Текст книги "Феноменология духа"

Автор книги: Георг Вильгельм Фридрих Гегель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Фридрих Гегель.

Феноменология духа

Георг Вильгельм Фридрих Гегель

Для нас дух имеет своей предпосылкой природу, он является ее истиной, и

тем самым абсолютно первым в отношении ее. В этой истине природа исчезла, и

дух обнаружился в ней как идея, достигшая своего для-себя-бытия, – как идея,

объект которой, так же как и ее субъект, есть понятие. Это тождество есть

абсолютная отрицательность, ибо в природе понятие обладает своей полной

внешней объективностью, однако это его отчуждение становится тождественным с

самим собой. Тем самым оно есть это тождество только как возвращение к себе

из природы.

Развитие духа состоит в том, что он существует:

1. В форме отношения к самому себе; что в его пределах идеальная

тотальность идеи, т.е. то что составляет его понятие, становится таковой для

него, и его бытие состоит в том, чтобы быть у себя, т.е. быть свободным, -

это субъективный дух.

2. В форме реальности, как подлежащий порождению духом и порожденный им

мир, в котором свобода имеет место как наличная необходимость, – это

объективный дух.

3. Как в себе и для себя сущее и вечно себя порождающее единство

объективности духа и его идеальности, или его понятия, дух в его абсолютной

истине – это абсолютный дух.

Дух существенно есть только то, что он знает о самом себе.

Первоначально он есть дух только в себе; его становление для себя составляет

его осуществление. Но духом для себя он становится только через то, что он

себя обособляет, определяет себя, или делает себя своим предположением,

своим другим, прежде всего относя себя к этому другому как к своей

непосредственности, но в то же время и снимая его как другое. До тех пор,

пока дух находится в отношении к самому себе как некоему другому, он

является только субъективным духом, – духом, берущим свое начало из природы,

и первоначально только природным духом. Но вся деятельность субъективного

духа сводится к тому, чтобы постигнуть себя в себе самом, раскрыть себя как

идеальность своей непосредственной реальности.

Дух, развивающийся в своей идеальности, есть дух познающий. Но познание

не понимается здесь просто как определенность идеи, как логическая идея, но

понимается так, как конкретный дух определяет себя к этому познанию.

Субъективный дух есть:

дух в себе, или непосредственный; в этом смысле он есть душа, или

природный дух; – предмет антропологии;

дух для себя, или опосредственный, понятый еще как тождественная

рефлексия в себе и по отношению к другому; дух в отношении, или обособлении;

сознание – предмет феноменологии духа.

себя в себе определяющий дух как субъект для себя, – предмет психологии

.

В душе пробуждается сознание; сознание полагает себя как разум, который

непосредственно пробудился, как себя знающий разум, освобождающий себя

посредством своей деятельности до степени объективности, до сознания своего

понятия.

Сознание.

Сознание составляет ступень рефлексии, или отношения духа, его развития

как явления. "Я" есть бесконечное отношение духа к себе, но как

субъективное, как достоверность самого себя; непосредственное тождество

природной души поднято до этого чисто идеального тождества ее с собой;

содержание этого тождества является предметом этой для-себя-сущей рефлексии.

Чистая абстрактная свобода духа для себя отпускает из себя свою

определенность, природную жизнь души, которая также свободна, как

самостоятельный объект; об этом-то объекте, как для него внешнем, "я" и

получает прежде всего знание и, таким образом, является сознанием. "Я" как

эта абсолютная отрицательность, есть в себе тождество в инобытии; "я" есть

оно само и выходит за пределы объекта как чего-то снятого в себе; оно есть и

одна сторона отношения и все это отношение в целом, – свет, обнаруживающий

себя, и другое.

Прибавление. "Я" должно быть понято как индивидуально определенное, в

своей определенности и в своем различии только к себе самому относящееся

всеобщее. В этом содержится уже что "я" есть непосредственно отрицательное

отношение к самому себе, – следовательно, непосредственная противоположность

его всеобщности, абстрагированной от всякой определенности, и в такой же

мере абстрактная, простая единичность. "Я" само есть это различение себя от

самого себя; ибо, как сама к себе относящаяся, его исключающая единичность,

она исключает из себя самой, то есть из единичности, и благодаря этому

полагает себя как некоторую с ней непосредственно сомкнутую

противоположность себя самой, как всеобщность. Но существенное для "Я"

определение абстрактно. Я и мое бытие неразрывно связаны между собой;

различие моего бытия от меня есть различие, которое не есть различие.

Правда, с одной стороны, бытие как нечто абсолютно непосредственное,

неопределенное, неразличное должно быть отличаемо от мышления, отличающего

себя от самого себя, и через снятие этого различия себя с самим собой

опосредствующего мышления, – от "Я"; тем не менее, с другой стороны, бытие

тождественно с мышлением, ибо это последнее от всякого опосредствования

возвращается к непосредственности, от всего своего саморазличия – к ничем не

ограниченному единству с самим собой. Поэтому "я" есть бытие или содержит

последнее как момент в самом себе. Поскольку это бытие я полагаю как нечто

другое по отношению ко мне и в то как нечто другое по отношению ко мне и в

то же время тождественное со мной, постольку я есть знание и обладаю

абсолютной достоверностью моего бытия. Эта достоверность не должна быть

рассматриваема, как это бывает при простом представлении, как некоторый род

свойства "я", некоторое определение его природы, но ее следует понимать как

природу самого "я", и в этом от него отличном, не оставаясь в то же время у

самого себя, – а это и означает как раз, – что оно не может существовать, не

имея знания о себе, не обладая достоверностью самого себя и не будучи

таковой. Достоверность относится поэтому к "я" так же, как свобода к воле.

Как достоверность составляет природу "я", так свобода составляет природу

воли. Ближайшим образом, однако, достоверность можно сравнить только с

субъективной свободой, с произволом; только объективная достоверность,

истина, соответствует подлинной свободе воли.

Таким образом, достоверное само для себя "я" сначала есть еще совсем

простое субъективное, совершенно абстрактное свободное, совершенно

неопределенная идеальность, или отрицательность всякой ограниченности.

Поэтому "я", отталкивая от самого себя, первоначально становится только

формально, а не действительно от себя отличным. Но, как показано в логике,

в-себе-сущее различие также должно быть положено, развито до действительного

различия. Это развитие по отношению к "я" происходит таким образом, что "я"

не впадая обратно в сферу антропологического, в бессознательное единство

духовного и природного, но оставаясь достоверным в себе и удерживая себя в

своей свободе, заставляет свое другое развиваться до тотальности, равной

тотальности "я", и именно вследствие этого из принадлежащего душе телесного

превращения в нечто ей самостоятельно противостоящее, в некоторый предмет в

подлинном смысле этого слова. Так как "Я" первоначально есть только нечто в

совершенно абстрактном смысле субъективное, чисто формальное,

бессодержательное саморазличение от себя, то действительное различие,

определенное содержание лежит за пределами "я", принадлежит единственно

только предметам. Но так как "я" в себя уже содержит различие в самом себе

или, другими словами, так как оно с необходимостью отнесено к существующему

в предмете различию, и из этого своего другого непосредственно рефлектирует

в себя. "Я" возвышается, таким образом, над тем, что действительно от него

отлично в этом своем другом оказывается при себе и при любом созерцании

сохраняет достоверность самого себя. Только поскольку я оказываюсь способным

постигать себя как "я", другое становится для меня предметным,

противопоставляется мне и в то же время идеально полагается мной, снова

приводится, следовательно, к единству со мной. Поэтому "я" можно сравнивать

со светом. Как свет есть обнаружение самого себя и своего другого, темного,

и может сам себя обнаружить лишь посредством обнаружения этого другого, так

и "я" лишь в той мере открывается самому себе, в какой его другое

открывается для него в форме чего-то от него независимого.

Из этой всеобщей внеположности природы "я" уже в достаточной мере

выясняется, что это "я" – поскольку оно вступает в борьбу с внешними

предметами – есть нечто высшее, чем находящаяся в детском, так сказать,

единстве с миром бессильная природная душа, в которую именно вследствие ее

бессилия и проникают рассмотренные нами выше болезненные состояния духа.

ВЏ414

Тождество духа с собой, как оно первоначально полагается как "я", есть

только его абстрактная, формальная идеальность. В качестве души в форме

субстанциальной всеобщности дух отнесен как субъективная

рефлексия-в-самом-себе к этой субстанциальности как к чему-то отрицательному

по отношению к нему, потустороннему и темному. Поэтому сознание, как

отношение вообще, есть противоречие самостоятельности обеих этих сторон и

того их тождества, в котором они сняты. Дух как "я" есть сущность, но

поскольку реальность в сфере сущности положена как непосредственно сущая и в

то же время как идеальная, постольку дух как сознание есть только явление

духа.

Прибавление. Та отрицательность, которую совершенно абстрактное "я",

или чистое сознание, проявляет в отношении своего другого, есть

отрицательность, которую совершенно абстрактное "я", или чистое сознание,

проявляет в отношение своего другого, есть отрицательность еще совершенно

неопределенная, поверхностная, неабсолютная. На этой стадии возникает

поэтому то противоречие, что предмет, с одной стороны, находится во мне, а с

другой стороны, имеет столь же самостоятельное существование и вне меня, как

темнота вне света. Сознанию предмет является не как положенный посредством

"я", но как непосредственный, сущий, данный; ибо оно не знает еще, что

предмет в себе тождествен духу и лишь через саморазделение духа приобретает

видимость полной независимости. Что это на самом деле так, знаем только мы,

поднявшиеся до идеи духа и тем самым возвысившиеся над абстрактным

формальным тождеством "я".

ВЏ415

Так как "я" существует для себя только как формальное тождество, то

диалектическое движение понятия, прогрессирующее определение сознания не

есть для него его деятельность, но оно есть в себе и для этого сознания

является изменением объекта. Сознание оказывается поэтому различно

определенным соответственно оказывается поэтому различно определенным

соответственно различию данного предмета, а его дальнейшее развитие –

изменением определений его объекта. "Я", субъект сознания, есть мышление;

дальнейшее логическое определение объекта есть то, что тождественно в

субъекте и объекте, их абсолютная связь, то, соответственно чему объект есть

нечто, принадлежащее субъекту.

Примечание. Кантовскую философию всего точнее можно рассматривать в том

смысле, что она поняла дух на сознание и содержит в себе исключительно

только определение его феноменологии, а не его философии. Она рассматривает

"я" как отношение к чему-то потустороннему, что в своем абстрактном

определении называется вещью-в-себе, и только соответственно этой конечности

понимает она и интелегенцию, и волю. И если в понятии рефлектирующей силы

суждения она приходит, правда, к идее духа, к субъект-объективности, к

созерцающему рассудку и так далее, как равным образом также и к идее

природы, то сама эта идея в свою очередь снижается до явления, именно до

субъективной максимы. Поэтому следует видеть раскрытие правильного смысла

этой философии в том, что Рейнгольд истолковал ее как теорию сознания,

обозначив последнее термином способности представления. Философия Фихте

состоит на той же точке зрения, и не "я" определенно в ней только как

предмет "я", только в сознании; не – "я" остается в ней в качестве

бесконечного толчка, то есть как вещ-в-себе. Обе философии показывают тем

самым, что они не дошли ни до понятия, ни до духа, как он есть в отношении к

другому.

В отношении к спинозизму, напротив, следует заметить, что дух в

суждении, посредством которого он устанавливает себя как "я", как свободную

субъективность, в противоположность определенности, выходит за пределы

субстанции, а философия, поскольку для нее это суждение есть абсолютное

определение духа, выходит тем самым за пределы спинозизма.

Прибавление 1. Хотя дальнейшее определение сознания вытекает из его

собственного внутреннего существа и, кроме того, имеет в отношении к объекту

отрицательное направление, так что объект изменяется сознанием, – все это

изменение является для сознания таким, которое осуществляется без его

субъективной деятельности, и определения, которые оно полагает в предмете,

имеют знания лишь как принадлежащие этому объекту, как сущие.

Прибавление 2. В философии Фихте всегда приходится иметь дело с

затруднением в вопросе о том, как "я" должно овладеть не-"я". Истинное

единство обеих сторон здесь никогда не достигается; это единство всегда

остается чем-то только долженствующим быть, ибо с самого начала допущена

ложная предпосылка, что "я" и не-"я" в их раздельности, в их конечности суть

нечто абсолютное.

ВЏ416

Цель духа как сознание состоит в том, чтобы это свое явление сделать

тождественным со своей сущностью, поднять достоверность самого себя до

истины. Сосуществование, которое дух имеет в сознании, имеет свою конечность

в том, что оно есть формальное отношение к себе, всего лишь достоверность,

так как объект лишь абстрактно определен как принадлежащий духу или сам дух

рефлектирован в нем в самое себя только как абстрактное "я", то это сущее

имеет еще и другое содержание, которое дух не признает своим.

Прибавление. Чистое представление не различает между достаточностью и

истиной. Что для него достаточно, – что оно считает субъективно

согласующимся с объектом, – то оно и называет истинным, сколь бы

незначительным и дурным ни было содержание этого субъективного. Философия,

напротив, должна по существу различать понятие истины от голой

достоверности; ибо достоверность, которую дух имеет о себе на стадии чистого

сознания, есть еще нечто неистинное, самому-себе-противоречащее, ибо здесь

дух наряду с абстрактной достоверностью, состоящей в том, чтобы быть у

самого себя, обладает еще прямо противоположной достоверностью, состоящей в

том что, он относится к существенно другому по сравнению с ним. Это

противоречие должно быть снято; в нем самом заложена тенденция к его

разрешению. Субъективная достоверность не должна иметь никакого предела в

объекте; она должна приобрести истинную объективность; и, наоборот, предмет

со своей стороны должен не только абстрактным образом, но и со всех сторон

своей конкретной природы сделаться моим. Эта цель уже предчувствуется

верящим в себя самого разумом, не достигается она только знанием разума,

познаванием в понятиях.

ВЏ417

Ступени – это возвышения доступности до истины, состоят в том, что дух

есть:

– сознание вообще, обладающее предметом как таковым;

– самосознание, для которого предметом является "я";

– единство сознания и самосознания – тот факт, что дух созерцает

содержание предмета как самого себя и себя самого как определенного в себя и

для себя; – разум, понятие духа.

Прибавление. Три ступени возвышения сознания до разума определены

посредством действующей как в субъекте, так и в объекте мощи понятия и

потому могут быть рассматриваемы как точно такое же число суждений. Но об

этом абстрактное "я", чистое сознание, еще ничего не знает. Поскольку

поэтому не-"я", имеющее первоначально для сознания самостоятельное значение,

снимается обнаруживающийся в нем мощью понятия, поскольку, далее, объекту

вместо формы непосредственности, внешности и единичности придается форма

чего-то всеобщего, внутреннего, сознание принимает в себя, – постольку по

отношению к "я" это его собственное, как раз таким образом осуществляющееся,

становление чем-то внутренним кажется превращением объекта во что-то

внутреннее. Лишь при условии, что объект получил черты чего-то внутреннего,

превращен в "я", и сознание развивается таким образом до самосознания, – дух

познает силу своей внутренней природу как силу проявляющуюся в объекте и в

нем действенную. Поэтому то, что в сфере чистого сознания существует только

для нас, рассматривающих его, то в сфере самосознания становится

существующим для самого духа. Самосознание имеет сознание своим предметом,

следовательно, противопоставляет ему себя. Но в то же время сознание

сохраняется так же, как момент в самосознании. Самосознание с необходимостью

переходит поэтому, далее, к тому, чтобы посредством отталкивания себя от

самого себя противопоставить себе некоторое другое самосознание и в этом

последнем приобрести себе объект, который тождествен с ним и в то же время

самостоятелен. Этот объект первоначально есть непосредственное, единичное

"я". Но если это последнее освобождается от еще присущей ему, таким образом,

формы односторонней субъективности и понимается как проникнутая

субъективностью понятия реальность, следовательно, как идея, то самосознание

выходит тогда из своей противоположности сознанию, переходит к

опосредственному единству с ним и вследствие этого становится конкретным

для-себя-бытием "я", абсолютно свободным разумом, познающим в объективном

мире себя самого.

При этом почти нет надобности упоминать здесь о том, что разум,

выступающий в нашем рассмотрении как нечто третье и последнее, не есть нечто

только последнее, из чего-то ему чуждого проистекающий результат, но скорее

есть нечто, лежащее в основе и сознания, и самосознания, следовательно, то

первое, что посредством снятия обеих этих односторонних форм, раскрывается

как их первоначальное единство и истина.

a) Сознание как таковое.

) Чувственное созерцание. ВЏ418

Сознание есть прежде всего непосредственное сознание, его отношение к

предмету есть поэтому простая, непосредственная достоверность его; поэтому и

сам предмет точно также определен всего как непосредственный, как сущий и

рефлектированный в самое себя, далее, как непосредственно-единичный -

чувственное сознание.

Примечание. Сознание, как отношение, содержит в себе лишь те категории,

которые принадлежат абстрактному "я", или формальному мышлению; они для него

суть определения объекта. Чувственное сознание знает поэтому этот объект

только как сущее, как нечто, как существующую вещь, как единичное и так

далее. По содержанию оно является самым богатым, но по мыслям оно самое

бедное. Его богатое наполнение составляют определения чувства; они

представляют собой материал сознания, субстанциальное и качественное, то,

что в антропологичной сфере есть душа и что она находит в себе. Рефлексия

души в себе, "я" отделяет от себя этот материал и прежде всего дает ему

определение бытия. Пространственная и временная единичность, здесь и теперь,

которую в "Феноменологии духа" я определил как предмет чувственного

сознания, – все это относится собственно к созерцанию. Объект здесь следует

брать прежде всего только по тому отношению, которое он имеет к сознанию, а

именно как нечто для него внешнее, но отнюдь еще не как нечто внешнее в нем

самом или как то, что должно быть определено как вне-себя-бытие.

Прибавление. Первая из трех ступеней развития феноменологического духа

– именно сознание – сама содержит в себе три ступени:

1. чувственного,

2. воспринимающего и

3. рассудочного сознания.

В этой последовательности раскрывается некоторое логическое движение

вперед.

1) Первоначально объект есть совершенно непосредственный, сущей объект,

– таковым он является для чувственного сознания. Но эта непосредственность

не содержит в себе никакой истины; от нее следует перейти дальше к

существенному бытию объекта.

2) Если сущность вещей становится предметом сознания, то это уже более

нечувственное, но воспринимающее сознание. На этой стадии единичные вещи

ставятся в отношение ко всеобщему, – но именно только ставится в отношение;

здесь поэтому не осуществляется еще никакого истинного единства единичного и

всеобщего, но лишь смешение обеих этих сторон. В этом заключается

противоречие, которое ведет дальше к третьей ступени сознания, а именно

3) к рассудочному сознанию, где оно и находит свое разрешение,

поскольку здесь предмет низводится или возвышается до явления некоторого для

себя сущего внутреннего. Такое явление есть живое существо. С момента

рассмотрения этого живого и загорается самосознание; ибо в живом существе

объект превращается в нечто субъективное, – сознание открывает тут само себя

как существенное предмета, рефлектирует из предмета в самое себя, становится

предметным для самого себя.

После этого общего обзора трех ступеней развития сознания обратимся

теперь прежде всего к чувственному сознанию.

Это последнее отличается от других родов сознания не тем, что только в

нем одном объект доходит до меня посредством чувств, но скорее тем, что на

стадии этого сознания объект – будь он внешний или внутренний – не имеет еще

никакого другого мыслительного определения, кроме того, чтобы, во-первых,

вообще быть, и, во-вторых, по отношению ко мне быть некоторым

самостоятельным другим, чем-то рефлектированным в самое себя, некоторым

единичным по отношению ко мне как к единичному, непосредственному. Особое

содержание чувственного, например запах, вкус, цвет и т.д., относится к

области ощущения. Но своеобразная форма чувственного – быть

для-себя-самого-себя-внешнем, разъединение частей в пространстве и во

времени – представляет собой постигнутое созерцанием определение объекта,

так что для чувственного сознания как такового сохраняет значение только

упомянутое выше определение мышления, в силу которого многообразное

обособленное содержание ощущений собирается в некоторое вне меня сущее

единство. Это единство на этой стадии познается мной непосредственно,

разрозненно , случайно попадает в данный момент в мое сознание и потом снова

из него исчезает, – вообще, как по своему существованию, так и по своему

характеру, является для меня чем-то данным, следовательно, чем-то таким, о

чем я не знаю, откуда оно приходит, почему оно имеет эту определенную

природу, а так же является ли оно истинным.

Из этой краткой характеристики природы непосредственного или

чувственного, сознания ясно, что по отношению к в-себе-и-для-себя всеобщему

содержанию права, нравственности и религии оно является безусловно

неподходящей, искажающей такое содержание формой, так как в этом сознании

абсолютно необходимому, вечному, бесконечному, внутреннему предается вид

чего-то конечного, разрозненного, себе-самому-внешнего. Поэтому, если в

новое время хотели признать возможность только непосредственного знания

Бога, то при этом ограничивали себя знанием, которое в состоянии высказать о

Боге только то, что Он есть – что Он существует вне нас, – и что для

ощущения Он кажется обладающим такими-то и такими-то свойствами. Такое

сознание не достигает ничего большего, как только хвастовства, выдающего

себя за религиозное и важничания своими случайными воззрениями относительно

природы потустороннего для него Божественного начала.

ВЏ419

Чувственное как нечто превращается в нечто другое; рефлексия такого

нечто в самое себя, вещь имеет много свойств и в качестве единичного

обладает в своей непосредственности многообразными предикатами.

Множественное единичное чувственности становится поэтому чем-то широким _

многообразием отношений, рефлективных определений и всеобщностей. Все это

суть логические определения, полагаемые мыслящим существом, то есть в данном

случае "я". Но, существуя для этого последнего как являющийся, предмет и

претерпел такие изменения. В этом определении предмета чувственное сознание

есть восприятия.

Прибавление. Содержание чувственного сознания диалектично в себе самом.

Оно должно быть определенным единичным; но тем самым оно не есть уже

некоторое единичное, но всякое вообще единичное; и как раз – поскольку

единичное содержание исключает из себя другое – оно вступает в отношение к

другому, проявляется как выходящее за пределы самого себя, как зависимое от

другого, как опосредствованное этим другим, как внутри себя содержащее это

другое. Ближайшей истиной непосредственно-единичного является,

следовательно, его отнесенность к другому. Определения этого отношения к

другому составляют то, что называется определениями рефлексии, а сознание,

постигающее эти определения, есть восприятие.

) Восприятие.

ВЏ420

Сознание, вышедшее за пределы чувственности стремится восприять предмет

в его истине не только как непосредственный, но и как опосредствованный,

рефлектированный в себя и всеобщий. Этот предмет представляет собой поэтому

соединение чувственных и расширенных мыслительных определений конкретных

отношений и связей. Тем самым тождество сознаний с предметом не есть уже

только абстрактное тождество достоверности, но тождество определенное, -

знание.

Примечание. Ближайшая ступень сознания, на которой философия Канта

постигает дух, есть восприятие, составляющее вообще отправную точку зрения

нашего обыкновенного сознания, а так же в большей или меньшей мере и наук.

При этом исходят из чувственных достоверностей единичных аперцепций, или

наблюдений, возводимых в степень истины будто бы тем, что их рассматривают в

их взаимном отношении к друг другу, размышляют о них, вообще тем, что они по

определенным категориям превращаются в нечто одновременно необходимое и

всеобщее, становятся опытом.

Прибавление. Хотя восприятие исходит из наблюдения чувственного

материала, оно все же на нем не останавливается – не ограничивается, как

известно, данными ощущения обоняния, вкуса, зрения, слуха и осязания, – но с

необходимостью переходит далее, к тому, чтобы поставить чувственное в

отношение к непосредственно не наблюдаемому всеобщему, – все разрозненное

познать в его внутренней связности в нем самом: например, в силе объединить

все ее обнаружения и отыскать существующие между единичными вещами отношения

и опосредствования. Поэтому, в то время как чисто чувственное сознание

только предъявляет нам вещи, то есть показывает их нам лишь в их

непосредственности, восприятия, напротив, постигает связь вещей – делает

очевидным и невероятным то, что если данные обстоятельства имеются налицо,

то вот что отсюда следует, и, таким образом, начинает раскрывать перед нами

вещи как истинные так и не очень. Это раскрытие, однако, является еще

недостаточным, не последним и не первым. Ибо то при помощи чего нечто в этом

должно быть раскрыто, само есть нечто предположенное, следовательно,

нуждающееся в подтверждении; так что в этой области приходится продвигаться

от предположения к предположению, так что получается прогресс в

бесконечность.

На этой ступени находится опыт. Все должно быть познано на опыте. Но

если речь должна идти о философии, то от упомянутого эмпирического и

фантастического подтверждения, остающегося связанным с некоторыми

предпосылками, необходимо подняться до доказательства абсолютной

необходимости вещей.

Развитие сознания проявляется как изменение определений его объекта.

Относительно этого пункта здесь можно упомянуть еще о том, что поскольку

воспринимающее сознание снимает единичность вещей, идеально полагает ее и

тем самым отрицает внешность отношения предмета к "я", постольку "я"

углубляется в себя, само приобретает более внутренний характер; однако

сознание рассматривает это вхождение в самого себя как углубление,

проникновение и внедрение в объект

ВЏ421

Это соединение единичного и всеобщего есть смешение, потому что

единичное продолжает быть лежащим в основании бытием, в корне отличным от

всеобщего, к которому оно в то же время поставлено в отношение. Это

соединение есть поэтому многостороннее противоречие – всех вообще единичных

вещей чувственной апперцепции, долженствующих составлять основание всеобщего

опыта и всеобщности, которая, собственно, и есть сущность и основание;

единичности, представляющей собой самостоятельность, взятую в ее конкретном

содержании, и многообразных свойств, которые, являясь свободными от

упомянутой отрицательной связи и друг от друга, скорее представляют собой

самостоятельные всеобщие материи и т.д. Сюда, собственно, относится

противоречие конечного, проходящее через все формы логических сфер, но

находящее себе наиболее конкретное выражение в том, что нечто определено как

объект.

) Рассудок.

ВЏ422

Ближайшая истина восприятия состоит в том, что предмет есть скорее

явление и его рефлексия-в-самое-себя есть для себя сущее внутреннее и

всеобщее. Сознание этого предмета есть рассудок. Только что упомянутое

внутреннее, с одной стороны, есть снятое многообразие чувственного и, таким

образом, абстрактное тождество, но, с другой стороны, оно именно в силу

этого содержит в себе также и многообразие, но как внутреннее простое

различие, которое в смене явлений остается тождественным самому себе. Это

простое различие есть царство законов явления, их спокойное всеобщее

отображение.

Прибавление. Отмеченное противоречие получает свое первое разрешение

вследствие того, что самостоятельные друг по отношению к другу и по

отношению к внутреннему единству каждой отдельной вещи многообразные

определения чувственного низводятся до явления для себя сущего внутреннего,

и предмет тем самым из противоречия своей рефлексии в самое себя в своей

рефлексии в другое развивается далее до существенного отношения себя к

самому себе. Поскольку, однако, сознание от наблюдения непосредственной

единичности и от смешения единичного и всеобщего возвышения до постижения

внутренней сути предмета и, следовательно, определяет предмет таким же

способом, как и "я", постольку оно становится рассудочным сознанием. Лишь в

этом, только что упомянутом нечувственном внутреннем рассудок рассчитывает

постигнуть истинное. Первоначально, однако, это внутреннее есть нечто

абстрактно-тождественное, неразличенное в самом себе; – с таким внутренним

мы имеем дело в категориях силы и причины. Напротив, подлинно внутреннее

должно быть охарактеризованно как конкретное, различенное в самом себе.

Понятное так, оно есть то, что мы называем законом. Ибо сущность закона, -

все равно, относится ли этот последний к внешней природе или к нравственному

миропорядку, – состоит в неразрывном единстве, в необходимой внутренней

связи различенных определений. Так, закон с необходимостью связывает с