Текст книги "Сборник рассказов"

Автор книги: Геннадий Ищенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Давай найдём аллею, где будет меньше отдыхающих, – предложила подруга. – Мне нужно с тобой поговорить.

Я знал места, где было не очень людно, туда и пошли.

– Садимся на лавочку, – сказала Алёна. – Так, прибыли наблюдатели. Видишь ту пару? Они пишут наш разговор. У Валентина тоже есть прибор, но он сейчас не задействован.

Я посмотрел на сидевших в полусотне шагов от нас пенсионеров и сел рядом с Алёной.

– Скажи, ты думал о том, откуда я взялась? – спросила она.

– Об этом думали все четыре с половиной миллиарда пользователей интернета, – засмеялся я. – Тебе изложить все их мысли? Если отбросить идею о том, что тебя выкрали и запрограммировали инопланетяне…

– Инопланетян можешь выбросить.

– Ты могла прийти из далёкого прошлого, выучить из космоса языки, а теперь ссылаешься на амнезию, чтобы не делиться знаниями. Другой вариант похож, только в нём ты прилетела из будущего. Ещё придумали, что ты русская, но не из России, поэтому тебя и не нашли по фото. Русских сейчас полно по всему миру. А для чего тебе все эти выдумки?

– Я действительно из будущего, только не из вашего, – ответила Алёна. – Мозг моего корабля считает, что мы из разных реальностей одного мира. У нас есть жутко сложная теория связанных реальностей, но пока ей не нашли применения.

– Они же пишут разговор! – удивился я. – Ты решила открыться?

– Нас никто не видит и не слышит, – ответила она. – Идёт запись разговора о компьютерных играх, а если включат камеру, артикуляция записи будет соответствовать разговору. Это делает мозг корабля через устройство, которое можно назвать защитником.

Над её головой возник крошечный золотистый шар с иголками, похожий на изображение бушевавшего несколько лет назад коронавируса. Показавшись мне, он исчез.

– А для чего ты к нам прилетела? – справившись с волнением, спросил я. – И как ты это сделала, если у вас только теория?

– Мы обогнали вас во времени примерно на сто лет. Мои родители были космобиологами и часто уходили в дальний поиск. Близких родственников у нас нет, поэтому меня оставляли в интернате. Там здорово и много подруг, но я почти не видела родителей. Когда они собрались в очередную экспедицию, я взбунтовалась и заявила, что лечу вместе с ними. Это допускается правилами. Мне нужно было учиться ещё год, но это можно было сделать и на «Призраке». Это название корабля.

– Почти как Алиса Селезнёва, – сказал я. – Извини за то, что перебил.

– Да, мне о ней говорили. Родители собирались изучать биосферу очень далёкого мира, а я изучала бы их самих. Когда пробили пространство к нужной звезде, не повезло столкнуться с драмами. Военный корабль мог бы отбиться, а у нас не было шансов. Не нужно задавать вопросы, сейчас я объясню. Когда люди вышли в дальний космос, у них стали исчезать корабли. Со временем выяснили, что это результат нападения чужих. Мы не нашли их мир и не захватили ни одного корабля, поэтому ничего не знаем об этом виде. Ни одна из попыток контакта не увенчалась успехом. Они реагируют на нас только агрессией, причём их жертвы просто исчезают. Это обнаружили при нападении на групповую экспедицию. Два корабля исчезли, а третий смог уйти.

– Так твоё появление – это следствие такого исчезновения? – догадался я. – А где же твои родители?

– Погибли. Они надеялись уйти и отправили меня в спас-модуль. Это самое защищённое место корабля, в котором есть безынерционные камеры, позволяющие переносить большие перегрузки. «Призрак» уходил на максимально возможной скорости и пытался отстреливаться, но что драмам его пушки! Они хорошо защищены от плазмы, а излучатели антипротонов ставят только на боевые корабли. Я потеряла сознание, а пришла в себя уже во Вселенной вашей реальности. Мозг так и не смог объяснить причину смерти родителей. Я похоронила их на Луне.

– Мне непонятно, почему ты всё это скрываешь, – признался я.

– Для этого есть причины. Я не просто пришла из будущего, оно у нас коммунистическое. Я не очень хорошо знала все тонкости истории двадцатого века, но эта информация есть на корабле. Он дистанционно вошёл в ваши сети, скачал всё нужное и сравнил. У вас Хрущёв отравил Сталина минералкой в пятьдесят третьем году, а у нас эта сволочь умерла в пятьдесят втором. Сталин прожил ещё семь лет и смог провести ряд реформ и большую чистку в партии.

– Опять чистка, – сказал я. – Мало их было?

– Эта была необходима, – возразила Алёна. – Убирали тех, кто мешал работать, а те, кто в своё время вынудил Сталина подписывать расстрельные списки, заплатили за это своими жизнями. Партию отстранили от хозяйственной деятельности, оставив ей воспитание и пропаганду. Там много чего было, я сказала основное.

– И весь мир стал коммунистическим? – не поверил я.

– Конфедерация из СССР, Китая и ещё полусотни стран, которые присоединились к ним в разное время. На планете остались очаги эгоизма, но их мало, и они уже давно ни на что не влияют. От этих стран не отгородились, и их население потихоньку перебирается туда, где интересней и богаче жить.

– И ты захотела это скрыть.

– Причина в другом, – ответила Алёна. – Это только объясняет моё отношение к вашему обществу. Представь, что я рассказала бы правду, пусть даже без её идейной начинки. Меня сразу заставили бы отдать технику и делиться знаниями.

– А ты этого не хочешь. Почему?

– По разным причинам. Ты просто не представляешь, как далеко можно уйти в развитии за сто лет непрерывного научно-технического прогресса! Эти знания могут с лёгкостью убить вашу разобщённую цивилизацию. Но даже если этого не случится, самые развитые страны быстро оторвутся от остального мира, навсегда оставив его в дикости. И я не хочу, чтобы вы такими выбрались в большой космос.

– Так не любишь капитализм? – спросил я.

– Не люблю, – согласилась она. – Капитализма в его классическом виде почти не осталось. Ваша цивилизация стремительно деградирует. Мозг провёл анализ вашего будущего и получил очень печальный результат. Капитализм уже исчерпал потенциал своего развития, и сейчас начинается его трансформация в феодализм, после которого вы скатитесь к рабовладению. Конечно, всё это только в социальной сфере, без утери научно-технических достижений. При этом будут искусственно сокращать население планеты. Её хозяевам давно уже не нужно столько людей.

– А Китай? – возразил я. – Они всё ещё строят коммунизм.

– На словах. На деле у них государственный капитализм. Ставка на внешнюю торговлю вызвала много проблем, поэтому они активно развивают внутреннюю, а для неё нужно зажиточное население. Сейчас многое делается для того, чтобы повысить его доходы, но это не идеология, а экономический расчёт.

– И чего же ты хочешь? Устроить у нас революцию?

– С таким народом её не устроишь. У вас был порченный социализм, поэтому новым хозяевам жизни было нетрудно полить грязью всё ваше прошлое. У капиталистов нельзя забрать власть парламентским путём. В демократию будут играть до тех пор, пока не почувствуют угрозу своим интересам. После этого наплюют на мнение соседей и рассадят всех недовольных по камерам, а лет через двадцать вставят в мозги чипы. Уже сейчас оставили только прикормленную оппозицию и не дадут создать настоящую, а подполье при современных возможностях слежки – это провальная идея.

– И что же делать? Наверное, твой мозг до чего-нибудь додумался?

– Не мой, а корабельный, – усмехнулась Алёна. – Он выдал мне два варианта. В первом я убираю его с земной орбиты куда-нибудь подальше, например, на Плутон, и живу жизнью обычной женщины. Могу преуспеть в науке, подсовывая свои знания из самых безобидных, могу заняться искусством или прожить жизнь богатой бездельницей.

– А второй?

– Во втором я убираю его в какое-нибудь жутко безлюдное место на планете и жду. Ремонтный комплекс может неограниченно производить роботов, ему нужны только металлы. У них есть генераторы плазмы для резки корабельной брони, которые нетрудно превратить в оружие. «Призрак» может в считанные минуты перебросить в нужное мне место тысячи таких бойцов.

– Хочешь захватить власть? – похолодел я.

– Я похожа на дуру? – обиделась Алёна. – Ну захватила я её, и что дальше? Всю жизнь просидеть на корабле? Отдавать-то её некому и не на кого будет опереться. К тому же ценится только то, что получено потом или кровью, а не на халяву. Расчёт на жадность, некомпетентность и недальновидность тех, кто вами управляет. Россия – это не Китай, в ней сделан упор не на внутренний рынок, а на внешнюю торговлю ресурсами. Это обеспечивает устойчивую прибыль и можно не напрягать мозги, но при такой экономике не нужно богатое население. В ближайшие десятилетия мир ждут политические потрясения, разрыв кооперации и обвал внешней торговли. Это сильно ударит по всем, а по странам с сырьевой экономикой – сильнее других. Логика потребует у хозяев России делиться с народом, но они будут до последнего выжимать из него все соки. Если этот прогноз подтвердится и у людей закончится терпенье, против них используют армию. Вот тогда и пригодятся мои роботы. Я не собираюсь начинать сама, но отвечу насилием на насилие.

– Скажи, а твои глаза…

– Их увеличивают многим по желанию родителей. Дело не в красоте, а в зрении. Я вижу намного лучше тебя. Это делается только малышам и не закреплено в геноме, поэтому не будет у моих детей.

– Алёна, почему ты всё это мне рассказала?

– Я страшно одинока, Сергей! Ты влюбился в мою внешность, но я могу предложить пока только дружбу. Ты мне нравишься, но это не любовь. Если не захочешь связать со мной свою судьбу, считай, что этого разговора у нас не было.

– Я не трус и не подлец! – обиделся я. – Люблю и не предам, что бы ты ни решила!

Со времени этого разговора прошёл год. Исчезновение корабля наделало не меньше шума, чем его появление. Алёну опять трясли, но ничего не добились. Со временем слежка за ней ослабла, а недавно забрали телохранителя. С приёмными родителями у «звёздной девочки» не получилось любви, а вот со мной… Я дождался ответных чувств, и теперь был на седьмом небе от счастья. Остался последний год учёбы, а после неё в наших планах были свадьба и учёба на физмате. Не знаю, пригодится ли когда-нибудь строящаяся на Памире железная армия, но очень хотелось, чтобы обошлось без неё. Неужели наш народ не сможет решить свою судьбу без посторонней помощи?

Печение – фантастика

Возникшая над планетой сфера просвечивалась и очень слабо отражала свет здешней звезды. В ней находилось существо, телом отдалённо походившее на очень высокого и худого человека. Меньше всего сходства было у его головы. Удлинённый, лишённый волос череп украшали небольшие рога, нос заменяли две впадины, а глаз не было вообще. Их отсутствие не мешало восприятию мира с полнотой, которой мог позавидовать любой человек. Вид этих разумных был создан Хозяином миллионы лет назад для оценки других его творений. Они не общались друг с другом и не имели имён, знающие назвали бы любого Судьёй.

Хозяин владел тремя звёздными скоплениями, в которых создал жизнь и разум на сотнях тысяч планет, но развитие разумных оценивалось лишь раз в тысячи лет, поэтому Судей было немного и их очень редко пробуждали от сна.

Судья мог подключиться к информационным сетям планеты или собрать нужную информацию десятком других способов, но проще было найти Свидетеля. Создание такого существа было запрограммировано Хозяином для каждого вида разумных. Проживая тысячи жизней, Свидетель не только накапливал информацию, которой обязан был поделиться с Судьёй, но и сам объективно оценивал свой вид.

Судья позвал – и на одном из материков появилась светящаяся точка. Мгновение спустя сфера опустилась на песчаном берегу, где на небольшом валуне сидел пожилой, тепло одетый мужчина с заурядной внешностью. Сфера исчезла, и Судья подошёл к Свидетелю, оставляя в мокром песке глубоко вдавленные следы длинных когтистых ступней.

– С прибытием, – сказал тот. – Время пришло?

– Тебе лучше знать, – отозвался Судья. – Я был здесь слишком давно. Этому виду дали полмиллиона лет развития. Пять волн цивилизации исчезли в войнах и природных катаклизмах, теперь нужно оценить шестую.

Они могли общаться мысленно, но мужчина выбрал голосовое общение, и Судья ответил так же, вобрав в себя из его головы знание языка. Можно было прочитать всю память, но он решил не спешить.

– Эта волна закончится так же, – безразлично сказал Свидетель. – Наступил этап планетарных катастроф, а человечество разобщено и ослаблено борьбой за выживание. И борются не столько с изменение климата, сколько друг с другом за остатки ресурсов.

– У них хватит знаний справиться с катаклизмами? – спросил Судья.

– Знаний достаточно, – ответил Свидетель. – Сама цивилизация такая, что её нет смысла сохранять. За всю историю появилось только одно государство, которому было бы под силу уцелеть, пусть и с большими потерями, но его уничтожили. Оно занимало огромную территорию и имело мощную экономику, управляемую из единого центра, и коллективное общественное сознание. Сейчас на планете господствует эгоизм. Элиты пытаются спасти себя и тех немногих, в ком нуждаются. По прогнозам, холода продлятся лет триста, а возможности для выживания будут только у нескольких миллионов самых никчемных эгоистов. Итогом станет вырождение, а возможно, и полное вымирание.

– И что стало причиной гибели такого мощного государства? – поинтересовался Судья.

–Предательство части элиты, приведшее к вырождению народа. Союзное государство развалили на полтора десятка более мелких, а людей ограбили, отобрав у них всё, что считалось общим и создавалось трудом нескольких поколений. Мы находимся на территории, которая формально принадлежит России – самому большому из этих государств. Официально его никто не упразднял, но уже давно не существует органов государственного управления, армию численно сократили, а то, что от неё осталось, подчинили военному союзу соседей. Промышленность тоже скупили соседи, а сельского хозяйства не осталось. Чтобы избежать голодных бунтов, население подкармливали продовольственными пайками. Позже выяснилось, что в них были добавки, исключающие зачатие. Дети сейчас – большая редкость, но, может, это и к лучшему. Россия оказалась одним из немногих мест, наиболее пригодных для спасения, поэтому остатки её населения прекратили кормить и сейчас выгоняют из домов. Большинство терпит и это, чтобы хоть немного продлить существование, а всякое сопротивление беспощадно подавляется.

– Ты их осудил, – сказал Судья. – Конец этого вида станет и твоим.

– Ты создан намного раньше меня, – ответил Свидетель, – но почти всё время проводишь во сне, а я прожил тысячи жизней. Если бы не запрет на смерть, меня давно уже не было бы.

– Я хочу посмотреть сам, – решил судья. – Потом, если в этом возникнет потребность, прочитаю твою память.

– Я время от времени её чистил, оставлял самое существенное, так что читка не займёт много времени. Если хочешь пообщаться с людьми, рядом есть небольшой город.

С забитого тучами неба посыпался снег и сразу же усилился ветер. Мужчина поднял меховой воротник и перевёл взгляд на море. Он не сомневался в близком конце, поэтому не ушёл в оставленный рядом с пляжем автомобиль.

Судья воспользовался сферой и через несколько ударов сердца опустился на заснеженную улицу небольшого города. По дороге с рёвом шли танки и другая боевая техника, а по тротуарам в ту же сторону брели люди. Рядом с ним стояли двое вооружённых мужчин, одетых в утеплённую камуфляжную форму. У одного из них был чёрный цвет кожи. Сферу никто не заметил, а Судья не спешил её покидать. Сначала нужно было выбрать объект для контакта.

Мимо прошла неряшливо одетая женщина, за юбку которой держалась девочка лет пяти. Женщину донимали голод и холод, поэтому она не следила за ребёнком. Увидев малышку, темнокожий что-то сказал напарнику и достал пачку печенья. Показав лакомство, он бросил его на дорогу. Голодная девочка бросилась за едой и попала под гусеницы танка. Это вызвало у солдат взрыв смеха. Обернувшейся матери, по-прежнему смеясь, показали на дорогу. Она не заплакала и не бросилась на них с кулаками, а молча повернулась и побрела дальше.

– Стой! – мысленно приказал Судья. – Объясни, почему такая реакция на смерть дочери.

– Она всё равно умерла бы, – вслух ответила женщина. – Мы все умрём. Пять дней назад закончилась еда, а сегодня выгнали из квартиры. И что я могу? Ну плюну им в рожи, и сразу убьют, а так хоть немного проживу.

Получив разрешение, она пошла дальше. Неподалёку сидел на скамейке мужчина лет пятидесяти. Он тоже был голоден, но надел на себя зимнее пальто и тёплую куртку и пока не мёрз.

– Почему ты не вмешался? – подчинив его, спросил Судья. – Тоже так дорожишь своей жизнью?

– Говном не дорожат, – ответил тот. – Вся наша жизнь в прошлом. Бороться нужно было раньше, сейчас это бесполезно. Деды отдавали жизни за светлое будущее, отцы мечтали о звёздах, а наши мечты были о деньгах и красивой жизни. Элитная квартира, крутая тачка, яхта и дача в престижном месте, ну и красивая жена с ногами от ушей. Звёзд в этом перечне уже не было. Кто-то сказал, что лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идёт на бой, а у нас все трусливо сидели по домам, боясь рискнуть даже тенью своего благополучия. Думали, что всё как-нибудь само утрясётся, а самые наивные верили официальной пропаганде, что жизнь идёт к лучшему...

– И ты верил? – оборвал Судья разговорчивого мужчину и снял подчинение.

– Я был таким же, как все, – сказал тот и обернулся, ища собеседника. – Дожил: уже разговариваю сам с собой. А эти мерзавцы до сих пор ржут.

Он встал и не спеша направился к солдатам. Руки развёл так, чтобы было видно, что в них ничего нет. Не доходя нескольких шагов, плюнул в лицо тому, кто бросил печенье. Американец выругался, сдёрнул с плеча автомат и выпустил в русского короткую очередь.

– Пообщался? – спросил Свидетель возникшего на пляже Судью. – Что-то ты быстро обернулся.

– Я подключился к тому, что осталось от планетарной сети, – ответил Судья. – Это быстрее, чем чтение твоей памяти. Моя оценка совпадает с твоей. Они не достойны жизни. Если хочешь, я помогу уйти.

– Значит, я напрасно жил, – подвёл итог Свидетель. – Начинай, я разделю их судьбу.

В небе планеты над всеми ещё обитаемыми материками открылись чёрные провалы, из которых вылетели миллиарды крылатых созданий, размерами и видом похожих на летучих мышей. Разница была в большей скорости полёта, возможности проникать через любые материальные преграды и яд, который парализовал жертву и отнимал у неё разум. Мясо потом съедалось. Выполнив свою миссию, Судья исчез.

Двоечники – фантастика

– Узнал? – спросил Лёха.

– Нет, – понурил голову Вовка. – Отец не расстаётся с коммом…

– Ну ты и лох! – разозлился приятель. – Включай коммуникатор, сброшу простую программу. По личному коду отца узнаешь и его рабочий код доступа. Понял? Нужно только чтобы он включил комм. Начнёт с кем-нибудь болтать…

Зная личный код человека, можно было войти в его квартиру, пользоваться коммуникатором и банковскими счетами.

– А он не заметит? – с опаской спросил Вовка. – У меня ещё болит задница из-за двойки.

Они хотели подшутить над классной, а шутка оказалась жестокой и неудачной, поэтому оба схватили по паре по поведению за первое полугодие. Классная была в бешенстве и не подумала о последствиях для себя. Конечно, родители договорятся со школой, но пока они приняли меры к мальчишкам. Обоих отколотили, а на марсианские соревнования по махолётам класс улетел без них. С такой несправедливостью невозможно было смириться, и мальчишки решили отправиться на Марс самостоятельно. Их родители работали в руководстве крупной фирмы, которая занималась космическими перевозками и круизами, и этим решено было воспользоваться.

– Ты совсем не рубишь? – постучал себя по голове Лёха. – Твой комм соединяет тебя с абонентом и отвечает на вопросы, сам он не станет беспокоить хозяина. И у взрослых они точно такие же. Родители знают наши коды и могут прослушивать разговоры, и твой комм никак на это не реагирует. Твой запрос не будут отличаться от отцова. Найдёшь папку, в которой у него пароли… Дальше объяснять? И не чешись! Если опоздаем на соревнования, будет совсем не тот эффект. Отца сфоткал? Тоже нет? Ну ты даёшь! Первый уровень защиты на космодроме идёт по сетчатке, без неё мы не попадём даже в служебный сектор. А мне ещё нужно сварганить имитатор по твоей фотографии! Завтра школу закроют на каникулы, и я уже не попаду в мастерские. Учти, что если не успеешь, полечу один!

– Ты не пройдёшь контроль, – возразил Вовка. – Корабль не взлетит с одним капитаном, нужен навигатор. Я вообще не уверен в том, что нам это удастся!

– Есть способ это обойти, – пренебрежительно сказал приятель. – Можно угнать даже крейсер, но мы ограничимся малым круизником. Нужно жить скромнее.

– Гонишь! – не поверил Вовка. – На всех военных кораблях всегда кто-то дежурит.

– Уже три, и через час появится твой отец. Сфотографируешь коммом и сразу перешлёшь изображение. Скафандр взял?

Космические экскурсии начинали с третьего класса, а наши герои были в четвёртом, поэтому у каждого хранился в школе личный скафандр.

– Уже дома, – ответил Вовка. – Беги, постараюсь всё сделать.

Приятель ушёл, а он активировал комм и приказал:

– Как только я наведу тебя на отца, сделаешь голограмму его глаз и сразу отправишь Капитану. Сфотографируешь со вспышкой, чтобы не заметил луча. Голограмму уберёшь, а фото оставишь. Когда отец с кем-нибудь свяжется, соединишься с его коммуникатором вот под этим кодом, запустишь последнюю полученную программу и развернёшь для меня экран.

Мальчики часто называли друг друга Капитаном и Навигатором и внесли эти ники в свои коммуникаторы.

Сегодня отец пришёл раньше обычного и вознамерился до обеда уйти в свои комнаты, но сын подкрался за его спиной и окликнул. Повернувшись, Сергей Николаевич не успел почувствовать сканирующий луч, но на пару мгновений ослеп от сильной вспышки. Он машинально отмахнулся, едва не выбив комм, и сердито сказал:

– Что за выходки? Ты когда-нибудь поумнеешь? Пора бы – уже десять лет! Или тебя лупить до совершеннолетия? Для чего тебе моя фотография?

– Достал хорошую программу для прорисовки портретов. Сделаю твой и повесим в гостиной.

– Врёшь и не краснеешь, – раскусил его Сергей Николаевич. – Выведи её на экран, потом сотрёшь при мне.

Вовка включил голографический экран, на котором появилось испуганное лицо отца, и стёр фотографию.

– Хороший был бы портрет, – покачал тот головой. – После каникул мне разбираться с вашим директором, смотри, чтобы ты за это время не дал мне других поводов для разборок!

Вторично комм включился через пять минут.

– Ваш отец на связи, – сообщил он мальчику. – Выполнены соединение и активация программы, вывожу экран.

Над коммуникатором появилась голограмма рабочего стола отцова комма. Вовка быстро разыскал нужную папку, открыл её и запомнил десятизначный код.

– Отключайся от отца и соедини меня с Капитаном! – приказал он и сказал появившемуся над браслетом изображению головы приятеля: – Код узнал. А что у тебя с имитатором?

– Не ори, – шёпотом отозвался Лёха. – Я сейчас в мастерской. Если узнают, вытурят, а я ещё не закончил работу. Но через час всё будет готово. Представляешь, какие глаза будут у девчонок?

– Круглые, – сказал Вовка. – Ох и влетит же нам!

– Ниже двойки уже не поставят, – тихо засмеялся приятель. – Родителей заставят оплатить рейс, поэтому готовь задницу. На работе неприятностей не будет. Если кому-то и влетит, то начальнику их службы безопасности за дыру в защите. Так что предки не будут сильно свирепствовать.

Утром следующего дня дождались ухода отцов и занялись своим планом. Матери у обоих отдыхали в Швеции, старшая сестра Вовки училась в институте в другом городе, а Лёха был единственным ребёнком в семье, поэтому им никто не мешал. Мальчишки упаковали в сумки скафандры и те вещи, которые могли понадобиться в поездке, и вызвали аэротакси. Сначала оно забрало Лёху, а потом слетало за Вовкой.

– Возьми тёмные очки, – сказал Лёха, когда летели в космопорт. – На внутренней стороне нанесена голограмма сетчатки глаз твоего отца, так что берись за оправу.

Операция прошла как по маслу. Отпустив такси, вошли в один из залов ожидания и, не вызвав к себе никакого внимания, добрались до служебного входа.

– Надень очки, – предупредил Лёха, – и не спеши, сначала я проверю коридор.

Он включил собранный на скорую руку интравизор и убедился, что за дверью никого нет, после чего нажал на кнопку. Зелёный луч сканера прошёлся по очкам, считал голограммы, и дверь уползла в стену.

– Быстрее! – поторопил он приятеля. – Нужно успеть добраться до выхода, пока нет взрослых.

Им повезло никого не встретить. Для выхода на поле набрали на дверях коды допуска отцов, а потом пришлось спрятаться за одну из машин космодромных служб, чтобы пропустить пилотов.

– Нам туда! – показал рукой Лёха. – Очки можешь снять, они уже не нужны.

– Здесь полно камер, – испуганно сказал Вовка.

– Большинство работает в режиме записи, – отмахнулся Лёха, – а диспетчеры сейчас пьют кофе. Я не зря выбрал это время. Ты не был на отцовой службе, а я прошлым летом всё здесь облазил. Бежим, пока никого нет.

– Виктор Борисович! – отставив чашку с кофе, позвал один из диспетчеров. – Это не ваше чадо?

– Алексей! – удивился тот. – Вот шалопай! Его не пустили с классом на Марс, так намылился с другом угнать у нас круизник! Пошли за ними кого-нибудь.

– А второй чей? – спросил начальник смены.

– Володина, – ответил Виктор. – Интересно, как они узнали наши коды? Сын недавно меня фотографировал, наверное, тогда же заснял сетчатку.

– Мне сказали, что у вас ЧП, – обратился к ним вошедший в диспетчерскую начальник космодромной службы. – Чьи это дети?

Ему быстро объяснили ситуацию.

– Не нужно их задерживать, – хмыкнуло начальство. – Посмотрим, как далеко они смогут зайти.

– Уже смогли зайти на корабль, – глядя на экран, сказал диспетчер. – Коды допуска Володина и Белых. Так, они заблокировали вход. Переключаюсь на кабину пилотов.

На экране двое мальчишек заняли кресла экипажа, пристегнулись и надели на головы большие для них шлемы.

– Очень профессиональное поведение, – заметил начальник. – Они начали предстартовую проверку.

– Сын много времени провёл за виртуальным тренажёром, – отозвался Виктор. – Может, пора их тормознуть?

– Передайте мозгу корабля запрещение старта, – решил начальник. – Пожалуй, их можно забирать...

Показывавший кабину пилотов экран погас.

– Они отключили мозг! – взволнованно сказал диспетчер. – Процедура взлёта ведётся автопилотом. Заблокировано внешнее управление! Даю вид корабля.

На одном из экранов появился круизный корабль, который уже въезжал на стартовую платформу.

– Отключите платформу! – приказал начальник.

– Управление платформой заблокировано, – сообщил оператор. – Не знаю, как они смогли это провернуть!

– Вот стервецы! – с восхищением сказал начальник. – Да не нервничайте вы так, Виктор Борисович, ничего с ними не случится. Стартуют на автопилоте, а потом подключат мозг. Посадим обратно и дадим вам с Володиным возможность заняться воспитанием.

Четыре огромных пропеллера платформы набрали обороты, и она медленно поднялась над лётным полем. Такие платформы выводили корабли из плотных слоёв атмосферы, после чего включались ядерные установки. На конечном этапе вывод осуществлялся не воздушными винтами, а вспомогательными реактивными двигателями. Ждать выхода на круговую орбиту пришлось минут двадцать.

– Они не включают мозг, – сообщил оператор. – Получил сигнал, что автопилот отрабатывает полётное задание. Они ведь не могли сами рассчитать орбиту?..

– Такая способность заложена в автопилоте, – вспомнил начальник смены. – Её давно не используют, потому что экипажи работают с мозгом корабля. Но как они узнали? Вы можете проверить задание?

– Уже проверил, – ответил диспетчер. – Стандартная программа полёта к Марсу с оптимизацией в девяносто процентов. Они стартовали.

– Воспитание откладывается, – пошутил начальник. – Придётся вам с Володиным оплатить этот рейс, ну и их возвращение. Когда ваши дети расскажут в подробностях о том, как они нас обдурили, получите премию за укрепление безопасности. Может, даже не придётся платить. А ребят нужно взять на заметку. Они ещё не выбрали себе специальность?

Платок – фантастика

На единственной улице бывшего военного городка не было ни одного жителя, кроме сидевшей на лавке старушки, и все три построенные вдоль бетонки пятиэтажки казались ему заброшенными и почему-то намного меньше тех, которые сохранились в памяти. Жильцы везде поменяли обычные окна на пластиковые, а в подъезды поставили стальные двери с домофонами, покрашенные в цвет ржавчины. Над той, которая перекрыла путь в квартиру его детства, висела коробка трансформатора, окружённая чёрным пятном копоти.

– Я когда-то здесь жил, – сказал он старушке, которая вопросительно посмотрела на незнакомого пожилого мужчину. – Давно, пятьдесят лет назад, даже больше.

Он повернулся и ещё раз осмотрел городок. Из трёх двухэтажных, расположенных напротив домов сараев остался только один, но и он не использовался и был частично закрыт железными коробками гаражей. За забором бывшей воинской части всё заросло деревьями, а откуда-то со стороны казармы доносился шум лесопилки. Пройдя между домами, он увидел, что теперь за ними нет ни спортивной площадки, ни росших когда-то там сосен. Исчезли и оба забора, отгораживавшие этот городок от соседнего и от Дома офицеров, а задний двор зарос травой, кустами и какими-то развесистыми деревьями.

В душе росло и крепло ощущение потери чего-то дорогого и ещё осознание того, что он напрасно сюда приехал. Вздохнув, посмотрел на окна когда-то родной квартиры, которые ответили равнодушным взглядом, и пошёл к Дому офицеров, почти полностью закрытому деревьями. Большое двухэтажное здание с кинотеатром и спортзалом было закрыто и, видимо, никем не использовалось. В фойе разместился офис «Белбанка», но и он был закрыт. Сквер исчез, а вдоль асфальтированных дорожек росли несколько огромных деревьев. Отсюда была хорошо видна школа. Рядом с ней построили такое же большое двухэтажное здание и соединили со старой школой крытым переходом.

Как давно он мечтал приехать сюда, и теперь мечта исполнилась, но вместо радости в душе были горечь и тоска. Хорошо, что удалось встретиться со школьными друзьями, иначе не стоило тратить на эту поездку время и деньги. Все они так изменились, что он никого не узнал бы, просто встретив на улице. Вот когда всматриваешься, можно найти сходство с теми девчонками и мальчишками, с которыми прошли лучшие и самые беззаботные годы его жизни. Четверо получили квартиры в Минске и только одна Тома до сих пор жила здесь, в соседнем городке. В нём даже остались военные, охранявшие какой-то арсенал. Решив сначала навестить школьную подругу, а уже потом вместе с ней идти в школу, он через несколько минут шёл по той улице, на которой когда-то жили многие ученики его класса, в том числе и первая любовь. Здесь не построили ничего нового, только отремонтировали несколько домов. И опять в душе ничего не отозвалось. Он не узнавал ни старые здания с облупившейся штукатуркой и залатанными крышами, ни тем более те, которые сильно изменились после ремонта. Новая часть городка была вообще незнакома, потому что и в школьные годы редко в ней бывал и то немногое, что когда-то знал, давно забылось.