Текст книги "Джим Уэйд"

Автор книги: Генри Каттнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава XI. Осажденный город

Подойдя к окну, Гром Джим посмотрел вниз, на длинную полосу тени башни, которая сливалась с городской стеной, а затем на утес, который резко обрывался к залитой лунным светом поверхности реки Арго далеко внизу. До него донеслось тихое журчание воды. Какое сокровище, неизвестное ему, могло быть сокрыто здесь?

– У Солента, конечно, есть современное оружие, – сказал он, резко обернувшись. Его высокая фигура четко вырисовывалась на фоне темноты за окном. – Это означает оружие, динамит и так далее. А как же его самолет?

– Он был поврежден, – сказал Кардот, с легкой хитрой улыбкой за бородой. – Как я уже сказал, у меня есть свои… шпионы!

Уэйд одобрительно кивнул. Царь-жрец не был дураком. Из него получился бы хороший союзник. И минойцы, закаленные, обученные бойцы, не бесполезны. Но мысль о том, что они будут падать десятками под пулеметным огнем, вызывала у Уэйда тошноту.

Он посмотрел на Рыжего и Заточка.

– Солент не может атаковать с воздуха, – сказал он и повернулся к царю-жрецу.

– Он… Сколько людей против нас, Кардот?

– Не много. Всего, наверное, шестьсот. Нас гораздо больше.

– Но у вас нет оружия. Вот почему Солент хотел заполучить «Громового жука». Атаковать с воздуха. На самом деле ему не нужен самолет. Динамит достаточно легко пробьет дыры в этих стенах. У нас мало шансов.

– «Громовой жук»? – тихо спросил Заточка.

– Его двигатели едва работают. На ремонт машины уйдет несколько дней. Мы не можем полагаться на него.

– У нас тоже есть оружие.

– Не много… Да. Недостаточно, чтобы защитить город. Солент не дурак. У него есть свои люди, и он научил жрецов пользоваться оружием.

– Мы тоже можем это сделать, – решительно объявил Заточка.

Уэйд нахмурился.

– Да… Да. Но я хотел бы, чтобы мы могли использовать «Громового жука». Сбросьте несколько бомб на этих парней, и они быстро успокоятся.

Рыжий все это время грыз сигару.

– У нас есть боеприпасы, но не так много. Даже если бы мы могли обучить минойских солдат пользоваться ружьями, это заняло бы некоторое время. А плохо обученные солдаты – плохие союзники в бою.

– Наши воины отважны, – заверил Кардот.

Уэйд умиротворяюще улыбнулся ему.

– Конечно. Но в бою они, скорее всего, забудут об огнестрельном оружии и будут полагаться только на свое собственное оружие – копья и стрелы. Как ты думаешь, сколько у нас времени?

Царь-жрец пожал плечами.

– Этого я не знаю. Дни… Или, может быть, только часы, – он поднялся, когда вдалеке резко зазвенел гонг. – Подожди. Это может быть вестник.

Вскоре в комнату ввели коренастого, широкоплечего священника. По его грязным щекам все еще струился пот. Он низко поклонился Кардоту, бросив быстрый вопросительный взгляд на троих американцев.

– Есть новости, ваше высочество.

– Говори, – приказал Кардот. – Этим людям можно доверять.

Уэйд снова ощутил странный трепет опасности. Он почувствовал угрозу в воздухе, затаенное ожидание, от которого покалывало все тело.

Рыжий и Заточка тоже это почувствовали. Глаза у них блестели.

– Это Реззар, один из моих шпионов, – пояснил царь-жрец. – Он только что вернулся из долины Минотавров, где выдавал себя за жреца Ятона.

Реззар кивнул.

– Да… Они нападут завтра в полдень в полном составе. Человек с раскосыми глазами…

– Солент? – спросил Уэйд.

– Да, Солент. Он чего-то ждал, но решил не ждать.

– Он поджидал «Громового жука» на случай, если тот проскочит мимо той ловушки, которую они устроили нам в джунглях, – объяснил Уэйд. – Мы сбежали, и чем дольше он будет медлить, тем дольше нам придется его ждать.

– Более шестисот человек двинутся на Минос, – продолжал Реззар. – Я… Мне было трудно сбежать. – Он взглянул на кровавую царапину на своей обнаженной бронзовой руке. – Они придут со странным новым оружием и порохом, который взрывается.

– Гранаты, динамит, пулеметы, – прорычал Рыжий. – Это будет настоящая бойня!

– Вы видели профессора Гэлбрейта? – внезапно спросил Уэйд, и жрец-шпион кивнул.

– Он пленник Ятона.

– Знаешь, что они собираются с ним сделать?

Реззар пожал плечами.

– Думаю, они убьют его, – он повернулся к Кардоту. – Если у вас нет для меня приказа, я пойду к солдатам, которые завтра будут защищать Минос.

Царь-жрец улыбнулся.

– Ты храбрый человек, Реззар. Да, иди. Наши боги хранят тебя!

Затем на какое-то время в комнате воцарилась тишина. Уэйд снова подошел к окну и задумчиво посмотрел вниз. Значит, нападение произойдет завтра в полдень? Так мало времени осталось на подготовку! Он обернулся.

– У нас есть ночь и полдня, чтобы обучить солдат. Расставьте стрелков как можно дальше. Тренируй как можно больше. И приступай к работе над «Громовым жуком». Есть шанс – и немалый, – что завтра к полудню он заработает. Перед нападением. Так что за дело!

Заточка молча кивнул. Косматые брови Рыжего сошлись на переносице.

– Что насчет тебя?

– Я возвращаюсь в священную долину, – объявил Уэйд. – Кардот, можно мне переодеться жрецом?

– Ты высокий – слишком высокий, – нерешительно произнес правитель. – Но мы можем попытаться.

– Ты собираешься вернуться? – вмешался Рыжий. – Почему…

– Саботаж, – объяснил Уэйд. – Работа пятой колонны. Я хочу попытаться нанести удар по источнику, если смогу. Я могу попытаться спасти Гэлбрейта.

Великан нахмурился.

– Ну, почему мы с Заточкой не можем пойти с тобой? Мы можем тебе понадобиться.

– Потому что я могу потерпеть неудачу – быть схваченным или убитым. Тогда все будет зависеть от вас, ребята. От ваших пушек и пулемета на «Громовом жучке», если успеете починить машину.

– Вряд ли, – пробормотал Заточка.

– Попробуем… – добавил Рыжий.

Уэйд потянулся всем своим мускулистым телом.

– Кардот…

Царь-жрец подозвал слугу. Он быстро отдал распоряжения и последовал за американцем, когда тот вышел из залы.

– Я лучше останусь с твоими друзьями, сын мой, и проверю, что они делают, – предложил он.

– Да. Спасибо.

Уэйд на ходу снимал с себя одежду. Он помахал Рыжему и Заточке, отдал честь царю-жрецу и пошел дальше.

Вскоре он очутился в огромной прохладной зале, освещенной факелами. В каменном полу был утоплен глубокий бассейн. Слуги суетились, принося одежду и предметы первой необходимости.

Двадцать минут спустя Уэйд преобразился. Он все еще был слишком высок для среднего минойца, но среди туземцев было несколько высоких мужчин. На нем была обычная короткая юбка и синий лиф священника, прикрытые свободным плащом. На голове у него был капюшон с плюмажем.

Он стоял, глядя на свое отражение в стальном зеркале. Из-за окна донесся шум приготовлений – Минос готовился к атаке захватчиков. Уэйд хмыкнул и пошел к «Громовому жуку», из которого достал кое-какое оружие, которое могло пригодиться.

Он не нуждался в проводнике в Священную долину. Вскоре он уже был за городской стеной, освещенной факелами, и мчался на север на быстром коне, чьи копыта стучали в лунной ночи.

Слева от него серебристым потоком текла река. Он скакал вниз по склону. Наконец перед ним открылся узкий проход, ведущий в лабиринт.

Уэйд спешился и шлепнул лошадь по крупу. Он скользнул в тень, настороженно вглядываясь вперед. На перевале могут быть – и будут – стражи.

Бесшумно, как унесенный ветром лист, Гром Джим двинулся вперед.

Цивилизация, казалось, спала с него, как бесполезный плащ. Теперь он снова был в джунглях, где жизнь и смерть были первобытными и повседневными явлениями. Где осторожность и умение означали жизнь, а слабость была прелюдией к разрушению. И не только физическая слабость – нет! Один неверный шаг, предательский звук, неверный расчет в лунном свете-все это могло принести смерть быструю и неотвратимую. Но Уэйд обладал странной смесью древнего инстинкта и острого ума. Он был не просто мудр мудростью дикаря – сына дикой природы. Он был животным, крадущимся хищником, пумой с живым человеческим разумом.

Он двигался как тень, не издавая ни звука. Его глаза были странными, зрачки расширялись, пока не стали казаться большими и почти светящимися – оправленные камни на жестком бронзовом лице. Мудрость двух рас – забытой, архаичной цивилизации и современного, научного мира – смешалась с примитивным, смертоносным инстинктом джунглей. Увидеть Уэйда сейчас, когда он, словно крадущийся зверь, двигался сквозь мрак, значило бы понять, почему многие его боятся.

Беспечный, безрассудный авантюрист исчез. На его месте была сама Немезида, безжалостная и неумолимая. Уэйд мысленно осудил убийц, принесших кровь и смерть в затерянную долину, и холодная ярость сверкнула в его черных глазах.

Впереди на тропе стоял страж – один из минойских жрецов-ренегатов, коренастый и жилистый, с настороженным взглядом, затаившийся в темной расщелине, прорезавшей восточную стену прохода, скрытый от глаз. Уэйд не видел его, но безошибочно чувствовал его присутствие. Бесчисленные ночные звуки, шепот ветра, журчание реки, жужжание ночных насекомых-все это сливалось в монотонный звук, который слегка менялся по мере того, как Уэйд приближался к часовому.

Стража окружила почти незаметная тишина. Его присутствие прогнало настороженных насекомых и мелких животных. Его дыхание было не совсем неслышным, и ноздри Уэйда, давно натренированные для такой работы, могли уловить запах человека, такой же характерный, как сильный мускусный запах льва. Все чувства Уэйда были обострены, настроенные на малейшее волнение. Он ждал, размышляя. Не было никакой причины без нужды поднимать тревогу. Заявит ор своем присутствии в этом месте было бы опасным. Однако Гром ухмыльнулся в темноте. Опасным – это еще мягко сказано. Это было бы смертельно опасным. Одолеть и связать охранника вызвало бы задержку, да это было и ненужно. Лучше проскользнуть незамеченным. Если бы это было возможно!

Уэйд отступил. Воспользовавшись укрытием, он отправился на запад, пока не достиг реки Арго. Для его целей она текла не слишком быстро. Долина была довольно ровной, а в ручье не было ни порогов, ни водопадов. Она цеплялась за крутой склон ущелья, и Уэйд был уверен, что сможет плыть вверх по течению. Другое дело, сможет ли он сделать это, не будучи обнаруженным вражескими часовыми?

Присев под кустом, он разделся и сложил одежду в небольшой плотный сверток, который держал в руке. Покончив с этим, он скользнул в воду. Ледяной холод вызывал невольную дрожь. Ниже по течению плавали льдинки, и Уэйд знал, что скорость необходима, чтобы не замерзнуть. Но еще важнее была тишина.

Держа одежду и ружье над головой, он пересек реку и добрался до мелководья, где на берегу густо росли кусты. Он задержался достаточно долго, чтобы раздобыть маскировку – несколько листьев, которые служили для маскировки его узла, и виноградную лозу, которую он сорвал и обвил вокруг головы, как тюрбан. Возможно, это и не слишком помогло бы, но на данном этапе стоило принять все меры предосторожности.

Он снова нырнул в воду и поплыл вверх по течению. Над ним на фоне пурпурного неба вздымался крутой темный вал скалы. Иногда галька и земля срывались с места и падали в ручей, поднимая облако брызг. Луна поднялась над восточной вершиной ущелья, и ее свет косо падал на реку. Но тут уж ничего нельзя было поделать.

Издалека доносился приглушенный грохот лавин. Небо сверкало драгоценным блеском. Странная, фантастическая красота африканской ночи была экзотически нереальна. Уэйду казалось, что он попал в другой мир, на планету, где никогда не было человека. В тысячный раз соблазн далеких пустынных мест за пределами аванпостов цивилизации пронзил его. Уэйд знал, что долго в городе не проживет. Кровь исследователей и искателей приключений текла в его жилах.

Раздались негромкие щелчки, когда осколки льда коснулись скал. Но лед был вдоль края. В центре река текла широкой гладкой лентой, возвращаясь в большую долину и минуя стену Миноса. Уэйд знал, что здесь нет крокодилов. Было слишком холодно. По той же причине не было бы и гиппопотамов. Но там, конечно, были часовые, и, что хуже всего, был смертельный, пронизывающий холод воды.

Холод пробиралась сквозь плоть Уэйда и проникал в кости, пока он не стиснул зубы, чтобы те не стучали друг о друга. Дыхание Грома стало прерывистым. Но он продолжал пробиваться вперед.

Внезапно он замер. Часовой! Миноец, неподвижно стоящий на берегу. Видел ли он пловца? Уэйд позволил себе уплыть. Под водой его рука нащупала камень, и он онемевшими пальцами вцепился в него. Жрецу, должно быть, показалось, что два плавающих куска лозы зацепились. Он ждал, пока железный холод вгрызался в него, сковывая его обнаженное тело.

Не должно быть никакой тревоги! Снова и снова Уэйд мысленно повторял эту фразу. Он должен ждать, часами, если понадобится, пока путь снова не станет свободным. Его рука соскользнула с камня, и он с трудом удержал ее. Его пальцы ничего не чувствовали.

Глава XII. Логово Минотавра

Охранник осторожно посмотрел вверх и вниз по течению, повернулся и пошел прочь. Уэйд выждал несколько минут, затем возобновил борьбу со стихией. Но теперь это было труднее. Его реакция замедлилась из-за ужасного холода.

Стены перевала становились все шире. Он входил в священную долину. Вдалеке он мог видеть возвышающееся изображение Минотавра, призрачное в лунном свете, и белые храмы, сияющие вокруг него. Сон окутал это место. Люди Солента и Ятона отдыхали, готовясь к завтрашней атаке.

Взгляд Уэйда уловил серебристо-серый отблеск. Далеко вверх по течению, у рощи, он разглядел обломки самолета – очевидно это была машина Солента. Герцогу понадобится «Громовой жук», чтобы покинуть долину, как только он достигнет своей цели. Но самолет не был жизненно важен. С помощью динамита можно было расчистить проход во внешний мир и совершить пеший переход. Сам Уэйд и профессор Гэлбрейт когда-то делали это, в далеком прошлом.

Джим Уэйд на мгновение задумался о том, как Рыжий и Заточка уживутся на Миносе. Он сомневался, что «Громового жука» удастся починить вовремя, чтобы отразить атаку. Это делало его нынешнюю миссию еще более важной.

Пора было уходить с реки. Под прикрытием кустов, дрожа от холода, Уэйд вылез из воды. Он нашел время, чтобы энергично растереть свое тело жесткой травой, которую рвал, задыхаясь, когда кровообращение восстановилось. Вскоре боль оставила его руки и ноги. Придя в себя Уэйд снова облачился в одежды жреца и задумался.

Что же делать в первую очередь? Солент представлял собой самую страшную опасность. Если евразиец будет мертв, атака может провалиться. Или нет? Ятон, твердо решивший захватить власть в долине, так легко не откажется от своих планов. Здесь была армия в шестьсот человек, большинство из которых знакома с оружием цивилизации. Если понадобится, Квестер займет место Солента.

Их было трое – Квестер, Солент и Ятон. Они должны быть убиты или обезврежены.

А профессор Гэлбрейт освобожден. Он был заключенным и его держали где-то здесь, приговоренным к смерти. Его нужно спасти. Уэйд подумал, нельзя ли закрыть проход в большую долину динамитом. Нет, расселина была слишком широкой. И враг мог бы легко взорвать преграду.

Реальной опасностью оставался Солент. Евразиец был дьявольски умен. Если у него и была какая-то слабость, Уэйд об этом не знал.

Уэйд скользнул к храму, высматривая часовых. Сейчас ему нужна была только информация. Подойдя ближе, он наклонился, чтобы поднять с земли гладкий круглый камень, немного больше грецкого ореха. У него был пистолет, но звук выстрела прозвучит как раскат грома в безмолвной долине. Брошенный нож мог убить, но не вырубить человека. Уэйд взвесил камень на ладони, оценивая его возможности в качестве оружия.

Минойский жрец – очевидно, все стражники были жрецами, отобранными из-за их специальной подготовки, прошел мимо – Уэйд застыл в неподвижности скрывшись в сплетении теней. Противник был недостаточно близко. Но он приближался.

Рука Грома Джима дернулась, и он метнул камень с безошибочной точностью. Раздался мягкий стук, и жрец беззвучно упал. На мгновение воцарилась мертвая тишина. Видел ли кто-нибудь еще, как упал часовой? Мышцы Уэйда напряглись, готовые к немедленному действию. Но тишина тянулась бесконечно.

Несколько мгновений спустя Уэйд нашел потерявшего сознание стражника, оттащил за кусты и склонился над ним, ловко перебирая пальцами. Вскоре мужчина вздохнул и открыл глаза. Они широко распахнулись, когда он увидел своего пленителя. Когда его рот открылся, рука Уэйда зажала его, а другая рука сдавила горло жреца.

Пленник попытался сопротивляться, но обнаружил, что связан полосками, оторванными от его собственной одежды, и расслабился, злобно глядя на Уэйда.

– Хочешь умереть? – поинтересовался Уэйд.

Жрец задыхался. Сильные пальцы на его горле слегка расслабились.

– Если заговоришь громче, чем шепотом…

– Клянусь богиней Реей! Ты… – лицо жреца стало багрово-бронзовым под смертельной хваткой Уэйда. – Нет! – выдохнул он. – Нет! Я буду говорить!

– Ты мудр. Где находится белый человек, Гэлбрейт?

Взгляд пленника был слишком откровенным, когда он посмотрел на Уэйда.

– В храме Реи.

– А теперь правду!

– Нет, не убивайте меня! Он в Храме Кноссоса! Это правда. Клянусь Минотавром!

Уэйд остался доволен. Он задал еще несколько вопросов, хмыкнул и неожиданно ударил. Священник обмяк, когда тяжелый кулак раздробил его челюсть. Это был единственный способ, если не считать убийства, заручиться его молчанием. Жрец придет в себя, но не сразу. Уэйд заткнул ему рот кляпом, проверил путы и растаял в кустах, как призрак.

Храм Кносса. Он лежал за изображением Минотавра, небольшое каменное здание, где обычно жили жрецы. Но теперь…

Время скрытности прошло. Уэйд должен был доверять своей маскировке. Он встал, и его высокое, хорошо сложенное тело, казалось, странно изменилось. Годы, потраченные на изучение гимнастики, которую должны были знать все жрецы и воины Миноса, дали ему невероятный контроль над своими мускулами. Его тело, казалось, укоротилось, плечи расширились. Голова его была опущена так низко, что казалась лишенной шеи. Маскировочный плащ тоже помог. Гром держал ноги слегка согнутыми, как и руки, чтобы поддерживать иллюзию.

Вот так он и направился к храму Кноссоса.

Солдаты спали под временными навесами на травянистой земле священного парка. Их было немного, но Уэйд знал, что в этих храмах живут и другие. Несколько часовых расхаживали вокруг, настороженно оглядываясь на случай опасности. И все же они не почувствовали врага в Уэйде, который бродил среди них, как любой минойский жрец, не пытаясь скрыться. Они не видели пистолета, который Уэйд прятал под плащом.

Теперь нервы Грома были натянуты как холодный металл, с обманчивым спокойствием невзорвавшегося динамита. Не говоря ни слова, он прошел мимо стражника, стоявшего у входа в храм. Его пленник, священник, лежавший без сознания под кустом, сказал ему, в какой комнате находится Гэлбрейт, и Уэйд поспешил туда.

Он прошел по тускло освещенному коридору, миновал дверь камеры и прошел еще несколько ярдов, пока не нашел то, что искал – окно, выходящее в парк. На нем не было решеток, и он мог обеспечить легкий отход, даже ему отягощенному Гэлбрейтом.

Уэйд вернулся в камеру и проверил дверь. Металлический засов запирал его, но Уэйд беззвучно отодвинул ее. Он бесшумно толкнул дверь.

Тишина. Комната, в которую он заглянул, была совершенно пуста, если не считать дивана у стены, на котором лежала мужская фигура. Сквозь зарешеченное окно пробивался лунный свет. В одном из углов ярко горела лампа.

Уэйд замешкался на пороге. Ловушка? Нет, это был профессор Гэлбрейт, лежавший связанный по рукам и ногам на кушетке. Уэйд увидел, что на горле пленника была петля, уходящая в темноту над головой. Он шагнул вперед.

Дверь за ним мгновенно захлопнулась. Одновременно тонкое карликовое тело Гэлбрейта поднялось в воздух, поднятое веревкой на шее. Не успел Уэйд пошевелиться, как ученый повис у стены, свесив ноги над кушеткой, и поднялся еще выше.

Значит, это была ловушка! Гэлбрейт задыхался, его морщинистое лицо было испещрено пятнами. Когда Уэйд двумя быстрыми прыжками пересек комнату, пленника подняли так, что он повис на высоте человеческого роста. Веревка у него на шее проходила через небольшое отверстие в стене, а оттуда, как догадался Уэйд, в соседнюю комнату, где люди натягивали ее. Выругавшись, Гром бросился к дивану и выхватил из-под плаща нож.

Едва коснувшись веревки, он понял свою ошибку. Трос был из скрученной проволоки. Он был так туго натянут, что Уэйд не мог ослабить хватку, а лезвие не могло перебить металл. Он схватил Гэлбрейта за ноги и попытался поднять профессора повыше, чтобы снять напряжение, но это не помогло. Между шеей ученого и стеной, через которую проходила веревка, не было ни дюйма свободного пространства.

Безнадежно! Задушенный, он уже был без сознания. Уэйд заколебался, и вдруг в комнате раздался голос – мурлыкающий голос Солента.

– У нас мало времени, Уэйд. Бросьте все свое оружие в окно, быстро, или Гэлбрейт умрет.

Это, по крайней мере, было очевидно. Гром Джим не терял ни минуты. Он мгновенно оказался у окна, и его пистолет и нож мягко стукнулись о торф снаружи, когда он выбросил их за решетку.