Текст книги "Страна, которой нет на карте (Ключи к измерениям - 1)"

Автор книги: Генри Кеннет Балмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Глава 4

– О, Боже мой! – слабым голосом сказала Полли. Крейн повернулся к ней, освободившись от гипнотических чар и положил руку ей на запястье. Полли уставилась на него, лицо ее было бледным. Крейн обошел машину, открыл дверцу и усадил Полли на сидение. Затем сам сел за руль, завел двигатель, врубил скорость и медленно вывел "остина" со стоянки. Он действовал машинально. Внезапно пошел дождь, и Крейн включил "дворники". Его глаза невольно следовали за их равномерным, как у метронома, движением взад-вперед по ветровому стеклу. Он ничего не говорил. Он молча сидел, управляя машиной, гладя на блестящую от дождя мостовую. Говорить было нечего. Ничто уже не могло помочь. Полли дрожала на сидении. Потом начала приводить себя в порядок накрасила губы, подвела карандашом ресницы. Она не глядела на Крейна. Он тоже не поворачивался к ней, глядя только на дорогу, пока они покидали город, не зная, куда едет. Ливень начался внезапно тяжелыми потоками дождя и так же внезапно кончился. Небо просветлело, по нему мчались серые рваные тучи. Сквозь них тускло проглядывало на мокрую землю умытое солнце. – Куда вы едете, Рол? – Что?.. – Он взглянул на Полли, призадумавшись. – А, еду... Черт, я не знаю, куда. Куда-нибудь. Куда-нибудь подальше от этой проклятой стоянки и этого... этого... – Теперь мы влипли в это по самую шею. Вы понимаете это, не так ли? Голос Полли был тверд и серьезен. – Да. На сей раз мы оказались замешаны в это, не зная, как далеко все зайдет. Кто этот бедный парень? Чего он хотел? Что... – Что толку задавать вопросы, Рол? Я не знаю ответов. – А кто знает? Крейн притормозил, развернул машину и снова вывел ее на дорогу, ведущую в Омедж. Стиснув зубы, он попытался расслабиться. Решение вернуться в назад помогло. Полли тихонько тронула его за локоть. – Вы возвращаетесь? А стоит ли? – Стоит или нет, это единственное, что мы можем сделать. Может быть, этот бедняга лежит там на земле, раненый, умирающий. Мы не можем отмахнуться от ответственности. Ведь мы свидетели происшествия. – Вы говорите так, словно это был несчастный случай на дороге. – Конечно! Может быть, это удар молнии. – Вы когда-нибудь видели такую молнию, Рол? – А вы видели кого-нибудь, пораженного молнией? – Ну... – Полли поерзала на сидении. – Нет. Нет, не видела. Но это же просто увертка. Они уже ехали по главной улице, быстро приближаясь к стоянке. – Ну хорошо, Полли. Скажите мне, что вы думаете о случившемся. – Вы видели то же самое, что и я. – Прекрасно. Это цивилизованная страна, Полли, хотя вы и не верите в это. Вы не можете отрицать свою ответственность только потому, что думаете, будто во всем этом... ну... есть что-то странное. – Это не цивилизованный поступок, Рол, – сердито сказала она. – И вы прекрасно знаете это. Этот человек был убит – похищен, исчез, украден. Он не лежит на дороге, сожженный ударом молнии. Поверните машину, Рол. Уедем отсюда! Неистовство ее слов, дрожание голоса испугали Крейна. Полли была сильной девушкой, однако, она явно очень перепугана, хотя и пытается скрыть страх под гневом. Что же касается его, Крейн чувствовал явственное желание продолжать исследования, найти хоть что-то еще. А теперь Полли, к которой Крейн относился как к железному стержню все их экспедиции, настаивала, чтобы он увез ее отсюда. – Мне нравятся люди, которые сохраняют спокойствие, пока не узнают всех подробностей, – медленно сказал он. – Не так ли Полли? – Конечно. Вы можете повернуть на следующем углу. – Я не боюсь этой... этой вспышки света. Возможно, это просто молния. Бывают очень странные эффекты с шаровыми молниями. Но, Полли... – Он посмотрел на нее и тут же отвел взгляд, когда машина подпрыгнула на выбоине. – Боюсь, когда я задумаюсь, то могу попасть в аварию. Если вы действительно думаете так, то мы едем в Белфаст и ближайшим самолетом возвращаемся домой. После долгого времени, в течение которого Крейн останавливал машину на обочине, Полли медленно заговорила. – Нет, Рол, мы не можем уехать отсюда. Вы знаете так же хорошо, как и я, что этого человека не ударила молния. Дождь тогда еще не начался, во всяком случае, вы же не слышали ударов грома? Кто бы там ни был... что бы там ни было... это прекратило то, что он – или оно – приняло за попытку вступить с нами в контакт. Крейн вспомнил свои мысли, возникшие в тот момент, когда человек бежал к ним. – Это предположение, – сказал он. – Но довольно-таки убедительное предположение, не так ли? – Полли бросила на него быстрый взгляд, глаза ее были расширенными, нижняя губка закушена белыми зубами. Крейн понял, что должен принять решение, решение, которое, как он уже знал, будет неправильным. Как обычно, он нашел довод, откладывающий это решение. На противоположной стороне дороги стояла маленькая чайная с узкой красной дверью. В маленьких окнах были выставлены горки чашек и блестящая разноцветная мишура. Манящий запах горячих свежеиспеченных булочек донесся через омытую дождем дорогу. Маленькая чайная прямо-таки зазывала, единственная веселая постройка в длинном ряду хмурых, даже без садиков домов. Крейн запер машину и провел Полли через дорогу, не встречаясь с ней взглядом, зная, что она угадала причину его действий. Но им обоим действительно нужно было выпить по чашке чая. Происшествие на стоянке и их попытка рационализировать его, подействовали и на без того напряженные нервы. Над чашкой чая и булочками с маслом Крейн снова вернулся к проблеме. Во всем этом деле они достигли перекрестка. Они могут вернуться домой, благодаря судьбу за то, что живы, и забыть о Стране Карты. Вернее, попытаться забыть. Но по крайней мере, они бросят это дело. Или... Они могут пойти дальше, покопаться поглубже, встретиться со смыслом, скрывающимся за этим ужасным овалом серебристого света и нестерпимым желанием Мак-Ардла завладеть картой, а если им повезет, то найти карту и войти в Страну Карты. Крейн знал, что должен сказать: "О'кей, если вы хотите, мы сейчас же возвращаемся домой". Но неожиданное дьявольское любопытство, обитающее глубоко в нем, с негодованием отвергло такое завершение дела. Крейн вспомнил, как он всегда желал, чтобы не иссякал у него порох в пороховнице. И теперь он почувствовал, что, возможно, это его единственная надежда на изменение монотонности жизни. Он очень долго хотел найти Страну Карты. Для Полли он хотел найти ее, чтобы помочь ее кузену, а для себя он хотел сделать это, чтобы помочь Аделе. Но и для Полли и для него находка Страны Карты означала терапию и излечение от ран. И он чувствовал себя не в прав отвергать все это теперь. А самым важным во всем этом дел было отсутствие у него страха. Он допил чай и уставился на выставку кексов в окне. Маленький взъерошенный парнишка вошел в чайную, уставился на них и попытался. Глаза его сфокусировались на Крейне и Полли. Он остановился, дернулся вперед и тут же выскочил наружу, словно ударился головой о притолоку. Дверь захлопнулась за ним. – Что это с ним? – безразлично спросила Полли. Крейн ничего не ответил. Они выпили по второй чашке чая, когда дверь снова открылась и вошел старый, согнутый, седой человек. Его волосы были чисто-белые, длинные и свисали по сторонам. Его тонкое морщинистое лицо было темно-коричневым и казалось дубовой рамой вокруг голубых глаз, таких голубых, что они казались почти что белыми. Он подошел к Крейну осторожной походкой, появляющейся с возрастом, и без разрешения сел за их столик. – Вы тот человек, который ищет карту, верно? "Итак, меня снова спасли от принятия решения", – мелькнуло у Крейна в голове. – Должно быть, так, – ответил он вслух. – Иначе вы бы не спросили. – Справедливо, – сказал старик. – Весьма справедливо. – Он скосил на них нос, затем вытащил красный носовой платок и высморкался. – Ты видел, что произошло с бедным Барни? – С Барни? – Молодой идиот. Он присматривает за автомобилями. Это было ужасно. – А! – Теперь Крейн понял. – Мы никогда не платим за свободно припаркованную машину. Старик кашлянул. – Я не могу нести эту ношу на своей совести, сынок. Барни был третий... третий за двадцать пять лет. Я знал их всех. – Ради Бога, объяснитесь поподробнее! – Лицо Полли пошло пятнами, помада ярким пятном лежала на бескровных губах. Крейн мягко коснулся ее руки. – Что вы видели, мистер?.. – Что и вы. Можете звать меня Лайэм. – Они скосил на них глаза. – Но только не старый Лайэм. Я еще не списан в расход. – И старый черт распутно поглядел на Полли. Крейн улыбнулся, а Полли оживилась. Левая рука Крейна по-прежнему касалась ее. – Почему, Лайэм? – тихо спросил Крейн. – Почему это случилось? – А ты не тратишь время даром, сынок, наверняка нет. Для меня нет необходимости пуститься на несколько часов в объяснения. Они взяли Барни и двух остальных, так что могут чувствовать себя в безопасности. И они в безопасности, дьявольские убийцы. Крейн взглянул на Полли. Он угадал ее мысли, текущие параллельно его собственным – еще один О'Коннелл? Крейн понял, что сидящий с ними человек не настолько старый и дряхлый, как выглядит. Это сверкнуло в нем, как огонь, отраженный от поверхности бегущей воды – и точно бегущей воде, ему было трудно сдержаться. Седые волосы казались подлинными, но слишком осторожная походка, неверные движения, дрожавшие руки подсказывали Крейну вести себя осторожно. Маскировка. Это могло быть маскировкой. Лайэм также показывал, что Крейн знает больше, чем он, что могло быть неудобным или полезным. Крейн имел возможность мягко подталкивать его. – Они думали, что имеют карту, а, Лайэм? Лайэм хихикнул. Морщины на его лице углубились. – Конечно, и это все, что они думали. Трижды за двадцать пять лет... и каждый раз ошибка. – Он снова тихонько захихикал, глаза его увлажнились. Крейн ждал. Наконец, Лайэм сказал: – А эта карта очень ценная, верно? – В настоящий момент, – сказал Крейн, придавая голосу твердость, она не стоит совершенно ничего. – Вы сказали, ничего! – воскликнул Лайэм. – Ничего. – Если поверить в это... тогда, возможно, я зря трачу свое время! – Может быть. А может быть, нет. Скажите, это верно, что Барни забрали, так как они думали, что карта у него? Лайэм поглядел на него так, будто у Крейна внезапно выросли рога. Он не мог знать о глубоком потрясении – потрясении, превратившемся в облегчение, – поразившем Крейна при встрече с человеком, который говорит о карте логично, рационально и без всяких намеков на умственное здоровье Крейна. Лайэм действовал тонизирующе. – Ну, конечно. Зачем бы еще они забрали бедное создание? – И они думали, что у двух других, двадцать пять лет назад, тоже была карта? – Конечно. – Вы знаете, куда они ушли, Лайэм? – Да. Крейн подался вперед. Его пробирала мелкая дрожь, сердце бешено заколотилось в груди. Он прочистил горло. – Вы были там, Лайэм? Ответ не поразил Крейна, он ждал его. Лайэм просто сказал: – Конечно. Пару раз. Очень давно. – Очень давно, – шепотом повторила Полли. – И с тех пор они стали следить за вами ради карты, Лайэм. Не так ли? – Может быть. – Лицо и голос Лайэма внезапно стали хитрыми. – Я хорошо присмотрелся к вам и вашей леди, прежде чем сесть за столик. Я решил, что вы люди, с которыми я могу иметь дело, люди, которые будут честно вести дело со старым человеком. Был еще один – с дьявольским лицом и горящими глазами, который, судя по виду, жарит и ест младенцев на шабашах. – Мак-Ардл? – Видишь ли, сынок, я не удосужился спросить его имя. Всегда есть шанс, что я могу найти настоящего товарища, человека, которому могу доверять... Но я думал, что это только мечты. – Хитрость исчезла и ее место заняла печаль. – Только карты теперь нет. – Но раз вы были... там, значит, у вас должна быть карта. Морщины возле носа и глаз Лайэма углубились. – Одно не следует из другого, юноша. Вовсе нет. Может быть, карта была у меня когда-то давно... Я не хочу, чтобы вы уехали с неправильными мыслями. – Я тоже. То, что случилось сегодня, происходит ведь не каждый день, верно? Лайэм утратил настороженный вид. – Не противоречь самому себе, сынок. Конечно, это необычный случай. Но ты серьезно пытался убедить меня, что карта ничего не стоит? Ты ведь не ожидаешь, что я поверю в это... с тем, что я знаю? – Секунду. – Крейн сделал глубокий вдох. – Сколько вы думаете запросить за нее? – А, так! – Лайэм замкнулся, спрятался в свой панцирь подобно тому, как черепаха втягивает голову. – Если они хватают людей, у которых, по их мнению есть карта, сказала Полли, – а у вас она есть, то почему же они не схватили вас, Лайэм? Он не выглядел опасающимся, напротив, его лицо засветилось хитростью и самодовольством. – Они не могут проникать через кирпичные стены, а что они не могут увидеть, то не могут и подслушать. Вот почему я ждал, пока вы не окажетесь в безопасности под этим кровом. Только не говорите об этом за дверью. Крейн сидел неподвижно. Напротив него сидел человек, владеющий картой. Однако, Крейн не ощущал лихорадки нетерпения, а только спокойствие. Он понимал, что должен сидеть и ждать. Почему? Этого Крейн не знал. Они имели здесь дело с силами чуждыми и неестественными, и Крейн полагался на свои инстинкты. Время действовать еще не настало. Он почувствует, когда оно придет, он станет лучше и сильнее перед лицом конфликта, а пока было затишье перед бурей. Он проделал долгий путь с той бурной ночи, когда разбилось в виде семилучевой звезды стекло на карте полуострова Флориды и западных островов пятнадцатого века. Возможно, была какая-то таинственная связь между этим и его нынешним положением. Он сомневался в этом, но кто знает, кто знает... Это была ночь, когда в его жизнь ворвалась Полли. Лайэм снова заговорил. Они сидели в чайной в маленьком городишке, затерянном в болотах Ирландии. Снаружи снова собрались облака и, пока Крейн глядел в окно, пошел дождь. В чайной стало сумрачно, и Крейн слегка содрогнулся. – Если знать, как пользоваться картой, то ей нельзя определить цену. Это большее чудо, чем горшок золота в том мест, где кончается радуга. – Карта сокровищ, – с сомнением в голосе сказала Полли и покачала головой. – Это все, что вы можете предложить? Лайэм улыбнулся Крейну. – Это предложение немного дает. Подумайте, я еще не делаю его вам... пока что. – Когда вы последний раз ходили в Страну Карты, Лайэм? – спросил Крейн. – Как вы ее назвали? Ну, это достаточно хорошее название. Страна Карты... Да, подходяще. Он пустился было в рассуждения, но тут открылась дверь чайной и вошел высокий, величавый, грубо одетый человек. Его глаза, привычные обозревать просторы под открытым небом, окинули чайную. Его руки были скрещены на груди, руки, явно знакомые с тяжелой работой. Он пошел прямо к Лайэму. – Ну что, Син, что ты мешаешь мне, когда я беседую с приезжими? сердито спросил Лайэм. Человек держался смиренно. Достоинство его оставалось, но он ясно показывал, что ниже по положению, чем Лайэм. Он нервно мял в руках свою матерчатую шапочку. – Я по поводу следующей недели, Лайэм. Все идет вкривь, вкось. Корова... – Ладно, Син. Мне кажется, я уже слышал об этом. Крейн с любопытством наблюдал за ними. Это была деревенская политика, деревенские финансы, прежде проходящие мимо него. Он мог угадать ферму, приходящую в упадок, заем и давление для отдачи долга. На следующей неделе. Ну, а сколько недель будет впереди? Лайэм удивил его. Нежные голубые глаза и белоснежные волосы скрадывали агрессивность, когда он заговорил: – Да, Син. На следующей неделе. Я хорошо знаю, что ты имеешь в виду. Ладно, иди с Богом, не нужно мне твоих благодарностей. Весь вид Сина выражал благодарность. Он помахал руками, будто тонущий, машущий спасательной шлюпке. – Ты хороший человек, Лайэм. Деньги ничего не значат для тебя... – Убирайся! – прорычал Лайэм. Син повернулся и пошел к двери. – До свидания, – сказал он, кивая головой. – До свиданья, до свиданья, – машинально ответил Лайэм. – Что он имел в виду, – спросила Полли с очаровательным женским румянцем, – говоря, что деньги ничего не значат для вас? Лайэм снова хихикнул, словно от доброй шутки, и выпил чай, который Крейн заказал вовсе не для него. – Я расскажу вам, юная леди. Это все часть той же истории, и я не стыжусь признаться, что с удовольствием избавлюсь сразу от... обоих частей. Тот же взъерошенный мальчишка, что появлялся прежде, сунул в чайную голову. – Меня послали за тобой, дед. Они рядом. У ма снова судороги. – Пойдем, Дрэт, – сказал Лайэм, и бросил на стол монеты в уплату за чай. – Ничего с нами не случится. – Выходя из дверей с Крейном и Полли по пятам, он добавил: – Его мать моя дочь. Но она так долго смотрит за домом, что все зовут ее ма. Лайэм остановился у "остина", положив руку на переднее крыло. Он оценивающе осмотрел машину, словно охотничью собаку. – Это наша машина, – сказал Крейн. – Хотите воспользоваться? – Да, только нас обоих. А теперь быстро! Полли шмыгнула за руль, Лайэм сел рядом с ней. Крейн устроился на заднем сидении вместе со взъерошенным парнишкой – Какой ехать дорогой? живо спросила Полли. – Ох, да любой. Вы стоит в правильном направлении. Только давайте побыстрее отсюда! Машина рванулась с места, вынося их из города. Крейн смотрел, как пастбища и каменные ограды проносились мимо. Парнишка рядом с ним весь отдался езде на машине. Полли уделяла все внимание дороге, но Крейн подозревал, что она также думает о предстоящей сделке. Лайэм полулежал на сидении, тяжело, хрипло дыша. – На этой развилке сверните влево и остановитесь у перекрестка, сказал он, наконец. Полли так и сделала. У перекрестка стоял покосившийся двухэтажный каменный дом. Недавний дождь вымыл его синюю черепицу и высокие узкие окна. Надвигалась темнота, дождь и ветер шумели в кронах деревьев над домом. Старый дом походил на замок колдуна в зачарованном лесу. Крейн ожидал следующего оракульского указания Лайэма. – Пройдемте в дом, – небрежно сказал старик. – ночь будет теплая. Крейн вместе с Полли прошел по дорожке к хмурому фасаду. Он не удивлялся тому, что произойдет. Он только знал, что не должен позволить Лайэму уйти, пока тот не поделится картой. Крейн теперь был уверен, что странный седовласый старик владеет картой. И карта была центральной частью в его жизни.

Глава 5

Внутри каменного дома Крейн секунду постоял, дезориентированный, утративший равновесие, обманутый внешним видом унылого, окруженного дубами, железобетонного внешнего вида строения. Обстановка внутри напоминала отель суперлюкс со всеми современными удобствами, которые только существуют для сибаритствующих миллионеров. Современное оформление, скрытое освещение, центральное отопление, футуристские кресла, изменяющие форму при прикосновении и принимающие более удобное положение. Телевизор с настенным экраном. Бар с немыслимым собранием напитков. Мебель, созданная мастерами в безупречном вкусе и редком сочетании стиля и периода. Полли восхищенно воскликнула. Крейн – бывший миллионером, хотя временами и забывал об этом улыбнулся, чувствуя симпатию к человеку, который окружил себя этой замечательной роскошной обстановкой. В стенах были большие продолговатые пустоты, в которых играл свет, и в этих альковах стояли пустые пьедесталы. Лайэм упал в кресло и махнул рукой. На столике, приделанном к ручкам креслах, из лючка со звоном появились бутылка и стаканы, которые старик тут же наполнил. – Присаживайтесь, – сказал он. Гости поблагодарили и воспользовались приглашением. – Теперь я понимаю, что Син имел в виду насчет денег, – сказала Полли. Лайэм благодарно сделал жест стаканом. – Да. И все это ушло. До последнего пенни. – Но этот дом... – Полли осеклась. Она покраснела, и Крейн снова улыбнулся про себя, увидев пятна смущения на ее щеках. Но тут, спасая ситуацию, появился взъерошенный парнишка. – Ма говорит, что их уже нет поблизости. Они были весьма взволнованы, она говорит. – Глаза мальчишки перемещались с поочередно на присутствующих, словно все были давно знакомы ему. – Сейчас она заканчивает готовить обед. Лайэм любяще кивнул ему. – Иди и помоги ей. Будь осторожен. Занимайся своим делом. – Да, дед. – И мальчишка исчез в дальней двери, из которой неслись аппетитные запахи. – Бездельник... Я чувствую страшную ответственность за него. – Лайэм вздохнул и сделал глоток из своего стакана. – Когда его отец... когда его отец умер, это разбило сердце Ма. А все эта карта, – печально закончил он. Крейн подался вперед. – Расскажите нам о Стране Карты. За последние два часа между ними, связанными общими переживаниями, установились определенные отношения. Крейн понял, что это произошло из-за знания о существовании карты и желания владеть ею... а так же из-за знания того, что на может принести. Главная цель Крейна подвергалась изменению. Его первоначальные причины для поиска карты остались нетронутыми, но неуловимо изменился баланс важности. Теперь он искал карту не ради самой карты и даже не ради Адели. Теперь он не просто интересовался исчезновением Аллана Гулда. Он чувствовал, что в карте крылось что-то еще, что-то огромное и более страшное, чем он себе представлял. То, что рассказал Лайэм, вначале просто пробудило детские воспоминания. Сорок лет назад, когда Лайэм был безрассудным молодым человеком, полным ирландского хвастовства, живущего в стране, разрываемой восстанием и войной, когда ирландцы безжалостно истребляли ирландцев, в те тревожные времена он нуждался в карте для какой-то своей темной и хитрой цели, и отыскал карту – Карту – в какой-то маленькой странной лавчонке, где она пылилась десятилетиями. Используя ее, он вступил в Страну Карты. Как он сказал со скупой усмешкой: – Это была счастливая вещь, которую я нес в Ли-Инфиелд, и мешок гранат. Думая о прошлом, пытаясь восполнить пробелы в детских воспоминаниях, Крейн подумал, что сделала бы хорошая винтовка и гранаты против лязгающих чудовищ. – В это путешествие я выяснил достаточно много, чтобы организовать свою жизнь, найти жену и прекрасный дом, и как я думаю, мне не стало гораздо хуже. Полли и Крейн восхищенно глядели на него. Перед ними возрождалась старинная история с сокровищами. Лайэм не знал этого, но никто из них не интересовался сокровищами – если они существовали. – Итак, вы нашли сокровище, – сказал Крейн. – Рад за вас. Но что вы можете сказать о Стране Карты? Вы вернулись назад. Но что было т а м? На этот раз Лайэм был захвачен врасплох. Он поставил стакан и долго глядел на них. – Вы хотите купить карту, не так ли? А если так, то зачем ж еще, как не ради сокровищ? – Ваша дочь вышла замуж, – сказал Крейн, – а вы с сыном снова вернулись в Страну Карты за деньгами – или, может быть, за каким-то сокровищем. Он попал там в ловушку. Теперь деньги у вас подошли к концу и вам нужно еще. Я прав? – Да, сынок, – кивнул седой головой Лайэм. – Все это так. Полли сочувственно хмыкнула. – У вас подошли к концу наличные, – продолжал наугад Крейн. – Ваш внук слишком молод, а вы... вы не так уж и стары, Лайэм. – С внезапным озарением Крейн усилил атаку. – Вы просто боитесь! Лайэм не ответил. Он сидел, сгорбившись, рука, держащая стакан с виски, то напрягалась, то расслаблялась. – Сорок лет я жил в их тени, – сказал он, наконец. – Они, казалось, чувствуют, что карта где-то поблизости. Я никогда по-настоящему не понимал их и уверен, что они не природные, а жуткие сверхъестественные твари... Но я бил их до сил пор и буду бить дальше. – Убежденность в его голосе была скучной и холодной. – У меня есть деньги, достаточно мне на жизнь... достаточно для Ма и мальчишки. Меня не хватит надолго. – А как насчет Сина? – Просто блоха. – Пальцы напрягались и расслаблялись, напрягались и расслаблялись. – Подумайте, разве я не большая шишка в здешних краях? Вы должны понимать это, вы, с вашими фабриками и конторами в Англии. Я простая душа, люблю наслаждения, уважаемый, достойный восхищения... словом, большой человек. Наступают тяжелые времена и приходится продавать картины и статуи, нуждаться и бедствовать. И гордость вонзается мне в кишки, как меч... – А Страна Карты? – А, присвоение сокровищ, горшок с золотом... – Лайэм поднял голову и поглядел на них, страсть и горе на его изможденном лице страшно было видеть. – Вы не знаете, каково это – жить с пониманием, что на холмах лежит богатство палладина, а вы слишком редко бегаете за ней. – Я могу это представить, – мягко сказала Полли. – Колла и я пошли туда перед рождением мальчика. У меня оставалось кое-что из старых ценностей, но Колла безумно хотел пойти и принести богатство, которое вознесет его сына в число высочайших людей в стране... или купить мужа из благородных семейств, если родится дочь. Даже тогда я действительно не... Итак, мы с Коллой взяли автоматы, оставшиеся у меня с войны, и гранаты. Мы снарядились достаточно хорошо и вышли, но они схватили нас. Колла... Колла... – Лязгающие чудовища с руками? – твердо спросила Полли. – А, – удрученно сказал Лайэм, оторванный от своих страшных воспоминаний. – А, так вы знаете. Я не знаю, откуда вам это известно, но вы не знаете всей правды, и это факт. – Он злобно засопел. – Но у вас нет карты. Не забудьте этого. – Значит, вы хотите много денег, Лайэм. И если вы не осмелитесь сами пойти в Страну Карты за ними, то хотите вместо этого продать карту. Отлично. Сколько вам нужно? Взъерошенный паренек, Колла-младший, сунул в дверь голову. У него был дар проделывать это с драматическим эффектом. – Обед готов, дед. Ма говорит, что сдерет с тебя шкуру, если ты позволишь ему остыть. Лайэм медленно поднялся, повертел в руках стакан виски и одним глотком осушил его. Его голубые глаза не отрываясь глядели Крейну в лицо. – Сколько? – повторил он, затем резко повернулся и пошел к двери. Волей-неволей Крейн и Полли последовали за ним. За обедом, простой мясной пищи в роскошном окружении, ничего не было сказано о Стране Карты. Ма оказалась стройной, с приятной фигурой женщиной с такими же голубыми, как у ее отца, глазами. Ее отстраненные, хотя и вежливые манеры вовсе не приглашали к теплому человеческому контакту. Ее отстраненность от мира, как показалось Крейну, происходила скорее от личной замкнутости, поскольку она была совершенно счастлива, оставаясь вечно замкнутой в круговороте определенных дел... И Крейн подумал о своей сестре Адели... По наблюдениям Крейна, у Ма был такой вид, словно она все время прислушивается, готовая вскочить на звук. Они с Полли молча поели. Ма с сыном болтали о местных пустяках и, к удивлению, Лайэм присоединился к ним. Об этих вещах он говорил серьезно и авторитетно, без всякого замешательства. Крейн почувствовал симпатию к этой семье, которой был дан старт Лайэмом и сокровищами из Страны Карты, а затем пришедшей в упадок в трудные времена, неспособной продолжать привычную жизнь, и ни один мужчина в доме не взял на себя ответственность и не пустился снова в опасные приключения в жутком чужом мире за туманной завесой. Было заметно, что в каждой комнате раньше стояли какие-то вещи, теперь уже проданные. Крейну до сих пор были неясны отношения между Лайэмом и Сином, который брал у старика в долг. Почему Лайэм не попросит его сходить в Страну Карты? Ответ был получен, когда Лайэм отложил вилку с ножом, настороженно взглянул на гостей и быстро сказал: – Сто тысяч. Да или нет, мистер Крейн? Первой мыслью Крейна было, что Лайэм, знающий, кто такой Роланд Крейн, знающий, что он сын Исамбарда Крейна, основавшего самый большой инженерный концерн на всем западе страны, должно быть долго спорил с собой, прежде чем назвал круглую сумму в сто тысяч. Конечно, Крейн мог взять сто тысяч с текущего счета без особых хлопот – потребовались бы объяснения, но контора ничего не смогла бы поделать. Что же касается цены карты – как после всего случившегося можно было сравнивать деньги с потенциальными возможностями, заключенными в этом клочке бумаги? "Жить с императорскими богатствами по другую сторону холма и так редко пересекать этот холм, чтобы забрать их!" – подумал Крейн. – Вы уверяете нас, Лайэм, – медленно и очень осторожно сказал он вслух, – что карта приведет в Страну Карты, откуда мы вынесем сокровища? – Вы хотите получить карту, тогда заплатите мне... и сейчас же! – Прекрасная штука доверие, – смущенно произнесла Полли. – Ага! – тут же кивнул Лайэм. – Вы, наверное, удивляетесь, почему я не попросил Сина пойти со мной? Ну, теперь вы знаете это. Когда я услышал, что вы расспрашиваете книгопродавцов, мистер Крейн, ища определенную карту, я кое-что понял. Я понял, что это мой шанс прийти, наконец... – Вы имеете в виду, что раньше не осмеливались предлагать карту для продажи, – сказала Полли, – так как знали, что никто не поверил вам, а вы не сможете доказать существование Страны Карты, поскольку слишком боитесь ее. Но когда появились мы... Мы, должно быть, показались вам манной небесной! – Может быть. Вы принесете оттуда сокровища и можете вернуть свои сто тысяч. Но вы и думать про них забудете. Полные карманы драгоценных камней, гораздо больше, чем на сто тысяч. – И груз мелочей в придачу. Доверие пришло в дом. – Мелочи тоже там есть, – сказал Лайэм. Полли одарила Крейна загадочным взглядом. Что бы она ни сделала, Крейн понимал, что их отношения непременно изменятся. Он держался мужественно, сознавая, что вопрос о деньгах встанет, как только Лайэм заговорит. – Хорошо, – сказал он. – Где карта? Полли поднесла руку к губам, удивляясь самой себе. Но одно дело знать, что человек богат, а другое – когда он доказывает это. Крейн улыбнулся ей. Он ее не винил. – Эй, Ма... Что это? Все посмотрели сначала на Колла-младшего, затем на его мать. Ее лицо быстро бледнело, глаза вращались, ресницы трепетали над белыми глазными яблоками. Она затряслась, затем ее тело стали корчить судороги. Она стояла прямо, повернув голову, и не падала. – Боже милостивый... – выдохнула Полли. Лайэм вскочил сам не свой. – Они рядом! Будь все проклято, они рядом! Он выбежал из комнаты, как старый бородатый краб, бегущий в свою норку при признаках опасности. Глядя ему в спину, Крейн заметил краешком глаз странный поток света, пробивающегося через занавески. Они висели на окнах, вельветовые шторы, натянутые собственным весом. Они совершенно не пропускали света, он пробивался лишь в узкую щель, пульсируя, как далекий маяк в тумане. Крейн двинулся к окну, импульсивно желая взглянуть, что происходит снаружи. – Нет! – Колла-младший бросился ему наперерез с совершенно диким лицом, оставив мать одну. – Нет! Деду не понравится, если вы... Но Крейн уже раздвинул пальцами шторы и выглянул наружу. Сперва он не понял то, что увидел: прямо ему в лицо уставился огромный, мерцающий, с бегущими по его орбите огнями овал. Затем его зрение адаптировалось к неистовому освещению, и он увидел... увидел... глаз! Громадный безумный глаз, уставившийся на него через щель между шторами, глаз, окруженный живым огнем, который Крейн видел, когда он окутал бедного Барни на стоянке. Бесконечно долгую секунду Крейн глядел на этот глаз и живую колонну огня, впившись пальцами в вельветовую штору, затем рывком задвинул шторы. Крейн почувствовал, что весь дрожит, по вискам тек пот. – Они рядом... Хриплый предупреждающий возглас Ма отбросил Крейна от окна, оторвал от зрелища громадного немигающего глаза и вернул в комнату, к здравомыслию и людям, торгующимся из-за порванной карты, из-за порванного куска бумаги, являющегося вратами в иной мир, за который запросили сто тысяч фунтов стерлингов... вернул его в реальный мир! – Живой свет... – пробормотал Крейн, путаясь в словах. Странные формы и цвета горели в его голове, воспоминания принесли подробности света и глаза, глаза, подглядывавшего в комнату, чтобы вырвать у них секрет местонахождения карты! Полли что-то проговорила, подошла, шурша плащом, на негнущихся ногах к окну и протянула руку к шторам. – Нет! – выкрикнул Крейн, но не успел ничего добавить. Полли рывком раздернула шторы, и Крейн не увидел ничего, кроме темноты за прямоугольником падающего из окна света, отражающегося в оконном стекле. Крейн почему-то вспомнил о разбитом стекле карты Флориды пятнадцатого века. – Задерни обратно шторы, девушка! О чем ты думаешь, когда карта так близко! – Хриплый голос Лайэма заставил Полли отдернуть руки. Шторы сомкнулись, заколыхались и замерли вертикальными вельветовыми складками. Старческими руками Лайэм сжимал автомат. Блики света, отразившиеся от голубоватой стали, упали на задернутое окно. Но Крейн знал так же хорошо, как и все другое об этом жутком деле, что видит не просто блики, а прибивающийся из-за штор живой огонь, окружающий глаз... – Дед! – обвиняющим тоном заговорил Колла-младший. – Там был один снаружи. Я видел свет. – Все верно, – успокаивающе заговорил Крейн. – Но он не увидел ничего, кроме моего лица. Серый налет усталости покрыл лицо Лайэма, углубил морщины, затаился в глазах. Его губы дрожали, автомат ходил ходуном в трясущихся руках. – Выпишите мне чек и прилагающуюся к нему расписку, – хрипло сказал он. Его голос казался пародией на сильного человека, которым когда-то был этот трясущийся старик. Крейн сделал, как было велено, добавив записку, адресованную своей конторе. – Они заплатят без всяких вопросов, – сказал он, постучав пальцем по записке. – Они бы лучше... – пробормотал Лайэм, беря узкую полоску бумаги. – Что вы теряете? – прервала его Полли. – Вы же боитесь пользоваться картой. Эта... штука снаружи читает ваши мысли. Если мы не вернемся, вам хуже не будет. Давайте нам карту, Лайэм, и мы уйдем. Он обиженно глянул на нее, шевельнув стволом "томми". Крейн почувствовал, что не должен терять время на симпатии этому старику. Недавнее происшествие с глазом потрясло его, дало ему галлюцинаторное видение его души, отраженное и искаженное. Лайэм был позер, шелуха, слизняк без раковины, который когда-то в юности казался себе неустрашимым. Праздная жизнь уничтожила не только его мораль и самоуважение, но и волю. Крейн глядел, как Лайэм подкрался к окну, вытянул мизинец и, чуть раздвинув им шторы, поглядел в щелочку, вытянув шею. – Они рядом, – с трудом вымолвил Лайэм, держа наготове автомат. – Карта, – зло бросил Крейн. Пальцы Лайэма окаменели от нежелания. Он сунул руку в карман, достал ее, не выпуская из другой руки автомат. – Они могут видеть. – Его рука снова двинулась к карману. – Но они не могут видеть через кирпичные стены и плотные шторы... и также не могут слышать. Однако, откуда они узнали про нас? Они никогда прежде не следили за нами так. – Когда моего мужа схватили, я начала чувствовать их, – на удивление всем заговорила Ма. – Я знаю! Я знаю их и их методы! Я чувствую их. А за этими иностранцами следили, но не они. Нет, нет, не они! За ними следил другой, темный... с дьявольским обликом... И тут Полли прервала чары, навеянные странными событиями в этой комнате. – А, – сказала она, – мы знаем о нем. Он тоже ищет карту. Почему бы вам не отдать нам карту, выпить виски и пойти спать. И на вас снизойдет мир! Лайэм яростно сунул руку в карман, словно ныряя в прорубь во время Рождества, достал кожаный бумажник и бросил его на стол. Руки Крейна и Полли столкнулись, потянувшись одновременно к бумажнику. Полли отдернула руку и нервно рассмеялась. – Извини, Рол. Ты заплатил за карту. Разумеется, она твоя. У Крейна не было времени проявлять галантность. Он что-то пробормотал, раскрывая бумажник, нетерпеливо разворачивая находящийся в нем сверток, желая поскорее увидел карту, раскрыть секрет которой он стремился все лучшие годы своей жизни. Ему было трудно оставаться спокойным – наступил момент, которого он ждал все эти годы. Сверток был странно тонким для того, чтобы в нем находился путеводитель. Понимание этого возникло вместе со вспышкой удивления от медлительности его собственного восприятия. Крейн развернул вощеную обертку. Свет отразился от белой бумаги, местами пожелтевшей от возраста, показались черные штрихи линий и неровно оборванный край. Карта. Наконец-то она в его руках, в странном роскошном и одновременно бедном доме, принадлежащем семье, которая жила на доходы от карты, в сердце ирландских болот. Руки Крейна затряслись. Он подумал об отце и об Адели, которая до сих пор играла в куклы. – А где сам путеводитель? – подозрительно спросила Полли. – Доверие, чего же еще вы хотите? – напомнил Лайэм. – Все в порядке, – сказал Крейн. – Вы не представляете Полли, это не та карта, что была у моего отца и Аллана. Понимаете? Эта та часть карты, которая была оторвана. Другая ее половина. В этот завершающий момент сознание Крейна напоминало айсберг, дрейфующий в арктических морях. Все, что они с Полли узнали о карте и Страны Карты, кричало об опасности мигающими красными лампами и ревом сирен. Крейн уже решил, что пойдет туда один. Полли должна остаться в стороне. Но теперь, теперь ледяная глыба его сознания начала таять. Он подумал о сверхъестественном свете, захватившем служителя стоянки, о безумном и гибельном глазе, уставившемся прямо ему в лицо, об истории Коллы, отправившимся за сокровищами и не вернувшемся, о грызущем страхе, отравившем счастливую жизнь этой семьи, об Аллане, об Адели, о его собственных искаженных временем воспоминаниях об ужасных чудовищах, с лязганьем появившихся из ниоткуда. Ма всхлипывала, издавая тонкие булькающие звуки, нарушавшие тишину в комнате. Лайэм все еще держал чек, поглаживая его. Полли глядела на карту – другую половину карты, и свершившееся чудо наполняло ее благоговением, заставляя чаще дышать вздымающуюся грудь. Юный Колла быстро подошел к своей матери. – Да! – сказал вдруг Лайэм. – Они знают! Они знают! Полли холодными пальцами взяла карту у Крейна, сложила ее и положила обратно в кожаный бумажник. Ее руки обращались со старой бумагой уверенно, но осторожно, следуя давно сложившимся сгибам. – Пойдемте, Рол. Уйдем отсюда. Крейн пошел сразу, будто его включили, почти неслышно попрощался, обернувшись к стремительно, как гильотина, закрывающейся двери. Дом остался за его спиной, таинственный, без проблеска света в окнах. Они стояли на крыльце в ветренной, влажной темноте. Дом был застывший и мрачный. Идя, казалось, бесконечный путь до автомобиля, они чувствовали себя нагими. – Они не знают, что мы имеем то, что имеем, – прошептала Полли. Они испуганно взглянули вверх, ожидая увидеть дьявольский ромб света и одновременно уверенные, что его там не будет. – Они не могут видеть сквозь материальные объекты, – едва шевеля губами, прошептал Крейн, – и также не могут слышать то, что мы говорили. Машина... – Да, машина... Машина предполагала убежище, тепло, уединение и комфорт, она являлась изолированным местом, едущим по холодному и враждебному миру. Крейн представил себе, как они отъезжают при свете фар, и ощутил себя освещенной мишенью в тире. Свет можно будет включить лишь за развилкой, где он уже не будет виден. – Без фар, – коротко сказал он. Полли завела двигатель, и они медленно поехали в темноте прочь от этого дома, полного опасных секретов и нагноившихся страхов. Они поехали на восток. – Насколько хорошо они могут видеть нас? – раздраженно спросила Полли. – Мы должны, по крайней мере, включить габаритные огни. Ничего не сказав, Крейн протянул руку и включил габариты. Он не знал, хорошо ли может видеть этот огромный, холодный, ужасный глаз, неморгающе уставившийся из ромба живого света. Но он чувствовал, как в нем шевелится страх, подгоняя его, желая, чтобы Полли опрометчиво вела машину в дождливой темени. Над ними плыло небо, затянуто черными тучами. Полли вела машину быстро, прилагая все свое мастерства, так что автомобиль мчался на полной тяге, чуть слышно шурша шинами. Пальцы Крейна нащупали в кармане бумажник, и он удивился. Даже если это другая половина, это все та же карта, и он наконец-то едет по ней.