Текст книги "Как стать авантюристом? Размышления миллионера"
Автор книги: Геннадий Балашов
Жанры:
Личные финансы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
Эмоциональный интеллект
Постепенно привыкнув к назидательному тону Балашова и научившись абстрагироваться от того, что экскурсы в мир познавательной психологии делает бывший депутат Верховной Рады, а не профессиональный психолог, я погрузилась в работу. А заняться было чем: премудрости, ноу-хау и тонкости благодатным потоком прямо-таки лились из Геннадия Викторовича.
Так, по его словам, психологи пришли к выводу, что успех человека не зависит от коэффициента интеллекта. Зато он очень связан с эмоциональным интеллектом – умением понимать и контролировать свои эмоции, а также распознавать эмоции и мотивацию других людей. Есть еще одно интересное наблюдение. Люди подсознательно стремятся к тому, что способно вызвать у них эмоции, меньше всего их внимание привлекает обыденное, привычное. Поэтому эмоциональный бизнес всегда будет приносить огромные доходы, а тонкие житейские психологи – снимать сливки и блистать в лучах славы.
***
– Здравствуйте, Марья Ивановна! Как здоровьице? – старушки с умильными улыбками поприветствовали идущую мимо скамейки пожилую женщину.
– Да слава Богу! Простите, девочки, домой спешу, через 15 минут сериал начинается. Вчера Борис жену беременную бросил, а она, оказывается, сестра ему, а ребенка ждет от их кума. Никак пропустить серию не могу. Сегодня Борис узнает, что она изменила ему на свадьбе их общего двоюродного брата и тот об этом знал!
Зайдя в квартиру, Марья Ивановна застала свою дочь возле пустого кухонного стола за чтением очередного детектива и укоризненно на нее посмотрела:
– Аня! Ну ты хоть бы ребенка покормила… Успеешь еще почитать-то свои дюдики. Вон целая стопка уже накопилась. Макулатура, а не книги! – она ткнула рукой под стенку, где стоял аккуратно выставленный ряд разноцветных книжек в мягком переплете.
Моложавая брюнетка, прикрыв книгу и перекрестив руки на груди, уставилась на мать:
– Во-первых, кто бы говорил. Твои сериалы – бредятина еще та, а у меня в книжках хотя бы логика какая-то есть. А во-вторых, малая не хочет есть. Худеет опять. Говорит, по сравнению с Ксенией Собчак она – корова, – сняла очки и расхохоталась. Старушка засмеялась вместе с ней:
– Ну и время настало! Мы хотели быть, как Ленин, ваше поколение, как Гагарин, а они на Собчак равняются… Ладно, Анька, накрывай на стол, она на запах сейчас придет. А я пошла, у меня сериал начинается.
Через час вся семья собралась за столом. Не хватало только отца.
– А Славка сегодня опять с мужиками в нарды пошел играть? – спросила, прихлебывая щи, бабушка.
– Угу, – кивнула с набитым ртом дочь.
– Опять подвыпивший придет… – вздохнула та. – Внученька, как у тебя дела? Мать говорит, опять худеешь?
Не по годам развитая девочка, с детскими еще чертами лица и вполне оформившейся грудью, сосредоточенно уминавшая ужин, подняла голову от тарелки:
– Ты мне, бабушка, пожалуйста, только не говори, каких мужчины любят, а на каких женятся. Это еще в позапрошлом веке было, а у нас все по-другому.
– Это как же по-другому? – с хитрецой переспросила старушка, погрузив в кастрюлю половник.
– Это как в «Доме-2». Чтобы построить свою любовь, нужно быть яркой и стройной.
За столом сидело три поколения самой обыкновенной семьи, где никто не нашел себя в каком-то выдающемся деле, не посвятил себя какой-то глобальной цели, не достиг чего-то значительного. Да им этого и не нужно. Для чувства полноты жизни каждому из них не хватало только одного – сильных впечатлений и эмоций, которые они искали в телевидении, дешевом чтиве, азартных играх и алкоголе. Небольшая порция эмоций на ночь, как сладкий десерт после ужина – вроде можно обойтись, но это будет не то…
***
Балашов принялся объяснять. Заложив руки за спину, он расхаживает по кабинету, надиктовывая текст:
– Людям стоит подумать о том, на что они обращают внимание в потоке информации. Разве они замечают серость, обычность или повседневность? Нет. Их внимание может привлечь только яркое пятно – нестандартное поведение, необычное предложение, необычные слова или незаурядный внешний вид.
Ксения Собчак – яркий пример бизнеса, построенного на эмоциях. Как бы зрители ни относились к ее личности, она умудрилась стать интересной собственными эмоциями и загружает ими любое событие, в котором задействована. По этой же причине сериалы с тупыми сюжетами и плохими актерами приковывают к экранам телевизоров многомиллионную публику. А в книжных лавках раскупаются примитивные женские романы, детективы и бульварная пресса. Люди ищут эмоций. Им нравится переживать – так они чувствуют себя живыми. А сценаристы, продюсеры, писаки, шоумены получают от этого сумасшедшую прибыль…
Худшее, что может быть для успеха человека, – это быть незаметным, заурядным и не стараться понять мотивацию других людей. Неспособность к эмоциональному единению и личному общению – прямой путь в бедность.
– Как сделать из обычного бизнеса эмоциональный?
– При таком обилии информации, как в современном мире, много работы выполняет именно наш эмоциональный интеллект, сокращая время для принятия решений и действий. С помощью эмоций человек может охватить и передать гораздо больший спектр информации о человеке, продукте, идее, проекте. И все, что касается продаваемого товара, услуги, качеств человека (если он – наемный работник), должно нести эмоциональное содержание для покупателя, чтобы он сделал выбор в их пользу.
Объясню на примере. Глобальная сеть Интернет, вмещающая в себя океан информации, не реагирует на простые предложения. Просто создать сайт – все равно, что бросить в океан маленький камушек. В волнах даже не увидишь расходящихся кругов. Простая подача информации не приводит даже к малейшему колыханию океана Интернета. В Сети на первое место выходят эмоции, потому что они передают больше сопутствующей информации, которая не поддается рациональному восприятию. Все, что вызывает чувства и эмоции – печаль, радость, страх, гнев, гордыню, зависть, обжорство, похоть, гнев, алчность и даже уныние, в Сети и в жизни является суперпродуктом, востребованным потребителями без рационального анализа. На задний план отходят качество картинки, достоверность информации, ее содержание. Этим объясняется невероятный успех развлекательных порталов и порно.
То же происходит и в киноиндустрии. Киностудии переключаются на съемки эмоциональных сериалов. Эмоции, растянутые на сотни серий и снимающиеся на протяжении нескольких лет, порождают новых звезд и огромные бюджеты.
Гуру мирового бизнеса и менеджмента день и ночь мотивируют свои креативные отделы на создание эмоций, называя, к примеру, мобильные телефоны сексуальными штучками. Рекламные компании эксплуатируют эмоции, вызывая желание покупать.
Украинский бизнес уже выходит из состояния просто перераспределения государственной собственности и тупой продажи металла и сырья тонновагонами. Нужны эмоции, и они появляются – и в ресторанах, и в гипермаркетах. Самые удачливые политики эксплуатируют эмоции избирателей, вызывают шквал эмоций, заставляя за себя голосовать, а олигархи способны так манипулировать личными эмоциями власти, что всегда получают преференции от того, с кем общаются. Это особый дар. Может быть, потому они и олигархи. Эмоциональный бизнес затрагивает очень важную потребность человека – чувствовать, ощущать себя живым, испытывать злость, радость, счастье или печаль.
Наши граждане в большинстве своем в повседневной жизни оказываются эмоционально обедненными: кто стесняется, кто боится, кто думает, что «так нельзя». Но суть одна – они не только скрывают свои эмоции, они не читают эмоции других людей. А ведь не нужно делать доклад, если по эмоциям видно, что он уже никому не нужен. Эмоциональный интеллект позволяет человеку не только быть самим собой, но и внимательно следить за эмоциями других людей и находить правильные места, правильные решения на интуитивном уровне в бизнесе, работе и в личном общении.
– Как развить в себе эти умения?
– Задать себе вопрос: на вас обращают внимание на улице, вы заметны в офисе? Вы вызываете у людей эмоции? И главный вопрос – вы следите за эмоциями других людей, особенно тех, от кого зависит ваш доход?
Эмоциональный интеллект – это эволюционное преимущество, его можно в себе развивать, постоянно пытаясь понять причины своих эмоций, контролируя их и используя в общении с другими людьми. Вы сами почувствуете, как вас начнут замечать, как изменится ваше место в иерархии. Вы просто появитесь в этом мире, где еще вчера вас никто не замечал.
Конечно, базовым является детство и то, насколько родители развили у ребенка возможность самовыражаться, эмоционально влиять на события в семье, развивать свою эмоциональность, осознанно относиться к своему настроению.
Привлекать внимание можно (и нужно) с помощью внешнего вида, мимики, языка жестов…
Вдумайтесь, сколько информации несет в себе мощная, интенсивная эмоция. Одно дело – тихо послать, и совсем другое – послать так, чтобы это запомнилось на всю жизнь. Одно дело объясниться в любви тихо в подушку, другое – сделать из этого незабываемое событие всей жизни. Одно дело покупать машину для передвижения по городу, другое – покупать модель для имиджа. Одно дело премьер-министр в костюме и галстуке, другое – в Louis Vuitton и с косой.
Больше эмоций – больше денег. Больше эмоций – ярче жизнь и интереснее бизнес. А значит, больший доход.
Чудес не бывает
Все эти психологические теории, эксперименты и упражнения – это, конечно, интересно и полезно, но рано или поздно у читателей возникнет вопрос, а кто, собственно, этот Балашов такой? На чем он сам поднялся? Без автобиографии не обойтись…
Шеф с радостью согласился рассказать читателям свою историю без приукрашивания и литературных приемов. Кстати, о том, как он сумел раскрутиться, я узнала во время первой же встречи с Геннадием Викторовичем, когда, представившись журналистом одного известного киевского журнала, пришла к нему устраиваться на работу…
***
Разгар финансово-экономического кризиса, стою возле аптеки на перекрестке улиц Шелковичной и Институтской, неподалеку от офиса, ужасно болит голова, в руках – сигарета (имею на нее полное право – меня только что уволили с работы). Что делать?
Уже три часа я бессмысленно хожу по правительственному кварталу, пытаясь найти выход из ситуации. Звоню, расспрашиваю всех знакомых, не требуется ли кому специалист, заодно дышу свежим воздухом, пытаясь успокоиться. В голове крутится только одно: чудес не бывает. Придется, видимо, какое-то время пожить в долг.
Мой взгляд наткнулся на флаг Евросоюза, развевающийся над аккуратной зеленой лужайкой, я заметила офис в доме напротив, на первом этаже. Через дорогу в окне я разглядела деревянную золотистую мебель и дорогие багеты картин. «Эх! Была не была. Пойду-ка я к Балашову… Он меня не раз видел на круглых столах… Кажется, как-то даже комментарий у него брала. Может, ему нужен пишущий человек?» Недокуренная сигарета полетела в сторону, я направилась в незнакомый офис.
Войдя в помещение приемной, обратилась к секретарше:
– Я журналист «Фокуса», – наглая ложь. – У меня вопросы к вашему шефу, – не помня точно имени, сказала я.
– Одну минутку, – девушка открыла дверь кабинета:
– Журналист из журнала «Фокус».
«А если сейчас спросят документы? Хотя у журналистов никогда их не просят».
– Проходите, – пригласила секретарь.
За столом, откинувшись в царском кресле, сидел хозяин кабинета. Мое появление отвлекло его от большого экрана компьютера компании Apple. «Что интересует журнал «Фокус»?» – обратился ко мне Балашов. «У нас готовится серия статей о стартовом капитале богатых людей Украины», – ответила я, к своему удивлению. «Вы думаете, это интересно?» «Ну да, читателям важно знать». «Девушка, стартовый капитал – это так скучно… Вам будет даже скучно слушать». «Но все-таки», – настаивала я. Порывшись в сумочке, достала диктофон: «Расскажите». «Так, как есть?» – ухмыльнулся он. «Как есть». «Ну, включайте».
История о стартовом капитале Геннадия Балашова, расшифрованная с диктофона:
– «Вы спрашиваете, как я стал капиталистом? Примитивно просто, делая шаг за шагом в неизвестном направлении, заплатив за успех порядком потрепанными нервами, часами ожидания в приемных, горькими разочарованиями и неожиданными победами.
1988 год, мне 27 лет. Прошел уже год, как я окончил экономический факультет Днепропетровского университета. Но на приличную работу экономистом устроиться так и не удалось: в 1987 году начались сокращения экономических специальностей и новых людей не принимали на работу. Месяц бесплодных поисков привел меня в непонятное строение возле шинного завода с надписью «НИИ КГША «Научно-исследовательский институт крупногабаритных шин».
Поднялся на второй этаж, увидел надпись «Начальник лаборатории экономики труда». Меня приняли на работу инженером-экономистом с мизерной зарплатой в 115 рублей. Ниже в то время зарплат попросту не было. Начальник так и сказал: «Зарплата у нас для декретчиц».
В курс дела я вошел достаточно быстро, но путь для себя я уже обозначил – очень хотелось попасть в торговлю. Там, как я считал, сбываются мечты о хорошей жизни, а институт – это пересидка.
Побывал у своего одноклассника, который на блатной точке разливал пиво в киоске, он казался мне очень богатым. Во-первых, он угощал меня пивом, а во-вторых, у него в руках были деньги. На эту работу его устроил отец, который работал на пивовозе. Точка давала хороший доход. Я бы тоже пошел на эту работу, но ценные вакансии разливщика пива были заняты. Я рассказал ему о своей идее идти в торговлю. Но он объяснил, что без блата, денег, это сделать невозможно.
Когда мне удавалось выбраться в город (жил я на самой окраине, дальше – только заводы и кладбище), продолжал ходить по торговым учреждениям, в отделы кадров продовольственных и непродовольственных магазинов, по универмагам, но меня не брали даже продавцом в овощной ларек. В отделах кадров мне говорили, что людей с высшим образованием не берут на должность продавца.
Тогда, в 1988-м, шел уже третий год перестройки. Речи Горбачева завораживали. В программе «Время» часто показывали про передовой опыт, в сюжетах появлялись какие-то арендные бригады и арендные коллективы в торговле. Я с завистью смотрел эти репортажи и думал, как же мне попасть в торговлю. В семье материальное положение складывалось совсем плохо. Маленький ребенок съедал все ресурсы, часто не хватало на самое необходимое, даже на кефир, одежду донашивали старую. Перспектив не было никаких…
В тот год у меня случилось событие, которое я считаю знаменательным. В апреле-месяце нас, инженеров-экономистов, отправили в Крым на ремонт и подготовку к сезону пионерского лагеря. Я здорово загорел, а по вечерам продолжал всем талдычить о своей мечте перейти в торговлю. Почему-то никто не верил, что это возможно.
За три дня до окончания командировки я не выдержал и решил поехать домой своим ходом, а денег хватало только на поезд. Чтобы сэкономить на еду, я отправился до Алушты пешком. Мне казалось, что по берегу будет быстрее. В апреле на каменистом берегу никого не было, светило солнце, я устало шел по округлым камешкам крымского побережья, слушая плеск волн и продолжая думать о деньгах. Потому что очень хотелось есть. И представляете, на пустынном берегу увидел синюю бумажку – 5 рублей. Как они туда попали после зимы? Непонятно. Но аккуратненькие, они лежали под камушком и, казалось, ждали меня.
Такого счастливого заработка в моей жизни никогда не было. Добравшись пешком до автовокзала, а затем на троллейбусе в Симферополь, я не только купил билет на поезд, но закуску и даже бутылку вина (очень дешевого – за 1 рубль 40 копеек). С каким удовольствием я ее выпил в тамбуре!
Я с упоением продолжал мечтать о торговле. На следующей неделе, появившись в институте в своей лаборатории, состоявшей в основном из женщин, на своем столе я увидел газету, в которой красными чернилами была обведена заметка. Это соседка по столу подчеркнула мне заметку о том, что Горпромторг № 2 сдает помещение для арендных коллективов. Там же был указан адрес. Это было на другом конце города.
Утром, взяв с собой эту газету, одев костюм двухгодичной давности, купленный в комиссионке, вначале на троллейбусе, затем на экспрессе я добрался до Горпромторга № 2. Он находился в здании общежития, занимая весь второй этаж. Узкий коридор и комнаты по сторонам, кабинеты, отделы, бухгалтерия и в конце приемная. С заметкой в руках я вошел в маленькую приемную, в которой девушка деловито печатала что-то на машинке. «Вы к кому?»
Я покосился на дверь с надписью «Директор Кудряшов Иван Степанович». «К Ивану Степановичу по поводу аренды», – сказал я неожиданно для себя. «Одну минуту». Она заскочила в кабинет, вышла и неожиданно сказала: «Заходите». Небольшой кабинет всемогущего директора второго Горпромторга, а это целая сеть магазинов и универмагов по всему городу. За столом – небольшой, как мне тогда показалось, пожилой мужчина.
«Здравствуйте, – говорю я. – Вот у меня ваша заметка. Я бы хотел взять у вас отдел в аренду». «Вы от кого?» – задал вопрос Иван Степанович, приглашая меня жестом присесть. «Да ни от кого… Вот в аренду хотел…» «Да мы не сдаем ничего в аренду», – сказал он. «А заметка?» – спросил я. «Это требуют от нас вышестоящие. Какие-то арендные коллективы открывать. Перестройка… Не знаю, кто это дал». «А как же заметка?» – продолжал спрашивать я.
Он откинулся в кресле и начал с интересом меня рассматривать. «С чего вы взяли, что вам что-то дадут?» «Не знаю. Вот, прочитал». «Знаете, молодой человек, торговля – это такая сфера, где просто так ничего не бывает. Если кто и берет в аренду, это… Понимаете?»
«Да? Ну, хорошо». Встал, хотел было уйти. «Хотя, – неожиданно сказал он, – там какие-то бумаги в плановый отдел пришли. Зайдите. Может, они вам подойдут по кооперативу». У меня появилась надежда. Вышел в коридор и сразу наткнулся на дверь с надписью «Плановый отдел». Туда зашел более уверенно. «Я от Кудряшова, – обратился к начальнице отдела. – У вас документы по кооперативу». Она порылась на столе и вручила мне образец типового устава торгового кооператива, состоящий приблизительно из 30 страниц. «А можно я возьму его с собой. Перепишу?» – спросил я несколько растерянно. «Хорошо, только завтра принесите».
Из Горпромторга я вышел с типовым уставом на руках. Присел на ближайшей лавочке, прочитал. Там было написано все, что было мне нужно. И даже указано, где регистрировать – в районном совете. Также требовались письмо от учредителя («подавать в восьми экземплярах»), образец протокола и т. д.
Ксероксов тогда не было. Полночи вручную я переписывал устав. Утром поехал опять в Горпромторг. В плановом отделе сказал, что внимательно изучил устав, вернул образец и заявил, что буду открывать кооператив от Горпромторга. В этот же день я отправился в исполком, там узнал, где регистрируют кооперативы – во вновь открывшемся отделе социального развития. Они сказали, что нужно взять письмо из Горпромторга и предоставить устав в восьми экземплярах. Поехал обратно в Горпромторг. Опять к начальнику: «Я внимательно все изучил и готов от вас открывать кооператив». Он удивленно на меня посмотрел. По его поручению мне отпечатали письмо. С ним, окрыленный, я сел в троллейбус и поехал.
Проезжая на троллейбусе мимо огромного универмага «Дом торговли», я подумал: «А не зайти ли мне и сюда». Более уверенным шагом я заявился к директору универмага, ведь у меня был устав. Секретарше объявил, что я буду открывать у них кооператив. Она отправила меня к заместителю директора. Когда заместитель увидел типовой устав, а я сказал, что хочу открывать кооператив при «Доме торговли», он буквально подскочил и потащил меня к директору.
Я застыл в проеме открытой двери на пороге директорского кабинета, а зам, показывая на меня, говорил: «Вот то, что нам нужно!» Седовласый директор посмотрел на меня. Оказывается, у них давно лежали уставы кооперативов, но никто ничего не делал. Они меня спросили: «Вы что, можете открыть кооператив?» «Да, – ответил я. – Я специалист по открытию кооперативов». «И что вам для этого надо?» «Мне необходимо гарантийное письмо в райисполком от «Дома торговли».
Таким образом, у меня в руках оказалось второе письмо в другой исполком другого района. Шансы открыть кооператив увеличились вдвое. Дома и на работе я всем показывал эти два письма. Одно из них – из непреступного Горпромторга № 2, а второе – из знаменитого «Дома торговли». Оставалось напечатать устав. Здесь возникла загвоздка. За эту работу нужно было заплатить 25 рублей. Дома мне наотрез отказались выдать нужную сумму, заявив, что все мои авантюры заканчиваются плохо. Полночи я не спал, а утром из-под блюдца на кухне попросту украл 25 рублей и заказал печать устав. После этого еще четыре месяца я проездил по всевозможным инстанциям, подписывая кипы бумаг для открытия кооператива.
В то лето я прочитал больше литературы, чем за всю свою жизнь, потому что в каждой приемной приходилось проводить от часу до трех. Я привык брать с собой книжку. Приходил в приемную и терпеливо ждал, читая то, что взял с собой. Кстати, с Горпромторгом у меня так ничего не вышло, потому что в исполкоме началась бумажная волокита, а в «Доме торговли» дело пошло. И вот, когда все документы были собраны, мое заявление об увольнении из института было написано, я оказался на втором этаже в горсовете возле скромной надписи «Отдел регистрации кооперативов».
Лето, жара, очередь. Стою, ожидаю, читаю книгу. Спустя три или четыре часа подходит моя очередь, сзади меня много людей, тоже регистрирующих какие-то кооперативы. Секретарша говорит: «Следующий». Я захожу. За столом сидит чиновник с дорогими часами на руке. Я радостно заявляю, что кооператив «Союз» – это я (так я назвал свой торговый кооператив). Тогда наше государство называлось Союз Советских Социалистических Республик. На титульном листе было написано «Торговый кооператив «Союз» при «Доме торговли». Чиновник приподнял все восемь экземпляров, напечатанных за последние 25 рублей, и презрительно заявил, что мне отказано.
«Ты бы еще колхозом имени Ленина назвал. Переименуй и перепечатай», – сказал он, обратившись ко мне на ты. Дело в том, что на перепечатку у меня не было денег. Кроме того, я сильно устал от хождения по инстанциям в течение нескольких месяцев и еще был уволен с предыдущего места работы. По телевизору постоянно пропагандировали перестройку, а тут опять тупик. Я был достаточно голоден после четырех часов стояния в очереди. В общем, я перешел на ты с чиновником. И заявил ему, чтобы он немедленно регистрировал мой кооператив, или я отсюда никуда не уйду. Он попытался меня утихомирить, строго сказав: «Выйдите из кабинета». А я схватил устав и начал ему тыкать, требуя, чтобы он немедленно его подписал. В начале завязалась грубая словесная перепалка, дверь распахнулась, вбежала секретарша, очередь напирала сзади, требуя, чтобы я покинул кабинет, в то время как я пытался дотянуться через стол до начальника отдела и схватить его за пиджак. «Быстро подписал, сволочь!» – кричал я, потому что за словами уже не следил. Орал, что все они взяточники, разворовывают страну и что я требую немедленно подписать мой устав. Но очередь за моей спиной сплотилась, и меня с большим трудом начали выволакивать из кабинета – у людей были свои проблемы.
В помятом пиджаке с оторванной пуговицей я оказался в конце очереди. В руках у меня был неподписанный устав, в голове – рухнувшие надежды. Так я оказался несостоявшимся председателем кооператива. Ту ночь я практически не спал. Очередной мой поход за деньгами закончился ничем. 27 лет – полный неудачник.
Встав рано утром, я уехал в горсовет. Занял позицию возле бассейна, чтобы видеть, как чиновники идут на работу. Движение началось где-то с половины девятого. Я увидел своего вчерашнего чиновника. Просто подошел к нему и сказал: «Можно с вами переговорить?» Он на меня глянул и сказал: «А-а-а… ну пойдем».
Секретарши еще не было. Он завел меня в кабинет, я сел напротив, опустив голову. «Как ты мог меня взяточником назвать? Я во Вьетнаме воевал!» Он мне еще что-то говорил, потом начал спрашивать, зачем мне кооператив, потом взял все мои восемь экземпляров и подписал. «Пригласишь на открытие», – сказал он мне в конце.
«Вот это да!» – думал я, выходя из кабинета. Теперь я мог открывать торговую точку и заказывать печать. Радостный, я явился в «Дом торговли». Зайдя к директору, сказал, что кооператив зарегистрировал и что он может мне, как обещал, предоставить в аренду помещение.
«Помещений нет!» – отрезал директор. «Как?! – говорю я. – Вы же обещали! Я же ваш, я же при вас! Вот, в уставе написано!» Судя по всему, директор просто сжалился надо мной. «Пошли, – говорит, – по этажам пройдемся, может быть, что-то найдем».
Во всем «Доме торговли» свободных мест не было. Единственное место, которое привлекло мое внимание тем, что пустовало, было на втором этаже под эскалатором. Тогда я попросил директора отдать мне это пустое место. «Бери», – сказал великодушно, однако без энтузиазма директор. Я говорю: «Но у меня же нет прилавков…» «На заднем дворе «Дома торговли», – говорит, – старые прилавки валяются. Соберешь – будут у тебя прилавки». Весь следующий день я из хлама собирал прилавки и перетаскивал под эскалатор. Так на пустом месте под эскалатором образовался ряд прилавков. Но он был без товаров…
На следующий день с моим замом мы принесли из дому несколько собственных вещей. Сиротливо положили на прилавки. И вывесили табличку «Прием кооперативных товаров от населения». Через несколько месяцев наши прилавки уже ломились от избытка товаров. Мой заместитель Миша, который ушел из института с высокооплачиваемой должности, однажды, после очередной операции с партией товара, сидя за ширмочкой под эскалатором, рассыпав перед собой деньги и обхватив руками голову, произнес только одну фразу: «Гена, клондайк».
Это был действительно клондайк. Через 9 месяцев я уже ездил на новеньких «Жигулях» шестой модели. Что там 500 рублей в месяц? Теперь у меня было столько же в день. Кстати, замдиректора «Дома торговли», который меня принял, через полгода перешел ко мне на работу заместителем. Главный бухгалтер того же «Дома торговли» тоже долгие годы работала моим бухгалтером. Там же я получил свой главный бонус. А директор через два года начал меня выживать из «Дома торговли», но это уже другая история… Остановить меня было уже невозможно.
Чудес не бывает! Мир состоит из людей, и если вы ходите от одного к другому человеку и знаете, какие задавать вопросы, вы медленно, но уверенно приближаетесь к намеченной цели. И у вас все обязательно получится!»
***
Запись была закончена. Я собиралась уходить, забыв о том, что пришла устраиваться на работу, как вдруг неожиданно он сказал:
– Девушка, хотите записывать размышления о том, как делать бизнес и вообще правду о жизни? Хотите у меня работать?
Быстро сообразив, я набралась духу и сказала:
– Это будет бестселлер! Они раскупят с прилавков весь миллионный тираж в первый же месяц!
Но он возразил:
– Никаких бестселлеров, Полина, мы не напишем, потому что понятия не имеем, как это делается. Но попробовать необходимо. А вдруг…
Выходя из офиса Балашова на Шелковичной, я вновь подумала: «Чудес не бывает». Но у меня был диктофон с рассказом о стартовом капитале и, самое главное, предложение на высокооплачиваемую работу в центре столицы.
