Текст книги "Перезагрузка или Back in the Ussr-3"

Автор книги: Геннадий Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Глава 21

За два дня до открытия Олимпийских Игр меня в свой кабинет пригласил Цвигун. По пути я весь извелся, гадая, зачем вдруг понадобился председателю Комитета госбезопасности. Может быть, хочет затеять очередной литературный проект? Не исключено. Но не мешало бы настроиться и на худшее. Кто знает, может, где-то прокололся, лишнего сболтнул, хотя вроде и не напивался в последнее время. Ладно, доедем – выясним на месте.

– Сергей Андреевич, проходите, садитесь. Чай будете? У меня его помощник на травах делает, которые из деревни привозит, аромат обалденный!

– Не откажусь, Семен Кузьмич.

Что-то он мягко стелет. Не иначе какую-то пакость задумал.

Чай и впрямь оказался превосходным, благоухал смесью мяты, жасмина и еще чего-то непонятного, но тоже ароматного. К тому же, скорее всего, обладал седативным эффектом. После первой чашки как-то сама собой моя тревога улеглась, накатило успокоение, даже малость в сон потянуло.

– Наверное, гадаете, зачем я вас к себе пригласил, – вывел меня из транса Цвигун. – Дело, Сергей Андреевич, серьезное, так что отнеситесь к нему соответствующе.

Я кивнул, внутренне снова напрягаясь, а глава ведомства, внимательно посмотрев мне в глаза, продолжил:

– На вас, Сергей Андреевич, открыли охоту западные спецслужбы...

– То есть как охоту, как это открыли? Грохнуть, что ли, меня собираются?

– Нет-нет, наверное, я немного неправильно выразился. Всего лишь планируют ваше похищение. Очень уж вы их заинтересовали.

– Прознали про мое перемещение во времени?

– Пока что, надеюсь, нет, но могут прознать, если вы им все расскажете. Хотя, вполне вероятно, не поверят, телефон и электронную книгу в качестве доказательства вы уже предъявить не сможете, но и другого варианта исключать нельзя. Прокололись вы с книгой 'Марсианин', где описали технические разработки будущего, над чем как раз работали инженеры NASA. Затем людей из Лэнгли заинтересовала ваша биография, где единственная отправная точка – 18 апреля 1975 года. Ну и ваш диагноз с тяжелой формой амнезии. Дальше вы начинаете выдавать пачками книжные бестселлеры, песенные шлягеры, снимать фильмы – в темпе, неподвластному обычному человеку. При этом периодически встречаетесь с товарищем Машеровым, ко мне, опять же, наезжаете. Все это американскую разведку очень заинтересовало, и они устроили за вами наблюдение.

– Постойте, пару месяцев назад я заметил за собой слежку, когда мы гуляли в парке Горького. Так может быть, это и были те самые цэрэушники?

– А вы наблюдательны, Сергей Андреевич. Если вы имеете ввиду молодую пару – то да, это были сотрудники Центрального разведывательного управления. Мы сейчас ведем свою контригру, оппонент об этом не знает, а значит, мы имеем скрытое позиционное преимущество, как в шахматах. Кстати, вы играете в шахматы?

– Честно говоря, давненько не садился за доску. Что-то не до того все.

– У меня тоже со временем проблема. Тут еще эта Олимпиада... Масса иностранцев, кто знает, кто из них с какой целью приехал в нашу страну. И между прочим, враг может воспользоваться всей этой шумихой, чтобы попытаться обстряпать ваше похищение.

– А зачем я им нужен, собственно говоря?

– Затем, чтобы выбить из вас правду.

– Ну, не выдержу я пыток, сознаюсь, что появился из будущего. Вы же сами говорили, что они вряд ли поверят в это, а даже если и поверят... Я ведь уже практически все сделал, что мог, выложил все расклады, и история пошла другим путем. От меня уже, по большому счету, ничего и не зависит.

– Во-первых, вряд ли вас будут пытать, скорее всего, ограничатся введением 'сыворотки правды'. Во-вторых, пока они не знают, что от вас в этой истории уже ничего почти не зависит. Им просто интересно вас раскусить, понять, что вы из себя представляете. И вряд ли они вам будут представляться сотрудниками ЦРУ, если захотят оставить вас в живых...

– То есть как 'если захотят'? Вы же говорили, что никто меня убивать не собирается!

– М-м-м... Э-э-э... Да, говорил, и могу под этими словами подписаться. Сергей Андреевич, ну сами посудите, зачем им вас убивать, смысл? Разве что случайная передозировка препарат... Какой-то мизерный процент, что решат вас убрать.

– Однако этот 'мизерный процент' все же остается?

– Да не переживайте вы так, в конце концов, все будет хорошо, мы контролируем каждый шаг противника. Они даже вколоть вам ничего не успеют, как мы их повяжем. Риска почти никакого, зато представляете, какую из всего этого шумиху можно устроить?! Как мы им хвост прижмем, как они опозорятся в лице всего мирового сообщества. Вы же патриот, Сергей Андреевич, если бы пеклись только о своей шкуре – разве затеяли бы все это, пошли к Машерову? Писали книжки с песнями и жили припеваючи. Но решились, а значит, есть в вас этот стержень.

– Спасибо, конечно, за добрые слова... Но все же хотелось бы какой-то определенности. От меня-то в этой ситуации что требуется?

– Да ничего! Как жили – так и живите, словно ничего вокруг вас не происходит. Просто я почел своим долгом вас предупредить, что замышляют наши оппоненты, чтобы вы были в курсе. Хотя, заметьте, мог бы и промолчать, вы так и пребывали бы в неведении до последнего момента.

Ага, это он типа одолжение сделал, предупредил. А то, что я теперь буду ходить, постоянно оборачиваясь, вздрагивать от каждого шороха за спиной – это как бы не в счет.

– Я вас понял, Семен Кузьмич, короче говоря, мне отводится роль подсадной утки?

– Ну я не стал бы так уж утрировать... Хотя, чего уж там, по существу вы правы. Надеюсь, не ударитесь в бега?

– Что я, мальчик, от органов бегать? Все равно же от вас не скроешься.

– Тут речь скорее об агентах иностранной разведки, у них тоже имеются серьезные возможности, хотя мы, повторяю, имеем скрытое преимущество. Постараемся задержать ваших похитителей сразу, с поличным, на месте, так сказать, преступления.

Засим мы с Цвигуном расстались. Отпирая дверь 'Волги', с огромным трудом удержался, чтобы не оглянуться. Инстинкты рвались наружу, теперь в каждом пеньке буду видеть замаскированного вражеского шпиона. И неудивительно, что, уже собираясь усесться в автомобиль, я подскочил, как ужаленный, ощутив, как на мое плечо опустилась чья-то ладонь.

– Извините, Сергей Андреевич, если напугал.

Вот блин, Тарковский! Он-то что здесь делает. После его возвращения из Штатов мы с ним общались только по телефону, и то, поздравляя друг друга с днем рождения.

Выглядел он не ахти. Не в смысле одежды, а на физиономию. Она была какой-то помятой, а самое главное – в глазах не было прежнего блеска. Мда, совсем человек закис, а какие надежды подавал... Опять шучу.

– Приветствую, Андрей Арсеньевич! Какими судьбами?

– Да вот, хожу периодически на профилактические беседы, вроде как отмечаюсь, – грустно ухмыльнулся он. – Я же теперь своего рода меченый, предатель Родины.

– Ну, чего так расстраиваться, с кем не бывает, – попробовал утешить я его и понял, что сморозил глупость. – Как у вас сейчас с кинематографом, снимать еще не дают?

– Даже на пушечный выстрел не подпускают. Удивляюсь, что еще мои фильмы показывают.

– Жаль, могли бы снять еще немало хороших фильмов.

А сам принялся вспоминать, что там в моей реальности Тарковский еще не снял. Вспомнился 'Сталкер', обхаянный фанатами Стругацких, а так больше ничего на память и не приходило. Может быть, самому взяться за 'Пикник на обочине'? Сделать фильм по книге, а не руководствоваться состоянием собственного душевного полураспада? А что, может получиться весьма смотрибельная вещь. Не на 'Оскар', конечно, но по советским меркам более чем.

– Ну ладно, пойду я, а то мне уже через три минуты нужно быть в кабинете, – вывел меня из раздумья Тарковский.

– А, ну счастливо, еще как-нибудь свидимся.

Глядел в его худую, согбенную спину, и думал, как хреново человеку. Как бы руки на себя не наложил, бедолага. Может, замолвить за него словечко перед тем же Цвигуном? Могут и послать куда подальше, не такая уж я и шишка. А для меня удар по самолюбию. Все ж таки я тщеславный человек, не без этого. Как, собственно, и любой из нас. Что-то не встречались мне святые, а в природу человека, наверное, заложены тщеславие и честолюбие. Просто у кого-то эти стороны натуры тщательно подавляются благодаря сильной воле, а у кого-то, напротив, приобретают гипертрофированные размеры. Среди известных личностей таких примеров масса, причем большинство из них же достигают этой самой известности как раз благодаря необузданному тщеславию, заставляющему людей совершать как подвиги, так и гнусные поступки. Так что нарциссизм во мне присутствует, но надеюсь, не в извращенной форме.

Церемония открытия XXII Олимпийских Игр практически ничем не отличалась от виденного мною на кадрах кинохроники. Разве что приветственную речь толкал не Брежнев, а Романов, да количество делегаций иностранных спортсменов выросло на порядок, учитывая, что бойкот Олимпиады в этой истории не случился. Нам достались не самые плохие места, все было видно как на ладони, в глазах Вали плескался неподдельный восторг, а сынуля благополучно задремал у нее на руках аккурат на середине церемонии.

На следующий день, заехав по делам в Союз композиторов, случайно там с Пугачевой и Стефановичем. Тут же вспомнил про просьбу Примадонны написать для нее песню. В этот раз она не стала об этом напоминать вслух, но ее вопросительный взгляд с приподнятой бровью был настолько красноречив, что я не выдержал и как загипнотизированный произнес:

– Кстати, Алла, я тут между делом тебе песню написал на английском, называется 'Stop!'. Завтра могу передать текст и ноты, только нужно договориться о встрече. Или подошли кого-нибудь ко мне в Переделкино – летом мы живем на даче.

– Так мы с Сашей сами и подъедем, если ты не против. Да, Саша? – выразительно посмотрела она на мужа. Тому не оставалось ничего другого, как заверить любимую о полном согласии с ее предложением.

Договорились, что парочка приедет к нам в дачный поселок где-то после обеда, поскольку с утра у Пугачевой намечалась репетиция, и я помчался домой копаться в кассетах. То, что бессмертный хит в исполнении Сэм Браун переписана на одну из них – я помнил точно. Оставалось только отыскать кассету, что я с успехом проделал после десяти минут копания в коробке с записями. Главная проблема заключалась в тексте. Аккорды я помнил, играл когда-то, там в куплете всего-то два аккорда, в припеве посложнее, но тоже ничего необычного. А вот слова разучить так и не удосужился. Вернее, удосужился, но в найденном где-то на просторах Интернета русскоязычном переводе, поэтому срочно вызвонил Юрика, к которому уже обращался с просьбой о помощи в бытность его студентом факультета иностранных языков МГУ. По счастью, выпускник самого известного вуза страны так и жил с родителями по старому адресу, и номер телефона остался прежний. Договорились, что я сам подъеду к нему с русскоязычным текстом, который к завтрашнему утру нужно будет преобразовать в англоязычный. Само собой, за некоторую сумму. Причем чтобы рифма присутствовала – это было обязательное условие.

Юрик с заданием справился на отлично, мне даже показалось, что я держу в руках оригинальный текст, который пела Сэм Браун. Оставшееся до приезда Пугачевой и Стефановича время я посвятил написанию нот. Вроде все правильно. Жаль, нет дома рояля или даже захудалого пианино, придется, если что, аккомпанировать Алле на гитаре.

Звездная пара заявилась с большим тортом, мол, не с пустыми же руками в гости ехать. Впрочем, Валя, как хлебосольная хозяйка, тоже успела расстараться, накрыв к приезду гостей стол, так, чисто почаевничать.

– Здорово у вас тут, – прокомментировала Аллочка. – Природа, свежий воздух, деревянный дом... Саша, может, нам тоже в Переделкино дачу купить?

– Ну, это нужно узнать, имеются ли сейчас свободные фонды...

– Ладно, не забивай себе голову, с моим гастрольным графиком не до Переделкино, даже летом покоя нет, концерты на юге один за другим... Ну что, поработаем для начала с материалом, Сергей Андреевич? Где у вас тут рояль?

Пришлось, краснея, сознаваться, что клавишными не располагаю, имеется только гитара, на которой я, в принципе, могу подыграть. Пугачева и Стефанович переглянулись, после чего Примадонна милостиво согласилась на такой вариант, раз других не предвидится.

В общем, пришлось сначала мне самому, аккомпанируя себе на гитаре, кое-как исполнить песню, после чего Алла заявила, что уловила суть и попробует спеть сама. Взяла текст с нотами и текстом, пробежала глазами и дала отмашку. У нее получилось не в пример лучше, и хотя гостья пыталась сохранять видимость некоего равнодушия, однако я-то видел, что композиция пришлась ей по вкусу.

– Неплохо, – констатировала Алла Борисовна, когда мы прогнали материал по второму разу. – Сергей Андреевич, ваши условия?

– Ну, с Чарской я работаю по ставке: две тысячи – хорошая песня, три тысячи – потенциальный хит.

Я-то прекрасно знал, что в моей реальности эта вещь стала хитом, но вот какая судьба ждет ее в исполнении советской певицы... Хотя пример той же Инги показывал, что и национальность исполнителя не является серьезной препоной, если песня действительно стоящая. Впрочем, Алла сейчас может включить режим 'скупердяйка' и попробовать сговориться на паре тысяч. Для меня плюс-минус тысяча, в общем-то большой роли не играли. Разве что дело принципа, мол, я знаю себе цену, и планку опускать не обираюсь.

Удивительно, но Пугачева сама заявила, что три тысячи эта песня стоит, и попросила Стефановича тут же и рассчитываться. Тот полез в свой дипломат, после чего мы договорились, что сейчас же поедем в город, где все завизируем у нотариуса и в ВААПе.

– А как же чай? – спросила Валя, растерянно глядя на собирающимся гостей и меня.

– Да, как-то неудобно вот так сразу уезжать, давайте тогда задержимся на полчасика, – сказала Алла и решительно направилась к столу.

Через пару дней я обзавелся мобильным телефоном. По виду он смахивал на небольшой радиотелефон из будущего, в черном пластиковом корпусе, с резиновыми кнопками и маленьким окошком дисплея. Новость о появлении в Москве и ближнем Подмосковье сотовой связи прошла по радио, в газетах и по ТВ где-то за неделю до открытия Олимпийских Игр. Собственно, как я подумал, они и постарались провести связь как раз к этому событию, козырнуть перед иностранными гостями такой крутой фишкой. Но в запарке мне было как-то не до покупки телефона, хотя я сам себе давал обещание сразу его купить, едва только в Москве появится сотовая связь. Продаваться они начали практически сразу в специализированных магазинах радиотехники. Правда, стоили дороговато для рядового советского гражданина, по сто пятьдесят рублей за экземпляр. Однако, несмотря на такую стоимость, телефоны раскупали, особенно в этом преуспели лица кавказской национальности.

Ну а я чем хуже?! В общем, все-таки приобрел, причем сразу парочку – себе и жене. Ей выбрал в сером пластике, других цветовых гамм пока в наличии не имелось в принципе. Там же, в магазине, через кассиршу сразу положил на баланс себе и Вале по сто рублей. Учитывая, что минута разговора стоила, как и в Белоруссии, 30 копеек, хватить должно было надолго.

Качество связи, кстати, оказалось не идеальным – звук во время разговора, случалось, и пропадал – но за неимением альтернативы выбирать не приходилось.

А в последних числах июля я вместе с гитарой появился на заранее запланированном вечере для кубинцев в Олимпийской деревне. Понятно, что шишку тут держали представители бокса во главе с Теофило Стивенсоном, на это момент уже уверенно проведшим первый бой на турнире. Если не ошибаюсь, в финале ему должен противостоять наш Петр Заев и в равном бою уступить кубинцу. А может, в этой реальности все будет немного по-другому? Возьмет и принесет советской сборной золотую медаль. Или наоборот, проиграет не по очкам, а нокаутом.

Под шумок подтянулись представители других делегаций, все больше латиносов и темнокожих. Мой рассказ о съемках сериала на Кубе шел с переводом, на всякий случай я рассказал краткое содержание песен 'Куба рядом' и 'Убили негра'. Мало ли, вдруг кто не знает, о чем они, хотя это и было маловероятно.

Кубинцы оказались народом веселым, некоторые принялись даже танцевать ли самбу, то ли румбу. Когда прощались, руководитель делегации вручил мне на память большую иллюстрированную книгу о Кубе, а также боксерские перчатки с автографами всех членов национальной сборной по боксу.

А затем меня похитили. Вернее, попытались похитить. Выглядело это следующим образом...

Когда я уже готовился сесть в свою 'Волгу', припаркованную за пределами Олимпийской деревни, ко мне подлетел невысокий черноволосый мужчина лет сорока пяти-пятидесяти, чья внешность выдавала явную принадлежность к древнему племени. Что, впрочем, подтверждал и висевший на его шее бэйджик с фото, где латиницей было написано: 'Leybovic Isaak, Israel'. А рядом красовалась буква 'F', не знаю уж, что она обозначала. В той реальности в эти годы с Израилем у нас не было никаких дипотношений, но в этой мы рады видеть заклятых друзей участниками Олимпийских Игр.

– Сергей Андреевич, а я вас ищу, – раскинув руки, словно собираясь заключить меня в свои объятия, произнес он на неплохом русском. – Меня зовут Исаак Лейбовиц, я представляю израильскую делегацию...

– Да, я уже это заметил, – кивнул я на его бэйджик.

– У меня к вам деловое предложение. Могли бы мы обсудить его где-нибудь в тихом месте?

– Деловое? Интересно... Ну давайте где-нибудь уединимся, – предложил я, совершенно не чувствуя подвоха.

– Тут неподалеку есть кафе для членов спортивных делегаций, если вы не против, то можно там посидеть и поговорить в спокойной обстановке, за чашечкой хорошего кофе. Кофе там и правда хороший, я уже проверял, – обезоруживающе улыбнулся Лейбовиц.

Честно сказать, никакое внутренне чувство не просигналило мне, что меня собираются умыкнуть. Подвело, однако... Но в любом случае все прошло как по писаному. Писаному Цвигуном и его сотрудниками, а не заокеанскими молодчиками.

Что меня похищают, я понял, когда из припаркованных по соседству бежевых 'Жигулей', мимо которой мы проходили, вдруг, словно чертик из табакерки, выскочил какой-то тип и отработанным ударом под ложечку заставил меня согнуться пополам. Пока я, пытаясь вдохнуть, молча разевал рот, словно выброшенная на берег рыба, эта парочка шустро затолкала меня на заднее сиденье автомобиля. Рядом со мной примостился Лейбовиц, а 'боксер' устроился за рулем и тут же попытался дать по газам.

Где там! Дорогу 'Жигулям' тут же преградила черная 'Волга', а вторая заблокировала путь назад. Из машин и еще откуда-то повыскакивали крепкие ребята в одинаковых костюмах, еще двое держали в руках видеокамеры, на которые снимали происходящее, а третий щелкал затвором фотоаппарата. Налетчиков повязали в пару секунд, те даже пикнуть не успели. Завернули руки и в каждую из 'Волг' засунули по одному. После этого мне помогли выбраться, и я, наконец, сумел сделать полноценный вдох. Ничего себя, собака беременная, уделал меня...

Скандал получился знатный. Уже на следующий день 'Правда', 'Известия', 'Труд' и другие центральные издания вышли с практически одинаковым текстом на первых полосах и однотипной фотографией, на которой бравые чекисты заламывают руки наймитам продажного империализма, а на заднем плане мне помогают прийти в чувство. Текст под заголовком 'Похищение не удалось!', и с подзаголовком 'Очередные происки западных спецслужб' похоже, был написан одним человеком и одновременно разослан во все редакции.

'Сотрудникам комитета Государственной безопасности удалось предотвратить похищение известного советского писателя, композитора и режиссера Сергея Губернского. Случилось все в минувшую среду, на автомобильной стоянке у Олимпийской деревни, куда Сергей Андреевич приезжал выступать перед делегацией спортсменов Кубы с творческим вечером. По словам автора 'Марсианина' и 'Крейсеров', по пути к припаркованной машине к нему подошел представитель израильской делегации Исаак Лейбовиц и предложил где-нибудь в укромном месте обговорить некое деловое предложение.

'Я согласился, не чувствуя подвоха, ведь собеседник был настроен очень доброжелательно, – говорит Губернский. – Но не успели мы пройти и нескольких метров, как из стоявших рядом 'Жигулей' вдруг выскочил незнакомый человек и ударил меня под дых, отчего я на какое-то время едва не потерял сознание и, естественно, не мог оказать сопротивления. Меня силой усадили на заднее сиденье автомобиля, но тут появились какие-то люди, которые выволокли моих похитителей из 'Жигулей' и надели на них наручники. Затем мне помогли выбраться, и только тут я смог поблагодарить своих спасителей, которые оказались сотрудниками Комитета государственной безопасности'.

Вот так четко сработали подопечные Семена Кузьмича Цвигуна. Когда они проверили документы задержанных, оказалась, что один является сотрудником американского посольства, а второй – консульства США в Ленинграде. То есть Лейбовиц в любом случае не имел отношения к иностранной делегации, тем самым бросив тень на наших израильских гостей'.

Мдя, даже мою прямую речь выдали, которую я не говорил. Но в принципе мог бы сказать, мне не жалко. А вот материальчик получился, на мой взгляд, несколько куцым. Если бы доверили написать мне – я бы разошелся не на шутку. Опять же, читатель будет теряться в догадках, каким образом чекисты смогли прознать про готовящееся похищение и так хорошо к этому подготовиться. Многие ведь подумают, что это подстава, а американцы тупо купились на приманку.

Как бы там ни было, вскоре аналогичная статья появилась и в зарубежных изданиях, лояльных по отношению к СССР. Западные газеты пестрели заголовками: 'Провал американских спецслужб', 'Кому помешал русский писатель?', 'ЦРУ охотится за творческой элитой Советов'...

Посмеялся я над карикатурой в 'Крокодиле', где была опубликована язвительная иллюстрация на происшедшее. А видео моего освобождения крутили по всему миру, ну может быть, за исключением США и Канады.

Кстати, Валя пребывала в шоке. Когда я вечером неудачного похищения пришел домой и с дурашливой улыбочкой начал пересказывать случившееся – супруга сначала подумала, что я придуриваюсь. Ну-ну, пусть думает, может быть, для сохранения нервных клеток любимой удастся спрятать от нее газеты с описанием сорванного нашими спецслужбами преступления с участием сотрудников американского посольства. Газеты спрятать удалось, а вот сюжет в программе 'Время' на следующий день она все-таки увидела. Слезы, сопли... Ну что еще можно ожидать от бабы, пусть она даже член КПСС?!

– Сережа, что ты сделал?! Почему тебя похищает ЦРУ? Что нам с Данилой угрожает? Только говори правду! – такими были ее первые слова, когда Валя более-менее пришла в себя.

Пришлось делать круглые глаза и заявлять, что для меня самого случившееся загадка, чем я так насолил америкосам! Вот закончат с допросами, тогда, может быть, все и прояснится.

В общем, с неделю вся цивилизованная часть планеты стояла на ушах, а горе-похитителей, имеющих дипломатическую неприкосновенность, в итоге выслали из страны. Причем вместе с Хаттавэем, которого подельники успешно сдали. Не иначе в ходе допроса применялись спецсредства. Ну а посол был вызван на ковер в МИД, где ему вручили ноту протеста, о чем тоже сообщили во всех СМИ.

Я же в этой ситуации чувствовал себя отнюдь не героем, а просто человеком, которым малость попользовались в своих целях. Утешало, правда, что попользовались мною для пользы Родины.

Ко мне приставили круглосуточную охрану, телохранитель менялся каждые 12 часов, причем и ночевал он в нашей квартире, на гостевом диване в зале. После второй такой ночевки, когда мы остались с Валей наедине, она язвительно поинтересовалась:

– Сереж, и долго это будет продолжаться? Я даже в туалет при них стесняюсь ходить.

– Не знаю, сказали, будут охранять, пока не будут уверены, что мне ничего не угрожает.

А на третий день круглосуточной охраны меня пригласил к себе Цвигун. Начал он без предисловий:

– Сергей Андреевич, ввиду последних событий мы приняли решение, что и вам, и нам будет спокойнее, если вы переедете в надежно охраняемое место. Таким местом мы посчитали новосибирский Академгородок. Можете взять с собой семью, думаю, ваша супруга не бросит вас ради столичной жизни.

– Жена декабриста, блин, – пробормотал я.

– Мне тоже пришла в голову подобная аналогия, – на лице Председателя КГБ промелькнула улыбка, после чего оно снова стало серьезным. – Поймите, Сергей Андреевич, никто не может гарантировать, что западные спецслужбы не объявят за вами настоящую охоту. Они вами после всего случившегося сейчас серьезно заинтересовались, гадая, что вы за фрукт такой, если даже ЦРУ о вас зубы обломало...

– Вернее, о вас, – вставил я.

– Не буду отрицать, наши сотрудники сработали профессионально, особо отличившиеся получили поощрения. Но мы все же, как я считаю, одна команда. Тогда можно сформулировать так: обломали зубы о нас с вами. Так что интерес к вашей персоне по всему миру сейчас просто огромен, западные журналисты мечтают взять у вас интервью. Кстати, интервью мы им обеспечим, устроим, как принято это делать на Западе, пресс-конференцию. Я что-то скажу, отвечу на какие-то вопросы, потом они накинутся на вас. Думаю, их вопросы оригинальностью не отличаются, а приблизительный текст ответов мы вам дадим, чтобы случайно лишнего не сболтнули. Главное, побольше удивления, мол, я шокирован, с чего вдруг ЦРУ решило меня выкрасть. И добавляйте, что, вероятно, причиной тому послужил сериал 'Заря новой жизни', ставший катализатором народных волнений в Латинской Америке, что, естественно, не могло не задеть самолюбие проклятых буржуинов... Ну в общем вот, держите, – протянул мне папку Цвигун. – Здесь примерный текст вопросов и ответов, постарайтесь выучить как можно быстрее, потому что пресс-конференция намечена на послезавтра.

– Оперативно работаете, – усмехнулся я.

– Стараемся, – серьезно ответил главный чекист СССР. – А что касается Академогородка, то это все-таки не тюрьма. Сможете там и книги, и песни писать, разве что с режиссурой придется повременить. На сборы вам примерно неделя. Возражения не принимаются, вопрос решен на самом верху, так что не обессудьте.

Да-а, вот ведь петрушка... Я молча переваривал информацию, глядя на отражение в полированной поверхности стола портрета Дзержинского, висевшего за спиной Председателя КГБ.

– А можно, я перед отъездом в Пензу смотаюсь на один день?

– Это еще зачем? – напрягся Цвигун.

– Три дня назад я появился на свет... Вернее, должен был появиться. Ну вы понимаете, в той истории. Хочу хотя бы издалека на себя посмотреть. А если даже в этой истории что-то пошло не так, и я не родился, то хотя бы на своих родителей глянуть, а то когда еще представится возможность.

– Ну вы уж не переживайте так, Сергей Андреевич. Год-другой покукуете невыездным, а потом сможете периодически покидать пределы Академгородка. Насчет заграницы не уверен, но по Советскому Союзу сможете покататься. А вот охрана, боюсь, вам обеспечена пожизненная.

– Понятно... Так что насчет Пензы?

– Ладно, – после паузы сказал Цвигун, – дам вам пару человек в сопровождение, мне так спокойнее будет. Никому о поездке не говорите, даже жене, кажете ей перед самым отъездом. Когда планируете навестить своих... родителей?

– Да вот после пресс-конференции и съезжу, если вы не против.

– Вот и хорошо, вот и договорились, – сказал, вставая, Цвигун. – Тогда увидимся на пресс-конференции, я там с вами буду рядом сидеть, связь будете держать через приставленного к вам человека. Он вам сообщит, куда и когда надо будет подъехать. Ну а потом счастливо вам съездить в Пензу.

По пути домой, косясь на сидевшего рядом молчаливого телохранителя, я думал, что скажу сейчас супруге. А ведь придется ставить перед фактом, никуда не денешься. Интересно, как Валя отреагирует на новость о переезде под Новосибирск? Надеюсь, обойдется без криков, слез и битья посуды.