Текст книги "Причал"
Автор книги: Геннадий Шпаликов
Жанры:
Современная проза
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Из книги Геннадий Шпаликов. Стихи. Песни. Сценарии. Роман. Рассказы. Наброски. Дневники. Письма – У-Фактория
1998г.
ПРИЧАЛ
[Сценарий «Причал» был запущен в производство на киностудии "Мосфильм» в качестве дипломной работы реж. Х.Дзюбы и В.Китайского (мастерская М.И. Ромма). Работа была остановлена в связи с самоубийством В. Китайского.]
Действие фильма происходит летом в Москве на протяжении одной ночи. Фильм начинается днем недалеко от города и кончается на следующее утро ровно в восемь часов.
1
Баржа спокойно плывет но спокойной русской реке, медленно уходят назад берега ,деревья, опущенные в воду, рыбаки в желтых соломенных шляпах, пустые, чистые отмели и облака над рекой тоже уходят назад, высокие, летние облака.
Сверху баржа огромна, буксир кажется маленьким, а лодка, которая тянется за баржой, почти не видна.
Лодка привязана к барже тонкой цепью. Это хорошая, старая лодка. В ней сидит Катя, босая девушка, одетая в ситцевое платье. Она свесила ноги за борт, опустила в воду ладонь, вода легко бежит сквозь пальцы, солнце освещает поверхность реки, за баржой тянется широкий след, люди на берегу косят траву. Катя машет им рукой, и они, приветствуя ее, поднимают сверкающие косы.
Катя встает в лодке и, уцепившись за деревянный киль, заглядывает на палубу баржи.
На корме лежит матрос Павлик, молодой человек огромного роста, с большими, крепкими руками. Лицо у него закрыто кепкой, он загорает.
Катя спрыгивает в лодку, быстро снимает платье и, ухватившись за конец, веревки, опускается в воду.
Теперь за буксиром тянутся трое: сначала баржа (стальной, маслянистый трос), за баржой лодка (цепочка, продернутая в кольцо, и большой замок в кольце), а за лодкой Катя (конец веревки, зажатый в кулак).
От Кати поднимемся па корму и пройдем вдоль баржи до самого носа, где сидят женщины в белых косынках.
На корме, как мы уже знаем, загорал матрос Павлик. Он и теперь загорает, только он перевернулся на живот и прикрыл кепкой затылок. Следуем дальше. Недалеко от кормы стоит домик под яркой крышей, натянута веревка. Речной ветер покачивает занавески на окнах и белые перчатки, пришпиленные к веревке за указательные пальцы. На солнечной стороне домика сидит шкипер баржи, крепкий тридцатилетний человек. Он в трусах, у него загорелые широкие плечи, серьезное лицо. Шкипер чистит зубным порошком белый парусиновый туфель. Рядом сохнет почищенный. Справа от шкипера стоит приемник «Турист» с выдвижной антенной. Передают песни из кинофильмов. Песен должно хватить до тех нор, пока приемник не будет выключен в конце этого эпизода.
За домиком Шкипера начинается трюм. В трюме стоят лошади, разделенные досками. Над ними натянут брезентовый полог, но его не хватает на весь трюм, и часть лошадей открыты. Это красивые, чистые лошади, у них светлые челки, блестящая кожа.
За трюмом, на носу баржи, сидят и лежат несколько женщин. Они сопровождают лошадей, ухаживают за ними в дороге.
Женщины видят, что матрос Павлик, который до сих пор безмятежно лежал на солнце, вдруг вскочил и забегал по корме, размахивая руками. Женщины спокойно наблюдают за ним. Но когда сам шкипер отложил в сторону недочищенный туфель и побежал на корму, женщины встали, как по команде, и молча устремились к Павлику.
Катя выпустила веревку и отстала от баржи.
Баржа удаляется.
Катя видит людей на корме, они размахивают руками, кричат, но Катя ничего не слышит, кроме музыки из приемника «Турист». Эта музыка оказалась громче всех голосов. Катя пытается плыть против течения, и хотя течение здесь небольшое, она быстро устает и, сделав несколько отчаянных гребков, останавливается па воде, с трудом переводит дыхание.
Баржа уплывает, баржа далеко.
Шкипер бежит вдоль борта к носу баржи. В руке у пего переговорная труба. Он кричит, забыв о трубе, но ничего нельзя понять – мешает музыка из приемника. Наконец кто-то выключает приемник, и на буксире разбирают слова шкипера.
Трос, соединяющий баржу и буксир, дрогнул и тяжело обвис к воде.
Катя подплывает к остановившейся барже, влезает в лодку ,и, уцепившись за киль, при общем молчании поднимается на палубу.
Шкипер, не оборачиваясь, идет к домику, с силой захлопывает дверь.
Трос натянулся и снова потащил баржу за буксиром.
2
Время – шесть часов вечера.
Берега реки изменились, во всем чувствуется приближение большого города. На корме баржи стоит матрос Павлик ,покрытый хлопьями мыльной пены. Шкипер бросает за борт брезентовое ведро на веревке, достает его и выливает воду на Павлика. Шкипер босой, мокрый, в плавках.
3
Шкипер выходит из домика, одетый в белую капитанскую форму с начищенными пуговицами. На голове у него фуражка с крабом; широкий белый чехол туго натянут. Шкипер помахивает белой перчаткой – одна перчатка надета, а другой он помахивает.
Катю не видели? – спрашивает шкипер.
Нет, – говорит Павлик.
Нет, – говорят женщины.
Шкипер спускается в трюм, идет по узкому проходу между лошадиными головами. В конце прохода он видит Катю. Она спит на сене. Лошадь опускает голову к ее ногам, чтобы захватить губами пучок сена. Шкипер присаживается на корточки, разглядывает спящую Катю. Негромко свистит. Катя поднимает голову, садится, восхищенно смотрит на шкипера:
Какой ты нарядный!
Странная ты девушка. У нас даже лошади знают, что нельзя купаться на ходу баржи.
Ты для меня так оделся? А мне что надеть?
Подожди. Ты осознаешь, о чем я с тобой разговариваю?
Нет. Но тебе будет еще хуже, когда я все осознаю.
Почему?
А потому что я загадала: если ты начнешь читать мне мораль о задержке грузооборота на речном транспорте, я тут же прыгаю за борт. Разве можно невестам читать мораль?
А если невеста баржу утопить захочет?
Пусть топит, пожалуйста! Храброму человеку для невесты и буксира не жалко. – Катя смотрит на белые перчатки шкипера. – Сними перчатку.
Шкипер снимает перчатку. Катя бросает ее к ногам лошади.
Ты что? – спрашивает шкипер.
Там клетка, а в клетке тигр. Дикое животное готово к борьбе. А ну, шкипер, лезь в клетку!
Лошадь добрыми глазами смотрит на перчатку, наступает на нее копытом, поворачивает голову к шкиперу и Кате. Шкипер поднимает перчатку, сравнивает ее с той, что на руке. Перчатка из-под копыт грязная.
Смотри.
Это можно исправить. – Катя снимает с руки шкипера перчатку и забрасывает ее подальше, за четвертую лошадь.
Шкипер возмущен, он собирается что-то сказать, но Катя останавливает его:
Тебе так гораздо лучше.
Я сам знаю, как мне лучше! Я их сам стирал!
Больше этого не будет. Ты ничего не будешь стирать, а твои перчатки я все равно выкину. Пусть конная милиция ездит в белых перчатках.
4
Вечер, баржа плывет мимо набережной Парка Культуры и отдыха им. Горького. Над парком медленно вертится колесо обозрения – каждая кабина украшена цветными лампочками. Вдоль набережной одновременно зажигаются фонари. Близко проходит белый речной трамвай, с его верхней палубы слышна музыка.
У борта баржи стоит ее команда. Люди смотрят на берег. Все одеты нарядней, чем в пути. Только матрос Павлик не сменил свою старую куртку и старые вельветовые брюки.
Из домика на корме выходит Катя. Она в белой кофточке и темной юбке, ее светлые волосы гладко расчесаны, вид у нее праздничный, она очень красивая и свежая. Все поворачиваются, чтобы посмотреть на нее. Все, кроме шкипера. Он упорно смотрит па колесо обозрения. Катя не подходит к нему, она кладет руку на плечо Павлика, и они вместе стоят у борта, смотрят на берег.
Интересно, все интересно, – говорит Катя.
Обыкновенно. А что ты меня обнимаешь?
А почему мне тебя не обнимать?
Я не шкипер. А ну, повернись и закрой глаза.
Зачем?
Поворачивайся.
Катя закрывает глава и поворачивается, Павлик достает из кармана чешские стеклянные бусы и застегивает их на Катиной шее. Не открывая глаз, Катя поправляет бусы на груди, улыбается и, повернувшись, целует Павлика в подбородок – выше она не достает. Павлик очень смущен.
Посмотри! – окликает Катя шкипера.
Импортные? – спрашивает тот у Павлика.
Не знаю. Купил, и все.
Где ты купил? – спрашивает Катя.
В Ярославле, у одного матроса. Он их с горя продал: ему невеста изменила. Он ее убить хотел, а потом передумал.
Шкипер незаметно дергает Павлика за рукав куртки.
А потом еще раз передумал и все-таки убил, – закончил Павлик. – Нравятся бусы?
Очень.
Сними-ка, – приказывает шкипер.
Зачем?
Сними.
Катя снимает бусы, протягивает их шкиперу, и шкипер спокойно выбрасывает бусы за борт.
Думаешь, это красиво? – говорит Катя. – Может, ты еще деньги начнешь жечь, как в кинофильме «Идиот»?
Мне не нравятся эти стеклышки, – спокойно отвечает шкипер.
Катя смотрит на руки шкипера в белых перчатках, обходит его кругом:
– Если бы мы сейчас договорились выбросить за борт все, что нам не нравится, я бы выбросила тебя целиком, начиная от белой фуражки.
Она поворачивается, идет на нос баржи, садится на канатный ящик. Шкипер благодарно пожимает руку Павлика (смысл ЭТОГО непонятного жеста раскроется в следующем эпизоде).
А пока баржа подплывает к Крымскому мосту, его высокие фермы обозначены лампочками, на мосту стоят люди, смотрят вниз. Баржа входит в тень под мостом.
5
Баржа стоит у Малого Каменного моста рядом с кинотеатром «Ударник». Через мост проходит прозрачный, светящийся троллейбус, над крышей дома горит большая синяя рыба, двигаются буквы. Буквы складываются В слова, слова – в рекламные лозунги о селедке, будильниках, выгодах социального страхования и пользе трехпроцентного займа, и о том, что каждый гражданин, уходя из помещения, обязан выключать электроприборы. Все это произносится вслух голосом Кати, без всякого выражения и необходимых пауз.
Катя стоит у борта баржи, на голове у нее косынка, лицо – невеселое. Она произносит последнюю рекламу, машет рукой, отворачивается, идет вдоль борта. На барже остались только лошади в трюме и несколько женщин, которые за ними ухаживают.
По набережной идет Павлик. Катя издали замечает его, обрадовано машет рукой. Павлик спускается по сходням на баржу. Катя:
Почему так рано? Мы же утром уходим.
Надоело одному шататься.
Пошли бы вместе.
Зачем?
Они идут вдоль борта к корме – впереди Павлик, за ним Катя.
Как зачем? Я же никогда не была в Москве!
Москва как Москва. Третьяковская галерея, магазин «Детский мир», ресторан «Поплавок». Который год сюда плаваем. А где шкипер?
Ушел.
Тебя не взял?
Не взял. А почему ты его тогда не стукнул?
Нельзя бить начальника на службе.
А на берегу можно?
Такого ударишь. Он лошадь поднимает. Павлик спускается по узкой лестнице. Катя ждет его.
Он возвращается со свернутой постелью. Катя:
А ты разве не поднимешь лошадь?
Слушай, что ты ко мне пристала? Что ты от меня хочешь? Чтобы я пошел поднимать лошадь?
А ты поднимешь?
Павлик молча кладет постель на палубу, идет к трюму, спускается в него. Катя следует за ним. Павлик подходит к ближайшей лошади, подлезает под нее и, обхватив ее ноги, приподнимает. Он держит лошадь несколько секунд, осторожно опускает, молча выходит на палубу, разворачивает постель, раздевается, ложится, накрывшись одеялом. Катя садится рядом, смотрит на дома вдоль канала. В домах начинают гаснуть окна. Гаснут фонари набережной. Павлик лежит, отвернувшись от Кати. Катя осторожно трогает его рукой:
Павлик, а он меня любит?
Кто?
Шкипер.
Я у него не спрашивал.
А куда он ушел?
Откуда я знаю? Есть много разных мест.
Павлик, а это очень страшные места?
Павлик смотрит на расстроенное Катино лицо, встает:
Пойдем.
Павлик ведет Катю к домику шкипера, зажигает там свет, выдвигает ящик старого письменного стола. В ящике – коробка, наполненная чешскими украшениями из стекла.
Павлик:
Понятно?
Нет.
Это его украшения для тебя.
Ты украл у шкипера бусы?
Все бы так крали. Шкипер дает мне это проклятое украшение, а я как бы дарю его тебе, а ему оно как бы не нравится, и он кидает его за борт. Мистификация.
Что такое мистификация?
А то, что он тебя любит под видом мести.
6
Шкипер идет арбатским переулком мимо старых двориков, одноэтажных домов с колоннами и мемориальными досками, мимо заборов, обклеенных афишами .В руке у шкипера шляпная коробка.
Шкипер входит во двор. Слева и справа поднимаются современные дома, а впереди, за деревьями, стоит старый пустой дом, который подлежит сносу. Сегодня жильцы переезжают из него. Они расположились во дворе с кроватями, зеркалами и прочей мебелью. Дом отключен от электрической сети, у него темные окна. Во дворе стоит чья-то «Волга» с зажженными фарами, чтобы всем было видно, кто где находится. Подъезжают грузовики, на них втаскивают мебель.
Во дворе шумно, на балконах соседних домов стоят люди, смотрят вниз. Шкипер спрашивает пробегающую Девочку:
Что это такое?
Наш дом сносят.
Зачем?
Чтобы скверик устроить.
Девочка бежит дальше, а шкипер идет сквозь толпу. Он будет спрашивать у разных людей, где найти Анну, и ему будут отвечать так:
Не знаю, – скажет старый человек, сидящий в соломенном кресле у черного рояля, на котором парень неумело подбирает «Тишину».
Не знаем, – скажут разными голосами девять одинаково одетых ребятишек на длинной скамейке.
Не знаем, – скажут их родители, стоящие за ними.
А девушка и парень ему ничего не ответят. Они будут танцевать среди узлов под радиолу, которая бескорыстно выставлена в окне четвертого этажа соседнего дома.
Кого? – переспросит старуха, сидящая в окружении пяти кошек и с кошкой на коленях у огромного комода с резными фигурами.
Привет, – скажет парень в кедах, который будет медленно кататься на велосипеде между кроватями, зеркалами, и потом он добавит:
Анна еще в доме.
7
Шкипер заходит в темный подъезд, поднимается по лестнице мимо раскрытых настежь дверей.
На втором этаже человек свинчивает с двери медную табличку. Рядом стоит женщина и зажигает спички. Одна догорит, зажжет другую, а он все свинчивает. Навстречу шкиперу спускается человек с двумя манекенами под мышкой. Шкипер пропускает его и поднимается дальше.
Он заходит в большую квартиру, открывает дверь налево.
Темная комната. На подоконнике – манекен без головы. Он хорошо виден на светлом фоне окна. Посреди пустой комнаты на табуретке сидит Анна, молодая женщина в свободном платье, – она беременна. Из окна доносятся голоса людей, музыка, шум машин.
Забери манекен, и пошли, – говорит Анна, не поворачивая головы.
Привет, Анна.
Ты?
Я.
Шкипер подходит к Анне, она встает. У нее милое, немного опухшее лицо, волосы собраны В пучок. Шкипер внимательно осматривает Анну:– С прибавлением семейства?
Спасибо.
Шкипер подходит к окну, берет манекен, возвращается в центр комнаты, где продолжает стоять Анна:
Ну?
Что?
Год не виделись. Может, поцелуешь?
Нет.
Как хочешь. Они молчат.
Вот, переезжаем, – говорит Анна.
Куда?
На Ново-Подмосковную.
Жалко?
Нет. Там телефон, мусоропровод.
А здесь был мусоропровод?
Не было.
Дом снесут?
Снесут. А что у тебя в коробке?
Шляпка. Хочешь, подарю?
Анна подносит к его лицу правую руку. Подносит как для поцелуя. На пальце блестит обручальное кольцо.
Понятно?
Понятно.
Мне шляпку муж купит. Попрошу, и купит. Шкипер ставит манекен на пол:
Что творится! У тебя муж, у меня невеста. Я невесте шляпку купил. Хочешь, покажу?
А кто у тебя невеста?
Девочка.
Анна (после паузы):– Ну, пошли?
Пошли.
Шкипер берет манекен, Анна табуретку, и они спускаются но лестнице. На лестнице темно, только этажом ниже вспыхивают и гаснут спички: там продолжают свинчивать с двери медную табличку.
Навстречу Анне и шкиперу бегом поднимается человек, свет его фонаря прыгает но стенам. Они встречаются.
Человек с фонарем:
Аня, ты с ума сошла!
Что случилось?
Тебе же нельзя абсолютно ничего носить! Никаких предметов. Немедленно поставь табуретку! – Он берет у Анны табуретку. Шкиперу: – Спасибо вам, товарищ. Давайте манекен. Пошли, Аня. Не торопись, спокойно.
Они спускаются вниз, Анна освещает дорогу фонарем. Шкипер стоит на площадке, пока лестница снова не становится темной.
8
Анна, ее муж (человек с фонарем) и Алеша сидят в кузове грузовика среди вещей. Грузовик выезжает из двора. Анна смотрит, как уходит за деревья старый, темный дом.
9
Грузовик едет по вечерним улицам. Шкипер следует за грузовиком в такси. Он сидит рядом с шофером и смотрит, не отрываясь, на Алешу.
Алеша сидит у самого борта, на коленях у него глиняный горшок с цветком. Алеше лет восемь.
Шофер такси заметил, что шкипер все время смотрит на мальчика.
Я извиняюсь, конечно, но почему такие мотогонки? Этот парень у вас домашний лимон украл?
Этот парень мой сын.
Грузовик то приближается почти вплотную к такси, то уходит далеко вперед и неожиданно сворачивает влево, едет через мост, но в кадре все время угол борта, белый номер и Алеша с домашним цветком на коленях.
10
Грузовик въезжает в большой вечерний двор, окруженный новыми домами. В центре двора расположен теннисный корт. Он хорошо освещен двумя прожекторами: белая сетка, площадка, размеченная белыми линиями, синий щит для начинающих и вокруг корта – тонкая решетка на высоких столбах. На площадке мужчина в белой рубашке и коротких брюках. Против него играют два мальчика. Они нападают, а он спокойно отбивается. Видно, что он играет лучше. До конца эпизода слышен стук мяча об ракетки.
Грузовик подъезжает к одному из подъездов. Начинают сгружать вещи.
Шкипер входит во двор. Садится на скамейку у теннисного корта. Смотрит сквозь две решетки корта на грузовик у подъезда. Кажется, что он внимательно следит за игрой, а на самом деле он смотрит на грузовик. Он подзывает девочку, что-то говорит ей, указывая на Алешу, Девочка послушно кивает головой и убегает. Вскоре она возвращается вместе с Алешей. Стоит рядом, не уходит. Ждет, когда они начнут разговаривать.
– Иди отсюда, – отгоняет ее шкипер. Девочка отходит, но недалеко. Стоит смотрит.
– Здравствуй, – говорит шкипер Алеше.
Здравствуйте.
Как живешь?
Живу.
Слушай, иди ко мне жить. Зачем ты сейчас матери? У нее будет ребенок. Понимаешь, это ее ребенок и его. А ты уже посторонний, тебе уже пора в приют, в дом сиротки. Ты хочешь жить в приюте?
В интернате?
Какая разница! Кем твой отчим работает?
Он бухгалтер.
Не очень весело. Ты тоже хочешь быть бухгалтером?
Нет.
Правильно. Ты будешь матросом. Сначала – баржа, а после, как говорится, весь мир у наших ног. Завтра утром мы уплывем отсюда. Свой новый адрес знаешь?
Какой адрес?
Адрес вот этого дома, номер квартиры.
Забыл.
Иди быстро посмотри и бегом назад.
Теплые вещи брать?
Никаких вещей. Завтра получишь форму.
Маме сказать?
Лучше мы ей потом скажем. Беги!
Шкипер смотрит сквозь решетку теннисного корта, как Алеша бежит к подъезду, пересекая двор. Он не возвращается довольно долго. Белый мяч туго отскакивает от ракеток. Мужчина спокойно ходит но своей половине, не торопясь бьет но мячу. Он совсем загонял ребят. Они прыгают но площадке, мечутся от сетки к задним линиям. Они отбиваются.
11
Почта. Девушка за столиком быстро подсчитывает буквы в телеграмме. Она читает текст подряд, без всякого выражения:
«Москва, Ново-Подмосковная, 2/5, кв. 7. Маховой А.Н. Я не хочу быть бухгалтером. Алеша».
Пять девяносто, – говорит девушка и выписывает квитанцию.
Шкипер подает в окошко деньги. Алеша сидит на скамейке, разглядывая цветные плакаты гражданской авиации о стремительной перевозке почты в современных самолетах.
12
Алеша и шкипер едут в такси. Алеша показывает на шляпную коробку:
Там шляпа?
Откуда ты знаешь?
У меня в такой коробке ежик живет. А зачем вам шляпа?
Это подарок.
Мы сейчас едем на день рождения?
Нет, у нее уже был день рождения.
Это у кого?
А какая тебе разница?
А что вы кричите?
Слушай, называй меня на «ты». Мне так проще.
Ладно. Ты капитан?
Нет, я шкипер.
Шкипер – это лоцман?
Шкипер – это шкипер. Попятно?
Нет.
Капитан – это капитан, лоцман – это лоцман, боцман – это боцман, якорь – это якорь, шкипер – это шкипер, и ничего больше! Понятно?
А что вы кричите?
Опять «вы»!
Что ты кричишь?
– Я не кричу, я тебе объясняю. Куда бы ты хотел поехать? Деньги у нас есть.
Поехали обратно.
Почему?
Если ты все время будешь так кричать, у меня лопнут уши.
Ты обиделся? Зря. У меня такой голос от работы. У бухгалтеров одни голоса, у шкиперов – другие. – Шкипер набрал воздуха в легкие и вдруг крикнул:
Эй, на буксире! Малый вперед! Шофер вздрогнул и резко затормозил.
13
Причал у Малого Каменного моста. Поздний вечер. Гаснут рекламы над крышами домов, гаснут фонари набережной. Громко бьют куранты Спасской башни. В ночном городе куранты слышны на самых дальних переулках, а здесь они рядом. Катя сидит на носу баржи, считая удары курантов.
Раз, два, три.Всего двенадцать ударов. Полночь.
По широкому деревянному трапу на берег выводят лошадей. Их сопровождают женщины. Катя смотрит на лошадей. Рядом, зевая, стоит Павлик. Он накрыл плечи одеялом.
Еще не вернулся? – спрашивает Павлик.
Heт.
Лошади медленно сходят на берег.
Я пошла.
Куда?
Искать.
Где ты его найдешь?
Не знаю. Где-нибудь.
Ложись спать, он скоро придет.
А я далеко не уйду. Я буду возвращаться сюда через каждый час и снова уходить, если его здесь не будет. – Катя сбегает на берег, оборачивается; у борта, отчаянно зевая, стоит Павлик. – Пусть он ждет меня!
Слушаюсь.
14
Лошади идут мимо кинотеатра «Ударник», выходят па Каменный мост. Они идут спокойно и неторопливо, их никто не подгоняет, копыта звонко постукивают об асфальт. За мостом лошадей ведут вверх по улице, а Катя сворачивает к Александровскому саду.
Она идет вдоль невысокой ограды, а в саду на скамейках целуются, и у деревьев тоже целуются, и навстречу ей идет парень, обнимая девушку.Катя поднимается на пустую Красную площадь, идет к Мавзолею. Она видит торжественную смену караула.
15
Катя спускается к Москве-реке, идет вдоль набережной, отворачиваясь от тех, кто целуется.
Катя медленно идет над рекой, внизу деревянная пристань, покачиваются лодки, река течет неслышно, она гладкая и темная, от нее прохладно.Катя видит человека, сидящего на ступеньках у самой воды. Он что-то бросает в воду. Катя спускается ближе, и теперь она видит, что человек бросает в воду разобранные части пистолета. Это пожилой, крепкий мужчина в простой куртке и белой рубашке без галстука .Он выбросил последнюю часть пистолета и молча смотрит на воду. Катя садится рядом на ступеньку. Человек не сразу замечает ее.
Вы кого-нибудь застрелили?
-Да.
– Я бы вас задержала, но ведь вы меня сразу утопите.
Конечно, утоплю.
Это вам не поможет. Нельзя утопить всех очевидцев. Все равно вас поймают.
Не поймают. Я не оставляю после себя никаких следов. – Я сейчас кричать буду!
А что ты будешь кричать?
Что-нибудь!
Начинай.
Мама! – крикнула Катя, подумав.
А ну, еще.
Караул!
Прекрасно. Еще!
Никого вы не убили. Я вам не верю.
Человек смотрит на Катю, встает:
Пошли за мной.
Куда?
Здесь недалеко.
Думаете, я испугаюсь? Пошли!
Они выходят из переулка на площадь. На глухой, без окон, стене высокого дома укреплена огромная афиша о выступлении укротителя львов Степана Кирсанова. Прожектора освещают лицо знаменитого укротителя и семь львов, сидящих на подставках.Катя и человек в куртке стоят посреди пустой площади, смотрят на афишу. Укротитель с афиши и человек в куртке – это одно и то же лицо. Катя несколько раз переводит взгляд с афиши на своего знакомого:
Неужели – это вы?
Кирсанов молча кланяется.
– Я вам верю, но мне никто не поверит. – Катя смотрит на афишу. – А правда, что Ирину Бугримову тигры съели?
Клевета! У Бугримовой старые домашние тигры. Они молоко из блюдечек пьют. А меня сегодня на репетиции один из этих людоедов чуть не прикончил.
Катя, показывая па афишу:
Какой, с краю?
Никакой. На афише они все одинаковые.
Вы его убили?
Понимаешь, не было другого выхода.
Понимаю.
Я никогда в них раньше не стрелял.
– Сколько у вас за него денег вычтут – кошмар! Года три платить будете.
Сколько бы ты с меня вычла?
Откуда я знаю, сколько стоит один лев! Но сейчас это неважно. Хотите, я вам посоветую, где достать деньги?
Конечно!
Вы просыпаетесь завтра утром и начинаете обходить город. Не пропускайте ни одного дома! Вот первый этаж, дверь налево, дверь направо. Вы идете налево. Стучитесь.
Граждане, я убил очень дорогого государственного льва. Подайте несчастному укротителю!
Не смейтесь! Вам посочувствуют, вас поймут – это же Москва! Семь миллионов жителей – семь миллионов рублей!
Начинать с утра?
Конечно! Жаль, что я уезжаю, пошли бы вместе.
Куда ты уезжаешь?
Домой, на Оку. Вы и не слышали о нашем городе. К нам только цирк «шапито» летом приезжает.
Они стоят вдвоем на пустой площади, Кирсанов, улыбаясь, смотрит на Катю, один раз бьют куранты.
Я опаздываю, мне нужно идти, – спохватывается Катя.
Прощай.
Катя идет через площадь к переулку. Кирсанов смотрит ей вслед, поворачивается, делает несколько шагов. Останавливается.
Подожди! – Кирсанов тяжело бежит через площадь. – Ты утром уезжаешь?
Утром.
– Давай рубль – ты будешь первая. Катя протягивает Кирсанову рубль.
Первый из семи миллионов. Подпиши на счастье.
А что написать?
Как тебя зовут?
– Катя
– Вот и напиши: Катя. Больше ничего не надо. Катя пишет в уголке рубля свое имя.
16
Последний сеанс в кинотеатре. Как всегда, на таких сеансах мало пожилых людей. Пожилые люди любят ходить в кино утром, а сейчас зал полон молодежи.
Шкипер и Алеша сидят на балконе. Вокруг целуются, тихо разговаривают и лишь изредка посматривают на экран. Шкипер тоже мало смотрит па экран. Рядом спит Алеша.
Звучат последние диалоги, громкая музыка финала картины, вспыхивает свет, и люди начинают тесниться к дверям. С балкона видно, как пустеют ряды. В центре зала остается сидеть человек. Он уснул, его будят.
Шкипер будит Алешу, и они выходят на улицу.
17
Некоторое время они идут молча. Алеша поеживается от ночного ветра, поднимает воротник курточки, зевает:
Мы идем на баржу?
Почему тебе все время хочется на баржу?
Мне спать хочется.
Тебе все время что-нибудь хочется. Куда бы нам еще пойти?
Больше нет никаких сеансов.
Снова они идут молча: впереди шкипер, за ним Алеша. Если бы шкипер думал вслух, мы бы услышали в такт его шагам много не очень складных слов. Вот что он сейчас думает:
«Больше никаких сеансов нет. Какие еще могут быть сеансы?! Куда я теперь с ним пойду? Здравствуй, Катя, добрый вечер. А я тебе сына привел, вот какие новости. Надо же быть таким дураком, надо же. Нашел время для благородных поступков. А теперь все. Какие могут быть разговоры? Конечно, она уйдет. Представляю, если бы она привела мне такого парня. Представляю, как бы я обрадовался. Ничего себе свадебный подарок – шляпка, а в шляпке сынок восьми лет!»
Шкипер с ненавистью посмотрел на шляпную коробку и на ходу вмял ее в урну.Он обернулся. Алеши рядом не было: он сидел на тротуаре в десяти шагах от шкипера.
Что случилось?
Шнурок развязался.
В тишине два раза пробили Кремлевские куранты. Два часа ночи. Алеша бежит к шкиперу.
18
Два раза бьют куранты. Катя идет переулками. На мостовой переговариваются в открытых люках два водопроводчика.
Катя входит в переулок, где стоят пустые, темные троллейбусы с опущенными дугами и открытыми дверьми. Еще издали Катя слышит, что в одном из этих троллейбусов кто-то тихо играет на аккордеоне. Она идет мимо прозрачных троллейбусов. Где-то впереди играет аккордеон. Она находит этот троллейбус.
Там сидят солдаты. Некоторые из них снят в удобных креслах, кто-то ест, один солдат играет на аккордеоне. Это демобилизованные солдаты.
Здесь разрешается ходить? Вы не караул? – спрашивает Катя.
Мы – засада, – отвечает один.
А почему они в засаде спят? – Она смотрит на спящих солдат.
Сейчас разбудим. Рота, подъем, тревога!
Спящие начинают быстро вскакивать.
Что ты кричишь?
Ничего, ложись спать. Уже отбой. Солдат снова ложится.
Хорошо в троллейбусе ночевать? – спрашивает у них Катя.
Мы на одну ночь в Москве и решили смотреть город до утра. – Солдат, уже другой, кивает на спящих: – А у этих ног не хватило.
И я тоже нагулялась. Никак не могу выйти к «Ударнику». Хоть на крышу лезь.
Могу проводить, – быстро вызвался тот, первый солдат.
Я знаю самый короткий путь, – похвалился второй.
А я самый красивый, – вступился третий, – мимо всех исторических памятников. На каждом доме – мемориальная доска. Двадцать пять мемориальных досок.
Спасибо, – улыбнулась Катя. – Мне можно без досок, но покороче.
Два переулка, три поворота. Пошли, – скомандовал еще один солдат.
Катя и восемь солдат, в их числе – солдат с аккордеоном, идут по ночным улицам.
Хорошо бы сейчас на меня кто-нибудь напал. Вот была бы драка! – вслух подумала Катя.
Не надейся, драки не будет. Когда хочешь подраться, никогда не бывает драк, – констатировал первый солдат.
Я до армии с одной девушкой гулял, и к нам все время приставали. А потом я начал заниматься боксом – и тут все кончилось, хотя никто не знал, что я боксер, – посетовал второй.
У меня жених тоже боксер, и к нам никто не пристает, – похвасталась Катя.
Ты уже невеста? – протянул третий солдат.
Две недели. А что?
А долго он за тобой ухаживал?
Две недели.
У меня такое впечатление, что пока мы три года служили, все хорошие девушки стали невестами.
Это только кажется. Вы себе даже не представляете, сколько осталось невест. Я считаю, что каждый из вас в принципе может жениться на любой девушке мира. – Все примолкли. – Ребята, а где «Ударник»? Мы идем, идем, а его все нет.
Уже немного осталось, – успокоил ее первый.
Два переулка, три поворота, – вновь повторил четвертый.
...Снова идут по улицам Катя и восемь солдат, и один из них тихо играет на аккордеоне.
Они заходят в переулок, где стоят троллейбусы. Это тот самый переулок, откуда они начали свой путь к «Ударнику».
Ребята, мы сделали круг! Это вы нарочно? – догадалась Катя.
Где я видел эти троллейбусы?– изумился первый.
Я не виноват. Я первый раз в Москве ,– оправдывался второй.
А кто предлагал самый короткий путь? – уличал первый.
Только не я. Это он предлагал, – отбивался второй. – А я ничего не обещал. Может, найдем этот «Ударник», а может, и не найдем. Я хотел с девушкой погулять, – честно признался «Три поворота».
Из окна троллейбуса появляется заспанное лицо солдата:
– Что раскричались? Девушка, зачем вы им поверили, они первый раз в Москве. А «Ударник» здесь рядом – идите по этому переулку до конца.
Катя и восемь солдат стоят на Каменном мосту недалеко от «Ударника».
– Дальше не идите, дальше я сама, – говорит Катя. – Если кто случайно попадет в Муром, увидимся.
Приезжайте к нам в Самарканд, – приглашает «Три поворота». – Я вам ослика подарю. В Самарканде ослик стоит три рубля.
Зачем ей ослик? – удивляется первый .
Будем верхом ездить, тяжести возить. Ослик никогда не помешает.
Катя спускается по мосту к причалу. Солдаты смотрят ей вслед. Парень играет на аккордеоне «Свадебный марш» Мендельсона ,и это похоже на орган .Три раза бьют куранты.
