Текст книги "Гимн лиро-эпический на прогнание французов из отечества"

Автор книги: Гаврила Державин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

НА СМЕРТЬ НАПОЛЕОНА

Высокомерный дух, смирися!

Склони взнесенный буйства рог!

Внемли прещенью и страшися:

"Противится гордыне бог".

Игралище всемощна рока,

Не мни: нет власти, счастью срока.

Се меч над выей уж висит.

Се край отверзся небосклона;

Зри вдаль: там прах Наполеона

В пустыне каменистой скрыт.

Пришлец,– свободныя державы

Главой он был, пленив сердца.

Почто ж чрез умыслы лукавы

Искал он царского венца?

Почто, воздев злату порфиру,

Всеобщим самовластьем миру

Безумно угрожать хотел? -

Се казнь; и жрец всеалчный страсти,

Предела не познавший власти,

Ничтожества познал предел.

Так с юга вихрь поднявшись бурный,

Погибель наносил странам;

Застлавши прахом свод лазурный,

Размчал он жатвы по полям;

Коснулся зданий-зданья пали;

Ударил в лес-древа трещали,

И ниц полег дремучий лес:

Все буйным он громил стремленьем;

Но вдруг,-с сильнейшим разъяреньем,

В столп взвился к небу – и исчез.

Исчез и славы метеора

Блестящий луч так в миг один!

Где верх торжеств, там верх позора:

И в узах-грозный властелин!

Какий преврат! простой породы,

И всем безвестный,-юны годы

Едва средь брани протекли, Уж равного не зрел он боле;

На велелепном сел престоле

И жезл приял судьи земли.

К подножью ног счастливца пали

Народы, царства и цари:

Цари от взора трепетали;

Мечом решая мир и при,

Он все подверг убийств законам;

Ступал по раздробленным тронам,

И след трофеями устлал;

Но манье вышнего десницы -

И с громоносной колесницы

Строптивый победитель пал.

Давно ли на гиганта с страхом

Взирал весь изумленный мир?

Престолы покрывались прахом

И вретищами блеск порфир.

Все рушила десница люта;

Но грозна сближилась минута -

И тот, кто троны все потряс,

Преткнулся, шед в победном лике;

И роковой царей владыке

На севере ударил час.

Бежит он по снегам стезею,

Окровавленный им,-и росс

Могущей дланию своею

Низринул страшный сей колосс.

Вотще отважная измена,

Надеждой буйной ослепленна,

Опять на трон его взвела:

Он пал-судьба его свершилась,

И в трон тирана превратилась

Кремниста средь морей скала.

Куда ни обращал он очи,

Безбрежну зыбь везде встречал;

Постылы дни, бездремны ночи

В унынье мрачном провождал;

Терзали дух воспоминанья;

Престол, победны восклицанья,

Все было, как призраки сна;

Пробудок – ссылочна пустыня,

И в ней смиренная гордыня

Жива навек погребена.

Теперь там труп титана кроет

Лишь персти чужеземной горсть,

И в черепе останки роет

Презренный червь, гробницы гость;

А тень, блуждая вкруг могилы,

Лишь воплей слышит гул унылый

И клятвы жертв убийств, крамол:

Потомство клятв сих не забудет

И в нем Наполеон пребудет

Бессмертен слухом буйств и зол!..

Вожди надменны! вразумитесь!

 
Он был пример вам и глава;
Священны всем сердцам страшитесь
Насильством нарушать права.
Чем боле счастье вас ласкает,
Тем неприметней приближает
К стремнине, с коей должно пасть.
Судьба к неправде буйной строга:
Вам срочна власть дана от бога;
Его всевечну чтите власть.
 

1822

Н. М. ШАТРОВ
ПОЖАР МОСКВЫ В 1812 ГОДУ

Пою пожар Москвы несчастной!

Нагрянул новый Тамерлан

И бранью тяжкою, ужасной

Вломился в Кремль, как ураган;

И нет от сильных обороны;

Повсюду страх, повсюду стоны,

Здесь горький плач, там страшный бой,

Везде насильство, притесненье,

Везде убийство, истребленье,

Везде грабеж, везде разбой.

Летят под небом с воем, с блеском

По грозным тучам смерть и гром

И разливают пламень с треском

На каждый храм, на каждый дом.

Зияют страшные зарницы

Над высотами всей столицы,

И загорается Москва.

Дым черный стелется, клубится,

И се перестает светиться

Москвы блестящая глава.

Москва несчастная пылает,

Москва горит двенадцать дней;

Под шумным пламем истлевает

Несметное богатство в ней:

Все украшенья храмовые,

Сокровища их вековые,

Великолепия дворцов,

Чудесных редкостей собранья,

Все драгоценности ваянья,

Кистей искусных и резцов.

Еще двенадцать дней дымилась

Столица славы и отрад.

Пожара искра в пепле тлилась,

Курился нестерпимый смрад.

Повсюду ужасы встречались,

От гибели не исключались

Ни хижины, ни алтари;

От переулка до гульбища

Все претворилось в пепелища,

В развалины и пустыри.

Все истребилось, и сожглися

Гостиный двор и Арсенал,

Сам Кремль с Китаем сотряслися,

И сам царь-колокол упал;

Взорвались башни, сокрушились,

Зубчаты стены развалились,

Скатилися с бойниц главы;

Повсюду ужас, разрушенье,

Пять взрывов – и в одно мгновенье

Не стало на земле Москвы.

Меж тем от голода и хлада

И от насилия врагов

На смрадном пепелище града

Толпы детей, толпы отцов

И сонмы матерей несчастных.

Под сумраками дней ненастных,

Скорбей сердечных не стерпев,

Без всякой помощи страдают

И разной смертью погибают,

Приютной кровли не имев.

Между развалин закоптелых,

Карнизов падших и колонн,

Домов и лавок обгорелых

Глухой, унылый слышен стон:

Там умирающий и мертвый,

Меча иль глада ставший жертвой,

Одни под ветрами лежат;

Никто им не закроет очи,

И только звезды полуночи

Тела усопших сторожат.

Все стогны полны мертвецами

Различных полов, лиц и лет;

Враги с железными сердцами И никому пощады нет;

А там толпы полуживые,

Главы седые, вековые,

Как тени с Стиксовых брегов,

Без обуви и без одежды,

Без помощи и без надежды,

Рабами стали для врагов.

И, помня доброе былое,

Свою свободу и покой,

Клянут плененья время злое,

Томясь под страшною рукой

Ужасного Наполеона;

И полны пепелища стона,

И камни смочены слезой;

Страшна спасенья невозможность:

Все превратилося в ничтожность,

Как под содомскою грозой.

Москвы под пеплом погреблися

Седьми веков и труд и ум,

По всей вселенной раздалися

Ее паденье, треск и шум.

Все вопрошали в удивленьи,

Кому Москва себя в забвеньи

Такую жертву принесла,

Которой не было примера,

И страшная такая мера

Кого и от чего спасла…

Отечество? Но без пожара

Великой из земных столиц

Довольно смелого удара

Бесчисленных ее десниц

На пораженье супостата:

Россия храбрыми богата,

Полки ее богатырей

Видали в поле Тамерлана.

Ужель Европу от тирана

И от бесславия царей?

Тебе венец и почитанья,

Царица русских городов.

Твой плен, твой пепел и страданья

Есть тайна божеских судов;

Не человеческой злой воле

На бранном кроволитном поле

Была должна ты уступить:

Но бог, казня Наполеона,

Хотел Европу от дракона

Твоим пожаром искупить.

Узря Европы сотрясенье,

Ты длань ей дружбы подала,

Охотно для ее спасенья

Себя всю в жертву отдала;

От уз постыдных искупила;

Но чем Европа заплатила

Союзнице своей Москве?

Москва сама собой восстала,

И снова слава заблистала

На царственной твоей главе.

И следствием твоих страданий

Есть мир и царство тишины.

Уже волканы всех мечтаний,

Завоеваний и войны

Твоим пожаром потушились,

Ужасных силы сокрушились,

Исчез, исчез всемирный трон:

Надежды гордых перестали,

Кумиры слепоты упали,

И пал наш враг Наполеон.

Свобода! Пойте гимн свободы,

Европы славные певцы,

И вы, германские народы,

Сплетайте в честь Москвы венцы;

Сроднитесь с русскими сердцами

И будьте все ее певцами:

Пускай векам передадут

Пожар московский песни ваши

И поздние потомки наши

Венец для ней, как вы, сплетут.

Я духом речь потомков внемлю,

Как отклик радостной молвы:

"Подвигнем океан и землю

Для прославления Москвы,

И в память жертвы незабвенной,

На поклоненье всей вселенной,

Как всех столиц земных главе,

Воздвигнем памятник!"-сказали,

Воздвигнули-и написали:

"Спасительнице царств Москве".

1814

И. А. КРЫЛОВ ВОЛК НА ПСАРНЕ

Волк ночью, думая залезть в овчарню,

Попал на псарню.

Поднялся вдруг весь псарный двор.

Почуя серого так близко забияку,

Псы залились в хлевах и рвутся вон на драку.

Псари кричат: "Ахти, ребята, вор!"

И вмиг ворота на запор;

В минуту псарня стала адом.

Бегут: иной с дубьем,

Иной с ружьем.

Огня! – кричат,– огня!"

Пришли с огнем.

Мой Волк сидит, прижавшись в угол задом.

Зубами щелкая и ощетиня шерсть,

Глазами, кажется, хотел бы всех он съесть;

Но, видя то, что тут не перед стадом

И что приходит наконец

Ему расчесться за овец, Пустился мой хитрец

В переговоры

И начал так: "Друзья! К чему весь этот шум?

Я, ваш старинный сват и кум,

Пришел мириться к вам, совсем не ради ссоры;

Забудем прошлое, уставим общий лад!

А я не только впредь не трону здешних стад,

Но сам за них с другими грызться рад.

И волчьей клятвой утверждаю,

Что я…"-"Послушай-ка, сосед, Тут ловчий перервал в ответ, Ты сер, а я, приятель, сед,

И Волчью вашу я давно натуру знаю;

А потому обычай мой:

С волками иначе не делать мировой,

Как снявши шкуру с них долой".

И тут же выпустил на Волка гончих стаю.

Октябрь 1812

ОБОЗ

С горшками шел Обоз,

И надобно с крутой горы спускаться.

Вот, на горе других оставя дожидаться,

Хозяин стал сводить легонько первый воз.

Конь добрый на крестце почти его понес,

Катиться возу не давая;

А лошадь сверху, молодая,

Ругает бедного коня за каждый шаг:

"Ай, конь хваленый, то-то диво!

Смотрите: лепится, как рак;

Вот чуть не зацепил за камень. Косо! криво!

Смелее! Вот толчок опять!

А тут бы влево лишь принять,

Какой осел! Добро бы было в гору

Или в ночную пору;

А то и под гору и днем!

Смотреть, так выйдешь из терпенья!

Уж воду бы таскал, коль нет в тебе уменья!

Гляди-тко нас, как мы махнем!

Не бойсь, минуты не потратим,

И возик свой мы не свезем, а скатим!"

Тут, выгнувши хребет и понатужа грудь,

Тронулася лошадка с возом в путь;

Но только под гору она перевалилась -

Воз начал напирать, телега раскатилась;

Коня толкает взад, коня кидает вбок,

Пустился конь со всех четырех ног

На славу;

По камням, рытвинам пошли толчки,

Скачки,

Левей, левей, и с возом-бух в канаву!

Прощай, хозяйские горшки!

Как в людях многие имеют слабость ту же:

Все кажется в другом ошибкой нам;

А примешься за дело сам,

Так напроказишь вдвое хуже.

Октябрь 1812

ВОРОНА И КУРИЦА

Когда Смоленский Князь,

Противу дерзости искусством воружась,

Вандалам новым сеть поставил

И на погибель им Москву оставил,

Тогда все жители, и малый и большой,

Часа не тратя, собралися

И вон из стен московских поднялися,

Как из улья пчелиный рой.

Ворона с кровли тут на эту всю тревогу

Спокойно, чистя нос, глядит.

"А ты что ж, кумушка, в дорогу? -

Ей с возу Курица кричит. Ведь говорят, что у порогу

Наш супостат". "Мне что до этого за дело? -

Вещунья ей в ответ.-Я здесь останусь смело.

Вот ваши сестры – как хотят;

А ведь Ворон ни жарят, ни варят:

Так мне с гостьми не мудрено ужиться,

А может быть, еще удастся поживиться

Сырком, иль косточкой, иль чем-нибудь.

Прощай, хохлаточка, счастливый путь!"

Ворона подлинно осталась;

Но, вместо всех поживок ей,

Как голодом морить

Смоленский стал гостей -

Она сама к ним в суп попалась.

Так часто человек в расчетах слеп и глуп.

За счастьем, кажется, ты по пятам несешься:

А как на деле с ним сочтешься Попался, как ворона в суп!

Ноябрь 1812

ЩУКА И КОТ

Беда, коль пироги начнет печи сапожник,

А сапоги тачать пирожник:

И дело не пойдет на лад,

Да и примечено стократ,

Что кто за ремесло чужое браться любит,

Тот завсегда других упрямей и вздорней:

Он лучше дело все погубит

И рад скорей

Посмешищем стать света,

Чем у честных и знающих людей

Спросить иль выслушать разумного совета.

Зубастой Щуке в мысль пришло

За кошачье приняться ремесло.

Не знаю: завистью ль ее лукавый мучил,

Иль, может быть, ей рыбный стол наскучил?

Но только вздумала Кота она просить,

Чтоб взял ее с собой он на охоту,

Мышей в анбаре половить.

"Да полно, знаешь ли ты эту, свет, работу? -

Стал Щуке Васька говорить, Смотри, кума, чтобы не осрамиться:

Недаром говорится,

Что дело мастера боится". "И, полно, куманек! Вот невидаль: мышей!

Мы лавливали и ершей". "Так в добрый час, пойдем!" Пошли, засели.

Натешился, наелся Кот,

И кумушку проведать он идет;

А Щука чуть жива, лежит, разинув рот,

И крысы хвост у ней отъели.

Тут, видя, что куме совсем не в силу труд,

Кум замертво стащил ее обратно в пруд.

И дельно! Это, Щука,

Тебе наука:

Вперед умнее быть

И за мышами не ходить.

1813

В. А. ЖУКОВСКИЙ ПЕВЕЦ ВО СТАНЕ РУССКИХ ВОИНОВ

Певец

На поле бранном тишина;

Огни между шатрами;

Друзья, здесь светит нам луна,

Здесь кров небес над нами.

Наполним кубок круговой!

Дружнее! руку в руку!

Запьем вином кровавый бой

И с падшими разлуку.

Кто любит видеть в чашах дно,

Тот бодро ищет боя…

О, всемогущее вино,

Веселие героя!

Воины

Кто любит видеть в чашах дно,

Тот бодро ищет боя…

О, всемогущее вино,

Веселие героя!

Певец

Сей кубок чадам древних лет!

Вам слава, наши деды!

Друзья, уже могущих нет;

Уж нет вождей победы;

Их домы вихорь разметал;

Их гробы срыли плуги;

И пламень ржавчины сожрал

Их шлемы и кольчуги;

Но дух отцов воскрес в сынах;

Их поприще пред нами…

Мы там найдем их славный прах

С их славными делами.

Смотрите, в грозной красоте,

Воздушными полками,

Их тени мчатся в высоте

Над нашими шатрами…

О Святослав, бич древних лет,

Се твой полет орлиной.

"Погибнем! мертвым срама нет!" -

Гремит перед дружиной.

И ты, неверных страх. Донской,

С четой двух соименных,

Летишь погибельной грозой

На рать иноплеменных.

И ты, наш Петр, в толпе вождей.

Внимайте клич: Полтава!

Орды пришельца снедь мечей,

И мир взывает: слава!

Давно ль, о хищник, пожирал

Ты взором наши грады?

Беги! твой кань и всадник пал!

Твой след-костей громады;

Беги! и стыд и страх сокрой

В лесу с твоим сарматом;

Отчизны враг сопутник твой:

Злодей владыке братом.

Но кто сей рьяный великан,

Сей витязь полуночи?

Друзья, на спящий вражий стаи

Вперил он страшны очи;

Его завидя в облаках,

Шумящим, смутным роем

На снежных Альпов высотах

Взлетели тени с воем;

Бледнеет галл, дрожит сармат

В шатрах от гневных взоров…

О горе! горе, супостат!

То грозный наш Суворов.

Хвала вам, чада прежних лет,

Хвала вам, чада славы!

Дружиной смелой вам вослед

Бежим на пир кровавый;

Да мчится ваш победный строй

Пред нашими орлами;

Да сеет, нам предтеча в бой,

Погибель над врагами;

Наполним кубок! меч во длань!

Внимай нам, вечный мститель!

За гибель-гибель, брань-за брань,

И казнь тебе, губитель!

Воины

Наполним кубок! меч во длань!

Внимай нам, вечный мститель!

За гибель-гибель, брань-за брань,

И казнь тебе, губитель!

Певец

Отчизне кубок сей, друзья!

Страна, где мы впервые

Вкусили сладость бытия,

Поля, холмы родные,

Родного неба милый свет,

Знакомые потоки,

Златые игры первых лет

И первых лет уроки,

Что вашу прелесть заменит?

О родина святая,

Какое сердце не дрожит,

Тебя благословляя?

Там все-там родших милый дом;

Там наши жены, чада;

О нас их слезы пред творцом;

Мы жизни их ограда;

Там девы – прелесть наших дней,

И сонм друзей бесценный,

И царский трон, и прах царей,

И предков прах священный.

За них, друзья, всю нашу кровь!

На вражьи грянем силы;

Да в чадах к родине любовь

Зажгут отцов могилы.

Воины

За них, за них всю нашу кровь!

На вражьи грянем силы;

Да в чадах к родине любовь

Зажгут отцов могилы.

Певец

Тебе сей кубок, русский царь!

Цвети твоя держава;

Священный трон твой нам алтарь;

Пред ним обет наш: слава.

Не изменим; мы от отцов

Прияли верность с кровью;

О царь, здесь сонм твоих сынов,

К тебе горим любовью;

Наш каждый ратник славянин;

Все долгу здесь послушны;

Бежит предатель сих дружин,

И чужд им малодушный.

Воины

Не изменим; мы от отцов

Прияли верность с кровью;

О царь, здесь сонм твоих сынов,

К тебе горим любовью.

Певец

Сей кубок ратным и вождям!

В шатрах, на поле чести,

И жизнь и смерть-все пополам;

Там дружество без лести,

Решимость, правда, простота,

И нравов непритворство,

И смелость – бранных красота,

И твердость, и покорство.

Друзья, мы чужды низких уз;

К венцам стезею правой!

Опасность-твердый наш союз;

Одной пылаем славой.

Тот наш, кто первый в бой летит

На гибель супостата,

Кто слабость падшего щадит

И грозно мстит за брата;

Он взором жизнь дает полкам;

Он махом мощной длани

Их мчит во сретенье врагам,

В средину шумной брани;

Ему веселье битвы глас,

Спокоен под громами:

Он свой последний видит час

Бесстрашными очами.

Хвала тебе, наш бодрый вождь,

Герой под сединами!

Как юный ратник, вихрь, и дождь,

И труд он делит с нами.

О, сколь с израненным челом

Пред строем он прекрасен!

И сколь он хладен пред врагом

И сколь врагу ужасен!

О, диво! се орел пронзил

Над ним небес равнины…

Могущий вождь главу склонил;

Ура кричат дружины.

Лети ко прадедам, орел,

Пророком славной мести!

Мы тверды: вождь наш перешел

Путь гибели и чести;

С ним опыт, сын труда и лет;

Он бодр и с сединою;

Ему знаком победы след…

Доверенность к герою!

Нет, други, нет! не предана

Москва на расхищенье;

Там стены!.. в россах вся она;

Мы здесь – и бог наш мщенье.

Хвала сподвижникам-вождям!

Ермолов, витязь юный,

Ты ратным брат, ты жизнь полкам,

И страх твои перуны.

Раевский, слава наших дней,

Хвала! перед рядами

Он первый грудь против мечей

С отважными сынами.

Наш Милорадович, хвала!

Где он промчался с бранью,

Там, мнится, смерть сама прошла

С губительною дланью.

Наш Витгенштеин, вождь-герой,

Петрополя спаситель,

Хвала!.. Он щит стране родной,

Он хищных истребитель.

О, сколь величественный вид,

Когда перед рядами,

Один, склонясь на твердый щит,

Он грозными очами

Блюдет противников полки,

Им гибель устрояет

И вдруг… движением руки

Их сонмы рассыпает.

Хвала тебе, славян любовь,

Наш Коновницын смелый!..

Ничто ему толпы врагов,

Ничто мечи и стрелы;

Пред ним, за ним перун гремит,

И пышет пламень боя…

Он весел, он на гибель зрит

С спокойствием героя;

Себя забыл… одним врагам

Готовит истребленье;

Пример и ратным и вождям

И смелым удивленье.

Хвала, наш Вихорь-атаман,

Вождь невредимых, Платов!

Твой очарованный аркан

Гроза для супостатов.

Орлом шумишь по облакам,

По полю волком рыщешь,

Летаешь страхом в тыл врагам,

Бедой им в уши свищешь;

Они лишь к лесу-ожил лес,

Деревья сыплют стрелы;

Они лишь к мосту-мост исчез;

Лишь к селам – пышут селы.

Хвала, наш Нестор-Бенигсон!

И вождь и муж совета,

Блюдет врагов не дремля он,

Как змей орел с полета.

Хвала, наш Остерман-герой,

В час битвы ратник смелый!

И Тормасов, летящий в бой,

Как юноша веселый!

И Багговут, среди громов,

Средь копий безмятежный!

И Дохтуров, гроза врагов,

К победе вождь надежный!

Наш твердый Воронцов, хвала!

О други, сколь смутилась

Вся рать славян, когда стрела

В бесстрашного вонзилась,

Когда полмертв, окровавлен,

С потухшими очами,

Он на щите был изнесен

За ратный строй друзьями.

Смотрите… язвой роковой

К постеле пригвожденный,

Он страждет, братскою толпой

Увечных окруженный.

Ему возглавье бранный щит;

Незыблемый в мученье,

Он с ясным взором говорит:

"Друзья, бедам презренье!"

И в их сердцах героя речь

Веселье пробуждает,

И, оживясь, до полы меч

Рука их обнажает.

Спеши ж, о витязь наш! воспрянь;

Уж ангел истребленья

Горе подъял ужасну длань,

И близок час отмщенья.

Хвала, Щербатов, вождь младой!

Среди грозы военной,

Друзья, он сетует душой

О трате незабвенной.

О витязь, ободрись… она

Твой спутник невидимый,

И ею свыше знамена

Дружин твоих хранимы.

Любви и скорби оживить

Твои для мщенья силы:

Рази дерзнувших возмутить

Покой ее могилы.

Хвала, наш Пален, чести сын!

Как бурею носимый,

Везде впреди своих дружин

Разит, неотразимый.

Наш смелый Строганов, хвала!

Он жаждет чистой славы;

Она из мира увлекла

Его на путь кровавый…

О храбрых сонм, хвала и честь!

Свершайте истребленье,

Отчизна к вам взывает: месть!

Вселенная: спасенье!

Хвала бестрепетным вождям!

На конях окрыленных

По долам скажут, по горам

Вослед врагов смятенных;

Днем мчатся строй на строй; в ночи

Страшат, как привиденья;

Блистают смертью их мечи;

От стрел их нет спасенья;

По всем рассыпаны путям,

Невидимы и зримы;

Сломили здесь, сражают там

И всюду невредимы.

Наш Фигнер старцем в стан врагов

Идет во мраке ночи;

Как тень прокрался вкруг шатров,

Все зрели быстры очи…

И стан еще в глубоком сне,

День светлый не проглянул -

А он уж, витязь, на коне,

Уже с дружиной грянул.

Сеславин-где ни пролетит

С крылатыми полками,

Там брошен в прах и меч и щит

И устлан путь врагами.

Давыдов, пламенный боец,

Он вихрем в бой кровавый;

Он в мире счастливый певец

Вина, любви и славы.

Кудашев скоком через ров

И летом на стремнину;

Бросает взглядом Чернышев

На меч и гром дружину,

Орлов отважностью орел;

И мчит грозу ударов

Сквозь дым и огнь, по грудам тел,

В среду врагов Кайсаров.

Воины

Вожди славян, хвала и честь!

Свершайте истребленье,

Отчизна к вам взывает: месть!

Вселенная: спасенье!

Певец

Друзья, кипящий кубок сей

Вождям, сраженным в бое.

Уже не придут в сонм друзей,

Не станут в ратном строе,

Уж для врага их грозный лик

Не будет вестник мщенья,

И не помчит их мощный клик

Дружину в пыл сраженья;

Их празден меч, безмолвен щит,

Их ратники унылы;

И сир могучих конь стоит

Близ тихой их могилы.

Где Кульнев наш, рушитель сил,

Свирепый пламень брани?

Он пал – главу на щит склонил

И стиснул меч во длани.

Где жизнь судьба ему дала,

Там брань его сразила;

Где колыбель его была,

Там днесь его могила.

И тих его последний час:

С молитвою священной

О милой матери угас

Герой наш незабвенный.

А ты, Кутайсов, вождь младой…

Где прелести? где младость?

Увы! он видом и душой

Прекрасен был, как радость;

В броне ли, грозный, выступал -

Бросали смерть перуны;

Во струны ль арфы ударял Одушевлялись струны…

О горе! верный конь бежит

Окровавлен из боя;

На нем его разбитый щит…

И нет на нем героя.

И где же твой, о витязь, прах?

Какою взят могилой?..

Пойдет прекрасная в слезах

Искать, где пепел милый…

Там чище ранняя роса,

Там зелень ароматней,

И сладостней цветов краса,

И светлый день приятней,

И тихий дух твой прилетит

Из таинственной сени;

И ропот сердца возвестит

Ей близость дружней тени.

И ты… и ты, Багратион?

Вотще друзей молитвы,

Вотще их плач… во гробе он,

Добыча лютой битвы.

Еще дружин надежда в нем;

Все мнит: с одра восстанет;

И робко шепчет враг с врагом:

"Увы нам! скоро грянет".

А он… навеки взор смежил,

Решитель бранных споров,

Он в область храбрых воспарил,

К тебе, отец Суворов.

И честь вам, падшие друзья!

Ликуйте в горней сени;

Там ваша верная семья Вождей минувших тени.

Хвала вам будет оживлять

И поздних лет беседы.

"От них учитесь умирать!" Так скажут внукам деды;

При вашем имени вскипит

В вожде ретивом пламя;

Он на твердыню с ним взлетит

И водрузит там знамя.

Воины

При вашем имени вскипит

В вожде ретивом пламя;

Он на твердыню с ним взлетит

И водрузит там знамя.

Певец

Сей кубок мщенью! други, в строй!

И к небу грозны длани!

Сразить иль пасть! наш роковой

Обет пред богом брани.

Вотще, о враг, из тьмы племен

Ты зиждешь ополченья:

Они бегут твоих знамен

И жаждут низложенья.

Сокровищ нет у нас в домах;

Там стрелы и кольчуги;

Мы села – в пепел; грады – в прах;

В мечи – серпы и плуги.

Злодей! он лестью приманил

К Москве свои дружины;

Он низким миром нам грозил

С Кремлевския вершины.

"Пойду по стогнам с торжеством!

Пойду… и все восплещет!

И в прах падут с своим царем!.."

Пришел… и сам трепещет;

Подвигло мщение Москву:

Вспылала пред врагами

И грянулась на их главу

Губящими стенами.

Веди ж своих царей-рабов

С их стаей в область хлада;

Пробей тропу среди снегов

Во сретение глада…

Зима, союзник наш, гряди!

Им заперт путь возвратный;

Пустыни в пепле позади;

Пред ними сонмы ратны.

Отведай, хищник, что сильней:

Дух алчности иль мщенье?

Пришлец, мы в родине своей;

За правых провиденье!

Воины

Отведай, хищник, что сильней:

Дух алчности иль мщенье?

Пришлец, мы в родине своей;

За правых провиденье!

Певец

Святому братству сей фиал

От верных братий круга!

Блажен, кому создатель дал

Усладу жизни, друга;

С ним счастье вдвое; в скорбный час

Он сердцу утешенье;

Он наша совесть; он для нас

Второе провиденье.

О! будь же, други, святость уз

Закон наш под шатрами;

Написан кровью наш союз:

И жить и пасть друзьями.

Воины

О! будь же, други, святость уз

Закон наш под шатрами;

Написан кровью наш союз:

И жить и пасть друзьями.

Певец

Любви сей полный кубок в дар!

Среди борьбы кровавой,

Друзья, святой питайте жар:

Любовь-одно со славой.

Кому здесь жребий уделен

Знать тайну страсти милой,

Кто сердцем сердцу обручен,

Тот смело, с бодрой силой

На все великое летит;

Нет страха; нет преграды;

Чего-чего не совершит

Для сладостной награды?

Ах! мысль о той, кто все для нас,

Нам спутник неизменный;

Везде знакомый слышим глас,

Зрим образ незабвенный!

Она на бранных знаменах,

Она в пылу сраженья;

И в шуме стана и в мечтах

Веселых сновиденья.

Отведай, враг, исторгнуть щит,

Рукою данный милой;

Святой обет на нем горит:

Твоя и за могилой!

О сладость тайныя мечты!

Там, там за синей далью

Твой ангел, дева красоты,

Одна с своей печалью,

Грустит, о друге слезы льет;

Душа ее в молитве,

Боится вести, вести ждет:

"Увы! не пал ли в битве?"

И мыслит: "Скоро ль, дружний глас,

Твои мне слышать звуки?

Лети, лети, свиданья час,

Сменить тоску разлуки".

Друзья! блаженнейшая часть:

Любезных быть спасеньем.

Когда ж предел наш в битве пасть Погибнем с наслажденьем;

Святое имя призовем

В минуту смертной муки;

Кем мы дышали в мире сем,

С той нет и там разлуки:

Туда душа перенесет

Любовь и образ милой…

О други, смерть не все возьмет;

Есть жизнь и за могилой.

Воины

В тот мир душа перенесет

Любовь и образ милой…

О други, смерть не, все возьмет;

Есть жизнь и за могилой.

Певец

Сей кубок чистым музам в дар!

Друзья, они в героя

Вливают бодрость, славы жар,

И месть, и жажду боя.

Гремят их лиры – стар и млад

Оделись в бранны латы:

Ничто им стрел свистящих град,

Ничто твердынь раскаты.

Певцы – сотрудники вождям;

Их песни-жизнь победам,

И внуки, внемля их струнам,

В слезах дивятся дедам.

О радость древних лет, Боян!

Ты, арфой ополченный,

Летал пред строями славян,

И гимн гремел священный.

Петру возник среди снегов

Певец – податель славы;

Честь Задунайскому-Петров;

О камские дубравы,

Гордитесь, ваш Державин сын!

Готовь свои перуны,

Суворов, чудо-исполин, Державин грянет в струны.

О старец! да услышим твой

Днесь голос лебединый;

Не тщетной славы пред тобой,

Но мщения дружины;

Простерли не к добычам длань,

Бегут не за венками Их подвиг свят: то правых брань

С злодейскими ордами.

Пришло разрушить их мечам

Племен порабощенье;

Самим губителя рабам

Победы их спасенье.

Так, братья, чадам муз хвала!..

Но я, певец ваш юный…

Увы! почто судьба дала

Незвучные мне струны?

Доселе тихим лишь полям

Моя играла лира…

Вдруг жребий выпал: к знаменам!

Прости, и сладость мира,

И отчий край, и круг друзей,

И труд уединенный,

И все… я там, где стук мечей,

Где ужасы военны.

Но буду ль ваши петь дела

И хищных истребленье?

Быть может, ждет меня стрела

И мне удел – паденье.

Но что ж… навеки ль смертный час

Мой след изгладит в мире?

Останется привычный глас

В осиротевшей лире.

Пускай губителя во прах

Низринет месть кровава -

Родится жизнь в ее струнах,

И звучно грянут: слава!

Воины

Хвала возвышенным певцам!

Их песни-жизнь победам,

И внуки, внемля их струнам,

В слезах дивятся дедам.

Певец

Подымем чашу!.. Богу сил!

О братья, на колена!

Он искони благословил

Славянские знамена.

Бессильным щит его закон

И гибнущим спаситель;

Всегда союзник правых он

И гордый истребитель.

О братья, взоры к небесам!

Там жизни сей награда!

Оттоль отец незримый нам

Гласит: мужайтесь, чада!

Бессмертье, тихий, светлый брег;

Наш путь-к нему стремленье.

Покойся, кто свой кончил бег!

Вы, странники, терпенье!

Блажен, кого постигнул бой!

Пусть долго, с жизнью хилой,

Старик трепещущей ногой

Влачится над могилой;

Сын брани мигом ношу в прах

С могучих плеч свергает

И, бодр, на молнийных крылах

В мир лучший улетает.

А мы?.. Доверенность к творцу!

Что б ни было – незримой

Ведет нас к лучшему концу

Стезей непостижимой.

Ему, друзья, отважно вслед!

Прочь, низкое! прочь, злоба!

Дух бодрый на дороге бед,

До самой двери гроба;

В высокой доле-простота;

Нежадность-в наслажденье;

В союзе с ровным-правота;

В могуществе – смиренье.

Обетам – вечность; чести – честь;

Покорность-правой власти;

Для дружбы – все, что в мире есть;

Любви-весь пламень страсти;

Утеха-скорби; просьбе-дань,

Погибели – спасенье;

Могущему пороку – брань;

Бессильному – презренье;

Неправде-грозный правды глас;

Заслуге – воздаянье;

Спокойствие-в последний час;

При гробе-упованье.

О! будь же, русский бог, нам щит!

Прострешь твою десницу И мститель-гром твой раздробит

Коня и колесницу.

Как воск перед лицом огня,

Растает враг пред нами…

О страх карающего дня!

Бродя окрест очами,

Речет пришлец: "Врагов я зрел;

И мнил: земли им мало;

И взор их гибелью горел;

Протек-врагов не стало!"

Воины

Речет пришлец: "Врагов я зрел;

И мнил: земли им мало;

И взор их гибелью горел;

Протек-врагов не стало!"

Певец

Но светлых облаков гряда

Уж утро возвещает;

Уже восточная звезда

Над холмами играет;

Редеет сумрак; сквозь туман

Проглянули равнины,

И дальний лес, и тихий стан,

И спящие дружины.

О други, скоро!.. день грядет…

Недвижны рати бурны…

Но… Рок уж жребии берет

Из таинственной урны.

О новый день, когда твой свет

Исчезнет за холмами,

Сколь многих взор наш не найдет

Меж нашими рядами!..

И он блеснул!.. Чу!.. вестовой

Перун по холмам грянул;

Внимайте: в поле шум глухой!

Смотрите: стан воспрянул!

И кони ржут, грызя бразды;

И строй сомкнулся с строем;

И вождь летит перед ряды;

И пышет ратник боем.

Друзья, прощанью кубок сей!

И смело в бой кровавой

Под вихорь стрел, на ряд мечей,

За смертью иль за славой…

О вы, которых и вдали

Боготворим сердцами,

Вам, вам все блага на земли!

Щит промысла над вами!..

 
Всевышний царь, благослови!
А вы, друзья, лобзанье
В завет: здесь верныя любви,
Там сладкого свиданья!
Воины
Всевышний царь, благослови!
А вы, друзья, лобзанье
В завет: здесь верныя любви,
Там сладкого свиданья!
 

1812