Текст книги "Севастополь 1941—1942. Хроника героической обороны. Книга 1 (30.10.1941—02.01.1942)"

Автор книги: Геннадий Ванеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Во-вторых, командование 51-й армии не имело возможности использовать все свои силы для отражения натиска противника на полуостров с севера. Как уже отмечалось, с момента формирования армии Ставка ВГК поставила перед ней задачу «не допустить противника в Крым с суши, моря и воздуха», т. е. армия, как и ранее 9-й стрелковый корпус, ориентировалась на противодесантную оборону. С началом войны поставленная перед 9-м стрелковым корпусом задача была оправданной, ибо свежи были в памяти десантные операции гитлеровцев на Крите и в Норвегии, а непосредственная угроза Крыму со стороны сухопутных сил противника отсутствовала.

Однако и здесь необходимы уточнения. Генерал П. А. Моргунов пишет: «Поскольку обстановка на фронте в первую же неделю войны сложилась неблагоприятно для наших войск, возникла угроза воздушного или морского десанта на территорию Крыма. Об этом Военный совет Черноморского флота неоднократно предупреждался из Москвы».[43]43
  Моргунов П. А. Героический Севастополь. – С. 24.


[Закрыть] Получается, что только Москва ориентировала Военный совет Черноморского флота на противодесантную оборону полуострова, а это не соответствует действительности. П. А. Моргунов явно многое не договаривает, и жаль, что не уточняет, кого имел в виду «из Москвы». Документы свидетельствуют, что Ставка «неоднократных» указаний не давала. Что же касается наркома ВМФ, то он в первые два дня войны поставил перед Черноморским флотом в основном наступательные задачи.[44]44
  РГА ВМФ. – Ф. 10, Д. 17714, л. 10; Ф. 72, д. 750, л. 29, 37з, д. 752, л. 122.


[Закрыть] И только 14 июля он дал новые указания – «основной задачей флота на ближайшие дни считать оборону побережья. К чему быть готовым, максимум усилив разведку».[45]45
  Там же. – Ф. 72, д. 752, л. 88.


[Закрыть]

Если нарком ВМФ через три недели, а не в первую неделю войны главной задачей перед Черноморским флотом поставил оборону побережья и притом «на ближайшие дни», естественно возникает вопрос: чем это было вызвано? Ответить на этот вопрос трудности не представляет. Дело в том, что Москва, в первую очередь разведуправление и нарком ВМФ, информировалась о положении на Черноморском театре командованием Черноморского флота, которое допускало переоценку сил и возможностей противника, тем самым дезинформируя высшее руководство ВМФ. Так, например, 2 июля командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский в донесении НК ВМФ докладывал: «Сейчас точно установлено, что на Черноморском театре у наших военно-морских баз работает минимум 10–12 подводных лодок противника».[46]46
  Там же. – Д. 738, л. 34.


[Закрыть] Фактически же до лета 1942 г. противник имел на Черноморском театре одну-единственную румынскую подводную лодку «Дельфинул», которая свой первый поход на наши коммуникации совершила только в период с 10 по 20 июля 1941 г. и то безрезультатно.

Получая ежедневные донесения от разведотдела флота, штаба Дунайской военной флотилии, а они, как выясняется, нередко было неправдивыми, Военный совет Черноморского флота пришел к выводу, что противник готовит крупную десантную морскую операцию, вероятно, на побережье Кавказа. О чем было доложено наркому ВМФ. Исходя из этого, основной состав боевых кораблей был перебазирован в порты Кавказа, в районе Новороссийска и Туапсе поставлены минные поля. Высшее командование ВМФ распорядилось срочно оборудовать аэродромы в Анапе и Сухуми, перебросить туда две бомбардировочные авиаэскадрильи из Крыма.

7 июля 1941 г. командование Черноморским флотом получило донесение из штаба Дунайской флотилии, в котором указывалось, что 5–6 июля из портов Болгарии и Румынии вышло 37 транспортов с войсками. Военный совет флота немедленно сообщил об этом в Москву, предупредил штабы приморских военных округов и 9-го стрелкового корпуса в Крыму.[47]47
  Там же, д. 739, л. 25; Ф. 55, д. 5863, л. 34.


[Закрыть] О степени напряженности в связи с ожидаемым десантом свидетельствует тот факт, что 8 июля береговые части 157-й стрелковой дивизии Северо-Кавказского военного округа обстреляли теплоход «Громов», шедший из Туапсе в Новороссийск.

Вероятным местом высадки стали считать Крым или район побережья у г. Одессы. 13 июля Ф. С. Октябрьский и член Военного совета Черноморского флота Н. М. Кулаков сообщили командующему Южным фронтом генералу И. В. Тюленеву, командиру Одесского военного округа генералу Н. Е. Чибисову, командиру 9-го стрелкового корпуса генералу П. И. Батову о возможности проведения противником десантной операции с моря и рекомендовали усилить оборонительные работы на побережье.[48]48
  Там же, д. 740, л. 38.


[Закрыть]

Бывший командир 9-го стрелкового корпуса П. И. Батов передает содержание адресованного ему письма адмирала Флота Советского Союза И. С. Исакова: «У немцев не было реальных возможностей для высадки (тоннажа, прикрытия, поддержки с моря), даже если бы они смогли выделить в десант две-три дивизия… Но, как видно, все были заражены психозом десанта, причем морского. Такие настроения должен был первым ликвидировать Черноморский флот».[49]49
  Батов П. И. Перекоп 1941. – С. 13.


[Закрыть] И. С. Исаков совершенно прав, но этого не произошло. Военный совет Черноморского флота стоял на своем и продолжал навязывать мысль о десанте наркому ВМФ, штабам приморских военных округов и 9-го стрелкового корпуса.

П. И. Батов по этому поводу пишет: «У меня сохранились выписки из разведывательных и других штабных документов. Чего тут только нет… 27 июня: итальянский флот проследовал через Дарданеллы в Черное море для высадки десанта в Одессе и Севастополе. 28 июня: подтверждается наличие в Констанце 150 десантных катеров. В первой половине июля то же самое – из района Констанца, Тульча, с аэродромов Румынии можно со дня на день ждать десантов, как морских, так и воздушных… 13 июля мы в штабе 9-го корпуса получили следующую телеграмму вице-адмирала Октябрьского: „Учитывая наличие транспортов с войсками на Дунае на участке Тульча – Сулин, для срыва операции ежедневно с 7 июля авиацией Черноморского флота бью по транспортам… Считаю необходимым усилить оборонительные работы на побережье фугасами, проволокой“».[50]50
  Батов П. И. В походах и боях. – С. 13.


[Закрыть]

Обо всем этом по различным каналам информировалась Ставка. Вероятно, поэтому она ориентировала 51-ю армию на противодесантную оборону, хотя это и было ошибкой. Опасность надвигалась со стороны сухопутных сил противника с севера полуострова, а армии предписывалось разрывать силы на оборону побережья и различных районов полуострова, особенно предгорных, от воздушного десанта. Силы армии оказались рассредоточенными по всему полуострову, а на главном направлении, откуда исходила угроза противника – на Перекопском перешейке, – занимала позиции только одна 156-я стрелковая дивизия. Она не смогла сдержать натиск превосходящих сил врага.

В-третьих, Военный совет 51-й армии, в первую очередь ее командарм, также допустил ошибку. Он шаблонно придерживался директивы Ставки и не проявил никакой инициативы, чтобы изложить Генштабу или Ставке свою точку зрения на изменившуюся обстановку в Крыму и на необходимость сосредоточения основных сил армии в северной части полуострова.

Необходимо рассмотреть еще одну проблему, связанную с боями за Крым. Почему две (51-я и Приморская) армии не смогли удержать Крым, где же было командование войск Крыма? Чтобы разобраться в этом, надо уточнить, как и когда прибыла в Крым Приморская армия. Дело в том, что общая обстановка на южном фланге советско-германского фронта к концу сентября еще более осложнилась. Понимая это, Военный совет Черноморского флота 29 сентября обратился в Ставку с предложением оставить Одессу и перебросить освободившиеся войска в Крым для усиления его обороны. На второй день Ставка приказала 51-й армии «всеми силами удержать крымские перешейки», а Черноморскому флоту – «эвакуировать Одесский оборонительный район и за счет его войск усилить оборону Крымского полуострова».[51]51
  ЦАМО. – Ф. 407, оп. 7852, д. 1, л. 111–112; РГА ВМФ. – Ф. 10, д. 1950, л. 12.


[Закрыть]

Как известно, операция по эвакуации войск из Одессы в Севастополь была осуществлена с 1 по 16 октября, и части Приморской армии фактически не смогли принять участие в решающих боях на севере полуострова, за исключением 157-й стрелковой дивизии, прибывшей раньше других в северную часть полуострова и принявшей участие в боях в районе ст. Воинка. Основным же своим составом Приморская армия вышла к северной части полуострова только 22–23 октября. К этому времени немецко-фашистские войска не только овладели Перекопом и Ишунью, но и вырвались на степные просторы Крыма.

Ничего не могло изменить и образованное 22 октября Ставкой командование войск Крыма (командующий вице-адмирал Г. И. Левченко, член Военного совета корпусной комиссар А. С. Николаев, начальник штаба генерал-майор М. М. Иванов[52]52
  Командование Черноморским флотом в оперативном отношении было подчинено командующему войсками Крыма. Заместителем командующего войсками Крыма по сухопутным войскам Ставка назначила командующего 51-й армией генерал-лейтенанта П. И. Батова, а генерал-полковник Ф. И. Кузнецов был освобожден от командования армией.


[Закрыть]),[53]53
  ЦАМО. – Ф. 288, оп. 9900, д. 33, л. 17.


[Закрыть] хотя оно предприняло отчаянные попытки остановить дальнейшее продвижение противника в глубь полуострова и стабилизировать обстановку.

Однако упорные кровопролитные бои за Перекоп и Чонгар явились одним из этапов мужественной борьбы советских войск на дальних подступах к Севастополю. 35 дней ожесточенных боев на Перекопе и Ишуньских позициях позволили командованию Черноморского флота осуществить ряд срочных мер по подготовке к обороне главной базы флота – Севастополя.

Еще в начале июля, когда обозначился отход войск Южного фронта за Днестр, Военный совет Черноморского флота обязал начальника гарнизона Севастополя генерал-майора П. А. Моргунова немедленно приступить к оборудованию намеченного ранее главного рубежа сухопутной обороны базы. На командование и штаб береговой обороны было возложено общее и оперативно-тактическое руководство строительством, а на инженерный отдел флота во главе с военинженером 1 ранга В. Г. Парамоновым – инженерно-техническое руководство. С 3 июля начались работы по строительству фортификационных сооружений на главном рубеже в 5–8 км от Севастополя по линии: высота 145,1 – высота 74,0 – восточные скаты Сапун-горы – Сахарная головка – южные и восточные скаты высоты 120,1 – западные скаты Камышловского оврага – отм. 71,9 – южные и западные скаты оврага Барак – далее по р. Кача до горы Тюльку-Оба.[54]54
  РГА ВМФ. – Ф. 2095, оп. 017269, д. 23, л. 2.


[Закрыть]

5 июля приказом командующего Черноморским флотом была назначена новая рекогносцировочная комиссия под председательством генерал-майора П. А. Моргунова по выбору второго – тылового – рубежа сухопутной обороны главной базы. На этот раз комиссия закончила работу очень быстро, 7 июля акт о выборе рубежа обороны был утвержден Военным советом флота, и сразу же началось его строительство. Рубеж возводился в 2–3 км от города по линии: бухта Стрелецкая – х. Коммуна – высота 60,5 – Английское кладбище – высота 77,4 – английский редут Виктория – гора Суздальская – высота 67,7 – балка Графская – ст. Мекензиевы Горы – высота 42,7 – высота 36,1 – устье р. Бельбек.[55]55
  Там же. – Ф. 10, д. 1950, л. 8.


[Закрыть]

В связи с нарастанием угрозы вторжения противника в Крым с суши Военный совет Черноморского флота принял в сентябре решение усилить сухопутную оборону Севастополя, создав в 12–15 км от города передовой оборонительный рубеж. В результате рекогносцировки было решено соорудить его по линии: д. Камары – д. Чоргунь – д. Шули – с. Черкез-Кермен – д. Дуванкой – гора Азис-Оба – д. Аранчи и севернее по возвышенности – до уреза моря в 1,5 км севернее р. Качи. 20 сентября акт комиссии был утвержден Военным советом Черноморского флота, и немедленно приступили к строительству рубежа.[56]56
  Там же. – Ф. 2095, оп. 0019526, д. 2, л. 73–75.


[Закрыть]

К строительным работам ежедневно привлекалось около 1500 человек из частей гарнизона и до 3000 человек местного населения.[57]57
  Там же. – Ф. 10, д. 1950, л. 7; Гос. Центр. архив Республики Крым – Ф. 35, оп. 335, д. 641, л. 60.


[Закрыть] Огромную работу по мобилизации трудящихся на оборонное строительство провели лично первый секретарь Севастопольского горкома партии Б. А. Борисов и председатель горисполкома В. П. Ефремов. Большую помощь в сооружении оборонительных рубежей оказал заместитель командующего Одесским оборонительным районом по инженерным войскам Герой Советского Союза генерал А. Ф. Хренов, который приезжал в Севастополь в сентябре – октябре и дал много ценных советов и указаний. В результате напряженного труда воинов гарнизона и трудящихся города к началу боев за Севастополь сооружение главного и тылового рубежей было в основном закончено. Завершить оборудование передового рубежа не удалось. Однако на нем успели возвести самостоятельные опорные пункты на главных танкоопасных направлениях – Чоргуньском (Чоргунь – Камары), закрывавшем выход из Сухой речки через Ялтинское шоссе в Золотую долину, а также из балок, прилегающих к селениям Верхний и Нижний Чоргунь, в Инкерманскую долину; Черкез-Керменском (Черкез-Кермен – Шули), преграждавшем выходы из горных долин и балок, прилегающих к этим селениям, в долину Кара-Коба, Инкерманскую долину и на Мекензиевы горы; Дуванкойском (Дуванкой – Заланкой), перерезавшем железную дорогу и Симферопольское шоссе и закрывавшем выход в Бельбекскую долину и на Мекензиевы горы; Аранчинском (Аранчи – Мамашай), прикрывавшем Севастополь от удара с севера по Евпаторийской дороге.[58]58
  РГА ВМФ. – Ф. 2095, оп. 0019526, д. 2, л. 73–75.


[Закрыть]

Большой объем работ выполнили: строительство № 1 (начальник военинженер 1 ранга И. В. Саенко, главный инженер военинженер 1 ранга С. И. Кангун), бетонный завод (начальник С. М. Афонин), мехстройзавод (начальник Д. Н. Эфрус), а также 178-й отдельный инженерный батальон ЧФ, местный Севастопольский отдельный саперный батальон береговой обороны и 95-й отдельный строительный батальон.

Непосредственное руководство работами на рубежах и позициях осуществляли офицеры инженерного отдела флота и инженерного отделения штаба береговой обороны: И. В. Панов, А. Н. Прокопович, Н. Л. Королев, И. А. Лебедь, С. А. Железнов, П. И. Бухаров, И. В. Коломин, Е. Л. Хныкин, А. Беляев, И. В. Басов, Я. К. Балицкий, В. В. Игнатьев, Я. Л. Гуревич, Д. М. Шелест, Л. В. Зубарев, А. В. Прокопьев и др.

К началу боев за Севастополь на трех сухопутных рубежах было построено 75 артиллерийских дотов, 232 пулеметных дота и дзота, противотанковый ров длиной 32,5 км; установлено 9576 противотанковых и противопехотных мин, произведено много других инженерных работ.[59]59
  Там же. – Ф. 10, д. 34578, л. 31–33.


[Закрыть] (Более подробно см.: Приложения № 3, 4). Рубежи сыграли важную роль в срыве планов противника овладеть Севастополем с ходу.

Для артиллерийской поддержки войск Севастопольского гарнизона намечалось широкое использование корабельной артиллерии. Штаб Черноморского флота с учетом опыта обороны Одессы издал «Наставление по огневому взаимодействию кораблей флота, находящихся в главной базе»,[60]60
  Там же, д. 17717, л. 164.


[Закрыть] которое определяло секторы обстрела для корабельной артиллерии и возможности ее использования по береговым целям. В развитие этого «Наставления…» штабы береговой обороны и эскадры разработали частные «наставления» и «схемы» по использованию артиллерии своих соединений. Гидрографический отдел флота издал навигационно-артиллерийские карты совместных действий с километровой сеткой. В районе главной базы было создано 15 корректировочных постов, из них 12 предназначались для корректировки огня береговых батарей и 3 – для корректировки огня кораблей. Для обеспечения корректировки стрельбы к огневым позициям кораблей и батарей береговой обороны с рубежей обороны были подведены линии электролинейной связи. Кроме того, ночью обеспечивать стрельбу корабельной артиллерии могли два самолета-корректировщика и один самолет-осветитель.[61]61
  Там же. – Ф. 1087, оп. 0017222, д. 100, л. 2–3, 15.


[Закрыть] Общее руководство корабельной артиллерией возлагалось на флагманского артиллериста штаба флота капитана 1 ранга А. А. Рулля.

Медико-санитарным отделом флота (бригвоенврач С. Н. Золотухин) было сформировано медико-санитарное отделение главной базы во главе с бригвоенврачом А. И. Власовым. Его усилиями проделана большая работа по развертыванию лечебных учреждений. Кроме существовавшего Севастопольского главного морского госпиталя были вновь сформированы: военно-морской госпиталь № 40 с хирургическим профилем (начальник во– госпиталя были вновь сформированы: военно-морской госпиталь (начальник военврач 2 ранга И. И. Бродский), базовый лазарет в районе бухты Голландия, лазареты в районе Стрелецкой бухты и в Балаклаве, батальон выздоравливающих в здании Черноморского флотского экипажа. [Именно так абзац выглядит в оригинале! – Прим. lenok555]

К началу обороны Севастополя медсанслужба флота в главной базе располагала почти 3-мя тысячами коек для раненых, без учета того, что имелось непосредственно в воинских частях гарнизона. Плюс к этому городской отдел здравоохранения (заведующий В. М. Зудов) выделил в городских больницах 510 коек для раненых.

Для планирования морских перевозок и организации конвойной службы в штабе флота еще в конце июля был создан отдел по обеспечению коммуникаций. По предложению Военного совета флота вместо ряда пароходств в Черноморском бассейне было создано общебассейное пароходство. Для координации вопросов перевозок на Черноморский флот был назначен заместитель народного комиссара Морского флота капитан 1 ранга Е. К. Самборский. Эта реорганизация создала удовлетворительные условия для работы транспортного флота, отделов перевозок и конвойной службы в период обороны Севастополя и в последующих боевых действиях Черноморского флота.

В работу по подготовке главной базы флота к обороне активно включились партийные и советские организации Севастополя. Они во всем оказывали помощь и содействие Военному совету Черноморского флота.

Одной из важнейших задач являлся ремонт боевых кораблей. Коллектив Морского завода имени С. Орджоникидзе взял на себя обязательство в кратчайший срок ввести в строй корабли, находившиеся в ремонте, в том числе крейсер «Красный Крым», эскадренный миноносец «Незаможник», подводную лодку «Л-4» и др. Заводчане с честью справились с этой задачей.

Городской комитет партии и горисполком разработали мероприятия по военному обучению населения и успешно проводили их в жизнь. Уже на 4 августа по программе ПВО было обучено 27 749 человек и продолжало учебу 12 228.[62]62
  Гос. Центр. архив Республики Крым. – Ф. 35, оп. 35, д. 641, л. 93.


[Закрыть] Школа ПВХО городского совета Осоавиахима, возглавляемая Т. А. Картушной, привлекла к обучению населения 800 инструкторов-общественников. 1 июля 1941 г. бюро горкома партии, после изучения директивы Совнаркома и ЦК ВКП(б) от 29 июня – «Партийным и советским организациям прифронтовых областей о мобилизации всех сил и средств на разгром фашистских захватчиков», обязало заведующего военным отделом горкома партии И. И. Бакши разработать конкретные мероприятия по военному обучению населения города.[63]63
  Там же, л. 47.


[Закрыть] С 29 сентября военное обучение населения проводилось ежедневно по три часа (с 18.00 до 21.00).[64]64
  Там же, д. 642, л. 32.


[Закрыть]

В первый же день войны горком партии предложил городским организациям приступить к эвакуации детей в Бахчисарайский, Куйбышевский и другие районы Крыма. Железнодорожным и автомобильным транспортом за одни сутки было эвакуировано свыше 10 000 человек, это в основном дети дошкольного и школьного возраста.[65]65
  Материалы Севастопольской городской исторической комиссии – Т. 5. – С 97.– Рукопись.


[Закрыть] Руководство эвакуацией возглавил секретарь горкома партии А. А. Савицкий. Эвакуация продолжалась и в последующие дни, и не только детей. Однако получилось так, что население было вывезено навстречу врагу. Впоследствии пришлось вывозить на Кавказ через Севастополь не только их, но и часть жителей Крыма, бежавших к Севастополю.

В июле, по указанию Советского правительства и Крымского обкома партии, в Севастополе началась эвакуация не только населения, но и заводов, учреждений, учебных заведений, культурных и исторических ценностей. На этот раз на Кавказ. До начала обороны были эвакуированы: завод № 45, Южэлектромонтаж, Гидроспецстрой; началась эвакуация Морского завода, Электромортреста, Связьмортреста. Были эвакуированы также Институт имени Сеченова, техникумы, ремесленные училища, Биологическая станция АН СССР, драматический театр, картинная галерея, наиболее ценные экспонаты Херсонесского музея.[66]66
  Гос. Центр. архив Республики Крым. – Ф. 35, оп. 35, д. 641, л. 30.


[Закрыть] Общее руководство эвакуацией осуществляла секретарь горкома партии А. А. Сарина.

25 октября приказом командующего Черноморским флотом во исполнение директивы Ставки контр-адмирал Г. В. Жуков (бывший командующий Одесским оборонительным районом) был назначен заместителем командующего Черноморским флотом по обороне главной базы и начальником Севастопольского гарнизона. П. А. Моргунов становился его первым заместителем. Еще 23 октября во исполнение решения ЦК ВКП(б) в Севастополе был создан Городской комитет обороны под председательством секретаря горкома партии Б. А. Борисова. В состав Городского комитета обороны вошли: председатель горсовета В. П. Ефремов, начальник горотдела НКВД К. П. Нефедов и начальник гарнизона контр-адмирал Г. В. Жуков (в начале ноября его сменил генерал-майор П. А. Моргунов).[67]67
  ЦАМО. – Ф. 288, оп. 9900, д. 4, л. 54.


[Закрыть]

30 октября передовые подразделения 11-й немецкой армии вышли в район Севастополя. Начались бои за главную базу флота. Планы противника овладеть Севастополем с ходу рухнули, и он вынужден был предпринять три плановых наступления – ноябрьское и декабрьское в 1941, июньское – в 1942 г. Над Севастополем по-прежнему гордо развевался красный флаг. Только в июле 1942 г. изнемогающие без воды и пищи отважные защитники Севастополя в большинстве своем были взяты в плен.