Текст книги "Ричард Длинные Руки — виконт"

Автор книги: Гай Юлий Орловский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Я вспомнил, увял.

– Кто ж знал, что понаедет хамло с Юга… Откормленные мордовороты, признаю.

Он понизил голос:

– Поговаривают, что они пообещали не выпустить вас с турнирного поля. Живым. Не знаю, как это сделают, но они все как на подбор. Так что будьте настороже. О, вон показался сэр де Жуанро. У него такой великолепный конь, что я рискну своим…

Он умчался, а ко мне подошел бочком невзрачный человечек и прошептал, глядя в сторону и всячески делая вид, что разговаривает не со мной:

– Доблестный сэр, есть копья из балийской древесины…

Я спросил так же шепотом в пространство:

– А что это?

Он прошептал еще тише:

– Ах, издалека же вас занесло… Я смотрел, как вы бьетесь. Мы, мастера оружейного цеха, желаем победы вам, чем-то вы нам пришлись по душе… Но у вас впереди поединки с Блэкгартом и Валленштейном, а это такие гиганты, что копья ваши разлетятся в щепки, а они даже не вздрогнут!.. Но если у вас будет копье из балийского ясеня…

Я взглянул на небо, потом на сапоги и прошептал сапогам:

– А что, это запрещенное дерево?

– Увы, да, – ответил он, едва шевеля губами. – И, к сожалению, очень дорогое. Можем скостить половину, раз уж желаем вам победы, но не больше…

– Беру, – прервал я. – Когда и как?

– Ждите, – ответил он и пропал, как будто сквозь землю провалился.

Глава 17

На арене разворачивалась грандиозная схватка сэра Смита с великолепным красавцем де Жуанро. Оба уже дважды переломили копья, на третий раз сэр Смит едва не вылетел из седла, потеряв стремя, но его копье зацепило острием забрало противника. Грузный де Жуанро в седле удержался, но ремни лопнули, шлем блеснул высоко в воздухе и покатился по арене.

Победа досталась сэру Смиту, после чего глашатай выкрикнул мое имя. На той стороне поля уже выстроилась целая группа жаждущих заставить меня кувыркаться по земле. Я вздохнул, взобрался в седло. Тайные доброжелатели-контрабандисты не появлялись, я принял обычное копье, створки ворот передо мной раздвинули, на том конце уже высятся в ожидании огромный темный конь и такой же чудовищно огромный всадник.

Мороз пробежал по коже, но не исчез, а остался глубоко в костях. Какой-то сдвиг в генах, это точно: противник огромный, как скала. Но, кроме того, чувствуется нелюдская плотность под этими доспехами, как будто его вырастили на кремнийорганической основе. Прежде чем он опустил забрало, я с дрожью посмотрел в это серое гранитное лицо с нависающими скальными выступами над пещерами, где должны быть глаза.

Когда я уже с самым обреченным видом готовился послать Зайчика на поле, за спиной послышалось запыхавшееся:

– Сэр Ричард!.. Сэр Ричард!

Ко мне торопились тот самый контрабандист и еще один такой же, в пошарпанной одежде простолюдина. На плечах покоится обычное рыцарское копье: покрашенное в бело-черные полосы, как шлагбаум на переезде, с легкомысленной цветной тряпочкой на остром наконечнике.

Я протянул руку, копье показалось даже легче, чем мое предыдущее, однако что-то я ощутил, вскинул острием кверху и выехал на арену. На галереях раздался вздох облегчения: как же, могли бы не увидеть, как еще одного сбивают с коня, а человек кувыркается в пыли, ломая руки и ноги, а иногда и шею…

– Держись, Зайчик, – прошептал я, похлопав по шее. – Все зависит от тебя… Если честно, то я признаю, все эти турниры – не состязания рыцарей, а состязания их коней. Это вам нужно отдавать высшие турнирные награды… Если хочешь, я дам тебе поносить Золотой Шлем.

Он тихонько ржанул и мотнул гривой. Мол, я не подведу, ты лучше подумай, хорошо ли затянул подпруги, надежные ли ремни. Я выехал на поле, остановился и вскинул копье, приветствуя противника, у меня не отвалится, а он вдруг да чуточку подобреет, потом развернулся к трибунам и поприветствовал присутствующих.

Громче всех кричали и размахивали платочками женщины. Я не бог весть какой разряженный красавец, и доспехи у меня не яркие, но уже показал себя защитником женской чести. А в этом случае даже женщины способны проявить солидарность. Леди Сесиль размахивала платочком и выронила его вроде бы случайно, но я сделал вид, что по-деревенскости не заметил или не понял знака, и повернул коня в сторону противника.

Маршал дал отмашку герольду, тот звонко протрубил в рог, мы разом пришпорили коней. Мир застыл, слышен только учащающийся стук копыт, грохот в груди, мир стремительно надвигается, прямо на меня смотрит длинное и толстое копье с острейшим наконечником. Я старательно нацеливался именно в шлем. Хоть я и не прошел выучку, но моих рефлексов вроде бы хватает, чтобы не промахнуться…

Удар, грохот, лязг, я ощутил себя так, словно налетел на скалу, хотя голиаф на голиафьем коне пронесся, как и положено, слева. Мы тоже с разгону едва не достигли противоположного края. Я не оглядывался, страшась представить, что тот сотрясший нас удар ничем не закончился, и лишь у самой ограды развернул коня.

Голиаф на середине поля пытался встать, падал, снова привставал, пока на арену не выбежали оруженосцы и не подхватили под руки. Я перевел дыхание, мой конь уже шагом вернулся на свою сторону.

Герольд спросил учтиво:

– Желает ли сэр Ричард продолжить схватки?

– А что, – спросил я, – можно взять перерыв? Тогда я малость отдохну… э-э… дам отдохнуть коню, а затем продолжим. Если благородные рыцари все еще жаждут.

– Конечно, вы можете дать отдохнуть коню. Но не проще ли заменить усталую лошадь на свежую?

– У меня это единственный конь, – объяснил я. На трибунах пронесся вздох сочувствия, я быстро набираю очки. Бедным рыцарям сочувствуют все: бедные – из солидарности, богатые – не чувствуют соперников, женщины подозревают в таких вот принцев из дальних земель, а простолюдины видят в нас почти таких же бедолаг, а то и еще беднее себя. Герольд напомнил:

– Вы в качестве приза уже захватили шесть великолепных доспехов и шесть коней. Можете пересесть на любого!

– Благодарю, – ответил я, – но своему коню доверяю, а чужак вдруг да поймет мои команды иначе…

На трибунах понимающе зашумели, когда герольд объявил, что сэр Ричард Длинные Руки даст отдохнуть коню, но обещает сегодня во второй половине дня снова выйти на поле и принять вызов всех, кто желает с ним сразиться. Последнее вызвало бурю восторга, а я поспешно покинул арену, на нее как раз выехали те самые братья Торвальсоны, приезд которых я наблюдал вчера с таким содроганием.

Быки, а не люди, настоящие минотавры, таких вышибить из седла просто даже не знаю чем, разве что рельсом, а еще лучше – двутавровой балкой. В детстве читал, как среднерослый и миниатюрный телом Айвенго вышибал из седел гигантов, душа радовалась и всячески ликовала. Однако во взрослости усомнился в возможности такого вышибания, все-таки уже понимал какие-то законы механики, слышал о гравитации. Так можно вышибить разве что деревенского увальня, однако противники Айвенго – такие же закаленные крестоносцы, вместе с ним прошедшие войны в Палестине, ветераны турниров. Так что в воинской выучке не уступали, а в массе тела и доспехов превосходили.

Однако потому, как чудовищные братья поглядывают на меня, с радостным изумлением чувствую, что тоже выгляжу чуть ли не великаном. Мои широкие плечи, длинные руки, рост – все в зачет. А то, что в моем теле ни капли жира, делает меня очень опасным. Если бы еще уметь владеть копьем на том же уровне, как и мое сложение, то в самом деле мог бы претендовать на высшие места в турнирной таблице.

После братьев, одержавших легкие победы, на поле выехал герцог Валленштейн. Я чувствовал в нем умелого бойца, но озноб прокатился по телу, когда он с величайшей легкостью вышиб одного за другим четверых бойцов, затем сменил копье и вышиб еще троих, в том числе и сэра Смита. Сэр Смит скоро присоединился ко мне, мы взяли у разносчика сыра и вина, расположились вместе с простолюдинами и наблюдали жаркие схватки.

– Сегодня я проиграл две схватки, – сообщил сэр Смит неунывающе, – но выиграл семь! Я уже получил выкуп за трех коней и три комплекта доспехов и еще получу с двоих. Если бы и завтра так… то вернусь богатым человеком.

– Ох, сэр Смит, в последний раз вы так кувыркались, – покачал головой я, – что я уж думал – не подниметесь.

– У меня крепкие кости, – ответил сэр Смит горделиво. – К тому же этот Валленштейн – лучший из бойцов Арндского королевства. Я о нем давно слышал, но не думал, что еще берет в руки копье. Кстати, он не просто знатный рыцарь, а принадлежит к ордену Марешаля.

Я кивнул, что да, это очень, но, хотя и старался сделать соответствующее лицо, Смит посмотрел на меня с сожалением, как на деревенщину, не понимающего сами основы рыцарства, покачал головой.

– Сэр Ричард, – сказал он наставительно, – в этот орден входят только рыцари самых древнейших и знатнейших родов!.. И не нашего королевства, а всего-всего обитаемого мира.

– Ну-ну, – буркнул я, – так уж и обитаемого…

Во время Столетней войны, мелькнуло в мозгу, король Англии Эдвард основал орден Гартера. Туда вошли знатнейшие и влиятельнейшие люди… и все еще входят, так как этот орден существовал и во время перехода в третье тысячелетие. В него входят всего двадцать пять нынешних рыцарей, и влияние его велико. Да что Англия, страна традиций, Филипп Бургундский основал орден Золотого Руна. Этот орден стал самым богатым и могучим во всей Европе, а Луи Одиннадцатый основал орден святого Михаила, существующий и поныне, так что эти ордена не хвост собачий, сила за ними немалая… Возможно, закулисная мощь герцога куда выше, чем вон эта, копейноконная…

На арене с грохотом сшиблась очередная пара. Один вылетел из седла, а когда его начали поднимать, один из оруженосцев крикнул горестно: «Мой господин убит!.. Что я скажу леди Одетте?»

На обеих трибунах я заметил радостное оживление. Вообще турниры, как и теракты, больше запоминаются по числу жертв. Чем больше жертв, тем круче зрелище. Во время турнира в Колоньи, он состоялся в 1240-м, погибло шестьдесят рыцарей, после чего церковь пришла в такое негодование, что добилась запрета сражаться острым оружием, мечи были затуплены, с копий сняты стальные наконечники, вообще все правила ужесточили. Правда, уже на следующем турнире король Франции Генрих II был смертельно ранен. Кстати, турнир проходил в честь свадьбы его дочери. А в 1168 году от удара турнирным копьем погиб сын короля Генриха II, был убит сэр Редигер, брат короля, смертельно ранен герцог Унберри и вскоре скончался, не приходя в сознание.

Сэр Смит ликующе вскрикнул:

– Неужели де ля Огюстен решился выйти на поле? Наверное, высмотрел, что нет сильных противников?.. Сэр Ричард, я покидаю вас, Огюстен обожает своего коня, у него попона усыпана бриллиантами, на уздечке рубины с лесной орех, а стремена, говорят, из чистого золота! Брешут, конечно, но все же…

– Ни пуха ни пера, – пожелал я вдогонку.

Я некоторое время наблюдал за действием как на поле, так и на трибунах для самых знатных. Ко мне подошел один из блистающих доспехами рыцарей-южан, рослый красавец с темным от солнца лицом, аккуратно подбритыми усами.

– Приветствую, сэр Ричард, – сказал он спокойно. – Я – фон Клаузенц, вы очень ловко сбросили меня с коня. Мне жаль, что мы противники и что вы, скорее всего, не выйдете с этого поля живым. В других обстоятельствах я бы предпочел вас иметь на своей стороне. Вы хорошо держались… Я имею в виду не саму схватку с нашим бедным Зингерлефтом, а те слова, которые сказали…

– Какие? – спросил я. Он усмехнулся.

– Сэр Зингерлефт все рассказал, после чего наши рыцари начали к вам относиться… уважительно. Я имею в виду, что вы рыцари, а дрались на потеху черни! Странно только, что вы сумели это понять и готовы были отказаться от боя, а сэр Зингерлефт, хоть и старше вас, а значит – мудрее, все же не смог… Он так и сказал нам, когда собрались у его ложа, что он хотел, но не смог… Отказаться от боя – это уронить рыцарскую честь. И хотя ронять ее было не перед кем, одни хамы и земляные черви, однако страшился, что даже хамы подумают, будто трусит…

Он умолк, я спросил неверяще:

– Он хотел отказаться от боя?

– Так сказал, – подтвердил Клаузенц. – Но не смог. Мнение толпы для всех нас очень важно, сэр Ричард! И для вас, уверен, тоже.

– Важно, – согласился я со вздохом. – Но я стараюсь, чтоб не чересчур.

– В этот раз вам удалось, – сказал он с уважением. – А вот сэру Зингерлефту – нет. Он вел себя как мальчишка, а вы – как умудренный жизнью столетний мудрец. Признаюсь, мы постарались прощупать вас и на предмет магии, вдруг да вы в самом деле древний колдун, напяливший на себя личину молодого воина…

Он снова умолк, пытливо глядя на меня быстрыми живыми глазами.

– И что увидели? – поинтересовался я. Он усмехнулся, развел руками.

– Только то, что вы нам позволили. Вы молоды и сильны, сэр Ричард. Таким выглядите. А каковы на самом деле, не нам в полевых условиях дознаваться. Жаль, что в лице герцога вы обрели смертельного врага. Сэр Зингерлефт всегда был его любимчиком. Поговаривают, что это его внебрачный сын от одной крестьянки, что отвагой и силой пробился из простолюдинов в знатные рыцари. А теперь…

– Сожалею, – ответил я с неловкостью, – я давал шанс отказаться от поединка. Но не мог ему дать права оскорблять женщину…

Он посмотрел на меня ясными, чистыми глазами.

– Почему?.. Сэр Ричард, кто она вам? Женщин много. К тому же она не из такой уж и знатной фамилии… хотя и богата, признаю. А теперь на турнире все мы будем стараться выбить вас из седла, как нашего главного… не просто противника, но врага!.. а когда дойдет до схватки на мечах, то, сэр Ричард, сэр Зингерлефт не был сильнейшим из нас! Я пробормотал:

– Калека – тоже неплохо. Это не труп. Из калек выходят Сервантесы, Лойолы и Павки Корчагины. Пусть среди сынов герцога появится хоть один умный.

Он покачал головой.

– Я сказал, что он успел рассказать о вашей схватке, но не сказал, что его удалось спасти. Он не остался калекой! Умер, ваш меч пробил печень насквозь. И то удивительно, что столько прожил! Теперь у герцога нет больше сыновей. Только две дочери. Были и сыновья, но трое померли в детстве, а двое погибли в войнах. Так что род Валленштейна прервался, чего герцог вам никогда не простит.

– Что сделано, то сделано, – пробормотал я. – Как я понял, ваши товарищи ждут меня?

Он церемонно поклонился.

– Да. И они постараются показать, как бьются рыцари Юга.

Я поднялся.

– С моей стороны будет неучтиво заставлять себя ждать. Уверен, мой конь тоже отдохнул.

Глава 18

Первым выехал рослый и статный рыцарь в блестящих, как солнце, доспехах, красивый и щеголеватый. Он так прекрасно управлял конем, заставляя подниматься на дыбы и так на задних ногах пятиться, поворачиваться, перебирать передними в воздухе, что среди зрителей вызвало бурю восторгов.

Я сказал Псу.

– Сиди и жди! Ни с места, понял?

Он вяло шевельнул хвостом, глаза не отрывались от арены. Мне показалось, что Пес в таком же азарте, как и вся эта чернь, заполнившая стадион. В смысле, холмы и террасы.

Всадник на поле наконец прекратил фанфаронить, маршал подал знак, герольды протрубили, и мы ринулись навстречу друг другу. Я не стал рисковать, направил копье в середину щита противника. Кони с грохотом копыт неслись навстречу, южанин тоже нацелил копье в мой щит, я укрепился в седле, напрягся. Страшный удар, меня приподняло в седле, грохот удалился, а Зайчик, резко сбрасывая скорость, привычно развернулся под крики зрителей.

Мой противник, трижды перекувыркнувшись на земле, легко вскочил на ноги, поймал испуганную лошадь и сам отвел ее на мою сторону.

– Сэр, – сказал он с пылким оживлением, – прекрасный удар! Меня редко заставляют покинуть седло, но никто еще не проделывал это с такой легкостью и с первой же попытки! Это ваш конь, как и доспехи, что пока что на мне. Вы вольны оставить их себе или назначить за них выкуп.

– Я принимаю ваше великодушное предложение, – ответил я. – С моей стороны будет недостаточно учтиво не ответить так же галантно, что не премину сделать со всей возможной и учтивостью. У вас прекрасный конь и прекрасные доспехи, но они вам еще понадобятся, когда грянет melee. Так что с превеликим удовольствием возвращаю их вам без всякого выкупа. Надеюсь, мы еще встретимся там и получим немалое удовольствие от рыцарской игры!

Он поклонился, глаза смеялись.

– Хотелось бы в это верить, сэр. Спасибо за щедрый дар, достойный самого герцога! Но вам придется очень постараться добраться до melee, ибо схватки с вами ждут еще четверо рыцарей из герцогства благородного Валленштейна, а я в отряде, признаюсь, самый слабый из турнирных бойцов!

– Кто слаб на турнире, – отвесил я неуклюжий комплимент, – тот обычно блистает на поле битвы! И – наоборот.

Глаза рыцаря заблестели, я сообразил, что плеснул масла на самое чувствительное место, он гордо выпрямился и сказал с чувством:

– Спасибо, сэр! Вы – наш противник, но все же не могу не пожелать вам победы!

Я отсалютовал полусерьезно-полушутливо, развернул коня и выехал на место старта. На той стороне поля появился, как будто из полосы серого тумана, рыцарь в легких доспехах, на красивом тонконогом коне, больше пригодном для скоростных скачек. Левая сторона прикрыта треугольным гербом с изображением вздыбленного льва, забрало поднято, но лицо я рассмотреть не успел: прозвучал первый сигнал. Всадник опустил забрало, а по второму пришпорил коня и ринулся мне навстречу.

В какой-то миг он даже застал меня врасплох, его тонконогий конь с галопа успел перейти в карьер, наращивая хозяину силу удара, а я чуть замешкался, однако мой Зайчик все понял и метнулся навстречу с такой скоростью, что меня едва не опрокинуло на круп. Мое копье только начало опускаться, впереди и чуть сбоку налетает грохочущий копытами кентавр с выставленным для удара жалом…

Я инстинктивно откинулся назад, по шлему звонко ударило, одновременно руку сильно тряхнуло. Я не оглядывался, пока Зайчик не достиг противоположного края. На поле уже выбежали слуги и оруженосцы. Я пустил коня обратно и с облегчением смотрел, как сбитого подняли и повели, придерживая за плечи. Он бросил на меня странный взгляд, в котором больше изумления, чем страха или боли.

Зайчик развернулся, я снова упер копье в выемку в седле. Нехорошее чувство не оставляло, что-то недоброе как в том, что рыцарь словно бы вышел из облака нечистого пара, так и в его изумлении. Он явно ожидал чего-то иного. Конечно, все надеются выйти победителями, но этот как будто был уверен с самого начала, что я либо вовсе его не увижу, либо обязательно промахнусь…

Маршал взмахнул рукой, герольд протрубил, я пустил коня навстречу третьему противнику. Запоздало ощутил, что надо бы чуть отдохнуть. Это Зайчик у меня железный, а я после этих схваток почти толстовец, но поздно: навстречу несется опытный боец, чувствую седалищным нервом, напрягся, задержал дыхание… Грохот, лязг, меня тряхнуло, но в седле удержался, пронесся мимо орущих трибун к дальнему краю, повернулся и выдохнул с разочарованием: мой противник разворачивается точно так же и уже опускает копье!

На обоих холмах рукоплещут, орут, подбрасывают в воздух головные уборы. Мы сшиблись еще раз, я едва удержался в седле, однако у южанина лопнула подпруга. Он отчаянно хватался за конскую гриву, но седло съехало под брюхо, и он вынужденно покинул поле под сочувствующие крики.

Когда я вернулся на свой край, там уже ждал сэр Смит: на скуле ссадина, бровь разбита, под глазом громадный кровоподтек, но заговорил ликующе:

– Сэр Ричард, вы деретесь просто великолепно!.. Таких противников!.. А какие кони, какие доспехи! Я просто не представляю, что у них за оружейники, что делают такие доспехи…

Я простонал замученно:

– И что в этих турнирах хорошего?.. Я ни за что человека вдарил, и они на меня кидаются, как будто корову украл…

– Укрепитесь духом, сэр Ричард! – воскликнул он патетически. – У вас осталось всего два противника!

– Еще два?

– Только два, – заверил он. – Правда, это сэр Блэкгарт и сам герцог Валленштейн. Вот уж не думал, что старый лев выедет на арену. Видно, здорово вы его разозлили, даже разъярили гибелью его воспитанника, маркграфа Зингерлефта фон Браун де Хельге…

– Хреновый из него воспитатель, – буркнул я. – Избаловал любимца.

– Вы знаете?

– Вижу, – огрызнулся я. – Потакал во всем, вот и вырастил свинтуса.

Он оглянулся на арену, охнул, глаза его округлились, а челюсть отвисла. Спросил торопливо:

– Может быть, откажетесь от поединка?

На мир опустилась странная тишина, я оглянулся на арену, сердце заныло в недобром предчувствии. На той стороне поля высится на громадном коне, больше похожем на носорога, настоящая башня из сверкающей стали. Зрители затихли в страхе и благоговении. Я ощутил, как затряслись не только колени, но и голосовые связки. Сглотнул, но не промолвил ни слова, чтобы не заблеять, как испуганный ягненок.

– Правильно, – сказал сэр Смит с облегчением, – я знал, что вы не откажетесь. Лучше пасть в бою или на турнире, чем жить долго и вроде бы счастливо, но так и не испытать яростных схваток не на жизнь, а на смерть…

Я хотел сказать, что это же турнир, а не кровавая бойня, затеянная миротворцами во имя демократии. На турнирах нельзя биться насмерть, запрещено, но посмотрел на ликующего рыцаря, вздохнул и сказал только:

– Сперва проверю подпругу. За время схваток могла ослабнуть…

– У вас же двойные ремни, – сказал сэр Смит с почтением, – вы хорошо подготовились, сэр!

– Как смог, – буркнул я.

Не стал говорить, что, не очень-то доверяя ремням, между ними проложил еще и стальную проволоку, а затягивал под животом Зайчика чуть ли не домкратом. Моему безрогому единорогу, а если по-ученому, арбогасту, нипочем, а мне добавочная страховка.

Увы, ремни даже не ослабели, я вздохнул и взобрался в седло, сэр Смит схватил Зайчика под уздцы и повел к выходу, демонстрируя мой высокий статус, которому служат такие доблестные рыцари, как благородный и уже снискавший славу отважного бойца сэр Смит.

Всадник и конь ждали молча, пугающие в жуткой неподвижности, словно неживые. Даже копье, выставленное в мою сторону, не покачивается, будто вся скульптура отлита из одного металлического слитка. Я лихорадочно соображал, что же делать, это чудовище выбьет меня из седла, как теннисный мячик, а мое копье наверняка разлетится вдрызг, даром что из балийского ясеня. Надо все-таки отказаться, но здесь этот дурацкий принцип, что победителю достаются как доспехи проигравшего, так и конь…

Маршал взмахнул, герольд протрубил, массивная гора двинулась мне навстречу. Чудовищный конь с каждым скоком набирает скорость. Весь покрыт стальной броней, такой махине для разбега понадобится полоса не меньше, чем для авиалайнера…

Зайчик всхрапнул, глаза загорелись красным огнем, нагнул голову и пошел вперед все ускоряющимися прыжками. Я с усилием держал копье, нацелился в огромный щит, он же размером и толщиной с дверь банковского хранилища, не промахнусь, да и в голову не промахнулся бы, там такой пивной котел – смотреть страшно…

Копье черного всадника ударило в мой щит. Я держал его нарочито чуть наискось, а за секунду до удара резко сдвинулся в сторону. Меня развернуло, едва не перекрутив в поясе. Железная гора прогрохотала мимо, а мы пронеслись на чужую половину поля. Я жадно переводил дыхание и уверял трясущееся сердце, что жив, что уцелел.

Далеко за спиной был треск, шум, испуганные крики. Черный всадник не сумел быстро погасить скорость, конь уже замедлил бег, но все же врезался в бревенчатую ограду, разнес ее в щепы, там развернулся и шагом пошел к отмеченному месту для старта. Замершие было зрители ликующе заорали, всем нравится, когда кто-то что-то ломает. И чем больше разбитых вещей, тем интереснее.

Всадник чуть наклонил голову и рассматривал меня изучающе. Я с лихорадочно бьющимся сердцем пытался сообразить, какой же трюк выкинуть на этот раз, вряд ли он попадется дважды на один и тот же прием. Пропела труба, металлическая гора двинулась в мою сторону, загрохотали копыта чудовищного коня.

– Зайчик, – шепнул я, – все зависит от тебя…

Мы с такой скоростью неслись один другому навстречу, что зрители затихли и перестали двигаться. Мне показалось, что будет лобовой удар, наши копья в последние секунды корректировали движение. Я все-таки успел перенацелиться, затем – сотрясающий удар, пронзила острая боль. Перед глазами синее небо, я в страхе подумал, что уже на земле, однако шум и крики быстро сдвигаются, значит, всего лишь отшвырнуло на конский круп, не сломан ли позвоночник… С огромным трудом выровнялся, ощутил, что копье все еще в моей руке, а Зайчик переходит на шаг перед замершими оруженосцами и слугами.

Мы развернулись, сердце екнуло, рыцарь как раз достиг края поля, повернул коня. В его руке обломок копья, он отшвырнул небрежно, ему тут же подали другое, он ловко ухватил и приготовился к новой схватке. Маршал взмахнул рукой, к нему подбежал герольд, маршал что-то объяснил, и герольд прокричал:

– Ввиду потери копья сэром Блэкгартом победа присуждена сэру Ричарду Длинные Руки!

По обе стороны поля поднялся шум. Многие орали и протестовали, плебсу жаждется крови, победы по очкам не так интересны, черный рыцарь вскинул кулак и что-то проревел таким гулким страшным голосом, что из туч ответило глухим рычанием. К нему подбежали герольды, даже один из маршалов вышел на поле, долго объяснял, разговаривал, наконец разъяренный рыцарь медленно поехал через всю арену навстречу мне.

Мы встретились взглядами, он прорычал:

– Берегитесь, сэр! Впереди melee.

– Спасибо, – ответил я любезно. – В свою очередь советую запастись хорошим копьем.

Он сказал угрожающе:

– Там потеря копья ничего не значит. А так ли вы хороши в схватке на мечах? Топорах?

Я сказал уже бодрее, воевать языком – не мечом, здесь я всегда круче:

– Перед melee загляните к священнику, пусть отпустит вам грехи. И советую хорошо позавтракать.

Он озадаченно нахмурился.

– А завтрак при чем?

– В аду не кормят, – объяснил я.

Пока он угрожающе двигал нижней челюстью, похожей на бульдозерный ковш, я красиво выпрямился, не показывая, что спина вот-вот переломится. Зайчик так же элегантно понес меня по кругу, грациозно выбрасывая ноги и кокетливо потряхивая гривой. Зрители подбадривающее орали, свистели и жестами показывали, что все круто, клево и что я надрал всем задницу. Сэр Смит буквально подпрыгивал в ожидании.

– Сэр Ричард, – воскликнул он. – Сэр Ричард!.. Это же сам непобедимый Блэкгарт, вы хоть знаете?

– Теперь уже победимый, – сообщил я новость. – Ну что, на сегодня все?

Он покачал головой.

– Остался герцог.

По мне прошел нехороший холодок. Герцог, как бы молодые рыцари ни считали его стариком, на самом деле еще крепок, как старый дуб крепче молодых. Он как кованое железо среди сырых слитков, а если учесть, что на его счету турнирных схваток не счесть, а меня считает не просто противником, а убийцей его сына… то из кожи вон вылезет, постарается, чтобы меня вынесли ногами вперед.

– Хорошо, – ответил я. – Постараюсь не разочаровать.

Глава 19

На трибунах затихли, когда мы выехали и остановились друг напротив друга на противоположных концах поля. Если барон Блэкгарт просто какое-то чудовище, могучее и неповоротливое, то герцог даже с виду смотрится могучим и умелым бойцом: моего роста, что очень немало, такой же длиннорукий, широкий в плечах. Доспехи на нем хоть и турнирные, но не слишком затрудняющие движения, так что помимо точного удара копьем может моментально схватиться за меч.

Маршал выждал театральную паузу, взмахнул рукой. Трубачи исторгли пронзительную ноту, я пустил коня в умеренный галоп, копье смотрит вперед, с того конца поля набирает скорость конь герцога. Сам всадник держит копье ровно, намереваясь ударить в щит, но это может быть обманный маневр, я следил за движениями герцога, стараясь уловить загодя, куда нанесет удар, как именно ударит, грохот копыт громче, я напрягся и стиснул копье в мгновенном усилии удержать после сотрясающего удара…

Грохот, лязг, нас обоих тряхнуло, словно ударились о стены, но, проломив, понеслись дальше, ошеломленные, уцелевшие. Я оглянулся, герцог красиво развернул коня, не доезжая до края поля. Копье в его руке отточенным движением поднялось острием к небу. Он выглядит человеком, который только выезжает на арену для схваток.

– Зайчик, – сказал я вполголоса, – не подведи!..

Зайчик понесся вдвое быстрее, наращивая скорость для удара. К моему изумлению, конь герцога тоже ринулся так же резво, что мы встретились снова на середине поля. Я изо всех сил сжимал копье, упертое тупым концом в углубление в седле, только бы выдержали ремни, только бы не разлетелось копье…

Удар, меня тряхнуло так, словно пропустили через тело заряд в тысячу вольт. Древко выскользнуло из онемевших пальцев. Каким-то чудом я ухитрился его то ли поймать, то ли удержать. Меня несло в лязге железа и грохоте копыт, лица на трибунах слились в серые полосы.

Когда мы наконец повернулись, герцог тоже разворачивал коня на своей половине. С минуту мы стояли на противоположных концах поля, пожирая друг друга яростными взглядами. На трибунах неистовствуют, впервые встретились настолько искусные бойцы, что при таких мощных сотрясающих ударах держатся в седлах, даже копья не переломили.

– Зайчик, – сказал я просительно, – еще одного боя я не выдержу!

Пропела труба, мы ринулись навстречу. Зайчик несся, как бронированный носорог, брошенный катапультой, однако конь герцога опять развил почти такую же скорость. Мы сшиблись на середине, сшиблись в лоб. Удар был такой силы, что зрители ухватились за уши, а с неба, думаю, попадали оглушенные птицы.

Мое копье из балийского ясеня разлетелось вдрызг. Зайчика тряхнуло, будто налетел на скалу. Я чувствовал себя на грани обморока. Зайчик встал на дыбы, как и конь герцога, некоторое время дрались копытами, затем я заставил Зайчика опуститься на все четыре и попятиться. На трибунах вскакивали, орали, подпрыгивали.

Герцог, выронив обломок копья, хватался за конскую гриву, я увидел перекошенное гневом лицо. Не сразу понял, что от чудовищного удара подпруга его седла лопнула и, хотя герцог горит жаждой драться дальше, ему придется менять ремни седла.

Он поспешно спрыгнул, седло тут же сползло под брюхо коня, что стоял, весь дрожа, вздрагивал и фыркал, глядя безумными глазами. Герцог обнажил меч и бросился ко мне.

– Я все равно убью тебя, мерзавец!

Конному с пешим сражаться запрещено, я спрыгнул на землю и поспешно обнажил меч.

– Не хвались, на рать идучи…

Он со злобным вскриком занес меч, но прогрохотали копыта, и между нами оказались сразу два конных помощника маршала. Скрестив жезлы, они прокричали, что это против правил и, кто осмелится воспротивиться, будет изгнан с позором.