Текст книги "Там-2 (СИ)"

Автор книги: Геннадий Головко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Я замялся и начал лихорадочно вспоминать.

– Наверное, когда женился, когда дочка родилась, когда мы все вместе ездили на море. Может, еще, когда хорошо складывалась карьера. Наверное, это самые яркие воспоминания о счастье.

– Все правильно, это и есть счастье, оно же – удовлетворение. Когда тебе хорошо.

– А когда я делаю кому-нибудь добро и хорошо ему? – я до сих пор не понял теорию Василия.

– Так ведь, прежде всего, от этого хорошо тебе! Оттого, что ты видишь, как хорошо ему! Ущучил? – Василий по-детски заразительно рассмеялся. – Так что, заруби себе на носу, что все – долг, патриотизм, любовь, дружба, еда, алкоголь, табак, секс, выигрыши и премии – все, все это доставляет удовольствие, прежде всего, ТЕБЕ! И живешь ты ради этого. Только прикрываете вы все это высокими материями, как фиговым листком. Этакий красивый и зеленый на бледном нерельефном телесном фоне. И, вот, когда ты, наконец, поймешь это и пропустишь через свою душу – тогда ты и станешь честным перед собой. Кстати, знаешь, что такое – очистить душу? Нет? Так вот, значит это то, что нет в твоей душе темных пятен, в смысле, неправильных действий и объяснения им себе самому с точки зрения твоей логики, нравственности и, не дай бог, господних заповедей. Все и вся в твоей душе должно быть объяснимо и понятно, прежде всего, тебе самому на основе ЕГО заповедей. Вот и вся хитрость. Просто? Да, очень просто. Сказать. А вот сделать это за всю свою довольно-таки долгую жизнь – удается далеко не каждому. Я бы сказал даже, единицам.

– Ну, судя по моей жизни – не такая уж она и долгая оказалась, – я пытался хоть как-то оправдаться. И понимал это.

– Это не оправдание, – словно прочел Василий мои мысли. Для Христа и 33 года были достаточны. Так что, время у тебя было. Жить, дорогой мой, надо сегодня, а не завтра! Завтра может быть уже поздно. Завтра может и не быть! Есть только сегодня и сейчас. Привыкли мы все откладывать на завтра, на потом. Потому и живем сегодня только грешной жизнью, понимая это и оправдываясь данным себе словом, но на завтра. Иди, Георгий. Иди и думай. Когда поймешь, что душа твоя чиста и в голове твоей все ясно, как в солнечный голубой, звенящий от прозрачности день, вот тогда ты сам поймешь, что достиг именно духовного совершенства. И нет ничего выше этого. Тогда ты почувствуешь себя совершенно другим человеком, и все вещи и люди вокруг тебя примут другой, единственно правильный смысл! И последнее. Не думай, что чем пуще ты бьешься лбом об пол, прославляя Господа, тем быстрее ты искупишь свои грехи. Нет, только искренние раскаяния и очищение души могут дат тебе полное просветление и вечную жизнь. Ты можешь и не молиться вовсе, но прийти к этому ты должен. Конечно, это дано не каждому, но я в тебя верю, есть в тебе что-то настоящее, без фальши. А это самое важное!

– Как же я, отец Василий, смогу молиться не в стенах церковных, а в своей лачуге? Да разве ж это может привести к раскаянию?

– Церковь, брат мой, дана человеку, чтобы он стал ближе к богу. Она создает ему настроение и обстановку, в которой он чувствует свою близость к богу. Здесь он может успокоиться, искренне покаяться и, глядя Богу в глаза, испросить у самого себя: достойно ли я живу, и что ждет меня в царствии господнем? И свидетелем тому будет Господь!

– Кажется, я тебя понял. А скажи мне, как тогда людям относиться к любви? Тоже, как к удовлетворению?

– Нет, любовь – это особое чувство. И дается она только избранным. А уж любовь обоюдная, разделенная – вообще единицам. Это подарок господен исключительным людям, практически Богом помазанным. Это чувство нужно ценить и дорожить им, как самым главным и основным в жизни человека. Беден тот, кто не испытал любви за всю жизнь. Пусть, даже безответную. Это наказание. Вроде бы, не испытал – ну и Бог с ним? Ан нет! Это чувство святое, хрупкое и, к сожалению, временное. У каждого она проходит по-своему. Ну, да что тебе об этом говорить? Ты и сам все не хуже меня знаешь. Ну, об этом можно говорить вечно. Давай-ка прощаться. Поздно уже, спать пора.

Проходили дни, месяцы, годы. Я так и не завел себе друзей. И вообще, до меня доходили слухи о том, что я прослыл человеком нелюдимым и необщительным. Я н придавал этому значение. Пусть лучше будет так. Меньше будут лезть в душу со своими проблемами. А их хватает у всех. Безусловной моей отдушиной было ожидание и сами встречи со своими родными. Это были минуты моего счастья. К сожалению, случалось это не часто. Но, в принципе, я был практически в курсе всех земных дел своих близких. Как-то раз, Давид сказал мне, что в раю совершенно другой коннектор. Практически, как телевизор. Нужно только включить – и пожалуйста, ты можешь связываться в любой момент. Ну, по крайней мере, смотреть на них точно. А связь вроде бы тоже по времени. Оно и правильно. Нечего их мучить своим постоянным общением. Мало того, еще и быть в курсе всех земных дел. Вот это здорово!

Итак, дни и годы шли своим чередом. Я стал на удивление спокойным и рассудительным, практически не раздражался, в моей душе настало некое спокойствие, равновесие и доброжелательность ко всем и ко всему.

Этот день я никогда не забуду. А день был абсолютно обычным. Только небо было синим-синим как море. Пели птицы, светило солнце. Настроение было прекрасным. Я сидел за работой, когда вдруг услышал в прихожей голоса. Дверь открылась, и на пороге появился сначала Давид, следом за ним в дверь пробрался Франсуа, а за ними появился Василий. Вот это делегация! Я даже автоматически встал со скамьи, приветствуя дорогих гостей. Никогда они еще не приходили ко мне все вместе. Лица их были доброжелательны, они улыбались и что-то шептали друг другу на ухо, после чего заливались громким и заразительным смехом. Визит такой почтенной публики явно меня взволновал, я напрягся, предчувствуя что-то такое… Скорее всего, хорошее. Под ложечкой засосало и меня начало немного подтряхивать.

– Приветствуем тебя, хозяин! – обратился за всех Давид. Мы пожали друг другу руки. – Напугали тебя? Ты уж не серчай, мы к тебе с благими новостями, – Давид оглянулся и, как бы, передавая слово отцу Василию.

– Георгий, дорогой ты мой сын! – торжественно, как на богослужении, начал Василий. – Мы пришли поздравить тебя и пожелать счастливого пути и праведной жизни!

Я стоял, как столб, пот выступил у меня на лбу и на спине. Я боялся пошевелиться.

– Да ты хоть понял, с чем мы пришли? – не выдержал Франсуа.

Я только что-то промычал невнятное и замотал головой. Потом, внезапно, поняв, закивал.

– Да, да! Пришли мы тебе проводить в путь-дорогу, в рай! И мы очень счастливы за тебя, за то, что ты действительно это заслужил своим праведным отношением к миру вселенскому, за то, что очистил душу и теперь ты имеешь полное право жить в самом лучшем месте на земле и небе – в раю!

Слезы вырвались и полились у меня как-то совсем внезапно. Я даже не пытался их остановить. Бросившись к моим друзьям, я обнимал и целовал каждого, не веря в свое счастье! Так продолжалось минут пять. Первым в руки себя взял Давид. Он смахнул слезу со своих густых черных ресниц, и торжественно произнес: – Готов ли ты, Георгий, перейти в лучший мир и жить там по законам божьим до тех пор, пока Господь не решит твою участь на небе или земле?

– Да, готов, – я с готовностью кивнул.

– – Прощай, друг! Береги себя и своих близких, не забывай про нас и про тех, за кого ты будешь с этого времени отвечать!

Давид взмахнул рукой, моя каморка наполнилась густым дымом, я перестал видеть своих друзей. Но этот дым совсем не жег глаза, а его запах был похож на запах ладана. Вдруг, прямо перед моими глазами сверкнула молния, и грянул оглушительный раскат грома! Мне показалось, что теряю сознание. Я пошатнулся, меня что-то подхватило, подняло как пушинку, и я полетел. Дух захватило, я попытался даже задержать дыхание, чтобы не задохнуться в полете. Не знаю, долго ли это продолжалось. Через секунду я провалился в какое-то блаженное состояние и закрыл глаза. Когда я, наконец-то их открыл, почувствовал под ногами твердую почву. В лицо мне ударил яркий солнечный свет. Я стоял посредине какого-то прекрасного зеленого парка, усеянного небывалыми цветами и чудными растениями, вокруг доносились трели неземных птиц, раскрашенных дивными многоцветными перьями. Дорожки в паке были усыпаны красным гравием и уносили в далекие детские воспоминания. На душе стало так приятно и тепло, что захотелось петь и танцевать, кричать от счастья и радости. Вот она, духовная благость! Ради этого стоило и жить, и умереть, и пройти все невзгоды, трудности и лишения! Я стоял и жадно вдыхал этот удивительный воздух. Воздух настоящей, неподдельной свободы и счастья! Наконец, я очнулся от этого эйфорического оцепенения и медленно двинулся по дорожке. Я не знал, куда я иду, но мое сознание само направляло меня туда, где и начиналось продолжение моей судьбы. Вот так я и дошел до этого места, уважаемый. А дальше тебе все известно. Извини, дорогой, я не спросил у тебя имя? Растерялся, наверное.

– Лука я.

– Так ты же святой? Господи, вот уж не ожидал, что когда-нибудь познакомлюсь с таким уважаемым человеком! Рад, очень рад! – Георгий тряс руку Луки, счастливо глядя ему в глаза.

– Руку-то не оторви, – засмеялся Лука. – Спасибо, что рассказал все про себя без утайки. Это мне по душе. Определю я для тебя приличное жилье. Будешь потихоньку обживаться, быт строить. А пока хочу тебя определить с твоим местом по жизни небесной.

– С работой?

– Ну, как тебе сказать, можно это и работой назвать. Больше это похоже на обязанность. Почетную и ответственную. Думаю, ты до этого уже дорос. Будешь теперь ангелом-хранителем! И подопечную я тебе выбрал по вкусу – дочь свою младшую. Будешь теперь оберегать ее от невзгод, следить, чтобы не болела, ограждать ее от неприятностей и бед. Конечно, до этого этими полномочиями был наделен твой зять, но мы и сейчас у него этого не отнимаем. Просто, вдвоем будет надежнее! Он на земле, ты – на небе. Это не говорит о том, что остальные твои близкие должны лишиться твоей помощи и поддержки. Отнюдь! Но, основной твой объект – младшая дочь. Понял меня, служивый? – Лука хитро прищурился и заглянул Георгию в лицо.

– Конечно, уважаемый, конечно! Я об это и мечтать не мог! Спасибо тебе, дорогой! Век тебя не забуду! Ни один волос не упадет с ее головы! Спать не буду, есть не буду, все время буду следить за ней, как горный орел с высоты! А как же мне ей можно помочь, если я так далеко?

– Это-то, как раз, и не проблема. Тебя научат. И учитель у тебя будет со стажем. А вот и он идет.

На дорожке парка показались две фигуры, которые медленно шли, держа друг друга под руку, не спеша, и о чем-то тихо разговаривали. Это были мужчина и женщина, пожилого возраста, но чисто и аккуратно одеты в немодную, но выглаженную и бережно сохраненную одежду прошлого века. Подойдя ближе, они с почтением поздоровались с Лукой, коротко справились о делах, погоде. Наконец, Лука представил:

– Знакомьтесь. Это Лидия и Василий, а это – Георгий. Говорят ли вам о чем-либо эти имена?

– Ох, кацо! – воскликнул Василий Антонович и крепко обнял Георгия. – Мы уже и не мечтали с тобой увидеться! Рады, очень рады, что ты здесь! Вот, познакомься с моей женой – Лида. Когда прибыл? Только что? Отлично! Мы тебе все расскажем и покажем. Сами-то мы тоже не с самого начала здесь. Тоже пришлось помыкаться, да заслужить это право. Ну, об этом потом. Времени у нас теперь много, поговорим еще обо всем.

– Василий, дорогой, расскажи Георгию про обязанности ангела хранителя, а мы пока с Лидочкой пообщаемся, давно я вас не видел.

– С великим удовольствием! Я ведь тоже до недавнего времени был ангелом-хранителем своего младшего сына, а сейчас вот переквалифицировали на внуков. Им, говорят, моя помощь нужнее. И надо ж такому случиться – как только я, по большому счету, занялся внуками, у сына сразу возникли проблемы со здоровьем. Не успел я его подстраховать. Обидно. Тяжкий это труд, должен я тебе сказать – и день, и ночь не смокая глаз, следить за нашими родными! Зато как приятно, когда ты вовремя подставишь свое плечо, подашь руку, шепнешь толковый совет! Главное, чтобы тебя не заметил твой подопечный. Заметит – все насмарку. Тогда твоя помощь не действует. Замаскироваться нужно, короче. Вот сначала я был в образе снегиря. Так сын каким-то макаром меня вычислил, сообразил. Знал, что мне снегири очень нравятся. В итоге, меня ворона заклевала для убедительности. А он меня от нее отбивал. Молодец! Потом я синицей работал. И, все равно, он почувствовал! Мы же с ним жили душа в душу! Понимали друг друга с полуслова! Так вот, нужно было действовать по другому…

Василий с Георгием удалялись все дальше и дальше, их голоса становились все тише и глуше – не разобрать. Лука с Лидой сидели на скамейке и тепло смотрели им вслед.

– Слава богу, нашли друг друга наши мужички! Отец так его ждал, так хотел встретиться, поговорить. Теперь уж наговорятся. Хорошо, что Георгий теперь будет за дочку отвечать. И нам, и ему спокойнее. Спасибо тебе, святой отец!

–Все в руках господних, дочка! И мы, и дети, и внуки наши, и миры, и войны, и вся вселенная! Главное – уповать на Создателя, да самому не плошать!

Смеркалось. Солнце клонилось к закату. Сегодня он был особенно красивым. И, скорее, был похож не на закат, а на Северное сияние, только цвета его были теплыми и нежными, как шелк. Один за другим в парке зажглись фонари и осветили его загадочным желто – фиолетовым цветом. День уходил на отдых, а вместе с ним, и все, кто жил в этом самом благостном месте во Вселенной – в Раю!

Спокойной и доброй всем ночи, прекрасного весеннего утра и яркого безоблачного дня вовеки веков!