Текст книги "Остров"

Автор книги: Гай Н. Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

16

Фрэнк Ингрэм поднялся на самую вершину холма. Оттуда открывался вид на море, окружающее остров Альвер; он сможет заметить почтовый паром по крайней мере за четверть часа до его прибытия. Он успеет вернуться и проследить, чтобы Саманта и ее порочные дочери уложили вещи и были готовы покинуть остров. Они поднимутся на борт в любом случае, даже если ему придется затащить их туда силой – одну за другой.

Небо просветлело, солнце светило ярче. В глубине острова сегодня вечером будет сильный мороз. Сегодня вечером! Он не мог дождаться вечера, предвкушая чувство облегчения, когда они покинут его дом, уедут с острова. Он вспомнил, как давным-давно на «Гильден Фарм» у них работал парень по программе подготовки фермеров. Он пробыл всего неделю, но Гиллиан не понравилось, что с ними живет чужой человек. Этот Тэмми был странный: работал как лошадь, но и ел не меньше. С этим от бы еще смирились – три тарелки каши по утрам и лучшая часть буханки хлеба – но его причуды начали действовать им на нервы. Черт возьми, приходилось переключать телевизор на черно-белое изображение, потому что Тэмми утверждал, будто цвет вреден для глаз! И много еще всяких вывертов, так что к концу недели они были готовы придушить его. Он даже намекал, что не прочь остаться у них еще на недельку, не идти на «Ореховую ферму». Гиллиан сама отвезла его туда, не стала рисковать – вдруг наступит перерыв в движении автобусов или еще что случится, и Тэмми останется. О, это чувство облегчения в тот первый вечер без Тэмми, Фрэнк никогда не забудет его. И сегодняшний вечер будет таким же, только в десять раз лучше.

Прости меня, Гиллиан, за прошлую ночь. Та девушка обладала силой гипноза, он был в этом уверен. Она совершенно не была похожа на его покойную жену, совершенно не похожа.

Ну же, паром, почему ты не идешь, подумал он. Он снова посмотрел на горизонт, но не увидел судна. Может быть, они отстали от расписания, у них больше заходов из-за того, что они вчера простояли в порту. Или же они могут прийти завтра, а не сегодня. Боже, прошу Тебя, только не это!

Кто-то направлялся к скалам Котла. Фрэнк прикрыл глаза ладонью, но расстояние было слишком велико, чтобы рассмотреть эту одинокую фигуру. Одна из девушек, очевидно; это не Эллен, решил он, потому что фигурка не такая маленькая. Черт, не стоит доверять никому из них, когда они где-то слоняются. Но ведь Саманта говорила, что они могут прогуляться. Времени достаточно, чтобы успеть вернуться, даже если сейчас покажется паром; может быть, какая-то из девушек отправилась вперед, ждать на пристани. Он предпочел думать, что причиной послужило последнее. Может быть, они повздорили. Из-за разорванной фотографии? Нет, им всем на это наплевать.

Время шло. Джейк начал проявлять беспокойство. Фрэнк взглянул на часы: четверть первого. Паром должен был бы уже прийти. Он решил было вернуться в дом, но передумал. Он не хотел нервничать у них на глазах. Он не собирался с ними прощаться. Только посмотреть издали, чтобы удостовериться, что они на борту. Где, черт возьми, этот паромщик?

Был отлив. Причалить будет легко, пройдя через узкий пролив. Если паромщик ждал отлива, то он явно не торопился. Фрэнка снова поедом ело это ужасное чувство, что катер не придет сегодня. Боже мой, как же он сможет провести еще одну ночь в доме с этими девушками? Забаррикадировать дверь спальни? Не поможет. Даже если у них не хватит физической силы открыть ее, они, конечно, хитростью заставят его сделать это. А если им и это не удастся, они явятся в его снах с ужасающей реальностью. Может быть, им с Джейком стоит на ночь укрыться где-то на острове. Он посмотрел на пса; колли завилял хвостом в знак согласия.

Но будет чертовски холодно и неуютно. Нет, надо внушить себе уверенность, и паром придет, сказал он себе. Нет никакой причины, почему он не должен прийти: начальник порта знает свое дело, ему известны нужды островитян. Но если паром не придет, нам будет нечего есть, понял он. Банка мясных консервов и пара буханок домашнего хлеба до середины следующего дня.

Он знал, что забудет все это очень нескоро. Он лениво подумал, не вернуться ли ему на юг, в Шропшир, и сейчас эта мысль пришлась ему по душе. Когда девушки уедут, он первым делом посмотрит, можно ли восстановить фотографию: сзади он ее склеит клейкой лентой, а самые ужасные детские каракули сотрет какой-нибудь чернильной резинкой. Надежды мало, но он попробует.

В 12. 40 парома все еще не было видно. Он не придет, я это знаю. Мы должны вернуться. Он произнес это вслух для Джейка. Нужно позаботиться об овцах, пошли, старина, нам необязательно входить в дом.

Но он знал, что все равно зайдет туда. Только чтобы проверить остальных, успокоиться, что они больше ничего не испортили. Путь назад показался ему длиннее обычного, на его часах было 12. 55, когда он вошел во двор. На кухне горел свет. Проклятье, городские транжиры, подумал он, совсем, видно, ослепли!

Джейк остался во дворе, когда Фрэнк толкнул дверь. Саманта стояла у плиты, на противне дымились две поджаристые буханки. Она подняла на него глаза, лицо у нее было озабоченное.

– Рут куда-то подевалась! – резко сказала она. – И я кое о чем хочу поговорить с вами!

– Да ладно, – пробормотал он, ища глазами остальных и не видя их; может быть, они наверху упаковывают вещи? – А где же остальные?

– Ищут Рут, конечно же! – губы у нее были сжаты, она была зла. – Закройте дверь, нам надо кое-что обсудить!

Он ногой захлопнул дверь, потом внезапно разозлился на себя за то, что подчинился ее отрывистой команде. Черт, это мой дом, а я опять подчиняюсь ее распоряжениям, понял он.

– Вы мне отвратительны, – она повернулась к нему, сжав так сильно кулаки, что побелели костяшки пальцев. – Скажите мне правду, Фрэнк, и не смейте врать. У вас были половые отношения с Рут? Ну же, будьте мужчиной, да или нет?

Эти слова словно хлестнули его по лицу. Голова у него закружилась, в мозгу все завертелось, его охватило чувство вины. Пытаясь что-то сказать, он выдавил из себя: «Я... ну, в общем...»

– Очевидно, да, – она с силой выдохнула. – В прошлом месяце ей исполнилось шестнадцать. Если бы это произошло месяц назад, я бы подала на вас в суд!

Он не мог ничего сказать. Как, черт побери, объяснить ей, что Рут хитростью пробралась к нему в спальню, убедила его, что это их с Гиллиан брачная ночь, что она и есть Гиллиан? Он бы выглядел полным идиотом.

– Ну, что вы можете сказать в свое оправдание, Фрэнк?

Он ответил:

– Рут сама за этим пришла, и она это получила. Я полагаю, она рассказала вам и пытается теперь обвинить меня.

– А кого, черт возьми, еще винить? – закричала она. – Боже, если человек в вашем возрасте не в состоянии противостоять попыткам молоденькой девушки соблазнить его, его следует посадить под замок! Рут в ужасном состоянии, она беспокоится, что забеременела. Вот почему она убежала в страхе. Свинья вы, вот кто!

– Парома не видно, – вяло сказал он.

– К черту этот паром, мне все равно, придет он иди нет. Мы не уедем, пока Рут не найдется!

Он поборол в себе панику. Я схожу с ума, подумал он. Я хочу только одного: чтобы они покинули остров! Он прошел через комнату и поднял трубку телефона. Может быть, были неполадки на станции на материке, а теперь все исправлено. Но нет – где бы ни произошла авария, ликвидирована она не была. Аппарат все еще молчал. Он швырнул трубку на рычаг.

– Я пойду поищу ее, – сказал он,

– Тогда и я пойду с вами, – она сделала шаг к двери. – Я не подпущу вас одного к моим дочерям, ни к кому из них.

На секунду их взгляды встретились, и Фрэнк прочел в ее глазах кое-что еще, не только страх. Ревность! Злость, потому что он переспал с Рут, ревность, потому что в его постели должна была быть Саманта. «Моя мать опасна!» Рут в этом отношении сказала правду.

И, Боже Всевышний, даже сейчас он невольно в мыслях раздевал Саманту, представляя ее обнаженной в своей постели. Он усилием воли подавил в себе возникшее желание. Я бы не стал спать с ней, даже если бы мы остались на Альвере до конца жизни, сказал он себе. Но он знал, что это ложь.

– Бог знает, куда она делась, – тихо произнесла Саманта, когда они шли через двор; Джейк ускользнул от них.

– Думаю, я ее видел, – ответил Фрэнк. – Я был на холме, а кто-то шел по направлению к Котлу. Я подумал было, что это...

– Это была Рут. Скорее, и берегитесь, если с ней что-то случилось!

Она побежала. Ему было трудно угнаться за ней. Его высокие сапоги казались свинцовыми, когда они бежали по извилистой дорожке, потом к Котлу, забыв о почтовом пароме. Молись Богу, чтобы с ней было все в порядке!

Они услышали крики. Фрэнк закрыл глаза. Крики были точно такие же, как тогда ночью, когда его будили пронзительные женские вопли ужаса. И как в то утро на Торфяном болоте, когда наступал рассвет. Саманта внезапно остановилась, и он чуть не столкнулся с ней.

– Там, наверху! – она указывала в сторону от дороги, на вершину скалы над Котлом. На горизонте вырисовывались три фигуры, издали их было невозможно рассмотреть, но это должны были быть Дебби, Джанет и Эллен. Они вопили и дико размахивали руками.

– Господи, с ней что-то случилось!

Они поднимались наверх медленно. Фрэнку казалось, что от напряжения у него разорвется грудь. Долгий подъем, и все это время девушки наверху истерически кричали. В висках у него колотило, в ушах стоял ужасный шум. На этот раз крики были настоящие, не просто вопли в ночи, которые стихали с наступлением утра.

Саманта была далеко впереди, она почти добралась до вершины. Эллен подбежала ей навстречу, стала тянуть ее за руку, тащить к краю скалы. Он увидел, как она посмотрела вниз; и тогда Саманта тоже стала кричать.

Фрэнк подошел к ним. Они все стояли на коленях, опершись на руки, глядя через край обрыва, рыдая, показывая туда.

– Посмотрите вниз! – Саманта повернула к нему заплаканное лицо. Глаза ее были распухшие и красные, по щекам текли слезы. – Посмотрите... что вы натворили, Фрэнк!

Он заставил себя посмотреть, наклонившись и вытянувшись вперед. Он всегда сторонился этого места, у него здесь кружилась голова. Крутой обрыв, внизу – скалы и жестокое море. Это то самое место, куда бежали прежние жители острова Альвер сорок лет назад, здесь они нашли свою смерть, бросившись вниз.

Он увидел, и его чуть было не вытошнило. Он знал, что это Рут, потому что это не мог быть никто другой. Полуобнаженное тело повисло поперек выступа скалы, расположенного не половине расстояния до берега. Тело было невозможно узнать. Оно разбилось при падении, но каким-то образом держалось; руки и ноги болтались, темно-рыжие волосы были запачканы кровью, которая все еще сочилась из трупа. Глаз не было, потому что чайки нашли Рут раньше; слабый ветерок шевелил остатки ее разорванной одежды, руки качались из стороны в сторону, как будто и в смерти она звала на помощь.

Голова его шла кругом от чувства вины при воспоминании о прошлой ночи, и он не мог поверить в то, что видели его глаза, а тем временем сзади него Саманта и ее три дочери хрипло кричали, проклиная его.

17

– Кто-то убил ее, – Мари заговорила впервые за два дня. – Маргарет не упала с обрыва. Ее столкнули!

Она оглядела дочерей. Вокруг глаз у нее были черные круги. Она выплакала все слезы, но горе осталось. И теперь она испытывала гнев и ненависть. Целых два дня никто из них не выходил из дома. Непрерывно лил дождь, бушевал ветер, в доме было холодно и сыро, потому что огонь в очаге не поддерживали, не топили и большую печь. От кучи влажных водорослей исходил запах гнили, но никто не замечал этого. Они уже давно ничего не ели, но не испытывали голода.

Мари посмотрела на всех по очереди: Мэри, бледная, скорбная; Элизабет сидит, скрестив ноги, глаза закрыты, но не спит; Идис, мрачная и презрительная, ни следа слезинки на лице. Нет только Зока; если он провел эти дни на охоте, то его усилия были напрасны. Или же он тайно поедает свою добычу. Это не имело значения, хорошо, что его нет здесь в этот час смерти.

– Ну?! – внезапный вскрик, вопрос, требующий ответа.

Элизабет вздрогнула, открыла глаза, в ужасе уставившись на мать. Губы ее шевельнулись, но она ничего не сказала. Мэри кивнула, соглашаясь; если мать говорит, что кто-то убил Маргарет, то так оно и было. И она ничего не могла поделать. Ее совесть чиста, ей нечего бояться.

– Идис! – выговор, не обвинение. Мари была сердита на свою младшую дочь за многое, но в данный момент за то, что девочка не плакала, не показывала никаких признаков горя от постигшей их утраты. Но она не могла убить Маргарет, ей бы не хватило сил. И все же вина на ней, потому что если бы она не пропала в то утро, Маргарет не пришлось бы ее искать. – Идис, ты меня слышишь?

– Я слышу тебя, мама.

– Ну?

– Это не я. Это Зок.

– Зок! Что за глупости!

– Нет, не глупости. Если Зок убьет всех нас, ему хватит еды, чтобы выжить, не так ли? И ты ничего не можешь ему сделать, потому что мы все умрем от голода без него.

Мари сжала губы. Мудрость младшей дочери была под стать ее мрачному характеру. Она такая упрямая, Мари могла колотить Идис до тех пор, пока та не начинала визжать, но она не в состоянии была покорить ее волю. Поистине она отродье своего зловещего отца. Лучше бы ты упала с обрыва, чем добрая Маргарет, подумала она.

Непреклонно Мари устроила похороны. Настоящие похороны в море по традиции Альверов. На следующий день тело Маргарет соскользнуло с выступа скалы, и его останки разбились на берегу. Был отлив, тело Маргарет лежало там, и чайки завершали свое пиршество, пока они не нашли труп. Его обнаружил Зок.

– Моя дочь будет похоронена так, как подобает одной из рода Альверов, – торжественно заявила Мари. – Похоронена в море. У нас нет лодки, ее унесет прибой. Сделаем ей саван из остатков нашей сгнившей одежды, кроме одежды Зока.

Они не хотели видеть уродливую наготу лодочника. Они сняли лохмотья с окровавленного и разорванного тела и завернули его в свою одежду, затем положили торжественно на берег моря, чтобы волны унесли его. Несколько часов тело Маргарет лежало там, а рядом стояли они, отгоняя крылатых хищников, для которых истлевшая ткань не была помехой. Только когда волны стали биться о берег, они отошли повыше, чтобы наблюдать.

Склонив головы, они видели, как волны прилива захлестнули тело, завернутое в саван, скрыв его, затем понесли, кружа в водовороте. Они вздрагивали каждый раз, когда тело ударялось о скалы, саван раскрывался, из него торчала висящая рука, раздробленная на части. Прилив вновь подхватил тело, но понес его не в море. Он с ужасающей торжественностью нес тело Маргарет к отверстию большой пещеры, к входу в темный склеп, который, казалось, широко разверзся, готовый проглотить добычу.

Волна подхватила тело Маргарет и понесла его с невероятной скоростью внутрь пещеры, заставив мать и сестер вскрикнуть. По законам природы тело должно было бы вынести, кружа, из пещеры и кидать на волнах до тех пор, пока прилив не закончится, а потом его должно было унести течением. Но эта пещера как будто предназначена была стать местом погребения одной из дочерей Альвера.

Идис наблюдала, зачарованная. Мой отец требует твое тело, Маргарет, потому что он хочет отомстить тебе, думала она. Да сгниет твоя душа!

Они простояли так до темноты, пока не стих прибой, но тело Маргарет так и не появилось из пещеры. Мари перекрестилась. Было бы святотатством идти и искать тело в пещере, тревожить мертвую. Что бы ни произошло, на то была воля... конечно же не Бога!

Она содрогнулась и знаком велела остальным идти обратно в холодный дом.

Прошла еще одна ночь, снова наступил день. По небу неслись клочковатые облака, слабо светило солнце, Идис дрожала, но не от сырости и холода. Ее волнение достигло предела; она хорошо послужила Хозяину, и теперь она должна пойти к нему. Он похвалит ее, может быть, даже наградит. Тайком она перевернула свое распятье, висевшее на цепочке у нее на шее. О, дай мне возможность увидеть отца, молилась она. Она ждала, зная, что ее час настанет.

Жизнь изгнанников стала входить в обычное русло. Мари и Мэри разожгли огонь в камине и в большой печи, наполнив их гнилыми водорослями. Зок появился с чайкой, возможно, с одной из тех, в которой находилась мертвая плоть Маргарет, и принялся ощипывать ее в своей комнате. Элизабет все еще спала. И когда никто не смотрел в ее сторону, Идис выскользнула из дома.

Прилива не было, поэтому ей не пришлось ждать, чтобы пойти в пещеру. Впервые в жизни она застеснялась своей наготы и попыталась прикрыться руками, осторожно ступая но скользкому полу. Она остановилась, чтобы глаза привыкли к мрачной полутьме. Кто-то здесь есть, она это чувствовала. Она задрожала.

В темноте Идис различала лишь контуры фигуры. Хозяин выглядел по-другому, не такой большой, не такой высокий, глаза не горели в темноте красным пламенем. Идис облизнула губы и Дрожащим голосом позвала: «Хозяин!» Он все еще не шевельнулся, не подал голос.

Наконец она смогла говорить.

– Хозяин, я выполнила твой приказ. Я убила Маргарет. Кто будет следующий, чтобы мы могли избавиться от них всех?

В ушах у Идис зазвенело; может быть, это отдаленный шум океана, как тот звук, который она услышала, когда как-то раз приложила ухо к большой морской раковине. Журчание, почти как смех, но не веселый. Зловещий.

– Отец, – прошептала она. – Ты же мой отец, правда?

Нет ответа. Она оглянулась, увидела, что солнце поднялось выше в зимнем небе, пустив косой луч света на дно пещеры, блестя на мокрых стенах. Капала вода; этот звук также напоминал насмешливый хохот.

– Она мертва, отец. Мы хотели отдать ее морю, но ты призвал ее. Ты отомстил ей? Она – злая, ее надо наказать, помучить. Слышишь ли ты меня, отец?

Снова смех. На этот раз громче, это не шум волн. Это смех человека, но в то же время и нет, звуки скрипучие, как будто выходят из прогнивших легких сквозь щелкающие, сломанные зубы. Дребезжание костей.

Идис захотелось убежать, она поняла, что что-то здесь не так. Она не одна, но кто бы ни был в пещере, это не тот, который обещал защитить ее. Это не Зок, потому что он не рискнул бы прийти сюда.

И тогда фигура вдруг предстала перед ней в свете солнечного отражения: месиво из сломанных костей, опирающихся на выступ скалы, болтающиеся ноги в чем-то мерцающем белом. Руки висели плетьми по обе стороны скелета, на котором еще болтались обрывки плоти. На черепе были редкие светлые волосы, глазницы пусты – чайки выклевали глаза – но они видели. Ноздри раздувались в гневе, а рот зашевелился и произнес:

– Слушай, дитя, проклятье острова Альвер и всех тех, кто поселится здесь...

Каким-то образом Идис удалось повернуться. Она бежала, падая и поднимаясь вновь. Она бежала, забыв о скользком, опасном дне пещеры, но голос преследовал ее и снаружи.

–... и смерть и голод станут их участью, и будут они поедать плоть себе подобных, пока на острове не останется никого.

И во время этого полного ужаса бегства Идис поняла, что она не исполнила волю Хозяина, потому что Маргарет, которая умерла и была погребена в море, все еще жива.

18

Фрэнк вернулся вслед за другими в дом; он шел покорно, виновато сзади. Рут была мертва, она упала на выступ скалы, откуда никто не мог снять ее тело, и ее смерть была на его совести, как бы он ни старался оправдать себя. Больше того – паром сегодня не придет, и через пару часов стемнеет. Боже милосердный!

Саманта вошла в дом первой, остальные за ней; Эллен обернулась и злобно посмотрела на него: я ненавижу вас, мистер Ингрэм! И теперь вам несдобровать.

Он оглянулся в поисках Джейка. Но колли не было видно, и это странно; Джейк никогда не бродил сам по себе. Но с недавних пор он стал неспокойным, испуганным. Он, наверно, где-нибудь в сарае, подумал Фрэнк, ждет там, когда я пойду задавать корм овцам. Животные все живут по привычке, они терпеть не могут нарушения обычного порядка.

В кухне царило напряжение. Огонь в хлебной печи дымил, поверхность ее была испачкана. Вероятно, старый дымоход не чистили лет сорок. Фрэнк уже раньше сделал себе пометку заняться дымоходом, хотя вряд ли собирался когда-либо пользоваться этой большой печью – ему вполне хватало для своих нужд «Рэйбэрн».

Девушки уселись на стульях. Саманта сидела в центре у плиты – хозяйка церемонии; глаза, обведенные черными кругами, горят, темные волосы спутались, губы сжаты.

– Тело необходимо снять, – она говорила сухо, угрожающе глядя на Фрэнка.

– Для этого потребуется команда горноспасателей с материка, – ответил он. – Скала совершенно отвесная.

– Вам придется ее снять! – ее слова были как удар хлыстом. – Мы же не можем оставить ее там на всю ночь, разве не так? Там ведь чайки и вороны...

Кто-то из девушек вскрикнул от ужаса, это могла быть Джанет. Фрэнк обнаружил, что кивает головой.

– Я посмотрю, что можно сделать, – сказал он. Идиот чертов, произнес он про себя, в одиночку ты никакими силами не сможешь спять оттуда тело.

– Хорошо, – она, казалось, была удовлетворена, снова обрела деловитость. – Кажется, нам придется остаться еще на одну ночь, так что примемся за дела.

Он почувствовал отчаяние, ужас. Еще одна ночь! Уголком глаза он заметил движение, почувствовал, как потянуло сквозняком от двери, потом услыхал, как она скрипнула. Эллен выскользнула, убежала тайком, когда они не наблюдали за ней. Что же, это уж ее дело, черт возьми. Если она упадет со скалы, туда ей и дорога, Но ведь они его обвинят. Все это дело становилось совершенно неуправляемым. Будет расследование, и он станет главным свидетелем. «Мистер Ингрэм, вы вступали в половую связь с этой молодой девушкой?» Да, вступал. «И это ваши порочные действия довели ее до самоубийства, не так ли?»

– Часа через три стемнеет, – резко прервала его тяжелые мысли Саманта. – Вам следует поторопиться, Фрэнк.

Он повернулся, вышел из комнаты, потом во двор. Яркое солнце приветствовало его. Дул слабый морской ветерок, всего лишь. Погода почти весенняя. Он опять поискал глазами Джейка, но пес так и не появился. Надо бы поискать в сараях, подумал он. Джейк не мог далеко уйти. Ты мне нужен, Джейк, я понятия не имею, как я собираюсь снимать тело девушки, но ты мне все равно нужен.

Но Джейка не было в сараях. Фрэнк проверил их все один за другим, покачал удивленно головой. Это было не похоже на Джейка. Может быть, колли вернулся на холм. Но сначала, подумал Фрэнк, ему надо посмотреть, сможет ли он каким-то образом снять труп; он пошарил в углу и нашел веревку; перекинул ее через плечо. Ничего у него не выйдет; мертвое тело не сможет само зацепиться за другой конец, чтобы он мог стащить его.

Он прошел по дорожке низом и направился к берегу. Он не собирался спускаться по скале за этим телом. Не улыбалась ему и перспектива попытаться взобраться по отвесной скале выступа. Это означало, что тело Рут останется там, где оно сейчас, и что утром чайки будут завтракать ее плотью. Он только взглянет и сразу же уйдет, попытается найти Джейка.

Начинался прилив, но еще есть полчаса времени, только тогда волны станут биться о стены Котла. Он шел с опущенной головой, ссутулившись, боясь взглянуть. Я не хочу видеть тебя, Рут. Ты обманула меня вчера ночью, обвинила меня. Он подумал, где может быть Эллен; вероятно, прячется в скалах, следит за ним, готовая побежать в дом и наврать с три короба. «Мистер Ингрэм даже и не пытался снять Рут, мама». В этот момент Фрэнк посмотрел наверх и не поверил своим глазам.

Сначала он подумал, что пришел не туда, но ведь на этой скале только один выступ, напоминающий поднятый палец. И он был там, как и несколько веков назад. Но на нем не было разбитого трупа!

Яркое небо ослепило его, ему пришлось прикрыть глаза дрожащей ладонью. Была только скала, больше ничего. Не было даже окровавленной тряпки, шевелящейся на ветру. Как будто тела девушки не было там никогда, как будто все утреннее событие было лишь дурным сном, и теперь он проснулся.

Нет, он знал, что все это было вполне реальным. Тогда она, должно быть, соскользнула и упала вниз на скалистый берег. Фрэнк облизал сухие губы. Мне следует поискать ее; Боже, но я не хочу ее найти!

Десять минут он осматривал берег, ходил взад и вперед прямо под тем местом, где всего лишь пару часов назад висело тело Рут. От него не было и следа, ни капли крови на скалах. И ведь прилива не было, который мог бы унести ее в море.

По его спине пробежали ледяные мурашки; он повернулся и понял, что не один. Кто-то наблюдал за ним. Наверно, Эллен – в скалах много укромных местечек. Черт бы побрал эту девчонку, ее следует выпороть – и если он до нее доберется... Но он понял, что тогда бы еще больше осложнил свое положение.

Ну, Рут определенно там не было, но он все же бросил еще один взгляд на берег, просто чтобы убедиться. Спрятаться тут можно было только в одном месте – в большой пещере. Он стоял там в неуверенности; если она не умерла, упав на выступ скалы, то она бы умерла, ударившись при падении о берег – это бесспорно. Но если произошло невозможное, и она осталась в живых после этих двух падений, тогда она могла уползти в пещеру. Раненая, почти без сознания, не понимая, куда она ползет – потому что никто в здравом уме не отправился бы туда.

Это было единственное место на острове, которое пугало его, пугало с самого первого дня, когда он переехал сюда и принялся исследовать свои новые фермерские владения. Его страх был примитивен, необъясним. Это была всего лишь темная дыра, ничего больше; опасна она только если не следить за наступлением прилива. Как сейчас.

Но для быстрого осмотра пещеры времени было достаточно. Очень быстрого. Рут, конечно, там не будет. Это невозможно. Он подавил в себе желание немедленно покинуть берег и сказать: «Простите, Саманта, но мне не пришло в голову заглянуть туда».

Он стоял у входа в пещеру, напрягая зрение, пытаясь вглядеться в темноту. Текла и капала вода, в нос ему ударил отвратительный запах гниющих водорослей, словно вонь изо рта великана-людоеда. В пещере стоял ледяной холод. Там никого нет, уговаривал он себя, ты зря теряешь время.

И тогда он услышал, как покатилась галька, она запрыгала по каменному дну и замерла. Он вздрогнул; галька падает, когда неровно лежит после прилива. Собираясь с духом, чтобы крикнуть, он страшился звука собственного голоса.

– Рут?

Звать мертвых, кричать в могилу и слышать эхо собственного голоса. Или это отвечают мертвые?

– Ру-ут...

Нет, ее здесь нет, это безумие – думать, что она может быть в пещере. Боже, здесь кто-то есть!

Какое-то движение, потом из тьмы возникла фигура, двинулась к нему. Он не мог сдержать сдавленный крик ужаса, на какое-то мгновение он как бы прирос к земле, он был вынужден стоять там и смотреть широко раскрытыми, немигающими глазами, как из дальнего конца пещеры появляется человеческая фигура.

Он уже видел Рут, обнаженную и соблазнительную, ее глаза ищут его. «Я точно такая же, как ваша жена, не правда ли, Фрэнк? Я и есть ваша жена, мы только что поженились. Я девственница, не причини мне боли, Фрэнк, прошу тебя».

– Вы имели половую связь с моей дочерью, Фрэнк?

Он закрыл глаза, сцепив ладони, попытался отгородиться от всех них. Нет, прошу вас, оставьте меня в покое!

– Я напугала вас, мистер Ингрэм?

На смену его облегчению пришел гнев. Он опустил свои дрожащие руки и увидел Эллен, стоящую безо всякого смущения в своей юной наготе. Она смеялась над ним, насмехалась, как бы говоря: «Я хотела напугать вас, мистер Ингрэм, потому что вы убили мою сестру. Вы сделали ее беременной, вот почему она покончила с собой». Улыбка девочки была неподвижной насмешкой, маской ненависти.

– Глупая девчонка! – закричал он, вздрогнув от эха. – Какого дьявола ты здесь?

– Я ищу Рут. Как и вы.

– Что ты с ней сделала? – он знал, что Эллен должна была перетащить труп – никто другой не мог этого сделать. Рут, наверно, упала, девчонка каким-то образом утащила ее сюда.

– Я ничего с ней не сделала. Почему я?

Только из твоей чертовой вредности, из привычки всем причинять неприятности, подумал он.

– Слушай, не ерунди. Если ты знаешь, где она, то скажи мне.

– Может быть, она во-он там, – Эллен прошла мимо него, вышла на свет и повернула голову. – Почему бы вам не пойти и не посмотреть самому, мистер Ингрэм?

И тут она бросилась бежать, быстро и уверенно ступая по неровному каменистому берегу, хохоча на бегу.

Фрэнк вытер пот со лба, почувствовав, что он холодный. «Почему бы вам не пойти и не посмотреть самому?» Потому что я до чертиков напуган, мало ли что я могу там обнаружить, понял он. Да и все равно у меня нет фонарика. Не имеет значения, он должен пойти, чтобы только глянуть разок. Но Рут там не будет, это невозможно.

Что-то холодное плеснуло ему по ногам. Эти волны были робкими предшественницами мощных, бушующих водяных гор, которые скоро заполнят эту пещеру, кипя от злобы, требуя добычи.

Нет, заходить глубоко в пещеру слишком опасно. Он может поскользнуться, сломать ногу или упасть и потерять сознание. Не стоило ради этого рисковать. Ради мертвых не подвергают свою жизнь опасности, им уже не помочь. Он попытался успокоить терзавшую его совесть, поворачивая назад к дорожке, ведущей к пристани. Он сделал все, что было в его силах, никто не смог бы сделать большего. Эллен было не видать. Она очевидно, вернулась в дом и сейчас рассказывает басни своей матери. Он взглянул на небо – еще час и будет темно. Он еще не заходил к овцам; но сперва надо найти Джейка.

Исчезновение пса встревожило его. Джейку пора бы уже вернуться и разыскать его на берегу. Но колли не было видно. Что же, если надо, то он обыщет весь остров, но начать, видимо, следует с холма.

В предвечернем солнечном свете холм почему-то казался зловещим, неестественно спокойным, возвышаясь над болотом. Такое место дикие шотландцы выбрали бы для зашиты своей родины от английских захватчиков, подумал он.

У него возникло тревожное ощущение, что это не его земля, что это он чужак, вторгшийся сюда, враг, которого нужно уничтожить. И сегодня на острове Альвер уже побывала смерть.

– Джейк... Дже-ейк! – он свистнул, резко и пронзительно. Если пес услышит свист, то примчится, потому что так он обучен. Внезапно он увидел Джейка. Колли был от него ярдах в трехстах. Он стоял, выпрямившись, на краю Торфяного болота, оглядываясь назад, уши прижаты к голове – поза страха, как будто его преследуют. Да, это так!

Вдоль узкой тропки, отделяющей заросли камыша от опасной трясины, скрывающейся под безобидной на вид пышной зеленой травой, двигалась маленькая фигурка. Она шла крадучись, останавливаясь, вновь продвигаясь вперед, полусогнувшись. Подкрадываясь. Она подкрадывалась к Джейку!