Текст книги "Третья сторона"

Автор книги: Генри Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Старое кладбище в Марре открыто для всякого посетителя: оно усердно воздает память ушедшим, сохраняя на надгробиях имена, даты и эпитафии; чтятся здесь и последние в роду, и представители поколений, подвергнутых остракизму; расположено оно на плоской безлесной возвышенности, где за низкой стеной виднеется колокольня покосившейся от времени церкви. Через кладбище пролегает удобная дорога, и случайный прохожий медлит нередко, проникаясь почтительным сочувствием к колоссу со сгорбленными каменными плечами, увитыми густым плющом (именно такой образ невольно вызывает в воображении величественная постройка). Мисс Сьюзен и мисс Эми, до сих пор редко здесь бывавшие, однажды майским утром присели на нагретую солнцем могильную плиту, озирая окрестности в состоянии какого-то затаенного смущения. Все их теперешние прогулки утратили осмысленность, словно на полпути к цели их что-то останавливало, и они поворачивали обратно, не выказывая интереса к окружающему. Между тем желаемый предмет обсуждения – одинаковый для обеих, о котором они только и мечтали, – явственно вставал перед их умственным взором с самого начала прогулки, но всякий раз кузины возвращались домой, утомленные стараниями избежать даже отдаленнейших намеков на скользкую тему. В то утро, когда до дома уже было рукой подать, кузины острее, чем когда-либо, прониклись настоятельной потребностью вторгнуться в запретную область: рискованные фразы готовы уже были сорваться у них с языка, но тут Сьюзен без всякого видимого повода вдруг рассеянно оборонила, обращаясь словно в пустоту:

– Надеюсь, дорогая моя Эми, ты не обидишься на мои слова… Знаешь, я должна тебе признаться… Мне очень, очень тебя жаль.

– Знаю, – спокойно кивнула Эми. – Я давно это по тебе чувствую. Но какой же у нас выход?

Мисс Сьюзен опешила, и сердце у нее сжалось. Ей сразу же стало ясно, что взрыва негодования со стороны Эми опасаться незачем: Эми не возмутится чужой проницательностью, не выразит бурного протеста против попыток учредить над ней опеку. В голосе Эми сквозила беспомощность: значит, и она сама пребывала в глубоком смятении.

– И тебе тоже меня жаль?

Эми окинула кузину усталым взглядом и положила ей руку на запястье:

– Милая моя подруга! Ты вполне могла бы открыться мне и раньше, но в конце концов, разве мы обе не должны были предвидеть все это наперед?

– Мы и предвидели, – отозвалась Сьюзен, – но что было делать? Оставалось только ждать…

– Но ждали мы с тобой не поодиночке, а вдвоем, – возразила Эми. – Это и поддерживало нас больше всего. Главное же – помогло привязать Катберта к себе…

– Да-да, кто бы еще, кроме нас, поверил в то, что он бывает здесь? – утомленно спросила мисс Сьюзен. – И если бы не мы с тобой…

– Мы с тобой, до конца уверенные друг в друге? – подхватила мисс Эми. – Конечно же, других таких кузин на свете не сыщется. По счастью, сомнения нам и в голову не приходили.

– Если бы приходили, дело обстояло бы совсем иначе.

– Каждой понадобилось бы, наверное, жалеть только саму себя – из чистого эгоизма. По правде сказать, мне себя жалко: меня жутко состарила вся эта история, – проговорила мисс Эми. – Но как бы то ни было, хорошо то, что между нами существует полное доверие.

– Полное! – поддакнула мисс Сьюзен.

– И безоговорочное, – заключила мисс Эми. Обе помолчали. – Вот, мы с тобой постарели на несколько лет, а дальше-то что?

– То-то и оно!

– Верно, мы привязали Катберта к себе, – продолжала мисс Эми, – но ведь и сами к нему привязались… Мы сжились с ним, разве нет? А поначалу еще гадали, сумеем ли! – добавила она с иронией. – И все-таки скажи прямо: нет ли у тебя чувства, что дальше так тянуться не может?

– Да, пора положить этому конец. И я уже придумала как, – ответила Сьюзен Фраш.

– Я тоже придумала, не волнуйся, – поспешно откликнулась мисс Эми.

– Если ты предпримешь какие-то действия, меня в расчет можешь не принимать.

– И ты меня тоже… Хорошо, на этом и поладим, договорились? – Эми облегченно вздохнула, как будто именно эти слова помогли ей обрести успокоение. Ее спутница – также вздохом – выразила полное с ней единодушие: кузины продолжали тихонько сидеть бок о бок, и самым удивительным было то, что совпадала суть не только произнесенного ими вслух, но и тщательно оберегаемого под спудом. Стороннего наблюдателя, несомненно, расположило бы в их пользу следующее обстоятельство: каждая из кузин, отягощенная собственным безотрадным опытом, заранее готова была принять любые, даже выходившие за все рамки – вплоть до таких, которые не поддаются описанию, – действия подруги. О своих намерениях они больше не заговаривали: это было для них слишком непросто; занятые разработкой тайных планов, обе мисс Фраш совершенно обособились друг от друга; обмен впечатлениями сделался невозможным. Обе кузины – более чем недвусмысленно – пережили всем существом нечто необыкновенное, далекое от будничности; они стойко выдержали сознательное нарушение привычного хода вещей; они перенесли тяготы затворничества, справились с гнетущими душевными муками, предотвратили вероятность разорения, отвели удар от своей безупречной репутации, и теперь единственным их желанием было стремление вновь оказаться на прежней скромной стезе. Упомянутый нами наблюдатель мог бы даже без труда предположить, что и мисс Эми, и мисс Сьюзен исподтишка уповали на некий неясный им самим исход, заведомо несбыточный, однако составлявший самую сердцевину их тайны и тем оправдывавший их вынужденную сдержанность. Ни мисс Эми, ни мисс Сьюзен не подвергали друг друга никакому экзамену, но, словно на деле придя после затяжных терзаний к непоправимому разочарованию, нашли совместную опору в надежде на скорое и окончательное разрешение судьбы. Слишком уж очевидно было для кузин то, что пережитое очень, на целые годы, их состарило…

Когда кузины поднялись наконец с теплой от солнца плиты (пора обедать, напомнила подруге мисс Эми), недавней натянутости между ними как будто и не бывало: по дороге домой мисс Сьюзен даже продела руку под руку мисс Эми. Замысел каждой оставался за семью печатями, но это не вызывало с противоположной стороны ни малейшего неудовольствия. Каждая из кузин с видимой готовностью словно бы предоставляла другой испробовать свой план в первую очередь, дабы более четко обрисовались неизбежные трудности и финансовые траты. Главные вопросы, впрочем, так и не находили ответа. Что вообще означало явление призрака? Чего именно добивался от них Катберт Фраш? Жаждал ли он избавления, отпущения грехов, искупления вины, загробного успокоения? Все гадания были совершенно бесплодны… Какую помощь могли оказать родственнику мисс Эми и мисс Сьюзен? Какую именно жертву он не отказался бы от них принять? Кузины только и занимались тем, что впустую ломали себе голову, а по истечении еще одного месяца мисс Сьюзен, вслед за мисс Эми, охватила нешуточная обеспокоенность. Мисс Эми со всей откровенностью призналась, что соседи и знакомые, обитатели Марра, начинают подмечать в их поведении кое-какие странности, а любопытствующие пытаются доискаться причин таковых. Во всем облике кузин произошла перемена: теперь они должны стать прежними, такими, какими были раньше.

5

Однако лето уже перевалило за середину, и только однажды утром, за завтраком, младшая из кузин решилась прямо атаковать последнее укрепление старшей. «Бедная, бедная Сьюзен!» – мелькнуло в голове у мисс Эми при виде входившей в комнату мисс Сьюзен. Не в силах совладать с охватившим ее чувством жалости, Эми вдруг выпалила:

– Ну признайся же наконец, что́ ты придумала?

– Что я придумала? – Мисс Сьюзен словно дожидалась этого вопроса. Она даже не могла скрыть облегчения, хотя ответ оказался неутешительным: – Ах, толку все равно никакого!

– Откуда ты знаешь?

– Уже испробовала… десять дней назад. Сначала вроде бы подействовало – но увы…

– Он опять вернулся?

Сьюзен в изнеможении, обреченно кивнула:

– Да.

Кузины, не произнося ни слова, обменялись долгим, пристальным взглядом, который давно уже заменял им беседу.

– А выглядит он все так же? – задумчиво спросила Эми.

– Хуже.

– О Господи! – с участием отозвалась мисс Эми. – Но что же ты все-таки сделала?

Мисс Сьюзен и не собиралась таиться:

– Пошла на жертву.

Мисс Эми озадаченно помолчала, потом все-таки решилась уточнить:

– И что именно ты пожертвовала?

– Все то немногое, что у меня было, – или почти все.

Повергнутая в полное замешательство, мисс Эми сумела только механически переспросить:

– Все, что у тебя было?

– Ну да, двадцать фунтов.

– Ты пожертвовала деньги? – оторопела мисс Эми.

– А ты собиралась предложить Катберту что-то другое? – с нескрываемым удивлением поинтересовалась мисс Сьюзен.

– Я?! Да я вовсе не собиралась ему ничего предлагать! – вскричала Эми.

Надменный тон кузины заставил мисс Сьюзен вспыхнуть:

– Как же – разве есть иной способ?

– Итак, по-твоему, он преспокойно кладет себе в карман деньги? – Изумлению Эми не было предела, и она пропустила колкость мимо ушей.

– Деньги берет не Катберт, а канцлер казначейства. Подобные суммы предназначаются, как говорится, «для успокоения совести».

Грандиозный подвиг, совершенный Сьюзен, воссиял перед ее младшей кузиной во всем своем ослепительном блеске.

– Двадцать фунтов предназначены для успокоения совести? И ты отослала их в министерство финансов? – Дабы ее старшая кузина не выглядела совсем уж законченной идиоткой, мисс Эми, потрясенная до глубины души, вынуждена была смягчить впечатление, которое произвела на нее услышанная новость. – Вот скрытница так скрытница! – с ласковой укоризной протянула она.

Мисс Сьюзен постаралась призвать на помощь все свое самообладание:

– Видишь ли, если твой предок обманул таможенную службу и теперь дух его бродит, терзаемый раскаянием…

– Так ты думала от него откупиться? Ну-ну, понятно: наш священник назвал бы это заступничеством за грешника… А что если грешник отнюдь не раскаялся? – не без ехидства вопросила мисс Эми.

– Но он раскаялся… Во всяком случае, мне так казалось…

– Мне – никогда! – отрезала мисс Эми.

Охваченные новыми подозрениями, кузины пристально оглядели друг друга.

– Тогда, очевидно, он вел себя с тобой иначе?

Мисс Эми отвела глаза:

– Еще бы!

– Каков же твой план? Скажи мне!

– Скажу, если что-то получится…

– Попытайся, ради Бога, попытайся!

Мисс Эми, с обращенным в сторону взором, сосредоточенно наморщила лоб. Вид у нее был самый многоопытный.

– Для этого мне придется тебя покинуть. Вот почему я так долго медлила. – Обернувшись к Сьюзен, Эми спросила в упор: – Ты сможешь пробыть три дня одна?

– Одна? Хотелось бы мне остаться одной…

Мисс Эми в порыве участливости притянула Сьюзен к себе и крепко поцеловала: теперь-то, к ее удовлетворению, окончательно выяснилось – и уже бесспорно! – что старшей кузине выпала доля гораздо более мучительная.

– Непременно попытаюсь! Однако я должна уехать. Ни о чем меня не расспрашивай. Сейчас я могу сказать только одно…

– Что? – просительно вскинула глаза на Эми мисс Сьюзен.

– Он такой же раскаявшийся грешник, как я – контрабандист.

– В чем же тогда дело?

– Дело в браваде. Он слишком азартен.

Перепуганная Сьюзен, тихонько охнув, зажала себе рот рукой. Такого леденящего страха она давно уже не испытывала: за объяснением Эми ей мерещились, по-видимому, Бог весть какие зловещие страсти. Эми же, несомненно, руководствовалась собственными соображениями. Поэтому очень скоро, спустя два дня, кузины расстались – впервые за все время жительства в Марре, – и опечаленная мисс Сьюзен на обратном пути со станции, сама не своя, с поникшей головой, одиноко преодолела крутой подъем и, взобравшись на холм, прошла под полуразрушенной аркой городских ворот, служивших некогда надежным бастионом.

Впрочем, окончательный итог предприятия был подведен только через месяц – жарким августовским вечером, когда кузины при тусклом свете звезд сидели друг против друга у себя в саду, обнесенном высокой стеной. Они вновь обрели способность (свойственную только женщинам) к непринужденному обмену мнениями, однако вот уже целых полчаса царило обоюдное молчание: мисс Сьюзен смиренно дожидалась пробуждения подруги. Мисс Эми повадилась в последнее время поминутно задремывать – словно наверстывала упущенное: она походила на выздоравливающую после затяжной лихорадки, когда той поручают щипать корпию, – занятие монотонное и необременительное, спешить некуда. Мисс Сьюзен не сводила глаз с лица подруги, смутно различимого в теплом сумраке. От былой размолвки не осталось и следа, выяснить предстояло немногое, и мисс Сьюзен вволю могла твердить себе, как хороша во сне ее подруга и каким пугалом покажется она сама, если ее застичь спящей. Мисс Сьюзен не терпелось узнать наконец всю подноготную: откладывать дальше было уже нельзя, но она кротко оберегала покой кузины, не желая ее тревожить. Раздумья, однако, точили ее неотступно – одни и те же, а сегодня неизвестность сделалась особенно невыносимой. Постоянная теперь сонливость мисс Эми представляла собой неразрешенную загадку. Три недели тому назад кузина столкнулась, по-видимому, с задачей, потребовавшей от нее усилия по меньшей мере героического, иначе как истолковать ту крайнюю степень изнеможения, с которым мисс Эми все еще не в состоянии была совладать? Следы глубочайшей усталости на ее лице бросились мисс Сьюзен в глаза тотчас по возвращении кузины домой: первоначально предполагалось, что поездка займет три дня, однако понадобилось целых десять, в продолжение которых никаких вестей о себе мисс Эми не подавала. Явилась Эми неожиданно, растрепанная, вся в пыли: добиться от нее ничего не удалось, кроме упоминания о том, что провести в дороге ей пришлось всю ночь. Мисс Сьюзен гордилась тем, что сумела сохранить невозмутимость и соблюсти все правила игры, хотя и в высшей степени мучительные. Она не сомневалась, что Эми побывала на континенте и, вспоминая собственные треволнения, связанные с переездами страхи, которые улеглись лишь недавно, искренне преклонялась перед отвагой и выносливостью кузины, ведь той, несмотря на разные жизненные переделки, путешествовать сроду не доводилось. Настал час, когда Эми Фраш должна была назвать испробованное ею спасительное средство. А что оно и в самом деле оказалось спасительным, двух мнений быть не могло: за истекшие недели Сьюзен наглядно убедилась в желаемом результате. В отличие от принесенной ею жертвы, лекарство мисс Эми возымело безотказное действие. Похоже, Эми молчала только потому, что желала услышать подтверждение из уст самой подруги. С этим Сьюзен не мешкала: очнувшись, Эми увидела обращенный к ней взгляд кузины и все прочитала в ее глазах.

– Эми, в чем же состоял твой план?

– Мой план? Да неужели ты еще не догадалась?

– Где уж мне? – вздохнула Сьюзен. – Ты ведь гораздо, гораздо проницательнее меня.

Эми не возражала, напротив, кротким молчанием дала понять, что совершенно с ней согласна; так оно и есть на самом деле, однако разница эта теперь особого значения не имеет.

– Мое средство, считай, пошло на благо нам обеим – разве не так? Мы с тобой точно близнецы. Во всяком случае, что касается меня, я теперь свободна.

– Слава Тебе, Господи! – Благочестивая мисс Сьюзен перекрестилась. – Я тоже.

– Ты уверена?

– Думаю, что да.

– А почему?

– Да как тебе сказать, – замялась мисс Сьюзен. – Откуда взялась уверенность у тебя?

Эми тоже не сразу нашлась с ответом.

– Знаешь, я, наверное, вряд ли смогу тебе это объяснить… Готова только поклясться, что с Катбертом мы больше не увидимся.

– Тогда позволь и мне обойтись без подробностей. За эти полчаса я вдруг ощутила, как во мне нарастает чувство невероятного облегчения. Это так отрадно, что больше ничего другого и не надо, верно?

– Ровным счетом ничего! – В окнах, выходивших на садовую лужайку, слабо мерцал зажженный свет: громада дома смутно вырисовывалась в окружающей тьме – и кузины, движимые привычным побуждением, устремили на него влюбленный взгляд. Да, в благополучном исходе сомневаться не приходилось. – Ты права: ничего другого нам ровным счетом не надо! – повторила Эми. – Мы с тобой теперь одни.

Сьюзен, изящно вскинув лорнет, еще раз обвела взглядом их приют, надежно защищенный от нежелательного вторжения.

– Да, Катберт больше не явится… А все-таки, – настойчиво потребовала она, – признайся, что именно ты предприняла?

– Ах ты, глупышка! – Голос Эми звучал несколько странно. – Пора бы тебе сообразить… Я ездила в Париж.

– В Париж?! Зачем?

– Я поставила целью попытаться привезти с собой нечто такое, что не положено провозить. Воспрещено правилами… Очертя голову пойти на риск! – выложила свой секрет мисс Эми.

Мисс Сьюзен все еще ничего не понимала:

– Пойти на риск?

– Ну да! Проще говоря, натянуть таможенникам нос.

Только при этих словах в уме бедной мисс Сьюзен забрезжила смутная догадка:

– Ты хотела провезти контрабанду? В этом и состоял твой план?

– Его план, не мой… Никаких денег «для успокоения совести» Катберту не требовалось, совсем наоборот! – Мисс Эми вызывающе рассмеялась. – Он желал дерзостного поступка, проявления необузданной смелости – в духе старых времен, отчаянно рискованного предприятия… И я пошла ему навстречу.

Мисс Эми вскочила на ноги с торжествующим видом. Мисс Сьюзен безмолвно взирала на нее, не веря собственным ушам.

– И тебя тоже могли повесить?!

Мисс Эми обратила взор к далеким звездам:

– Ну, если бы я оказала сопротивление… Но до этого, к счастью, не дошло. Победа осталась за мной, – голос ее ликующе окреп, – победа полная и безоговорочная. Ради Катберта я бросила им вызов прямо в лицо – как перчатку. Уже в Дувре я решила: а, будь что будет! Но они так ничего и не заподозрили…

– Где же ты спрятала… э-э…

– У себя на груди.

По телу мисс Сьюзен пробежала дрожь. Она медленно выпрямилась – и кузины молча вгляделись друг другу в глаза.

– Оно… оно такое маленькое? – еле слышно пробормотала мисс Сьюзен.

– Достаточной величины для того, чтобы Катберт утешился и обрел покой, – ответила мисс Эми с некоторым неудовольствием. – Правда, выбор я сделала не сразу: пришлось вдоволь поломать голову над списком запрещенных товаров.

Список запрещенных товаров возник на мгновение перед умственным взором Сьюзен, и ее вдруг осенило:

– Томик Таухница?

Мисс Эми вновь устремила взор вдаль, к мерцающим августовским созвездиям:

– Меня вдохновлял дух покойного Катберта Фраша.

– И вдохновил выбрать Таухница? – не удержалась мисс Сьюзен.

Мисс Эми, промолчав, опустила глаза долу, и кузины медленно двинулись по садовой дорожке.

– Так или иначе, он удовлетворен вполне.

– Да, – задумчиво согласилась мисс Сьюзен. В голосе ее слышалась легкая зависть. – А тебе наконец посчастливилось провести целую неделю в Париже!