Текст книги "Перепелиное семя"

Автор книги: Гектор Манро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Саки

Перепелиное семя

– Перспективы не благоприятны для нас, мелких бизнесменов, – сказал мистер Скаррик художнику и сестре художника, которые заняли комнаты над его бакалейным магазинчиком в пригороде. – Эти крупные предприятия предлагают покупателям все виды соблазнов, а мы не можем позволить себе как-нибудь им подражать, даже в малом масштабе – читальные залы, игровые комнаты, граммофоны и Бог знает что еще. Нынче люди не пожелают купить полфунта сахара, если они не смогут послушать Гарри Лаудера и узнать самые свежие результаты австралийского первенства по крикету. При широком рождественском ассортименте, который сейчас у нас, следовало бы держать полдюжины помощников, но сейчас всем занимается только мой племянник Джимми, да я сам. У нас были бы прекрасные продажи, если б я мог удержать клиентов еще на несколько недель, но на это нет ни единого шанса – ну, разве что дорогу до Лондона завалит снегом. У меня была своего рода идея насчет очаровательной мисс Лаффкомб, которая могла бы днем выступать с декламациями; она произвела прекрасное впечатление на вечере в почтовом отделении, читая «Решение Маленькой Беатрис».

– Это вряд ли поможет сделать ваш магазин фешенебельным торговым центром, который я не могу себе представить, – сказал художник, явственно вздрогнув. – Если бы я пытался сделать выбор между достоинствами карлсбадских слив и сладкого риса в качестве зимнего десерта, меня это привело бы в бешенство. Течение моих мыслей прервалось бы и я погрузился бы в решение запутанного вопроса – быть маленькой Беатрис Ангелом Света или девочкой-бойскаутом. Нет, – продолжил он, – желание выбросить кое-что на ветер – это главная страсть женщин-покупательниц, но вы не можете позволить себе этому эффективно потворствовать. Почему бы не обратиться к другому инстинкту; к тому, который повелевает не только покупательницами, но и покупателями – фактически, всей человеческой расой?

– Что это за инстинкт, сэр? – спросил бакалейщик.

* * *

Миссис Грейс и мисс Фриттен не успели на рейс в 2.18 до Сити, а поскольку другого поезда до 3.12 не было, они решили, что могут сделать свои покупки и в бакалее Скаррика. Это будет не столь сенсационно, согласились они, но это все равно будет шоппинг.

На несколько минут они полностью ушли в себя, такова уж природа покупателей, но в то время, как они обсуждали соответствующие достоинства и недостатки двух конкурирующих марок пасты из анчоусов, они были поражены заказом, сделанным у прилавка: шесть гранатов и пачка перепелиного семени. Ни тот, ни другой товар не пользовался спросом в окрестностях. Столь же необычен был внешний облик клиента; приблизительно шестнадцати лет, с темной оливковой кожей, большими темноватыми глазами, и тонкими, иссиня-черными волосами, он мог бы послужить прекрасной моделью художнику. Фактически он и был моделью. Битая медная миска, в которую он складывал свои покупки, была в пригородной цивилизации определенно самой удивительной разновидностью сумки или корзины для покупок, которую когда-либо видели его собратья-покупатели. Он бросил золотую монету, очевидно, какую-то экзотическую валюту, на прилавок, и казалось, не собирался дожидаться сдачи.

– За вино и фиги вчера не заплатили, – сказал он. – Оставьте то, что сверху, в счет наших будущих закупок.

– Очень странно выглядит этот мальчик… – вопросительно заметила миссис Грейс бакалейщику, как только его клиент ушел.

– Иностранец, я полагаю, – ответил мистер Скаррик с краткостью, которая решительно отличалась от его обычной манеры общаться с покупателями.

– Я желаю полтора фунта лучшего кофе, который у вас есть, – изрек властный голос несколько мгновений спустя. Говорящий оказался высоким, внушительно выглядящим мужчиной весьма диковинного облика; среди всего прочего выделялась длинная черная борода, которая была бы более уместна в древней Ассирии, а не в современном лондонском пригороде.

– Темнолицый мальчик покупал здесь гранаты? – внезапно спросил он, когда ему отвешивали кофе.

Обе леди почти подскочили на месте, когда услышали, что бакалейщик, не моргнув глазом, ответил отрицательно.

– У нас есть несколько гранатов в запасе, – продолжал он, – но на них совсем нет спроса.

– Мой слуга заберет кофе, как обычно, – сказал покупатель, извлекая монету из чудесного кошелька с металлической отделкой. Как будто вспомнив о чем-то необходимом, он выпалил: – Может быть, у вас найдется перепелиное семя?

– Нет, – сказал бакалейщик, не колеблясь, – мы им не торгуем.

– Что он будет отрицать дальше? – спросила миссис Грейс, чуть дыша. Ей не стало лучше, когда она вспомнила, что мистер Скаррик совсем недавно председательствовал на лекции о Савонароле.

Подняв высокий меховой воротник своего длинного пальто, незнакомец умчался из магазина, как будто, описывала впоследствии мисс Фриттен, он был сатрапом, разгоняющим синедрион. Выпадала ли когда-либо столь приятная задача сатрапу, она была не вполне уверена, но сравнение прекрасно передавало ее ощущения обширному кругу знакомых.

– Не будем беспокоиться про эти 3.12, – сказала миссис Грейс, – давай пойдем и обсудим это с Лорой Липпинг. Сегодня ее день.

Когда темнолицый мальчик явился в магазин на следующий день со своим медным блюдом для покупок, собралось уже немало клиентов, большинство которых, казалось, растягивали свои покупательные действия с видом людей, которым совершенно нечем заняться. Голосом, который было слышно по всему магазину (возможно, потому, что все внимательно прислушивались), он потребовал фунт меда и пачку перепелиного семени.

– Снова перепелиное семя! – сказала мисс Фриттен. – Эти перепела, должно быть, очень прожорливы, или это вообще не перепелиное семя.

– Я полагаю, что это – опиум, а бородатый человек – детектив, – высказала блестящую догадку миссис Грейс.

– Не думаю, – сказала Лора Липпинг. – Я уверена, что это как-то связано с португальской короной.

– Более вероятна персидская интрига с участием бывшего шаха, – заявила мисс Фриттен. – Бородатый человек принадлежит к правящей партии. Перепелиное семя, разумеется, сигнал; Персия почти что рядом с Палестиной, а перепела упомянуты в Ветхом Завете, сами знаете.

– Только как чудо, – уточнила ее хорошо осведомленная младшая сестра. – Я думаю, что все это часть любовной интриги.

Мальчик, который возбудил так много интереса и предположений, собирался уже уходить с покупками, когда его подстерег Джимми, ученик-племянник, который со своего поста у сыра и прилавка с беконом мог с легкостью наблюдать за происходящим на улице.

– У нас есть несколько превосходных апельсинов из Джаффы, – поспешно произнес он, указывая на угол, где они были укрыты за высоким стопками упаковок с бисквитами. В этой фразе, очевидно, содержалось нечто большее, чем можно было расслышать. Мальчик помчался к апельсинам с энтузиазмом хорька, обнаружившего в норе кроличье семейство после долгого дня бесплодных поисков под землей. Почти в то же мгновение бородатый незнакомец влетел в магазин и потребовал, подойдя к прилавку, фунт фиников и упаковку лучшей халвы из Смирны. Самые предприимчивые домохозяйки в пригороде никогда не слышали о халве, но мистер Скаррик, очевидно, был способен добыть ее лучшую смирнскую разновидность, ни минуты не колеблясь.

– Мы, наверное, живем в царстве Арабских Ночей, – сказала мисс Фриттен взволнованно.

– Тише! Слушайте, – взмолилась миссис Грейс.

– Темнолицый мальчик, о котором я говорил вчера, был здесь сегодня? – спросил незнакомец.

– У нас в магазине сегодня было гораздо больше людей, чем обычно, – сказал мистер Скаррик, – но я не могу припомнить того мальчика, которого вы описываете.

Миссис Грейс и мисс Фриттен бросили торжествующие взгляды на своих подруг. Это было, конечно, прискорбно, что все должны обращаться с правдой, как с изделием, которого временно, к сожалению, нет в наличии; но они ощутили удовлетворение, что яркие описания лживости мистера Скаррика, которые они дали, получили наглядное подтверждение.

– Я теперь никогда не смогу поверить тому, что он мне рассказывает об отсутствии красителей в джеме, – трагически прошептала тетушка миссис Грейс.

Таинственный незнакомец вышел; Лора Липпинг отчетливо видела, что клубы ярости и гнева вырываются из-под его тяжелых усов и вздернутого мехового воротника. Выждав из осторожности немного, искатель апельсинов появился из-за ящиков с бисквитами, очевидно, потерпев неудачу в поисках хоть какого-нибудь апельсина, который мог бы удовлетворить его требованиям. Он также удалился, и магазин медленно освободился от клиентов, загруженных покупками и сплетнями. Это был «день» Эмилии Йорлинг, и большинство покупательниц направились прямиком к ней в гостиную. Направляться сразу после похода за покупками в гости к чаю – это как раз именовалось в местном масштабе «бурной жизнью».

На следующий день пришлось нанять двух дополнительных помощников, и их услуги пользовались оживленным спросом; магазин был переполнен.

Люди покупали и покупали, и казалось, никак не могли добраться до конца своих списков. Мистеру Скаррику никогда не удавалось с такой легкостью убеждать клиентов, что им следует выбирать нечто новое в бакалейных товарах.

Даже те женщины, у которых покупки были весьма скромными, возились с ними так, как будто дома их ожидали зверски пьяные мужья.

День тянулся бесконечно, и раздался явственный гул пробужденного волнения, когда темноглазый мальчик, несущий медную миску, вошел в магазин. Волнение, казалось, передалось и мистеру Скаррику; тотчас же покинув леди, которая делала неискренние расспросы относительно домашней жизни бомбейской утки, он перехватил вновь прибывшего на пути к привычному прилавку и проинформировал его, среди воцарившейся мертвой тишины, что перепелиное семя закончилось.

Мальчик нервно осмотрелся по сторонам и нерешительно повернулся, чтобы уйти. Его снова перехватили, на сей раз племянник, который выбежал из-за своего прилавка и пробормотал что-то про самые лучшие апельсины. Колебание мальчика исчезло; он опять удрал в темный угол с апельсинами. Общее внимание было направлено в сторону двери, и высокий бородатый незнакомец совершил действительно эффектный вход. Тетушка миссис Грейс заявила впоследствии, что она бессознательно повторяла про себя «ассириец бросился вперед, как волк в овчарню», и ей большей частью верили.

Вновь прибывший также был остановлен прежде, чем он достиг прилавка, но не мистером Скарриком или его помощником. Скрытая плотной вуалью леди, которую никто до того времени не замечал, медленно привстала со стула и приветствовала его ясным, проникновенным голосом.

– Ваше Превосходительство самолично делаете покупки? – спросила она.

– Я сам все заказываю, – объяснил он. – Трудно заставить моих слуг понять.

Более низким, но все еще отчетливо слышным голосом дама под вуалью выдала ему часть случайной информации:

– У них здесь есть превосходные апельсины из Джаффы. – После этого она со звонким смехом вышла из магазина.

Мужчина осмотрел магазин, и затем, инстинктивно остановив взор на барьере из бисквитов, громко потребовал у бакалейщика:

– У вас, похоже, есть хорошие апельсины из Джаффы?

Все ожидали, что последует мгновенное опровержение со стороны мистера Скаррика самой возможности существования такого товара. Прежде, чем он успел ответить, однако, мальчик вырвался из своего укрытия. Держа перед собой пустую медную миску, он понесся на улицу. Его лицо впоследствии описывали по-разному – как скрытое деланным безразличием, покрытое ужасной бледностью и сияющее вызовом. Некоторые говорили, что его зубы стучали, другие – что он вышел, насвистывая персидский национальный гимн. Однако не было никаких сомнений в том эффекте, который данное зрелище произвело на мужчину, казалось, бывшего причиной бегства. Если бы бешеная собака или гремучая змея внезапно решили с ним близко пообщаться, он едва ли сумел бы выказать больший ужас. Аура власти и могущества вокруг него рассеялась, его властительный широкий шаг уступил место нерешительному мельтешению туда и сюда – так мечется животное, ищущее спасительный выход. С ошеломляющей небрежностью, не отрывая глаз от входа в магазин, он сделал несколько случайных заказов, которые бакалейщик аккуратно заносил в книгу. Время от времени он выходил на улицу, смотрел с тревогой во всех направлениях, и спешил затем поддерживать свою претензию на покупки.

После одной из таких вылазок он не вернулся; он скрылся в сумерках, и ни он, ни темнолицый мальчик, ни леди под вуалью больше не попадались на глаза выжидающим толпам, которые продолжали собираться в магазине Скаррика в течение последующих дней.

* * *

– Я никогда не смогу достойно отблагодарить вас и вашу сестру, – сказал бакалейщик.

– Мы наслаждались этой забавой, сказал художник скромно, – а что касается модели, это был прекрасный отдых от многочасового позирования для «Потерянного Хиласа».

– Во всяком случае, – сказал бакалейщик, – я настаиваю на плате за аренду черной бороды.