Текст книги "Перстень царицы Савской"

Автор книги: Генри Райдер Хаггард

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава VI. Как мы бежали из Хармака

Когда все было готово, поступило распоряжение отправиться в путь: впереди в качестве проводника ехал один абати, про которого сказали, что он знает каждую пядь земли. За ним следовали Квик и Орм, ведя на поводу верблюдов, нагруженных ящиками с взрывчатым веществом. За ними – я, чтобы не терять из вида сержанта и капитана, а также и тех бесценных животных, которых они вели. За мной шли верблюды, нагруженные нашим багажом, съестными припасами и всякой всячиной, а позади всех, в арьергарде, находились профессор, Шадрах и двое абати.

Шадрах сам предложил нам построиться в таком порядке. Он говорил, что если после происшедшего он пойдет впереди, любую несчастную случайность или ошибку мы припишем его злому умыслу, а если он будет позади, мы не сможем оклеветать его таким образом. Услышав это, Хиггс, благороднейшая душа, заявил, что хочет доказать свое доверие Шадраху и остаться с ним в арьергарде. Он так настаивал на этом, и Шадрах, казалось, до такой степени был польщен этим, что Орм, командовавший теперь нашим отрядом, с явной неохотой вынужден был уступить. Между тем, как мне было известно, сам он полагал, что нам, четырем европейцам, лучше держаться вместе, хотя в таком случае мы могли быть отрезаны от верблюдов и их груза, который для нас был не менее дорог, чем наша жизнь.

Солнце зашло, стемнело, начался дождь, и поднялся ветер. Мы вышли из разрушенного города на прежнюю дорогу и бесшумно направились по ней в сторону огней Хармака, которые сверкали впереди, несколько левее от нас.

Мы шли целых три часа и теперь находились прямо против этих огней, а справа от нас виднелись другие огни. До сих пор все было спокойно; узнавали мы это по донесениям передового, шепотом передававшимся по всей нашей линии. Внезапно прямо впереди сверкнул огонь. Он был еще на довольно большом расстоянии от нас. Пронеслось тихо отданное приказание: «Стой!» Мы остановились, и один из шедших впереди абати пробрался к нам ползком и сообщил, что на дороге перед нами показался отряд кавалерии фенгов. Мы собрали совет. Шадрах приблизился к нам и сказал, что, если мы подождем немного, фенги могут удалиться. Он полагал, что их появление чисто случайно и связано с большим празднеством в стенах города, и умолял нас соблюдать тишину. Не зная, что делать, мы согласились с ним и стали ждать.

Я, кажется, забыл сказать, что во избежание непредвиденных случайностей пса Фараона мы везли в большой корзине, – он часто путешествовал в ней, когда бывал утомлен, – а корзина висела на боку у Ормова верблюда. Фараон спокойно лежал в корзине, пока Шадраха не угораздило отойти от меня и пройти вперед, чтобы сказать что-то капитану. Пес учуял своего врага и начал громко лаять. Тут все смешалось. Шадрах бегом бросился в арьергард. Свет впереди начал быстро приближаться к нам. Передние верблюды сошли с дороги, следуя (как я думаю), за своими проводниками.

Не знаю, как это случилось, но Орм, Квик и я встретили друг друга в темноте; мы думали, что Хиггс тоже с нами, но ошиблись. Мы услышали возгласы и чужие голоса, говорящие на непонятном нам языке. При внезапной вспышке молнии в самый разгар грозы мы увидели очень немногое, в частности Хиггсова верблюда, которого никак нельзя было спутать с каким-либо другим, потому что он был совершенно белый и особенным образом держал голову, наклонив ее набок. Мы увидели его в десяти шагах, между нами и дорогой, и на его спине сидел человек, который явно не мог быть профессором. Тут-то мы и обнаружили, что его нет с нами, и испугались за него.

– Какой-то фенг захватил верблюда, – сказал я.

– Нет, – ответил Квик, – не фенг, а Шадрах. Я успел разглядеть его гнусную рожу.

Второе, что мы увидели, были наши вьючные верблюды, быстро удалявшиеся в сторону от дороги, которую занимал теперь большой отряд всадников в белых плащах. Орм коротко распорядился, чтобы мы следовали за верблюдами, с которыми мог быть профессор. Мы спустились за ними вслед, но не успели проехать и двадцати ярдов по вспаханному полю, как услышали впереди голоса, не принадлежащие нашим абати. По-видимому, вспышка молнии, указавшая нам фенгов, оказала услугу и им, и теперь они двигались вперед, чтоб убить нас или взять в плен.

Нам оставалось только одно: повернуть и бежать, и мы так и поступили, направляясь неведомо куда, но стараясь все время держаться поближе друг к другу.

Около четверти часа спустя мы очутились в пальмовой, – а может, это были и другие деревья, – роще, за которой впереди ничего не было видно. Снова сверкнула молния, на этот раз не такая яркая, потому что гроза уже пронеслась, и я, случайно бросив взгляд через плечо, увидел, что всадники фенгов находятся не больше чем в пятидесяти ярдах и стараются окружить нас, вытянувшись в длинную линию. Тем не менее я был уверен, что они не заметили нас в густой тени деревьев.

– Вперед! – призвал я своих товарищей. – Они сейчас будут здесь. – И услыхал, как Квик прибавил:

– Предоставьте вашему верблюду идти, куда он хочет, капитан. Он видит в темноте и, может быть, выведет нас обратно на дорогу.

Орм послушался этого совета, который казался вполне разумным, так как нас окружала непроглядная тьма, и в результате мы быстро двинулись вперед. Все три наши верблюда шли, вытянувшись в линию, сначала по вязкой почве, а потом по твердой дороге. Вдруг мне показалось, что дождь прекратился, потому что в течение какого-то времени на нас не упало ни капли, но вскоре по тому, как отдавались шаги верблюдов, мы заключили, что проходим под огромным сводом. Мы все продвигались вперед, и сквозь мрак и дождь я видел что-то такое, что казалось мне домами, хотя они не были освещены – быть может потому, что уже близилось утро. Ужасная мысль поразила меня: что, если мы в Хармаке? Я шепнул это своим товарищам.

– Вполне возможно, – шепотом же ответил Орм. – Быть может, эти верблюды родились здесь и ищут свои стойла. Но нам остается только продолжать путь.

Долгое время мы двигались вперед среди полной тишины, которую изредка нарушал только лай собак. К счастью, Фараон в своей корзине не отвечал им. Наконец нам показалось, что мы прошли под второй аркой, а потом, пройдя еще около ста пятидесяти ярдов, наши верблюды внезапно остановились. Квик спустился на землю, и я услышал, как он сказал:

– Двери. Я нащупал бронзовые украшения на них. Вверху – башня, так мне кажется, по обе стороны – стены. Похоже на то, что мы в западне. Лучше всего дождаться рассвета здесь. Ничего другого не остается.

Мы послушались, связали между собой верблюдов и укрылись от дождя в тени башни. Чтобы убить время и согреться – мы насквозь промокли и страшно озябли, – мы поели мясных консервов и сухарей из своих седельных сумок, а потом выпили по глотку бренди из фляги Квика. Это немного согрело нас, хотя и не подняло подавленного состояния духа. Хиггс, которого мы все любили, исчез, быть может, убит; абати потеряли нас или бросили умышленно, и мы, три белых человека, по-видимому, очутились во враждебной крепости, где нас, едва заметив, поймают, как птицу в сеть. Положение было не из веселых.

К счастью для нас, незадолго до рассвета дождь прекратился. Небо прояснилось, и проглянули звезды; внезапно все небо залили потоки бледно-розового света, тогда как землю все еще покрывал такой густой туман, что не было никакой возможности разглядеть что-либо.

Потом встало солнце, но видно было не больше чем на несколько ярдов вокруг.

Квик что-то мурлыкал потихоньку про себя, потом вдруг воскликнул:

– Ага! Здесь лестница. С вашего разрешения, я поднимусь по ней, капитан. – И исчез.

Минуту спустя мы услышали, что он тихо зовет нас:

– Идите сюда.

Мы поднялись наверх и, как я полагал, очутились на верхней площадке одной из двух башен, возвышавшихся по обеим сторонам арки. Башни эти составляли часть большого укрепления, защищавшего южные ворота города, который не мог быть не чем иным, кроме Хармака. Над пеленой тумана вздымались мощные громады гор Мур, которые рассекали глубокая долина.

Прямо в эту долину светило солнце, и мы увидели там изумительное и наводящее ужас изваяние, основание которого еще скрывал туман, – огромную фигуру лежащего животного, высеченную из черного камня. Голова его напоминала голову льва и была украшена уреем, венцом из змей, символом власти в Древнем Египте. Точно определить размеры этой фигуры было невозможно, потому что мы были от нее на расстоянии около мили, но, скорее всего, никакой другой высеченный из одной глыбы памятник, который нам когда-либо доводилось видеть или о котором мы когда-либо слышали, не достигал таких невероятных размеров.

– Идол фенгов! – воскликнул я. – Ничего удивительного, что дикари поклоняются ему как богу.

– Самый большой монолит во всем мире, – прошептал Орм, – а Хиггс погиб. О! Если бы он дожил хотя бы до того, чтобы увидеть его, он спокойно умер бы тогда. Я хотел бы, чтобы они захватили не его, а меня! – И он стал ломать руки, потому что это в характере Оливера – прежде думать о других, а потом о себе.

– Чтоб взорвать эту штуку, мы и приехали сюда, – рассуждал сам с собой Квик. – Прекрасно. Наш азимут, или как они его там называют (он хотел сказать «азо-имид»), здорово сильное взрывчатое вещество, но немало придется нам потратить его, если только мы проберемся к ней. Жалко будет взрывать – старик по-своему очень красив.

– Спустимся вниз, – сказал Орм. – Необходимо сообразить, где мы находимся. Быть может, нам удастся бежать под прикрытием тумана.

– Одно мгновение, – ответил я. – Видите ту скалу? – И я указал на остроконечную скалу, возвышавшуюся до облаков приблизительно в одной миле к югу от идола и в двух милях от нас. – Это Белый утес, мне никогда не приходилось видеть его раньше, так как я проходил мимо него ночью, но я знаю, что он стоит у входа в расщелину, которая ведет в Мур – вы, верно, помните, что Шадрах говорил нам то же самое. Так вот, если нам удастся добраться до Белого утеса, у нас есть надежда спастись.

Орм внимательно посмотрел на скалу и повторил:

– Спустимся вниз, здесь нас могут заметить.

Мы спустились и лихорадочно стали осматриваться. В арке, находившейся под башней, в огромных дверях, украшенных медными или бронзовыми щитами с изображением людей и животных, были решетки, сквозь которые защищавшие их воины могли видеть врагов и метать стрелы. Что, однако, было важнее для нас, – это то, что на них не было замков и что они запирались только огромными бронзовыми засовами, которые мы все же могли вынуть.

– Выясним это раньше, чем рассеется туман, – предложил Орм.

– Если нам повезет, мы можем добраться до ущелья.

Мы согласились с ним, и я побежал к верблюдам, которые отдыхали у самой арки. Но прежде чем я добежал до них, меня окликнул Квик.

– Поглядите-ка сюда, доктор, – указал он в одно из отверстий между брусьями решетки.

Я взглянул и в густом тумане увидел отряд всадников, направлявшихся к двери.

– Они, наверное, увидели нас, когда мы были наверху, глупа было идти туда! – воскликнул Орм.

В следующее мгновение мы уже отступили назад, и как раз вовремя, потому что в то самое отверстие, через которое я выглянул, пронеслось копье, вонзившееся в землю уже за аркой. Мы услышали также, как другие копья забарабанили по бронзовым щитам, украшавшим двери.

– Не выглядывать! – приказал Орм. – Они хотят напасть на нас. Ружья готовы, сержант и доктор? Да? Тогда выбирайте бойницу, цельтесь и стреляйте. Не теряйте ни одного заряда.

Мы стали стрелять в густую толпу воинов, соскочивших с лошадей и бежавших к дверям, чтобы распахнуть их. На таком расстоянии трудно было промахнуться, а в наших винтовках было по пять патронов в каждой. Когда рассеялся дым, я насчитал добрых полдюжины фенгов, валявшихся на земле, в то время как несколько человек раненых поспешно ковыляли назад. Кроме того, много лошадей и людей, находившихся позади, тоже было ранено, потому что пули пробивали навылет тела передних.

Результат этого убийственного залпа был изумителен и мгновенен. Несмотря на отвагу, фенги были непривычны к скорострельным винтовкам. Самое большее, что могли они видеть, – это какой-нибудь допотопный мушкет, который попал к ним, проплутав много лет по рукам торговцев. О современных ружьях и их силе они не имели понятия. Поэтому я не считаю позорным, что они побежали, когда их ряды начала косить внезапная смерть, которая могла показаться им сверхъестественной. Они бежали, бросив убитых и раненых.

А мы снова подумали о бегстве, которое было для нас единственным выходом, но все же колебались, так как не могли поверить, что фенги действительно оставили дорогу свободной, а не отступили немного назад, чтобы дождаться нас. Пока мы таким образом теряли время, туман быстро рассеивался, так что мы вскоре могли вполне точно ориентироваться. Прямо перед нами, в стороне города, лежала большая открытая площадь, окружающие ее стены почти доходили до стен самого города, образуя как бы переднюю или вестибюль, служивший для охраны тех самых городских ворот, через которые мы проехали в темноте, не зная, куда мы едем.

– Те, внутренние двери открыты, – заметил Орм, кивнув головой в сторону больших ворот на другом конце площади. – Пойдем попробуем закрыть их. Иначе нам недолго удастся продержаться здесь.

Мы побежали к этим дверям, во всем походившим на те, через которые мы только что стреляли, но несколько больших размеров, и общими усилиями едва-едва смогли запереть их и заложить на места все засовы. Вдвоем нам не удалось бы сделать это. Потом мы вернулись к арке и, так как никто не беспокоил нас, немного поели и напились воды. Квик заметил кстати, что мы с таким же успехом можем умереть натощак, как и поев.

Когда мы переходили через площадь, туман, до этого быстро рассеивавшийся, снова начал сгущаться, по мере того как солнце поднималось выше и согревало влажную от дождя землю. 56

– Сержант, – сказал теперь Орм, – эти черные снова атакуют нас. Самое время заложить мину, пока они не могут видеть, чем мы заняты.

– Только что подумал то же самое, капитан; чем раньше, тем лучше, – ответил Квик. – Быть может, доктор посторожит здесь верблюдов и, если увидит, как кто-нибудь высунет голову из-за этой стены, пусть поздоровается с ним. Мы знаем, что он хороший стрелок, он не промахнется. – И он похлопал мою винтовку.

Я кивнул головой, и они вдвоем направились к центру площади, где возвышалась груда камней, напоминавшая жертвенник; я, впрочем, полагаю, что это скорее было место, где местные купцы продавали рабов и разные другие товары.

Я внимательно разглядывал стены, бойницы которых прекрасно видел над пеленой тумана. Внезапно моя бдительность была вознаграждена: над большими воротами по другую сторону площади, приблизительно в ста пятидесяти шагах от меня, появилась фигура, напоминавшая военачальника, в белой одежде и в пышном пестром тюрбане. Человек этот бегал взад и вперед по стене, размахивал копьем и громко кричал что-то.

Мне пришлось даже лечь на землю, чтобы хорошо прицелиться. Несмотря на то что я хороший стрелок, как сказал Квик, все же всегда можно промахнуться, чего я вовсе не желал, хотя не питал никакой особой злости против пестрого тюрбана. Но внезапная и таинственная смерть этого дикаря, по моему убеждению, произвела бы большое впечатление на его соплеменников.

Наконец он остановился над самыми воротами и начал исполнять что-то вроде воинственной пляски, время от времени поворачивая голову, чтобы крикнуть что-то; находящимся по другую сторону стены. Это мне и было нужно. Я прицеливался в него так же тщательно, как в тире, когда хочешь взять приз. Я нажал на курок, раздался выстрел, и человек на стене перестал вдруг танцевать и застыл на месте. По-видимому, он услышал выстрел или почувствовал, как пуля просвистела мимо, но сам не был ранен.

Выбросив из винтовки пустую гильзу, я собрался выстрелить еще раз, но в этот момент увидел, что стрелять ни к чему, потому что мой военачальник завертелся на месте, как волчок, три или четыре раза повернулся вокруг собственной оси, потом внезапно взмахнул руками и рухнул вниз головой со стены, и я перестал видеть его. Только с той стороны ворот, куда он упал, поднялись отчаянные крики и вой.

На стене больше никто не появлялся, и все свое внимание я обратил на дверь в арке, выходящей на дорогу. Я увидел на ней несколько всадников в четырех-пяти сотнях ярдов от меня, открыл огонь по ним, и мне удалось со второго выстрела выбить одного из них из седла. Подхватив раненого или убитого и перекинув его через круп лошади, его товарищи ускакали.

Теперь дорога к проходу в Мур, казалось, была свободна, и я жалел, что Орма и Квика нет рядом, чтоб попытаться бежать. Я уже думал пойти за ними или позвать их, когда увидел, что они возвращаются, таща за собой проволоку, и в то же самое время услышал грохот, причина которого была вполне ясна: по-видимому, фенги разбивали бронзовые двери в воротах чем-то вроде тарана. Я побежал навстречу своим и рассказал им все, что случилось.

– Прекрасно, – сказал Орм спокойным тоном. – Теперь, сержант, соедините эту проволоку с батареей и потуже натяните ее. Ведь вы испробовали ее, не так ли? Доктор, будьте добры, выньте засовы из ворот. Нет, одному не сделать этого, я помогу вам. Осмотрите верблюдов и подтяните подпруги. Через минуту эти фенги разобьют ворота, и тогда нельзя терять времени.

– Что вы хотите сделать? – спросил я, исполнив его распоряжения.

– Показать им фейерверк. Приведите верблюдов под арку и последите, чтоб они не запутались в проволоке ногами. Так. Теперь надо открыть засовы. Черт! Какие они тугие! Не понимаю, почему эти фенги не смазывают их. Одна дверь есть, теперь за другую!

Работая изо всех сил, мы сняли засовы и распахнули двери настежь. Насколько мы могли видеть, впереди не было никого. Потому ли, что стража испугалась наших пуль, или по какой-либо другой причине, но только она, по-видимому, удалилась.

– Мы сейчас поедем прямо к Муру? – спросил я.

– Нет, – ответил Орм, – так не годится. Даже если предположить, что за тем холмом нет фенгов, наши враги, находящиеся внутри города, скоро нагонят нас на своих быстрых лошадях. Прежде чем бежать, необходимо пугнуть их; и тогда они оставят нас в покое. Слушайте. Когда я дам вам знак, выведите верблюдов за ворота и заставьте их стать на колени в пятидесяти ярдах отсюда, никак не ближе, потому что я не знаю в точности, какова сила взрыва этого новоизобретенного вещества – быть может, оно сильнее, чем я предполагаю. Я буду ждать, пока фенги не окажутся над самой миной, и тогда взорву ее. Надеюсь после этого присоединиться к вам. Если мне не удастся сделать это, поезжайте со всей скоростью, на какую способны верблюды, к Белому утесу и, если вам посчастливится пробраться в Мур, передайте привет от меня Дочери Царей и скажите, что хотя мне и не удалось послужить ей, сержант Квик смыслит во взрывчатке не меньше моего. Постарайтесь поймать Шадраха и повесить его, если он повинен в смерти Хиггса. Бедняга Хиггс! Как это обрадовало бы его!

– Прошу прощения, капитан, – сказал Квик, – я остаюсь с вами. Пусть доктор один из нас двоих выйдет невредимым из этой передряги. И в таком случае, сэр, – попросил он, – не разрешите ли вы мне остаться с электрической батареей?

– Нет, – сурово ответил Орм. – Ага! Двери наконец подались! – И он указал на толпу фенгов, всадников и пеших, прорвавшихся сквозь ворота, у которых они остановились, и по своему обычаю громко кричавших. Потом он продолжил:

– Подстрелите-ка их начальников и сматывайте. Мне хочется, чтоб они подались немного назад и потом двинулись толпой погуще, а не в одиночку.

Мы подняли винтовки и исполнили распоряжение Орма. Толпа была так густа, что, промахнувшись по кому-нибудь одному, мы непременно попадали в другого, и мы убили и ранили несколько человек. Результат гибели нескольких вожаков, не говоря уже о рядовых, был именно такой, какого желал Орм. Фенги, вместо того чтобы двигаться вперед поодиночке, подались вправо и влево и образовали густую толпу у противоположной стены – настоящее человеческое море, в которое мы выпускали пули, как мальчики бросают камешки в воду.

Наконец напор задних рядов заставил передних еще податься вперед, и вся орава, крича и шумя, двинулась через площадь; огромное количество воинов шло уничтожить троих белых, вооруженных неведомым и смертоносным оружием. Это было престранное зрелище, какого я никогда еще не видел.

– Пора! – произнес Орм. – Перестаньте стрелять и исполняйте то, о чем я просил вас. Поставьте верблюдов на колени в пятидесяти ярдах от стены, не ближе, и ждите, пока вам не станут ясны результаты происшедшего. Если нам больше не придется увидеться – прощайте!

Мы отправились, и Квик в буквальном смысле плакал от стыда и гнева.

– Господи! – восклицал он. – Подумайте только, что Сэмюэля Квика, проделавшего четыре кампании, имеющего пять медалей, отослали в обоз, как какого-нибудь пузатого музыкантишку, и что ему пришлось оставить своего капитана сражающимся с тремя тысячами негров. Доктор, если он не выйдет отсюда, делайте сами что хотите, а я вернусь обратно и умру подле него. Ну вот, пятьдесят шагов, ложитесь, вы, уроды! – И он жестоко толкнул верблюда в голову прикладом своей винтовки.

С того места, где мы находились, сквозь арку был виден кусок площади. Она была до такой степени заполнена людьми, что напоминала большой воскресный митинг в Гайд-Парке. Первые ряды толпы уже успели зайти за похожее на жертвенник возвышение посредине площади.

– Отчего он не взрывает свой азимут? – пробормотал Квик. – А-а! Понимаю. Посмотрите-ка. – И он указал на фигуру Орма, который прижался к прикрытой двери с нашей стороны и выглядывал из-за нее на площадь, держа в правой руке батарею. – Он хочет подпустить их поближе, чтобы…

Больше я ничего не слышал, потому что вдруг произошло что-то напоминавшее землетрясение и все небо залило одно огромное пламя. Я видел, как часть стены подскочила вверх, а потом упала, как половинка украшенной бронзовыми щитами двери сорвалась и поскакала в нашу сторону, а на ней была видна фигура человека. Потом сверху начали валиться камни, из которых, по счастью, ни один не задел нас, и другие, еще более страшные предметы. Пренеприятное ощущение, когда по спине тебя стукнет рука, оторванная от тела, особенно когда в ней зажато копье. Верблюды пытались было вскочить и убежать, но они префлегматичные животные, и, так как вдобавок были еще и здорово утомлены, нам удалось успокоить их.

Пока мы, ошеломленные взрывом, были заняты верблюдами, фигура, промчавшаяся на пляшущей двери, приблизилась к нам, пошатываясь, как пьяная, и сквозь пламя, дым и поднятую взрывом землю мы узнали в ней Оливера Орма. Его лицо почернело, одежда висела клочьями, кровь из раны на голове струилась по волосам. Но в правой руке он все еще продолжал держать маленькую электрическую батарею, и я сразу же понял, что все его кости целы.

– Превосходная мина, – сказал он тихо. – Бурский мелинит и сравнивать нельзя с этим новым составом. Бежим скорее, пока враги не успели опомниться. – И он вскочил на верблюда.

Мгновение спустя мы уже неслись рысью к Белому утесу, а позади нас в Хармаке все усиливались вопли ужаса и стоны. Мы добрались до вершины подъема, где я подстрелил всадника, и, как и ожидали, увидели, что фенги оставили в ложбине за подъемом большой конный отряд, державшийся на таком расстоянии, на котором наши пули не могли достать его. Он должен был помешать нашему бегству. Теперь, смертельно напуганные взрывом, который показался им какой-то сверхъестественной катастрофой, фенги бежали, и мы увидели их скачущими вправо и влево от дороги со всей прытью, на какую были способны их лошади.

Некоторое время мы спокойно двигались вперед, хотя не слишком быстро, потому что Орм чувствовал себя не очень хорошо. Когда мы покрыли уже добрую половину расстояния до Белого утеса, я оглянулся и увидел, что нас преследует новый конный отряд человек в сто, который, как я решил, выехал из других городских ворот.

– Хлестните верблюдов, – крикнул я Квику, – не то они все же захватят нас!

Он послушался и понесся вперед крупным галопом. Всадники с каждым мгновением все приближались. Я уже решил, что все пропало, особенно когда заметил, что из-за Белой скалы появился еще один отряд.

– Отрезаны! – воскликнул я.

– Похоже, что так, – ответил Квик, – но только эти, по-моему, другого племени.

Я присмотрелся и увидел, что сержант прав. Они действительно были другого племени – впереди них развевалось знамя абати. Я не мог ошибиться, так как хорошо узнал его в то время, когда был гостем этого племени: забавный треугольный флаг зеленого цвета с золотыми еврейскими буквами вокруг изображения Соломона, восседающего на троне. Более того – непосредственно за знаменем, окруженная телохранителями, виднелась тонкая женская фигурка, одетая во все белое. Это была сама Дочь Царей.

Спустя две минуты мы были среди них. Я остановил верблюда и увидел, что кавалерия фенгов отступила. После всех событий сегодняшнего утра у нее, по-видимому, не хватало духа сражаться с численно превосходящим ее врагом.

Женщина в белом подъехала к нам.

– Привет тебе, друг! – сразу узнав меня, воскликнула она. – Кто ваш начальник?

Я указал на Орма, который почти без чувств сидел на верблюде, полузакрыв глаза.

– Благородный чужестранец, – обратилась она к нему, – прошу тебя, скажи мне, что случилось. Я – Македа, правительница абати, та, кого называют Дочерью Царей. Взгляни на знак на моей голове, и ты увидишь, что я говорю правду.

И, откинув назад покрывало, она открыла золотой обруч – символ ее власти.