Текст книги "Ричард Длинные Руки – пфальцграф"

Автор книги: Гай Юлий Орловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава 5

Мы выехали с наступлением темноты, а в полночь уже подъехали к замку Инкризера. Макс прав, замок графа можно считать идеально расположенным и так же идеально построенным: на выступе горного склона, запирая тем самым узкий проход. К самому замку можно подняться только по узкой дороге вдоль стены, держась к ней правым боком, так что щит придется перекидывать в правую, что непривычно для правши. Все это время придется идти под стеной, откуда могут любого поразить хоть стрелой, хоть простым камнем.

Подниматься нужно по крутому склону, где растет низкая трава, листья стелются по земле, и сапоги будут скользить по ним, как по льду. Дальше густой кустарник, затем ров, а перед ним высокий земляной вал. Ров и вал тянутся всего на сотню шагов, а больше не надо, тыл и бока замка защищены скальной грядой.

Ко всему еще на вершине вала установлен частокол. Здесь его называют палисадом, и преодолеть этот забор из глубоко вкопанных и хорошо подогнанных бревен, заостренных сверху, непросто. В том смысле, что в это время придется останавливаться, а по неподвижной цели стрелять легче.

Однако огромным и неприступным выглядит только на взгляд человека, который другого мира не представляет. Я прекрасно знаю, что функциональность в рыцарском мире на втором, если не на третьем месте, а на первом всегда гордыня и символика.

К примеру, вон те зубцы стоят там, куда вообще нет подхода, ибо зубцы – первый признак независимости замка или города. Зубцы появились даже на печных трубах, шкафах, кубках и светильниках, это красиво и гордо, хотя… да ладно, с этим все ясно. Куда важнее для замка его расположение и обороноспособность, но и здесь этот замок лишь красивая и бесполезная игрушка: слишком высоко, чтобы контролировать долину или хотя бы дорогу из нее. Так что еще один могучий и бесстрашный Джо, который никому не нужен.

А вот нужен, сказал я себе. Как раз теперь и нужен. И, что очень удобно, на замок так давно никто не посягал, что охрана может спать целыми днями.

Лунный свет красиво и страшно высвечивает остроконечные башенки, зубцы, подчеркивает тенями несокрушимость стен. Мои рыцари смотрели с уважением на замок и с непониманием – на меня.

– Ждите, – велел я. – Постараюсь договориться с графом мирно.

Макс спросил с сомнением:

– Оттуда такие надежды?

А Митчелл буркнул:

– Это крепкий орешек. Он всегда стоит на своем.

– Его не было среди женихов, – объяснил я. – Так что он не чувствует себя оскорбленным, что леди Беатрисса предпочла меня.

Макс смолчал, но Митчелл вставил ехидно:

– Инкризер везде рассказывает, как он любит свою жену и своих детей. Две предыдущие жены были бесплодны, а эта под старость подарила ему четверых именно в том порядке, как он и хотел: троих сыновей и одну дочь. Граф безумно счастлив. Ему ваша леди Беатрисса не нужна, будь у нее в приданом целое королевство!

– Хороший человек, – согласился я. – Итак, ждите. Если увидите, что мост опускается, постарайтесь сперва понять, что происходит. Во всяком случае, не сразу начинайте рубить всех направо и налево.

В самом деле граф Инкризер – хороший человек: полагается именно на воинское умение, а не на всяких там магов, которые сегодня работают на тебя, а завтра – против. Я пробрался через все ловушки и одолел все стены, ни разу не напоровшись на магические капканы.

В главном здании пришлось, несмотря на личину исчезника, затаиваться и замирать, когда совсем рядом громыхает железом стража. Еще почти час ушел, чтобы суметь проскользнуть, используя все трюки, к спальным апартаментам графа. В первой же спальне я обнаружил на роскошном ложе спящую миловидную женщину, в соседней комнате – четверо детей возрастом от семи лет до годика, а опочивальня самого Инкризера оказалась ближе к выходу на лестницу. Граф, как и полагается, спит от жены отдельно, дабы слишком уж не предаваться сладострастию, что позорит мужчину.

Я тихонько закрыл за собой дверь, граф раскинулся на спине, уже очень немолодой мужчина с сильно поредевшими волосами, худощавый и мелкий в кости, интеллигентного сложения. Даже лицо весьма утонченное, такими бывают поэты и маньяки-мучители.

Я вышел из личины исчезника, холодное острие меча коснулось его щеки. Граф открыл затуманенные сном глаза, я быстро коснулся острием переносицы и остановил там. Тонкая струйка крови побежала в глазную впадину.

– Тихо, – сказал я.

Но граф и так застыл, глаза выпучены, нижняя челюсть отвисла. Медленно пролепетал:

– Кто… Что вы хотите?

– Правильный вопрос, – ответил я. – Отвечаю, сейчас вы велите опустить мост и открыть ворота. Никто из ваших людей не оказывает сопротивления.

Он начал бледнеть, прошептал:

– Можете убить меня. Я никогда этого не сделаю.

– Вы мужественный человек, граф, – сказал я. – Мой респект! Но в соседей комнате спят четверо ваших детей. Вы сделали ошибку, рассказывая всем, как их безумно любите… Я сейчас пойду и убью их всех.

Он сказал тем же шепотом:

– Детей? Вы этого не сделаете…

– Я повесил маркиза Плачида, – напомнил я. – Хоть это и вопиющее нарушение всех законов. Почему не убить ваших детей, если это послужит делу?

– К-как?

– Ужасная слава помогает одерживать победы, – напомнил я. – Такому человеку сдаются, чтобы не вызвать его гнев даже попыткой сопротивления. Когда узнают, что я вырезал весь ваш замок, включая женщин и детей, то перед моим войском все будет бежать в панике… Так всегда было, я хорошо знаю историю.

Острие меча уперлось в кость, но я все равно держу на весу, своей тяжестью меч способен проломить черепную кость и пронзить мозг. Граф это понимает, побелел уже, как полотно.

– А вы способны…

Он не договорил, я ответил очень твердо:

– Да, граф. Я ведь… нездешний. Я – варвар, если хотите знать.

– Варвар?

– Можете поверить на слово.

– Я… верю…

– Не стесняйтесь, граф, – сказал я любезно, – я не чувствую себя оскорбленным. В моем королевстве мужчины так обабились, что назвать кого-то варваром – это польстить…

Я неспешно убрал меч, но держал наготове. Граф медленно одевался. Я видел, как он мучительно старается найти выход из положения, я молча сочувствовал, наконец он спросил глухо:

– Но что будет… если я не стану отдавать такого приказа, а вернусь с десятком рыцарей?

– Я убью вашу жену и ваших детей, – пообещал я.

– А мы убьем вас.

– Это вряд ли, – сказал я. – Я ведь могу уйти так же, как и пришел.

Он сказал хмуро:

– Я расставлю сто человек вокруг донжона.

– Дети все равно будут мертвы, – сказал я. – А второе, вы не все знаете…

Я щелкнул пальцами. Граф отшатнулся, красный демон возник моментально: багровый, пышущий скрытым огнем, жуткий, слегка покачиваясь на коротких, но толстых и жилистых лапах, с полураскрытой пастью, что выглядит как вход в ад.

– Послушай, – велел я, – а потом стань незримым и отправляйся в соседние комнаты. Там дети графа и его жена. Убьешь всех… нет, сожри их живьем…

– Нет, – вскрикнул граф. Его трясло, он прошептал: – Я сделаю все, что скажете… Я сдам замок. Я велю всем сложить оружие.

Я ответил с холодной вежливостью:

– Со всеми поступим по рыцарскому кодексу. Никто из ваших людей не будет убит, в этом клянусь честью.

Он поднялся, в глазах отчаяние, но прошептал:

– Хоть о рыцарской чести не говорите…

Красный демон исчез, граф вздрогнул и посмотрел на меня умоляюще. Я сказал быстро:

– Не волнуйтесь, он войдет в их комнату незримым и… будет ждать приказа.

Он направился к двери, там остановился.

– Вы пойдете со мной?

Я заколебался, затем помотал головой:

– Нет, лучше вы сами. А то ваши люди сдуру решат, что я оказываю на вас какое-то давление… Пусть все видят, что вы действуете свободно, по своей воле, значит. Без принуждения. Тогда вопросов будет меньше.

Рассвет за это время подобрался незаметно, и, когда я подошел к окну, чтобы проследить за графом внизу во дворе, небо на востоке уже нежно-голубое, чистое. Пурпурный край солнца поднялся тоже радостно сверкающий, словно истосковался там в темноте подземного мира по нашей зеленой земле с ее лесами, полями, озерами.

Граф из здания вышел не скоро, я начал дергаться, за ним двое из его рыцарей. Вместе подошли к воротам, я видел по жестикуляции, что граф велит поднять решетку, открыть ворота и опустить мост.

Рыцари по взмаху его руки остались, а он вышел из замка. Потом я видел, как из леса выехали мои рыцари. Граф махнул им, они остановились. Коротко переговорив, граф повернулся, указал на опущенный мост и распахнутые врата. Макс, как мне показалось, сильно колеблется, я запоздало пожалел, что не договорился о системе кодовых слов, чтобы верный рыцарь знал, где ловушка, а где все чисто.

Наконец Макс взмахом длани согнал на землю одного из рыцарей, тот подвел коня графу. Граф, не чинясь, поднялся в седло, теперь он заложник, а для наблюдающих из замка – хозяин, которому гости предложили коня. С бьющимся сердцем я смотрел, как во двор въехали сэр Макс, Митчелл и все наши рыцари, которых я отобрал еще в замке Барбароссы. Сэр Макс не подал виду, что потрясен такой быстрой сдачей, держится с благородной надменностью знающего себе цену военачальника. Митчелл откровенно скалит зубы и явно старается понять, как это все у меня получилось.

Я понаблюдал, как наши берут под контроль ключевые места в замке, спустился вниз. В дверях столкнулся с графом Инкризером. Я знаком показал ему, что здесь говорить не будем, он кивнул, зашел в одну из пустых комнат и, придерживая дверь, подождал меня.

На лице графа мука и немой вопрос, я закрыл поплотнее дверь, отошел на середину комнаты и только там сказал почти шепотом:

– Нет, граф. Ваши жена и дети в полной безопасности. Им ничего не грозит, но им лучше оставаться под охраной моих людей и…

– …вашего демона, – прошептал он.

– Да, – согласился я. – У нас слишком мало людей, чтобы удержать замок. Потому нам лучше договориться, граф. Если станет достоянием гласности, что я вас заставил сдать замок на таких условиях, вы станете изгоем в рыцарском мире. К сожалению, жизни людские, даже близких, значат очень мало, граф… Всякий скажет с презрением, что замок нельзя было сдавать. Ведь жену можно взять другую, да и детей еще можно нарожать кучу!.. Но вы поступили очень по-человечески, чем я, подлая скотина, и воспользовался.

Он смотрел с непониманием:

– Что вы еще хотите?

– Сохранить ваше имя, – сказал я.

– Как?..

– Не видите?

– Нет. Я сдал замок врагу.

– Не врагу, – поправил я педантично, – а противнику. Да и не противники мы, граф, просто так легла карта. Вы просто встали на ту сторону, где ваши друзья.

Он буркнул:

– Как будто вы не так делаете.

– Все так делаем, – согласился я. – Хоть свинья, но свой… Я предлагаю вам нигде не упоминать, что сдали замок, поддавшись шантажу. Лучше, если это будет продуманное и мудрое решение перейти на сторону более благородной партии.

Он покачал головой:

– Более благородной?

– Граф, – сказал я с укоризной, – вы в самом деле верите, что я зарезал бы ваших детей?.. Не тревожься вы так за них сильно, что не могли здраво рассуждать, вы бы поняли, что это чистейшей воды блеф. Но вы были так взволнованы, что… будучи обманутым, приняли правильное решение. Теперь нас уже четверо: вы, дорогой граф, сэр Митчелл Кассель с его войском, барон Альбрехт… кажется он еще и Гуммельсберг…

Он прервал:

– Простите, мне послышалось… барон Альбрехт?

– Вам не послышалось, – ответил я любезно. – С нами в самом деле Альбрехт Гуммельсберг, барон Цоллерна и Ротвайля. Он пришел в самый драматический момент, когда граф Росчертский пошел на приступ замка Сворве, и барон Альбрехт ударил ему в спину.

На лице графа я видел уже не просто озадаченное выражение, а глубокое недоумение.

– Насколько я слышал…

– Да-да, я весь внимание, граф.

– Насколько я слышал, барон Альбрехт не по-рыцарски расчетлив. Он всегда знает, на какую сторону забора упасть.

Я улыбнулся:

– Вот видите. Барон уже понял, что наше дело правое, мы победим. Теперь, когда и вы с нами, он уверится еще больше. Думаю, что скоро нас будет значительно больше. Я рад, что вы, граф, приняли мудрое решение принести мне вассальную присягу.

Он смотрел исподлобья, колебался. Я улыбался дружески, но в глазах оставил холодный огонек. Наконец он проговорил хмуро:

– Я никогда не покорюсь королю Барбароссе.

Я развел руками:

– Граф, вы приносите присягу мне, а не королю.

– Но вы-то принесли присягу ему?

Я улыбнулся шире, покачал головой.

– Граф, вы же знаете формулу: вассал моего вассала – не мой вассал. То есть в любом случае вы не вассал Барбароссы. А второе, самое главное: я не подданный Барбароссы! Я вообще странствующий рыцарь из другого королевства. Заехал в королевство Барбароссы на Каталаунский турнир, там оказал королю пару важных услуг, за что он и дал мне титул пфальцграфа всей Армландии. Только и всего.

На его лице проступило мучительное колебание.

– Мне нужно подумать, – проронил он наконец.

Я поднялся, учтиво поклонился.

– Разумеется, разумеется! Такие решения не принимаются сразу. Оставляю вас, граф. Мне еще нужно со своими людьми разработать план быстрого захвата всей Армландии. Желательно вот так же, без кровопролития.

До самых дверей я чувствовал на спине его недоумевающий взгляд: этот Ричард – самоуверенный дурак или просто сумасшедший?

Глава 6

Митчелл откровенно наслаждался блестящим захватом замка. Он так и не поверил, что граф добровольно принес мне присягу, хотя вслух не сказал ни слова, но в его глазах я видел мрачное восхищение. Сам не слишком щепетильный в выборе средств, сказалось дурное влияние родителя, он восторгался сюзереном, который, оставаясь благородным рыцарем, мог перещеголять самого дьявола в нехороших выдумках.

Не дожидаясь приказа, он послал одного из своих людей к нашему основному войску, чтобы поторопились сюда до подхода графа Росчертского. Я поблагодарил, добавил, что всегда восхищаюсь людьми, которые не ждут приказа, а делают то, что делать надо.

Во главе нашего войска скакал Альбрехт Гуммельсберг, который барон Цоллерна и Ротвайля, еще более пышный и нарядный, словно возит за собой целый гардероб. Граф Инкризер, стоявший на стене рядом со мной, вздохнул.

– Невероятно.

– Да, – согласился я. – Он мог бы появиться ко мне еще в первый день! Если такой дальновидный, чего тянул?.. Прибыл, когда нам осталось только дожать противника.

Я говорил с очень серьезным лицом, граф Инкризер смотрел то на меня, то на вливающееся в раскрытые ворота войско, наконец развел руками.

– Стар я становлюсь. Не успеваю за военными новшествами. Я полагаю, вы хотите, чтобы я знатных рыцарей пригласил в замок?

– Да, конечно, – ответил я, со стен видно, что войско начало было располагаться у замка. – Но… вы не будете против, если я на время воспользуюсь вашим гостеприимством и приглашу в замок все наше небольшое войско?

Он вздохнул:

– А я могу быть против?

– Вот и хорошо, – сказал я обрадованно. – Не думаю, что будем долго им злоупотреблять, но сейчас нам лучше укрыться за стенами…

Он развел руками:

– Делайте, что хотите. Я все больше склоняюсь к мысли, что сильно сглупил.

– Вы поступили правильно, – возразил я. – В самом деле правильно, благородный сэр.

Мы со стен наблюдали, как войско втягивается в замок, а когда за последним захлопнулись ворота, я сбежал вниз, двор уже заполнен людьми, конями, звон железа, конское ржанье, грубые раздраженные голоса, кое-где во дворе начинают разжигать костры.

Я помогал устраиваться, как вдруг со стены крикнули:

– К замку скачет какой-то рыцарь! Один.

Я крикнул:

– Впустить! Но ворота за ним запереть сразу.

Рыцари насторожились, но помалкивали, пока из-под арки ворот не вылетел на огромном коне тяжеловооруженный всадник. Металла на нем втрое больше, чем на обычном рыцаре, уже по этому я мог бы узнать его, но я всматривался с недоверием в массивную фигуру, от которой за милю прет звериной мощью.

Забрало поднято, и когда он повернулся, я увидел вырубленное из гранита лицо, знакомые узкие щели глаз, массивные надбровья и мощные скулы. За это время как-то успел подзабыть, что голова его сидит прямо на плечах, а грудь широка неимоверно, содрогнулся, когда он спрыгнул с коня и заключил меня в мощные объятия.

– Сэр Ричард, как я рад, что вы вернулись!

– А как я рад, ответил я со смешанным чувством. – Что привело вас, сэр Растер?

Он воскликнул:

– Как что? Когда леди Беатрисса внезапно исчезла, мы все догадались, что помчалась за вами. Но спохватились поздно, а лошадку она выбрала самую что ни есть, да… Словом, я кое-кому побил доспехи и морду там в замке, потом уехал, подрался на дороге, но все такие бедные… Хотел было на Север, но услышал, что вы вернулись! Ну, понятно, тут же повернул своего ушастого: не могу же бросить друга в беде.

Рыцари засмеялись, Макс бросил ревниво:

– Я бы не сказал, что сэр Ричард в беде.

– В беде тот, кто все еще идет против нас, – добавил Килпатрик.

Только Альбрехт молчал и смотрел на всех оценивающе, словно прикидывал, за сколько можно продать сборище таких чистосердечных идиотов.

– Сэр Растер, – сказал я с тем же смешанным чувством, – я ценю вашу рыцарственность… но вы правы, нам предстоит сражение с очень опасным противником. Главное, у него в десятки, если не в сотни раз больше как рыцарей, так и всего-всего… Подумайте.

Он выпрямился, насколько ему удалось при его вырубленной из одного куска скалы фигуре, спросил с подозрением:

– Это оскорбление?

– Что вы, сэр Растер, – ответил я со вздохом, – словом, добро пожаловать в наши ряды.

В замке еще не закончили размещать отряды Митчелла и барона Альбрехта, Макс и Килпатрик выстраивают лучников на стене, Будакер снова предпочел занять позицию у ворот. Если выбьют – первым примет удар, а отступит враг – можно прокатиться на его спине.

Я надеялся, что сэр Растер тоже встанет рядом с Будакером, однако этот, соскучившись, поднялся ко мне на стену. Я всматривался вдаль, когда с высокой башенки раздался крик:

– С запада конный отряд! Большой.

Макс задрал голову, часовые наверху навалились животами на перекладину, стараясь приблизиться к рассматриваемым. Снова прокричал тот же голос:

– За ними еще отряд… нет, целое войско!

Макс крикнул мне:

– Это граф Росчертский!

– Легок на помине, – ответил я.

А Килпатрик проговорил с угрозой:

– Мы вошли вовремя. Надеюсь, этот старый дурак ничего не заметит.

Растер фыркнул, как огромный кит:

– Какой же он старый? Недавно женихался.

– Но что дурак, вы не спорите, доблестный сэр… сэр?

– Растер, сэр Растер к вашим услугам, благородный сэр.

– Рад видеть в наших рядах такого могучего воина, – сказал Килпатрик дипломатично, но на всякий случай отодвинулся. – Уверен, вы себя у нас покажете.

Растер прорычал:

– Надеюсь и я. Граф явно дурак, другой бы повернул и удирал со всех ног.

Они зубоскалили, как понимают люди графа Инкризера, но, возможно, наши в самом деле верят, что отобьемся. С угла стены раздался грозный окрик Макса:

– Лучники! Не спать, не спаа-а-ать!

Вместе с нашими встали и лучники графа Инкризера, хорошо обученные и бравые с виду ребята, но, конечно, наших впятеро больше. Правда, благодаря Альбрехту Гуммельсбергу, барону Цоллерна и еще чего-то, он привел удивительно точно сбалансированное войско: в нужных пропорциях таранный клин рыцарей, пешие копейщики, ратники и лучники с большим запасом стрел.

Я смотрел с тревогой, не всегда будет коту масленица, где-то удача да обломится. На стену поднялся Митчелл, хмыкал и крутил головой. Мои рыцари смотрят без страха, но когда на стену поднялся сэр Инкризер, лицо его было темнее ночи. Сэр Растер предложил браво распахнуть ворота и ударить навстречу. Будет красивый бой, и многие рыцари смогут выказать доблесть, а также заслужить любовь прекрасных дам.

Я крикнул:

– Не стрелять, пока не подойдут к воротам! Первым стреляю я, это сигнал!

Сэр Инкризер осторожно тронул меня за локоть. Лицо его было страдальческим, глаза запали, под ними темные круги.

– Может быть, сообщить им, что я принял вашу сторону?

– Зачем?

– Это если не остановит их, то… нет, простите, я сам не знаю, что говорю. Я просто с ума схожу от беспокойства за свою семью.

Я покачал головой:

– У графа Росчертского слишком много людей. И потому они настолько уверены в своей мощи, что никаких других доводов не услышат.

– Других…

– Да. Других.

Всадники подъезжали к замку спокойные и уверенные. Впереди сам граф Ростчерский, рядом с ним знатные бароны, я узнал их лица, тоже были среди женихов, хотя и не в первом ряду. С ними еще с десяток вельмож, следом с развернутыми знаменами оруженосцы, гордые и надменные еще больше, чем их сеньоры. Чуть отстав, движется основной отряд рыцарей, а само войско подтягивается медленно, уж им-то не светит привольное времяпрепровождение в замке, им ночевать у костров за стенами замка.

Я снял с плеча лук, сэр Растер поглядел обеспокоенно.

– Сэр Ричард, – сказал он с беспокойством, – я видел, как вы стреляете… Но мне кажется, это не совсем благородно…

– Что?

– Стрелять вот так…

– А как можно?

Он развел руками.

– Ну, предупредить хотя бы. А то не по-рыцарски как-то. Нельзя рыцарей убивать, как овец.

Другие вслушивались с напряженным вниманием, не все поняли, из местных вообще никто не видел, как я стреляю, я кивнул и ответил быстро:

– Сэр Растер, ценю вашу рыцарственность! Я как раз сейчас и поступаю весьма по-рыцарски: уравниваю шансы. А то наши противники будут опозорены тем, что напали вдесятеро превосходящими силами. Это неблагородно, верно?

Он замялся, а я наложил первую стрелу. Всадники остановились на рву, кто-то вытащил рог и затрубил громко и звонко. Другой рыцарь крикнул весело:

– Заснули? Опускайте мост! А то оборвем уши! Или вообще вытянем, как у коров, чтоб лучше слышали…

К ним подъехали рыцари основного отряда. Я поднялся из-за укрытия, выстрелил, держа взглядом открытое лицо графа Росчертского, тут же выхватил другую стрелу и выпустил ее в грудь барона справа, а третью – в барона слева. Только после моей четвертой стрелы со стены сорвался нестройный ряд стрел, но я уже успел поразить еще двух.

Руки мои мелькали с такой скоростью, что со стороны, наверное, кажется, что у меня их четыре, если не восемь. Я задержал дыхание и стрелял с максимальной скоростью, стремясь поразить как можно больше целей. Эти меднолобые идиоты не сразу даже поняли, что происходит: орали и ругались, грозили кулаками, обещали обрубить нам руки, как только войдут в замок, все еще уверенные, что их с кем-то перепутали. Лучники старались так же, как и я, всякий понимает, что второго такого шанса не будет, и стреляли, стреляли, стреляли…

Внизу был крик, конское ржание, грохот падающих тел. Стрелы бьют часто, как град, и когда рыцари наконец повернули коней, их оставалось меньше трети. Я успел поразить еще четверых в спины до того, как они вышли из зоны поражения.

На стене разразились бурными криками ликования. Правда, на лицах рыцарей я видел еще и шок, что закованных в прекрасную сталь благородных людей перебили простолюдины из безопасного места. Ничего, подумал я мстительно, вы не знаете о знаменитой битве при Креси, когда английские лучники «из простого народа» перебили практически все французское рыцарское войско, аристократ на аристократе… тысячи и тысячи французских рыцарей полегло, а из англичан только один палец в носу сломал.

Я опустил лук, руки горят, на меня смотрят ошарашенно. Я сказал с подъемом:

– Противник немного ослаблен. Наши шансы еще не уравнялись, но уже лучше, чем было полчаса назад.

Сэр Растер воскликнул почти враждебно:

– Уравнялись?.. Вы убили графа Росчертского и всех его самых близких вассалов!.. Половина лордов лежат под стенами…

– Кстати, – сказал я, – хорошо, что напомнили. Предлагаю добить раненых, чтоб меньше хлопот. Как вы на это смотрите?

Сэр Инкризер побагровел, задышал часто.

– Сэр Ричард… я не позволю! Это мой замок. Пусть лучше мы все умрем, но я не позволю добивать раненых рыцарей.

– Негуманно? – спросил я. – А что предлагаете?

– Мы выйдем и заберем их в замок. Кто умрет, того причастит священник, а кто выживет – это нам зачтется на Страшном Суде!

Сэр Растер поддакнул:

– Да, о выкупе тоже нужно думать! А вы такое расточительство предлагаете! Человеческая жизнь дорого стоит. Можно даже сто тысяч экю взять, если принца, к примеру… Ну а за этих и по тысяче бы получить, тоже богатство. Или хотя бы пятьсот…

Я подумал, покачал головой:

– Сэр Инкризер прав, как можно думать о таких меркантильных вещах, как деньги? Нет, поступим благородно: разрешим разбитому противнику забрать этих рыцарей…

Потом мы смотрели, как приехали с белым флагом и забирали раненых и убитых. Их забирали и забирали, сперва грузили на коней, потом пригнали наспех сколоченную волокушу и погрузили на нее самых тяжело раненных. Когда наконец утащили последних, ко мне на стену поднялся сэр Альбрехт.

Я сделал вид, что не замечаю его присутствия. Он кашлянул, сказал негромко:

– Сэр Ричард, поздравляю с блестяще проведенной операцией. Но можно один вопрос?

– Даже два, – ответил я любезно и еще любезнее сообщил: – Но это не гарантия, что будет и ответ.

Он сказал одобрительно:

– Подобной реакции я и ждал. Сэр Ричард, а на самом деле… зачем вы позволили им забрать раненых?

Я буркнул:

– Дык благородство, рыцарский дух и все такое.

Он покачал головой:

– Нет, вы же еще и умный человек. Я уже не сомневаюсь, что лично я поступил верно. В смысле, не зря пошел с вами. Так развейте мои последние сомнения.

Я ответил тише, чтобы слышал только он:

– Раненые сражаться не могут, зато обузой станут. У противника ни телег, ни повозок, на чем их возить. А стонами, жалобами и проклятиями деморализуют и без того невысокий дух этого воинства. Самые тяжелые умрут на глазах у всех. Это, конечно, тоже бодрости не прибавит.

Он подумал, переваривая, кивнул, на лице отразилось уважение, но тут же поинтересовался:

– А что потом? Другие выздоровеют!

– Не все, – ответил я бесстрастно. – К тому же пока выздоровеют, поздно будет хрюкать что-то в мой адрес.

– Почему?

– Вся Армландия, – ответил я зло, – будет в одном кулаке.

Он помолчал, в глазах странные огоньки, произнес с чувством:

– Да, этот кулак будет кулаком не графа Хоффмана.

Их войско расположилось на расстоянии двух выстрелов из лука. Мы со стен смотрели, как разожгли десятки костров, у каждого сядет по семь человек, можно подсчитать достаточно точно, сколько у них народу, но вряд ли нужно: и так видно, что превосходят нас числом в несколько раз.

У главного шатра постоянно толпятся наиболее знатные и влиятельные, судя по богатым доспехам и одежде, военачальники. Сэр Растер начал с азартом перебирать всех лордов, способных возглавить объединенное войско. С ним азартно спорил Митчелл, он тоже знает всех, как облупленных, уже знает. Будакер, Макс, Килпатрик слушали внимательно, уточняли детали.

Помалкивал как раз самый знающий, Альбрехт. В отличие от Митчелла, который прибыл в эти края совсем недавно, он уроженец этих мест, но, как я заметил, Альбрехт больше интересовался речами моих рыцарей, их реакцией, чем тем, кого поставят во главе войска противника. Потом он и сам вступил в спор, но ограничивался короткими репликами, что однако походили на сухие поленья, брошенные в костер.

Я слушал внимательно, в конце концов большинство сошлись на графе Ансельме. Он не столько влиятельный лорд, как уважаемый за турнирные подвиги. К тому же граф никогда не влезал в интриги. В то время, когда другие строили планы, он развлекался со служанками, много пил, а всем ссорам предпочитал добрую охоту.

Еще вспоминали умелых военачальников графа Глицина и Бауэра, но те пали от моих стрел при осаде моего, да, моего замка Сворве, так что только Ансельм, неустрашимый Ансельм.

Я пытался вспомнить этого графа, но так и не мог, не сталкивался. То ли он все на охоте по служанкам, то ли еще где, но среди примелькавшихся женихов не видел.

– А как же граф Странжен? – спросил я наконец. – А еще барон ля Берж и барон Энгельярд? Я слышал, все трое довольно влиятельны…

Пока собирались с мыслями, Альбрехт сказал живо:

– Я все ждал, когда вы спросите, сэр Ричард.

– Ну спросил, – сказал я угрюмо. – А где ответ?

– Ответ дальше к северо-востоку, – ответил Альбрехт любезно. – Эти лорды настолько могущественны, что сами в походы не ходят. Им достаточно послать одного из вассалов. Уверяю вас, с ним будет столько рыцарей, что даже вам не покажется мало.

– Я не драчливый, – сказал я. – Мне бы вообще их не было.

Сэр Растер вскрикнул негодующе:

– Как это? А славные рыцарские подвиги? А отличиться во имя дамы?

Я отмахнулся:

– Да какие это подвиги – бить всякую мелочь. Вот как-нибудь пойдем с вами на северных големов…

– На големов? – переспросил сэр Растер, загораясь.

– На северных, – уточнил я. – Северные – это да, всем големам големы.

– Здорово, – прошептал он в благоговейном восторге. – Когда пойдем?

– Как только, – ответил я, – так сразу. Осталось только с мелочами закончить. Вы тут думайте, я а, пожалуй, немного прогуляюсь за стенами замка.

На меня смотрели с недоумением, Будакер спросил мрачно:

– На разведку, что ли?

– Да вроде того, – ответил я туманно.

– А оно того стоит? И так все видно.

– Но плохо слышно, – сообщил я.

Он смотрел с тем же мрачным недоверием:

– Собираетесь подобраться так близко? Там три кольца часовых. Да и негоже военачальнику лазутничать, как простому… да, как простому.

– Да я не всерьез, – объяснил я. – Так, малость поразвлекаться восхотелось от рыцарской дури. Благородным людям свойственны причуды, дабы мы отличались от простых, не так ли? Вот я и подурю малость.

Он покачал головой, в глазах недоверие.

– Малость дури никто не заметит, такой дури у всех своей полные мешки. А за большую дурь… гм… да и время вроде бы не совсем то.

– То, – ответил я. – Вам, сэр Будакер, доверю очень важное дело. Видите, моего коня?

Он оглянулся:

– Вижу. И все думаю, когда вы научитесь его расседлывать. Он же спину себе сотрет!

– Седло легкое, – заверил я. – Моего коня надо будет выпустить в полночь, хорошо? В смысле, за ворота.

Он спросил недоверчиво:

– А если кто чужой сцапает?

– Не сумеет. А мне он может ой как понадобиться…