Текст книги "Шкатулка (СИ)"

Автор книги: Геннадий Головко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Введение

В этой небольшой книжке собраны несколько рассказов и эссе автора за последние 4 года. Просьба не судить строго немолодого-молодого автора за его фантазии, сны и их, возможно, нестройный пересказ. Просто автор так видит и будет рад, если наше с вами видение и видения совпадут. Автор и не думал навязывать вам свою точку зрения или мнение по тому или иному вопросу. Вовсе нет. Итак, вы готовы? Ну, тогда ни пуха мне, ни пера!)

Там

Наконец-то я в родном городе. Соскучился. Слов нет. Здесь всё родное и, если даже и не узнаваемое, то всё равно, как минимум, двоюродное. В любом, а тем более, родном городе, где ты провёл лучшие свои детско-юношеские годы, есть места, которые притягивают больше всего. Просто они связаны с каким-то событием, приятным воспоминанием, от которого так сладко сосёт под ложечкой и щемит сердце. Вот и сейчас всё абсолютно так же, как всегда. Как будто и не уезжал. Иду себе и иду по невыносимо знакомой улице, прохожу тополя, ближе которых нет, и не будет. Они приветливо шумят, как будто здороваются, чуть наклоняя царские кроны. Всё, всё родное. И люди, и машины, и южный говор, и бабульки с нехитрыми садово-огородными цветами. Даже встречный перегар. Тоже родной. Почти. Кстати, одна из любимых моих улиц! Я бы даже сказал, улочек. Хотя, раньше мне казалось, что это чуть ли не проспект. Дааа, или мы выросли, или улочки высохли и съёжились под тяжестью прожитых лет. Да и моя поступь не так уж лёгка, но тверда. Поживём ещё! Несмотря на всю узнаваемость местных достопримечательностей, изменения всё-таки заметны. И ещё какие! Понастроилииии! И всё ещё продолжают строить. Такое впечатление, что все города, улицы и поляны резиновые. Как же в них умудряется уместиться столько кирпича и бетона? Кажется, что скоро кора земная не выдержит этой серой пыльной тяжести и провалится где-нибудь на очередной стройке. Да хотя бы на этой! Нет, никогда мы не научимся и строить, и скрывать убогий сей процесс, так обильно окатывающий тебя с головы до ног какой-то противной кирпично–железобетонной пылью. Аж настроение испортилось. Кажется, оно портится вместе с погодой… Небо внезапно стало очень быстро приобретать тёмно-дымный оттенок и тучи буквально понеслись из небес на землю, будто пытаясь придавить и принизить всё живое. Не дай Бог, дождь! Внезапно поток ветра, уже похожего на ураган, взвился, взвыл и с неистовой силой ударил мне в лицо, ослепляя поднятым с земли строительным мусором. Я инстинктивно зажмурился и даже присел. Но ураган и не думал шутить. Он ударил меня в спину, заставив покачнуться и сделать несколько шагов вперёд, по направлению к выкопанному котловану. Мне показалось, что на секунду я лишился сознания. Путём невероятных усилий над собой, я открыл глаза и буквально обомлел: я стоял на самом краю неогороженного огромного котлована. Ещё шаг и… Всем телом я попытался наклониться в противоположную сторону, но ветер, как будто поджидал меня и, моментально вычислив мои мысли, с утроенной силой ударил в бок, пытаясь скинуть меня в огромный чёрный котёл. Ну, это уж слишком, – подумал я, и вдруг понял, что это страх. Он завладевает всем моим телом и мозгом, каждой клеточкой, и частичка сопротивления ему становится всё меньше и меньше. Чтобы попытаться хоть как-то удержаться наверху, мне пришлось встать на колени, не обращая внимания на грязь и чистые джинсы. Ветер же, как я понял, всё это время собирал свою чудовищную силу и, как только я отвернулся от котлована и немного поднял голову, он врезал мне так, что я, как страус, воткнулся головой в землю позади себя, дабы не встретиться лицом к лицу со своим врагом и попытался взять тайм-аут. Внезапно ветер прекратился. Но я чувствовал его. Он стоял сзади, сверху вниз презрительно оглядывая свою жертву. Он набирался сил и, прежде чем нанести свой решающий и сокрушающий удар, наслаждался моей беспомощностью и жалким видом. И, всё же, я приоткрыл глаза. ОН был за спиной. Я инстинктивно поглядел вниз, в жерло котлована, который казался мне зловещей бездонной чёрной пастью, пытаясь понять, что меня ожидает там, внизу. Но тьма стала настолько густой и мрачной, что я ничего не смог увидеть. Моя правая рука нащупала приличный булыжник и я, подвергаясь инстинкту самозащиты, прихватил его и сжал в руке. А если я смогу отбиться от него камнями? Уж не знаю, почему эта идея показалась мне разумной, но я стал шарить руками по земле в поисках камней. Мне удалось судорожно набрать несколько, и я стал готовиться к своей контратаке. И тут мой взгляд упал в чёрную дыру котлована. Мне вдруг показалось, что в глубине я увидел некое сказочное чудовище. Ну, что-то похожее на дракона. Чушь какая-то. Перегрелся? Или уже с ума сошёл? Опять крепко зажмурил глаза и снова открыл их в надежде на то, что видение рассеется. Ох, мама дорогая! Да это не сон! Из глубины огромной земляной дыры ко мне медленно поднимался жуткий и огромный зверь. Нет, скорее, какое-то полуземное чудище, с одной стороны похожее на Лох-несского монстра, с другой, на нереальных размеров, дракона с характерными зубцами на туловище и голове. Его мерзкая огромная башка медленно, но верно приближалась ко мне с явно недружелюбными намерениями, и я уже мог разглядеть его ненавидящий взгляд тёмно-бордовых глаз. Только инстинктивно понимая, что спасаться как-то надо, я попытался встать во весь рост с намерением закидать этот подземный кошмар камнями, неосознанно понимая, что для него это – слону дробина и участь моя может решиться в самое ближайшее время. Видимо, всё-таки, сейчас! И тут я ощутил лёгкое дыхание в районе затылка. Как будто, кто-то, шутя и игриво, подул мне в затылок. На секунду я удивился – кто это? Но тут же всё понял. Это ОН, ветер! Он просто решил надо мной напоследок поиздеваться. Они заодно! Это чучело, и ОН! И, кажется, я знаю, что сейчас произойдёт…. Я даже не успел додумать свою мысль, как оглушительной силы удар обрушился на меня сзади, мои ноги оторвались от края пропасти, и я головой вниз полетел в свой страх! Последнее, что я успел увидеть, это широко разверзнутая пасть чудовища, в которую я стремглав влетал! (Кстати, успел заметить что зубы-то у него не белоснежно белые, огромные клыки, а редкие, гнилые пни совершенно разных размеров. Наверное, для разжевывания меня и их бы хватило с лихвой, но мысль о том, что может меня спасёт его широкомасштабный кариес, всё-таки, на секунду меня успокоила…).

Очнулся я через… не знаю точно, когда. Тело ломило, особенно, левый локоть. Да и левое колено тоже. Я огляделся вокруг. Практически темно. Куда же это меня занесло? И тут я моментально всё вспомнил. И ЕГО, и дракона. Господи, так он же меня проглотил! Ну да, если я живой, а летел в его мерзкую пасть, значит, так оно и есть. Нужно понять, что происходит вокруг меня. Какая-то грязь, слякоть. А ведь сейчас лето… Ох, не дай бог! Так я же у него в животе! Меня так передернуло от мерзости и липкого страха, что я еле удержался на ногах. Кстати, наверное, не только от этого. Земля подо мной шевелилась! Впрочем, какая уж тут земля? Брюхо этой мерзкой гадины! Этот земляной червяк проглотил меня целиком! Не разжевывая! Ай да молодец! Кстати, так видно, он рассчитывает, что его мерзкие кислотные ферменты быстренько меня переварят? Фу! Неприятно. А что делать? Мои глаза начали уже привыкать к темноте, и я мог уже немного различить стенки его брюха, все в слизи и постоянно колышущиеся. «Потолок» был над моей головой ещё метра на три. Здоров же он пожрать. Пока набьешь такой желудок… Да всё бы можно было стерпеть. Но запах! Не хочу и не могу его передать, потому, что такого я никогда в жизни не нюхивал. Этак я быстро провоняюсь этой падалью. Ещё бы, ведь, как я понимаю, тут в своё время побывал не только я, но и … да мало ли, кто? Стало как-то жутко от того ощущения, что я тут не один… Я снова напряг зрение и попытался немного оглядеться. Вроде бы, ничего живого. По крайней мере, в двух шагах от меня. Я сделал шаг. Второй. Держаться, конечно, можно. Вот чёрт! У меня же должна быть зажигалка! Если, конечно, она у меня не потерялась в полёте. Ах ты, батюшки! Вот же она, в кармане куртки. Ну и слава богу. Я чиркнул пару раз, зажигалка выплеснула свет пламени, который меня ослепил. Я отвел глаза, проморгался. Подняв свой импровизированный факел кверху, посмотрел вокруг. Даааа, брюхо, конечно, знатное, большое. И вонючее. Местами виднелись какие-то ошмётки, вот пакет из-под сока, а вот пустая пластиковая бутылка. Одна, вторая, третья… Да тут их полно! Видать, не переваривается такая еда у этого квазимодо. А вот и кости. Немного, но есть. Большие. Как у человека берцовая… И тут меня осенило. Так вот откуда всё эти бутылки, да пакеты! Тут зажигалка сильно накалилась, и я потушил пламя. Да уж, попал! Так вот, значит, какая моя участь… Грустно. Ладно, посмотрю ещё раз. Я чиркнул зажигалкой в дальнем углу живота. И чуть её тут же не выронил! На меня, уставившись ещё свежими и почти живыми глазами, смотрело какое-то человеческое лицо! Ну, человеческим его можно было, конечно, назвать с трудом. Только по характерным чертам, волосам, и начинавшемуся тлеть лицу. В глазах его застыл ужас, и всё лицо выражало крайнюю степень кошмара, пережитого в последние секунды жизни. Голова была одна, без туловища. И сохранилась она только лишь потому, что каким-то чудесным образом впилась в межреберное пространство чудища и торчала оттуда, как зловещее предупреждение о моем незавидном будущем. Неужели же ничего нельзя сделать? Я начал лихорадочно напрягать шокированный мозг, и тут вдруг вспомнил очень важную вещь! Ну, как же это лучше выразиться? Ну, в туалет ему же тоже должно хотеться? Только вот желудок-то у него неполный. Кем тут, понимаешь ли, ходить? А ждать, когда его кислота начнет переваривать меня в этом неуютном местечке, равносильно медленному самоубийству. Это даже и не тюрьма. И клочка неба не видно. Дааа. Я спрятал зажигалку в карман и вдруг ощутил там что-то твёрдое. Ба! Да это же камни, которые я подобрал наверху. А что? А давай попробуем! Камней оказалось штук шесть. Маловато, конечно, но это – единственный выход вывести его из себя и спровоцировать извержение… пардон, дерьма в виде меня. Я решил, что мой «потолок» – самое его больное место. Да, а ещё нужно попрыгать в его чреве, авось, поможет. Я размахнулся и, что есть силы, швырнул камень в то место, которое мне показалось наиболее уязвимым. Камень смачно впился в слизкую массу и даже не шмякнулся обратно. Его, как бы, засосало. Но моя задумка не осталась незамеченной. Животина сильно дернулась, так, что я еле устоял на ногах. Ага! Вот она, твоя Ахиллесова пята! Тогда я тебе устрою сильнейшее несварение с дрыстней! На тебе ещё! Второй толчок был сильнее и я, уже не устояв на ногах, шмякнулся на колени. Надо бы в тебе попрыгать хорошенько! И я принялся скакать, как сумасшедший. Это была какая-то жуткая оргия на шабаше. Я вошёл в раж, сознание у меня помутилось, как у пьяного. Я скакал и визжал, исполняя этот страшный предсмертный танец. Да лучше уж разбиться вдребезги о землю, чем сгнить в этом поганом чреве! Одновременно, я запускал в пузо свою каменную артиллерию, исполняя при этом ритуальный туземский танец и привывая во весь голос. Я уже не стоял, а летал по всему пространству, сильно ударяясь о его стенки, прилипая к мерзким липким и вонючим бокам. Но я не останавливался! Я просто понял, что, или же я умру сейчас, всё равно, от чего, либо добьюсь освобождения. Пусть, даже, через жопу! И, о, хвала господу! Меня очень сильно тряхануло, я упал и понял, что начал скользить по брюху в сторону, откуда ни возьмись, проявившегося лучика света. Я сразу всё понял, и радость охватила меня! Я победил, победил! – хотелось кричать мне, но вместо этого, я просто съезжал, вниз выпучив глаза так, что они чуть ли не выпрыгнули из орбит.

Свет приближался всё быстрее и быстрее, а «окно на волю» становилось всё больше. Мне казалось, прошла вечность, и вот, – свет охватил меня всего и ослепил. Я инстинктивно зажмурил глаза, оторвался от склизкой почвы и перешёл в состояние свободного падения. Я затаил дыхание и сжался в комок. Типа, сгруппировался в ожидании страшного удара. Бедный мой зад, как же ему сейчас не повезёт! Хотя, может, и не только ему… Да что ж так долго! Уже не хватает воздуха…. Резко вдохнул носом. Ещё продержусь. Может, открыть глаза? Нет, жутко страшно, пусть будет, что будет. Когда-то ведь это должно закончиться?! И вдруг я почувствовал, что мою многострадальную попу вдруг кто-то мягко подхватил и понёс. Со мной, конечно. Я всё так же сидел, сжавшись в комок и боясь открыть глаза. Ну, смелее! Ох! Лечу! Вокруг небо, облака… а сижу я на чем-то мягком и летающем. Ба! Да это перья. Тёмные, почти чёрные. Как бы не свистануться вниз! Я схватился за то, на чем сидел, да, видимо, не рассчитал сил. ТО, что меня несло, вдруг вздрогнуло и пискнуло, как от боли.

– Эй, любезный, нельзя ли поаккуратнее? Не на слоне сидишь.

Господи, это кто ж? Ещё и говорит?

– Простите, я не нарочно. Упасть боюсь.

– Не нужно бояться. У меня ещё никто не падал.

– Я, конечно, извиняюсь, у кого не падал?

– У меня. Я же сказал.

– Простите ещё раз, но я вас не вижу… Вы, простите, кто?

И тут огромная птица вдруг повернула ко мне голову. Это был орёл. Но какой орёл! Красавец! Огромный белый клюв обрамляло жабо из чёрно-бордовых и, местами, жёлтых восхитительных перьев. Слов нет!

– Ну, теперь понял?

– Дааа понял. А (Я не знал, что ещё спросить и понял, что сейчас начну нести полную чушь, и меня сочтут сумасшедшим). – А… куда мы летим?

– А тебе не всё равно? Или успел подружиться с нашим всеядным червяком?

Я сразу же вспомнил, что было со мной несколько минут назад, и содрогнулся.

– Нет, нет. Спасибо. Спасибо вам большое.

– Не за что. Просто пролетал мимо. Жалко, разбился бы. А в принципе, что мне с тебя толку? Хлопоты одни.

– Что вы, что вы! Я никаких хлопот вам не доставлю! А вы высадите меня где-нибудь? Где вам удобнее.

– Вот даёт! Куда ж я тебя высажу? Разве что, на облако? А что? И правда, передохнуть надо.

Я не успел испугаться, как орёл плавно опустился на белоснежное облако, как на твёрдую землю.

– Ну, что сидишь, слезай! Думаешь, ты такой лёгкий? Я тебя возить не нанимался. Да не бойся ты, всё нормально. Слезай уже!

Я медленно и осторожно начал сползать со спины орла, пытаясь нащупать почву. Коснулся ногой – вроде как твёрдо. Ну, не совсем, конечно, но стоять можно. Я опустил обе ноги и помялся на месте. Потом шагнул раз, два. Вроде, нормально.

– Я и не думал, что по облакам можно ходить.

– Правильно говоришь, нельзя.

– ??? А как же мы?

– Знать надо, по каким можно, а по каким нельзя, – пробурчал орёл, – Ну, да тебе это не надо. Господи, до чего ж ты грязный и вонючий!

– Так чай не в бане был, а в этой… жопе, короче. И меня даже не отрыгнули, – я немного обиделся.

– Ладно, не обижайся, сейчас всё исправим. Да и мне не мешало бы искупаться. Раздевайся!

– Как это?

– А вот так, полностью. Да ты что, меня стесняешься, что ли? Я ведь не человек, да к тому же, орёл, а не орлица. Так что, скидывай шмотки.

Я медленно снял всё вещи и с недоумением уставился на своего спасителя. Тот поглядел наверх, что-то внимательно высматривая. Вдруг, резко взлетел, подлетел к небольшой тёмной тучке и начал подвигать её крылом в мою сторону. Подогнав её повыше моей головы, опустился рядом со мной на облако и, показывая на тучку, сказал:

– Ткни в неё пальцем!

Я осторожно ткнул в тучку. Из неё тоненькой струйкой полилась тёплая вода. Здорово!

– А ты ткни пятерней и будет душ, – сказал орёл.

Я ткнул пальцами и действительно, вода полилась, как из душа.

Я плескался, как только что родившийся ребёнок. Фыркал от радости и подпрыгивал от счастья. Мог ли я когда-то представить себе, что буду купаться под облаком, ещё и стоя на облаке? Это точно сон.

После этого я простирнул свою одежду. Орёл тоже почистил свои громадные крылья и, довольно уставившись на меня, спросил:

– Сушиться-то будешь?

– А как?

Довольно усмехнувшись, он ловко смахнул ставшую совсем крошечной тучку и над нами засияло яркое и сверкающее солнце.

Просушившись и немного придя в себя, я решил, наконец-то задать моему спутнику вопросы, которые не давали мне покоя. Но, только я раскрыл рот, как орёл элегантным движением прикрыл его своим могучим крылом.

– Понимаю. Понимаю, что ты ничего не понимаешь. Но объяснить тебе ничего не могу. Пока. Я всего лишь посланник и посредник. Не спрашивай ничего. Я всё равно тебе ничего не отвечу. Но, скоро ты и сам всё поймешь и узнаешь. Погоди немного. А сейчас рекомендую немного отдохнуть и поспать. Располагайся здесь, только не свались вниз. Больше спасать не буду.

– А вы куда?

– А у меня дела. Не переживай, скоро тебя разбудят и тогда ты продолжишь свой путь.

Орёл взмахнул крыльями и легко оторвался от места нашей кочевки. Какая же тут красота! Я прошёлся по краю облака, всматриваясь вниз, в зелёные очертания земли, её необъятные поля, малюсенькие посёлки, дороги и реки. Странно, но мне не было страшно! Хотя высота моего пребывания явно предполагала наличие этого чувства. Я сделал ещё кружок по облаку и вдруг действительно почувствовал жуткую усталость. Будь что будет! – подумал я и стал укладываться. Странный, всё-таки, выдался денёк! Ну, впрочем. Почему он не должен быть именно таким? Что я вообще от него ожидал? Значит, так и должно быть!.. Let… it… be…

Проснулся я от того, что кто-то тихо и нежно щекотал мою праву щеку. Я открыл глаза и сначала даже испугался. Передо мной стояли два человека. Мужчина и женщина. Хотя, это было не совсем так. Т.е., это были, скорее, мальчик и девочка лет так по 13-14. Совсем юные и удивительно красивые.

– Добрый день, – почти в один голос произнесли они ангельскими голосами.

– Здравствуйте! – спросонья промолвил я, поднимаясь на ноги. – А вы кто?

Молодые люди странно ухмыльнулись и молодой человек, наконец, произнёс:

– Мы ваши, как бы это сказать, проводники. Ведь вы же можете заблудиться? А с нами гораздо проще продолжать ваш путь.

– Позвольте, а куда я его должен продолжить? Мы и так на небесах! Разве что, на соседнее облако? Или тут есть какое-то живое пространство? Ничего не понимаю.

– Да вы не переживайте, – вступила девочка. – Марк всё правильно вам сказал. А что касается живого пространства, как вы изволили выразиться, то нечто подобное здесь действительно, есть. И мы хотим проводить вас именно туда. Простите, не представилась. Я – Юна.

– Очень приятно, – пробормотал я, совершенно ничего не понимая, – Геннадий.

– Мы знаем, – чуть усмехнувшись, сказала Юна.

Что-то в этих ответах и их загадочности мне не понравилось.

– А вы-то, откуда взялись? – вдруг вспомнил я. С неба или с земли?

Ребятишки немного смутились и, в полуоборот, начали друг с другом тихонечко переговариваться.

Роста они были обычного для их возраста, сложены тоже. Волосы Юны были светлыми, как лён, абсолютно белая кожа и довольно странная одежда. Светлые босоножки, светло-лиловые брюки и газовая красивая кофта, закрывающая локти. Ни одного украшения я на ней не заметил. Ан нет! Вот на мизинце что-то сверкнуло. Такое впечатление, что колечко было нарисованным. По крайней мере, казалось оно именно таким. Я не разглядел его рисунок, но заметил, что у Марка на том же пальце было такое же точно колечко. Короче говоря, вид у них был ангельский. Ангельский?! Господи, так это и есть ангелы! Небеса, облако, голоса, одежда, колечки странные… Точно! Вот влип! И как же это я?

Тут я совсем растерялся и меня замкнуло. Столбняк. Мысли носились в голове, как смерч, но не останавливались в логическом порядке, отсюда и состояние моё было такое же.

Ребята, т.е., ангелы, видимо догадались о моём открытии, поскольку участливо подошли ко мне и попытались успокоить, взяв под белые ручки и подтаскивая к краю облака. Их спокойствие и уверенность действительно моментально передались мне, но у края облака я, всё же, упёрся.

– Не бойся, сказала Юна, – сейчас мы немножко полетаем. Она не по-детски, но очень мило улыбнулась. Да, этой улыбке можно было доверять.

– Как Малыш и Карлсон? – с усилием пошутил я, начиная сомневаться в их компетентности в земных делах.

– Да не переживай ты, мы знаем всё. И про Карлсона тоже. И про всех вас. А лететь не бойся, тебе и руками махать не придётся. Просто шагай себе по воздуху. А можешь и не шагать – мы тебе подхватим и понесём. Ну, смелее!

И я сделал шаг. В голубую бездну. Как ни странно, я не почувствовал ни твёрдой почвы, ни ощущения полёта. Просто я висел в воздухе, неведомо как передвигаясь по нему. А мои спутники направляли меня, держа под руки. Обалденное ощущение! Лёгкость и свобода! А ещё какая-то неведомая уверенность в себе, могущественность, что ли. В общем, полный кайф. Я смотрел вниз и вверх, на маленькую землю и на могучие облака, проплывающие мимо меня. Облака были совсем не те, которые мы видим из самолёта. Все они были живыми, разноцветными, разной плотности и конфигурации, как будто бы у них был свой характер, своя жизнь и переживания. Страшно, но ужасно любопытно. Я гордился тем, что всё это вижу и ощущаю! Вот бы сфотографировать эту красоту!

– А у тебя это и не получится, – услышал я со стороны Марка. Хотя, рот его был закрыт. Твой телефон не работает. Он хитро улыбнулся и, запустив руку с мой боковой карман брюк, достал то, что когда-то было телефоном. Я увидел оплавленный бесформенный кусок пластика. Да, видимо, мой любимый Iphone приказал долго жить… Хотя, остаться без телефона для меня и на 5 минут – катастрофа, тут я почувствовал себя абсолютно спокойным и даже счастливым. Вообще, со мной творилось что-то совершенно непонятное, но абсолютно приятное. Лёгкость, уверенность… Короче, кажется, я чувствовал себя абсолютно счастливым и старался ни о чем не думать, а лишь наслаждался полётом и этим доселе неиспытанным чувством. Так продолжалось… так продолжалось… да бог его знает, сколько времени это продолжалось. Время исчезло как измерение. Но, всё когда-то заканчивается, и моё блаженство закончилось вместе с дуновением ветра в ушах. То есть, мы наконец-то приземлились. Я ощутил под ногами твёрдую почву и внезапно испугался, т.к. уже не чувствовал поддержку моих спутников. Я решил открыть глаза и тут же снова вынужден был их зажмурить. Что-то меня ослепило. Я вновь аккуратно начал делать попытку вглядеться сквозь ресницы. Постепенно я привык к отрывшейся картине и был немало изумлён. Я стоял посредине какой-то не то пустыни, не то степи, но всё вокруг – и холмы, и трава, и деревья были ослепительно белого цвета. Небо было нежно-голубое. В нём со свистом и прищёлкиванием летали такие же белые ласточки. Я огляделся вокруг – никого. Хотя нет, чуть поодаль, позади меня я увидел машину. Ну, точно, машину. Я двинулся по направлению к ней и, сокращая расстояние, начинал понимать, что это – 21-я Волга! Да точно! Только, тоже белая, как будто её кто-то неумело покрасил белилами. Я приблизился к ней вплотную и увидел, что в салоне находились люди. Я подошёл ещё ближе и заглянул внутрь. О боже! Впереди, за рулём сидел мой отец, а позади мама и бабушка! Я потерял дар речи. А они, как будто только меня и ждали.

– Ну, давай, садись уже, – как-то очень обыденно сказал отец. Как будто бы ждал меня уже давно и я, само собой тут и живу.

Я молча сел рядом, оглянулся на маму и бабушку. Выглядели они обычно, мама в каком-то домашнем платье, бабушка в своем темно-синем платьице в горошек и переднике. На голове у нее, как обычно, была завязана косынка. Она носила ее всегда, завязывая, как бандану. Модная была, однако. На полке у заднего окна я увидел перемотанный бечевкой лоток яиц. Странно, к чему бы это и откуда они все? Отец был в светлой рубашке с коротким рукавом, темных брюках и босоножках. Мы посмотрели друг на друга. Он – с некоторой укоризной (наверное, обиделся, что я опоздал?), я – с полным недоумением. Надо бы взять себя в руки, как будто ничего не случилось. Да, и спросить что-нибудь обычное. О погоде? Нет, нет, фальшиво выйдет.

– Кого ждем? – вдруг ляпнул я, сам того не ожидая.

– Да Жеку, кого ж еще, – невозмутимо ответил отец. Мне стало плохо. А Жека-то тут при чем? А, впрочем, и я-то тоже, наверное, пока тут не совсем вписываюсь.

– А где он? – продолжили мы беседу.

– Да бог его знает, обещал подойти, уже второй час уехать не можем.

Интересно, куда это они собрались ехать, да еще и всей семьей? Молчание затягивалось, и нужно было что-то делать или говорить. А говорить было нечего. И тут, внезапно, бабушка вышла из машины и поманила меня к себе. За все это время она не вымолвила ни слова. Я послушно вышел из Волги и подошел к бабуле. Она уверенно взяла меня за руку и повела куда-то в сторону. Шли мы долго. Бабушка молчала, я же боялся что-то спросить, да, откровенно говоря, и не знал, о чем спрашивать. Наконец, мы дошли до какой-то старинной и полуразвалившейся церквухи. Бабушка остановилась и истово трижды перекрестилась, кланяясь в пояс. Я смотрел на нее и вспоминал, какой она была при жизни. Да, собственно, такой же, как и сейчас. Худенькая, с поджатыми губами (правда, на это сильно повлияло полное отсутствие у нее зубов, а вставной челюстью она не пользовалась, хотя и держала ее в баночке на подоконнике). Так, значит, здесь не стареют. Ну, хоть это хорошо. Бабушка выпрямилась и показала мне знаком, чтобы я следовал за ней. Я спохватился, что задумался и забыл перекреститься, но было уже поздно, и я решил, что ничего страшного в этом нет. Да и сама церковь не очень-то походила на храм господен, скорее, на какую-то избушку, пиратское прибежище, господи, прости меня! Мы немного с опаской переступили порог церкви. Странное зрелище. Внутри было темно, только несколько свечей горело по углам. Помещение было маленьким. Без амвона и прочих церковных приблуд. Однако по окружности стояли какие-то не то иконки, не то картинки. Бабушка привычным движением (видимо, частая гостья) отошла в угол, взяла стопку свечей и принялась освещать залу, ловко зажигая свечи и вставляя их в подсвечники. Я хотел было исправить свою ошибку осенением себя крестом, и уже было поднял руку, но тут поймал себя на мысли о том, что ни одного креста в церкви не было. Тогда я подошел к первой попавшейся иконе и попытался всмотреться в ее лик. Боже ты мой! При тусклом мерцающем свете свечи я увидел жуткое бородатое лицо, чем-то сильно смахивающем на Стеньку Разина. Причем, ничего «святого» я в этом, так называемом, лике не обнаружил. Я подошел к следующему портрету. Да тут, кажется, целая команда пиратской бригантины. Ну и рожи! А бабушка, обойдя все лики слева направо и, нигде не останавливаясь, остановилась внезапно у последней иконы и стала истово креститься и что-то активно нашептывать. Мне стало интересно и я, стоя у нее за спиной, взглянул, что же ее так заинтересовало. Боже правый! Эта физиономия была в разы страшнее и омерзительнее остальных. Я собрался было спросить у нее, кто же этот святой, но, не успел раскрыть рот, как она потянула меня на выход. Ффффух! Слава богу, свежий воздух! Я остановился, чтобы вздохнуть еще раз, но тут внезапно что-то упало мне на голову. Это была еловая шишка. Я резко повернул голову, но сначала не понял, чьи это шутки. Однако, присмотревшись, увидел поверх церкви небольшую пристройку, типа маленькой избушки на вершине крыши. Из небольшого окошка наверху вылезла чья-то мерзкая морда с рыжей бородой и швырнула в меня шишкой. Я увернулся и пригрозил ему кулаком. Борода гадко усмехнулась и швырнула в меня еще одной шишкой. Ну, тут я утерпеть уже не смог. Поднял с земли шишку и метнул ее обратно в обидчика. Шишка чуть было не попала бородачу в глаз. Он затряс своей грязной рыжей головой и тут я его узнал. Этот был тот самый, с последнего портрета в церкви, на которого бабушка и крестилась. Ах ты, кочерыжка! Ну погоди, я сейчас! Я поднял с земли несколько увесистых камней и пулеметом запустил в него свою тяжелую артиллерию. Рыжий не смог увернуться от большинства, и был отмечен сразу несколькими синяками и ссадинами. Он взвыл как волк, что-то невнятно прокрякал в своих проклятиях и рухнул куда-то вниз. Ура! Так тебе и надо, мерзкая бородатая харя! Не знаю уж, за что тебя так чтит моя бабуля, но от меня ты благословения не дождешься. Как говорится, кто к нам с мечем, у того мы этот меч отберем и им же – по башке!

Я торжественно обернулся, не ожидая, однако, от бабули одобрения за свой поступок. Но бабушка ушла уже довольно далеко и, кажется, не заметила нашего инцидента с бородатым. Ну, и слава богу, ругаться не будет! Я поспешил ее догнать, поравнялся и пошел рядом. Пошел. Нет, моя бабуля ходить не умела, она мчалась. Мчалась на всех парусах. Никогда не мог ее догнать. Скорость, как у королевского скорохода. Так мы с ней и поскакали куда-то в сторону гор, пробирались через какую-то чащу, неслись через луга, пригорки, пока не взобрались на какую-то отвесную скалу на весьма приличной высоте. Да, лететь отсюда вниз где-то полдня… Внезапно погода резко испортилась, налетели темные тучи, предвестники бури. И действительно, через пару минут закапал дождь, ветер стал еще сильнее и резче, дождь хлестал по щекам, противно стекая за шиворот. А бабушка все упорнее и упорнее лезла вверх, карабкаясь по крутым откосам скалы, скользя на выступах и явно рискуя сорваться вниз. Я глянул вниз и обомлел. Внизу, где-то очень, очень далеко сквозь мглу и дождь, облака и тучи виднелась земля. Серая и мокрая, почти нереальная. Куда же мы идем? Откровенно говоря, страшно стало давно, но я старался не показать вида. Наконец, окончательно промокнув и, устав от неизвестности, я решился:

– Бабуль, а куда мы идем?

Бабушка, как заправский скалолаз, ухватилась за выступ скалы, легко перепрыгнула через трещину, выпрямилась и обернулась ко мне. Говорить ничего было не нужно. Я понял все по взгляду. А взгляд говорил: иди, не хнычь! Я знаю, куда и зачем, иначе, на кой дьявол я бы ползала с тобой по отвесным скалам под проливным дождем, да еще и на старости лет?

Ну, ладно, лезу дальше. Туча, зацепившаяся не вовремя за нашу скалу, все еще лила холодным дождем, но уже в ногах. Мы ее обогнали по высоте. Так карабкались мы еще очень долго. Но я, почему-то не сомневался, что мы ползем именно туда, куда нужно, и иначе просто нельзя. Я целиком и полностью доверился бабушке и шел за ней, как за вождем революции. Трудно сказать, сколько продолжался наш поход, но, в итоге, все, к счастью, должно было по смыслу жанра, подходить к концу. Должно. Но, видимо, не в этот раз. Бабушка, как будто, испытывала меня на крепость и стойкость. Это, конечно, зря, думал я. Я человек терпеливый и к боли не очень чувствительный. Как бультерьер. Но, видимо, бабуле нужно было подтверждение того на практике. И я терпел. Вот, наконец, мы вышли на открытую равнину, дождь кончился, хотя небо оставалось серым и неприветливым. Впереди я заметил какие-то полужилые здания. Точнее, совсем нежилые. Это походило на заброшенную железнодорожную станцию с полуразрушенными техническими зданиями, обгоревшими строениями и … поездом. Странно, но каким-то чудом он сохранился. Точнее, это был и не поезд, а паровоз. Эдакий очевидец первой мировой. Соратник Ильича. Мы подошли к нему вплотную, и бабушка начала карабкаться по ступеням в отсек для машинистов. Я последовал ее примеру. Евгения Кирилловна Мальчукова (это полное имя моей бабушки) в очередной раз меня повергла в шок. Заправскими отточенными движениями она начала крутить какие-то ручки, дергать за рычаги. К моему изумлению, этот раритет пару раз чихнул, крякнул, брякнул и … тронулся. Он реально поехал! Я смотрел завороженно на новоявленного машиниста и восторгался бабушкиными способностями. А она мне и не говорила никогда, что работала на паровозе! Вот дела! А между тем, наш старичок так раскочегарился, что ветер свистел у нас в ушах! Да, скорость стала очень даже приличной. Интересно, когда нужно будет остановиться, мы сможем остановить эту чугунную махину, или нам нужно будет прыгать в пролетающие болота? Не успел я задать себе эту мысль, как бабушка взяла меня за рукав и показала, что я должен пройти по лесенке, которая обрамляла голову паровоза. Я послушно прошел налево, ветер с жуткой силой ударил мне в нос, забивая его дымом от угля и каким-то мазутом. Я остановился в недоумении, но бабуля подталкивала меня все дальше и дальше, пока я не очутился впереди паровоза, перед самым его носом. Впереди не было ничего, кроме рельсов, глотаемых составом с акульей скоростью. Состояние души и тела стало каким-то не подвластным моей воле. Я тут же вспомнил Титаник. Ну, фильм, конечно. Наверное, у его героев было подобное же чувство полета. Бабушка стояла рядом и, как бы, контролировала меня. Ее волосы распушились, но пучок не разошелся и твердо держался на полукруглом коричневом гребне. Зато глаза! Глаза ее светились, как будто бы внутри них включили голубые люминесцентные лампочки. Их свет был такой сильный, что, казалось, он затмил прожектор паровоза, освещая нам путь. Ее губы были поджаты, но она улыбалась! Я давно позабыл ее улыбку. Вся она просто светилась изнутри, лик ее был устремлен куда-то вперед, в ту точку, которую видела только она одна. Возможно, она летела к своему сыну, Сашеньке, погибшему уже после войны, и представляла себе эту долгожданную встречу после многих десятков лет разлуки. И в этот момент она была действительно счастлива!