Текст книги "Как стать гением"

Автор книги: Генрих Альтов

Соавторы: И. Верткин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

Вот сравнительно свежий пример. 8 января 1986 года в газете "Социалистическая индустрия" была опубликована заметка о предложенном в Японии проекте промышленной установки для получения сплавов с идеальной структурой кристаллической решетки. Установка должна работать в условиях искусственной невесомости – ведь такие сплавы можно получать только в космосе. Причем конструкция установки в точности повторяет идею U-образного тренажера для имитации невесомости, предложенного Циолковским…

Итак, Великое Изобретение – независимо от области, в которой оно сделано, места и времени – оказывается "преждевременным". Всегда и обязательно!

"Своими исследованиями В.В.Петров четко определил основные области применения дуги: освещение, электрометаллургия, плавка и сварка металлов. Но тем не менее дуга не была признана. И не потому, что об опытах Петрова никто не знал… дело объяснялось другим: свет дуги вспыхнул "преждевременно", к нему не были подготовлены. Петров слишком "поторопился" со своим открытием. В дуге пока никто не нуждался, ее не к чему было приспособить. Отпугивали размеры батареи, да и само явление было необычным, необъяснимым… Своими изобретениями В.В. Петров не угрожал канонам науки и не требовал пересмотра каких-либо концепций, поэтому его не ввергали в темницы и не изгоняли из отечества. Однако трагедия его от этого была не меньшей. Открытый им огонь не вызвал интереса у современников, они не поняли важности его опытов и не признали за дугой будущего"*.

Генрих Саулович Альтшуллер, автор теории решения изобретательских задач, ввел пятиуровневую классификацию изобретательских задач по их новизне.

Первый уровень: применены средства, которые прямо предназначены именно для данной цели; использовано готовое решение для готовой задачи. Второй уровень: выбран один из немногих альтернативных вариантов решения задачи, которая также выбрана из нескольких возможных. Третий уровень: изменена исходная задача, изменено привычное решение. Четвертый уровень: найдены новая задача и новое решение. Пятый уровень: найдена новая проблема, открыт новый принцип, пригодный для решения не только этой, но и других задач, проблем.

Творческая деятельность первого типа включает решения 1 -го и 2-го уровней; второго типа – 3-го и 4-го уровней. Третий тип творчества – 5-й уровень и даже не отмеченный в классификации 6-й, представляющий систему открытий 5-го уровня.

Ступени творчества отличаются, однако, не только уровнем постановки и решения проблем, но и стимулами, инициирующими самое творчество, и характерной, типовой реакцией окружающих на результаты творческой деятельности. Отношение к новшествам нередко отрицательно. Причины такой реакции на творческую деятельность разных типов различны. В неприятии творчества первого типа "виноваты" консерваторы. Против них ведут непрекращающуюся борьбу. Отрицательное отношение к творчеству второго и третьего типа принято объяснять тем же: "нерешительные эксперты убоялись нового". Но такое объяснение – грубая ошибка. Потому что здесь уже действуют совсем иные закономерности. Большое открытие "опережает" свое время и нарушает сложившуюся иерархическую пирамиду специалистов: оно кажется вредной, ненужной "фантазией больного ума". Борьба с неприятием творческой деятельности второго и третьего типа должна вестись принципиально отличными методами. А она зачастую не ведется вовсе.

Мы начали наш разговор с вопроса: "Благополучна или трагична жизнь творца?" Сейчас можно ответить вполне определенно: "Если жизнь связана с творческой деятельностью первого типа, она иногда благополучна, если же с деятельностью второго или третьего типа – почти всегда драматична". Для развития общества важен любой вид творчества. Но если творчество первого типа непосредственно реализует прогресс, то деятельность второго и третьего типа определяет его стратегические направления, ставя и решая задачи далекого завтра. Поэтому важность такого творчества намного значительнее: чем больше масштаб задачи, тем важнее ее решение. И тем более обидно несправедливое отношение к "носителям" этого творчества. Закономерное, но не справедливое.

Драматизм судеб выдающихся людей отмечается во многих обобщающих анализах биографий творческих личностей. В 1987 году была опубликована книга Г.Е.Померанцевой "Биография в потоке времени". Автор – редактор, журналист, книговед – последние тридцать лет редактировала книги серии "Жизнь замечательных людей". По поводу драматизма биографий Г.Е.Померанцева пишет, что еще в начале века французский педагог Ф. Монтре исследовал, "какие именно черты присущи замечательным людям вне зависимости от рода их деятельности. Ими оказались: душевная цельность, сосредоточенность, трагизм существования (разрядка моя. – КВ.), благородство"*.

Любопытно, что, описывая биографии творческих личностей, подтверждающие эту мысль, авторы порой говорят о роковой случайности, не усматривая за огромным числом приводимых ими же примеров роковой закономерности. Так, Гастон Тисан-дье в книге "Мученики науки" писал: "Зрелище человека, умирающего бедняком в то время, когда он обогатил страну, очень печально, но в наше время оно уже больше не встречается. Фердинанды Лессепсы, созидающему гению которых мир обязан великими работами, Дарвины, открывающие уму новые перспективы, не бедствуют; в ХГХ столетии их не преследуют: избранные люди, трудящиеся таким образом во славу своей родины и на благо человечества, живут окруженные почтением и удивлением своих сограждан Амундсен, Бальзак, Вавилов, Достоевский, Земмельвейс, Морзе, Цандер, Циолковский, Чижевский, Швейцер – имена из XIX-XX веков, когда по замыслу Тисандье должна бьша наступить золотая пора для творчества, когда великие люди эпохи должны были жить, "окруженные почтением и удивлением своих сограждан"… Страшно, дико, отвратительно продлевать эту неприглядную закономерность. Но человек обязан знать истину: знание закономерностей явлений дает ключ к управлению ими. Незнание этих закономерностей делает явления роковыми.

Закономерности не бывают ни плохими, ни хорошими. Они могут быть "еще неизвестными" или "уже известными." Любое исследование в конечном счете переводит первые во вторые. Наше исследование посвящено проблемам творчества высших типов. Весь процесс исторического развития говорит о невыгодности, об убыточности, наконец даже об опасности, работы в таком режиме. Этим и объясняется обилие темных тонов.

Почему же человек все-таки идет в это творчество?

ЗА БОРТОМ ПО СВОЕЙ ВОЛЕ

Все началось с противоречия. Довольно неожиданного противоречия, с которым столкнулась в своем развитии теория решения изобретательских задач (сокращенно – ТРИЗ). Это молодая наука, вскрывающая закономерности развития систем в технике, искусстве, да и в любой другой области, в которой возникают изобретательские задачи: творческие задачи, неразрешимые привычными путями. Сейчас ТРИЗ занимается в основном решением задач в технике, поэтому на семинарах по ТРИЗ обучают тоже в основном «технарей». Я специалист по ТРИЗ, мне часто приходится бывать на семинарах в разных городах, общаться со слушателями разных возрастов, специальностей и различной профессиональной квалификации. Но вот явление, которое стало массовым в последнее время в практически любой аудитории: слушатели боятся сильных решений задач. Казалось бы, абсурд: как может бояться решения человек, который ищет его?! Однако причина вполне объяснима. Сегодня ТРИЗ позволяет «брать» очень сложные, каверзные задачи, которые когда-то казались неразрешимыми. Они не поддаются обычной логике, для их анализа необходимо уметь мыслить парадоксами. У ТРИЗ есть хорошо разработанный аппарат парадоксальной логики, который позволяет привести анализ к красивому решению. Но ответы парадоксальных задач тоже парадоксальны! А принять неожиданный ответ не так-то легко. ТРИЗ говорит: «Чтобы решить задачу, надо сделать так». Согласиться же с этим «так» и начать бороться за его внедрение, зависит уже не от ТРИЗ, а от человека, решающего задачу. Надо самому поверить в идею, увидеть ее перспективу, убедить других. На все это нужно время, долгие месяцы, а порой и годы.

Из практики известно, что срок внедрения среднего по уровню изобретения составляет 7-15 лет. Чем изобретение крупнее, тем этот срок становится дольше. Но 7-15 лет для человека значительный отрезок жизни. За это время можно и без изобретений продвинуться по службе, защитить диссертацию. А можно, пробивая "дикую" идею, прослыть беспокойным, неудобным человеком. О скольких таких печальных случаях мы читаем в газетах, журналах, книгах… Нет, боязнь сильных решений небезосновательна.

И вот подходит слушатель с почти готовой выпускной работой (решенной производственной проблемой): "Я решил задачу, идея просто потрясающая… Но сколько времени уйдет на ее внедрение?! Хотелось бы чего-нибудь попроще…"

Пройдет время, и бывшая "дикая" идея покажется– вовсе не дикой, а вполне логичной, даже очевидной. Поначалу же все бывает наоборот: очевидна непривычность новой идеи, хорошо видны ее минусы, сомнительны плюсы.

Как-то в "Литературной газете" был опубликован диалог председателя Госкомизобретений Ю. Максарева и ленинградского изобретателя Ю.Холопова. Вот небольшой отрывок из этой беседы:

Ю. Максарев: "Знаете, как случилось сперва с открытием лазера? Эксперты посмеялись над этим "гиперболоидом инженера Гарина", но на всякий случай послали на заключение специалистам. Те не просто посмеялись – разбили идею в пух и прах. Но в дальнейшем явление газовой генерации, предложенное М.М.Будынским, В.А.Фабрикантом и Ф.А.Бутаевой, было признано открытием…"

Ю.Холопов: "Я знаю аналогичный случай: десять лет комитет просматривал заявку инженера Денисюка на одно из фундаментальных открытий наших дней – явление голографии, несколько раз отказывал ему…"*.

Обратите внимание на спокойные интонации беседы, а ведь речь идет о десятилетних задержках признания фундаментальных открытий. За эти годы были потеряны миллиарды рублей. Это неощутимые потери, их трудно подсчитать, потому что эти потери – доходы, которых не было. А сколько еще изобретений не признаны своевременно? Сколько еще мы понесли потерь в виде "доходов, которых не было"?!

Многие мертворожденные идеи кажутся на первых порах куда убедительнее и солиднее "диких" идей. Поэтому так трудно добиться признания. Даже термин специальный появился: не "добиться", а "пробить". Конечно, "пробивание" идей несет и положительную нагрузку: это своего рода фильтр – отсеиваются слабые, случайные решения, путевку в жизнь получают идеи закономерные и сильные. Разумеется, период "пробивания" должен стать значительно короче. И, конечно, следует исключить необходимость "пробивать" то, что уже доказало свою пользу и принято к внедрению. Но речь сейчас идет не о косности и волоките. Речь о другом: борьба за признание появившейся идеи – неизбежность, закономерность, новатор должен уметь доказать нужность своего изобретения. Нельзя рассчитывать на то, что «дикая» идея, например идея голографии или лазера, заставит всех млеть от восторга. Новатор обязан «пробивать» новую идею, развивая ее, укрепляя, доказывая ее неотвратимость. Никто за него этого не сделает.

До недавнего времени на занятиях по ТРИЗ этому элементу в общей программе обучения уделялось недостаточно времени. Учили, как выходить на "дикие" идеи, но мало заботились о воспитании тех качеств, которые необходимы на нелегком пути превращения "дикой" идеи в идею "всем очевидную". Вот истоки настороженного отношения слушателей к сильным решениям их производственных задач. Изобретатель, не подготовленный к борьбе за свое изобретение, так же плох и неполноценен, как хирург, боящийся вида крови, или космонавт, не переносящий перегрузок, или альпинист, привыкший ходить лишь по паркету…

К исследованиям в этой области подтолкнула еще одна проблема: после окончания обучения теории решения изобретательских задач среди слушателей происходит расслоение, со временем усиливающееся. Кто-то становится преподавателем, а затем и сам начинает заниматься разработками по ТРИЗ, а кто-то "исчезает". В чем причины такой дисперсии? (Статистика здесь примерно такая: из ста слушателей преподавателями становятся 5-6; из ста преподавателей 5-6 человек становятся разработчиками.)

Чтобы "быть в ТРИЗ", необходимо вести самостоятельные исследования, следить за тем, что делают коллеги, систематически читать массу книг и журналов из самых разных областей, расширяя свои познания в богатейшем информационном фонде, надо постоянно решать новые задачи. В общем, все время быть "в форме", изо дня в день работать над собой. Но зачем это надо человеку, если несколько лет назад, например, он решил какую-то производственную задачу, внедрил решение и занят теперь подсчетом отчислений от экономического эффекта? "Быть в ТРИЗ" (как, впрочем, и быть в физике, в литературе, в математике) – значит не стоять на месте. Но ведь и это – моральный, человеческий аспект…

Таким образом, наряду с прикладной функцией возникла потребность в развитии воспитательной функции ТРИЗ. Причем чем сильнее выстраивался "решательный" аппарат теории, тем актуальнее становилась потребность воспитания слушателей. Цель воспитания – превратить обычного слушателя в творческую личность, чтобы использовать свойственное творческой личности отношение к труду. Такая постановка цели заставила нас искать ответ на вопрос: что же представляет собой творческая личность?

В науке принята определенная методика работы: набирается некоторый информационный фонд, который сводится в картотеку. На этой основе вырабатывается концепция. Под предложенную концепцию собирают новый – более обширный – информационный фонд примеров. Его анализ вносит коррективы в сложившуюся концепцию и приводит к более общим выводам. И так далее – от нюансов, не укладывающихся в рамки привычных представлений, от единичных исключений к объективным законам и теориям.

Проблемы, интересовавшие разработчиков ТРИЗ, были связаны с творческими личностями, решающими задачи второго и третьего типа. И потому картотека получилась биографической. В ней собраны общие характерные объективно закономерные черты людей, которым звание Великих присудило время. Анализ этих данных позволил сделать некоторые выводы о качествах творческой личности.

Французский врач Ален Бомбар в начале 50-х годов выдвинул гипотезу о том, что люди, потерпевшие кораблекрушение и оказавшиеся на воде в лодках или других спасательных средствах, умирают не от жажды или голода, а из-за страха перед неизбежностью такой смерти. Его довод: 90 процентов людей, оказавшихся в подобных условиях, гибнет в течение первых трех дней, когда еще не может быть и речи о смерти от недоедания или отсутствия воды. В своей книге Бомбар приводит пример гибели "Титаника". Суда к месту катастрофы подошли довольно быстро, через три часа, но к этому времени в лодках среди спасшихся пассажиров было много трупов и людей, лишившихся рассудка*.

Выдвинутая Бомбаром гипотеза была революционной. В то время считалось, что человек, поневоле оказавшийся один на один с океаном, может продержаться не более 10 дней. Столько же – по подсчетам специалистов – могли выдержать спасательные средства. И потому десятидневный срок объявлялся предельным для поиска жертв морских катастроф. Бомбар взялся доказать, что в океане можно прожить гораздо дольше, питаясь лишь тем, что есть в морской воде. И • даже на плоту можно нестись не по воле ветра, течений и волн, а плыть, самостоятельно выбирая направление. Его гипотеза перечеркивала десятидневный "лимит" на поиски и, что самое главное, давала веру в спасение попавшим в катастрофу. "Необходимо было вернуть этим несчастным надежду, – писал Бомбар. – Одно это спасало бы ежегодно тысячи людей, и тысячи вдов не проливали бы по ним слезы. Ради этого стоило рискнуть одной жизнью". У людей, оказавшихся в объятиях океана, но знающих, что другой человек в подобной ситуации выжил, появилась бы воля к борьбе, а значит, и дополнительный шанс выжить.

Бомбар занялся научными исследованиями и выяснил, что морская вода, рыба и планктон содержат все необходимые для человека питательные вещества. Но одно дело выдвинуть гипотезу и даже предложить ее косвенное подтверждение, совсем другое дело – реальный эксперимент. Модель катастрофы – вот что было необходимо Бомбару для его натурных испытаний. И он пошел добровольно на рискованный шаг – выступил в роли потерпевшего кораблекрушение. Бомбар пересек вместе с товарищем Средиземное море. А затем в одиночку (!) – когда товарищ (профессиональный моряк) бросил его – Атлантический океан. Свой плот Бомбар назвал "Еретиком". Действительно, идея экспедиции через океан на надувном плотике, не будучи профессиональным моряком, фактически без воды и пищи, безо всякой связи с берегом, была от начала до конца еретической. Профессионалы-моряки считали плот неуправляемым, по их прогнозам он должен был перевернуться от первой же волны, а сам Бомбар (даже если бы плот и не перевернулся)

– умереть от голода, холода, жары и жажды. Потому что: а) пить морскую воду нельзя (это всем известно!), б) рыбу в Атлантике не поймать (и это знает каждый!). Бомбар же твердил, что можно не только выжить, но и доплыть в намеченный порт (это ему-то

– человеку, начавшему изучать основы навигации по учебнику, уже находясь на плоту в океане!).

Идя на предельный риск, Бомбар делал это во имя спасения жизней многих людей: по статистике 50-х годов в мирное время в морях и океанах ежегодно габло 200 тысяч человек, в том числе 50 тысяч – практически только из-за страха перед смертью от жажды и голода. Непосредстве иной же причиной его научных исследований, а позже и экспедиции, послужила страшная картина гибели 43 человек, потерпевших кораблекрушение у берегов Франции (их привезли в госпиталь, где работал тогда Бомбар).

Бомбар пересек океан, точно придя в намеченный порт. Он выжил, утоляя жажду морской водой и собранной пресной (дождевой), ловя рыбу, производя физиологические исследования, постоянно ведя дневник самонаблюдений. Выжил вопреки логике и предсказаниям специалистов.

Путешествие Бомбара длилось 65 дней. За время пути Бомбар потерял 25 килограммов веса, у него развилось малокровие, тело его покрылось сыпью и язвами, выпали ногти на пальцах ног, серьезно расстроилось зрение.

Но он доказал, что человек может выжить в океане!

Когда Бомбар пристал к берегу, свидетели удостоверили, что неприкосновенный запас продуктов, находившийся на его плотике, остался невредимым. Какое поразительное мужество надо иметь, чтобы, находясь на грани смерти от истощения, не притронуться к спасительному источнику жизни!

В сущности, Бомбар шел на верную смерть ради спасения тысяч абсолютно незнакомых ему людей, могущих оказаться в подобных обстоятельствах. Но свой поступок он не считал чем-то сверхъестественным: "Ни в коем случае нельзя… рассматривать мое путешествие как подвиг, как нечто исключительное". Обычная работа, достойная человека…

НА ПУТИ К СЕБЕ

Бомбар рисковал своей жизнью ради Великой Цели, которую он сам поставил перед собой и которую сам обязал себя достичь. Достижению цели были подчинены все помыслы, желания, планы и поступки. Бомбар переменил место работы, чтобы провести научные исследования; когда он отбывал в экспедицию, на берегу оставалась жена, которая была на седьмом месяце беременности: сама жизнь Бомбара была перекроена им под решение одной задачи – достичь цель. Цель, потребовавшая всей веры в собственную правоту, фанатичной преданности и максимального напряжения духовных и физических сил.

Великая Достойная Цель – вот требование, в первую очередь предъявляемое к творческой личности. Без цели нет творчества вообще, без Великой Цели нет Большого Творчества. Значитель-ч ная общественно полезная цель настолько неотъемлема от твор-% чества второго и третьего типа, что ее можно назвать характерным качеством творческой личности. Нельзя быть творцом, не имея достойной цели и не стремясь к ней всеми силами.

Цель обязательно должна служить людям, развивая жизнь, созидая добро. Как бы давая духовное напутствие современникам и потомкам, Бомбар в заключении своей книги писал: "Молодежь, дети, все, кто думает, что можно прославиться или просто бесплатно прокатиться на плоту в Америку или еще куда-нибудь, заклинаю вас, подумайте получше или обратитесь ко мне за советом. Обманутые миражом, увлеченные заманчивой идеей, представляя себе такое плавание как увеселительную прогулку, вы поймете всю серьезность борьбы за жизнь лишь тогда, когда будет уже слишком поздно, для того чтобы успеть собрать все свое мужество. Ваше смятение будет тем большим, что вы подвергли свою жизнь опасности без всякой пользы. А ведь в мире существует столько прекрасных и благородных целей, ради которых можно рисковать жизнью!"*.

Я не знаю, возможно, это и обязательное условие, – хотя разумных предпосылок, кажется, нет, – но ставить собственную жизнь на карту достижения цели, рисковать жизнью столь же привычно в высоком творчестве, сколь обыденным, нормальным считается проявление инстинкта самосохранения в бытовых ситуациях. Советский ученый Анатолий Альбертович Шаткин, изучая проблему борьбы с трахомой, выделил лабораторным путем вирусы этой страшной болезни. Для дальнейших исследований необходимо было ответить на вопрос: являются ли они подлинными возбудителями трахомы? Трахома – болезнь глаз человека, исследовать ее течение на животных нельзя. Поэтому А.А. Шаткин решил поставить опыт самозаражения. 6 мая 1961 года он ввел себе лабораторную культуру возбудителя трахомы. Чтобы получить полную картину течения болезни, лечение было начато только на 26-й день! Опыт проходил под наблюдением авторитетной комиссии специалистов. Но никто никакой гарантии абсолютного излечения от болезни дать ему не мог. Шаткин, специалист по трахоме, знал это лучше других. Его статья-отчет об этом эксперименте была опубликована в узкоспециальном журнале "Вопросы вирусологии". Обычная статья в научном журнале: колонки цифр, громады терминов, два ряда сравнительных фотографий глаз. Небольшого объема довольно скучная статья, написанная исключительно для специалистов. В ней нет ни одного слова о героизме, ни малейшего намека на самопожертвование.

Могущество государств принято оценивать количеством энергии, вырабатываемой на душу населения, числом заводов и запасом природных ресурсов, силой армий. Но есть показатели иного, духовного ряда. Они гораздо важнее материальных богатств, потому что определяют будущее страны, всего человечества. Именно духовные богатства – источник развития культуры, прогресса во всех областях. Мы подсчитываем число научных работников, деятелей культуры, но все это – косвенные показатели, не определяющие напрямую темпов развития: они не характеризуют эффективность работы интеллигенции, а лишь говорят о ее количестве.

Истинный показатель духовных богатств – это число творческих личностей, которых удалось воспитать обществу. Если бы можно было подсчитать число творцов в определенную эпоху, то отношением их количества ко всему населению мы бы определили степень приближения общества к идеалу. Вся история человечества, история эволюции структуры обществ сопровождается зависимой динамикой этого коэффициента. Черным временам реакции сопутствуют резкие скачки вниз. Расцвет свобод, наоборот, вызывает рост числа творческих личностей. Только полностью справедливое общество дает и обеспечивает каждому гражданину право на творчество. Право на личную достойную цель. Великую Достойную Цель.

Пользуясь аналогией, можно сказать, что материальные богатства определяют кинетическую энергию обществ, духовные же богатства, то есть число творческих личностей, – их потенциальную энергию.

Дать абсолютно полное определение достойной цели – задача отдельной работы. Назовем лишь ее основные критерии:

1. Цель обязательно должна быть новой или недостигнутой. Либо новыми должны быть средства достижения цели.

2. Цель обязательно должна быть общественно полезной, положительной, направленной на развитие жизни. Или: положительные результаты достижения цели должны быть глобальными, а отрицательные – если они все же неизбежны – локальными.

3. Цель должна быть конкретной: не общие благие намерения, а четко определенная задача, к решению которой можно приступить хоть сегодня.

4. В то же время цель не должна быть излишне узкой: надо хорошо видеть надсистему, наднадсистему – следующие этапы работы. Конкретная цель обязательно должна иметь выход к глобальным проблемам, Великая Достойная Цель должна быть недостижимой, бесконечной. Как сочетать два эти, на первый взгляд противоположные, требования: конкретность и недостижимость? Каждая поставленная цель должна быть конкретной и вполне достижимой, но число надсистемных переходов бесконечно, и поэтому конечной, последней цели быть не может. Таким образом, недостижимость – это требование скорее к системе достойных целей, нежели к единичной цели.

5. Выбранную цель можно назвать эквивалентом собственной жизни. Поэтому масштаб, значительность предполагаемых результатов характеризуют "цену", в которую человек сам оценивает себя: ведь на достижение цели тратится время собственной жизни. Отсюда и важность этого качества – масштаба цели – для человека: время нашей жизни ограничено, значит, ограничено и число целей, которые нам удастся достичь. Приходится выбирать, а для этого нужен надежный критерий, чтобы не растратить всю жизнь на достижение мелочей. Пусть необходимых, но все же мелочей.

6. Новая достойная цель, как правило, опережает свою эпоху настолько, что зачастую воспринимается окружающими как еретическая. Достойная цель или полученные результаты обязательно должны казаться еретическими. Это требование на первый взгляд кажется странным и необоснованным. Но степень "ере-тичности" (если можно так выразиться) определяет дистанцию от общепринятого уровня воззрений, культуры знаний до поставленной цели, до уровня полученных результатов. Если цель или полученные результаты не воспринимаются как ересь, это показатель того, что что-то "неладно": что выбрана мелкая или не новая цель, что достигнутые результаты не революционны."Еретичность", однако, хотя и является свойством достойной цели, характеризует не саму цель, а типичное отношение окружающих к революционной идее. Пройдет время, и восприятие изменится. Но пока цель не стала массовой, а результаты общепринятыми, и цель и результаты считаются ересью.

7. Именно поэтому при достижении достойной цели, как правило, отсутствует конкуренция. Это обеспечивает доброкачественную работу: без спешки, без халтуры. Вспомните: во всей Европе, во всем мире ни один человек не собирался опережать Адена Бомбара в голодной смерти посреди океана…

8. Достойная цель – это личная цель человека или небольшой команды, группы сподвижников. Большие коллективы появляются позже, когда разведаны основные направления поиска, когда само продвижение уже не связано с прежним смертельным риском.

9. Достойная цель должна быть независимой от сложного дорогого, дефицитного оборудования, которое может быть только у больших коллективов разработчиков. Революционные цели начинают разрабатывать в одиночку, поэтому надеяться приходится лишь на себя. Независимость от сложного оборудования, от больших средств – это способ ведения разработок при любых обстоятельствах; способ снятия преград, мешающих продвижению к цели.

10. И последнее. Это требование не подкреплено объективными факторами, и я даже не смогу убедительно доказать какими-либо доводами его необходимость; здесь придется прибегнуть к формулировке "я уверен". Так вот, я уверен, что, выбирая достойную цель, надо стремиться к тому, чтобы цель была явно не по силам, чтобы она заведомо превышала возможности и способности человека, за нее берущегося. Это не означает, что цель останется недостигнутой: человеку доступно все. Но достижение такой цели – это спор человека с самим собой. Самая тяжелая битва, которую– человек должен выиграть. И выиграет, совершив "почти невозможное". Тем дороже победа. Достижение таких "непосильных" целей – это вклад в копилку ориентиров человечества: трудно сказать, что ценнее – непосредственно полученные результаты или сам факт того, что человек не испугался, не отступил…

К сожалению, в школах и институтах нет еще специального предмета под названием "Выбор достойной цели". Сами преподаватели не могут дать квалифицированный совет своим ученикам: и у них в школах и институтах не было такого предмета. В лучшем случае говорят: "Ищите, стремитесь, живите неуспокоенной жизнью и тогда найдете!" Такого рода советы – показатель нашего незнания, неумения, неуверенности. Когда есть точные сведения, их не подменяют эмоциями. Ведь никто сегодня не рекомендует "искать" корни квадратных уравнений, учат формуле. Такой же надежной "формулы Кардано" для выбора достойных целей пока нет: сегодня мы еще не можем уверенно выдать 200-500 миллионов разных достойных целей – для различных возрастов, наклонностей, сроков достижения. Поэтому мы и вынуждены пока прибегать к эмоциям. А это приводит к усугублению неопределенности идеалов. И тогда приходится лишь констатировать их падение. По данным журнала "Вопросы психологии", "у 77% студентов медвуза учение мотивируется защитными мотивами: не оказаться в числе отстающих, не провалиться на экзаменах, не лишиться стипендии и т.д."*.

Что же противопоставляется этим "защитным" (защитным – от кого?!) мотивам? Как известно, вообще без цели человеческая деятельность Me мыслима. Павлов писал даже о "рефлексе цели", без которого "жизнь перестает привязывать к себе". Какие же цели рекомендуются взамен "защитных мотивов"?

В 1984 году в переводе на русский язык издательством "Просвещение" была выпущена книга "Организация урока". Авторы – ученые из ГДР У. Древе и Э. Фурман – приводят как образец для подражания слова одного тринадцатилетнего ученика: "Я хотел бы по окончании 10-го класса за два года выучиться на слесаря, овладеть в армии профессией водителя грузовых машин, после армии работать шофером, построить или купить себе хороший дом на селе и иметь троих детей, а также собаку и одно или несколько каких-либо механических транспортных средств. Может, я не захочу жениться и буду вести холостяцкое хозяйство и делать все, что захочу… Самое главное – это мир. Без него нельзя планировать жизнь. Нам нужны счастливые люди: родители, у которых есть работа, и дети, которые могут есть досыта и ходить в школу. Сперва нужно исходить из этого".