Текст книги "Голос омара"

Автор книги: Генри Каттнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Н-ну? – спросил он.

– Подождите немного, – сказал Макдафф. – Когда Эсс Пу убедится, что мы знаем все, он поймет бессмысленность запирательства. Позвольте действовать мне.

Видя, что Макдаффа не остановить, капитан буркнул что-то неразборчивое и, взяв толстый том «Справочника межзвездного права», принялся листать страницы. Эсс Пу резко щелкнул клешнями.

– Неважный план, – продолжал Макдафф. – С самого начала даже для меня, гостя на Тау Альдебаране, было ясно, что администрация планеты насквозь продажна. Нужно ли и дальше искать ответ? Думаю, нет. Сейчас мы летим прямо на Ксерию, чьи жители много лет подряд всеми правдами и неправдами стараются порушить монополию альдебаранцев.

Он с негодованием ткнул сигарой в сторону алголианина.

– Купленный ксерианами, ты прибыл на Тау Альдебарана, сам подкупил несколько высших чиновников, добыл семена сфиги и перехитрил таможенников. Подарив бургомистру Ао, ты заручился его тайной поддержкой. Можешь пока не отвечать, – поспешно добавил он, желая продлить свой триумф.

Эсс Пу вдруг вспомнил кое-что, и из горла его вырвался булькающий звук:

– Летейская пыль! А-а-а! – Алголианин бросился на Макдаффа.

Тот поспешно отступил за стол.

– Вызовите своих людей, капитан, – посоветовал он.

– Он совсем спятил. Нужно его разоружить.

– Алголианина можно разоружить, только расчленив, – рассеянно ответил Рэмсей, отрываясь от параграфов и статей. – Я вижу, ты не оправдываешься, Эсс Пу?

– А как он может оправдываться? – вмешался Макдафф. Этот близорукий мерзавец посадил семена в своей кабине, и даже не поставил там нейтрализатор запахов. Глупцов не стоит жалеть.

– Н-ну? – спросил капитан с непонятным сомнением. Эсс Пу тряхнул узкими плечами, многозначительно хлопнул хвостом об пол и раззявил пасть, изображая улыбку.

– Сфиги? – спросил он. – Конечно. Ну и что?

– Сам признался! – восхитился Макдафф. – Больше ничего и не требуется. Берите его. Мы поделимся наградой, если она будет, капитан.

– Нет, – решительно ответил Рэмсей, откладывая справочник. – Ты снова влип, Макдафф, потому что не знаешь межзвездного права. Мы находимся за пределами зоны ионизации Тау Альдебарана, и значит, вне ее юрисдикции. Все остальное просто треп, однако значение этого параграфа совершенно ясно. Альдебаранцы сами должны были следить, чтобы никто не выкрал у них семена сфиги, а если уж не смогли этого сделать, то мне-то и подавно наплевать. Честно говоря, и не могу. Это противоречит закону.

– Вот именно, – самодовольно ответил Эсс Пу.

Макдафф вздохнул.

– Вы потворствуете контрабанде?

– Ко мне не подкопаешься, – сказал алголианин, делая в сторону Макдаффа оскорбительный жест.

– Он прав, – признал Рэмсей. – Закон говорит об этом совершенно однозначно. Что касается моего К этому отношения, то Эсс Пу может держать у себя сфиги, маргаритки и даже заразиху, – задумчиво добавил он.

Омар фыркнул и повернулся к двери. Макдафф умоляюще положил руку на плечо капитана.

– Но он мне угрожал! Моя жизнь в опасности! Взгляните на его клешни.

– Да, – неохотно сказал Рэмсей. – Ты знаешь, что грозит за убийство, Эсс Пу? Хорошо. Приказываю тебе не убивать этого жалкого мошенника. Я вынужден придерживаться устава, поэтому смотри, чтобы я или кто-нибудь из команды не поймал тебя на месте преступления. Усек?

Эсс Пу, похоже, все усек. Он хрипло засмеялся, щелкнул клешнями и выкатился из комнаты, весело раскачиваясь на ходу.

Оба охранника стояли под дверью.

– Сюда, – приказал им Рэмсей. – У меня есть для вас работа. Отведите этого зайца к уборщикам, и пусть старший им займется.

– Нет! Нет!! – заверещал Макдафф, пятясь. – Только троньте меня! Отпустите! Я не пойду! Отпустите меня! Капитан, я требую… Капитан Рэмсей!

Прошло несколько дней, разумеется, бортового времени. Ао по-прежнему лежала, свернувшись в своем гамаке, погруженная в сонные видения. Где-то под потолком послышалось сопение, скрежет и покашливание, а затем за решеткой вентиляционного отверстия появилось лицо Макдаффа.

– Ах, моя маленькая подружка, – приветствовал он ее. Так вот где ты. Мне теперь приходится ползать по вентиляционным каналам, словно какому-то фагоциту.

Он внимательно осмотрел густую сетку.

– Приварена, как и везде. Во всяком случае, я хоть вижу, что к тебе хорошо относятся, моя дорогая.

Он вожделенно уставился на обильно заставленный поднос с завтраком. Ао мечтательно смотрела в пространство.

– Я отправил сообщение, – продолжал голос из глубины стены. – Продал несколько ценных семейных реликвий, которые были при мне, и набрал достаточно денег, чтобы послать телеграмму по льготному тарифу. К счастью, мое удостоверение журналиста еще сохранилось.

Среди обширной коллекции документов Макдаффа можно было найти что угодно, вплоть до членского билета Клуба Низкорослых Любителей Овсянки и Маршей.

– Более того, я только что получил ответ. И теперь придется рискнуть, моя дорогая. Сегодня в кают-компании объявят условия лотереи, и я должен там быть, даже под угрозой ареста или избиения. Это будет нелегко. Можно сказать, я пал здесь жертвой всех возможных оскорблений, за исключением… какая наглость! – воскликнул он вдруг.

Веревка, обвязанная вокруг ноги, натянулась и потащила его вглубь шахты. Крики Макдаффа быстро удалялись. Слабеющим голосом он сообщил, что в кармане у него бутылка битетрапентатрихлорофеноксиуксусной кислоты, которая может разбиться и угрожать его жизни. После этого все стихло. Ао осталась невозмутимой, почти не заметив недолгое присутствие Макдаффа.

– Да, – философски заметил этот последний, удирая по коридору от твердого носка ботинка инспектора контроля атмосферы, – справедливость слепа. Вот тебе благодарность за сверхурочную работу… по крайней мере, три минуты после конца рабочего дня. Зато теперь я свободен и могу приступить к делу.

Пять минут спустя, ускользнув от инспектора и слегка почистившись, он смело двинулся в кают-компанию.

– Очко в мою пользу, – рассуждал он. – Эсс Пу, вероятно, не знает, что Ао здесь. Когда он в прошлый раз гнался за мной, то все время жаловался, что из-за меня оставил ее на Альдебаране. Увы, пока это мое единственное преимущество. А сейчас нужно затеряться среди пассажиров и не попасться на глаза Эсс Пу, капитану Рэмсею и остальной команде. Хотел бы я обладать способностями жителей Церес[6]6
  Жителей Церес долгое время считали невидимыми. В конце концов оказалось, что на Церес никто не живет.


[Закрыть]. Ну ладно.

Осторожно продвигаясь в сторону кают-компании, Макдафф размышлял о преследующих его неудачах. Молниеносный темп, в котором он скатывался по лестнице общественной иерархии корабля, просто ошеломлял.

– Хотите заставить Архимеда работать лопатой? – спросил он. – Это все равно, что взвешивать слона на аналитических весах.

Ему велели заткнуться и браться за лопату. Макдафф тут же принялся обдумывать лучший способ использования принципа рычага. Какое-то время у него занял точный расчет коэффициента влияния фоновой радиоактивности на альфа-волны мозга.

– Иначе может случиться что угодно, – объяснил он и продемонстрировал.

Черенок с треском сломался.

По просьбе старшего уборщика Макдаффа перевели на другую работу. Однако вскоре стало ясно, что знания, которыми он обладает, не включают сведений о глажении белья, смазывании гомеостатически-симбиотического контрольного механизма, обеспечивающего удобства пассажирам, равно как и умения проверять показатель рефракции биметаллических термостатов. Когда это было доказано на практике, его перевели в секцию гидропоники, где он устроил происшествие с радиоактивным изотопом углерода. Макдафф говорил потом, что дело тут не в изотопе, а в гаммексене, точнее, в применении этого инсектицида без мезоинозитола…

Как бы то ни было, когда тридцать квадратных футов тепличного ревеня принялись в результате мутации, вызванной гаммексеном, выделять двуокись углерода, Макдаффа отправили прямо на кухню, где ему удалось подсыпать в суп гормон роста, что едва не привело к катастрофе.

Сейчас он был не самым ценным работником секции контроля атмосферы и выполнял работу, которой никто другой заниматься не хотел. Все чаще чувствовал он запах сфиги. Ничто не могло замаскировать этого специфического аромата, проходящего с помощью осмоса сквозь клеточные фильтры, проникающего во все уголки корабля и в ноздри всех пассажиров.

Пробираясь в кают-компанию, Макдафф отметил, что слово «сфиги» было на устах у всех, как он и предвидел.

Он осторожно остановился на пороге зала, окружающего весь корабль по периметру наподобие пояса – или, точнее, галстука – так что пол везде поднимался в обе стороны. Идущий по этому залу, чувствовал себя как белка в колесе.

– Какая роскошь! – вслух подумал Макдафф.

Его душа сибарита рвалась к столикам, заставленным всевозможными холодными закусками. Мимо проехал по своему рельсу подвижной бар, похожий на дворец изо льда. Оркестр играл «Звездные Дни и Солнечные Ночи» – произведение, вполне уместное на корабле, летящем в пространстве, а воздух наполнял чудесный аромат сфиги.

Несколько минут Макдафф невозмутимо стоял у дверей, разглядывая толпу пассажиров. Он ждал появления капитана Рэмсея. Наконец послышались возбужденные голоса, и пассажиры сбежали по наклонному полу салона, собравшись в одном месте. Прибыл капитан. Макдафф молниеносно растворился в толпе.

С улыбкой на покрытом шрамами лице Рэмсей стоял посреди кают-компании. Он нигде не видел ни следа Макдаффа, хотя время от времени из-за широкого тела представителя чешуекрылых с Плутона доносились чьи-то тихие комментарии.

Капитан заговорил:

– Как вы, конечно, знаете, мы должны установить правила лотереи. Возможно, кое-кто из вас впервые в космосе, поэтому мой заместитель объяснит, как это делается. Мистер Френч, пожалуйста.

Мистер Френч, серьезный молодой человек, откашлялся, помешкал и внимательно оглядел собравшихся, когда за спиной чешуекрылого пассажира кто-то захлопал в ладоши.

– Спасибо, – сказал он. – Э-э… многие, вероятно, знают принципы традиционной корабельной лотереи, когда пассажиры угадывали время прибытия судна в порт. Наши компенсационные системы, эффекторы и субтракторы ведут наш корабль настолько четко, что мы можем не сомневаться в точном времени прибытия на Ксерию…

– К делу, парень, к делу, – произнес чей-то голос, и капитан Рэмсей нервно посмотрел в сторону пассажира с Плутона.

– Э-э… да, – продолжал мистер Френч. – Есть у кого-нибудь идеи?

– Угадывание даты на монете, – предложил кто-то, но его заглушил хор голосов, произносящих слово «сфиги».

– Сфиги? – спросил капитан Рэмсей, изображая удивление. Вы говорите о духах?

Все рассмеялись. Слово взял житель Каллисто, похожий на мышь.

– Капитан Рэмсей, – сказал он. – А может, устроить лотерею с семенами сфиги, как это делают на Тау Альдебарана? Насколько я знаю, она заключается в угадывании числа семян в первом плоде сезона. Предсказать количество семян невозможно. Иногда их несколько сотен, иногда – несколько тысяч и сосчитать их нельзя, не разрезая плода. Если Эсс Пу согласится…

– Позвольте мне убедить алголианина, – сказал капитан.

Омар угрюмо поглядывал по сторонам и поначалу отказался, но потом согласился – за половину выигрыша. Только очарование сфиги и исключительный шанс рассказывать об этой лотерее всю оставшуюся жизнь заставили пассажиров смириться с такой беспардонной алчностью. В конце концов все было оговорено.

– Стюарды пройдут по кают-компании, – сказал Рэмсей, – и раздадут карточки. На них нужно написать свою фамилию и предполагаемое число семян сфиги, а затем бросить в ящик. Эсс Пу, вы тоже можете принять участие, если захотите.

Алголианин захотел. Он не собирался упускать случая. После долгого раздумья он написал какое-то число, со злостью нацарапал свою подпись (фонетическую) и уже хотел удалиться, когда что-то еще более утонченное, чем запах сфиги, воцарилось в воздухе. Разговоры стихли, и все головы повернулись в одну сторону. Удивленный Эсс Пу огляделся, и его яростный рев несколько секунд метался между стенами кают-компании. Стоявшая на пороге Ао не обратила на это внимания. Она вглядывалась своими прекрасными глазами куда-то вдаль, распространяя вокруг себя волны очарования. Ее присутствие подняло температуру всех живых существ в салоне, и Эсс Пу не был исключением. Как я уже говорил, хорошее самочувствие алголианина обычно выражается в безграничной ярости.

– Моя! – хрипел омар, размахивая клешнями перед носом капитана. – Она моя!

– Держи свои клешни при себе, приятель, – с достоинством ответил Рэмсей. – Пошли-ка вон в тот угол. Попробуй-ка изложить свое дело повежливее. Вот щас давай!

Эсс Пу потребовал Ао и достал документ, подтверждающий, что он прибыл на Тау Альдебарана с девушкой, как ее опекун. Капитан Рэмсей задумчиво потер подбородок. Тем временем бурлили пассажиры, бросая свернутые карточки в ящик. Запыхавшийся Макдафф выбрался из толпы как раз вовремя, чтобы вырвать девушку из клешней.

– Полегче, омар! – с угрозой произнес он. – Только тронь ее, и пожалеешь!

Таща за собой Ао, он отскочил за спину капитана Рэмсея.

– Так я и думал, – сказал офицер, грозя пальцем омару: Не говорил ли я тебе, Макдафф, чтобы ты не приближался к пассажирам?

– Это нарушение закона! – кричал Макдафф. – Ао находится под опекой у меня, а не у этого уголовника!

– И ты можешь это доказать? – спросил Рэмсей. – У него-то есть свидетельство.

Макдафф вырвал документ из клешни Эсс Пу, бегло просмотрел, смял и бросил на пол.

– Вздор! – презрительно сказал он, обвиняющим жестом вынимая телеграмму. – Читайте, капитан. Как видите, это отправлено правительством Малой Веги. Они утверждают, что Ао была нелегально вывезена с планеты, и что именно алголианин подозревается в этом преступлении.

– Что? – удивился Рэмсей. – Минуточку, Эсс Пу!

Однако омар уже торопливо пробирался к выходу. Рэмсей нахмурился, перечел телеграмму, потом оглядел зал и подошел к цефанскому прокурору, находившемуся среди пассажиров. После краткого разговора он вернулся, качая головой.

– Я мало что могу сделать, Макдафф, – сказал он. – Это не нарушение межзвездного закона, увы. Я лишь могу отдать Ао законному владельцу, а поскольку такого здесь нет…

– Ошибаетесь, капитан, – прервал его Макдафф. – Вам нужен законный опекун девушки? Он перед вами. Вот вторая часть телеграммы.

– Что?! – воскликнул капитан Рэмсей.

– Вот именно: Теренс Лао-Цзе Макдафф. Так здесь написано. Правительство Малой Веги приняло мое предложение стать Loco parentis[7]7
  Loco parentis (лат.) – здесь: опекуном.


[Закрыть] для Ао, pro tern[8]8
  pro tern (лат.) – временно.


[Закрыть].

– Ладно, – неохотно согласился офицер, – Ао остается под твоей опекой. Тебе придется утрясать это с властями на Ксерии, ибо, не будь я Ангус Рэмсей, ты вылетишь с корабля, едва только мы сядем. Можете драться там с Эсс Пу. А пока я не желаю видеть члена команды среди пассажиров. Шагом марш!!!

– Я требую уважения моих прав пассажира, – запальчиво произнес Макдафф, отступая на шаг. – Лотерея включена в стоимость билета, и я требую…

– Ты не пассажир, а недисциплинированный член команды.

– Ао пассажирка! – пискнул довольный Макдафф. – Она имеет право участвовать в лотерее, не так ли? Ну, капитан, дайте же мне карточку!

Рэмсей пробормотал что-то сквозь зубы, но сделал знак стюарду.

– Пусть Ао заполнит карточку.

– Вздор, – сказал Макдафф. – Ао находится под моей опекой, и я заполню карточку вместо нее. Более того, если окажется, что каким-то чудом она выиграла, я буду обязан распорядиться этими деньгами в ее интересах, то есть купить нам обоим билеты на Малую Вегу.

– К чему весь этот шум? – смягчился вдруг капитан.

– Если тебе повезет, если произойдет такое чудо…

Прикрывая рукой карточку, Макдафф быстро заполнил ее, свернул и бросил в отверстие. Рэмсей взял у стюарда ящик и запечатал его.

– Честно говоря, – заметил Макдафф, глядя на него, – меня угнетает атмосфера, царящая на «Саттере». Глядя на потворство контрабанде, мошенничество адвокатов и азартные игры, вынужден заметить, капитан, что ваш корабль – гнездо порока. Идем, Ао, поищем воздуха посвежее.

Ао лизнула свой большой палец и подумала о чем-то очень приятном, может, о вкусе своего пальца. Этого никто никогда не узнает.

Прошло немного времени – и бергсонианского, и ньютоновского. Похоже было, что Макдаффу недолго осталось пребывать на корабле.

– Взявший меч от меча и погибнет, – сказал капитан Рэмсей своему первому офицеру в тот день, когда «Саттер» должен был прибыть на Ксерию. – Я только удивляюсь, что Макдафф до сих пор ухитряется избегать клешней Эсс Пу, хотя постоянно крутится вокруг сфиги. Не пойму, чего он хочет добиться, торча у кабины алголианина со счетчиком йодистого натрия и спектроскопами. Что бы он ни написал на своей карточке, этого уже не изменить: ящик заперт в моем сейфе.

– А если он найдет способ открыть его?

– Не найдет. Кроме часового замка сейф контролируется альфа-волнами моего мозга… О, легок на помине. Смотрите-ка, кто к нам идет.

В коридоре появилась приземистая, но ловкая фигура, на шаг опережавшая алголианина. Макдафф тяжело дышал и, заметив офицеров, скользнул между ними, как цыпленок под крыло наседки. Ослепленный ненавистью, омар щелкнул клешнями перед носом капитана.

– Опомнись, человече! – крикнул ему Рэмсей.

Эсс Пу что-то пробулькал и замахал в воздухе какой-то бумагой.

– Много чести! – язвительно заметил из своего временного укрытия Макдафф. – Это же просто омар-переросток. Стоит кому-то вырасти, как его относят к гуманоидам; совсем снизили критерии. Так и лезет всякая шпана со всей Галактики. Марсиане положили начало, и теперь уже не остановишь. Я понимаю: некоторый либерализм нужен, но ведь это оскорбляет достоинство истинных гуманоидов, когда гордым именем Человек называют какого-то там омара. Он ведь даже не двуногий. Честно говоря, даже то, как он носит свой панцирь, оскорбительно для общественной морали.

– Да ладно, это я так, к слову пришлось. Что это такое, Эсс Пу? Что за бумагу ты мне суешь?

Из бессвязного бормотания алголианина офицеры поняли, что Макдафф уронил эту бумагу, удирая. Омар требовал, чтобы капитан внимательно прочел эти записи.

– Потом, – ответил Рэмсей, запихивая ее в карман. – Щас мы будем садиться на Ксерию, и мне нужно в рубку. Шагом марш, Макдафф!

Макдафф повиновался с удивительной готовностью, по крайней мере, пока находился в поле зрения капитана. Хрипло ворча, Эсс Пу двинулся следом за ним. Только тогда капитан вынул бумагу из кармана, прочитал, фыркнул и подал первому офицеру. На листе было написано:

Задача: Определить, сколько семян находится в спелом плоде, в котором, кстати, не все семена могут быть уже сформированы. Обычный диапазон волн непригоден.

Первый день: Попытка пометить сфиги радиоактивным изотопом, чтобы затем день за днем следить за его распадом и составлять графики. Неудача. Эсс Пу расставил ловушку – явный признак преступного менталитета. Удалось ускользнуть.

Второй день: Попытка подкупить Эсс Пу Эликсиром Молодости. Увы, я забыл, что алголиане презирают молодость (маленькие мозги больше всего ценят крупные размеры). Эсс Пу в ярости.

Третий день: Попытка сфокусировать инфракрасное излучение на сфиги и измерить вторичное излучение акустическим интерферометром. Неудача. Эксперимент с окрашиванием клеток плода световыми волнами. Неудача.

Четвертый день: Попытка впустить хлороформ в кабину Эсс Пу. Неудача. Невозможно подобраться к плоду настолько, чтобы опробовать протонный ядерный резонанс. Начинаю подозревать, что Эсс Пу повинен в том, что случилось с капитаном Мастерсоном на Тау Альдебарана. Вероятно, подкрался к нему сзади на темной улице. Все грубияны – трусы. Не забыть бы натравить на Эсс Пу ксериан после посадки. Но как?

На этом «дневник» заканчивался. Френч вопросительно взглянул на капитана.

– Я не знал, что Макдафф использует такие научные методы, – буркнул Рэмсей. – Это лишь подтверждает слова Эсс Пу о том, что Макдафф пытается подобраться к сфиги. Однако, до сих пор он не смог и впредь не сможет. А щас готовимся к посадке.

И он удалился вместе с наступающим ему на пятки первым офицером. Некоторое время в коридоре было пусто и тихо, потом на стене ожил интерком:

– Сообщение для всех. Вниманию пассажиров и команды «Саттера». Приготовиться к посадке. Сразу после нее пассажиры собираются в кают-компании и проходят таможенный досмотр. Там же будут сообщены результаты лотереи. Явка обязательна. Благодарю за внимание.

Наступившую тишину нарушал лишь звук тяжелого дыхания, а затем кто-то другой произнес:

– Тебя тоже касается, Макдафф. Понял?

Через четыре минуты «Саттер» опустился на Ксерию. Протестующего Макдаффа вытащили из каюты и приволокли в салон, ще уже собрались все пассажиры. Явились ксерианские чиновники и, с трудом скрывая радость, бегло просматривали документы пассажиров и без особого рвения обыскивали корабль в поисках контрабанды. Ясно было, что их интересуют только сфиги. Посреди кают-компании установили стол, а на него сфиги – каждое растение в отдельном горшочке. Полные золотистые плоды свисали с веток, а розовый отблеск их пушистой кожицы доказывал, что они созрели. Вокруг расходился небесный запах. Эсс Пу стоял на страже, время от времени обмениваясь фразами с начальником ксериан, который уже успел прикрепить[9]9
  Разумеется, с помощью присосок.


[Закрыть] медаль к панцирю алголианина.

– Какая наглость! – кричал, вырываясь, Макдафф. – Мне нужно было всего несколько минут, чтобы закончить важные исследования…

– Перестань щелкать клювом, – сказал ему капитан Рэмсей. Я лично с наслаждением вышвырну тебя из «Саттера».

– И оставите меня на милость этого омара? Он же меня убьет! Я взываю к нашей гуманоидальной общности…

Капитан Рэмсей коротко посовещался с начальником ксериан, и тот кивнул.

– Вы правы, капитан, – сказал он или, если быть точным, сказало оно. – По нашим законам должники отрабатывают долг, а телесные повреждения наказываются, в зависимости от степени их тяжести, различными денежными штрафами. Разумеется, за убийство мы наказываем смертью. А почему вы спрашиваете?

– Это относится и к Эсс Пу? – продолжал расспрашивать капитан.

– Конечно, – ответил ксерианин.

– Вот видишь, – многозначительно заметил Рэмсей Макдаффу.

– Хорошо? Он будет так богат, что сможет позволить себе заплатить за удовольствие изуродовать меня! А у меня так легко появляются синяки.

– Но он, по крайней мере, не убьет тебя, – успокоил Рэмсей. – Это будет для тебя уроком, Макдафф.

– Ну раз так, то я хотя бы приложу ему сначала, – сказал Макдафф, вырвал у ближайшего пассажира толстую трость и с треском обрушил ее на панцирь омара. Алголианин издал жуткий свист и, взъярившись до безумия, бросился на Макдаффа, который, пользуясь тростью, как рапирой, отступал, не переставая, однако, наносить удары.

– Ну, иди сюда, ты, холодная закуска! – выкрикивал он. Давай разберемся!

– Бей, Макдафф! – подбадривал эрудит с Ганимеда.

– Стоять! – рявкнул капитан Рэмсей, созывая своих людей на помощь. Однако, ксериане оказались первыми и быстро воздвигли стену между дерущимися. Потом один вырвал трость из руки Макдаффа.

– Если он тебя ранил, Эсс Пу, то выплатит штраф, – сказал начальник. – Так гласит закон. Ты ранен?

По звукам, издаваемым омаром, можно было понять, что нет. Ксерианское право не учитывает оскорбленного достоинства. Термиты – существа не шибко гордые.

– Давайте, наконец, закончим, – сказал капитан Рэмсей, разозленный разгромом своей кают-компании. – Только три пассажира выходят здесь: Ао, Эсс Пу и Макдафф.

Макдафф огляделся, нашел Ао и поспешно спрятался за ее спиной.

– Кстати, – сказал ксерианин, – Эсс Пу рассказал мне о лотерее. Мы не возражаем, но с условием, что ни один нексерианин не подойдет к столу, и я лично сосчитаю семена.

– Хорошо, – согласился Рэмсей, беря запечатанный ящик и отходя в сторону. – Когда вы разрежете самый большой плод и сосчитаете семена, я открою ящик и назову победителя.

– Подождите! – воскликнул Макдафф, но никто не обратил на него внимания.

Начальник ксериан поднял со стола серебряный нож, выбрал самый крупный и спелый плод сфиги и старательно разрезал его пополам. Половинки упали на стол, демонстрируя идеальную внутренность… без семян. Тревожный крик ксериан эхом отразился от стен зала. Серебряное лезвие засверкало, рассекая плод на мелкие кусочки, однако в кремовой мякоти не нашлось ни единого семечка.

– Что случилось? – допытывался Макдафф. – Нет семян? Это обман. Я никогда не верил этому Эсс Пу. Он пыжился как…

– Тихо! – холодно остановил его ксерианин.

Среди общего молчания и растущего напряжения он поднял серебряный нож еще раз.

– Нет семян? – тупо спросил капитан Рэмсеи, когда был вскрыт последний плод. Ксерианин молчал, поигрывая ножом и пристально глядя на Эсс Пу. Алголианин казался таким же удивленным, как все остальные, однако, как громко заметил Макдафф, с омарами ни в чем нельзя быть уверенным. Капитан Рэмсеи отважно нарушил молчание, вышел вперед и напомнил чиновникам, что представляет здесь ГБР.

– Без проблем, – холодно ответил ксерианин. – На борту вашего корабля, капитан, мы ничего не можем сделать.

– Этот омар мне сразу не понравился, – торжествующе заявил Макдафф. – Взял у вас деньги и стакнулся с альдебаранцами. Мошенник! Поспешное бегство с Тау Альдебарана и всем известная склонность к летейской пыли…

Яростно взревев, Эсс Пу бросился на Макдаффа, который в последний момент успел выскочить через открытый люк в слабый свет ксерианского дня. Эсс Пу погнался за ним, громко ругаясь, мембраны его пылали пурпуром. Начальник ксериан мгновенно отдал приказ, и остальные ксериане выбежали следом за ними. Снаружи донеслись странные звуки, и вскоре появился запыхавшийся Макдафф.

Один.

– Странные существа эти алголиане, – доверительно обратился он к начальнику, качая головой. – Я вижу, ваши люди… э-э… да, задержали Эсс Пу.

– Да, – ответил термит. – За пределами корабля он подпадает под нашу юрисдикцию.

– Так я и думал, – буркнул Макдафф, медленно подходя к Ао.

– Минуточку, – сказал Рэмсеи ксерианину. – Вы не…

– Мы не варвары, – с достоинством ответил тот. – Мы дали Эсс Пу пятнадцать миллионов космических кредитов за эту работу, и он нас обманул. Если он не сможет отдать эти пятнадцать миллионов плюс проценты, то будет их отрабатывать. А час работы на Ксерии (тут Макдафф нервно сглотнул) стоит одну шестьдесятпятую кредита.

– Это абсолютно противозаконно, – сказал Рэмсей, – Но меня уже не касается. Макдафф, хватит дыбиться. Ты тоже выходишь на Ксерии, не забыл? Советую не становиться на пути у Эсс Пу.

– Думаю, он будет слишком занят, – вежливо ответил Макдафф. – Мне неприятно напоминать такому опытному офицеру о его обязанностях, но вы забыли об одной мелочи – лотерее.

– Что? – Рэмсей пустым взглядом уставился на иссеченный плод. – Лотерея, разумеется, отменяется.

– Вздор, – прервал его Макдафф. – Никаких уверток. Можно подумать, что вы стараетесь заначить выигрыш.

– Да ты спятил! Какой выигрыш? Лотерея заключалась в том, чтобы угадать количество семян сфиги, и если плод пуст… Надеюсь, ни у кого нет возражений…

– У меня есть! – крикнул Макдафф. – От имени моей подопечной требую публично прочесть все карточки!

– Не сходи с ума, – не сдавался капитан. – Если ты хочешь отсрочить момент, когда я вышвырну тебя с «Саттера»…

– Вы должны закончить лотерею по всем правилам, – настаивал Макдафф.

– Заткнись ты, наконец! – рявкнул Рзмсей, поднимая опечатанный ящик и подключая к нему небольшое устройство. – Как хочешь. Но твое тебя все равно на минует, Макадфф. А щас все тихо!

Он прикрыл глаза и беззвучно зашевелил губами. Ящик вдруг открылся, и из него кучей высыпались свернутые карточки. Рэмсей махнул рукой – один из пассажиров подошел и начал громко зачитывать имена и цифры.

– У тебя пятиминутная отсрочка, – тихо сказал Макдаффу первый офицер. – Потом отправишься за Эсс Пу. Кстати, мне совершенно ясно, что ты выманил его наружу сознательно.

– Ерунда! – оскорбился Макдафф. – Разве я виноват, что этот омар обратил на меня свои антиобщественные инстинкты?

– А разве нет? – спросил Рэмсей. – Ты хорошо знаешь, что так оно и было.

– Самец Кор-зе-Каблум, семьсот пятьдесят, – прочитал пассажир, развернув очередную карточку. – Лорна Секундас, две тысячи девяносто девять. Ао, замещаемая…

Он умолк.

– Ну? – поторопил его капитан Рэмсей, держа Макдаффа за воротник. – Сколько?

– Теренсом Лао-Цзе Макдаффом, – продолжил пассажир и вновь умолк.

– Да сколько же он написал?! – выходил из себя капитан. Стоя у открытого люка, он уже отвел ногу, и готовился окончательно расстаться с Макдаффом, который ожидал этого на удивление спокойно.

– Я, кажется, спросил кое о чем! Какая цифра написана на карточке?

– Ноль, – слабым голосом ответил пассажир.

– Вот именно! – воскликнул Макдафф, вырываясь из рук капитана. – А теперь, капитан, буду вам очень признателен, если вы вручите мне половину выигрыша, как опекуну Ао – разумеется, вычтя из нее цену наших билетов до Малой Веги. Что касается части Эсс Пу, то пошлите ему эти деньги с поздравлениями от меня. Может, это спишет несколько месяцев с его срока, который, по моим подсчетам, составляет девятьсот сорок шесть ксерианских лет. Макдафф прощает даже врагов. Идем, дорогая Ао. Я хочу выбрать для нас подходящую каюту.

Сказав это, он закурил новую сигару и с достоинством удалился, оставив капитана Рэмсея таращиться куда-то вдаль и шевелить губами, как в тихой молитве. Наконец, к капитану вернулся дар речи.

– Макдафф! – окликнул он. – Макдафф! Как ты это сделал?

– Благодаря научному подходу, – бросил Макдафф через плечо.

В известном кабаре на Малой Веге гремела веселая музыка, двое комиков перебрасывались шуточками. За одним из столиков сидели Ао, Макдафф и капитан Рэмсей.

– Я все еще жду, что ты объяснишь, как это сделал, – сказал капитан. – Уговор дороже денег. Я же подписал твое прошение, верно?

– Признаться, – сказал Макдафф, – твоя подпись облегчила мне получение формального согласия на опеку над Ао, да живет она сто лет. Шампанского, Ао?

Девушка не ответила. С необычайным для нее интересом она смотрела в глаза молодого самца с Малой Веги, что сидел рядом.

– Помни, что я должен написать рапорт о полете, и мне нужно знать, что случилось со сфиги, – настаивал Рэмсей. – И с другой стороны, не думаешь же ты, что я рехнулся и дал за тебя полное ручательство? Нет, я написал осторожно: «насколько мне известно». Но ведь ты заполнил эту карточку задолго до того, как плод созрел, я же сам видел!

– Верно, – ответил Макдафф, потягивая шампанское. – Надо было лишь отвлечь внимание противника. Думаю, теперь я могу рассказать правду. Давай вспомним ситуацию. Ты собираешься оставить меня на Ксерии вместе с этим омаром, и я, чтобы уменьшить его преимущество, должен скомпрометировать его перед ксерианами. Выигрыш в лотерее был лишь неожиданным побочным эффектом. Просто заслуженная улыбка фортуны, основанная на использовании научных методов.