Текст книги "Три мили до Марлейбоуна"

Автор книги: Генри Слизар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Она села, повинуясь его жесту, и в течение нескольких минут они говорили. Он задавал самые обычные вопросы, а она механически отвечала. Только руки ее нервно перебирали полу юбки на коленях.

– Пожалуйста, расслабьтесь, моя дорогая, – произнес он успокаивающе. – Вы поймете, что это совсем не трудно. Как только позволите себе подчиниться гипнотическому внушению, вы сразу почувствуете приятное ощущение. Самое главное, что необходимо усвоить, – это полностью довериться мне.

Он подошел к окну, находившемуся за его столом, и опустил шторы. Затем включил маленькую настольную лампу и приблизился к краю стола прямо напротив нее.

– Вот так, – сказал он, – откиньтесь немного назад в кресле и расслабьтесь. Это кресло очень удобно, не так ли? Вы знаете, некоторые из моих пациентов настолько хорошо подготовлены к сеансу, что впадают в транс в тот самый момент, как только усаживаются в это кресло. Мы попробуем использовать метод очаровывания, – сказал доктор Дадли, внося какой-то предмет в полосу света, излучаемого настольной лампой.

Это было маленькое колесико, смонтированное на оси и состоящее из мельчайших зеркал. Электрический шнур, тянущийся от основания, говорил о том, что колесо может вращаться от тока. Когда он щелкнул выключателем, колесо начало крутиться, отражая в зеркальцах мерцающий свет лампы.

– Как вы видите сами, – вновь заговорил доктор, – здесь используется эффект зачаровывания. Ваши глаза приковываются к этому устройству, вы хотите беспрестанно наблюдать эти вращающиеся зеркальца. Наблюдайте за ними, мисс Сомерсет. Просто наблюдайте и освободите ваш мозг от всего постороннего. Если вы ощущаете легкое навевание дремоты, это прекрасно...

Она почувствовала, как его руки гладят ее кисти, и доктор Дадли, как будто бы из другой комнаты, спросил, может ли она оторвать от подлокотника правую руку и подержать ее поднятой некоторое время, несмотря на то что ее рука стала тяжелой как свинец. Она отрицательно покачала головой, и он, кажется, был доволен этим ответом. Затем он спросил:

– Как вы себя чувствуете? Мэри ответила:

– Очень хорошо, – и взглянула на его доброе лицо, удивляясь тому, что на него падал дневной свет. Потом она перевела взгляд на окно и увидела, что шторы были подняты, а маленькое зеркальное колесико неподвижно.

Доктор Дадли смотрел на нее с улыбкой, вызванной ее смущением.

– Да, мисс Сомерсет, вы побывали в состоянии гипноза. Вы оказались на редкость контактной особой, поэтому я уверен, что у нас все хорошо получится.

– Но я, однако, ничего не помню.

– Я просто дал вам команду не помнить ничего, что случилось во время сеанса гипноза. И полагаю, что на сегодня это самый подходящий метод терапии для вас. Рассчитываю на положительный результат уже этим вечером.

– Вы имеете в виду мою бессонницу?

– Увидим, – сказал неопределенно доктор Дадли. – Во всяком случае, я хотел бы снова увидеть вас в это же время в четверг.

– Да, да, конечно.

Она поднялась и протянула ему руку.

– Большое спасибо, доктор. И я должна признать, что это в самом деле не так уж плохо.

Он засмеялся и проводил ее до самой двери.

Мэри была в приподнятом настроении, когда входила в свой дом. Но как только она увидела Софи, это настроение мгновенно исчезло.

– Так это действительно правда? – произнесла экономка сквозь сжатые от неудовольствия губы. – Вы ходили к этому шарлатану, не так ли?

– Пожалуйста, Софи. Я не хотела бы обсуждать этот вопрос.

– Гипнотизер! Я полагаю, что в качестве следующего доктора вы выберете ведьму.

– Дядя Верной дома?

– Нет, он умотал со своими дружками. В ваше отсутствие он позволяет себе вспоминать старые добрые времена. Кстати, он прихватил ваш фотоаппарат, самый хороший.

– Мой аппарат?

– Да. Ваш дядя в одно мгновение превратился в фотолюбителя. Он взял камеру и машину и стал объезжать округу, везде делая снимки.

– Я не вижу ничего плохого в этом, Софи.

– Может быть. Сначала я не хотела давать ему аппарат, но, поскольку он настаивал, я уступила. Я не могу понять этого вашего дядю, Мэри.

– Хорошо, я пойду переоденусь, – сказала Мэри и поднялась наверх.

В этот вечер она подошла к постели с чувством осторожности, боясь обмануться в силе гипноза. Она забралась под простыню и подумала, сохранилось ли в ее подсознании гипнотическое внушение, которое в конечном счете принесло бы ей желанный сон.

Она выключила свет. Странным ей показалась необычная продолжительность момента, в течение которого тускнела нить накала. Когда это произошло, наступила такая кромешная темнота, что ей не было никакой необходимости опускать веки. Но они были настолько тяжелые, что закрылись сами по себе, и Мэри Сомерсет заснула.

Когда она спустилась к завтраку, дядя Верной сидел на веранде с чашкой кофе и свежим номером газеты в руках. Она подошла прямо к нему и поцеловала его лоб. Он глядел на нее благодарным взглядом.

– О моя малышка, – сказал он мягко. – Это сработало, не так ли? Это действительно сработало!

Софи восприняла добрую новость с меньшим удовольствием, но старалась не показывать этого. Она была счастлива, что Мэри обрела вновь сон, но одновременно понимала, что потеряла в доме важную стратегическую позицию.

В три часа дня позвонил Барт Хазелтон. "Хэлло", произнесенное Мэри, отдавало холодом.

– Не пугайтесь, – сказал Барт, – это чисто профессиональный разговор. Как вы себя чувствуете?

– Спасибо, очень хорошо.

– Бессонница?

– Я же сказала, что чувствую себя замечательно. Кстати, прошедшую ночь я спала хорошо без приема таблеток.

– Да, отлично. Слушайте, Мэри, я хотел бы снова увидеть вас, я имею в виду у себя в офисе. Ничего серьезного, просто нужно сделать контрольный анализ крови.

– Зачем? Вы обнаружили что-то ненормальное?

– Давайте назовем это просто отклонением от обычного. Анализ показал, что в вашей крови содержится избыточное количество мочевой кислоты.

– Что это такое – мочевая кислота?

– Ну, в некотором смысле это индикатор превышения нормы кофеина в организме. И это может быть причиной вашей проблемы.

– Я не считаю больше, что у меня существуют какие-то проблемы, произнесла, несколько раздражаясь, Мэри. – Я снова сплю.

– Хорошо, тем не менее повторный контроль вам бы не повредил.

– Я подумаю, – ответила Мэри.

Когда она положила трубку, ее охватило желание поговорить с кем-то, и она пошла искать дядю Вернона. Она нашла его в кабинете; ряд глянцевых фотографий был разложен на письменном столе, словно карты в пасьянсе. Он взглянул на нее несколько растерянно и даже с испугом и стал быстро собирать фотографии в стопку.

– Софи сказала мне, что вы делали снимки, – произнесла Мэри. – Я даже не знала, что вы увлекаетесь фотографией.

– Конечно, я не мастер, – хихикнул дядя. – Некоторые из снимков откровенно бездарны. Просто мои друзья интересуются местом, где я расположился, и вот я решил послать им фото.

– Можно посмотреть?

Он немного помедлил, но затем вручил ей всю стопку.

– Ничего особенного, всего лишь несколько кадров.

Мэри мельком просмотрела их. Большинство составляли снимки, сделанные из окна машины, поэтому на них были запечатлены главным образом строения, расположенные по обеим сторонам дороги. Несколько фотографий представляли отдельные части дороги Марлейбоун-роуд между Марлейбоуном и Монткалмом. В частности, то место, где шоссе делает резкий поворот. Мэри не любила этот участок, поскольку сразу же за дорожным ограждением, служащим для безопасности движения, находился глубокий обрыв, почти пропасть. За сотню ярдов до поворота через все шоссе был перекинут большой указатель с надписью: "ДО МАР-ЛЕЙБОУНА 3 МИЛИ".

– Для чего вам все это понадобилось, дядя? – улыбнулась Мэри. Снимок дорожного знака?

– А, этот? – рассмеялся дядя Верной. – Я хочу послать его своим друзьям в Англию. Думаю, для них это будет настоящим ударом видеть, как янки пишут слово "Марлейбоун". – Он взял у нее фотографии и сказал: – Послушай, Мэри, я надеюсь, что ты будешь продолжать сеансы с доктором Дадли. Видишь ли, одна ночь с нормальным сном еще не означает полного выздоровления.

– Конечно, я навещу его снова. Мы назначили встречу на то же время в четверг.

– Я очень доволен, – произнес дядя Верной.

В этот вечер Мэри заснула так же хорошо, но следующую ночь спала хуже, поэтому в четверг она с нетерпением ждала момента, чтобы увидеть доктора Дадли и получить дополнительную порцию гипнотического внушения. Почти сразу же, как он опустил шторы, она почувствовала приятное ощущение дремоты. Едва стало набирать обороты зеркальное колесико, она уже полностью подчинилась его доброму, убедительному голосу. Вечером дома она уснула, как только ее голова коснулась подушки, спала без всяких сновидений, а когда встала, было солнечное, многообещающее утро. В третье посещение Мэри почувствовала нечто странное, состоявшее в том, что теперь она сама стала более раскованной и более спокойной, чем доктор.

– Доктор, ваш метод действительно делает чудеса, – сообщила она ему. – Я спала хорошо каждую ночь с момента нашего последнего сеанса.

– Это прекрасно, моя дорогая. Я очень доволен.

– Как вы думаете, сколько сеансов еще понадобится?

– Совсем немного, – рассеянно произнес доктор Дадли. – Возможно... возможно даже, что следующий сеанс будет последним.

– Вы так помогли мне, доктор, я вам очень благодарна.

– Да, да, – сказал доктор. – Как насчет следующей пятницы?

Все предыдущие визиты, прощаясь с доктором, она подавала ему руку, но на этот раз он почему-то не протянул свою. Стоял позади стола и слегка улыбался, наблюдая, как она покидала его офис.

Когда дверь за Мэри закрылась, улыбка сразу исчезла с лица доктора Дадли. Он вздохнул и сел за стол. Затем открыл верхний выдвижной ящик стола и вынул из него конверт с наклеенными марками. Дрожащими руками он вытянул из конверта глянцевую фотографию. Это был снимок места, где шоссе делало резкий поворот, а за железной предохранительной оградой сразу же начинался глубокий и крутой обрыв. Перед поворотом находился большой дорожный указатель: "ДО МАРЛЕЙБОУНА 3 МИЛИ".

Мэри сознавала, что тучи войны между дядей Верноном и Софи скапливались со дня его приезда. Однако она надеялась, что ее собственный нейтралитет предупредит открытый конфликт. Но теперь война закончилась, и закончилась она сдачей позиций. Единственное, что Софи могла спасти от поражения, была ее гордость. Именно по этой причине она оказалась твердой и неприступной, несмотря на слезы и просьбы со стороны Мэри.

– Простите меня, Мэри, – произнесла Софи, делая вид, что все ее внимание занято упаковкой вещей. – Ваш дядя и я просто не можем жить в одном доме.

– Я поговорю с дядей, – сказала Мэри. – Я скажу ему о твоих чувствах. Думаю, что мы сможем решить этот вопрос.

– Я никогда не смогу довериться этому человеку, Мэри. Никогда, даже если он и обернется вдруг самым лучшим добряком. Это вас он заставил думать о себе как о порядочном человеке, которым на самом деле не является.

– Ты думаешь, я не знаю, кто он в действительности? – Она подошла вплотную к экономке. – Я не такая глупая, Софи. Я знаю правду. Я знаю, что он всего лишь хитрый, старый человек, который не смог устроить свою жизнь, но это ничего не значит, во всяком случае, для меня.

– Он полон фальши, – с горечью отрезала Софи. – Ничтожный вымогатель. Все эти истории, которые он вам рассказывал...

– Хорошо. Все они являются выдумкой, иллюзией. Но дядя Верной нуждается в иллюзии прежде всего по отношению к самому себе, Софи. Может быть, мы все нуждаемся в этом.

Взгляд Софи был одновременно любящим и сожалеющим.

– Да, – произнесла она с печалью в голосе, – мы все нуждаемся в иллюзиях, как я полагаю. Только я отгоняю их от себя, Мэри. Вот почему я должна покинуть этот дом.

Дядя Верной был в гостиной, когда Софи спустилась сверху со своим чемоданом. Она высоко держала голову, не желая показаться удрученной своим поражением.

Следующий день был пятница. У Мэри даже не нашлось времени поразмыслить над отъездом Софи; ей самой предстояло длительное путешествие в Бостон, в офис доктора Герберта Дадли, чтобы в последний раз подвергнуться сеансу гипноза. Она хорошо провела ночь, но вместе с тем была обеспокоена сновидением, в котором видела себя бегущей кудато в кромешной темноте.

– Направляешься за покупками? – спросил дядя Верной.

– Да, приходится, – ответила Мэри, глядя на него с другой стороны стола, за которым они завтракали. – Пока агентство предложит кого-то, мне придется самой вести хозяйство.

– Хочешь, чтобы я поехал с тобой, малышка?

– Нет, спасибо, дядя, я управлюсь сама. Я поеду в Монткалм, в супермаркет. Постараюсь быстро вернуться, чтобы приготовить обед.

Когда Мэри отъезжала от дома, она увидела в окне гостиной дядю Вернона, внимательно наблюдавшего за ней.

Был чудесный, теплый летний день. Голубое, безоблачное небо навеяло на нее потерянное чувство удовлетворенности. Она вспомнила о Софи. Мэри не могла себе представить, что та покинула ее безвозвратно. Она считала, что в конечном счете все устроится и Софи возвратится в ее дом.

Супермаркет в Монткалме был ярким и веселым заведением, и она получала большое удовольствие от его посещения. Управляя коляской, Мэри обошла все ряды, импульсивно бросая в нее одну покупку за другой, совершенно забыв о подготовленном заранее списке. В отделе деликатесов она потянулась к корзинке с персиками и внезапно почувствовала легкий удар по руке. Это был Барт Хазелтон, и она вдруг вспыхнула румянцем, когда увидела его улыбающееся лицо.

– Ой-ой, – сказал он. – Я бы вам не рекомендовал этого. Вы можете съесть их и тем самым нарушить ваш установившийся сон.

– Доктор, официальное рабочее время кончилось, и советы ваши излишни, ведь сегодня уже наступает уик-энд.

– Многие доктора очень часто работают даже по субботам. Она повернула коляску в сторону от него.

– Эй, как насчет перемирия? – настаивал он. – Вы ведь не можете обижаться на меня; мой грех – всего лишь пара глупых замечаний.

– Я не обижаюсь, я просто сильно занята. Он сопровождал ее до самой кассы. Покупки, которые он сделал, включали лишь хлеб и банку арахисового напитка.

– Ленч, – сказал он. – Это моя порция по субботам. Она улыбнулась:

– Вы разбиваете мое сердце. Мне просто жаль вас.

– Конечно, я в любой момент могу пойти в ресторан. Теперь, если вы согласитесь присоединиться ко мне, мы могли бы восстановить наш прерванный роман.

Кассирша слушала эти слова с неподдельным интересом и не скрывала этого. Барт отвел Мэри в сторону.

– Я действительно имею такое намерение, – сказал он серьезно. – Я хочу видеть вас снова, Мэри.

– Но мне нужно вернуться домой, Барт. Я должна позаботиться об обеде для дяди Вернона. Софи вчера ушла от меня... – Она встретилась с его взглядом. – Слушайте, почему бы вам не поехать со мной? Я могу сделать обед на трех человек.

– У вас постоялец? – Он усмехнулся.

Если прекрасный день можно превратить в еще более прекрасный, именно это и имело место. Настроение Мэри было беззаботным и веселым, когда они ехали в направлении Марлейбоуна.

– Я не могу поверить в то, что она действительно решила уйти, возобновила Мэри тему о Софи. – Я знаю, что она не может отсутствовать бесконечно.

– Речь идет о собственной гордости, как я могу догадываться. Однако имя Софи у меня ассоциируется с мягкостью, доброжелательностью, поэтому я уверен, что она в конце концов вернется и будет все хорошо.

– Я надеюсь на это, – сказала Мэри, почувствовав вдруг веру в то, что с этого момента дела у нее пойдут намного лучше.

Машина приближалась к месту резкого поворота на Марлейбоун-роуд, которое всегда вызывало у Мэри непонятный испуг, поэтому ее нога автоматически коснулась педали тормоза еще до того, как она увидела дорожный знак, требующий от водителей повышенного внимания. Еще через несколько мгновений впереди появился другой знак: "ДО МАРЛЕЙБОУНА 3 МИЛИ".

– Я ненавижу этот поворот, – произнесла Мэри. – Этот отвесный обрыв на другой стороне дороги; они действительно что-то должны сделать, чтобы обезопасить этот участок шоссе.

– Просто-напросто снизить скорость, – сказал Барт.

Она сбросила газ, и машина пошла медленнее. Неясные очертания знака быстро увеличивались в размере и становились более отчетливо различимыми.

Мэри вдруг начала ощущать странную обеспокоенность, а ее руки мгновенно стали влажными.

– Кто-то стоит на шоссе, – прошептала она невнятно.

– Что?

– Перед самым указателем...

Машинально ее нога вместо тормоза надавила на педаль акселератора, и машина резко набрала скорость.

– Эй, потише, потише, – предупредил Барт.

Теперь она видела его совсем отчетливо. Он медленно передвигался к середине шоссе, совершенно игнорируя мчащиеся на него машины. На нем было серое твидовое пальто и шляпа, а из-под пальто выступали несуразно короткие ноги в пижамных брюках; солнечный свет превратил стекла его очков в два ярко светящихся пятна. Руки были подняты до уровня головы, словно он делал ей знак остановиться. Затем она увидела его лицо, и оно было настолько ужасным, что она не могла удержать взгляд; ее руки бросили руль, и она закрыла ими глаза, закричав от страха так сильно, что, казалось, ее крик забил шум работавшего на максимальных оборотах двигателя и пронзительный визг колес, которые, не слушаясь руля, безумно скользили по шоссе, крутили машину в разные стороны и несли ее к самому обрыву, обозначавшему начало зоны небытия...

Мэри все еще продолжала рыдать в истерике, Барт поддерживал ее голову, прижавшись своей щекой к ее щеке.

– Боже мой, – произнесла Мэри. – Ведь я могла убить нас обоих...

– Теперь все в порядке, все неприятности позади. Это было довольно острое ощущение, Мэри. Что это такое вы увидели на шоссе?

– Человек! Разве вы не заметили его? Барт покачал головой.

– Он вышел на проезжую часть, Барт. Прямо перед указателем. Он был в пальто, и, я знаю, это покажется глупым, под пальто была пижама. Мы почти наехали на него.

– Мэри, на шоссе никого не было. Она пристально смотрела на Барта.

– Но я видела его, – прошептала Мэри. – Я видела его совершенно отчетливо!

– О'кей, итак, вы что-то увидели. Но вы же не попытались объехать его, Мэри. Вы просто бросили руль.

– Его лицо, – простонала она. – Я едва могла смотреть на него, Барт. Я должна была спрятать свои глаза, должна!

– А что особенного в этом лице?

– Я даже не знаю. На нем были очки, и я не могла видеть глаз. Кроме того, на стеклах играли солнечные зайчики...

– Мэри, вы должны верить мне. На дороге не было никакого человека. Это галлюцинация.

– О нет. Вы думаете, что я сошла с ума, Барт?

– Конечно, нет. Просто каждый из нас в то или иное время может заметить что-то страшное. Поскольку сегодня очень яркое солнце, возможно, это была всего лишь тень от чего-то.

– Это была не тень, – дрожащим голосом промолвила Мэри. – Я видела его, Барт, действительно видела. Барт взялся за ручку дверцы.

– Хорошо. Давайте поменяемся местами.

–Что?

– Теперь я поведу машину. Только я не хочу ехать к вашему дому, Мэри. Пока. Я поверну машину, и мы снова проедем весь путь.

– Зачем?

– Мы еще раз минем этот крутой поворот, – ответил Барт. – Я хочу, чтобы вы посмотрели на то место опять и убедились, что там никого нет. Возможно, что этот эксперимент ничего не докажет, но я хочу тем не менее попытаться.

– Мы действительно должны это сделать?

– Да, должны.

Они молча поехали в сторону Монткалма. Около мили на юг от указателя Барт съехал на боковую дорогу и развернулся в обратном направлении. Примерно через три-четыре минуты они были на расстоянии, когда отчетливо различались буквы на указателе. Мэри прочитала про себя: "ДО МАРЛЕЙБОУНА 3 МИЛИ".

В этот момент человек, одетый в твидовое пальто, вышел прямо на полосу их движения; панталоны его пижамы немного колыхались от слабого ветра, а стекла очков отражали солнечный свет. Однако Барт не затормозил машину даже в тот момент, когда фигура взмахнула руками. И даже когда его мертвенно-бледное лицо возникло перед лобовым стеклом с таким выражением, что Мэри стремительно закрыла лицо руками и в ужасе закричала.

Она почувствовала, что кто-то качает ее в мягкой колыбели и что-то теплое касалось ее спины.

– Ну-ну, все хорошо, – услышала она голос Барта. – Проглотите, пожалуйста, это.

Она взяла таблетку и положила на язык. Затем она проглотила ее с водой, предложенной Бартом. Глотки были настолько судорожными и частыми, что она закашлялась.

Мэри поняла, что сидит на диванчике в кабинете доктора Хазелтона, а тепло возле ее шеи и спины исходит от поддерживающей ее руки Барта.

– Я потеряла сознание? – прошептала Мэри.

– Это была, конечно, глупая идея – этот эксперимент, – сказал Барт. – Но я должен был выяснить, Мэри.

– Выяснить что? Что я сошла с ума? Вы не видели ничего такого на дороге и на этот раз, не так ли?

– Нет, не видел.

– А я видела. Я видела его опять, Барт, этого же самого человека. Твидовое пальто, шляпа, пижама и... устрашающее лицо.

– А что было, собственно говоря, устрашающего в нем?

– Я не знаю.

– Ну и ну, – сказал он, слабо улыбаясь. – Когда у вас галлюцинации, вы становитесь еще красивее.

Он встал, прошелся по комнате и, не глядя на нее, произнес серьезно:

– Послушайте, Мэри. Необходимо откровенно обсудить это ваше состояние. Мы однажды говорили о возможности проконсультироваться с другого рода специалистами...

– Я была у специалиста этого рода, Барт.

– Что? – спросил он.

– Я... я не хотела вам раньше говорить об этом. Я посещала несколько раз одного человека в Бостоне, доктора Дадли. Он специалист в области гипнотерапии.

Барт медленно приблизился к ней.

– Вы подвергались сеансам гипноза?

– Да.

– Это помогло? Он вводил вас в транс?

– Да, очень легко. Я сразу же стала спать лучше. – Она замолчала ненадолго. – Думаете, что между этими фактами есть какая-то связь? Вы же мне сами однажды сказали, что гипноз может делать чудеса.

– Нет, – сказал он решительно. – Ничего, что напоминало бы случившееся. Как вы назвали его?

– Доктор Герберт Дадли. Он был бесподобен, Барт, правда.

– Какой его адрес?

Мэри сообщила ему, обеспокоенная выражением его лица.

– Что вы думаете?

– Я ничего не думаю. Я не такой большой специалист в этом вопросе, но я никогда не слышал, чтобы была подобного рода реакция на гипноз. Советую вам на время позабыть обо всем этом и успокоиться. Я скоро вернусь.

Он вышел, а Мэри откинулась назад и закрыла глаза. Мгновение спустя Барт стоял, склонившись над ней, и звал ее по имени. Только это было вовсе не мгновение; судя по изменению света за окном, она поняла, что времени прошло много. А по интонации его голоса и его внешнего вида она догадалась, что Барт узнал какие-то важные новости.

– Что случилось? – спросила, садясь, она.

– Я проверял этого вашего терапевта, Мэри. Просмотрел все справочники, но его не существует.

– Не может этого быть. Я же была в его офисе.

– Я позвонил в офис, но никто не отвечал. Тогда я позвонил управляющему здания. Он слышал имя Дадли, это действительно так. Но Дадли снял обычное жилое помещение с мебелью всего на неделю. Он въехал примерно третьего июля, что совпадает с началом вашего "лечения". Вчера вечером он освободил помещение, Мэри.

– Что это значит, Барт?

– Это значит, что он жулик и шарлатан...

– Но это неправда! Человек помог мне.

– Возможно, что он и помог вам гипнозом, но от этого он не стал доктором. Не каждый гипнотизер имеет сертификат врача.

– Я уверена, что дядя Верной не предполагал... Барт подошел к окну.

– Этого Дадли рекомендовал ваш дядя, не правда ли?

– Да. – Она поднялась и приблизилась к Барту так, чтобы видеть его лицо. – Скажите, что вы скрываете от меня? Пожалуйста.

– Хорошо. Я скажу. На шоссе произошло нечто невероятное, Мэри. Возможно, то, что могло стоить вам жизни. Она прильнула к нему.

– Вам внушили увидеть то, что вы в конечном счете и видели, продолжил Барт. – Это не была обычная галлюцинация. Что-то заставило вас увидеть эту фигуру на шоссе именно в этом месте, с тем чтобы вы, не желая иметь перед собой это отвратительное лицо, закрыли руками глаза. Такой вид галлюцинированной реакции встречается очень редко, Мэри, но он возможен.

– Вы имеете в виду, что он приказал мне увидеть это? Доктор Дадли?

– Да, – решительно ответил Барт. – Можно сказать, что в вас ввели послегипнотическое внушение. Очень вероятно, что если вы снова приблизитесь к этому дорожному знаку, опять увидите эту фигуру.

– Но почему? – запричитала она. – Я не знаю этого человека!

– Правильно, вы не знаете. Но он знает вас, Мэри. Или что-то, связанное с вами. Что-то, из чего следует выгодность вашей смерти.

– Моей смерти?

– Мэри, это была самая настоящая попытка вашего убийства. Вы должны понять это. Вас просто бы нашли на дне обрыва, и никто бы не мог предположить ничего другого, кроме обычного дорожного происшествия.

– Нет, – сказала она, покачивая головой. – То, что вы говорите, Барт, не соответствует действительности. Этого просто не может быть.

– Нет, это так. И мне тяжело говорить вам об этом. Даже одна мысль заставляет закипать мою кровь. Свою собственную племянницу...

– Нет, только не дядя Верной, Барт! Если бы вы знали его...

– Он устроил вам настоящий маскарад, Мэри. Это его профессия. Он появился здесь, в Марлейбоуне, с единственной целью – заполучить деньги вашего отца. Но он встретил вас на своем пути...

– Вы ошибаетесь! – вскрикнула она, отступая от него.

– Разве вы не видите, как он все это задумал? Даже эта ваша бессонница выглядит неестественной. Скорее всего, он добавлял кофеин в вашу пищу, чтобы вы почувствовали необходимость показаться врачам.

Он взял ее руку.

– Позвольте мне уйти, – произнесла Мэри. – Пожалуйста, Барт.

– Он устроил весь этот спектакль с фальшивым гипнотерапевтом, который, вероятнее всего, был эстрадным иллюзионистом. Он рассказал ему об опасном повороте дороги, то есть подготовил условия для этого происшествия.

При этих словах в голове Мэри внезапно всплыли фотографии, снятые дядей Верноном для безымянных друзей, но она тотчас же отогнала прочь эту мысль.

– Я хочу его видеть, – сказала Мэри. – Я хочу поговорить с дядей Верноном.

– Я не разрешу вам покинуть мой дом, во всяком случае, не в вашем теперешнем состоянии. В вашем мозгу до сих пор сидит это внушение. Оно подобно настоящей бомбе, которую вы постоянно носите в себе. От него надо избавиться.

– Каким образом? – с безнадежностью спросила Мэри. – Как мы можем это сделать?

– Вы должны полностью доверить вашу судьбу мне. Я сам попробую загипнотизировать вас, Мэри. Я хочу изгнать из вас этого проклятого дьявола. Вы меня понимаете?

Поскольку он продолжал держать ее руки, Мэри начала понемногу успокаиваться.

– Хорошо, – ответила она, – давайте попробуем.

– Вы должны верить мне, Мэри.

– Я верю вам, Барт.

Мэри вернулась к дивану, а Барт опустил шторы.

– А сейчас просто расслабьтесь, – попросил он. – Дадли уже убедился, что вы хорошая пациентка, поэтому просто откиньтесь назад и ни о чем не думайте.

Она начала глубоко дышать.

– Хорошо, очень хорошо. Прислушайтесь к шуму вашего собственного дыхания. Вы не слышите никаких других звуков, только мой голос и свое равномерное дыхание. Ваши веки наливаются тяжестью по мере того, как я говорю...

Глаза ее закрылись.

Он еще некоторое время говорил с ней, вводя ее все глубже и глубже в состояние транса.

– Вы будете помнить все, что случится теперь, Мэри, – сказал он. Когда вы проснетесь, вам будет гораздо легче смириться с реальными фактами и признать правду того, что с вами в действительности произошло.

Он наклонился ближе к ней и продолжал:

– Мэри, кто такой доктор Дадли?

– Гипнотизер.

– Можете вы припомнить, что произошло в его офисе?

– Нет, я не помню.

– Он говорил с вами о дорожном знаке, не так ли? Он сказал вам, что вы увидите человека, находясь перед этим знаком?

– Да, – прошептала Мэри. – Человека.

– Человек напугает вас, напугает до такой степени, что вы не сможете смотреть на его лицо. Для этого вы должны будете закрыть глаза руками. Говорил он вам об этом, Мэри?

– Да.

Барт взглянул на ее лицо, уже более спокойное в своей покорности, но еще сомневающееся и озадаченное.

– Мэри, кто был этот человек? Кого вы видели на дороге? Что вас так сильно испугало?

– Нет, – простонала она, – я не могу сказать...

– У человека под пальто была пижама, Мэри. Почему на нем была пижама? Потому что ваш отец носил пижаму во время болезни? Она всхлипывала.

– Мэри, человек на дороге был ваш отец, да? Отвечайте мне. Это был он?

– Да, – вскрикнула она. – Это был мой отец!

Мэри немного задержалась на крыльце своего дома, прежде чем вставить ключ в замок. Потом позволила себе войти.

– Кто там?

– Это я, дядя Верной.

Он подошел к верхнему краю лестницы и посмотрел вниз, на нее. Его взгляд был растерянным. "Вы удивлены, дядя Вер-нон", – подумала она.

Он спустился вниз. Когда добрался до последней ступени, его лицо расплылось в радостной улыбке.

– Ну-ну, – сказал дядя. – Ты что-то долго занималась покупками.

– Простите меня, дядя Верной, – ответила Мэри. – Я встретила друзей.

– О, тебе уже не надо беспокоиться обо мне, малыш. Я сам приготовил себе обед. Я, пожалуй, выйду к машине и принесу покупки.

Он пошел по направлению к двери, но на мгновение задержался.

– Должно быть, сегодня у тебя была особенно приятная поездка.

– Да, – ответила Мэри. – Настолько приятная, что я решила поехать дальним путем через Холруд Хилл.

– А-а, – протянул дядя Верной. – Да-да, там прекрасные места.

Мэри прошла в гостиную. Она слышала насвистывание дяди, переносившего свертки и пакеты из машины на кухню. Села в кресло рядом с телефоном, пристально впившись взглядом в трубку, как бы способствуя этим тому, чтобы телефон быстрее зазвонил.

Он зазвонил ровно через пять минут.

– Все в порядке? – раздался голос Барта.

– О, хэлло, мистер Богаш, – ответила она.

– Продолжайте в том же духе, – подбодрил ее Барт. – Я прошу вас и вашего дядю приехать ко мне в офис.

– Что ж, мистер Богаш, я думаю, что мы сможем... Конечно, конечно, я должна спросить моего дядю... – Она вдруг ослабла, чувствуя, что движения и разговор даются ей с трудом. – Нет, я боюсь, что не смогу этого сделать...

– Вы должны это сделать, – настойчиво говорил Барт.

– Я не могу, я действительно не могу!

– Вы никогда не узнаете правды, если вы не сможете. Мгновение она колебалась, а затем сказала:

– Хорошо, я спрошу его, если вы считаете, что это важно.

Она повесила трубку. Мэри была совершенно уверена в том, что, даже находясь на своем пути между машиной и коридором, дядя Верной слышал разговор. Он появился в дверном проеме и спросил:

– Кто это звонил, малышка?

– Это... это был мистер Богаш, – ответила Мэри. – Адвокат. Кажется, возникли какие-то проблемы в связи с завещанием отца. Мистер Богаш хотел бы, чтобы мы оба приехали к нему как можно быстрее.