Текст книги "Дорога во тьму. Часть 10. Перемены(СИ)"

Автор книги: Гай Северин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Глава 10.

На следующее утро, едва только рассвело, я двинулась в мамин дом, как я мысленно его теперь называла. Кое-как пробралась к крыльцу и с трудом отворила дверь.

В доме оказалось две комнаты: маленькая спальня с деревянной массивной кроватью, и вторая – с небольшим продавленным диваном, которая, судя по всему, служила и кухней, и столовой, и гостиной. Рядом со спальней еще два узких тесных помещения. Одно – что-то вроде санузла с ночной вазой, подвесным умывальником и медным тазом, и второе – кладовая, где хранилось оружие, запасной арсенал Тирона.

Первым делом, убедившись, что дымоход не забит, воспользовавшись запасом березовых дров, затопила печку-голландку, чтобы согреть промороженные помещения. Потом, отыскав лопату, расчистила дорожку к дому и принялась за уборку. Похоже, Тирон здесь не был целый год, а то и больше. Повсюду толстый слой пыли и паутина, так что работы мне на целый день хватило.

Разумеется, ни водопровода, ни канализации в доме не было и в помине. Отправившись на поиски колодца, я при дневном свете внимательно огляделась вокруг и с удивлением поняла, что мне здесь очень хорошо, как нигде прежде. Все казалось правильным, знакомым и родным, словно я тоже вернулась домой. В свете низкого морозного солнца снег ослепительно сверкал миллионами снежинок, поражая своей яркой белизной. На березе звонко тенькала синичка, где-то раздавалась дробь дятла. Чуть поодаль на рябине негромко переговаривалась стайка снегирей, их ярко-алые грудки выделялись словно спелые наливные яблоки. Дышалось мне удивительно легко, уходить совсем не хотелось, я засмотрелась по сторонам, и только почувствовав, как руки и ноги вновь застыли, вспомнив о времени, поспешила в тепло.

В шкафу в родительской спальне, помимо старой мужской одежды, я обнаружила пару платьев, которые, очевидно, носила моя мама. Осторожно дотронувшись до мягкой замши, я словно уловила ее еле слышный запах, будто оказалась на цветущем лугу, и попыталась представить красивую стройную женщину, которой мне так не хватало все эти годы. Не совладав с искушением примерить мамино платье, я обнаружила, что она была несколько выше меня, но в остальном хрупкостью фигуры я явно пошла в нее. Подозревая, что Тирону придется не по душе мое облачение, я с сожалением вернула вещи на место, однако, с приподнятым настроением не рассталась до самого вечера.

С наведением порядка я справилась, вдохнув в дом жилой дух, и долго еще бродила по комнатам, мечтая, представляя, как мама заботливо благоустраивала свое семейное гнездышко. Наверное, тогда она была здесь счастлива с любимым мужчиной и в ожидании первенца. К сожалению, я поняла, что кроме той пары платьев, от мамы практически ничего не осталось, за эти годы Тирон наверняка устроил все по своему усмотрению и удобству.

Поужинала я в гостевом доме, где изрядно прибавилось народа, съезжающегося на собрание. Так и не дождавшись брата, основательно застрявшего у сильно соскучившейся Пиннет, я вернулась домой, подозревая что не увижу его и этой ночью. Я никого не знала, да и на меня не обращали внимания, а хозяйка была слишком занята, обслуживая гостей, ей сегодня не до разговоров.

Тирон устроил мне настоящую сиесту своим отсутствием, не появившись и на следующий день, чем я не преминула воспользоваться в свое удовольствие. Разве что, закупила продуктов и приготовила ужин, в оставшееся время позволив себе благоденствующий отдых с книгой и прогулку по зимнему лесу.

Не успела я размечтаться у потрескивающей поленьями печки, как было бы здорово остаться в этой деревне навсегда, когда в вечерней тишине услышала хруст снега под ногами возвращающегося Тирона. Он никак не отметил изменения, произошедшие в доме, разумеется, принимая все как должное, да я, в общем-то, и не ждала. Как и того, что он приведет гостя. Хорошо хоть ужин готов.

Человек, который пришел вместе с братом не понравился мне с первого взгляда. Лицо у незнакомца было какое-то асимметричное, скособоченное, бугристое, рыжеватая щетина и бакенбарды торчали неопрятными пучками. Но дело не во внешности. Самое неприятное – это маленькие, близко посаженные цепкие водянистые глаза под сросшимися бровями, которыми он словно ощупал меня всю, с ног до головы, при этом, даже не удосужившись поздороваться.

Примечательным в нем было только то, что он, похоже, сочетал сразу несколько сущностей, я и не знала, что такое бывает. Однозначно ведьмак, посильнее Моник, к тому же. Но при этом казалось, присутствует что-то знакомое, как в Тироне, только очень слабое, размытое. Разве такое возможно?

Исполняя, как обычно, роль обслуги, пока Тирон ужинал вместе с этим "красавцем", которого он называл Лестером, я внимательно прислушивалась к их разговору, ведь они вспоминали прошедшее сегодня собрание, на которое меня, конечно, не пригласили, а мне было очень интересно. Потягивая самогон, мужчины обсуждали услышанные новости, тех погибших, кого знали лично, сведения о наибольшей плотности кровопийц в тех или иных районах страны, а также вели речь о каком-то особенном вампире, слухи о котором недавно широко распространились среди охотников.

Как я поняла, едва ли не каждый из них считал делом всей своей жизни направить особые усилия на уничтожение этого "древнего кровопийцы". Также я узнала, что эпидемия "испанки", страшной беспощадной силой прошедшая по миру, послужила на благо вампирам: во-первых, унеся жизни и многих охотников-людей, во-вторых, создав благодатную почву для появления новых кровопийц.

Похоже в ближайшее время работы у нас будет невпроворот, и брату снова может вернуться в голову мысль, что я должна выполнить охотничью роль полностью. Тоскливые мысли усугублялись еще и тем, что наш гость все чаще поглядывал в мою сторону и мерзко улыбался, отчего лицо у него становилось еще кривее. От его маслянистых взглядов у меня по коже бегали противные мурашки, и я с нетерпением ждала возможности уйти к себе.

– А ты не говорил, что у тебя сестра есть, – неожиданно сменил тему Лестер, все так же, не сводя с меня глаз.

– Старался не вспоминать лишний раз, – как всегда "ласково" высказался обо мне Тирон. – Никчемная, совершенно. Было бы, о чем говорить.

– Ну, это ты зря, – усмехнулся "красавец", ковыряя в зубе спичкой и омерзительно причмокивая при этом. – Девка – в хозяйстве вещь полезная, это сразу видно. Вот и ужин тебя ждал горячий, и чистота, тепло. Мне вот дом никто не протопит, возвращаюсь с охоты, бывает, месяц дома не был, так все самому приходится. Как думаешь, не жениться ли? Вернусь, а в избе уют, еда и баба, все готовое, пожру, да отымею сразу, красота-а-а! – мечтательно закатил он глаза.

Меня в очередной раз передернуло. Никогда еще у Тирона не было настолько отвратительных знакомых. А потом пришла запоздалая ужасающая мысль, отчего буквально руки затряслись, и ноги едва не подкосились. А не привел ли Тирон его для очередного испытания, вернее истязания для меня, как покойного Бенедикта? Что же может ждать меня с этим монстром, развалившимся в кресле? В полуобморочном состоянии я не удержала кофейник, из которого разливала кофе и случайно плеснула горячий напиток на джинсы Тирона.

– Вот криворукая дрянь! – рявкнул Тирон, отталкивая меня. Злополучный кофейник полетел на пол, разбрызгивая по комнате темную ароматную жидкость. – А ты говоришь – польза!

– Да, похоже, не все так радужно, – согласился Лестер, – Я бы на твоем месте прибил ее сразу за такое. Она же тебе едва причиндалы не ошпарила. А я-то чуть было не предложил забрать ее в жены, раз тебе не нужна. Кажется, поторопился, – и мерзавцы оглушительно расхохотались.

Наведя порядок в комнате, сварив новый кофе и получив возможность, наконец, улизнуть к себе, я испытывала дикую смесь из ненависти, обиды, злости и невероятного облегчения. Пусть Тирон, наверняка, накажет меня после ухода приятеля, но, похоже, моя неловкость спасла меня от самой ужасающей из возможных участей. Никогда бы не подумала, что почувствую такое, но сейчас я готова была добровольно убивать вампиров, лишь бы никогда больше не видеть рябую физиономию этого мерзкого охотника.

А из соседней комнаты продолжали раздаваться голоса, и я на всякий случай прислушалась, от брата можно ожидать любой пакости.

– Ты прав, дружище, все совсем не радужно, и я бы избавился от мороки, не теплись во мне еще крошечная надежда слепить из нее что-то стоящее. Зря, что ли, я на ее обучение столько сил и времени потратил? Если слухи верны, помощник мне в ближайшее время пригодится. Ты же отказываешься выползать из своего сугроба. – и мужчины вновь расхохотались.

– Кто такой этот Лестер? – не могла я не поинтересоваться, когда гость наконец ушел, хотя Тирон терпеть не мог вопросов, не касающихся охоты.

– Надо же, какой интерес. Или тебе красавец-жених приглянулся? – поинтересовался брат с издевкой, но все же ответил. – Он мой старый приятель, и, один из лучших охотников.

– Я пыталась понять его сущность, но в нем что-то напутано, – волнуясь, попыталась сформулировать я свои ощущения от того, каким чувствовала Лестера.

– До сих пор так толком и не научилась чувствовать, вот бестолочь! – исподволь раздражаясь, рявкнул Тирон. – Ведьмак он, причем сильный, не то, что твоя чернокожая подружка, а еще эльф-полукровка, сильно разбавленных кровей, разумеется. Сам он, скорее всего, и не догадывается, а малую толику наших способностей, что ему перепала, списывает на ведьмовскую силу свою, – ухмыльнулся брат. – Оттого, как видно, и охотник такой удачливый.

Завтра тридцать первое декабря, и мне очень хотелось встретить Новый год в общине среди людей, раз уж Рождество не удалось. На Тирона я не рассчитывала, полагая, что он или ляжет спать, или отправится к своей Пиннет, или уйдет к приятелям, но знала, что для всех желающих в кабаке будут накрыты столы, ведь хозяйка приглашала нас на праздничный ужин. Может, он не станет возражать, чтобы я пошла? Это был бы лучший подарок, тем более, что никаких других я ни разу от него не получала вовсе.

Но, как видно, и надеяться не стоило. Создавалось впечатление, что он нутром чувствовал то, что в той или иной степени может доставить мне удовольствие, и на корню пресекал мои чаяния.

– Собери вещи, завтра утром мы уезжаем, – бросил Тирон прежде, чем вновь куда-то уйти.

"Опять моим планам не суждено сбыться, – мысленно вздохнула я. – Неужели нельзя было подождать хотя бы один день?" Мне очень не хотелось уезжать из этого места. Здесь так свободно дышалось. Не зря, наверное, мама произвела на свет своего первенца в этом доме. Вот только непонятно, если за ними с Тироном по пятам шли враги, почему же она меня родила в таком неподходящем месте, как Титусвилль, а не укрылась от них в этой или ей подобной общине, если ни один вампир не смог бы сюда войти, и здесь ни ей, ни ее детям ничего не угрожало? Едва ли я когда-нибудь узнаю ответ на этот вопрос. Ясно одно, как и Рождество, 1921 год мы встретим в поезде".

Глава 11.

И вновь, словно картинки в калейдоскопе, замелькали перед глазами города и железнодорожные станции. За последующие два года мы исколесили почти весь центр, север и восток страны, нигде не задерживаясь надолго. Тирон не делился со мной своими стратегическими планами, а я по-прежнему старалась не задавать вопросов, но даже мне становилось понятно, что круг поиска постепенно сжимается.

В моей жизни по-прежнему почти ничего не менялось. Бесконечные тренировки, домашние дела, и конечно же, участвовать в охоте приходилось постоянно, а также периодически залечивать брату раны и помогать восстанавливаться, отдавая собственные силы. Если вампир был один, обычно Тирон управлялся сам, оставляя мне роль подстраховки, и, по-прежнему, заставляя уничтожать трупы. Если же вампиров оказывалось двое, что случалось не так редко, мне тоже приходилось брать кол в руки.

Я старалась не раздражать брата, в точности выполняя всю порученную работу, к которой стала относиться гораздо спокойнее и даже равнодушнее. Правду говорят, человек привыкает ко всему. Пока он не заставлял меня убивать лично, я сохраняла выдержку и не впадала ни в хандру, ни в уныние. В те же дни, когда это все-таки происходило, я пыталась максимально отключать чувства и как можно быстрее забывать искаженные болью или вампирскими инстинктами черты кровопийц, а по возможности и вовсе не смотреть, не запоминать их лиц, не воспринимать как живых существ. Я до сих пор не понимала сама, откуда во мне так прочно живет это чувство резкого отрицания необходимости происходящего.

Приехав в самом начале 1923 года в Чикаго, мы не купили новые билеты и не перешли, как обычно, на другую железнодорожную ветку, а, выйдя на привокзальную площадь, взяли такси. Я не первый раз попала в большой город, но Чикаго производил особенное, ошеломляющее впечатление своими контрастами. На улицах оказалось непривычно много автомобилей, как мне показалось, почти вытеснивших извозчиков. Даже прохожие здесь отличались от того, что я видела в других местах: экстравагантно и ярко одетые девушки, лихие парни в енотовых куртках на подержанных автомобилях, серьезные мужчины в блестящих лимузинах. Появление дешевых синтетических тканей и массовое производство относительно недорогой одежды позволило широкому кругу женщин одеваться в соответствии с последними веяниями в особом "гангстерским" стиле. Девушки носили "мальчишеские" короткие прически, шокирующе облегающие платья, наносили яркий "чикагский" макияж. Неприступность и пуританство здесь перестали были в моде.

Высунувшись в приоткрытое окошко на дверце машины, я задирала голову, чтобы разглядеть огромные, подавляющие все вокруг серые башни-небоскребы, возвышающиеся каменными джунглями на фоне сумрачного неба. Совсем иначе выглядел фешенебельный Золотой берег – район между парком Линкольна и водонапорной башней, где сохранилось много красивых старинных особняков, в которых проживала местная элита. Проносились мимо пестрые и довольно безвкусные современные жилые кварталы с огромным количество магазинов, сверкающие яркими неоновыми вывесками рекламы так, что даже рябило в глазах. И, конечно же, неизменные трущобы на окраинах, где в первую очередь оседали мигранты.

Послевоенный экономический подъем привел к стремительному росту промышленности, а вместе с ним в город хлынул поток иммигрантов, преимущественно чернокожих. Штат Иллинойс поначалу отказался вводить "сухой закон", что придало ему особую привлекательность и завлекало на его территорию огромное количество несогласных с подобной политикой правительства. Но спустя год, в 1921 году, по решению суда, штат все же вынужден был признать закон, что буквально погрузило Чикаго в хаос насилия.

Спрос на горячительные напитки стал еще выше, чем прежде. На нелегальной торговле алкоголем можно было заработать фантастические прибыли. Это повлекло за собой массовый рост самогоноварения и появление подпольных пивоварен, а также всплеск контрабанды алкоголя из Канады и Европы, приносящей бутлегерам баснословные прибыли. Именно в то время "город ветров" получил славу главного криминального центра страны, насчитывая больше тысячи различных бандитских групп.

Чикаго, как пункт назначения и нашей продолжительной остановки в нем, брат выбрал не случайно. Это было безумное время: гангстерские разборки, небывалый технический прогресс, новые нравы. По словам Тирона, все это спровоцировало рост организованной преступности и резко возросшую численность вампиров, как следствие безнаказанности и вседозволенности. Многочисленные слухи, а также газетные новости, рассказывали об этом городе просто невероятные вещи.

Никакие полицейские рейды и облавы на тайные питейные заведения и подпольные бордели к победе не вели. Появилось даже специальное название – спики́зи – питейные заведения или клубы, где под видом чая или кофе подавались крепкие алкогольные напитки. Одних торговцев спиртным отлавливали и отправляли в тюрьму, а на их место сразу становились другие. Сама же мафия только разрасталась и крепла, вовлекая в свои ряды и самих стражей порядка.

Некоторые государственные заводы ещё продолжали выпускать алкоголь – вино для церковных нужд, а также виски для "врачебных целей", который отпускался в аптеках строго по рецептам. Склады с легальным спиртным охранялись вооружёнными солдатами, однако, это не спасало их от постоянных нападений и грабежей. Фуры перевозчиков алкоголя обчищали чаще, чем поезда в период золотой лихорадки Дикого Запада.

Влияние гангстерских кланов стало настолько мощным, что Чикаго превратился чуть ли не в столицу североамериканской мафии, где вся полиция была куплена – что и сделало город одним из самых коррумпированных и развращённых в США. Это был мегаполис, живущий своим ритмом, невзирающий на законы и не знающий ни в чем ограничений, а кровопийцы в нем, на таких благодатных условиях, похоже, совсем потеряли страх.

Однако было понятно, что вся эта веселая, шумная, хотя порой и довольно разнузданная жизнь, не слишком затронет нас. Мы прочно обосновались в одном из многочисленных злачных районов таинственного города. Наша квартира ничем, кроме вида из окна, не отличалась от всех предыдущих. А вид был просто "сказочный". Грязный, темный и почему-то постоянно мокрый проулок с переполненными мусорными баками, облезлыми кошками и смотрящими в наши окна окнами дома напротив. Прямо с порога Тирон указал мне на обшарпанный стул, а сам встал посередине гостиной. Я посмотрела на него.

– Как ты знаешь, мы шли сюда больше двух лет. Я давно подбирался к Чикаго, еще пока ты развлекалась у этой старой дуры Моник, изучал обстановку, собирал информацию, проводил пробные вылазки. На сегодняшний день у меня достаточно веских причин задержаться здесь. На этот раз все гораздо сложнее, нежели в других городах. Вампиров – как собак нерезаных. Они живут практически в открытую, не таятся, собираются большими группами, есть много мест в городе, где кровопийцы весело проводят время по ночам, сея хаос вокруг себя, но никому нет до этого дела.

И наш враг здесь намного серьезнее, чем те, что мы встречали раньше. Много старых, матерых и очень опытных, не чета той мелочи, которая водится по окраинам и трущобам, – он замолчал, как будто обдумывая свои дальнейшие слова, а я в недоумении смотрела на него. Неужели мой уверенный в себе брат столкнулся с чем-то, что ему не по зубам? Это было еще одно неожиданное открытие, мне всегда казалось, что перед ним никаких преград нет, и единственное существо, которое стоит бояться, – это он сам. Ни один вампир никогда не наводил на меня такого ужаса, как этот человек задумчиво расхаживающий передо мной.

– Да, я столкнулся с некоторыми проблемами, и мне нужна твоя помощь. Настоящая помощь, а не просто постоять в сторонке и посторожить, как раньше, – из задумчивого его голос опять стал резким и злым. – Я имел достаточно времени, чтобы оценить твои способности и умения, и думаю, что могу теперь использовать тебя с максимальной отдачей и пользой для дела. Настает решающий момент, и я готов поставить на карту все. Советую и тебе очень сильно постараться и не разочаровать меня, не играй с судьбой девчонка! Побереги силы для реального врага.

Я молча сидела, глядя перед собой, и размышляла о том, смогу ли когда-нибудь решиться и сообщить моему брату, что мой единственный реальный враг, это он сам. Тяжело вздохнув, я призналась себе, что нет, конечно, не смогу. Мой вздох он понял по-своему.

– Хорошо, что ты согласна. Готовься, вечером идешь со мной.

Опять круговоротом понеслась для меня ночная жизнь. Развлечений на этот раз не было вовсе, зато отвращения и ужаса сколько угодно. Город и впрямь кишел вампирами. Это были дерзкие, шумные существа, не ограниченные в свободе выбора жертв и не боящиеся разоблачения, и наказания. Ходили слухи даже о настоящем серийном маньяке, который не утруждался сокрытием своих жертв, убитых, опустошенных и изуродованных с особой жестокостью.

Мне очень быстро пришлось признать, что все, что я видела до этого оказалось, сущей мелочью, по сравнению с тем, с чем нам приходилось сталкиваться теперь. Наши новые враги были сильнее, опытнее, быстрее. Чаще всего Тирону приходилось очень туго, сложно было справиться даже с единичным вампиром, не говоря уже о группах. Поэтому он работал быстро, методично, по необходимости привлекая меня непосредственно к убийствам, не тратя времени на демонстрации и показуху. Я уже была рада даже тем ночам, когда на мою долю приходилась лишь роль помощника и подстраховки.

Слежка и выбор подходящего места убийства и так отнимали много времени и сил, а также более тщательно приходилось заметать следы. Нельзя было допустить, чтобы охота началась уже на самих охотников. И так каждую ночь. У нас больше не было времени на споры и ссоры, вымотанные, мы возвращались домой, расходились по комнатам и практически не общались. А ведь вся работа по дому по-прежнему оставалась на мне.

Короче, в Чикаго нам приходилось несладко. Несколько раз я вынуждена была вытаскивать брата практически с того света. Он очень сильно пострадал в схватке, и мне нужно было приложить все силы, после чего сама чуть не попрощалась с жизнью, приходилось использовать свои собственные резервы организма. Благодарности я, конечно, не ждала, но меня хотя бы не трогали, и на том спасибо.

Мне в то время казалось, что этот бесконечный кошмар никогда не закончится. "Даже если Тирону и удастся осуществить свою мечту – убить древнего вампира, – так ведь он не единственный в своем роде, как известно, а значит, впереди ждут новые поиски. К тому же, и обычных кровопийц самых разных возрастов и обличий на наш охотничий век хватит. И если этому и придет когда-нибудь конец, то, скорее всего, он будет означать для нас то же, что и для остальных ушедших в небытие эльфов. Однажды вампиров окажется слишком много или брат совершит ошибку, ведь когда-нибудь ошибаются все", – думала я тогда, а судьба уже приготовила для меня новый крутой поворот, да еще такой, который мне и во сне не мог привидеться.