Текст книги "Солнце ночи. Часть 1. Вопреки судьбе (СИ)"

Автор книги: Гай Северин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Время шло, но судя по учащенному стуку сердца и взволнованному дыханию, сон не торопился одолевать подругу. Что же ее все-таки тревожит? Неужели настолько боится навлечь на меня беду в лице Дамианоса? Или о себе волнуется, раз торопится поскорее исчезнуть? Ее можно понять, и помочь хотелось бы, но я действительно считала, что лучше переждать. Вот Эль снова встала, прошла на цыпочках в ванную, но воду не открыла. "Вдруг она заболела после той ночи, когда вымокла и промерзла, а я даже не удосужилась справиться о ее самочувствии!", – забеспокоилась я, тоже вставая с кровати.

Я слышала, как гостья медленно двигается в темноте, и тут раздался грохот. Вихрем я ворвалась в комнату, на бегу ударив ладонью по выключателю. Девушка в ужасе замерла у стены. Оказалось, она всего лишь споткнулась и опрокинула маленькую скамейку для ног. Ничего серьезного, нужно успокоить ее.

– Эль, дорогая... – и слова застряли у меня в горле, словно я получила внезапную пощечину.

Стало невыносимо больно, будто по сердцу хлестали плетью. Нечто похожее я испытала, увидев истинное лицо Марко. Острая обида и немыслимое открытие, осознание чудовищной ошибки словно ножом полосовали едва затянувшиеся душевные раны.

Гостья, которой я всецело доверилась, уверенно сжимала в руке остро заточенный кол! Какая я все-таки дура! Второй раз на те же грабли! Повелась на красоту, не заметив гнилой изнанки. Но кому же тогда можно верить? Не зря я стремлюсь покинуть этот мерзкий мир! После всего этого никакой ад не страшен... Замерев напротив, мы пристально вглядывались друг в друга. Секунды тянулись неимоверно долго. Словно что-то безумно тяжелое навалилось на плечи и давило к земле. На лице девушки застыло выражение отчаяния и ужаса. "Получается, хотела убить во сне, когда я не смогла бы оказать сопротивление. А теперь боится, что пришел ее смертный час. Разве устоять этому хрупкому созданию против вампира? Или это Тамарис выполнила обещанное? Отправила девчонку и выслушать меня и убить! Конечно, ей ли тратить время и снисходить до меня? – отстраненно подумала я. – Впрочем, не все ли равно...".

– Давай, Эль, не тяни. Я не стану сопротивляться! Только целься точнее, чтобы наверняка, – проговорила я с усталой обреченностью.

Девушка молча мотнула головой. Разумеется, убивать не так просто, особенно глядя в глаза, да еще того, с кем разделила кров и трапезу. Придется ее подтолкнуть. В этой ситуации внушение уже не казалось неприемлемым. Сфокусировав зрачки, твердо произнесла:

– Подойди и ударь меня оружием в сердце. Со всей силы.

Она не шелохнулась, даже не моргала. Так все еще хуже! Молчаливая гостья и с вербеной знакома и оружием владеет. Интересное сочетание, наводит на определенные мысли. Начинающая волчица в овечьей шкуре. Разочарование стало еще сильнее. Горечь в душе постепенно оборачивалась ядом. Ну, так я заставлю ее! Злость нарастала, подстегивая жажду, а десны привычно зудели. Оскалившись и осознавая, как страшно выгляжу, дико зарычав, сделала молниеносный выпад в ее сторону. Эль отшатнулась, судорожно перехватив свою деревяшку, но даже не пытаясь напасть в ответ. Смертельно побледнев, она вновь замерла и, кажется, даже дышать перестала.

Что она, издевается? Да и я-то хороша, сопли перед ней распустила! Жить или умереть – мое дело, и я сделаю это так, как сама хотела, а не как решит эта подлая обманщица.

– Упустила свой шанс, охотница. Второго не будет. Ты великая актриса, но комедия закончена. Не стану тебя убивать, хоть ты и заслужила за свое лицемерие, – презрительно бросила я. – Но, чтобы к моему возвращению и духу твоего здесь не было. И советую не попадаться на моем пути.

Не слишком приятно поворачиваться спиной, но гордость не позволила оглянуться. С бесстрастным выражением, выпрямившись, я неторопливо вышла из квартиры. Оттуда не доносилось ни звука, ни шороха. В этот раз у меня не осталось даже слез, все в душе окаменело. Медленно спустившись по лестнице, я распахнула дверь в парадное.

Лицо словно обожгло расплавленным свинцом, заставив вскрикнуть, но я не успела отреагировать, ослепленная болью. Горло сдавила удавка, резко дернувшая меня навстречу гибели, и последнее, что я услышала, это хруст собственных шейных позвонков.

Глава 04

МЭРИ

Резкая мучительная боль, пульсируя, расходилась от запястий, дополняемая жгучим ощущением, словно с шеи и ног содрали кожу. Тот же огонь полыхал во рту, разъедая губы, не давая возможности произнести ни звука. Даже сдавленное мычание рождалось с трудом, потому что не удавалось избавиться от источника страданий или хотя бы пошевелиться. Окончательно возвращаясь в сознание, разлепив воспаленные веки и усилием сфокусировав зрение, расплывающееся от слез, застилавших глаза, разглядела, где нахожусь. Небольшое помещение, тускло освещенное керосиновой лампой, подвешенной к дощатому потолку. Вокруг неровные земляные стены, подпертые почерневшими балками. Вероятно, воздух здесь должен быть сырой, спертый, с примесью плесени, но я ощущала только запах крови, заполнивший, казалось, все окружающее пространство. Реальность ужасала. Я сидела, примотанная вербеновыми веревками к стулу, одновременно туго притянутая за горло, к одной из опор. Кисти зверским образом прибиты насквозь деревянными кольями к массивной столешнице, придвинутой вплотную.

Напротив, опираясь рукой на край стола, пристально наблюдал за мной высокий молодой мужчина, поигрывая большим тяжелым молотком, которым, вероятно, и была совершена моя чудовищная фиксация. Выразительные суровые черты и буравящий жестокий, злобный взгляд показались удивительно знакомыми. Необычный разрез глаз, такой не каждый день встретишь.

Несмотря на ужасные страдания, заставлявшие безуспешно корчиться в путах, я не потеряла способность мыслить и рассуждать. Все встало на места. Несомненно, эти двое – кровные родственники. Все сходится: и кол двуличной гостьи, и последовавшее за этим нападение. То, от чего всегда предостерегал Трой, чего мне так удачно удалось избежать за прошедшие годы, все-таки случилось. Я попала в безжалостные руки охотников.

Злость и яростная ненависть к лицемерке затопили мозг, вытесняя даже невыносимую боль. Жаль, не свернула шею подлой обманщице, которая, не рискнув напасть сама, навела на меня напарника. Порвала бы на куски! Особенно стыдно было за теплое чувство и доверие, которыми прониклась к девчонке. Не успев пережить чудовищную ошибку с золотокудрым принцем, тут же совершила вторую, поверив янтарным глазам и ангельской внешности мерзавки. Как же она потешалась над глупыми страданиями кровопийцы! Если совсем недавно я готова была без сопротивления умереть от ее руки, то сейчас просто леденела от ужаса. Почему не убили сразу? Что от меня нужно? Вдруг им доставляет удовольствие мучить вампиров перед смертью? Если так, то, несмотря на весь кошмар происходящего, мне дано время, а, следовательно, пусть мизерная, но вероятность спастись существовала. К несчастью, если быть честной с собой, шансов на это практически не было. Парадоксально, но именно теперь отчаянно хотелось выжить любой ценой. Хотя бы для того, чтобы отомстить той, которая, наверняка, смеялась над моими откровениями, так артистично изображая сочувствие!

Заметив, что пришла в себя и смотрю вполне осмысленно, охотник одним движением выдернул из моего рта жгучую тряпку, заставив вскрикнуть.

– Зачем Изначальному понадобилась моя сестра? Почему ее отпустили, и какое ты к этому имеешь отношение? – отрывистые вопросы прозвучали резко, словно удар бича, так, что я вздрогнула от неожиданности.

Что дало бы молчание? Порцию очередной адской боли. И есть ли смысл кого-то покрывать? Изначальные способны о себе позаботиться, хотя Тамарис и предупреждала помалкивать. Но ведь мертвой она мне все равно будет не страшна. А Эль... Бесконечная обида и разочарование буквально оглушали и лишали рассудка, поэтому я не сдержалась и оскалилась:

– Вот у нее и спроси!

Голова дернулась от увесистой пощечины, вновь брызнули слезы. Охотник ударил не задумываясь, буднично и равнодушно.

– У тебя еще слишком много сил, раз смеешь огрызаться, но это легко исправить, – процедил изверг.

Грубо схватив за волосы, молча и сноровисто снова затолкал кляп, как ни пыталась я увернуться, сжимая губы. Затем острым ножом полоснул мне вены на обоих предплечьях, вызвав очередную порцию мучительных хрипов. С запястий на стол, а с него на утоптанный земляной пол потекли, впитываясь, горячие алые струйки. Я и так страдала от жажды, а с потерей крови нарастала слабость, утрачивались концентрация внимания и сил, а с ними преимущества. Хорошо, хоть раны затянулись в считанные секунды. Сильно прихрамывая, охотник отошел в угол и принялся обшаривать большой саквояж, стоящий на колченогом табурете. Так и не обнаружив искомого, он грязно выругался в сердцах, видимо, в адрес сестры:

– Вот дьявольское отродье! Эта дрянь даже вербену не запасла!

Удивительно, но и в таком плачевном положении, я не могла не позлорадствовать над возникшими затруднениями охотника и его явно нетеплыми семейными отношениями с гадюкой Эль. Однако мучителя это не остановило. Решительно проковыляв по ступеням к входной двери, он распахнул ее. Видимо, заплечных дел мастер не в первый раз использовал светило, допрашивая вампиров, поскольку предусмотрительно привязал меня так, чтобы поток утренних лучей устремлялся прямо в лицо, ослепляя ярким светом. Мне бы радоваться, что в отличие от других вампиров, защищена от губительного воздействия солнца, но в данной ситуации – это очень и очень плохо. Разумеется, первой реакцией охотника было крайнее изумление, что вопреки ожиданиям, я не собираюсь обугливаться, сменившееся диким бешенством:

– Как такое возможно, ты, мерзкая тварь?! – прорычал он, вновь отвешивая хлесткую пощечину и выдирая кляп. – Отвечай, падаль, или вскоре умолять будешь о смерти!

Он яростно запустил пальцы в густые длинные волосы и нервно принялся расхаживать передо мной, бросая убийственные взгляды и тихо рыча.

– Этого еще не хватало! Кровососы гуляют средь бела дня. Неужели появился новый вид? Да нет, скорее, снова ведьмы постарались. К дьяволу всех! Нужно было и их вырезать под корень еще со времен первого ритуала!

В уме ему не откажешь, пришлось признать. Теперь, когда охотник впервые столкнулся с подобным, он не прекратит пытать, пока не добьется своего. Но защитное кольцо являлось моей единственной тайной, которую необходимо сохранить любой ценой, сколько смогу выдержать, пока жива.

Как и другие девушки, я с детства панически боялась телесных страданий, будь то воспитательная порка или уколотый при вышивании палец. Что уж говорить о настоящих истязаниях! Для вампира почти ничего не изменилось, разве что чуть ниже болевой порог и большая физическая выносливость. Но предстоящее наверняка окажется гораздо ужаснее всего, что можно представить и что когда-либо мне пришлось пережить. А может, и не только мне. Казалось, дознания инквизиторов в смутные века не сравнятся с пыткой, которую мне уготовил охотник. Страх немыслимой боли превысил страх смерти. Я была готова сломаться и все рассказать.

Но, вопреки разуму, неожиданно заговорило подогретое ненавистью упрямство, разжигающее решимость. Буду держаться, сдаться всегда успею. Или погаснет сознание, достигнув предела. Совсем недавно мне были невыносимы душевные терзания от поруганной любви, настолько, что с облегчением приняла бы вечное забвение. Теперь я осознала, что такое настоящая боль, прочувствовала ее лишающее рассудка воздействие. Но чем страшнее становились муки, тем возрастало и крепло желание выжить!

Очевидно, прочитав это в моем взгляде, усмехнувшись, злодей медленно поднял молоток. Сердце едва не выпрыгивало из горящего горла, в животе все скрутилось тугим комом. С нарастающим паническим ужасом, не выдержав, зажмурилась, чтобы не видеть, как он с силой опустил инструмент на мой мизинец, заставив задергаться от жестокой боли в немом крике. Затем стал неторопливо поочередно дробить мне фаланги. С каждым новым ударом, слышался отвратительный хруст, и словно пламя охватывало очередной палец. Это было за гранью выносимого, но сквозь кровавый туман в голову с трудом пробилась мысль, ради чего я все это терплю: "Только бы не сломалось защитное кольцо!".

На ладонях не осталось ни одной целой косточки, и удержаться от рыданий и слез оказалось невозможно. Но мои стоны лишь распаляли маньяка, воодушевляли, это было понятно по раздувшимся ноздрям и блеску безжалостных глаз.

– Понимаешь, что я не шучу? – рыкнул палач. – Если дашь правдивые ответы, обещаю легкую и быструю смерть – воткну в сердце кол, как вы все заслуживаете. Или будешь умирать очень долго, много дней. Вы, упыри – живучие, а я нахожу это занятие весьма увлекательным.

Ладони сотрясала неудержимая мелкая дрожь, по лбу и спине стекали капли холодного пота, но боль постепенно стихала, опять концентрируясь возле деревянных гвоздей, гораздо медленнее, чем обычно, но восстановление началось.

– Я буду ломать твои пальцы снова и снова, – кривовато ухмыльнулся изувер. – Вопросы повторить?

Один раз я справилась, но стало еще более жутко, если это возможно. Ледяной голос профессионального ката не оставлял ни малейшего шанса. Мне было безумно страшно, я ничуть не усомнилась, что он выполнит свои угрозы. Такой не остановится. Зачем молчать о том, что и так в деталях поведает его сестра? По крайней мере, это позволит хотя бы протянуть время и немного прийти в себя. Не представляя толком, что именно он хотел услышать, и зачем ему вообще от меня это нужно, в отчаянии заговорила:

– Не знаю я, зачем твоя Эль Изначальным! Они мне не объясняли!

Я рассказала инквизитору все с того момента, как получила поручение от Тамарис. Он выслушал с бесстрастным лицом, лишь изредка уточняя отдельные моменты, переспросив, действительно ли уверена, что Изначальных двое, мрачнея при этом еще больше. Особенно его заинтересовала старинная книга, подаренная древней вампиршей. Однако здесь я ничего, кроме того, что по виду очень древняя и написана на незнакомом языке, ответить не могла. Услышав, как его сестра достала кол, но так и не смогла воспользоваться, лишь презрительно хмыкнул.

К сожалению, на этом мои страдания не закончились. Терзатель не забыл про второй вопрос. Более того, похоже, именно он интересовал его превыше всего.

Попыталась было выкрутиться и соврать, что я такая с самого обращения, не знаю, как это получается с солнцем, и не представляю, есть ли еще такие, но он сразу почувствовал ложь и даже слушать не стал. Вместо этого деловито достал большую бензиновую зажигалку и принялся многозначительно чиркать кремнем. Что могло последовать за этим, нетрудно догадаться.

До сих пор мне везло, ни разу не попадалась охотникам. Отчасти благодаря своей осторожности, и тихому, уединенному образу жизни, но уверена, во многом помогла возможность ходить при свете дня. Тем не менее, навсегда запомнила наставления Троя, который учил, что, если это однажды случится, не соглашаться на легкую смерть ни за какие посулы. Что бы мне не причинили, непременно восстановлюсь. Важно в любом случае максимально долго продержаться, так как за это время может появиться момент для побега. Это было очень хорошо и верно в теории. Но сейчас я находилась в отчаянии еще сильнее, чем, когда оказалась в руках Марко. Да и надеяться не на кого и не на что. Но сама не понимая, почему поступаю вопреки логике и здравому смыслу, действовала, как учил кузен и цеплялась за свое колечко, как за последнюю хрупкую надежду.

Чудовище в человеческом обличье вновь достало нож. Сохраняя непроницаемое выражение, он методично и сосредоточенно полосовал мне предплечья. Мои истошные крики пробивались даже через кляп. Я жаждала потерять сознание, чтобы ничего не чувствовать и не видеть. Но сводящая с ума боль не прекращалась. Вот только сил оставалось все меньше, они уходили с каждой капелькой потерянной крови. Не понимаю, откуда они вообще еще брались, чтобы сопротивляться. Тупое упрямство? Ненависть? Интуиция? Или подсознательное понимание, что это станет концом, а у меня теперь была цель, чтобы выжить?

Оставив в покое окровавленные куски сырого мяса, бывшие моими руками, истязатель отложил нож. Но не для того, чтобы дать мне отдых, этот немыслимый кошмар наяву не собирался заканчиваться. Неторопливо и скучающе, даже как-то равнодушно, словно выполняя рутинную, но необходимую работу, он поднес всю ту же зажигалку к моей щеке. Тошнотворная вонь забила ноздри. Перед глазами плыли багровые круги. Огненный шар, которым, кажется, стала пузырящаяся страшными волдырями кожа, заставлял обессиленное тело рваться в путах так, что веревки прожигали плоть до костей.

Когда мучитель, наконец, отстранился, позволив боли немного утихнуть, в очередной раз дав возможность вздохнуть, чтобы потребовать ответ, не было сил даже смотреть перед собой, хотя вербеновая удавка вошла в горло так, что воздух при дыхании со свистом проникал в гортань. Я превратилась в один агонизирующий ком. Даже думать не хотелось, на что похоже лицо. "Сказать живодеру все, что он хочет, и принять смерть как избавление? – в унисон с дикой болью билась на задворках мозга неотвязная мысль. – Но зачем тогда я все это терпела? Зачем позволила садисту наслаждаться своими страданиями? Нет, назад путь отрезан, или все было напрасно, как и моя никчемная жизнь. Не хочу закончить вот так, и остаться куском сухой почерневшей плоти. Этой тайны он не узнает. Мне осталось недолго, но и он не отпразднует победу. Сознание начинало мутиться. Если и не умру, то все равно скоро впаду в забытье".

– Ты очень стойкая, но у меня огромный опыт, – съехидничал садист, приподнимая мою голову за волосы. – Я не тороплюсь, но хочу разнообразить программу. Знаешь, какое самое эффективное средство? Я беру концентрат вербены и медленно ввожу тебе его в вену, выжигая изнутри. Разговаривает даже самых упрямых. Но, пожалуй, моей сестренке тоже пора к нам присоединиться. Она отлично умеет обессиливать кровопийц. К тому же, говорят, все вампирши – похотливые шлюхи. Можем повеселиться. Поглядим, как тебе понравится мой кол между ног. Вернее, не мой, конечно, – гнусно скалился мерзавец, – а деревянный. Сам о падаль мараться не стану. А перед этим вырежем тебе глаза, тогда чувствительность обострится. Оставлю это для Эль, с ножом она управляться умеет. И не надейся, что от ран совсем обессилишь и отключишься. Скормлю тебе бродягу, тут на окраине их в достатке, сожалеть никто не станет. А когда восстановишься, начнем сначала. Не скучай, скоро вернусь. – Захватив саквояж, припадая на левую ногу, охотник выбрался из подвала, не забыв захлопнуть и тщательно запереть дверь на задвижку.

Даже если бы мне удалось вытолкнуть кляп, мои слабые крики едва ли кто-то услышал. А сбежать все равно не смогу, даже без вербеновых пут. Обескровленная и измученная, я сейчас слабее больной старухи. Но еще никогда прежде не испытывала ни к кому такой лютой ненависти, как та, что бушевала в моем с трудом исцеляющемся теле.

Но после ухода палача, навалились отчаяние, апатия и полное бессилие. Ну, почему не согласилась сразу?! Надо было все рассказать. Есть ли что-то ужаснее, чем смерть и запредельная боль? Оказывается, есть – то, что собирался сотворить этот негодяй. Предстоящие новые пытки вместе с унижением и осквернением и невозможность противостоять им сломили меня. Даже если свершится чудо, и я, поруганная и слепая, смогу отсюда выйти, это все равно означает неминуемую мучительную смерть. Да и смысла в подобной жизни нет. Так зачем продлять агонию? Охотник утверждал, что я буду молить его о смерти. Он оказался прав. Буду, как только вернется. Но мысль, что моим палачом может стать та, которую недавно считала своим спасением и последним утешением, делала ожидание невыносимым.

Глава 05

ЭЛЬ

За вампиршей захлопнулась дверь, а я так и стояла, замерев, пытаясь перевести дыхание. Какая ужасная, отвратительная сцена вышла, у меня все переворачивалось в душе от горечи и стыда. С одной стороны, это, наверное, к лучшему, я просто исчезну, как необходимо было сделать два дня назад. Но, с другой, мне на удивление небезразлично, что подумает обо мне Мэри. Девушка протянула руку помощи незнакомке, сделала это бескорыстно, даже несмотря на реальность угрозы расправы могущественного Изначального, и чем я ей отплатила? За эти дни я искренне прониклась ее трагедией, сочувствуя и поражаясь, насколько она не соответствует привычному образу кровожадного вампира. Разве может чудовище так страдать и переживать? А выбрать суицид, как единственный выход? Это просто немыслимо! Понимая, что придется расстаться, все равно успела привязаться и почувствовать расположение и симпатию. А сама... вместо благодарности, вызвала в ней ненависть и гнев. Дрожь никак не отпускала, из груди вырвался тяжелый вздох, похожий на вскрик.

Но тут же, похолодев, с ужасом поняла, что вскрик вовсе не мой и раздается он из-за двери! Что случилось с Мэри? Боясь поверить тому, что кричала интуиция, я выбежала на лестничную площадку. Полная тишина, лишь о тусклую лампу, кружась, постукивает несколько насекомых. Не обращая внимание, что необута, я рванула вниз в надежде предотвратить трагедию, почти не сомневаюсь, что увижу. Но едва заметила, как в предрассветной серой дымке, слегка покачиваясь и хромая, быстро устремляется за угол высокая фигура брата с его ношей, и поняла, что все кончено.

Не сдержав рыданий, придавленная обрушившимся чувством вины, я опустилась прямо на сырой ледяной асфальт, сотрясаясь всем телом. Почему я уступила Мэри и не ушла!? Знала же, что он найдет меня, была уверена. Неужели мало уничтоженной семьи оборотней? А теперь на моей совести смерть этой замечательной девушки.

И тут я вскочила, судорожно вытирая слезы. "Почему не убил ее сразу? Почему не забрал меня, если в курсе, что скрываюсь здесь? – галопом скакали мысли. – Ему что-то нужно! Думает, я никуда не денусь, и он прав. Зато Мэри у него! Боже... – ноги снова подкосились. – Мне ли не знать, что попасть к Тирону – хуже, чем смерть? Но, возможно, у меня есть шанс...".

Не раздумывая и не чувствуя холода, позабыв про обувь, прямо в пижаме я бросилась за давно скрывшимся охотником. Рассвело, прохожие удивленно оборачивались. На перекрестке я услышала возмущенный свисток регулировщика, когда пронеслась наперерез движению, но даже не замедлила бега. Тирон, видно, ранен, поэтому наверняка угнал машину, как часто поступал, перевозя пленных вампиров. У него значительная фора. Примерно на полпути, начав задыхаться и изранив ступни, как всегда запоздало сообразила, что надо было вернуться в квартиру Мэри, переодеться и поискать деньги на такси. Оказалась бы уже на месте. А теперь из-за моей непомерной глупости девушки наверняка уже нет в живых. Но пока не убедилась в этом, я должна торопиться.

Часть пути проделала на подножке, на ходу уцепившись за удачно подвернувшийся первый утренний трамвай, как часто делают мальчишки. Благо пассажиров было еще не много, и меня никто не заметил, кроме престарелого дворника, хмуро качающего головой вслед. Добравшись, наконец, до знакомого района, прямиком направилась на самую окраину, где давно начат снос ветхого жилья, но кое-какие развалины сохранились среди гор мусора и обломков. Именно тут, в подвале одного из бывших домов, Тирон устроил пыточную, где обычно проводил допросы обессиленных мною вампиров. Тут же неподалеку, в вырытой яме, находили упокоение сожженные мною трупы.

С трудом пробираясь через изрытые тракторами холмы, я оскользнулась и, разумеется, скатилась в придорожную канаву. Это и спасло мне жизнь. Когда, отдышавшись, постанывая, поднялась на избитые кровоточащие ноги, то ошарашенно увидела удаляющегося брата. Он прошел мимо в нескольких десятках метров от меня, поэтому и не почувствовал присутствия, но, если бы не оступилась, непременно попалась.

Хоть мне и повезло, сердце отчаянно заныло. Если охотник ушел, значит, пленница мертва. Слезы снова заструились по щекам, я не могла сдвинуться с места, заставить себя приблизиться к пыточной. Я должна. Хотя бы из уважения к памяти Мэри. Вряд ли чудовищный охотник озаботился убрать труп, станет он мараться. Скорее всего, направился обратно за мной, а после... Не хочу об этом думать. Шмыгая и всхлипывая, не обращая внимания на впивающиеся в ступни камни и стекла, под весело пригревающим утренним солнцем, я медленно, словно на собственную казнь, приближалась к печально известному подвалу среди развалин.

Я понимала, что должна собраться с духом и поспешить, Тирон вернется в любой момент, тогда и для меня все будет кончено. Но руки отчаянно дрожали, и я с большим усилием сдвинула тяжелую поржавевшую задвижку. Еще несколько драгоценных минут ушло, чтобы заставить себя открыть дверь. Однако, спустившись наконец в застенок, я едва не завопила от радости, а сердце совершило головокружительный кульбит.

Мэри жива! Она истерзана и измучена, руки, лицо и платье в крови, хотя затянувшихся ран уже не видно, а вербена причиняет ей серьезные страдания. Но это все неважно, главное, я успела! Однако, приблизившись, я снова едва не отшатнулась, такой лютой ненавистью обожгла пленница. Знаю, что заслуживаю это, но все равно страшно. Очевидно, пережить сегодняшний день мне не суждено. Не Тирон, так Мэри уж точно отомстит мне за свои мучения. Как бы то ни было, более я не колебалась. Убрав кляп и с трудом вырвав колья из залитой кровью столешницы, освобождая несчастную, я принялась за веревки.

– Убей меня, – прохрипела обессиленная вампирша. – Пожалуйста... Он сейчас вернется, и если в тебе осталась капля совести, дай мне уйти хотя бы с подобием достоинства! Ты ведь тоже девушка, прошу, не позволяй ему надругаться надо мной... – она жалобно всхлипнула, и у меня снова защипало в глазах. Сколько же ей пришлось вынести, что она молит о смерти!

– Он больше тебя не тронет, обещаю, – тихо ответила я, продолжая сражаться с туго затянутыми веревками, но они не поддавались, только ногти обломала.

В панике оглядываясь вокруг, искала, что бы можно было использовать. Взгляд упал на брошенную Тироном зажигалку. Заметив ее, Мэри в ужасе дернулась, словно пытаясь безуспешно отстраниться. К сожалению, мне даже представлять не нужно, как он ее использовал. Перед внутренним взором против воли поплыли жуткие картинки, такое вряд ли когда-то сотрется из памяти. Кажется, даже запах горелой кожи сохранился, придавая этим видениям особую реалистичность. Острая жалость смешалась с чувством вины.

– Потерпи еще немного, пожалуйста, мне придется прожечь веревку, – предупредила ее, понимая, как глупо это выглядит.

Вскоре путы упали на пол, вслед за ними сползла со стула и измученная пленница. Торопливо отдав часть своих сил, я помогла ей встать, закинув одну руку себе на плечо и поддерживая за талию.

– Какого черта ты делаешь? – Мэри едва волокла ноги, но, главное, мы выбрались из чудовищного подвала.

И тут до меня дошло, что я совершила ужасающую глупость, да такую, что волосы зашевелились. Нас и все окружающее пространство заливало веселое, нежно пригревающее весеннее солнце, такое приятное для меня, но фатальное для вампира. Я вызволила несчастную в надежде спасти, а сама же ее и погубила. Зажмурившись, леденея от страха, я ждала, что в следующий момент пламя охватит девушку, а заодно и меня, понимая, что вернуть ее в подвал не успею.

– Не знаю, что ты задумала, но, может, уже осуществишь? – слабый, но по-прежнему клокочущий яростью голос заставил вздрогнуть. – Пожалела кол в сердце? Или, как и брату, доставляет удовольствие мучить вампиров? Куда ты тащишь меня?

Пленница напряглась, а я открыла глаза, пораженно осознавая, что гореть она вовсе не собирается. Ничего себе открытие! Я сочла бы выдумкой опасность солнца для кровопийц, как про чеснок, серебро и святую воду. Но слишком часто видела, как некоторых пленных Тирон выволакивал с рассветом наружу, чтобы не тратить керосин, позволяя утреннему светилу закончить за него работу.

Так вот почему брат так долго ее пытал. Разумеется, за такую новость он бы сам перегрыз горло кому угодно. И тут я поняла, что именно это и пытается сделать висящая на плече вампирша. Остатками сил, оскалившись, Мэри старалась дотянуться до моей вены.

– Пожалуйста, не надо, – отстраняя ее голову, попросила я. – Тебе это не поможет, только навредит.

– А, проклятые охотники, – со злобной досадой процедила она, вновь поникнув. – Вы же насквозь пропитаны вербеной, а я дура все забываю. Никогда бы не подумала, глядя на тебя, что ты такая дрянь!

Я, конечно, это заслужила, но все же обидно.

– Эта дрянь, между прочим, тебе дважды жизнь спасла, – не удержалась и возмущенно огрызнулась я, почти волоком уводя бывшую пленницу в противоположную сторону от той, куда ушел брат.

– Да что ты?! – горько усмехнулась она, откуда только силы брались на оскорбления. – Так я еще и благодарить тебя должна, что навела на меня охотника?

– Я хотела уйти, – задыхаясь от усилий и усталости, напомнила я забывчивой. – И предупреждала, что меня ищут. Да, про брата не сказала, и мне жаль. Надо было сразу признаться, ты сама бы вышвырнула меня из квартиры, а не умоляла остаться. Но у каждой свои тайны, ты мне, вон, свою тоже не открыла.

– Ты же хотела меня убить! – продолжала едва слышно шелестеть девушка.

Пару раз споткнувшись, мы со стонами падали, потом вновь, с усилием взвалив ненавидящую меня ношу на плечо, я продолжала путь. Жилой квартал совсем недалеко, и благо, что утро давно вступило в свои права. В бедных районах жили люди, которые с утра до ночи трудились на заводах, фабриках, в порту, и я рассчитывала, что любопытных прохожих будет немного.

– Я хотела выбросить свое оружие, чтобы ты не обнаружила под ванной, куда я спрятала его. Вчера ты сказала, что не мешало бы заняться уборкой, и я испугалась, понимая, что не смогу объяснить наличие заточенного кола.

Мэри хмыкнула, и я поняла, что она считает это пустыми отговорками.

– А, впрочем, не верь, это твое право. Я знаю, что виновата, – прошептала я, осознавая, что после пережитого девушка вряд ли в состоянии воспринимать мои оправдания.

Обнаружив, что я исчезла, Тирон наверняка вернется и очень скоро. Поэтому двигались мы кружным путем, сделав большую петлю, прячась за завалами битого кирпича и другого мусора, чтобы не столкнуться с охотником. Время утекало, а с ним и шанс скрыться. Дешевые типовые здания городской окраины – серые и невзрачные, так и маячили впереди, словно отодвигались, как мираж в пустыне. Солнце било в окна, отражаясь, словно в тысячах зеркал, и, казалось, дома охвачены огнем. В свете последних событий, от этого зрелища стало не по себе, будто от дурного предзнаменования. В очередной раз без сил повалившись на кучу обломков, вскрикивая от боли, когда острые камни ранили колени, Мэри простонала: