди белоглазой и пришельцы с Матки, или Филиподии, воздействуют на свою молодёжь не только посредством воспитания. Они успешно противостоят прессу системы, используя древние психотехники предков. Когда перед человеком открывается бездна знаний и способности, о которых написано только в сказках, он духовно перерождается. Такому человеку система, с её рублями, долларами, евро, властью и сомнительными удовольствиями, кажется просто смешной. Это для полуобезьяны деньги, власть и всё остальное имеют большое значение. Ради всего этого недочеловек и живёт. Но полноценных людей привлекают совсем другие ценности. Интересно, каким я стану после посвящения? – размышлял я. – Что мне дадут горизонты нового и неведомого? Не почувствую ли я себя инопланетянином, попавшим на планету сумасшедших? Будь что будет! В конце концов, меня примет клан этих удивительных людей. В этом я не сомневался. А старик Белослав? Он почти такой же, как пасечник. И у него от меня тайн нет».
С этими мыслями я подошёл к задумчиво сидящей Дашеньке. Совсем недавно я с ней познакомился, но девушка за это короткое время стала мне почти родной.
– Что-то тебе не весело, Даша, – привлёк я её внимание.
– Скажи, отчего ты такая грустная?
– Я очень боюсь, Гор, – подняла она на меня свои огромные глаза. – Сама не знаю, чего. Но боюсь так, что хочется убежать и спрятаться в лесу… Ты за мной присмотри, вдруг обезумлю от страха и брошусь спасаться.
Слова Даши меня насторожили. Получается, прав был старейшина, когда говорил, что тёмный эгрегор за девушку обязательно поборется.
– А ты не бойся! – сказал я ей. – Я же с тобою рядом. И потом, вспомни наш общий сон. В нём ты убежала.
– Я-то да, но ты тогда погиб!
– Может, и нет, во сне я себя мёртвым не ощутил, – обнял я за плечи дрожащую девушку.
«Что это за эгрегор такой? Почему его старейшина не назвал? Дашу на самом деле трясло. И она от ужаса готова вот-вот броситься из дома», – думал я, подыскивая слова, чтобы её успокоить.
В это время в избушку вошёл ведун. Он нёс в руках какой-то странный продолговатый глиняный сосуд, из которого струйкой шёл дым. Ведун поставил его перед приоткрытой дверцей печи и, взглянув на меня с Дашей, сказал:
– Всё в порядке. Огонь родился легко, значит, высшим силам наше посвящение по нраву. А это, – указал он на странный глиняный сосуд, – называется сварожкой. Видите, он похож на маленькую печь. Здесь поддувало, вот отверстие, а здесь труба. В сварожке чистый огонь дождётся вечера. Именно им и будут разжжены костры стихий.
– А почему обязательно вечера, неужели нельзя провести посвящение днём? – спросил я.
– Можно и даже нужно. Лучше всего на восходе солнца. Так раньше и делали наши предки. Но долгая жизнь в высоких широтах, жизнь в трудной полярной ночи изменила традиции. К тому же посвящение в темноте имеет некоторые преимущества. Во-первых, хорошо виден плазменный столб над человеком. Это приход силы стихий и, во-вторых, темнота активизирует силы разрушения. Проявление их тоже полезно. Чтобы посвященный видел и слышал, что собой представляют те, с кем многие из людей для достижения своего могущества ищут связей. Сейчас тёмный эгрегор себя тоже проявляет, – посмотрел ведун в испуганные глаза Даши, но напрасно старается. Днём его обуздать легче.
– Ты, Даша, от Гора ни на шаг! Да и ко мне поближе. Договорились?
Девушка кивнула, и испуг в её глазах мало-помалу прошёл.
– И вот что, Гор, – позвал меня за собой во двор волхв Белослав. – Ты здесь один имеешь высшее шаманское посвящение, но своей силой не пользуешься. Пришлось всю эту нечисть от Даши мне отгонять. Тебе же достаточно вспомнить, кто ты есть, и дать команду своей силе закрыть девчонку.
От слов волхва я оторопел.
«Откуда он узнал о моём невольном посвящении духу Югана? Он не только знает, но ещё и упрекает меня, что я не пользуюсь своим потенциалом.
– А я, признаться, и забыл о своём посвящении, – ответил я старику.
– Забыл?! А зачем оно было тебе дано? Запомни, такие дела просто так никогда не делаются. Закрой девушку, чтобы её больше не трясло!
– Ты можешь мне толком сказать, что происходит? Что это за сила, с которой Даша связалась?
– Сила? Тут не сила, а силища! Одно из самых агрессивных ядер эгрегора Амона.
– Что ты имеешь в воду?
– Секту сатанистов. Прямое посвящение тоже.
От слов волхва у меня подкосились ноги. Я ожидал всего, что угодно, но только не этого.
– Неужели можно что-то сделать?
– Надо спасти дурёху, и мы с тобой должны это совершить. День не «Его» время, но ночью будет трудно. Особенно ей. Как правило, эгрегор пытается уничтожить того, кто с ним рвёт. И он это обязательно предпримет. Но разве с такой силой способен нервничать дух реки?
– Он выбрал тебя сам, и его сила всегда с тобой. И потом, плохо ты знаешь духов природы. Он в тысячу раз древнее своего соперника и потенциал у него огромен. Тебе твой друг, хантейский шаман, передал такую силу, которую он сам никогда не имел. Учись этой силой пользоваться. Всё, ступай к Даше и от неё ни на шаг. А я схожу к сураду, надо чтобы парни площадку от снега очистили.
– Постой, – остановил я волхва. – А как же моё посвящение стихиям? Это не отразится на моих отношениях с духом Югана?
– Дух Югана сам состоит из всех этих стихий. Не бери в голову. Всё наоборот хорошо.
Старик ушёл, а я мысленно вызвал силу далёкой сибирской реки и снова вошёл в избушку.
– Знаешь, мне сейчас совсем хорошо! – сообщила о своих ощущениях улыбающаяся Даша. – Как будто ничего и не было.
– Вот и замечательно! – уселся я у стола. – Будем считать, что всё это тебе просто показалось.
Через полчаса в избушку пришли все наши парни. Они уселись на лавки и повели беседу о будущей весне, о том, как пойдёт лов трески и семги в Белом море. Один из парней подбрасывал в сварожку кусочки сухого дерева и следил, чтобы дым из неё шёл прямо в печь. Но вот на пороге появился ведун и объявил, чтобы все посвящающиеся с этого момента ничего не пили и не ели. Наступало торжественное время ожидания, и когда за окном стало смеркаться, волхв Белослав дал команду собираться. Через десять минут всей гурьбой мы стали у лабиринта. Солнце зашло за горизонт, но небо ещё светилось, и на нём стали появляться первые звёзды.
– Пришло моё время активизации сознания стихий, – подошёл ко мне ведун. – Точно так же когда-нибудь будешь общаться со стихиями и ты. Поэтому смотри, запоминай и постарайся понять мои действия.
После таких слов старик взял свою глиняную маленькую печь и, доставая из неё угли, разжег все четыре костра. Когда костры разгорелись, он подошёл к первому из них, к тому, который олицетворял собою стихию земли и, протянув над огнём руки, спокойным голосом стал разговаривать с кем-то невидимым. Как будто этот неизвестный стоял перед ним рядом. Когда беседа с сознанием стихии земли закончилась, волхв направился к костру, олицетворяющему собой стихию огня. Простояв около него минут шесть-семь, волхв поспешил к костру третьему, потом к последнему, олицетворяющему собой стихию воды.
– Всё, сознание стихий активизировано, – подошёл ведун к нам. – Теперь пора в сурад.
– Ты пойдёшь первым, – ведун показал на крепкого сероглазого парня по имени Бронислав. – За ним приготовится Даша. Потом вы двое. Кто за кем, не важно, – посмотрел волхв на двух ребят с соседнего хутора. – Гор пойдёт последним.
Бронислав, услышав команду ведуна, направился к первому костру. Несколько минут парень на словах, не стесняясь никого, общался со стихией земли. Начал он свой монолог с приветствия и закончил его увещеванием, что силу великой стихии он никогда не использует не по назначению или в своих корыстных личных интересах. Потом, взяв из костра две горящие лучины, перевязал их смоченной в масле веревкой, отчего получилось нечто похожее на факел, направился ко второму костру. Пообщавшись со стихией огня, Бронислав также спокойно со знанием дела подошёл к костру третьему и потом к четвёртому. Когда в руках его запылал приличный факел, молодой помор двинулся по тропе лабиринта. И в тот же миг угрюмо стоящий вокруг сурада сосновый лес ожил. Со всех сторон раздался волчий вой и одновременно с ним тявканье лисиц, заухали совы, послышались заунывные голоса волынок и стали слышны всхлипы и плачь каких-то загадочных существ. От всех этих звуков Дашенька задрожала, как осиновый лист. Выпученными от ужаса глазами она смотрела на меня и тихо шептала:
– Он меня зовёт, я не в силах сопротивляться.
«Что же ты? – обратился я мысленно к своему покровителю. – Ты ведь могучий и сильный дух древний, неужели уступишь тёмному? Мы должны с тобой спасти девушку. Помоги ей!»
После моего обращения глаза Дашеньки закрылись и, обняв меня, она перестала трястись.
– Вот видишь, а ты сомневался в силе духа Югана! – услышал я насмешливый голос ведуна. – Всё хорошо! Лучше смотрите, как Бронислав справляется со своей задачей.
А между тем, молодой парень, не обращая никакого внимания на вопли из леса, спокойно подходил к кресту лабиринта. Вот он склонился над холмиком и положил на него свой факел. И пока маленький костёр догорал, Бронислав застыл над ним подобно каменному истукану. Когда на углях его костра исчезло пламя, мы все увидели, как над парнем засветился мощный столб плазмы.
– Все пять стихий вместе, – констатировал явление ведун.
– Дело сделано. Родился ещё один настоящий человек! Теперь ему осталось собрать в единое целое своё сознание. Он это сделает на выходе из сурада.
Через пару минут парень вышел из лабиринта.
– Видел бы ты, какое над тобой стояло пламя! – бросились к нему его товарищи. – Нам аж страшно стало.
– Это когда видите посвящение впервой, – раздался бас Всеволода, – потом привыкните.
– Всё, Даша, теперь твоё время, – подтолкнул девушку волхв. – Запомни, мы все рядом с тобой. Иди и ничего не бойся. Сделаешь, как наш герой, – показал старик на вернувшегося из лабиринта парня.
Даша оторвалась от меня, посмотрела грустными глазами на улыбающегося ведуна и двинулась к первому костру. Подойдя к огню, отражающему стихию земли, девушка поздоровалась и потом стала быстро о чём-то говорить. Она произнесла слова полушёпотом и поэтому мы, стоящие поодаль, ничего не слышали. Но было видно, что Даша очень возбуждена.
– Просит у стихии за свои прегрешения прощения, – вздохнул волхв. – В общем-то, правильно делает, хотя просить прощения надо не у стихий.
Высказав наболевшее, Даша взяла из костра пару лучин, обернула их промасленной верёвкой и направилась к следующему костру. Так она благополучно прошла огонь всех четырёх земных стихий и с горящим факелом в руках приблизилась к входу в сурад. В этот момент опять со всех сторон раздался надрывный волчий вой, опять залаяли лисы и хором заухали совы. А к истошным надрывным звукам не то волынок, не то рожков, не то флейт добавились ещё и удары барабанов. От всей этой какофонии невольно начало сжиматься сердце. Даже смелые парни, почувствовав неладное, сбились в кучу, не понимая и не зная, что происходит.
