Текст книги "Дьявольский соблазн"
Автор книги: Гэлен Фоули
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Вы позволите предложить вам руку? Улыбнувшись, Лиззи взяла виконта под руку, и тут между ними словно пробежала искра. Оба почувствовали это, и Лиззи, вспыхнув до корней волос, отвела глаза в сторону. Под руку они спустились в столовую, не произнеся больше ни слова.
Такое чувство, как печаль, никогда не было свойственно виконтессе, и она гордилась своей веселостью и эксцентричностью, поражая даже знакомых ей молодых людей. Однако сейчас, сидя в одиночестве в столовой и глядя на огонь, потрескивавший в камине, леди Стратмор загрустила, почти физически ощущая, как быстро бежит время. Она знала, что не доживет до весны, что бы ни говорил этот безбородый юноша, доктор Белл. Впрочем, смерть не пугала Августу Стратмор. Ей не нравилось сознавать себя слабой и немощной, и поэтому она не жалела о том, что скоро перейдет в мир иной. Ей уже давно не хватало старых друзей, которые навсегда покинули ее или стали совсем дряхлыми.
Виконтессу не утешало даже то, что она могла со спокойной совестью оглянуться на прожитую жизнь: наследница богатого владельца рудников, она осчастливила своего честолюбивого отца тем, что вышла замуж за аристократа – виконта, у которого, правда, за душой не было ни гроша. Увы, она не успела родить своему Джейкобу детей, поскольку этот чудак умер вскоре после свадьбы. Став вдовой, Августа закружилась в вихре развлечений, вела рассеянный образ жизни, и перед войной с Наполеоном ей даже посчастливилось танцевать на одном из придворных балов с самим королем. Ах, что это было за время! Пару раз она нарушала правила приличия, заводя интрижки с молодыми людьми, и сейчас воспоминания о грехах молодости вызывали у нее слабую улыбку. Нет, Августа ни о чем не жалела. Или почти ни о чем…
В этот момент в столовую вошел Дейв, высокий, широкоплечий, темноволосый, он был одет в элегантный фрак, а в ухе его поблескивала золотая серьга. Его белозубая улыбка, как всегда, казалась ослепительной, однако Августа знала, что, несмотря на располагающую внешность, ее племянник был недоступен для дружбы и любви. Вот уже двенадцать лет он вел замкнутый образ жизни, никого не подпуская близко к себе, прячась за высокими глухими стенами возведенной им крепости. Виконтесса с болью и тревогой думала о том', что станет с ее дорогим мальчиком, когда она уйдет из жизни, ведь Дейв останется совсем один.
Она не сразу заметила, что племянник явился в столовую под руку с Лиззи, и это удивило ее. Улыбнувшись, она кивнула своей молодой компаньонке, довольная тем, что девушка наконец надела красивый наряд. Августа так и не смогла понять, почему Лиззи предпочитает носить уродливые платья блеклых или темных тонов, в то время как розовый атлас удивительно идет ей. В нем Лиззи выглядела просто очаровательно. К счастью, Дейв и ее молодая компаньонка, похоже, помирились после ссоры, которая, как догадывалась виконтесса, произошла у них в гостиной. Во всяком случае, они вместе явились к столу и отлично смотрелись вместе, дополняя друг друга. Девлин был темноволосым, смуглым и мужественным, а Лиззи прелестной, нежной и белолицей. Глядя на эту парочку, Августа подумала о том, что они, держась друг с другом естественно и свободно, производят впечатление старых знакомых.
За столом виконтесса заметила, что молодые люди постоянно переглядываются. «Что за странные дела творятся в этом в доме? – неожиданно подумала она. – Племянник нежданно-негаданно является в гости, мчась всю ночь и спеша как на пожар. Затем он долго разговаривает на повышенных тонах с молодой девушкой, которую видит впервые, а теперь они переглядываются, как двое влюбленных».
В конце концов Августа решила, что непременно разгадает эту загадку. Она снова и снова вспоминала о том, как бурно Лиззи отреагировала на известие о том, что ее племянник проиграл в карты значительную сумму. Похоже, Лиззи всем сердцем ненавидела азартные игры и заядлых игроков: узнав о расписке Дейва, она страшно побледнела, ее губы задрожали. Виконтесса не сомневалась, что ее компаньонка пришла в ярость, и когда Лиззи попросила разрешения уйти, она не задерживала ее, надеясь, что девушка успокоится, – ведь прежде подобные бурные реакции были ей совсем несвойственны.
И вот теперь Августа заподозрила неладное. Вполне возможно, что Лиззи, рассердившись на Дейва, каким-то образом заставила его приехать в Бат, чтобы призвать его к ответу. Впрочем, вся эта ситуация лишь забавляла виконтессу; ей было интересно, что произойдет дальше и как поведет себя Лиззи.
Августа тайком взглянула на племянника и заметила сладострастный огонек в его глазах. Он не отрываясь смотрел на Лиззи, которая, позабыв роль синего чулка, словно таяла под его взглядом; ее щеки пылали от смущения.
«Удивительно, как много значит один-единственный взгляд», – добродушно подумала Августа; она ничуть не сомневалась, что этим двум молодым людям не нужна никакая сводня.
Глава 4
Лиззи не понимала, что с ней происходит и как Дейву удалось завладеть ее мыслями. Может быть, он обладает какими-то магическими знаниями, приобретенными в экзотических странах? Дьявол Стратмор приковал к себе все ее внимание; вино, выпитое за ужином, ударило ей в голову, и все события вечера окутал странный туман. Как бы там ни было, Лиззи не могла оторвать глаз от Дейва.
Мерцающий свет зажженных свечей отражался в столовом серебре, тонком китайском фарфоре и хрустальных бокалах, стоявших на белоснежной скатерти стола; его отсветы играли в огромных зеркалах, висевших вдоль стен и обрамленных в позолоченные рамы. В отделанном мрамором камине потрескивали поленья, а вдоль выкрашенной в сливовый цвет стены стояли лакеи, готовые по первому зову выполнить приказания своих господ. Ужин был просто роскошным, ведь повара приготовили все любимые блюда виконта Стратмора.
Леди Стратмор сидела во главе стола, а Девлин и Лиззи занимали места напротив друг друга. Виконтесса прекрасно видела, как переглядывались молодые люди, а Лиззи порой с опаской поглядывала на хозяйку дома – ей не хотелось, чтобы Августа заметила, что она и Дейв поглощены друг другом.
Лиззи не сомневалась, что нравится Дейву, и была в шоке от этого: ей никогда не приходило в голову, что такой элегантный, умный и красивый молодой человек, как виконт Стратмор, может увлечься ею. Он был просто великолепен в своем строгом изысканном фраке и белоснежной рубашке, подчеркивавшей смуглость его кожи; черные как смоль блестящие волосы были зачесаны назад и собраны в хвост, золотая серьга в ухе и шрам на щеке свидетельствовали о дерзости характера и неукротимости его натуры.
Каждое движение виконта, каждый жест завораживали Лиззи. Он то задумчиво барабанил пальцами по бокалу с вином, то поглаживал подбородок. Лиззи казалось очаровательным то, как виконт со скучающим видом откидывался на спинку кресла, как он кивал или пожимал широкими плечами, с каким аппетитом ел. По всей видимости, Дейв сильно проголодался и быстро расправился с первым блюдом – гороховым супом, а потом с удовольствием съел жаркое из говядины и отбивную из лосося.
А вот у Лиззи совершенно не было аппетита, и она рассеянно ковыряла вилкой в тарелке, не в силах проглотить хоть что-то. Кусок застревал у нее в горле, несмотря на то, что она с утра не ела. В душе ее возникло незнакомое волнение. Неужели она действительно увлеклась Дейвом? Но это было невозможно! Такие, как он, флиртуют со всеми подряд, им нельзя верить.
И все же взгляды, которые он бросал на нее, изумляли Лиззи. Никогда никто не смотрел на нее прежде с такой нежностью и обожанием.
Лиззи невольно заерзала на стуле, она готова была провалиться сквозь землю, и тут Дейв вытянул под столом длинные ноги и коснулся ее лодыжки, при этом продолжая, как ни в чем не бывало разговаривать с леди Стратмор, расспрашивая ее о последних местных сплетнях.
Лиззи замерла, а затем с упреком посмотрела на виконта. В ответ он бросил на нее плутоватый взгляд из-под длинных черных ресниц. Девушка кашлянула, пытаясь скрыть смущение; ей казалось, вот-вот все присутствующие увидят, что сейчас творится в ее душе, и это вызывало у нее досаду. Дейв явно пытался соблазнить ее и действовал столь умело, что Лиззи не могла противостоять искушению.
– Надеюсь, наш распорядок дня не показался вам слишком странным, – заметила леди Стратмор. – Я знаю, что в Лондоне вы ужинаете не раньше десяти часов вечера.
– Не беспокойтесь, мэм, я в любое время суток ем с отменным аппетитом, чего и вам желаю.
Виконтесса вздохнула. Еда уже давно не приносила ей никакой радости, и она постепенно превращалась в тщедушную сухонькую старушку.
– Интересно, о чем сейчас судачат в столице? – с любопытством спросила она.
– О, слухов и сплетен, как всегда, множество, – с улыбкой ответил Дейв. – Говорят, например, о том, что Принни [1]1
Принни – прозвище принца-регента
[Закрыть] сбрил бакенбарды.
– А это действительно так? – Леди Стратмор прищурилась. – И что принцесса Шарлотта? Говорят, она беременна? Не краснейте так, Лиззи, – если принцессы перестанут рожать детей, в стране воцарится хаос. Мы непременно должны иметь прямого наследника престола.
– Не беспокойтесь, мэм, это брак по любви, и принцесса уже носит под сердцем ребенка принца-регента. – Дейв по-прежнему не сводил глаз с Лиззи.
– А вы присутствовали на свадьбе Глостера с принцессой Марией? – поинтересовалась виконтесса.
– Да, но торжество получилось довольно унылым. Знаете, тетушка, я больше не намерен отвечать на ваши вопросы до тех пор, пока вы не съедите весь суп: ей-богу, вы так исхудали, что вас может унести порыв ветра. Хватит болтать об этих коронованных клоунах; для меня куда больший интерес представляете вы и ваша компаньонка. Мисс Карлайл, расскажите, пожалуйста, о себе. Откуда вы родом? Кто ваши родители? Где вы служили до того, как устроились в дом к тетушке?
– Вы хотите устроить мне нечто вроде собеседования, милорд?
– Почему бы нет? – с усмешкой отозвался Дейв. – Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Я хочу убедиться в том, что вы достойны занимать место компаньонки в доме моей тети.
Леди Стратмор нахмурилась.
– Послушайте, Девлин, вы просто невозможны, – пробормотала старушка.
Однако Лиззи, похоже, ничуть не обиделась на виконта. Улыбнувшись, она уже хотела начать свой ответ, но тут подали второе блюдо – дичь, запеченную с фруктами, блюда с вальдшнепами, зайцами и устрицами, а на десерт были приготовлены яблочное желе, пудинг, сдоба и пирог с грушами, покрытый аппетитной корочкой.
Слуги наполнили бокалы из хрустальных графинов и снова отошли к стене.
– Итак, мы готовы выслушать вас, мисс Карлайл, – напомнил Дейв.
Лиззи отложила вилку в сторону и откашлялась.
– Ну что ж, извольте. Я родилась в Камберленде – мой отец служил там управляющим в поместье герцога Хоксклиффа, так же как до него мой дед, прадед и так далее. Папа умер, когда мне исполнилось четыре года, – это случилось во время июньского сенокоса, у него было слабое сердце. Мама умерла на год раньше от желтой лихорадки – вот почему я почти не помню своих родителей.
– Поверьте, мне искренне жаль вас, мисс. – Дейв был тронут ее рассказом. – И что же дальше?
– А дальше моим опекуном стал Роберт Хоксклифф, – спокойно ответила Лиззи.
– О, я хорошо знаком с ним! – оживился Дейв. – Это замечательный человек.
– Да, вы правы, – согласилась Лиззи, хотя и сомневалась, что Роберт мог сказать то же самое о Дьяволе Стратморе. – Его светлость взял меня в свой дом в качестве компаньонки младшей сестры – леди Джесинды Найт. Ей тогда было три года, а мне – четыре, и мы сразу подружились. Все домочадцы были очень добры ко мне. Я росла и воспитывалась вместе с леди Джесиндой, училась у тех же учителей. Когда мы вступили в пору юности, я начала сопровождать Джесинду во время выездов в свет; при этом его светлость всегда просил меня внимательно следить за сестрой, чтобы не дать ей наделать глупостей.
– Надеюсь, вы преуспели в этом?
– Какое-то время мне это действительно удавалось, но потом Джесинда встретила Билли, и вскоре он взял на себя ответственность за ее поведение.
– А кто такой этот Билли? Лиззи засмеялась:
– Речь идет о маркизе Труро и Сент-Остелл. Он души не чает в Джесинде, и я обожаю его за это. Прошлым летом они поженились. Маркиз недавно построил новый особняк возле Риджентс-парка, и хотя я еще не видела его, уверена, что дом обставлен модно и элегантно.
– К сожалению, я не знаком с леди Джесиндой и ее супругом лично, – заметил Дейв, – но не раз видел их в Лондоне. Ваша подруга – настоящая красавица.
Лиззи кивнула:
– Она не только красива, но и умна, хотя старается скрыть это за внешней веселостью и непосредственностью. Когда Джесинда вышла замуж, я поняла, что мне пора уезжать из дома герцога.
Разумеется, Лиззи не стала рассказывать о человеке, которого полюбила и в котором разочаровалась.
– В августе я переехала сюда и стала компаньонкой вашей тетушки, о чем ничуть не жалею. – Она бросила нежный взгляд на леди Стратмор, которую за это время успела полюбить всем сердцем.
Все это время виконтесса была необычно молчалива, внимательно прислушиваясь к разговору молодых людей.
– Вы, наверное, скучаете по вашей подруге? – спросил Дейв.
– Немного, – ответила Лиззи. – Мы с ней переписываемся. Впрочем, хватит обо мне. Каковы ваши дальнейшие планы, милорд? Собираетесь ли вы снова пуститься в дальние странствия?
Виконт покачал головой:
– Пока нет; «Кейти Роуз» сейчас находится на лондонской судоремонтной верфи, ее корпус очищают от моллюсков.
– Ваше судно называется «Кейти Роуз»? – Лиззи была очарована звучанием этого имени.
– Да, так я назвал бригантину – подарок тети Августы. Тогда мне исполнился двадцать один год, – с грустной улыбкой сказал Дейв. – А еще так звали мою мать; вернее, ее имя было Кэтрин, но отец всегда называл ее Кейти Роуз, когда хотел прекратить препирательства или остановить ссору. Мать была очень вспыльчива, и я обычно соглашался с ней, чтобы не ухудшать ситуацию. У меня для нее был только один ответ: «Да, мэм».
Лиззи рассмеялась:
– Ваша матушка имела нелегкий характер?
– У всех ирландцев одна беда.
– А я и не знала, что в вас течет ирландская кровь.
– Я наполовину ирландец. Но прошу вас, не говорите об этом никому. – Дейв бросил извиняющийся взгляд на Августу.
Просьба виконта слегка удивила Лиззи, и она решила, что здесь кроется какая-то тайна. На несколько минут в столовой установилось неловкое молчание. Леди Стратмор кивком приказала лакеям убрать посуду и подать десерт. Тарелки, блюда, бокалы и подсвечники моментально исчезли со стола, скатерть сняли, и взору Лиззи предстала столешница красного дерева, до блеска натертая пчелиным воском.
Лакеи вновь сервировали стол и налили в бокалы сладкие десертные вина.
– Что будете пить, мэм, – спросил старший лакей, – чай, кофе, или шоколад?
– Кофе, – коротко ответила виконтесса. Девлин присоединился к тетушке, а Лиззи предпочла бокал мадеры.
Пока старший лакей ходил на кухню за кофе, остальные слуги уставили стол блюдами и тарелками с десертом. Здесь были пирожки с ветчиной, которые так никто и не попробовал, поскольку все трое были уже сыты, миндаль, изюм, разнообразное печенье, а в центре стоял великолепный торт под названием «Плавучий остров».
– Не слишком ли вы меня балуете? – добродушно спросил Девлин, обращаясь к тетушке.
– Возможно, – согласилась виконтесса, – но я делаю это намеренно.
Торт был приготовлен из густых сливок, смешанных с мускатным орехом и ярко-желтыми лимонными корочками. В этой массе, словно острова в океане, лежали три тонко разрезанные французские булочки, увенчанные несколькими слоями разноцветного желе, фруктов и сладостей. На этот раз миссис Роуленд и повар, казалось, превзошли себя, и Лиззи с удовольствием приготовилась отведать божественный десерт, как вдруг разговор принял неприятный оборот.
– Вы говорили о Хоксклиффах, мисс Карлайл, – напомнил виконт, когда лакей принес кофе, – но это герцогский титул. А как фамилия леди Джесинды и ее братьев? Мне показалось, вы сказали «Найт».
– Да, верно.
– Бьюсь об заклад, я знаком с членами этого благородного семейства! – воскликнул Дейв и широко улыбнулся. – Я учился вместе с братом вашей подруги.
– С каким именно? – с замиранием сердца спросила Лиззи. Ей сразу же стало не по себе. – Их у нее пятеро.
– С Алеком. – Дейв вдруг расхохотался, словно вспомнив что-то забавное из своей школьной жизни. – То есть я хотел сказать – с лордом Алеком Найтом, Александром Великим, как он тогда называл себя.
– Это очень на него похоже. – Лиззи постаралась скрыть смущение.
О Боже, оказывается, Дейв и Алек дружили когда-то! Этого только не хватало… У Алека была масса приятелей среди сверстников, но Девлин выглядел старше своего возраста: переживания и опыт дальних странствий наложили на него свой отпечаток. Пока он скитался по миру, набираясь ума-разума, Алек дни и ночи просиживал за карточным столом и волочился за женщинами.
Что до Лиззи, она с девяти лет боготворила лорда Алека Найта, брата своей подруги Джесинды, и мечтала выйти за него замуж, однако этот голубоглазый молодой человек с внешностью ангела прошлым летом холодно и решительно отверг ее любовь.
– Знаете, мы с ним попадали в самые невероятные истории! – Дейв тут же углубился в воспоминания о своих школьных проказах, но Лиззи почти не слушала его. У нее сжималось сердце; каждое упоминание имени бывшего кумира вызывало в ее душе боль, и десерт больше не казался ей восхитительно вкусным, а хорошее настроение, в котором она пребывала весь вечер, сразу же улетучилось.
Мы подружились еще в Итоне, – продолжил Дейв, не замечая подавленного состояния своей собеседницы. – А потом продолжали дружить в Оксфорде до самого моего ухода. О Господи, я столько лет не видел его! Как поживает этот стервец?
Подняв глаза, Лиззи растерянно взглянула на Дей-ва, не зная, что сказать.
Алек Найт… У нее начинало быстрее биться сердце при воспоминании о его ослепительной улыбке, голубых бездонных глазах… потом сколько слез она пролила из-за этого человека. Единственной настоящей страстью Алека были азартные игры. Прошлым летом, чтобы заплатить карточные долги и снова сесть за стол, он стал любовником богатой баронессы, по существу, начав торговать своим телом. Слухи об этом облетели все великосветские салоны, и весь сезон в Лондоне только и говорили о том, что самый известный столичный игрок на некоторое время превратился в игрушку очаровательной леди Кэмпион.
Однако и на этот раз Алек Найт сумел-таки без ущерба для своего имени выкрутиться из щекотливой ситуации. Наделенный артистизмом и природным обаянием, он все превратил в шутку, в дерзкую проказу, подтвердив тем самым свою репутацию сердцееда. Приятели с показным энтузиазмом поздравляли его с успехом, но Лиззи знала, что на этот раз он перешагнул запретную черту, предав свою любовь ради денег и игры в карты.
Сердце Лиззи было разбито, и ей казалось, что ее душевная рана никогда не заживет, однако в тишине Бата она начала забывать прошлые обиды и унижения. И теперь вот в дом явился Дьявол Стратмор, словно специально для того, чтобы чувства Лиззи вновь пришли в смятение. Дейв и Алек были разными людьми, но они принадлежали к одному поколению; о схожести этих двух молодых людей свидетельствовали их дружеские отношения в юности и карточные долги. Правда, внешне они являли собой полную противоположность: темноволосый смуглый Дейв был похож на дьявола, а белокурый румяный Алек – на античного бога, но обоих объединяли страсть к азартным играм, физическая красота, знатное происхождение, аморальность, любовь к авантюрам и стремление жить на краю пропасти. Алек обожал блистать на балах, и именно поэтому Лиззи больше не выезжала в свет.
Заметив наконец, что его не слушают, Девлин отложил вилку и, нахмурившись, внимательно взглянул на Лиззи.
– Что с вами, мисс? – озабоченно спросил он.
Подняв глаза, Лиззи с мольбой посмотрела на виконта. «Не флиртуйте со мной. Мы все равно не сможем быть вместе, – казалось, говорил ее взгляд. – Я не хочу снова страдать. Мне не нужны мужчины, и я хочу остаться самостоятельной, независимой женщиной».
Лиззи гордилась своей усидчивостью и педантизмом, она хотела посвятить жизнь книгам и больше никогда не влюбляться, не связывать себя с мужчинами. Она даже поклялась себе, что больше никогда никто из них не разобьет ее сердце.
Установившуюся в комнате тишину внезапно нарушил Падишах, который прыгнул с буфета на стол, рассчитывая украсть пирожок. Вокруг сразу же возникла паника, и Лиззи облегченно вздохнула.
– А ну-ка, брысь!
– Падишах, нельзя!
– Убирайся вон!
Кот зашипел и пулей помчался через стол к выходу, опрокидывая все на своем пути, проливая вино из графинов и звеня посудой. Девлин едва успел убрать с дороги дерзкого кота чашку с кофе, а леди Стратмор засмеялась, придя в восторг от проделки своего любимца, но тут подсвечник упал на одну из льняных салфеток, и она загорелась.
Потрясенные столь наглым нарушением приличий, лакеи бросились тушить огонь. Один из них быстро откатил кресло хозяйки дома от стола.
– Да прогоните же отсюда этого проклятого кота! – Дейв вскочил на ноги.
Лиззи вдруг встрепенулась и, стряхнув с себя оцепенение, быстро поднялась из-за стола, ловким жестом перевернув при этом свой бокал с мадерой. Вино пролилось на ее лучшее платье, но ей не было жаль его; она лишь хотела как можно скорее уйти из столовой, чтобы избавиться от проницательного взгляда виконта.
– О Боже! – с наигранным ужасом воскликнула она, оглядывая свою залитую вином одежду. Ей хотелось надеяться, что разыгранный ею спектакль останется незамеченным, однако леди Стратмор окинула ее скептическим взглядом. Зато Дейв, похоже, принял все за чистую монету и сердито нахмурился, увидев, что из-за проделок Падишаха испорчено дорогое нарядное платье Лиззи.
– Черт возьми, тетушка, неужели вы не можете посадить эту тварь на привязь?! – с негодованием воскликнул он.
– Что тут поделаешь, Дейв, – Падишах так любит пирожки с ветчиной! – с улыбкой возразила леди Стратмор.
Виновник скандала тем временем спрыгнул со стола и, улегшись на теплые кирпичи перед камином, стал сосредоточенно лизать лапку, не обращая никакого внимания на происходящий по его вине переполох, отлично зная, что слуги не осмелятся поднять руку на любимца хозяйки.
Девлин бросил сочувствующий взгляд на Лиззи – он явно был огорчен происшедшим, словно иная, что она не сможет купить себе другой, столь же великолепный и дорогой, наряд, ведь роскошное платье было подарком баснословно богатой Джесинды.
– Вам не стоило так резко подниматься из-за стола, – с упреком заметил он, обращаясь к Лиззи. – Впрочем, не надо расстраиваться раньше времени – мой камердинер умеет выводить пятна. Думаю, он и на этот раз сможет сотворить чудо, и от них не останется и следа.
– Вы очень любезны, – пробормотала Лиззи. – Но я рассчитываю справиться с этим самостоятельно. Извините, мне надо идти.
– Постойте, но куда же вы, дорогая?! – воскликнула виконтесса. – Неужели вы действительно так сильно расстроились из-за платья? Я подарю вам новое, если Бену не удастся вывести пятна.
– Спасибо, мэм, в этом нет никакой необходимости.
Ей и в самом деле не нужны были роскошные наряды. Дочери управляющего имением вообще не следовало выезжать в свет и наряжаться как леди.
Не сказав больше ни слова, Лиззи сделала реверанс и быстро вышла из столовой, шелестя шелковыми юбками.
Дейв нахмурился и снова уселся за стол. Его явно озадачила странная реакция мисс Карлайл.
– Какая досада! Надеюсь, вы действительно купите ей новое платье взамен испорченного.
– Я же уже сказала, что непременно сделаю это. – Августа внимательно посмотрела на племянника: – Она нравится вам, не правда ли?
Дейв бросил на тетушку изумленный взгляд. Впрочем, чему здесь было удивляться – Августа давно уже лелеяла мечту женить своего племянника.
– Ну да, она очень мила, – осторожно сказал он.
– По крайней мере, эта девушка ничуть не похожа на тех идиоток, с которыми вы привыкли иметь дело. Признаюсь, мне небезразлична ее судьба. Знаете, как она проводит ночи?
– Понятия не имею.
– Лиззи переводит книги иностранных авторов на английский язык, чтобы немного заработать.
– Неужели вы так мало платите своей компаньонке, тетушка, что ей не хватает на жизнь? – с негодованием воскликнул Дейв.
– Само собой разумеется, я плачу ей достаточно, но она копит деньги, поскольку собирается открыть книжную лавку.
– Что, лавку? – изумленно переспросил Дейв.
– Вы не ослышались, мой дорогой. – Августа сокрушенно покачала головой. – Наша мисс Карлайл – настоящий «синий чулок», она всей душой стремится к независимости, и кое-что для этого у нее уже имеется: Лиззи владеет французским, итальянским и немецким языками.
– Даже немецким? – удивленно переспросил Дейв. – Интересно, где она изучила этот язык?
– А почему бы вам самому не спросить ее об этом? Или вы, мой дорогой, как и все мужчины, боитесь умных женщин?
– Ну, уж Элизабет Карлайл я точно не боюсь, тетушка, – с улыбкой заверил Дейв. – А вы, как я вижу, успели сильно привязаться к ней.
– Она достойна любви, поверьте. Мне Лиззи напоминает меня в юности.
Дейв рассмеялся, а затем потянулся к хрустальному графину, чтобы налить себе портвейна.
– Насколько я знаю, в ее годы вы были невестой с приданым в тридцать тысяч фунтов и немного знали французский язык.
– Да, но наше сходство заключается в том, что по крови мы не принадлежим к аристократии, – усмехнулась Августа, – в отличие от вас, мой дорогой. Как бы там ни было, я уверена, что мисс Карлайл скоро обретет свое счастье, выйдя замуж за очень талантливого молодого доктора Эндрю Белла.
– За изобретателя желчегонных пилюль? – удивился Дейв.
– Да, они вполне подходят друг другу. Это будет очень милая пара! Эндрю – солидный, надежный и учтивый молодой человек, к тому же очень симпатичный.
– Солидный и надежный? – Дейв покачал головой. – Никогда не встречал большего зануды. Такие мужчины не способны привлечь женщину.
Августа невольно вздохнула:
– Если бы вы знали, мой дорогой, как меня беспокоит судьба Лиззи. Мне кажется, она пережила несчастную любовь. Кто-то разбил ее сердце, но кто это был, мне неизвестно.
Дейв подозрительно взглянул на виконтессу:
– Вы это серьезно?
– Лиззи не желает говорить о прошлом, но я вижу все по ее глазам.
Поставив на стол бокал, так и не пригубив его, виконт пробормотал:
– О Боже, как все это интересно…
– Пожалейте ее, Девлин, – брови Августы сошлись на переносице, – не играйте чувствами бедной девушки. Вы ведь разбили не одно девичье сердце.
«Да, все так, – молча согласился Дейв, – в меня влюблялось множество девиц… впрочем, как и в моего приятеля Алека Найта».
И тут Дейва вдруг осенило – он понял, почему Лиззи вела себя столь странно за ужином. Его друг имел печальную славу донжуана, и виконт хорошо помнил, что даже в юности Александра Великого всегда окружали толпы поклонниц, жаждущих его внимания и ласки. Кроме того, Алек пользовался успехом у более взрослых, замужних женщин – эти умудренные опытом соблазнительницы годились ему по возрасту в матери. В общем, Алек имел необъяснимую власть над женщинами.
Пригубив наконец свой бокал, Дейв подумал о том, что, выросшая в доме своего опекуна под одной крышей с Алеком, девушка, возможно, тоже пала жертвой его чар, и эта мысль почему-то была крайне неприятна ему.
– Впрочем, довольно говорить о Лиззи, – решительно заявила виконтесса. – Меня волнует ваша судьба, мой дорогой.
Эта фраза тетушки застала Дейва врасплох. «Ну вот, опять предстоит разговор на неприятные темы». Он подавил тяжелый вздох. Судя по выражению лица, Августа на этот раз намеревалась довести дело до конца и поговорить с племянником начистоту.
– Слухи, которые доходят до меня, мне совсем не нравятся, – сказала виконтесса. – Вы кутите, играете в карты, заводите скандальные романы. Неужели опять за старое, Девлин? Я всегда считала, что вы покончили с грехами молодости.
– Не будем вспоминать о прошлом, мэм.
– Но ваше поведение бросает тень на ваше доброе имя и наносит ущерб репутации.
Виконт усмехнулся.
– С каких это пор вы стали заботиться об общественном мнении, тетушка? – насмешливо спросил он.
– Но, Девлин, меня всегда волновала ваша репутация. В свете до сих пор хорошо помнят ваши бесчинства и грехи молодости. Неужели вы не хотите доказать, что повзрослели и набрались ума-разума?
Виконт задумчиво посмотрел на тетушку: Августа, несомненно, права, но он вынужден был нарушать правила приличий, чтобы его враги признали его своим. Парни из клуба «Лошадь и коляска» привыкли потакать собственным порокам, они прожигали жизнь, бросая деньги на ветер. Репутация кутилы, приобретенная им в ранней молодости, помогла Девлину сблизиться с членами клуба. Через год после гибели семьи, в возрасте восемнадцати лет, Дейв был отчислен из Оксфорда за неуспеваемость: он не мог, как следует учиться именно потому, что горестные воспоминания постоянно терзали его. Переехав в Лондон, он начал вести рассеянный образ жизни, надеясь тем самым заглушить душевную боль. Тогда-то он и получил прозвище Дьявол. Его жизнь уверенно шла на дно, однако тете Августе удалось сделать невозможное: она отослала племянника в дальние странствия на корабле, который подарила ему на день рождения. Дейв знал, что, если бы не виконтесса, он бы непременно погиб.
– Ну и как мне быть с вами? – Августа со скрытой нежностью посмотрела на племянника. – Вы снова пошли по наклонной, и вам грозит гибель, если вы не образумитесь. Зачем вы разрушаете себя? Ведь это медленное самоубийство – вы не согласны? Почему вы не хотите вести здоровый образ жизни? – Она с укором посмотрела на бокал с портвейном, который Дейв держал в руке. – Мой отец всегда говорил: кто соблюдает режим, тот многого добьется в жизни и сохранит свое здоровье.
Виконт усмехнулся.
– Ваш отец, миледи, являлся представителем среднего класса, – задумчиво сказал он. – А в моих жилах течет голубая кровь. Она заставляет нас, аристократов, разрушать себя. Это давняя традиция знатных семей. Вы нас никогда не поймете.
– Вот негодяй! – Виконтесса шутливо ударила племянника ладонью по руке. – Мой отец был в десять раз лучше, чем ваши хваленые аристократы, от которых никому нет пользы. Если бы не наши рудники и заводы, у вас, Стратморов, не было бы крыши над головой, если, конечно, не считать кровом недостроенное жилище вашего дядюшки Джошуа.
Дейв невольно улыбнулся. Старший брат его отца, дядя Джошуа, восьмой виконт Стратмор, шестьдесят лет назад поставил семью на грань банкротства из-за одной навязчивой идеи: он задумал возвести в Кенте великолепный белокаменный особняк и, чтобы раздобыть денег, женился на наследнице крупного заводчика, владельца рудников. Это и была тетушка Августа. Светское общество посчитало брак мезальянсом и с жалостью смотрело на родовитого аристократа, вынужденного ради спасения своей семьи связать жизнь с девушкой из третьего сословия, но вскоре лондонская знать поняла, что с дочерью заводчика шутки плохи и к ней следует относиться серьезно. Даже теперь, в свои восемьдесят два года, леди Стратмор могла при желании навести ужас на кого угодно; ее не без основания побаивались и называли «железной леди». Возможно, это прозвище восходило к источнику богатства ее семьи – железной руде. Что же касается имения Оукли-Парк в Кенте, где стоял недостроенный дом, то, хотя имение и принадлежало Дейву, он никогда не ездил туда, потому что ему было тяжело видеть стоявшую там над искусственным озером базилику мавзолея, укрывавшего прах его родителей.
