Текст книги "Дорога во тьму. Часть 13. Бездна(СИ)"

Автор книги: Гай Северин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 05.

О начальном этапе подъема сокровищ можно рассказать отдельную историю. Моя роль в этом действе оказалась довольно специфичной, и когда-нибудь непременно вернусь к этому. Главное, что артефакт удалось отыскать довольно быстро, а значит, я твердо могла рассчитывать на помощь Гвембеша. Но тогда еще не знала, сколь наивны мои чаяния. Заканчивался второй день, как Дональд еще затемно в тяжелом глубоководном снаряжении погружался под воду. Без устали он заполнял спущенные корзины ящиками с серебром, которые матросы поднимали на борт. Сегодня голова в шлеме показалась над водой, когда уже совсем стемнело. Но именно на передаче артефакта в руки трясущегося от радости ведьмака все и завершилось.

– Наконец-то! – взвыл обезумевший Гвембеш, и глаза его полыхнули адским огнем.

Я не успела уловить произошедшие на палубе перемены. Не будь я в окружении опытных и сильных мужчин, наверное, на том моменте моя вечность и оборвалась бы. Ведьмак вскинул руки, взметнув рукавами своего широкого балахона, как хищная птица, готовая обрушиться на добычу с небес. Вслед за этим последовала цепь молниеносных событий. Я рухнула на дощатый настил палубы, ослепленная невыносимой болью, разорвавшей мозг, захлебываясь криком. Если это конец, то я вряд ли могла осознать его, настолько велики колдовские мучения, посланные нам вопреки всем договорам. Вот такую плату за помощь задумал подлый ведьмак!

Так же внезапно боль исчезла, будто ничего и не было. Всхлипывая и размазывая слезы, дрожа всем телом, попыталась открыть глаза, чтобы разобраться в произошедшем. Вокруг царила суета, ко мне спешил матрос, помогая встать, капитан громко отдавал приказы поднятой по тревоге команде. И над всей этой неразберихой громогласно изрыгал грязные ругательства и проклятия взбешенный Дональд. Гвембеша не видно, но ощущение опасности не прошло. Не могу утверждать наверняка, но думаю, истязания не продлились и пары минут. Однако за это время разительно переменилась погода. Вместо штиля и ясного звездного неба вокруг корабля назревала сильная буря.

С востока, затянув горизонт от края до края, быстро надвигалась огромная туча, то и дело пронизываемая молниями. Через считанные секунды ночь стала совсем черной, освещаемой лишь ослепительными разрядами, налетел резкий порывистый ветер, волнение нарастало. Капитан Фитцпатрик приказал поднять якоря. Но не успели загреметь цепи, как среди раскатов грома один за другим последовало несколько громких хлопков, похожих на выстрелы. Резко дернувшись, судно пришло в движение. Теперь боковых рывков почти не было, но парусник то и дело зарывался носом, стремительно летя вперед, провожаемый неистовым демоническим хохотом, несомненно принадлежащим ведьмаку.

Силясь перекричать бурю, вцепившись мертвой хваткой в снасти, чтобы не быть смытой волнами за борт, я потребовала у Дональда ответ.

– Чертов мерзавец, обманул нас! – рычал пират, находясь на грани бешенства и полного озверения. Вены у глаз вздулись, лицо исказил оскал. – Он и не собирался выполнять договоренность, дохлых китов ему в пасть! Изначально задумал избавиться от нас сразу, как только янтарь поднимут на поверхность. Завладев камнем, намеревался выжечь нам мозги! Я подозревал подлость и на всякий случай договорился с Поллуксом. Он выстрелил в тварь в момент, когда он творил заклинания, после чего дикарь упал в воду. Но наш капитан не вояка, похоже, промахнулся и лишь ранил его. Эта буря не простая, сучий выкормыш не даст нам спокойно уплыть. Одна надежда, что "Королева морей" не подведет.

Сердце болезненно сжалось от осознания едва не случившейся катастрофы, разрушающей в обломки все мои мечты и чаяния, но сейчас не время для уныния, опасность еще не миновала, кораблю, возможно, грозит беда в страшных объятиях шторма.

Вскоре потоки воды сверху смешались с волнами, захлестывающими палубу, вынудив укрыться в каюте, покрепче задраив иллюминатор. "Королеву морей" бросало из стороны в сторону, я с трудом удерживалась на койке, вцепившись обеими руками. Даже не представляю, каково приходилось людям. Конечно, ни о каком сне речи не шло.

Вечером заглянул насквозь мокрый и злой Дональд и поделился новостями:

– Мы лишились четырех якорей, остался один малый. Двух мачт тоже как ни бывало. Похоже, "Королева" в самом центре тропического тайфуна, который несет нас прямо на запад. А до Гвембеша не добраться, акулу ему в зад!

– Но как он мог остаться в живых в такой буре и к тому же раненый? – удивилась я. – Он, наверняка, давно утонул.

– Ты не знаешь ведьмаков, этих скользких хитрых гадов, – сквозь зубы процедил вновь начинающий беситься Дональд. От мысли о предателе Гвембеше его начинало трясти. – Шторм вызван заклинанием и предназначается исключительно для нас. Недавно неподалеку, спокойно светя бортовыми огнями, навстречу прошло судно на всех парусах, да при попутном ветре. Провалиться мне в глотку Кракену, если не на зов чернокожему спешило. Так что, ему-то как раз ничего не грозит, выйдет сухим. Растяпа Поллукс своим промахом лишил нас возможности поквитаться. Но если к утру волны не улягутся, нам крышка, поверь моему опыту. "Королева" по швам трещит.

Вопреки упованию Дональда, шторм бушевал несколько дней. Хотя огромные валы уже не душили корабль в объятьях, нас по-прежнему несло неизвестно куда по воле стихии. Команда была измотана бесконечной борьбой с многочисленными течами, судно держалось на плаву, вероятно, одними молитвами суеверных моряков. Я же практически не выходила из каюты, тяжело переживая обман и предательство Гвембеша, а также свои похороненные мечты. Глупо ожидать, что человек, ненавидящий вампиров, считает себя обязанным сдержать слово, а я оказалась наивной дурочкой, верящей в его порядочность. Большого труда стоило не реветь от обиды, к тому же, мы еще в опасности, не так много шансов у "Королевы" дотянуть до берега.

Однако, мой час еще не пробил, и судьба, так жестоко разочаровавшая, смилостивилась над несчастным судном и его командой. Вопреки зловредным проискам ведьмака, мы пришвартовались, в конце концов, у берегов Ямайки. Но долгожданный спуск на твердую землю не принес облегчения. Получается, Дональд хотя бы частично, но получил сокровище, бессовестный ведьмак – артефакт, а я не только поверила обманщику, а еще потратила впустую полтора месяца летнего времени. И хуже всего, что перспектива отыскать кузена вновь отодвинулась в туманную даль. Настроение было ужасное, не радовала ни экзотическая природа острова, ни возможность познакомиться с его необыкновенной историей, ни великолепные пляжи белого песка.

Очевидно, чувствуя вину за неисполненные обязательства, пират настоял, чтобы я в виде компенсации взяла свою часть добычи, которую выплатил английскими фунтами и новомодными дорожными чеками American Express. В свете последних событий, я отнеслась к этому равнодушно, все сокровища океана я бы променяла сейчас на выполненное обещание указать мне путь к Марко. Но, увы, все было тщетно.

Расплатившись с Поллуксом и командой, Дональд тут же сделал им предложение. Совместно приобретя новое судно, взамен не подлежащей ремонту "Королевы морей", они вновь отправляются за серебром к месту гибели "Эспиритуса". Теперь Гвембеш для этого не нужен. Почти не раздумывая, капитан согласился. С меня же приключений хватит, сыта по горло.

Ближайшим пароходом я вернулась в Бостон, чтобы, несмотря на обстоятельства, продолжить поиски Марко. Прошла почти половина лета. Я была уверена, если не считать существенно возросшего банковского счета, – это потерянное время. Единственно важное из всего, что со мной произошло, несомненно, ведьмовской ритуал. Я часто думала о нем. Не покидало ощущение, что, стоя на палубе в облике сестры Дамианоса, знала в тот момент о ней все, ее мысли, чувства и жизненный опыт, но с возвращением в свое тело это полностью исчезло, как и ее золотистые локоны. Сохранилось лишь представление о внешности Тамарис, словно неоднократно видела ее отражение в зеркале. А, может быть, это самообман?

***

Как бы странно ни прозвучало, но через тридцать лет я убедилась, что все было абсолютно не зря, и именно благодаря этой авантюре мне удалось разыскать Марко. Однако лето 1893 года закончилось безрезультатно. С Дональдом мы сохранили приятельские отношения, изредка обмениваясь письмами. Второе его путешествие за сокровищами завершилось благополучно, а вырученные средства он вложил в бизнес, расширив плантации.

Последующие зимы я проводила в полюбившемся Бостоне, занимаясь культурным саморазвитием и стараясь быть в курсе светской жизни. Теплое время года, продолжая поиски кузена, использовала для поездок по стране, с любопытством замечая, как изменяется мир вокруг.

Если патриархальный юг по-прежнему украшали роскошные особняки и милые сердцу усадьбы с дубовыми аллеями, свидетельствующие о былом богатстве владельцев хлопковых плантаций, то Нью-Йорк в разительном отличии поражал современными небоскребами. Безликие бетонные коробки казались холодными и бездушными, лишенными индивидуальности, словно огромные человеческие муравейники.

В книжных магазинах полки занимали новые авторы – Эдгар По, Марк Твен, Ирвинг, Драйзер, Уитмен. Пожалуй, именно они заменили мне общение и знакомили с современными взглядами, отличными от тех, на которых я была воспитана. Что-то нравилось, с чем-то приходилось мириться, многое оставалось неприемлемым. Долгими зимними вечерами книги не только скрашивали досуг, но и давали почву для размышлений.

Неожиданно быстро наступил двадцатый век, принесший с собой лавину нового и невероятного. В продаже появились хот-доги, холодный чай, кока-кола и густые молочные коктейли. Это было вкусно, легко и удобно в дороге, но, вместе с тем, разрушалась культура трапезы, которой в мое время уделялось большое значение. Жизнь ускорилась, приобрела иной ритм. Вместо красивых семейных застолий с крахмальными скатертями, переменой блюд и неторопливыми беседами, люди все чаще предпочитали обедать в кафе или небольших ресторанах.

На дорогах появилось чудо техники – автомобили. Шумные, грязные, неуклюжие, словно чадящие примусы, – они поражали воображение невиданным прогрессом, но отталкивали громоздкостью и неэстетичностью, как если бы в родном Гринвуде по главной улице прошествовали стада бизонов.

Культурная жизнь городов била ключом. Открывались музеи, театры, синематограф Люмьера сменили кинотеатры, где на экранах царил Чарли Чаплин. До сих пор помню восторженное чувство, когда впервые увидела "ожившие картинки". Тогда это представлялось чем-то магическим и невероятным. Искусство кино никого не оставляло равнодушным, стыдно признаться, но порой, чтобы попасть на желанную премьеру, мне приходилось пользоваться внушением, так велика оказалась волшебная притягательность кинематографа.

В 1912 году, после возвращения Дэрин из Австралии, я перебралась в пригород Бостона Кембридж. Приобрела уютную квартиру в небольшом трехэтажном доме на тихой зеленой Хоторн-стрит, неподалеку от парка Лонгфелло. В двадцатом веке на прогрессивном севере многие девушки стремились получить высшее образование. Это больше не считалось экзотикой и вызывало уважение, а не осуждение. Воспользовавшись соседством с Гарвардским университетом, осенью 1913 года я влилась в ряды студенток Высшей школы искусств и наук.

Менялся взгляд на роль и место женщины в обществе. То, что четверть века назад казалось немыслимым, сейчас воспринималось естественно. Студентки встречались с молодыми людьми, ходили на свиданья и в кино. Даже в выборе спутника жизни слово родителей перестало быть решающим. А после начала Великой войны в Европе, постепенно охватившей весь мир, нравы становились все свободнее. Я с трудом принимала подобные вольности и по-прежнему оставалась одна, каждый раз пресекая попытки молодых людей познакомиться ближе. Однокурсницы удивлялись подобному ханжеству, списывая это то на мой якобы феминизм, то на фригидность. Но только я одна знала, как мне одиноко, ведь во снах видела лишь улыбку Марко, а наяву упорно продолжала его разыскивать.

В 1919 году получила диплом магистра культурологии, сомневаясь, применю ли как-то полученные знания. А мир все так же стремительно и неумолимо менялся. Война не привела Штаты к экономическому упадку, и в двадцатых годах в стране наступил период процветания. Электрификация охватила почти все города и сельские поселения, в домах появлялись очередные продукты прогресса – тостеры, пылесосы, полотерные и стиральные машины. Разобраться удалось не сразу, но вскоре я с удовольствием использовала новшества, значительно упрощающие домашний труд в отсутствие прислуги, а холодильник позволял хранить запасы крови на несколько дней.

Лошади почти исчезли с городских улиц, в поисках Марко я теперь часто путешествовала на автобусах или нанимая такси. Автомобили уже не выглядели столь уродливо, получив комфортные салоны, элегантные формы и глянцевые поверхности, постепенно заполоняя проезжие части. А вместо криков извозчиков и конского ржания со всех сторон раздавались гудки клаксонов.

Особенно сильно изменилась мода. Ушли в небытие корсеты. Почти сорок лет мне приходилось ежеутренне шнуровать себя, но отныне можно было дышать полной грудью. Женский гардероб стал значительно удобнее, не сковывал движения. В легких свободных платьях из мягких струящихся тканей было легче двигаться в ритмах новых танцев. К рэгтайму и танго, фокстроту и вальсу-бостону после войны добавились безумные уайнстеп, чарльстон, фокстрот и шимми.

Молодежь, особенно женщины, экспериментировали не только с одеждой и прическами, но и сексуальными предпочтениями. Отношения между полами становились вольнее. Но это проходило мимо меня, словно картинки на экране кинотеатра. Подбирая наряды в соответствие с веяниями времени, я оставалась в душе той же Мэри, викторианской девушкой, что и много лет назад.

Наверное, я просто не могла не пристраститься к джазу, став настоящей поклонницей и завсегдатаем концертов. Вероятно, это пришло из далекого детства, когда меня завораживали африканские ритмы. Теперь же увлеченно слушала игру маленьких ансамблей-комбо. Главным центром развития "музыки черных" являлся Чикаго, где создавался ее особый неповторимый стиль – Чикагский джаз. В 1923 году, в конце зимы, я не устояла перед искушением съездить в "город ветров", чтобы посетить концерты Джелли Ролла Мортона, послушать знаменитый "Креол Бэнд", совершенно не предполагая, что именно там поджидает моя судьба.

***

Этого вампира я встретила на концерте Джозефа "Кинга" Оливера. Очаровательная молодая блондинка в элегантном черном коктейльном платье показалась смутно знакомой. Великолепная нить жемчуга, высокие перчатки, в руке длинный мундштук, яркий вечерний макияж – "гангстерский" стиль. Память услужливо извлекла давние воспоминания, возвращающие на тридцать лет назад. Пусть светло-русые локоны теперь коротко подстрижены и гладко уложены холодной волной, эта женщина очень похожа на ту, что я мысленно представляла, находясь в теле Тамарис Ксандрийской, изначальной вампирши. Но это же немыслимо! Неужели наяву встретила ту, что видела благодаря магии?

Вероятно, я ошибаюсь. Мало ли на Земле похожих людей? Разве возможно, что именно мне, простой скромной Мэри Санторо, так часто доводится встречать на своем пути представителей древнего семейства? Скорее всего, даже если я права, мне стоило держаться подальше от них, не зря Дональд говорил об исходящей от близнецов опасности. Да и сам Дамианос предупреждал, что чувство гуманности ему чуждо. Его сестру я вообще не знаю. Или знаю? Вновь нежданно нахлынули смутные образы, и словно обрывки чужих воспоминаний, и в этот день, впервые за много лет, благоразумие оставило меня.

Любопытство толкало вперед. После концерта я последовала за женщиной, пытаясь выяснить, кто она, иначе мне не будет покоя. Умытый дождем асфальт влажно блестел в свете фонарей. Блондинка, не оглядываясь, шла вперед, цокая каблучками. Вот она свернула за угол, и я прибавила шаг, чтобы не упустить. Но стоило мне повернуть следом, как я лицом к лицу столкнулась с преследуемой. Эти полыхнувшие гневом глаза, совсем как у Дамианоса, невозможно было спутать и ошибиться.

– Тамарис! – вырвался непроизвольный возглас.

Скорость и сила, с которой я оказалась развернутой и прижатой лицом к стене грубого камня, казались немыслимыми даже для вампира. В глазах потемнело, по расцарапанному лбу потекли струйка крови. Локоть напавшей давил мне на основание черепа, сворачивая шею, создавая полное ощущение, что сейчас голова расстанется с телом.

– Шпионишь?! Дамианос дразнит меня, подсылая дилетанток? Говори правду, тогда умрешь быстро! – резко потребовала вампирша.

Было больно и страшно, душа провалилась в пятки. А ведь я даже не понимаю, о чем она толкует. Как я смогу ей что-то доказать?!

– Нет, не шпионю..., никто меня не посылал..., – еле слышно прохрипела я, прощаясь с жизнью, с трудом шевеля разбитыми губами.

Рука надавила сильнее, я не могла издать ни звука, беспомощно открывая рот, перед глазами все плыло, мысли путались.

– Сейчас вырву тебе позвоночник, – буднично проговорила Тамарис. – Пока не сознаешься, начну медленно вытягивать его из спины.

В этот момент я готова была рассказать что угодно, но ни звука не могло прорваться сквозь железную хватку, осталось хотя бы кое-как кивнуть. Верно истолковав попытку, женщина убрала руку, и я упала на тротуар, судорожно глотая воздух.

– Я жду. Или продолжу с того места, где остановилась, – постукивая носочком туфельки, поторопила вампирша. – Я впервые тебя вижу, а ты зачем-то следила и знаешь мое имя. Говори!

Понимая, что не придумаю никакой версии и не видя в этом необходимости, с трудом поднявшись на дрожащие ноги, я начала излагать странную историю нашего заочного знакомства, не особо надеясь, что она поверит, настолько дико это звучало. Однако Тамарис, вскоре перебила:

– Похоже, это длинный рассказ, но ты меня заинтересовала. Пойдем, посидим в спикизи.

Я аккуратно вытерла лицо платком, от царапин уже и следа нет, и вскоре мы продолжили разговор за столиком в полуподвальном помещении нелегального бара, куда нас пропустили без вопросов и внушения. Очевидно, Тамарис не впервые посещала это место.

Пришлось подробно рассказать ей о путешествии за сокровищами, умолчав лишь, что встречала Дамианоса и прежде, и о том, где сейчас обитает Дональд. Впрочем, она и не спрашивала, очевидно, пират для нее ничего уже не значил. Больше всего ее заинтересовал артефакт, как он выглядел, и то, что оказался у Гвембеша. Главное, что вампирша мне полностью поверила. Уже когда разговор закончился, мы вежливо попрощались, и я была счастлива оттого, что осталась в живых, Тамарис вдруг задержала меня, задумчиво переспросив:

– Значит, ты отправилась в море ради того, чтобы отыскать Марко Санторо? А ты безрассудна, мне это нравится, – она ухмыльнулась. – Пожалуй, я подскажу, где можно его найти, наслышана о твоем кузене. Он живет на Гринлайф-стрит в мотеле возле Эллиот-парка, точнее не скажу, но разберешься.

Ошеломленная, никак не ожидая такого услышать, я растерялась, не веря своему счастью. Но, на секунду замолчав, с сомнением взглянув в мою сторону, вампирша закончила:

– Впрочем, не думаю, что тебе понравится эта встреча. Послушайся хорошего совета, не ищи Марко. На твоем месте, я бы бросила эту затею. Никакой он не принц.

Тамарис исчезла прежде, чем я смогла осознать ее последние слова и уточнить, почему она так сказала. Однако я не стала долго размышлять. Сердце скакало в груди, а на глаза навернулись слезы. В груди не хватало воздуха, а в ушах стоял непонятный шум. Это так неожиданно! Неужели мой поиск завершен? Может, я ослышалась? Я боялась моргнуть или пошевелиться, чтобы не развеять момент. Но что же это? Я так долго ждала, и вот – долгожданная удача! Нужно бежать прямо сейчас!

"Нет! – строго осадила сама себя. – Я же не хочу испортить первую встречу поспешностью и ночным визитом без приглашения. Нужно подождать всего несколько часов, утром привести себя в порядок, посетить парикмахерскую, выбрать платье, и уже в приличествующее время явиться. Ведь я миллион раз представляла себе впечатление от своего сюрприза, выражение его лица, при виде красивой и достойной девушки – меня".

Невероятно вдохновленная, полетела к себе на Стейт-стрит. Завтра, уже завтра я увижу Марко! Душа ликовала и пела! Хотелось танцевать или кричать в голос от радости, наполнявшей до краев. Я слишком счастлива, просто необходимо это выплеснуть! Оказавшись возле Ригли Билдинг, не удержалась и в несколько прыжков взметнулась к вершине башни с часами. Залитый ночными огнями город лежал у моих ног. Какое легкомыслие, хорошо, что никто не видит! Потом я бежала по крышам, перескакивая пролеты между домами, кружась, танцуя, и выкрикивая что-то бессвязное!

И вот, ворочаясь в постели без сна, снедаемая предвкушением, я ждала начало самого прекрасного дня в своей жизни.