Текст книги "Драмы. Стихотворения"

Автор книги: Генрик Ибсен

Но переход Ибсена к новой проблематике совершился еще до «Росмерехольма» – в «Дикой утке» (1884). В этой пьесе заново подымаются вопросы, которым в свое время был посвящен «Бранд». Но брандовское требование абсолютной бескомпромиссности лишается здесь своей героики, выступает даже в нелепом, комическом обличье. Проповедующий брандовскую мораль Грегерс Верле вносит только горе и смерть в семью своего старого друга, фотографа Ялмара Экдала, которую он хочет морально поднять и избавить от лжи. Брандовская нетерпимость к людям, не решающимся выйти из рамок своей повседневной жизни, сменяется в «Дикой утке» призывом подходить к каждому человеку с учетом его сил и возможностей. Грегерсу Верле противостоит доктор Реллинг, который лечит «бедных больных» (а больны, по его словам, почти все) с помощью «житейской лжи», то есть такого самообмана, который делает осмысленной и значительной их неприглядную жизнь.

Вместе с тем концепция «житейской лжи» отнюдь не утверждается в «Дикой утке» полностью. Прежде всего, в пьесе есть и персонажи, которые от «житейской лжи» свободны. Это не только чистая девочка Хедвиг, полная любви, готовая к самопожертвованию – и действительно жертвующая собой. Это и такие лишенные всякой сентиментальности люди практической жизни, как опытный и безжалостный делец Верле, отец Грегерса, и его экономка, фру Сербю. И хотя старый Верле и фру Сербю крайне себялюбивы и эгоистичны, они стоят все же, но логике пьесы – отказываясь от всяких иллюзий и называя вещи своими именами, – несравненно выше тех, кто предается «житейской лжи». Им удается даже осуществить тот самый «истинный брак», основанный на правде и искренности, к которому Грегерс тщетно призывал Ялмара Экдала и его жену Гину. А затем – и это особенно важно – концепция «житейской лжи» опровергается во всей последующей драматургии Ибсена– и прежде всего в «Росмерсхольме», где побеждает неуклонное стремление Росмера к истине, его отказ от всякого самообольщения и лжи.

Центральная проблема драматургии Ибсена начиная с «Росмерсхольма» – это проблема тех опасностей, которые таятся в стремлении человека к полному осуществлению своего призвания. Такое стремление, само по себе не только, закономерное, но для Ибсена даже обязательное, оказывается иногда достижимым лишь за счет счастья и жизни других людей – и тогда возникает трагический конфликт. Эта проблема, впервые поставленная Ибсеном уже в «Воителях в Хельгеланде», с наибольшей силой развернута в «Строителе Сольнесе» (1892) и в «Йуне Габриэле Боркмане» (1896). Герои обеих этих пьес решаются принести в жертву для выполнения своего призвания судьбу других людей и терпят крушение.

Сольнес, удачливый во всех своих начинаниях, сумевший добиться широкой известности, несмотря на то что он не получил настоящего архитекторского образования, гибнет не от столкновения с внешними силами. Приход юной Хильды, побуждающей его стать таким же смелым, каким он был когда-то, является лишь поводом к его гибели. Подлинная причина гибели заложена в его раздвоенности и слабости. С одной стороны, он выступает как человек, готовый принести себе в жертву счастье других людей: свою архитекторскую карьеру он делает, по его собственному мнению, за счет счастья и здоровья своей жены, а в своей конторе он беспощадно эксплуатирует старого архитектора Брувика и его талантливого сына, которому он не дает возможности самостоятельно работать, так как боится, что тот скоро его превзойдет. С другой стороны, он все время ощущает несправедливость своих действий и обвиняет себя даже в том, в чем он, по сути дела, вообще не может быть повинен. Он все время тревожно ждет расплаты, возмездия, и возмездие действительно настигает его, но не в облике враждебных ему сил, а в облике любящей его и верящей в него Хильды. Воодушевленный ею, он поднимается на высокую башню построенного им здания – и падает, охваченный головокружением.

Но и отсутствие внутренней раздвоенности не приносит успеха человеку, пытающемуся выполнить свое призвание, не считаясь с другими людьми.

Банкиру и крупному дельцу Боркману, мечтающему стать Наполеоном в экономической жизни страны и покорять все новые и новые силы природы, чужда всякая слабость. Сокрушительный удар ему наносят внешние силы. Его врагам удается изобличить его в злоупотреблении чужими деньгами. Но и после длительного тюремного заключения он остается внутренне не сломленным и мечтает снова вернуться к своей любимой деятельности. Вместе с тем подлинная причина его крушения, обнаруживающаяся по ходу действия пьесы, лежит глубже. Еще молодым человеком он оставил женщину, которую любил и которая любила его, и женился на ее богатой сестре, чтобы получить средства, без которых он не мог бы приступить к своим спекуляциям. И именно то, что он предал свою подлинную любовь, убил живую душу в любящей его женщине, приводит, по логике пьесы, Боркмана к катастрофе.

И Сольнес и Боркман – каждый по-своему – люди большого формата. И этим они привлекают Ибсена, издавна стремившегося утвердить полноценную, не стертую человеческую личность. Но реализовать свое призвание они роковым образом могут, лишь потеряв чувство ответственности перед другими людьми. Такова суть того основного конфликта, который Ибсен усматривал в современном ему обществе и который, будучи весьма актуален для той эпохи, предвосхитил также – пусть косвенно и в чрезвычайно ослабленном виде – страшную действительность XX века, когда силы реакции для достижения своих целей приносили в жертву миллионы невинных людей. Если Ницше, также не представляя себе, конечно, реальной практики XX века, в принципе утверждал подобное право «сильного», то Ибсен в принципе отрицал это право, в каких бы формах оно ни проявлялось.

В отличие от Сольнеса и Боркмана, Гедда Габлер, героиня несколько более ранней пьесы Ибсена («Гедда Габлер», 1890), лишена подлинного призвания. Но она обладает сильным, самостоятельным характером и, привыкнув, как дочь генерала, к жизни богатой, аристократической, чувствует себя глубоко неудовлетворенной мещанской обстановкой и однообразным течением жизни в доме своего мужа – бездарного ученого Тесмана. Она стремится вознаградить себя, бессердечно играя судьбой других людей и пытаясь добиться, хотя бы ценой величайшей жестокости, чтобы произошло хоть что-то яркое и значительное. А когда и это ей не удается, тогда ей начинает казаться, что за ней «всюду так и следует по пятам смешное и пошлое», и она кончает жизнь самоубийством. Правда, Ибсен дает возможность объяснить капризное и доходящее до полного цинизма поведение Гедды не только особенностями ее характера и историей ее жизни, но физиологическими мотивами – а именно тем, что она беременна.

Ответственность человека перед другими людьми трактуется – с теми или иными вариациями – и в остальных поздних пьесах Ибсена («Маленький Эйольф», 1894, и «Когда мы, мертвые, пробуждаемся, 1898).

Начиная с «Дикой утки» в пьесах Ибсена еще более усиливается многоплановость и емкость образов. Все менее оживленным – во внешнем смысле этого слова – становится диалог. Особенно в самых поздних пьесах Ибсена все более длительными становятся паузы между репликами, н персонажи все чаще не столько отвечают друг другу, сколько говорят каждый о своем. Аналитизм композиции сохраняется, но для развития действия теперь важны не столько постепенно выясняющиеся прежние поступки персонажей, сколько их постепенно обнаруживающиеся прежние чувства и мысли. В ибсеновских пьесах усиливается и символика, причем она подчас становится очень сложной и создает перспективу, ведущую в какую-то неясную, колеблющуюся даль. Порой здесь выступают и странные, фантастические существа, происходят странные, трудно объяснимые события (особенно в «Маленьком Эйольфе»). Нередко о позднем Ибсене вообще говорят как о символисте или неоромантике.

Но новые стилевые черты поздних пьес Ибсена органически включены в общую художественную систему его драматургии 70—80-х годов. Вся их символика и вся та неопределенная дымка, которой они окружены, является важнейшей составной частью их общего колорита и эмоционального строя, придает им особую смысловую емкость. В ряде случаев носителями ибсеновской символики являются какие-либо осязательные, чрезвычайно конкретные предметы или явления, которые соединены множеством нитей не только с общим замыслом, но и с сюжетным построением пьесы. Особенно показательна в этом плане живущая на чердаке в доме Экдаля дикая утка с пораненным крылом: она воплощает судьбу человека, которого жизнь лишила возможности устремиться ввысь, и вместе с тем играет важную роль во всем развитии действия в пьесе, которая с глубоким смыслом и носит заглавие «Дикая утка».

VI

В 1898 году, за восемь лет до смерти Ибсена, торжественно справлялось семидесятилетие великого норвежского драматурга. Его имя в это время было во всем мире одним из самых знаменитых писательских имен, его пьесы ставились в театрах множества стран.

В России Ибсен был одним из «властителей дум» передовой молодежи начиная с 90-х годов, но особенно в начале 1900-х годов. Многие постановки ибсеновских пьес оставили значительный след в истории русского театрального искусства. Большим общественным событием явился мхатовский спектакль «Враг народа» в Петербурге 4 марта 1901 года. Огромный резонанс имела постановка «Кукольного дома» в театре В. Ф. Комиссаржевской в Пассаже – с В. Ф. Комиссаржевской в роли Норы. Ибсеновские мотивы – в частности, мотивы из «Пера Гюнта» – явственно звучали в поэзии А. А. Блока. «Сольвейг, ты прибежала на лыжах ко мне…» – так начинается одно из стихотворений Блока. А эпиграфом к своей поэме «Возмездие» Блок взял слова из ибсеновского «Строителя Сольнеса»: «Юность – это возмездие».

И в последующие десятилетия пьесы Ибсена нередко появляются в репертуаре разных театров во всем мире. Но все же творчество Ибсена начиная с 20-х годов становится менее популярным. Однако традиции ибсеновской драматургии весьма сильны и в мировой литературе XX века. В конце прошлого и в самом начале нашего столетия у драматургов разных стран можно было услышать отзвуки таких черт ибсеновского искусства, как актуальность проблематики, напряженность и «подтекстность» диалога, введение символики, органически вплетающейся в конкретную ткань пьесы. Здесь надо назвать прежде всего Б. Шоу и Г. Гауптмана, но в какой-то мере и А. П. Чехова, несмотря на неприятие Чеховым общих принципов ибсеновской поэтики. А начиная с 30-х годов XX века все большую роль играет ибсеновский принцип аналитического построения пьесы. Обнаружение предыстории, зловещих тайн прошлого, без раскрытия которых непонятно настоящее, становится одним из излюбленных приемов как театральной, так и кинодраматургии, достигая своего апогея в произведениях, изображающих – в той или иной форме – судебное разбирательство. Влияние Ибсена – правда, чаще всего не прямое – перекрещивается здесь с влиянием античной драмы.

Дальнейшее развитие получает и тенденция ибсеновской драматургии к максимальной концентрации действия и к сокращению числа персонажей, а также к максимальной многослойности диалога. И с новой силой оживает ибсеновская поэтика, направленная на раскрытие вопиющего расхождения между прекрасной видимостью и внутренним неблагополучием изображаемой действительности.

В. АДМОНИ

Пер Гюнт

Драматическая поэма в пяти действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Осе, вдовая крестьянка.

Пер Гюнт, ее сын.

Две старухи с мешками зерна.

Аслак, кузнец.

Гости на свадьбе, старший на свадебном пиру, музыканты и прочие.

Чета переселенцев.

Сольвейг и маленькая Xельга, их дочери.

Владелец хутора Хэгстед.

Ингрид, его дочь.

Жених с родителями.

Три пастушки.

Женщина в зеленом.

Доврский старец.

Старший придворный тролль. Остальные тролли.

Троллицы и троллята.

Несколько ведьм. Гномы, кобольды, лешие и прочие.

Уродец. Голос из мрака. Птичий крик.

Кари, бобылиха.

Mr. Коттон |

Monsier Баллон › путешественники

Господа фон Эберкопф и |

Трумпетерстроле |

Вор и укрыватель краденого.

Анитра, дочь вождя бедуинов.

Арабы, рабыни, танцовщицы и прочие.

Колосс Мемнона (поющий).

Сфинкс близ Гизе (лицо без речей).

Бегриффенфельдт, профессор, доктор философии, директор сумасшедшего дома в Каире.

Гугу, реформатор малабарского языка.

Хуссейн, восточный министр.

Феллах с мумией.

Сумасшедшие и сторожа.

Норвежский капитан с командой.

Посторонний пассажир.

Пастор.

Толпа на похоронах.

Пристав.

Пуговичный мастер.

Некто сухопарый.

Действие длится от начала XIX века до шестидесятых годов и происходит частью в Гудбрандской долине и близлежащих горах, частью на Марокканском побережье, частью в пустыне Сахара, в сумасшедшем доме в Каире, на море и т. п.

Откос, поросший лиственным лесом, близ хутора Осе. Сверху сбегает речушка. В другой стороне – старая мельница. Жаркий летний день. Пер Гюнт, крепко сложенный парень лет двадцати, спускается по тропке. Мать его, Осе, маленькая и сухонькая, спешит за ним. Она сердита и бранит сына.

 
Осе
Врешь ты, Пер!
Пер Гюнт
^{(продолжая идти)}
Чего мне врать-то?
Осе
Поклянись!
Пер Гюнт
На кой мне ляд?
Осе
Знаю вашего я брата:
Крутишь, – значит, виноват!
Пер Гюнт
^{(останавливаясь)}
Да не врал я никогда.
Осе
^{(забегая вперед)}
Нет ведь у тебя стыда,
Коли в самый сенокос
С места вдруг тебя сорвало,
И, гляжу, ружье пропало
И добычи не принес.
Не морочь старуху мать,
Все равно ведь не поверю,
Значит, нечего и врать,
Будто задал трепку зверю!
Где же встретил ты оленя?
Пер Гюнт
Подле Гендина.
Осе
^{(усмехаясь)}
Угу.
Пер Гюнт
Он топтался на снегу,
Мордой тыкался в каменья,
Мох щипал, а ветер был
Злой…
Осе
^{(по-прежнему)}
Дал боже пустельгу!
Пер Гюнт
Тут копыта заскрипели,
Я дыханье затаил
И гляжу – рога ветвятся.
Стал к нему я пробираться
И оленя, право слово,
Увидал в кустах такого,
Что в округе с юных дней
Не видала ты стройней.
Осе
Где уж!
Пер Гюнт
Я курок спустил,
Зверь упал. И, выиграв схватку,
Я – к нему, что было сил,
На него спешу забраться;
За ухо его хватаю,
Нож готовясь негодяю
Ткнуть, не дрогнув, под лопатку,
Как начнет он заливаться
Да как ринется, проклятый,
Как швырнет меня назад!
Выпал нож, в руке зажатый,
И немедля был подмят
Я оленьими рогами,
В клещи, стало быть, попал!
И наверх он поскакал
Сумасшедшими прыжками.
Осе
^{(невольно)}
Господи!
Пер Гюнт
А ты видала
Этот Гендин-то хребет?
И конца ущельям нет,
И утесов нет острей,
Бездны, глетчеры, лавины!
Мы с оленем для начала,
Сизый воздух рассекая,
Понеслись, нельзя быстрей,
Аж до самой до вершины.
Внове скачка мне такая;
Огляделся я вокруг,
А навстречу, вижу вдруг,
Лучезарные светила,
Скопом выйдя в небеса,
Светят так, что ослепило,
Чуть не вытекли глаза.
А огромные орлы
В непроглядной этой дали,
Как пушинки среди мглы,
Невозвратно пропадали.
Снежные крушились глыбы,
И с вершин вода лилась.
Целый ад пустился в пляс!
Право, спятить мы могли бы.
Осе
^{(едва держась на ногах)}
Бог спаси!
Пер Гюнт
Пройти должны
Мы до краю крутизны.
Тут, сойдя с ума от страха
И вопя, – помилуй бог!
У оленя из-под ног
Малая вспорхнула птаха.
В сторону рванулся зверь,
И несемся мы теперь
С ним в провал, пути не зная.
Осе, чтобы не упасть, прислоняется к дереву.
^{(Пер продолжает.)}
Здесь пустыня ледяная,
А внизу-то бездна ждет!
И, смятеньем обуяны,
Мы несемся сквозь туманы,
Рассекаем птичьи стайки
И шарахаются чайки.
Не сдержать никак полета,
Вдруг внизу блеснуло что-то
Брюхом кверху зверь плывет.
Это наше отраженье
В озере пришло в движенье:
Совершая воспаренье,
Прямо к нам неслись они
Ведь у нас-то шло паденье!
Осе
^{(чуть не задыхаясь)}
Пер! Скорее! Не тяни!
Пер Гюнт
Стало быть, олень небесный
И олень, рожденный бездной,
Сшиблись, и пошла мгновенно
По воде бурлящей пена.
В воду плюхнулись мы оба.
Что рассказывать особо:
Зверь поплыл, и я за ним,
Вот и вылез.
Осе
А олень?
Пер Гюнт
Бродит в скалах по сей день.
^{(Щелкнув пальцами и повернувшись на каблуке.)}
Сыщешь, так считай своим.
Осе
Как же не свернул ты шею?
Как не покалечил ног?
Голова-то как цела?
Божья воля, разумею,
Сына моего спасла.
А до рваной что одежи,
Где о ней и думать, боже,
В толк-то взяв, что в скачке этой
И пропасть сыночек мог.
^{(Вдруг замолкает, разинув рот и уставившись на сына
широко раскрытыми глазами, и, наконец, найдя слово,
вскрикивает.)}
Ну и мастер же ты врать!
Этаких на свете мало!
Сказкой стал морочить мать!
Да как в девках я жила,
В двадцать лет, ее слыхала
Это Гудбранда дела,
Не твои!..
Пер Гюнт
А почему
Мне не совершить такого?
Осе
^{(в сердцах)}
Ложь чужую тащат снова,
К ней приладив бахрому,
Чтоб не виден никому
Был скелет вранья былого.
И сыночек норовит
Лжи придать нарядный вид.
Вот ты по каким причинам
О полете плел орлином,
Страхов тут нагородил,
Что уж я была без сил.
Так не сразу и поймешь,
Что твои рассказы – ложь!
Пер Гюнт
Я другому так со мной
Разговаривать не дам!
Осе
^{(расплакавшись)}
Видит бог, в земле сырой
Стыть бы лучше мне до срока.
Сын, бесчувственный к слезам,
Из тебя не будет прока!
Пер Гюнт
Мама, ты кругом права,
Успокойся же сперва
И не плачь…
Осе
Не плакать, зная,
Что сынок – свинья такая?
До каких же это пор
Молча мне терпеть, вдовице:
Целый век пришлось трудиться,
А в награду – лишь позор.
^{(Продолжает плакать.)}
Из богатства даже малость
Нам от деда не досталось.
Был у деда – помни, внук!
Полный золота сундук,
Да отец твой – знай, сынок!
Тратил деньги, как песок.
Выйти в знать имел в предмете,
Ездил в золотой карете,
Только денежки пропали
Той порой, как пировали,
Всякий сброд винище хлопал,
А потом – стаканом об пол.
Пер Гюнт
Что мне прошлогодний снег?
Осе
Помолчи! Беднее всех
Нынче дедова усадьба!
Нам хоть дыры залатать бы!
Изгородь давно разбита,
И овчарня вся раскрыта,
И запущены луга,
И насели кредиторы…
Пер Гюнт
Хватит! Это чепуха!
Счастье то отводит взоры,
То ласкает, как бывало!
Осе
Было поле, пустошь стала!
Радость у меня одна:
Нет наглее хвастуна.
Вот такой у нас когда-то
Был столичный пастор тут.
Как тебя, спросил, зовут
И потом все разговору:
Имя, дескать, принцу впору.
Твой отец его богато
Одарил и дал коня,
Речи сладкие ценя!
Здесь толклось людей полно:
Капитан, его ребята,
Пастор, – всех мне и не счесть,
Кто не прочь бывал поесть.
Да от ихнего-то брата
Проку нету все равно:
Как нужда заела нас,
Так небось не кажут глаз.
^{(Утирая слезы передником.)}
У тебя добротна стать.
Вот и матери-то хворой
Мог бы все же помогать
В работенке хоть которой,
И хозяйство сбережешь.
^{(Продолжая плакать.)}
Ох, не стал мне сын опорой!
Ты бездельничать хорош,
На печи лежать любитель
Да еще в золе возиться.
Не сыскать у нас девицы,
Чтобы зря ты не обидел.
Надо мной смеется всякий
Нет денька, чтоб ты без драки.
Пер Гюнт
^{(отходя)}
Отвяжись!
Осе
^{(идя за ним)}
Выходит, что ли,
Что мои все это бредни
И что в Лунде ты намедни
Не подстроил так, что в драке
Вы сцепились, как собаки?
А кузнец такой ведь боли
Натерпелся в пору ту,
Что рукою двинуть боле
Бедняку невмоготу!
Пер Гюнт
Кто развел такой трезвон?
Осе
^{(раздраженно)}
Да соседка стон слыхала!
Пер Гюнт
^{(потирая плечо)}
Но ведь это мой был стон.
Осе
Ой ли?
Пер Гюнт
Это мне попало!
Осе
Что ты мелешь?
Пер Гюнт
Он силен!
Осе
Кто силен?
Пер Гюнт
Кузнец твой – кто же!
Осе
Тьфу, тебе я плюну в харю
Да сама тебя ударю!
Эта пьяная скотина
Моего избила сына?
^{(Опять принимаясь плакать.)}
Ох, мне жить постыло, боже!
Не в диковинку ведь срам,
А такой не снился нам!
Он силен. Положим, так.
Ну, а ты-то что – слабак?
Пер Гюнт
Я ли бил, меня ли били
Все наградой слезы были.
^{(Смеясь.)}
Полно плакать!
Осе
Значит, снова
Все наврал?
Пер Гюнт
Теперь наврал,
А уж ты рыдать готова.
^{(Сжимая и разжимая левую руку.)}
Вот щипцы, куда зажал
Сын твой кузнеца дурного.
Молот – был кулак мой правый.
Осе
Ты меня такой забавой
Непременно вгонишь в гроб.
Пер Гюнт
Никогда. Хочу я, чтоб
Ты повсюду, дорогая,
Знала от людей почет,
И тебя, поверь, он ждет
От всего родного края.
Лишь немного погоди,
Будет слава впереди.
Осе
^{(презрительно)}
Слава?
Пер Гюнт
Темен день грядущий.
Осе
Да была бы благодать,
Дай сыночку вездесущий
Хоть ума портки латать!
Пер Гюнт
^{(запальчиво)}
Мама, ждет меня корона!
Осе
Вот взрастила фанфарона!
Чисто своротил с ума!
Пер Гюнт
Сможешь увидать сама!
Осе
«Станешь принц, как срок придет»
Сказку сказывал народ.
Пер Гюнт
Вот увидишь!
Осе
Ты, пострел,
Вовсе нынче одурел.
От тебя какой-нибудь
И взаправду мог быть прок,
Кабы не дурил, сынок,
А ступил на добрый путь.
Ты вот с Ингрид был дружком
И ведь мог ее добиться,
Захоти на ней жениться.
Пер Гюнт
Думаешь?
Осе
Старик всецело
У нее под башмаком.
Хоть упрям, всегда он дочке
Уступал без проволочки.
Сладили б со стариком,
Кабы дочка захотела!
^{(Снова принимаясь плакать.)}
И ведь как она богата!
Сколько, Пер, добра у них!
Захотеть бы только сыну,
Был бы красен, как жених,
Не таскал свою рванину!
Пер Гюнт
^(живо)
Так пошлем скорее свата!
Осе
К ним?
Пер Гюнт
Да, в Хэгстед.
Осе
Умным будь
И про сватанье забудь.
Пер Гюнт
Почему?
Осе
Хоть плакать впору,
Только счастье улетело.
Пер Гюнт
То есть как?
Осе
^{(сквозь слезы)}
Покуда смело
На олене мчал ты в гору,
Высватал Мас Мон девицу.
Пер Гюнт
Он хорош пугать ворон.
Осе
Женихом объявлен он!
Пер Гюнт
Значит, надо торопиться.
Едем к ней!
^{(Собирается идти.)}
Осе
Не кличь беду!
Поутру у них венчанье.
Пер Гюнт
К ночи я туда дойду.
Осе
Или ты на посмеянье
Выставить меня решил?
Пер Гюнт
Не хитро ее добиться!
^{(Вскрикивает со смехом.)}
Что нам с лошадью возиться!
^{(Берет мать на руки.)}
Осе
Отпусти!
Пер Гюнт
Катить мамаше
На руках на свадьбу ныне!
^{(Идет вброд через реку.)}
Осе
Боже, не сгуби в пучине!
Пер, мы тонем!
Пер Гюнт
Я покраше
Смерти жду.
Осе
О том и речь
Ты горазд на плаху лечь!
^{(Хватая его за волосы.)}
Стой, подлец!
Пер Гюнт
Трясти не след!
Скользко – можно и свалиться.
Осе
Негодяй!
Пер Гюнт
Изволь браниться,
Мне вреда от брани нет.
Вниз опять уходит край…
Осе
Ты держи!
Пер Гюнт
Играть давай:
Пусть олень уносит Пера.
^{(Прыгая.)}
Я олень, ты, значит, Пер.
Осе
Вся дрожу я, изувер!
Пер Гюнт
Вот он, берег-то, мегера!
^{(Выходя на берег.)}
Ласки заслужил олень,
Коль таскать ему не лень.
Осе
^{(давая ему затрещину)}
Получай!
Пер Гюнт
Ну и рука!
Слишком плата высока!
Осе
Отпусти!
Пер Гюнт
Поспеть до свадьбы
Надо нам. Ты, мать, умна.
Что Мас Мон – дурак, должна
Ты соседу втолковать бы.
Осе
Прочь!
Пер Гюнт
И надобно бы, мать,
Как хорош Пер Гюнт, сказать.
Осе
Ну, уж в этом-то вполне
Ты, сынок, доверься мне.
Я сполна воздам герою,
Штуки все твои раскрою,
Будет от меня почет.
Пер Гюнт
Вот как?
Осе
^{(злобно пиная его ногой)}
После разговору
Вряд ли там собачью свору
На тебя не спустят, черт!
Пер Гюнт
Так один пойду я в гости.
Осе
Или не найду я следа?
Пер Гюнт
Не дойдешь ведь, непоседа!
Осе
То есть как же не дойду,
Коли я глодать со злости
Камни рада, как еду…
Ну, пусти!
Пер Гюнт
Клянись сначала…
Осе
В чем? Все будет, как сказала.
Пусть узнают, кто ты есть.
Пер Гюнт
Подождешь меня ты здесь.
Осе
Дудки! Вслед пойду я сыну!
Пер Гюнт
Не пойдешь.
Осе
С чего бы это?
Пер Гюнт
Да на мельницу закину.
^{(Сажает ее на крышу мельницы.)}
 

Осе кричит.

 
Осе
Дай сойти!
Пер Гюнт
Я жду ответа.
Осе
Прежний!
Пер Гюнт
Ну, подумай, мать.
Осе
^{(бросая в него кусок дерна)}
Помоги на землю встать!
Пер Гюнт
И хотел бы, да опасно.
^{(Подойдя поближе.)}
Не беснуйся ты напрасно,
А веди себя потише.
И не вздумай камни с крыши
Вдруг бросать, а то ведь можно
И самой сорваться.
Осе
Скот!
Пер Гюнт
Что ты?
Осе
Пусть тебя возьмет
Черт в тартарары, ей-богу!
Пер Гюнт
И не стыдно?
Осе
Тьфу!
Пер Гюнт
Ты б лучше
Пожелала на дорогу
Мне добра.
Осе
Хоть ты верзила,
Изобью! Ты так и знай!
Пер Гюнт
Ладно; матушка, прощай!
Ты неплохо пошутила.
^{(Уходя, оборачивается и предостерегающе поднимает палец.)}
Не свались, неровен случай!
^{(Уходит.)}
Осе
Пер, спаси! Уходит, боже!
Воротись, болван! Свинья!
Ну, на что это похоже!
Не глядит.
^{(Громко.)}
Спуститься мне бы!
 

К мельнице приближаются две старухи с мешками за спиной.

 
Первая старуха
Что за вопли?
Осе
Это я!
Вторая старуха
Ишь, как Осе высоко!
Осе
Тут держаться нелегко.
Прямо хоть взлетай на небо.
Первая старуха
Добрый путь!
Осе
Вы мне бы дали
Лестницу! Проклятый Пер!
Вторая старуха
Ваш сынок?
Осе
Теперь видали,
Как мне жить с ним, – вот пример.
Первая старуха
Подтвердим.
Осе
Как мне спустится?
В Хэгстед надо торопиться!
Вторая старуха
Там сынок?
Первая старуха
Над ним расправу
Учинит кузнец на славу!
Осе
^{(ломая руки)}
Он забьет его, скотина!
Боже, сохрани мне сына!
Первая старуха
Быть назначенному свыше!
Не изменишь долю нашу!
Вторая старуха
Ох, не удержаться ей.
^{(Громко крича вверх.)}
Эйвинд, Андрес, побыстрей!
Мужской голос
Что стряслось?
Вторая старуха
Пер Гюнт на крышу
Засадил свою мамашу.
 

* * *

Небольшой холм, поросший кустами и вереском. За плетнем – дорога. Пер Гюнт, спустившись по тропке, подходит к плетню и останавливается, созерцая открывшуюся картину.

 
Пер Гюнт
Ну, вот и Хэгстед. Нечего страшиться,
^{(заносит ногу, чтобы перебраться через плетень, и замирает)}
Коль Ингрид у себя одна в светлице.
^{(Держа ладонь над глазами, всматривается.)}
Но если у нее теперь народ?
Тогда мне лучше двинуться обратно.
^{(Опускает ногу.)}
Присутствие людей мне неприятно.
От шепотка их просто жар берет.
^{(Отходит от плетня и в задумчивости обрывает листья с.)}
Питья покрепче выпить бы какого
Иль незамеченным пройти среди гостей,
Чтоб не узнали. Выпить бы верней.
Тогда я смеха не боюсь людского.
^{(Внезапно, точно испугавшись, оглядывается и прячется в
кустах.)}
К хутору проходят несколько человек с подарками.
Мужчина
^{(продолжая разговор)}
Отец пьянчуга был, ума решилась мать.
Женщина
Ну, как сынку бездельником не стать?
 

Проходят. Чуть погодя Пер Гюнт, красный от стыда, появляется из кустов и глядит им вслед.

 
Пер Гюнт
^(тихо)
Не про меня ли?
^{(Нарочито смеясь.)}
Пусть их. Мне не жалко.
От этой болтовни ни холодно, ни жарко.
^{(Бросается на вереск и, подложив руку под голову, лежит на спине, глядя ввысь.)}
Что в небесах? Вот облако похоже на коня.
А вот на человека. Вот на сбрую.
А вот на помеле несет старуху злую.
^{(Посмеиваясь.)}
Да это мать. Она бранит меня:
Негодник Пер!
^{(Глаза начинают слипаться.)}
Вот страх мелькнул во взгляде:
Пер Гюнт верхом и свита едет сзади.
Ветром развеяна конская грива,
Едет Пер Гюнт на коне торопливо,
Длинная мантия по ветру вьется,
Следом лихая дружина несется.
Но меж бойцов не отыщется, право,
Ни одного, чтоб держался столь браво.
Люди выходят навстречу: мужчина
Шапку сорвет, увидав властелина,
Женщина склонится в низком поклоне.
Едет с дружиной Пер Гюнт и в короне.
Шиллинги там и монету иную
Мечет ошую он и одесную.
Все точно графы. Развеялось горе.
Едет Пер Гюнт напрямик через море.
Ждет его войско английского принца,
Леди норвежцу спешат поклониться,
Из-за столов своих вышли вельможи,
Вышел английский король с ними тоже
И, сняв корону, сказал свое слово…
Кузнец Аслак
^{(проходя с дружками за плетнем)}
Опять свинья Пер Гюнт упился через край.
Пер Гюнт
^{(приподымаясь)}
Как государь…
Кузнец
^{(с усмешкой, опершись о плетень)}
А ну, давай вставай!
Пер Гюнт
Кузнец? Тьфу, дьявол! Ты откуда взялся?
Кузнец
^{(дружкам)}
Красавец наш, как видно, не проспался.
Пер Гюнт
^{(вскакивая)}
Пошел отсюда!..
Кузнец
Я-то что ж,
Да только сам откуда ты идешь?
Тебя уже ведь шесть недель как нет.
Пер Гюнт
Что было! Не видал такого свет!
Кузнец
^{(подмигивает дружкам)}
Вот ты и расскажи!
Пер Гюнт
Секрет.
Кузнец
^{(немного погодя)}
Ты в Хэгстед?
Пер Гюнт
Нет!
Кузнец
А люди говорят
Там сохнут по тебе который год подряд.
Пер Гюнт
Язык попридержи!
Кузнец
^{(отступая)}
Ты погоди.
Не выйдет здесь, так девок пруд пруди!
Тебе на свадьбу надо заявиться
И хромоножку взять, а то еще вдовицу…
Пер Гюнт
К чертям!
Кузнец
Мы и тебя обженим честь по чести!
Прощай! Я передам поклон твоей невесте.
 

Уходят, шепчась и пересмеиваясь.

 
Пер Гюнт
^{(глядит им вслед, потом, махнув рукой, отворачивается)}
Пускай венчается девица
С кем вздумает. Мне, право, все равно.
^{(Оглядывая себя.)}
Вишь, куртка порвана. Кругом заплат полно.
Слегка бы надо мне принарядиться.
^{(Топая ногой.)}
Когда б я мог усилием одним
Презрение к себе унять в деревне малой!
^{(Вдруг озираясь.)}
Что там вдали мелькнул за херувим?
Мне показалось… Никого, пожалуй.
Пойду домой.
^{(Делает несколько шагов в гору и стоит, прислушиваясь.)}
Пустились танцевать.
^{(Всматривается и вслушивается, потом сбегает назад.
Глаза блестят, он поглаживает себя по бокам.)}
А девок-то полно! На мужика – штук пять.
Все к дьяволу! Отправлюсь на веселье.
На крыше мать, поди, сидит еще доселе.
^{(Не отрываясь, глядит на дорогу, ведущую в Хэгстед,
скачет и смеется.)}
Эх, славно пляшут! Сам я в пляс бросаюсь!
А струны под смычком у Гуторма звучат,
Как будто падает с утеса водопад.
И ведь полным-полно красавиц!
Нет, черт возьми, отправлюсь на веселье!
^{(Перемахивает через плетень и уходит по дороге.)}
 

* * *

Хутор Хэгстед. В глубине – жилой дом. Толпа гостей. На лужайке весело танцуют. На столе сидит музыкант. В дверях стоит старший на свадебном пиру. То и дело пробегают стряпухи. Пожилые гости беседуют, сидя кучками в разных углах.

 
Женщина
^{(подсаживаясь к расположившимся на бревнах)}
Невеста? Да, известно, – слезы льет.
Но эти слезы лишь вода, как разобраться.
Старший на свадебном пиру
^{(подойдя к другой кучке гостей)}
Не выпить ли по чарке, братцы?
Мужчина
И так мы пьяны от твоих щедрот.
Парень
^{(проносясь в паре с девушкой мимо музыканта)}
Эх, вдарь-ка, Гуторм, побойчее, что ли!
Девушка
Играй, чтоб слышно было в чистом поле!
Девушки
^{(окружив пляшущего парня)}
Лихой прыжок!
Одна из них
Уж он мастак на пляски.
Парень
^{(танцуя)}
Ни потолка, ни стен, – так чешешь без опаски!
Жених
^{(подойдя к отцу, беседующему с гостями, дергает его за рукав и хнычет)}
Отец, она не хочет. Злится так…
Отец
Что там у вас?
Жених
Она закрылась на засов…
Отец
Ключ, стало быть, сыщи – и всех делов!
Жених
А где его искать?
Отец
Ну и дурак!
^{(Возвращается к своим собеседникам, а жених продолжает слоняться по двору.)}
Парень
^{(появляясь из-за дома)}
Красотки, вы такой потехи не видали!
Пер Гюнт пришел.
Кузнец
^{(только что вошедший)}
Кто звал его?
Старший на пиру
Не звали.
^{(Уходит в дом.)}
Кузнец
^{(девушкам)}
Вам в разговор вступать не надо с шалопаем.
Девушка
^{(подружкам)}
А мы прикинемся, что мы его не знаем.
Пер Гюнт
^{(румяный и оживленный, подойдя к девушкам и хлопая в ладоши)}
Кого тут самой ловкой величали?
Девушка
^{(к которой он направляется)}
Нет, не меня.
Другая
И не меня.
Третья
И не меня ведь!
Пер Гюнт
^{(четвертой)}
Пошли! Свой выбор я еще смогу исправить.
Четвертая
^{(отворачиваясь)}
Я занята.
Пер Гюнт
^(пятой)
Пойдем!
Пятая
^{(отходя)}
Я тороплюсь домой.
Пер Гюнт
С такой пирушки? Разума лишилась!
Кузнец
^{(немного погодя, вполголоса)}
Гляди-ка, Пер, – со стариком пустилась.
Пер Гюнт
^{(быстро оборачиваясь к пожилому мужчине)}
А где ж все девушки?
Мужчина
Ищи, любезный мой.
^{(Отходит в сторону.)}
 

Пер Гюнт притих и глядит на гостей исподлобья. Все на него смотрят, но никто не заговаривает. Он подходит к разным кучкам, – везде тотчас замолкают; когда же он удаляется, его провожают улыбки.

 
Пер Гюнт
^{(про себя)}
Везде смешки, куда ни повернешь,
Как будто в сердце всаживают нож.
^{(Идет вдоль плетня.)}
 

Держа за руку маленькую Xельгу, во двор входит Сольвейг, за ними следуют родители.

 
Гость
^{(другому, стоящему неподалеку от Пера Гюнта)}
Переселенцы к нам.
Второй гость
А жили где досель?
Первый
Как будто в Хексе.
Второй
Да, они из западных земель.
Пер Гюнт
^{(загораживая пришельцам дорогу, спрашивает у мужчины, указывая на Сольвейг)}
С ней можно поплясать мне?
Мужчина
^(тихо)
Отчего ж.
Мы лишь хозяевам поклонимся сначала.
 

Входят в дом.

 
Старший на пиру
^{(угощая Пера Гюнта)}
А глотку промочить бы не мешало!
Пер Гюнт
^{(не сводя взора с уходящих)}
Спасибо. Хуже пляшешь, если пьешь.
 

Старший на пиру отходит от него. Пер Гюнт смотрит, улыбаясь, на дом.

 
Она как свеченька! Таких тут не видать.
Глядит все долу, – не поймаешь взгляда.
Одной ручонкой держится за мать,
В другой – молитвенник. Получше надо
К ней присмотреться.
^{(Хочет войти в дом.)}
Парень
^{(появляясь с приятелями)}
Пер! Вот это да!
Уходишь с танцев ты?
Пер Гюнт
Да нет!
Парень
Тебе сюда!
^{(Берет его за плечо, пытаясь повернуть.)}
Пер Гюнт
Пусти!
Парень
Боишься кузнеца, что держишься так робко?
Пер Гюнт
Еще чего?
Парень
А помнишь, в Лунде что была за трепка?
 

Гости со смехом устремляются к месту танцев.

 
Сольвейг
^{(в дверях)}
Не ты ли, парень, звал меня на танцы?
Пер Гюнт
Тебе самой никак не догадаться?
^{(Беря ее за руку.)}
Пошли.
Сольвейг
Да я боюсь – мамаша позовет.
Пер Гюнт
Мамаша позовет? Тебе который год?
Сольвейг
Смеяться вздумал?
Пер Гюнт
Мне сперва казалось,
Совсем ты взрослая.
Сольвейг
Весной конфирмовалась.
Пер Гюнт
Скажи, как звать тебя, – беседа станет краше.
Сольвейг
Меня звать Сольвейг, а тебя как звать?
Пер Гюнт
Пер Гюнт.
Сольвейг
^{(вырывая руку)}
Ах, господи!
Пер Гюнт
Да что с тобой опять?
Сольвейг
Подвязку подколоть я сбегаю к мамаше.
^{(Уходит от него.)}
Жених
^{(подойдя к своей матери)}
Не хочет, мать, она…
Мать
Чего, сынок?
Жених
Не хочет, стало быть…
Мать
Чего?
Жених
Поднять задвижку.
Отец
^{(раздраженно, вполголоса)}
Вот взять бы да и выпороть мальчишку!
Мать
Оставь. Все сам поймет, настанет срок.
 

Уходят.

 
Парень
^{(с ватагой приятелей придя с лужайки, где танцуют)}
Пер, хочешь водки?
Пер Гюнт
Нет.
Парень
Глотни чуть-чуть.
Пер Гюнт
^{(угрюмо на него глядя)}
А разве есть?
Парень
Пей, ради бога.
^{(Достав бутылку, пьет.)}
Эх, припекает! Будешь?
Пер Гюнт
Дай немного.
^(Пьет.)
Второй парень
Тебе бы надо и моей глотнуть!
Пер Гюнт
Нет.
Второй парень
Хоть глоток бы полагалось.
Пей, не робей!
Пер Гюнт
Давай пригублю малость.
^{(Снова пьет.)}
Девушка
^{(вполголоса)}
Пойдем отсюда.
Пер Гюнт
Я внушаю страх?
Третий парень
Ты? Всем и каждому!
Четвертый парень
Мы в Лунде прошлый раз
Видали все, что ты сильнее нас.
Пер Гюнт
Еще вы мой узнаете размах!
Первый парень
^{(шепотом)}
Он снова стал собой.
Остальные
^{(обступая Пера Гюнта)}
Так в чем всего свободней
Ты чувствуешь себя?
Пер Гюнт
Потом.
Окружающие
Скажи сегодня!
Девушка
Ты, часом, не колдун?
Пер Гюнт
Могу призвать и черта.
Мужчина
С ним бабушка моя справлялась лучше всех!
Пер Гюнт
Сравнил! Мои дела иного сорта.
Я как-то раз его загнал в орех.
Понятно, со свищем.
Окружающие
^{(смеясь)}
Догадливость какая!
Пер Гюнт
Он причитал, вопил, напасти насылая,
И царство мне сулил.
Один из окружающих
А все ж в скорлупку влез?
Пер Гюнт
Само собой. И как пищал там бес,
Когда я щепками позатыкал прорехи!
Девушка
Подумайте!
Пер Гюнт
Казалось, шмель в орехе.
Девушка
Он все еще в скорлупке?
Пер Гюнт
Как не так!
Небось лукавый смыться не дурак.
Кузнец-то на меня ведь из-за черта зол.
Парень
Неужто?
Пер Гюнт
К кузнецу с орехом я пришел,
Прошу его: разбей! И Аслак, натурально,
Скорлупку положил к себе на наковальню,
А у него тяжелая рука,
Он поднял молот свой повыше…
Голос из толпы
И черта порешил?
Пер Гюнт
Попал наверняка,
Его рука, я говорю, крепка,
Да искрой черт ушел, оставив дырку в крыше.
Голоса
Ну, а кузнец?
Пер Гюнт
Да обгорел кузнец.
Тут нашей дружбе и пришел конец.
 

Все смеются.

 
Некоторые
Побасенка складна!
Другие
Допрежь похуже были!
Пер Гюнт
Я, что ли, сочинил?
Мужчина
Что сочинять, блажной,
Когда об этом, как о давней были,
Мне дед рассказывал.
Пер Гюнт
Нет, было так со мной!
Мужчина
С тобой все будет!
Пер Гюнт
^{(вертясь на каблуке)}
Мы с моей лошадкой
Над хутором по воздуху парили!
Я и не то могу! Я парень хваткий!
Опять все смеются.
Один из толпы
Пер, полетай!
Остальные
Садись-ка на коня!
Пер Гюнт
Вам не придется умолять меня,
Взметнусь, как ураган, застигший на дороге,
И все вы мне падете сразу в ноги.
Пожилой мужчина
Совсем сдурел.
Второй
Какой, однако, скот.
Третий
Бахвал.
Четвертый
Врунишка.
Пер Гюнт
^{(с угрозой)}
Час еще придет!
Мужчина
^{(подвыпивший)}
Из твоего рванья всю пыль повыбьют разом!
Многие
Намнут тебе бока! Жди фонаря под глазом!
 

Толпа рассеивается: пожилые уходят осерчав, молодые – развеселившись.

 
Жених
^{(подойдя к Перу Гюнту)}
Неужто, Пер, летаешь ты, как птица?
Пер Гюнт
^{(отрывисто)}
Летаю, Мас. А разве не похоже?
Жених
Под шапкой-невидимкой можешь скрыться?
Пер Гюнт
Я все могу. Могу и это тоже.
^{(Отворачивается от него.)}
 

По двору, ведя за руку Xельгу, проходит Сольвейг.

 
^{(Лицо его проясняется.)}
Ах, Сольвейг, славно, что пришла ты снова!
^{(Хватая ее за руку.)}
Мы потанцуем. Я – твой кавалер.
Сольвейг
Пусти!
Пер Гюнт
Да почему?
Сольвейг
Ты дикий, Пер!
Пер Гюнт
Дичает и олень от вешнего-то зова!
Ну, почему со мной ты не идешь?
Сольвейг
^{(вырывая руку)}
Боюсь.
Пер Гюнт
Чего?
Сольвейг
Да ты ведь пьяный!
^{(Отходит с Хельгой.)}
Пер Гюнт
О, я бы в этой своре окаянной
Рад в сердце каждому вонзить свой нож!
Жених
^{(толкая его локтем)}
Пер, пособил бы мне войти к невесте!
Пер Гюнт
^{(рассеянно)}
Куда к невесте?
Жених
Да в амбар!
Пер Гюнт
Ах, вот куда!
Жених
Такая, видишь, у меня беда.
Пер Гюнт
Ты помощи себе в другом искал бы месте.
^{(Вдруг, осененный мыслью, тихо и резко.)}
В амбаре Ингрид!
^{(Подойдя к Сольвейг.)}
Нрав твой не смягчился?
 

Сольвейг хочет уйти, он преграждает ей путь.

 
Стыдишься ты, что я такой вахлак?
Сольвейг
^{(быстро)}
О нет, ты выглядишь совсем не так.
Пер Гюнт
Конечно, так! И хмель, мой давний враг,
Мной овладел. Я на тебя озлился.
Пойдем.
Сольвейг
Не смею, хоть бы и хотела.
Пер Гюнт
Да кто помеха?
Сольвейг
Больше всех отец.
Пер Гюнт
Отец? А держится он вроде бы несмело
И с виду кроток. Отвечай же наконец!
Сольвейг
Что отвечать?
Пер Гюнт
Сектант отец твой кроткий?
И ты, и мать, и вся твоя семья?
Ну, говори.
Сольвейг
Пойду отсюда я.
Пер Гюнт
Ну, нет.
^{(Понижая голос, но резко и угрожающе.)}
Чуть захочу, я троллем становлюсь,
И ровно в полночь я к тебе явлюсь.
Раздастся шорох у перегородки,
Ты не воображай, что кошка это.
То буду я. Кровь высосу из жил я у тебя совсем.
Сестру же малую и вовсе съем.
Я оборотнем буду до рассвета,
Обезображу все твои черты.
^{(Вдруг, словно испугавшись, меняя тон на умоляющий.)}
Ну, потанцуй со мной.
Сольвейг
^{(глядя на него с содроганием)}
Как был ужасен ты!
^{(Уходит в дом.)}
Жених
^{(подойдя снова)}
Отдам вола за помощь!
Пер Гюнт
Ну, пойдем!
 

Уходят в дом. В это время с лужайки, где танцуют, приходит толпа, многие пьяны. Шумно. Сольвейг и Хельга с родителями и еще несколько пожилых гостей появляются в дверях дома.

 
Старший на пиру
^{(кузнецу, идущему впереди других)}
Уймись!
Кузнец
^{(снимая куртку)}
Нет в мире места нам вдвоем.
Нам с Пером Гюнтом надобно сразиться.
Некоторые
Пускай сражаются.
Другие
С них будет побраниться!
Кузнец
В словах, нет проку, силу пустим в ход!
Отец Сольвейг
Опомнись!
Xельга
Мама, он его убьет?
Парень
Да в шутке проку больше, чем в ударе.
Второй
Прогнать его со свадьбы!
Третий
Плюнуть в харю!
Четвертый
^{(кузнецу)}
Полезешь все же?
Кузнец
^{(сбрасывая куртку)}
С толку не собьете!
Переселенка
^{(Сольвейг)}
Видала ты, в каком он здесь почете?
Осе
^{(появляясь с палкой в руке)}
Сынок мой здесь? Исколочу озорника!
Побью и душу облегчу свою!
Кузнец
^{(закатывая рукава)}
Такая палка для него легка!
Некоторые
Прибьют его, свинью!
Другие
Раскиснет он в бою.
Кузнец
^{(поплевав на руки и кивнув Осе)}
Убью!
Осе
Еще чего? Попробовать посмей!
Узнаешь остроту моих ногтей.
А где он?
^{(Крича на весь двор.)}
Пер!
Жених
^{(вбегая)}
Эх, чертова судьбина!..
Отец и мать, сюда!..
Отец
Да что случилось?
Жених
Пер Гюнт…
Осе
^{(вскрикивая)}
Они убили сына!
Жених
Взгляни на скалы, сделай милость!
Толпа
С невестой!
Осе
^{(опуская палку)}
Чудище!
Кузнец
^{(ошеломленный)}
Хвастун безбожный
Идет по краю гибельных высот!
Жених
^(плача)
Ее, как поросеночка, несет!
Осе
^{(грозя Перу)}
Дай бог тебе сорваться!
^{(В ужасе вскрикивая.)}
Осторожней!
Владелец Хэгстеда
^{(выбежав из дому с непокрытой головой, бледный от злости)}
За похищение невесты он умрет!
Осе
Так я вам и позволю, жалкий сброд!