Текст книги "Раб остается рабом"

Автор книги: Генри Бим Пайпер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Вы полагаете, он попытается саботировать выполнение вашей программы, сэр?

– Вряд ли. Он боится, что я сам занялся саботажем. Эрскилл не желает ждать три поколения, он хочет дать им свободу сразу. Но все сразу может быть у шестимесячного, шестилетнего ребенка. А для реформы необходимо время.

Предварительное сообщение было сделано в полдень следующего дня. Языком, доступным даже слабоумным, было разъяснено, что рабов отныне называют свободными, они могут иметь деньги, как и господа Повелители, но только в том случае, если они работали честно и повиновались приказам. Рэвни вертелся среди военных, пресекая единичные вспышки неповиновения то там, то здесь. Выслушав сообщение, многие несколько поуспокоились.

Тем временем специалисты из команды Дуврина обнаружили, что единственным источником радиоактивного сырья на планете является комплекс урановых рудников, состоящий из заводов, очистителей и рудников. Комплекс находился на меньшем из двух континентов Адитьи – Астрагонии. Узнав, что кто-то посторонний лезет в его ресурсы, Рэвни взбесился и высадил в Астрагонии группу захвата, а часть инженеров с "Императрицы Эвлалии" последовала за ними, чтобы произвести проверку.

К полудню граф Эрскилл уже не был столь категоричен в вопросе о заработной плате. Советники объяснили ему, что может случиться, если рабочие вдруг прекратят работу и волна восставших выльется на улицы еще до того, как публичное заявление поставит их в тупик. Еще его занимали поиски подходящего здания для дворца проконсула – дела Империи на Адитье нельзя долго вершить с борта корабля.

Спустившись в Цитадель, имперцы обнаружили свободных распорядителей уже недействующего управления по делам распорядителей в большой комнате на пятом нижнем уровне. Посреди помещения стояли большие столы с видеоэкранами и телефонами, вокруг – столики поменьше, за которыми сидели свободные в разноцветных платьях. Расположившиеся за центральными столами были в белом.

Треваньон, Эрскилл, Патрик Морвилл и Лэнзи Дежбренд уселись в центре, остальных – офицеров Рэвни и многочисленный штат советников и специалистов Эрскилла – разместили рядом с коллегами из Совета Повелителей. Адитьянская сторона выглядела растерянной – этакие странные гермафродиты, не рабы, не господа.

– Итак, джентльмены, – приступил к делу граф Эрскилл, – я полагаю, что вы проинформированы вашими прежними Повелителями, как в будущем станут складываться ваши отношения.

– О да, господин проконсул! – радостно воскликнул Грегор Чмидд. – Все останется как прежде, только господ Повелителей переименуют в господ Предпринимателей, рабов – в свободных, и как только они захотят умереть от голода, то могут покинуть своих Предпринимателей.

Граф Эрскилл нахмурился. Это было совсем не то, чем, как он надеялся, должно было стать освобождение для этих людей.

– Только вот в том, что касается денег, никто ничего не может понять, сказал Жорж Кажик, распорядитель Цезаря Мэртвина. – Мой господин Повелитель... – он хлопнул себя по губам, – Предприниматель! – И повторил это слово скороговоркой пять раз подряд. – Так вот, мой господин Предприниматель пытался объяснить мне, но я думаю, что он сам толком ничего не понял.

– Никто из них не понимает. – Говорящий был маленьким человечком с тусклыми глазами и ртом, похожим на мышеловку. Якоп Жаннар, свободный распорядитель Рэнала Валдри, шефа военной полиции.

– Это ваша идея, – обратился Эрскилл к князю Треваньону. – Может, вы и объясните?

– О, это очень просто. Видите ли...

Когда он начал говорить, все выглядело простым. Мол, труд – это товар, который рабочие продают, а Предприниматели покупают. Каждому по труду это знают все, кроме вас, на Адитье. Здесь раб трудится, потому что он раб, а Повелитель обеспечивает его, потому что он Повелитель. И все, что тут ни делалось, зиждилось на этом. А теперь, как вы знаете, нет ни рабов, ни повелителей. И когда рабы... виноват, свободные, хотят есть, они должны работать, чтобы купить себе пищу, а если Предприниматель пожелает, чтобы та или иная работа была сделана, он должен платить.

– Тогда что это за возня вокруг денег? – осведомился пожилой свободный распорядитель Михаил Эчхафар, чей господин Предприниматель Орас Бортал был управляющим общественными работами. – До прихода ваших кораблей рабы служили Повелителям, те заботились о рабах, и все были довольны. Почему нельзя так и продолжать?

– Потому что император Галактики, который является господином Повелителем для наших гостей, приказал, чтобы у нас больше не было рабов, – вмешался Чал Хоужет. – Не спрашивай меня почему, я этого тоже не знаю. Но они здесь, с кораблями, ружьями и солдатами – что мы можем поделать?

– Приблизительно так, – согласился Треваньон. – Но есть одна вещь, которую вам следует обдумать. Раб получает только то, что ему дает Повелитель. А свободный рабочий может тратить деньги на что захочет, а может копить и, если решит, что у кого-то сможет заработать больше, волен уйти от своего Предпринимателя и получить лучшую работу.

– Мы об этом не подумали, – сказал Грегор Чмидд. – Рабу, даже распорядителю, не полагалось иметь денег, и даже если он доставал их, то не мог потратить. А теперь... – Перед ним открывались заманчивые перспективы. Он сможет копить деньги! – Я не думаю, что рабочие смогут объединиться, но верхушка, особенно рабы-распорядители... – Он хлопнул себя по губам: – Свободные, свободные, свободные!

– Да, Грегор, – подал голос Ридгерд Чфертс (Федриг Дэффисан, финансовое управление), – я уверен, что мы все могли бы делать хорошие деньги, раз уж мы теперь свободны.

Многие были несколько озабочены, но ситуация понемногу прояснялась. Граф Эрскидл выглядел несчастным. Он подозревал, что напрасно надеялся, будто они и думать о деньгах не станут.

– А что будет с бывшими Повелителями? – поинтересовался кто-то. Нам-то станут платить наши господа Пове... Предприниматели. Но всех владельцев зеленых мантий содержал Совет Повелителей. А кто им будет платить?

– Государство, разумеется, – заявил Ридгерд Чфертс. – Мое управление... то есть управление моего господина Предпринимателя, полагаю, выделит для этого средства.

– Вам понадобятся новые печатные станки. И жуткое количество бумаги, заметил Лэнзи Дежбренд.

– Планете нужна валюта, пригодная для межзвездной торговли, – заявил Эрскилл.

Все недоуменно посмотрели на него. Эрскилл сменил тему:

– Мистер Чмидд, могли бы вы или мистер Хоужет пояснить мне, какая конституция провозглашена на Адитье?

– Вы имеете в виду нечто вроде той бумаги, которую вы зачитывали на заседании? – спросил Хоужет. – Ой, ничего такого нет. Господа Повелители просто руководят, и все.

Нет, они господствуют. Это древнее рабское tammanihal [tammany (англ.) – система подкупов в политической жизни] имеет в терранском языке другой смысл, вряд ли "руководить".

– Ну хорошо, какова структура вашего руководства? – упорствовал Эрскилл. – Как господин Никколон стал председателем президиума, а господин Джавасан – главой правительства?

Это очень просто. Совет, состоящий из старейшин всех семей Повелителей, – в действительности небольшой клан, около двадцати пяти сотен человек. Они избирают семь членов президиума, которые тянут жребий, чтобы выбрать председателя. Это должность пожизненная. Вакансии занимают оставшиеся претенденты. Президиум назначает руководителей управлений, тоже пожизненно.

По крайней мере – стабильно. Для самосохранения.

– Занимается ли Совет законотворчеством? – поинтересовался Эрскилл.

Хоужет растерялся:

– Законотворчеством, сэр? Да нет. У нас уже есть законы.

В Империи имелись планеты, где существовало аналогичное положение дел. А были и парламенты, каждый член которого считал своим долгом внедрить столько законов, сколько сможет.

– Но это ужасно, у вас должна быть конституция, – возмутился Эрскилл. Мы должны ее составить и принять.

– Мы ничего про это не знаем, – признался Грегор Чмидд. – Это что-то новое. Вы должны нам помочь.

– Конечно, я помогу вам, мистер Чмидд. Думаю, в комитет войдете вы, мистер Хоужет и еще три-четыре человека. Выберите кого-нибудь из своих. Мы соберемся и все обговорим. И еще одно. Пора менять название формы государственного правления. Раньше у вас имело место, если можно так выразиться, "повелительство". Но Повелителей больше нет.

– "Предпринимательство"? – бесстрастно предложил Лэнзи Дежбренд.

Эрскилл глянул на него с раздражением:

– Название не может относиться только к Предпринимателям. Оно должно быть общим для всех. Давайте назовем государство всенародным! Что означает нечто общее для всех.

– То, что принадлежит всем, не принадлежит никому, – заметил Михаил Эчхафар.

– О, Михаил, нет! – горячо возразил Грегор Чмидд. – Оно может принадлежать всем. Но кто-то должен будет об этом позаботиться ради каждого. И это будем я, ты и остальные здесь присутствующие, – добавил он самодовольно.

– Я верю, что свобода – замечательная вещь. Для нас, – улыбнулся Якоп Жаннар.

– Мне это не нравится, – упрямился Михаил Эчхафар. – Слишком много нового, столько переименований! Мы должны называть рабов свободными, Повелителей – Предпринимателями, управление по делам рабов – управлением по раскрепощению. А теперь еще всенародное государство! И все это новшества, для которых не разработаны ни методика проведения, ни директивы! Мне бы очень хотелось, чтобы эти люди никогда не слышали о нашей планете!

– Этого желали бы по меньшей мере двое из нас, – пробормотал себе под нос Патрик Морвилл.

– Конституция планеты немного подождет, – подытожил князь Треваньон. У нас на очереди слишком много вопросов, которые нужно решить немедленно. Поиски дворца для проконсула и его штата, например.

Неожиданными оказались итоги переговоров экспертов Эрскилла с их коллегами из числа бывших рабов. Эти итоги вырисовались во время предобеденного коктейля на "Императрице Эвлалии", укрепились во время обеда и окончательно оформились после затянувшегося заседания.

При поисках здания, подходящего для дворца проконсульства, возникли трудности. Недвижимость, как и рабов, на Адитье не продавали. Это шло вразрез с интересами Повелителей и считалось незаконным. Все сооружения числились за членами семейных кланов и являлись их собственностью. Единственным возможным вариантом могла стать одна из жилых башен в Зеггенсбурге, удаленная от центра на такое расстояние, чтобы держать Цитадель под строгим контролем. О размещении проконсульства в самой Цитадели не могло быть и речи. Управление делами правительства тем не менее обещало что-нибудь предпринять. То есть имелось в виду, что "Императрице Эвлалии" суждено зависнуть над Зеггенсбургом, изображая проконсульский дворец, на годик-другой.

Управление по делам рабов, переименованное в управление по раскрепощению, взяло на себя заботу о правах новоосвобожденных. Нужно было составить кодекс Предпринимателей – граф Эрскилл настаивал на этом, создать следственные органы, карательную службу под руководством Жоржа Кажика.

Из ядерно-промышленного района Астрагонии прибыл один из подчиненных командира Дуврина.

– Дьявол! Ну и местечко! Люди трудятся там, куда нельзя послать незащищенным даже робота. Больницы переполнены облученными. Оборудование не меняли, должно быть, еще со времен космических викингов. Это самая допотопная машинерия из всех, что я видел. Все должно быть закрыто и перестроено.

Эрскиллу, решившему выяснить, кому принадлежит комплекс, ответили государству.

– Это правда, – подтвердил один из его экономистов. – Управлению общественных работ. – Должно быть, Михаилу Эчхафару, который так упорно возражал против новой номенклатуры. – Если кому-то требуется сырье для ядерных реакторов или иные радиоактивные вещества, нужно только попросить.

– Прибыль от работы идет в доход государства?

– Ниффльхейм, нет! Это правительство не нуждается в доходах. Оно обеспечивает себя суррогатом. Когда Совету Повелителей нужны деньги, Ридгерд Чфертс печатает новую порцию.

– Но тогда деньги просто ничего не значат! – Эрскилл был в шоке, что уже становилось его нормальным состоянием.

– Вы беспокоитесь о деньгах, Обрей, – сказал Треваньон. – Разве вы не слышали, что говорилось вчера вечером? Не дело Повелителей тревожиться о таких вещах. Конечно, все должны друг другу, но это дела внутрисемейные.

– Но что-то с этим нужно делать! – повторил Эрскилл уже в десятый раз за нынешний вечер.

На следующий день от Грегора Чмидда неожиданно пришло сообщение, что здание для проконсульства найдено и в него можно вселиться хоть сегодня.

Дворец нашел свободный распорядитель из управления делами правительства, бывший раб шефа управления юстиции. Во дворце Элегри никто не жил, кроме небольшого штата смотрителей на время, пока два клана Повелителей отстаивали свое право на наследство, а рабы-адвокаты до суда занимались бесконечной софистикой. Распорядитель шефа управления юстиции просто вызвал всех, кто вел дело, и приказал уладить ситуацию немедленно. Улаживание выразилось в выплате обеими сторонами полной стоимости здания. Что составило пятьдесят миллионов стелларов с каждого. Стоимость одного стеллара произвольно соотнесли с имперской кроной как сто к одному. За миллион крон можно было купить дворец на Одине. Стоимость дворца Элегри следовало оплатить чеками императорского казначейства.

– Ну, теперь на этой планете имеется своя валюта, – сказал Треваньон графу Эрскиллу во время послеобеденного коктейля. – Надеюсь, ее не коснется инфляция, если она будет введена своевременно.

– Да! И мы сможем тратить эти деньги на необходимое. А когда начнем компенсационные выплаты... О, извините. – Эрскилл энергично прищелкнул пальцами, и коктейль выплеснулся из бокала.

Граф удалился и через некоторое время вернулся с новой порцией напитка, налитой роботом-барменом.

– Это дело серьезное, – сказал Эрскилл. – Мои финансисты сотрудничают с Ридгердом Чфертсом. Наследники Элегри будут платить в адитьянских стелларах, а имперские кроны попадут в банк Адитьи. Или лучше положить их в банк в Асгарде, чтобы получить для Адитьи межпланетные кредиты. Так же мы поступим и с другими средствами и компенсациями за рабов. Это будет замечательно. Адитье так много нужно на пути индустриального развития!

– Но, Обрей, компенсация – личная собственность Повелителей. Ее будут выплачивать в кронах. Вы понимаете не хуже меня, что курс сто к одному местная выдумка. В межзвездном валютном обмене курс этих стелликов по отношению к кроне составит ноль целых ноль десятых.

– Вы знаете, что может случиться, если бывшие Повелители завладеют кронами? Они их просто промотают, потратят на бесполезную импортную роскошь. А планета нуждается в комплексной модернизации, и это единственная возможность получить деньги для ее осуществления. – Эрскилл возбужденно жестикулировал с почти полным стаканом в руках. Князь Треваньон предусмотрительно отодвинулся. – У меня нет ни малейших симпатий к бывшим Повелителям. Они владеют каждой палкой, каждым камнем, каждой щепоткой пыли на этой планете! Это честно?

– Наверное, нет. Но то, что вы предлагаете, ничего не изменит.

Обрей, граф Эрскилл, этого не замечал. Он защищал величайшее благо для подавляющего большинства, и Ниффльхейм побери тех немногих, кто стоял у него на пути.

Имперский флот вступил во владение дворцом Элегри на утро следующего дня, поднял флаг с солнцем и шестеренкой, и на "Императрицу Эвлалию" стали транслировать картинки его интерьера. Он был значительно меньше императорского дворца в Асгарде на Одине. Но от комнаты к комнате обстановка становилась все более изысканной и дорогой. К обеду следующего дня контрразведка доложила, что жилые помещения очищены от многочисленных радиоловушек, микрофонов и других аппаратов "длинноносых рабов". С базы на северной части континента был вызван "Канопус", чтобы доставить обстановку для проконсульства, в том числе множество различных бытовых роботов. Штат смотрителей, о котором упоминал Чмидд, составил пятьсот человек.

– И что мы будем с ними делать? – поинтересовался Эрскилл. – Существует определенный лимит на оплату обслуживающего персонала, мы не можем содержать пятьсот лишних слуг. Распорядитель, дюжина помощников, несколько операторов для роботов, когда мы их обучим, но пятьсот человек...

– Пусть Жорж этим займется, – предложил Треваньон. – Управление по раскрепощению для того и создано, чтобы находить занятие для освобожденных рабов? Просто увольте их и отправьте к Кажику.

Кажик быстро внес имена освобожденных в платежную ведомость своего управления. Он был занят сверх меры. В его ведении находились лучшие специалисты-математики, некоторые из них даже умели пользоваться логарифмической линейкой, но, как констатировали эксперты Эрскилла, ни один из них не мог подать дельной идеи. Кажик организовал также следственную службу и начал присоединять к ней частные охранные подразделения экс-Повелителей, преобразовывая их в силы полиции.

Работы в Астрагонии были остановлены. Михаилу Эчхафару выдали программу нормирования и очередности консервирования запасов плутония и ядерных изотопов. Он решил, что впредь ядерное сырье надо продавать, а не снабжать им бесплатно. Он просто узнал рыночную цену на Одине, перевел ее в стеллары и принял за основу. Это была базовая стоимость. Дополнительно цена могла включать взятки за очередность, комиссионные подчиненным и подкуп свободных распорядителей экс-Повелителей, приобретающих материалы. Последние могли не беспокоиться, так как никто из них об этом и не знал.

Заседание Совета было отложено до очередного праздника в честь середины года, продолжающегося восемь суток; оставшиеся триста пятьдесят составляли десять месяцев по тридцать пять дней. Граф Эрскилл был рад отсрочке. Он работал над конституцией Всенародного государства Адитья и очень мало преуспел.

– Это одна из самых продуманных, взвешенных и сбалансированных конституций, – докладывал Лэнзи Дежбренд. – Начнем с того, что за основу взята конституция Атона с заменой монархического права наследования на систему президентских выборов. Разумеется, в ней много пустых фраз, внесенных радикальными демократами Атона. Ни Чмидпу, ни Хоужету, ни другим рабам-распорядителям она не нравится.

– Хлопните себя по губам и пять раз повторите: "свободные граждане"!

– Чудак-человек! – возразил Лэнзи Треваньону, игнорируя субординацию. Когда я вижу раба, я знаю, что это раб. Раб остается рабом, есть у него ожерелье или нет. Пусть он не носит его на шее, в душе он раб. Нужно не меньше трех поколений, чтобы стереть эту отметину.

– Я чувствую, что граф Эрскилл... – начал Треваньон, – чем еще занимается наш проконсул?

– Боюсь, он пытается разработать схему для комплексной национализации сельского хозяйства, фабрик, транспортной системы – в общем, всей системы производства и распределения.

– Пусть он не пытается делать это самостоятельно, вы поняли?! Треваньон заметил резкость своих слов и сменил тон. – Он не должен делать этого, пользуясь авторитетом Империи и силой десантников. Во всяком случае, пока я здесь. А когда мы вернемся на Один, я думаю, Вэнн Шатрек нас поддержит.

– Верно, Всенародное государство должны создавать сами адитьянцы. Чмидд, Хоужет, Жаннар – все этого хотят. Эрскилл стремится действовать законно и легально. Значит, ему придется ждать праздника в честь середины года, когда состоится заседание Совета и сможет утвердить конституцию. К тому времени он ее напишет.

Вэнн Шатрек выслал пару истребителей, чтобы исследовать спутники Адитьи. Их было два. Внешний, Адитья-Ба, представлял собой глыбу горной породы замысловатой формы, миль пятьдесят в диаметре. Он был едва заметен невооруженным взглядом. Внутренний, Адитья-Алиф, имел почти восемьсот миль в диаметре. Когда-то здесь находились база и судоверфь. Спутник был заброшен, когда под гнетом системы рабовладения на Адитье угасла экономика. Основные сооружения сохранились. Выглядели они скверно, но подлежали ремонту. Шатрек отправил всех специалистов "Мицара", кого только смог освободить, ремонтировать судоверфь и раскапывать подземный город, чтобы сателлит можно было опять использовать как базу для кораблей. Он решил, что отправит "Ирму" на Один с докладом об аннексии Адитьи, предложением использовать Адитью-Алиф в качестве постоянной имперской военной базы и просьбой о дополнительных силах десантников.

Князь Треваньон передал собственное сообщение. Описывая ситуацию на только что занятой планете, он не делал ничего, чтобы скрасить проблемы, стоящие перед проконсулом.

"Граф Эрскилл, – закончил он, – делает все возможное в обстоятельствах, от которых я намеренно уклоняюсь. Полагаю, юношеский идеализм весьма ценен в искусстве управления, если только он не приведет к эксцессам.

Мне известно, что коммодор Шатрек, которому тоже приходится разрешать весьма сложные проблемы, просит прислать дополнительные силы десантников. Считаю эту просьбу достаточно обоснованной и рекомендую выслать их поскорей. Я знаком также с его рекомендацией о создании постоянной военной базы на одном из спутников этой планеты и безоговорочно поддерживаю данный проект. Наиболее благотворно это повлияет на местное правительство. В дальнейшем я бы рекомендовал коммодора Шатрека на пост главнокомандующего Адитьи с соответствующими полномочиями. Он давно это заслужил".

Эрскилл был удивлен, что Треваньон не вернулся на Один на истребителе, и откровенно волновался. О чем и сказал во время предобеденного коктейля.

– Я знаю, моя работа здесь закончилась в тот момент, когда Совет проголосовал за признание руководящей роли Империи, – ответил Треваньон. Тем не менее решил остаться до праздника. На заседании Совет проголосует за вашу конституцию, и я буду рад возможности сообщить об этом премьер-министру. Кстати, как она продвигается?

– Пока только грубые наброски. Я не слишком беспокоюсь о ней, главные энтузиасты – граждане Хоужет, Чмидд, Жаннар и другие, ведь, кроме всего прочего, им по ней жить. Сословие Повелителей будет представлено в общем порядке. Свободные граждане будут избирать представителей в региональные избирательные органы, те, в свою очередь, – в центральные. Центральный Совет изберет верховные законодательные органы. В их функции войдет не только законотворчество, но и избрание председателя верховного Совета, который назначит руководителей управлений, а те выберут себе подчиненных.

Мне это не нравится. Недостаточно демократично. Голосование должно быть прямым. Но что делать, – недовольно добавил он, – им нужно время, чтобы научиться демократии. – Граф впервые высказал и признал этот факт. – Это будет конституционный орган с полномочиями на пять лет, потом они составят новую конституцию.

– А как с Советом Повелителей? Не думаете же вы, что они проголосуют за то, чтобы их выбросили за борт?

– В этой конституции мы защищаем Совет Повелителей, но он уже не имеет большой силы. Через пять лет мы избавимся от него окончательно. Вы ведь не собираетесь этому противодействовать? Не посоветуете бывшим Повелителям голосовать против, когда придет время?

– Конечно, нет. Я думаю, что ваша конституция – то есть Чмидда и Хоужета – строго говоря, политическое бедствие. Но она обеспечит некоторую стабильность. А это единственное, что имеет значение с имперской точки зрения. Государственный деятель Империи должен всегда остерегаться проявления симпатий к местным фракциям и интересам. И мне кажется, нет планеты, на которой я был бы более защищен от подобных искушений. Если господа Повелители хотят голосовать за то, чтобы им перерезали глотки, мое им полное на то благословение!

Если бы он желал закончить все это театральным жестом, ему следовало бы послать за водой и умыть руки. Образно говоря, он так и сделал. Впоследствии князь наблюдал за адитьянскими событиями как зритель за надоедливым и глупым шоу – раз уж не на что больше смотреть. И мечтал о возможности вернуться на Один.

Премьер-министр между тем имел право на полный и беспристрастный доклад графа Эрскилла с этого нового сокровища в короне Империи. А потому он должен оставаться здесь до праздника, когда Совет Повелителей утвердит новую конституцию. Примут конституцию или отклонят – само по себе неважно. В любом случае Адитья будет иметь правительство, признанное таковым в Империи. Кроме того, Адитья не должна беспокоить ни одну из планет. Да и не сможет, достаточно долго, даже если свернуть аннексию. Но ни на одной планете, населенной разумными терранами, нельзя рассчитывать на стремление к миролюбию и уединенности.

В каждом терранине тлеет агрессивный огонек амбициозности, сколь бы унижен он ни был. Этот огонек может не угасать веками и тысячелетиями, но однажды вспыхивает от дуновения ветра ярким пламенем. Выражаясь несколько метафорично, Империя не могла позволить себе оставить без наблюдения котлы, готовые выкипеть в любой момент.

Каждый раз, когда Эрскилл заводил разговор о перебранках и соперничестве свободных распорядителей, Треваньон предостерегал его от опасности физических и эмоциональных перегрузок.

Гражданин Кажик и гражданин Эчхафар – все называли теперь друг друга гражданами – делили частично пересекающиеся сферы полномочий. Кажик хотел переименовать свое управление – он не обременял себя более воспоминаниями о Цезаре Мэртвине – в управление труда и индустрии. Михаил Эчхафар горячо возражал. Индустрия – сфера управления общественных работ. И тоже не упоминал Ораса Бортала. И они смертельно враждовали по поводу автоматического и телеуправляемого оборудования, привезенного "Императрицей Эвлалией" в Астрагонию для ядерно-энергетических разработок.

Кажик был в контрах и с Якопом Жаннаром, который величал себя начальником военной полиции. Под видом внедрения нового кодекса предпринимателей Кажик прибрал к рукам всю частную военизированную охрану ферм и заводов Повелителей, сформировав из нее так называемую народную полицию. Жаннар настаивал, что охранники должны пребывать под началом его управления. Когда Чмидд и Хоужет поддержали Кажика, Жаннар начал требовать возвращения под его контроль регулярной армии. Коммодор Шатрек был более чем рад, когда избавился от адитьянской армии, так же, как и Пьер Рэвни, который непосредственно командовал ею. Солдатам-адитьянцам было все равно – тот ли, другой ли. И Жаннар был хорош, и Чмидд, и Хоужет. И даже, как ни странно, Кажик.

В те же дни военное положение, провозглашенное в день высадки, было отменено.

Летели дни. Один за другим шли приемы в новом проконсульском дворце для Повелителей Зеггенсбурга, приемы для Эрскилла и его людей во дворцах Повелителей. Эти мероприятия чрезвычайно раздражали князя Треваньона. Тратить время на поедание простеньких пирожных, запивая их приторно-сладким вином и любуясь на бесконечные представления бывших рабов – столь же жестокие, сколь и непристойные, – непростительная глупость. Беседы Повелителей были просто бредом.

Князь одолжил у Рэвни аэромобиль и вместе с Дежбрендом и кем-нибудь из молодых офицеров отправлялся в дальние путешествия. Они ловили рыбу в горных речках, охотились за небольшими, похожими на лань животными. Он наслаждался этим, как ничем прежде. Уж во всяком случае, с того момента, когда на мониторах "Императрицы Эвлалии" появилась Адитья.

Однажды они напросились в гости в довольно большое сельское поместье. Их всегда встречали с неискренним радушием и удивлялись, что столь важные персоны путешествуют без свиты слуг.

Везде, где они останавливались, было одно и то же. Ни в одном хозяйстве не получали больше четверти потенциально возможного урожая с акра. Почву нещадно истощали. Десять рабов – князь не мог думать о них как о свободных – весь день делали работу одного, а сотня – то, с чем робот справился бы до полудня. Рабы-распорядители в белых одеждах указывали клеркам и надсмотрщикам в зеленом и оранжевом. Надзиратели все еще оставались при деле и частенько использовали хлысты, кнуты и дубинки.

Раз или два за спиной Повелителей Треваньон ловил кровожадный блеск, полный ненависти, в глазах бывших рабов. Раз или два, когда Повелителю казалось, что князь его не видит, он ловил такой же блеск во взгляде Повелителя, обращенный к нему или Лэнзи.

Праздник приближался. Каждый раз, возвращаясь в город, Треваньон находил все больше поводов для беспокойства. Управление общественных работ Михаила Эчхафара получило право на переустройство зала заседаний, гостиных и столовых, в которых Повелители станут отдыхать во время перерывов.

Все больше семей Повелителей стекались сюда из отдаленных поместий с целыми флотилиями контрагравитационных судов и свитой. Их принимали во дворцах города. Начались еще более пышные банкеты, балы и приемы. К началу праздника все мужчины, женщины и дети должны были находиться в городе.

Появилась длинная колонна контрагравитационной техники, солдаты и командиры. Якоп Жаннар был принят во всех подразделениях новообразованной армии, а Жорж Кажик – в народной полиции. Вэнн Шатрек, который командовал объединением боевых сил из проконсульского дворца, начал раздражаться.

– Я чувствую, что не должен был отменять военный режим, – сказал он. И сомневаюсь, что Пьер был чертовски ловок при переподготовке этих подразделений. Это может стоить нам серьезных неприятностей.

Графу Эрскиллу его подозрения показались смешными.

– Граждане Кажик и Жаннар просто соревнуются. Они, как парочка бывших Повелителей, состязаются в экстравагантности. Жаннар собирается устроить парад своих войск, а Кажик, разумеется, – своей полиции. Это все, на что они способны.

– И все же я бы хотел вызвать дополнительные силы с Одина, упорствовал Шатрек.

Накануне празднества Эрскилл был занят целыми днями. Он заседал либо в Цитадели с экс-рабами, нынешними руководителями управлений, либо в проконсульском дворце с Хоужетом, Чмиддом, свободными распорядителями влиятельных лидеров Совета Повелителей. Все были полны оптимизма по поводу конституции.

Треваньон не понимал этого оптимизма.

– Если бы я был господином Повелителем, то даже не обсуждал бы эту конституцию. Я знаю, что Повелители глупы, но не настолько же, чтобы идти на верное самоубийство.

– Да, это так, – бодро согласился Эрскилл. – Как только они ее утвердят, то станут не важнее, чем ассамблея пэров на Атоне. Они потеряют право вершить дела государства и станут ничем в новой конституции, которую примут через пять лет. Им придет конец. Все фермы, заводы, рудники, контрагравитационные корабли будут национализированы.

– И у них не останется ничего, кроме корзины непризнанных стелликов, закончил Треваньон. – Я вот о чем подумал. Почему вы считаете, что они станут голосовать "за"?