Текст книги "Лекарство от автофобии"

Автор книги: Геннадий Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Очнулся Борис Иванович в темноте, еще не совсем сознавая, где он и что с ним. В ушах все еще звучал крик детей. Опрокинув стул, графин на столе, с трудом нашел выключатель. Вспыхнул свет... Одеяло на полу, вода не скатерти, перевернутый стул... Автофобия? Опять?.. Опять кошмары?!

Борис Иванович прошел на кухню – там было светлее, чем в комнате, зачем-то зажег газовую плиту, выключил, напился прямо из-под крана тепловатой воды, подошел к окну... На востоке небо наливалось холодной синевой. Еще, наверное, нет четырех... Посмотрел на часы.

4:20

Так, значит, все-таки снова автофобия?.. Но при чем здесь дети?!

Запаздывание... восемьдесят минут.

При чем здесь дети?! В чем они виноваты?!

Чувство отчаяния, боли, нелогичность и дикость происшедшего потрясли его.

Восемьдесят минут!

Время идет!

И это может случиться! Если не помешать...

4:21

Борис Иванович выскочил в коридор. Куда бежать, что делать?.. Бежать нужно к ближайшему телефону и звонить. Куда? Звонить на паромную переправу... Но там нет телефона. Тогда в милицию, конечно в милицию...

4:22

Борис Иванович натянул пиджак и выскочил из квартиры. Позади щелкнул английский замок. Впопыхах он не выключил в комнате свет, и теперь он будет гореть до самого вечера, пока соседский мальчишка, подталкиваемый со двора взрослыми, не залезет через форточку и не откроет дверь...

4:27

До ближайшего телефона-автомата два квартала. Только бы он работал!

4:32

Телефон-автомат работал. Борис Иванович вытащил из кармана всю мелочь и при слабом освещении стал искать двухкопеечную монету, но ее не оказалось. Вспомнил, что в милицию можно звонить без монеты, но какую набирать после ноля цифру не знал. Начал с 01.

– Пожарное депо.

– Как позвонить в милицию? – спросил Борис Иванович.

– 02.

Набрал 02.

4:33

– Дежурный лейтенант Киреев слушает, – раздался вялый голос в трубке.

Борис Иванович произнес на одном дыхании:

– Товарищ лейтенант, срочно!.. На пароме!.. Дети!

– Говорите медленнее и тише, – требовательно сказал Киреев.

Борис Иванович передохнул.

– На пароме... автобус с детьми... упал в воду, – раздельно произнес он.

На другом конце провода человек вскочил из-за стола.

– Когда?!

Борис Иванович не знал, что ответить.

– Когда это случилось?! – лейтенант кричал. – Что вы молчите?! Говорите же!

– Видите ли... – Борис Иванович замялся.

– Откуда вы звоните?! Назовите свою фамилию!

– Кириллов... Звоню из автомата, который возле универмага...

– Вы были на переправе?

– Нет.

– Кто вам это сообщил?.. Да говорите же быстрее! Откуда вам стало об этом известно?

Борис Иванович понял, что тянуть больше нельзя.

– Товарищ лейтенант, прошу меня понять правильно... От этого зависит жизнь детей... Времени совсем немного, около часа... Вы еще успеете к парому, если выедете сейчас же...

– Что вы плетете? – перебил его Киреев.

– Надо предупредить...

– Что предупредить?!

– Видите ли... автобус еще не упал...

– Не упал?! Так что же вы морочите голову?!

– Но он упадет, если вы...

Стало слышно, как тяжело лейтенант дышал в трубку.

– Знаешь что, дядя... – с расстановкой, зло сказал он. – Иди и проспись! И если ты еще раз позвонишь – пеняй на себя.

И бросил трубку.

4:36

Как пришибленный, вышел Борис Иванович из телефонной будки. "До чего же глупо, до чего же глупо, – бормотал он, отлично понимая, что лейтенант поступил так, как на его месте поступил бы любой, здравомыслящий человек. – Но должен ведь кто-то понять и помочь! Должен хоть на этот раз отступиться от здравого смысла и выслушать его до конца! Но кто?.."

4:37

Осталось не более часа, а он все еще стоит возле телефонной будки, не зная, что предпринять дальше. Злость на свою беспомощность, на здравый людской рационализм захлестнула его. Еще немного, и он бы закричал... Но в этот момент из-за угла универмага показался молоковоз, и волны страха обрушились на Бориса Ивановича с такой силой, что его буквально отбросило на чугунную решетку ограды. Машина проехала метрах в десяти от него, и только по чистой случайности водитель не заметил, что человек, склонившийся над оградой, потерял сознание...

4:46

Решение пришло сразу, как только он очнулся. Иного выхода не было. Не теряя ни секунды, надо бежать к паромной переправе, бежать, пока еще есть время. Сколько до нее? Восемнадцать или двадцать километров? Много или мало? Мало, если ехать рейсовым автобусом, и много, очень много, если бежать на время, а у тебя его меньше часа, и тебе пятьдесят девять лет.

5:07

У переезда на окраине города ему что-то крикнула женщина, выглянувшая из будки, но он не расслышал и пробежал мимо.

По асфальту бежать было сравнительно легко, но когда впереди со стороны паромной переправы показалась машина, Борис Иванович был вынужден свернуть с дороги и бежать вдоль лесополосы. Под ногами шуршали сухие прошлогодние листья, с писком разбегались полевые мыши. К концу третьего километра он выдохся. Перешел на шаг. Немного отдышавшись, побежал снова.

Он бежал, пока не становилось темно в глазах, а в груди не начинало рваться будто сухое полотно, тогда он сбавлял темп и шел с закрытыми глазами, тяжело дыша открытым ртом и постепенно сбиваясь на пахоту.

5:15

Он слишком поздно догадался, что автобус, обогнавший его, – тот самый, ради которого он бежал. Когда он прочел дальнозоркими глазами надпись на трафарете, выставленном в заднем стекле, то заплакал от обиды и злости на самого себя. Как он не сообразил, что в то время, когда он звонил по телефону, бежал безлюдной улицей, даже когда он пробегал мимо будочницы, автобус все еще стоял где-то во дворе, и сонные детишки только рассаживались на холодные дерматиновые сиденья?..

5:25

Он не смотрел на часы, боясь увидеть, что уже поздно. Но и сил у него больше не было. Пиджак пропотел насквозь, шляпу он потерял где-то в начале лесополосы, мокрые волосы лезли в глаза, но ему уже было все безразлично. Перебравшись через сухое ложе оросительного канала, он упал на валик рисового чека, зная, что ему не подняться.

5:29

Когда пелена сошла с глаз, Борис Иванович посмотрел на часы. Теперь уже ничто не поможет. Бежать дольше не было смысла. Осталось около десяти минут, а он не преодолел и половины пути...

5:30

Будь проклят этот мир, если в нем возможна такая несправедливость! Будь проклята эта жизнь, если человек рождается таким слабым, что не может помешать этой несправедливости) В таком мире не стоит и жить.

5:31

Со стороны переезда, громыхая пустым кузовом, показался самосвал. Борис Иванович поднялся и, спотыкаясь об отвалы пахоты, вышел на обочину.

Самосвал приближался.

Если бы его в этот момент спросили, что он собирается делать, он бы не смог ответить. Его тело уже не подчинялось сознанию и действовало как бы самостоятельно, автоматически, подчиняясь инстинкту, а само сознание, напряженное до предела, сконцентрировалось на одной только мысли выстоять, не упасть. Такое, вероятно, состояние бывало у тех, кто выходил со связкой гранат на громаду танка...

5:34

Борис Иванович не в силах был даже руку поднять, но водитель сам затормозил у одиноко стоящей фигуры.

– Садись, папаша! – крикнул он, открывая дверцу.

Пожилой человек в насквозь промокшем от пота костюме, бледный, растрепанный, представлял собою странное зрелище здесь, на пустом шоссе, в нескольких километрах от города, в столь ранний час.

– Что с вами? – удивленно спросил водитель, рассмотрев Бориса Ивановича.

И тут словно что-то оборвалось. Борис Иванович почувствовал, что может двигаться, говорить, что тело освобождается от оцепенения и страха.

– Садитесь же, – повторил водитель.

Борис Иванович с трудом сдвинулся с места, взялся за ручку дверцы. Страха больше не было, только невероятная усталость.

5:35

Водитель выжал сцепление.

– Вам куда?

Борис Иванович приходил в себя, как после тяжелого обморока.

– К парому... Если можно... Очень прошу вас – быстрее.

– Что там у вас случилось?

– Очень прошу... быстрее.

Водитель не стал больше задавать вопросы, почувствовав, что действительно что-то очень важное заставило этого человека бежать к переправе.

5:42

Паромная переправа. Длинная очередь автомашин. Справа в стороне небольшой навес под тополями. На берегу перевернутая старая лодка. Дно ее от росы блестит как зеркало.

Как только самосвал затормозил в конце очереди, Борис Иванович выскочил из кабины и, не поблагодарив водителя, побежал вдоль ряда машин. Он сразу увидел, что успел.

Автобус стоял первым на наклонном съезде причала. Паром был у другого берега.

Борис Иванович подбежал к дверце водителя. Пусто. Метнулся к стеклам пассажирского салона.

– Где водитель?

Сонные дети с удивлением разглядывали его.

– Где водитель?! – закричал он и тут же вспомнил, что водитель спустился к воде.

Не отходя от автобуса, Борис Иванович закричал в сторону реки:

– Водитель!

Водитель наклонился и погрузил ведро в зеленоватую теплую воду.

– Водитель!!

5:44

И в этот момент что-то произошло... После, конечно, разберутся, почему ослабли тормозные колодки и не сработал ручной тормоз... Автобус вздрогнул и начал тихонько ползти на Бориса Ивановича.

– Водитель!!!

Водитель выпрямился, посмотрел на берег, и ведро упало в воду... Автобус накатывался на полосатый шлагбаум, а впереди него, упираясь в обрешетку радиатора, пятился человек. Водитель закричал и стал карабкаться по скользкому от росы крутому берегу...

– Помогите!!! – это Борис Иванович призывал уже всех, кто мог его услышать.

От навеса отделились несколько человек и направились к причалу, чтобы посмотреть, что там произошло.

Борис Иванович вовремя нагнул голову, и брус шлагбаума уперся в радиатор. Посыпались стекла фар. Брус стал прогибаться.

Тогда-то и закричала сопровождающая.

От навеса бежали люди.

Что-нибудь подложить под колеса!

Люди пробежали половину расстояния. Водитель выскочил на гребень дамбы.

Что-нибудь подложить!!

С треском переломился деревянный брус, но автобус остался стоять на месте... Никто не видел, как это произошло, и в первый момент подбежавшие люди ничего не заметили. И только когда кто-то стал подкладывать под колеса откуда-то взятую жердь, его увидели...

Он так и не нашел, что подложить.

Детей быстро выпроводили из автобуса, и сопровождающая отвела их под навес. Общими усилиями автобус подтолкнули наверх и вытащили человека из-под передних колес. Он был еще жив...

Он был еще жив, когда его укладывали на заднее сиденье "Москвича", он был еще жив, когда везли его в город по той же дороге, по которой он бежал тридцать минут назад, он был еще жив два часа в больнице, где сделали все, чтобы его спасти.

Он умер тихо, без агонии, будто уснул.

Смерть – самое универсальное лекарство от всех болезней. Но, очевидно, есть в мире что-то сильнее всех недугов и страхов.