Текст книги "Приговор"
Автор книги: Геннадий Ищенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
– Боитесь, что я выйду за него замуж и оставлю вас без наследства? – прямо спросила Вера.
– Больше боюсь вашего брака. Квартиры, конечно, жаль, учитывая её стоимость, но у меня есть своя, да и деньгами отец не обидит. Он в два раза старше вас, к тому же в последние годы беспокоит сердце. В санаторий поехал лечиться, а из-за вас бросил лечение и вернулся. Любовь к вам быстро его убьёт.
– Он не говорил о лечении, – сказала Вера.
– Будет мужчина говорить женщине о своих болячках, когда взялся за ней ухаживать? Он наверняка распустил перед вами хвост. Видно же, что это не просто увлечение.
–Успокойтесь, я не собираюсь выходить замуж за вашего отца. Он нравится как человек, к тому же у меня в Москве нет друзей, а у Дмитрия Михайловича их много. Я ничего ему не обещала и сегодня приехала больше из-за ваших гостей.
– Очень вы им нужны! – сказала Ольга. – Они в два раза старше вас!
– Мне уже тридцать восемь, – возразила Вера, – с Клинкиным разница небольшая.
– Я не дала бы больше тридцати, – удивилась Ольга. – Хотя вы говорили о двадцати годах, и можно было посчитать. Всё равно вы им неинтересны. Неужели сами не заметили? Заинтересовался один Черемшинский, да и то вашей внешностью. Если бы не отец, он уже взялся бы вас обхаживать. Здесь собрались очень значительные люди, которым неинтересно общаться с домохозяйкой с двадцатилетним стажем. У них свой круг общения и свои интересы. Знакомством воспользоваться сможете, а друзей вы здесь не найдёте.
– И чего вы от меня хотите? – спросила Вера. – Не пускать на порог вашего отца? С моей стороны это будет свинством. Мне жаль его, и я не собираюсь замуж, но не могу оттолкнуть без причины. Попробуйте сами с ним поговорить.
– С ним поговоришь! – уже без прежней злости сказала Ольга. – Вы первая, кем отец так увлёкся после смерти мамы. Надо же было ему поехать в этот санаторий! Ладно, пойдёмте в гостиную, а то он сейчас сам сюда прибежит. Попробуйте кого-нибудь заинтересовать. Может, я не права и у вас это получится.
Ничего не получилось. Гости Малевского беседовали о своих делах и знакомых и встревать в эти разговоры... С ней из вежливости перебросились несколькими фразами – вот и всё общение. Остаток вечера пришлось провести в обществе Дмитрия Михайловича. Когда закончилась вечеринка, он отвёз её домой.
– Знакомства могут быть полезными, – сказал ей глюк, – но ты скорее сойдёшься с соседкой по лестничной площадке, чем с друзьями твоего художника. Не обижайся, но ты для них пустое место.
– Я не столько обиделась, сколько разозлилась! – ответила Вера. – Они наверняка сочли меня вертихвосткой, которая вешается на шею их другу из-за его положения и денег! Пусть я не в курсе их обычных разговоров, могли бы найти тему, общую для всех. Но никто даже не попытался этого сделать! Думаешь, приятно чувствовать себя пустым местом? А я ещё вырядилась, как на концерт! Скажи, сколько времени придётся работать с душой? Я говорю о своей работе, а не о переносе знаний.
– Душа – это очень сложное образование, а тебе нужно построить в нём хранилище памяти. Наши машины делают это за минуты, а тебе понадобится примерно месяц.
– А я смогу это сделать? Как это будет выглядеть?
– Я заложу в твою душу программу по построению памяти и тот минимум знаний, который для этого нужен. Полноценного мышления у тебя с ним не будет, но дело сделаешь.
– Закладывай сейчас! – решила Вера. – Если не уверен во мне, можешь отложить перенос знаний. Но я не думаю, что из-за своих обид буду укрываться в памяти. Я хочу жить, а не переживать то, что уже было! Ты, конечно, эгоистичная сволочь, но я тебе благодарна. Как вспомню свою жизнь...
– Как хочешь, – согласился глюк. – Сделаю, когда ляжешь в кровать. И учти, что ночами придётся работать, а поспишь днём.
Его работа ничем не отличалась от обычной передачи знаний, необычное началось ночью. Она не могла вспомнить в деталях и тем более понять, чем занималась, но кое-что вспомнилось. Представьте, что вам дали банку с чёрной икрой и пинцет. Попробуйте брать пинцетом по икринке и выкладывать из них на полиэтилене большие чёрные квадраты. Каждая икринка должна плотно прилегать к соседним, и не допускались никакие неровности. Когда уложили один квадрат, накрываете его другим листом полиэтилена и продолжаете работу с икрой. И так всю ночь, час за часом. Очнувшись утром, Вера чувствовала усталость и страшно хотела спать, но глюк не позволил.
– Позже поспишь, – сказал он, – сейчас ты сможешь только продолжить работу. Приведи себя в порядок, сделай зарядку и иди завтракать. Узнай, где здесь спорттовары, и купи гантели. Сегодня нужно начать тренировки. Если будет звонить Малевский, найди причину от него отделаться. Для того чтобы втянуться, тебе потребуются несколько дней. Потом и спать можно меньше, и самочувствие будет лучше. И учти, что тебя может потянуть на подвиги.
– Какие подвиги? – не поняла она.
– Жутко однообразная работа, – объяснил глюк. – Скоро ты начнёшь из-за неё лезть на стенку, поэтому можешь сорваться на том, кто даст повод.
Вера быстро сделала самое необходимое, сбегала в кафе, а потом взяла такси и попросила водителя отвезти в ближайший магазин спорттоваров. Через десять минут он высадил у магазина «VEKKA» и остался ждать. Вера купила гантели не только на один килограмм, но и на три.На вечеринке с ней что-то произошло. Она начала заниматься гимнастикой по принуждению глюка, а потом это вошло в привычку. Не было желания себя нагружать, было только понимание пользы занятий. Сейчас же в ней проснулся азарт. Хотелось как можно быстрее приступить к тренировкам и получить результаты.
– Мне нравится твой настрой, – довольно сказал глюк. – Злость – хороший стимул. Если кто-нибудь отберёт деньги и настучит по голове, будет совсем хорошо. Тебя тогда придётся оттягивать за волосы от занятий.
– Смейся, смейся, – проворчала она. – Сколько можно быть слабой? Мне это надоело!
– Не перестарайся, – предупредил он. – Для начала достаточно пятнадцати минут. Заодно сделаешь упражнения для пресса. Я объясню как. Ты ешь много рыбы – это хорошо, но купи ещё сёмгу, её нет в кафе. Полезно есть миндаль, а вместо любимого тобой пюре бери к рыбе гречку. Накупи овощных соков и чаще пей.
Вера занималась с гантелями не больше пятнадцати минут, а потом качала пресс, используя стул, кровать и диванные валики. Заодно глюк включил в программу несколько упражнений из йоги.
– Качайся, качайся! – понукал он, когда она, лёжа на животе и захватив руками ступни ног, раскачивалась, как пресс-папье. – От этого упражнения пользы больше, чем от многих других.
На следующее утро, очнувшись от ночной работы, Вера едва поднялась с кровати, так болело всё тело.
– Боль – это хорошо, – довольно сказал глюк. – Это прекрасный стимул для роста и укрепления мышц. Главное, чтобы не было травм, а ты ничего не потянула. И не надо изображать умирающую. Сейчас сделаешь обычную зарядку, а остальным займёшься перед обедом. Если хочется плакать, поплачь, лишь бы не сачковала. Результаты в исторически короткие сроки не получишь без слёз.
– Ты можешь сюда прилететь, когда вернут тело? – постанывая от боли, спросила Вера. – Если ты летаешь в этот Мирт, а из него летают сюда...
– Наверное, смогу, – ответил он. – Из координат таких миров, как ваш, не делают секретов. А для чего тебе?
– Хочу тебя задушить, – призналась она, – не до конца и не один раз.
Так у Веры прошла первая неделя занятий. По ночам она складывала свою «икру», а днём занималась спортом и отсыпалась. На второй день после вечеринки позвонил Малевский, но она сказала, что занята, попросила не звонить и пообещала, что, когда освободится, позвонит сама.
– А ты очень неплохо укрепила мышцы, – сказал глюк. – Позанимаешься неделю – и можно браться за тренажёры. Даже живот уже не вываливается и почти плоский.
– Нельзя ли сделать перерыв с ночной работой? – спросила Вера. – А то я скоро чокнусь от этих занятий.
– У тебя работает программа, – объяснил он. – Я не могу в неё вмешаться, а ты не остановишь, пока не закончишь работу. Ты делаешь её восемь дней и до сих пор не бросаешься на людей, значит, привыкла. Придётся терпеть до конца. Можешь позвонить своему художнику и пригласить погулять. Через неделю испортится погода, и для прогулок будешь ждать зиму.
– Позвоню, – решила Вера. – И ему будет приятно, и я прогуляюсь, а то все хождения в кафе и магазины. Заодно узнаю, что ему обо мне сказали друзья. Соседка говорила, что днём лучше гулять возле пруда. Здесь безопасно, если не шляться одной в тёмное время.
– Отпуск закончился, и я уже на работе, – ответил ей взявший телефон Малевский. – Сейчас три часа, и мне понадобится час для того, чтобы разделаться с делами и до вас добраться. Вы хотите гулять у пруда, не позднее время для такой прогулки?
– Мне сказали, что там в хорошую погоду отдыхают даже мамочки с колясками, – сказала Вера, – а погода вроде хорошая. Значит, я вас жду. Когда будете подъезжать, позвоните, и я спущусь.
Наверное, Дмитрий Михайлович наплевал и на дела, и на правила дорожного движения, потому что был в её дворе уже через полчаса. Они оставили машину и по дорожке через сквер пошли в сторону пруда.
– Я там не была, – сказала взявшая его под руку Вера, – но говорили, что идти минут десять. А погода начала портиться. Натянуло тучи, и этот ветер... Но дождя по прогнозу не будет.
– Не холодно в этой куртке? – спросил Малевский. – Надо было нам с вами поехать в какое-нибудь заведение и культурно отдохнуть. Здесь хорошо летом, а уже середина сентября.
Переговариваясь, они вскоре добрались до озера. На открытом месте ветер стал сильнее.
– Никаких отдыхающих, кроме нас, – констатировал Дмитрий Михайлович. – Нет, ошибся, есть ещё одна компания, но это не мамочки с колясками. Может, уйдём?
Вдоль берега в их сторону шли пятеро парней.
– Трезвые, – присмотрелась Вера, – и лица русские, не похожи на азиатов. Вряд ли они к нам прицепятся. Но если хотите...
Она ошиблась. Трогать их никто не собирался, но парней рассмешил возраст её ухажёра.
– Смотрите, какая краля, – сказал один из них остальным. – А кавалер у неё староват. Эй, дед, неужели у тебя стоит? Оставил бы её кому-нибудь помоложе, например, нам, а то ведь на ней помрёшь!
Все расхохотались и ускорили шаг, чтобы не удрали объекты развлечения.
– Бегите! – крикнул Вере Малевский. – Я постараюсь их задержать!
– Беги, – поддакнул глюк. – Кого-нибудь найдёшь или позвонишь в полицию. Ничего они ему не сделают, ну врежут пару раз...
С Верой творилось что-то непонятное. Страха не было, была злость, которая росла и наконец превратилась в бешенство. Кинув куртку оторопевшему Дмитрию Михайловичу, она бросилась на парней. Никто из них такого не ожидал и не успел отреагировать, тем более что Вера двигалась ненормально быстро. Двое вырвавшихся вперёд парней получили по удару в горло и упали на асфальт, и только тогда до остальных дошло, что они нарвались на спятившую бабу. Двое попытались отбиться, но двигались слишком медленно и не умели драться. Пятый успел сбросить куртку и прыгнул в пруд. Когда Вера увидела, что не осталось противников, вся злость куда-то исчезла и навалилась такая усталость, что захотелось лечь на асфальт рядом с избитыми ею парнями.
– Ты куда поплыл, дурак! – крикнула она парню, который удалялся от берега. – Вода холодная, простынешь!
– Отстань, сука! – крикнул он в ответ. – Бешеная!
Трое лежавших стонали, а четвёртый был без сознания, но тёплый, поэтому Вера не стала никому помогать и поплелась к впавшему в ступор Малевскому.
– Верните куртку, – попросила она, – холодно. Да не пугайтесь вы так! Они вас оскорбляли, вот я и разозлилась.
– И часто вы так... злитесь? – спросил он, отдавая ей куртку. – Честно говоря, вы напугали больше, чем эта компания. Они хоть живы?
– Если удравший не утонул, отделаются синяками, – ответила Вера. – В следующий раз будут скромнее. Видите, последний из них встал. Пойдёмте и мы, а то у меня почему-то сильная слабость. Вы так и будете держаться от меня на расстоянии или дадите руку? Не бойтесь, я на вас не брошусь.
– Выложилась, дура! – высказался до этого молчавший глюк, когда не хватило сил дойти до дома даже с поддержкой Дмитрия Михайловича и пришлось с полчаса отдыхать на скамейке. – Надо было тебе так рисковать? А если бы кто-нибудь из них успел достать нож? Видно же было, что это почти нормальные парни.
– Если бы я убежала, эти почти нормальные могли избить Дмитрия, – возразила Вера, – или столкнули бы его в пруд, чтобы освежился. Тебе напомнить, сколько ему лет и кто был инициатором этой прогулки? Пусть уж лучше они сами плавают. Помолчал бы, и без тебя хреново.
– Зря вы не убежали, – в свою очередь упрекнул её Малевский. – Неужели из-за меня?
– Были бы они пьяными, мы с вами убежали бы вдвоём, – ответила она, – а от трезвых не убежишь. Вы предлагали уйти, а я сглупила. И после этого вас бросать и бежать? За кого вы меня принимаете? Я уже отдохнула. Пошли, пока мы не задубели на этом ветру.
С горем пополам добрались до квартиры, и Дмитрий Михайлович был отправлен домой, а Вера выпила горячий чай, укуталась в тёплый халат и села на диван.
– Если сейчас лягу, опять начну собирать память и не отдохну, – сказала она глюку. – Это бешенство было тем, о чём ты говорил? Сил совсем нет, но куда-то исчезло и раздражение, а в душе какая-то умиротворённость. Это надолго?
– Если опять появится раздражение, сходишь в промзону и отдубасишь какую-нибудь криминальную компанию, – ехидно ответил он. – Хорошо хоть не убила никого из этих. Завтра можешь пропустить дневные упражнения, пусть восстановятся мышцы. Удивительно, что ты смогла так быстро двигаться без тренировки и ничего себе не потянула. А вот художника могла отпугнуть. Я на его месте испугался бы. Мало ли чем муж может рассердить жену... Подготовь для него какое-нибудь объяснение, а если не придумаешь сама, подумаем вдвоём.
Малевский позвонил на следующее утро.
– Вера, я должен к вам приехать!
– Вы хотите приехать сейчас? – спросила она. – А как же работа?
– Я всё-таки заместитель министра, а это даёт определённые привилегии. Позвоню, что задержусь. Может, вам нужен врач? Я знаком с хорошим невропатологом.
– Не нужен мне ваш невропатолог, – ответила Вера, – даже психиатр не нужен. Если хотите, приезжайте, но без врачей и санитаров.
В квартиру Дмитрий Михайлович позвонил через двадцать минут.
– Проходите, – сказала Вера. – Зря разулись: я как-то не додумалась купить тапочки для гостей. Как вы умудрились так быстро приехать, да ещё в это время?
– Я позвонил, когда уже ехал к вам, – признался он. – Вера, скажите откровенно, вы чем-то больны? Это не повлияет на моё отношение, просто я беспокоюсь и хочу помочь!
– Ничем я не больна, – ответила она. – Садитесь на диван, нам нужно поговорить. Вчерашний срыв связан с одним моим занятием и больше не повторится, поэтому обо мне можете не беспокоиться. Дмитрий, я думаю, что нам с вами нужно перестать встречаться. Я отношусь к вам как к порядочному и приятному для меня человеку, но никакой любви нет и не будет. Ваше чувство принесёт только мучения, и пока я с вами общаюсь, вы от него не избавитесь. Вы же умный человек и понимаете, что я права.
– Всё я понимаю! – с горечью сказал он. – И всё-таки надеялся услышать от вас другие слова! Сердце не дружит с разумом. Хорошо, я уеду и не буду вас беспокоить. Только обещайте, что если потребуется помощь...
– Я позвоню. Подождите, я на прощание поцелую в щёку.
Вера проводила Малевского, закрыла за ним дверь и вернулась в комнату.
– Вот я опять одна! – сказала она глюку. – Тебя и соседку не считаю. После наших дел надо будет съездить к родителям и навестить брата. Может, хоть восстановлю отношения с родственниками. Сегодня нужно сходить к пруду и послушать, что говорят.
– На будущее старайся сдерживаться, – посоветовал он. – Тебе повезло, что нарвалась на здоровенных лбов, были бы это подростки, могла бы и убить. Не всегда нужно лупить со всей дури, а в вашем случае в драке не было необходимости. Не та компания и не те время и место, так что вас не убили бы и не было бы коллективного секса, а унижение можно перетерпеть.
– Не хочу я терпеть унижения! – сердито ответила Вера. – Не для того я рвусь к силе!
– Эк как ты разошлась, – неодобрительно сказал глюк. – Сила – это хорошо, но пускать её в ход по любому поводу – верный способ попасть в неприятности. Мне странно, что приходится это объяснять. Вроде уже не молодая сопля. Иной раз слово бьёт сильнее кулака, бегство не позор, и намного умнее промолчать и запомнить. Через неделю тебя разведут с Василием, а через десять дней ты закончишь работу с памятью и созреешь для тренажёров. Мы движемся в нужном направлении и намного быстрее, чем я думал. Твоё одиночество – явление временное. Сейчас ты набиваешься в друзья, а потом будут набиваться к тебе. Пожалуй, я не буду тянуть с передачей памяти. В связи с этим нужно решить, куда будем пристраивать твоё тело. Есть мысли?
– Что-нибудь нашёл? – спросила она. – У меня нет никаких мыслей, это ты у нас не вылезаешь из интернета.
– В Москве есть отличные частные клиники, – сказал глюк, – но обращаться к ним с нашим вопросом... На твоей карточке уже тридцать миллионов, поэтому будет чем их уломать, вопрос в другом. Я почти уверен, что твоё лежание в добровольной коме всплывёт вслед за славой, а этого хотелось бы избежать. Я думаю всё провернуть в твоём родном Дмитрове. Там должны быть небольшие частные клиники со стационаром. Если заключить договор, оговорив ответственность за неразглашение, можно рассчитывать, что они будут молчать.
– Значит, я закончу с этой «икрой», пролежу десять дней в отключке и стану супером?
– Станешь, но только с моей помощью и не сразу, – ответил он. – На Земле много людей, в душе которых есть память, но они об этом даже не подозревают. Это те, кто уже умирал, но вернулся к жизни. Память открывается не сразу, и они вернулись в тело, не дождавшись её открытия. Я открою твою, но всё равно надо учиться. Информация в мозгу вспоминается последовательно и точно так же им обрабатывается. Душа может извлекать из своей памяти и воспринимать много потоков информации. Скорость и качество обработки возрастают, но этому нужно учиться. Сравни чтение книги по слогам и скорочтение, когда слова не читаются, а узнаются по их образу. Но при скорочтении ухудшается усвоение текста, а в случае с душой всё происходит наоборот. Ты удерживаешь в сознании не какой-то небольшой фрагмент знаний, а намного больший их объём, поэтому видишь не кусочек мозаики, а всю картину. А сейчас заканчиваем болтовню и ты займёшься гимнастикой. И не надо морщиться, уже отдохнула от вчерашнего. На будущее нужно придумать безопасный способ сбрасывать раздражение. Не знаешь, у вас продаются резиновые ростовые куклы?
– Для секса, что ли? – спросила Вера. – Не знаю, я о них только читала. А зачем она мне?
– Можно и для секса, если тебе приспичило, – съехидничал глюк, – но я имел в виду другое. Японцы в фирмах лупят резиновые куклы своих начальников и неплохо снимают негативные эмоции. У этой нации много странностей, но если это работает у них, почему бы не попробовать нам?
–Издеваешься? – сказала она. – Эту гадость делают только в женском исполнении, во всяком случае я не слышала о мужских. Вот если бы у меня была кукла с твоей физиономией, я опробовала бы японский опыт!
– Ты ещё будешь по мне скучать, – засмеялся он. – Пожалуй, я действительно сюда наведаюсь. За десять лет ты станешь родней, чем сёстры. Я с обеими за всю жизнь столько не разговаривал, сколько болтаю с тобой. В родном мире воровать нельзя, на Мирт я больше не сунусь, а у вас для таких, как я, раздолье! А если ты высоко взлетишь, то не нужно будет и воровать. Устроишь на хлебную должность по блату? Вообще-то, тебя даже можно взять в жёны, если дождёшься. Я мужчина видный. Если на тебе женюсь, подарю вторую молодость, и не один раз. Мы так долго живём за счёт омоложения.
– Интересное предложение, – сказала Вера. – Я подумаю. Омолаживаетесь таблетками?
– Через душу влияем на тело. Я не врал, когда говорил, что это невозможно. Просто это настолько сложно, что сам человек выполнить не в состоянии. Омоложение и коррекцию внешности делают только машины. Возьму тебя на Родер и сделаю красоткой!
Главы 6-7
Глава 6
– Ты сейчас дома? – спросил Василий. – Жди, я скоро приеду. Съездим в загс и закончим наши дела.
Сегодня прошёл месяц со дня подачи заявления, и Вера сама хотела позвонить мужу, но он опередил.
– Незачем тебе приезжать, – отказалась она, – я прекрасно доеду на метро, а у твоей пассии не будет поводов для ревности. Ты нас хоть познакомишь? Увидит меня и поймёт, чего ты из-за неё лишился. Тогда будет больше ценить.
– Она работает и после свадьбы будет работать. Не из-за денег, просто не хочет бросать работу. Приезжай, я тебя встречу.
Он ждал у станции метро, подняв воротник куртки и засунув руки в карманы. Было холодно, ветрено и временами моросил дождь.
– Мог бы подождать дома, – сказала Вера, – Незачем стоять на ветру.
– Ты ещё больше похорошела, – заметил Василий. – Если бы не любил Ирину, я не отпустил бы тебя такую.
– Немного усложнил бы мне жизнь, – сказала она. – Развелась бы через суд, но тогда ты так легко не отделался бы. Не потому, что мне нужны деньги, а из принципа.
– Забрасывают деньгами поклонники? – предположил он. – Дай руку и пошли к машине. Погода действительно мерзкая, ещё простынешь.
– Приятно, когда о тебе заботятся, – сказала Вера. – Пройдусь с тобой под руку в последний раз. Ты не угадал: поклонники появились, но деньги не от них. Ладно, что мы говорим обо мне, мне интересно узнать о тебе. Когда свадьба?
– Сегодня с тобой разведусь, а завтра подадим заявление.
– Твоя Ирина знает, что у вас не будет детей?
– Я обследовался, и врачи сказали, что это решаемо. Нужно пройти курс лечения, а если оно не поможет, есть другие способы.
– Чего только не сделаешь ради любимой женщины! А со мной ты не стал обследоваться, сходил несколько раз к врачам, а потом махнул рукой и занялся делами.
– Сейчас лучше лечат, – сказал мужи разблокировал дверцы машины. – Садись рядом.
Доехали быстро, оставили машину на стоянке и под начавшимся дождём поспешили в загс. В нужный кабинет была очередь, и пришлось с полчаса подождать, после чего они получили свои свидетельства о расторжении брака. Василий предложил уже бывшей жене подвезти к станции метро, но Вера отказалась. Ей почему-то стало грустно, на глаза навернулись слёзы и захотелось побыть одной.
– Зря отказалась, – сказал не заметивший её состояния Василий. – На улице по-прежнему идёт дождь. Не скажешь, чем думаешь заняться? Конечно, это теперь не моё дело...
– Я не делаю из этого секрета, – ответила она. – У меня по твоей милости испортились отношения с родственниками, поеду их восстанавливать.
Он хотел на прощание обнять, но передумал и быстро ушёл. И хорошо, а то она могла не выдержать и разреветься.
– Перестань цепляться за прошлое, – сказал глюк. – Было и прошло!
– Что ты понимаешь! – рассердилась Вера. – Пусть не было любви, но мы вместе прожили двадцать лет! Я видела от Василия мало плохого и много хорошего, и в том, что он полюбил другую, больше моей вины. Пусть это прошлое, но мне нелегко его забыть!
– Можно помнить прошлое, но глупо им жить, – тоже рассердился он. – Дождь немного утих, поэтому перестань киснуть и иди ловить такси. Отказалась от машины, так теперь мокни.
Мокнуть не пришлось, потому что к загсу подъехало такси с молодой парой. Дома она была через полчаса, повесила сушить куртку и позвонила матери. Пришлось сделать несколько звонков, прежде чем ответили.
– Это ты, Вера? – спросила мать. – Приехала, сунула деньги и исчезла на два месяца!
– Могли бы и сами позвонить, – сказала она. – Я звоню не просто так, а отчитаться. Сегодня развелась с Василием...
– Надо было сделать это давно, а не сейчас, когда ты никому не нужна! – сердито сказала мать. – Когда приедешь к нам, познакомишься с новым соседом. Служил в армии и недавно вышел на пенсию. Их увольняют молодыми, так что он тебе подойдёт, лишь бы ты сама ему подошла. Он подполковник, поэтому пенсия должна быть большая.
– Там посмотрим. Я звоню не поплакаться, а для того чтобы узнать адрес Валентина. Ты только сказала, что уехал в Тулу. Хочу его навестить, а потом приеду к вам.
– Хорошее дело, – одобрила мать. – Светочке скоро рожать, поэтому можно купить что-нибудь для ребёнка. Записывай адрес...
Закончив разговор, Вера включила компьютер и посмотрела, чем удобней ехать. Мать сказала, что брат живёт недалеко от автовокзала, и у неё автовокзал был рядом, поэтому выбор пал на автобус. Успела на рейс в одиннадцать тридцать и на него были билеты, поэтому в три часа вышла из такси у девятиэтажного панельного дома, в котором жил Валентин. Брата дома не было, и ей открыл мужчина лет шестидесяти, с хмурым лицом и взлохмаченными седыми волосами.
– Вы к кому, девушка? – спросил он, увидев молодую, спортивного вида женщину, элегантно одетую и с саквояжем в руке.
– Я сестра Валентина Вера, – ответила она. – А вы отец Светланы? Я рассчитываю у вас погостить день-два, но приехала без приглашения и никого не предупредила, поэтому если трудно меня принять, то сегодня же и уеду.
– Иван Алексеевич, – представился он и отступил в прихожую, чтобы она могла войти. –Входите, пожалуйста. Поставьте свой саквояж. Позвольте, я за вами поухаживаю.
Он помог снять куртку и достал из обувной тумбы новые тапочки.
– Обувайте и проходите в комнату. Валентин на работе, а Светлане я сейчас скажу. Я представлял вас совсем другой.
– Я и была другая, – ответила она, осматривая гостиную. – Можно сесть на диван?
– Будьте как дома, – сказал ей Иван Алексеевич. – Мы не шикуем, но вас принять сможем, так что никуда сегодня не уедете.
Он ушёл в другую комнату и вернулся с молодой женщиной, которая с трудом добралась до дивана и села рядом с Верой. Когда-то стройная фигура Светланы вздулась большим животом, который казался ещё больше из-за её низкого роста. Лицо было красивым, только сейчас не тянуло им любоваться.
– Зря вы встали! – сказала Вера. – Видно же, что вам плохо. Давайте я пересяду в кресло, а вы ляжете.
– Сидите, – остановила невестка, – я и так почти всё время лежу. Дня через три-четыре рожать, а я боюсь! Видите, какой он большой. Вы Вера? Я представляла вас старше и не такой... худой. Муж много о вас рассказывал.
Вера отказалась от предложенного обеда и до прихода брата общалась со Светланой. Сначала сидели в гостиной, а потом ушли в спальню, где Света легла на кровать, а гостья села рядом с ней на стул. За два часа она многое узнала о новых родственниках, а о себе старалась не говорить, чтобы меньше врать. Пришедший с работы брат её не узнал.
– У нас гости? – сказал он, зайдя в спальню. – Познакомишь с подругой?
Сам он изменился мало, только раздался в плечах и поменял причёску.
– Почему нас кто-то должен знакомить? – спросила Вера. – Брат, называется!
– Вера... – растерялся Валентин. – Как же так?
– Да вот, решила вас навестить. Ты даже не звонишь, поэтому взяла адрес у матери и примчалась. А тебе разве не сказал Иван Алексеевич?
– Отец куда-то вышел, – ответил удивлённый брат. – Я не верю глазам!
– А ты поверь. Я расскажу о себе, но позже. Сегодня и завтра у вас погощу, так что будет время поговорить. Пока нет старшего поколения, сделаю вам подарок. Извините, ребята, но я ничего не покупала, потому что не знала ни того, что вам нужно, ни размеров. Подарю деньги, а вы сами купите всё, что нужно. На этой карточке двести тысяч, а здесь записан код.
– Я ничего не возьму от твоего мужа! – отказался Валентин.
– А при чём здесь муж? – изобразила удивление Вера. – Это мои деньги, а я с сегодняшнего дня свободная женщина. Чему ты так удивился? Неужели я не имею права развестись?
– А откуда тогда деньги? – спросил брат. – И как ты могла так помолодеть? Неужели сделала пластику? И твой лишний вес...
– Моя молодость – следствие двух месяцев голодания, им же убрала лишний вес. Денег я у Василия не брала, он только купил мне квартиру. Больше ничего говорить не буду. Имею я право на маленькие секреты? Считай, что меня финансирует будущий муж. Ты лучше не задавай вопросы, а удели внимание жене. Что ты с ней сделал, изверг?
– У них в семье была двойня, – начал оправдываться Валентин, – я думаю, что будет и у неё. Можно было посмотреть на УЗИ, но я не верю в безвредность ультразвука, да и не поможет ей это. Через три дня родит, тогда узнаем.
–Несправедливо это, – сказала Вера, обняв Светлану. – Нам и вынашивать, и рожать, а вам только получать удовольствие. Когда вы в древности тащили мясо в пещеры, это было обосновано, а теперь многие женщины обеспечивают себя сами. Ладно, что об этом говорить! Кажется, пришёл Иван Алексеевич.
Выяснилось, что отец Светы вернулся из магазинов с двумя сумками деликатесов, чтобы отметить приезд снохи. Валентин обедал на работе, поэтому стол накрыли к ужину, а до этого Вера беседовала с мужчинами. Она уже знала, что Иван Алексеевич три года назад демобилизовался из армии и переехал в Тулу, где у него была доставшаяся от брата квартира. Жену он похоронил за год до ухода из армии, а вторая дочь вышла замуж и жила в Челябинске. О себе Вера повторила то, что уже сказала Валентину, и записала свой московский адрес. К шести часам объединёнными усилиями приготовили праздничный стол. Света быстро поужинала и была отправлена в спальню, а остальные ели дольше.
– Ты так ничего и не рассказала, – в конце застолья сказал брат. – Чем думаешь заниматься?
– Попробую писать книги, – ответила Вера. – У меня прорезался литературный дар, теперь его нужно развивать. Есть и другие таланты, но о них говорить рано. Не знаю, когда смогу вас навестить, но буду звонить. Вам теперь не до поездок, но я надеюсь, что и от вас будут звонки. А отсюда поеду к родителям. Через несколько дней буду в таком месте, где нет сотовой связи, так что пока мне не звоните.
– Болтаешь лишнее, – недовольно сказал глюк, когда встали из-за стола. – Лучше промолчать, чем говорить то, во что не поверят. Предупреди брата, что уедешь завтра с утра. Я не стал говорить из-за развода... Смотрел я сегодня ночью твою работу. Ты должна закончить к завтрашнему дню. Если поедешь поездом, через четыре часа будешь в Дмитрове и успеешь пообщаться с родителями и договориться в клинике.
Валентин расстроился, когда узнал, что она утром уезжает, но не стал отговаривать. У него все мысли были о Светлане, к тому же завтра он должен был идти на работу. Начальство обещало отпустить на два-три дня, но только после рождения ребёнка. Ночью Вера привычно возилась с «икрой», а утром глюк подтвердил, что программа больше не работает.
