Текст книги "Казнить вождя (СИ)"

Автор книги: Гатауллин Фанисович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

   Чтоб не вызвать подозрения Калинина, в университете днём в пятницу арестовали студента – соседа по подъезду. Ему предъявили обвинение в участии в революционной агитации. В субботу рано утром чиновник с семейством отбыл на дачу. Около двадцати трёх часов барон, Краснов и Грохотов, одетые в цивильные костюмы, зашли в подъезд и поднялись по лестнице на второй этаж. Со стороны могло показаться, что это пришли обычные гости к студенту. Наружное наблюдение доложило, что Калинин со своим дружком находятся в квартире одни. Барон постучал в дверь.

   – Кто там?

   – Открывайте, полиция!

   Дверь отворилась, на пороге стоял перепуганный плюгавенький парнишка – Сергей Кисляков. Его оттолкнули в сторону и прошли в комнату. Стас закрыл дверь и остался в коридоре. В комнате, вальяжно развалясь на диване, сидел Калинин. Он был одет в яркий турецкий халат, и на голове у него была надета сеточка для волос. Его усы и бородку нельзя было ни с кем спутать. Он держался более уверенно, чем его пассия, но напряжение в нём всё равно чувствовалось. Алексей заглянул в другую комнату, в ванную, прошёл на кухню. Перед окном поджёг спичку. Это был условный знак оставшейся группе.

   – Что вам угодно, господа? По какому праву вы врываетесь в мой дом?

   – Спокойно, сейчас всё объясним.

   В это время в квартиру вошли Дёмин, Кокшаров и Зеленин. Сразу же барон, Дёмин, Кокшаров и Грохотов схватили упирающегося Калинина и потащили в спальню. Тщедушное тельце содомита не могло сопротивляться этим здоровым мужчинам.

   Его повалили на кровать, предварительно расправив её. Содрали с несостоявшегося всесоюзного старосты халат, и придавили руки и ноги. Стас зажал ему рот, а есаул Кокшаров достал приготовленную заранее опасную бритву и одним уверенным движением перерезал Калинину глотку от уха до уха. Одновременно, другой рукой он прикрыл рану простынью, чтоб хлынувшая кровь не заляпала никого. Однако, немного крови попало на руки Стасу. Из раны раздался булькающий хрип. Тело дёрнулось, удерживаемое крепкими руками, и застыло. Тем временем Краснов с Зелениным держали трепыхавшегося Кислякова в гостиной. Он от испуга даже не пытался кричать. Закончив с Калининым, офицеры вошли в зал. Увидев испачканные в крови руки Стаса, Кисляков потерял сознание. Его вынесли из комнаты, раздели и положили в ванную. Включили воду, заткнув пробку. Набрали полную ванну и опустили голову Сергея под воду. Он захлебнулся, не приходя в сознание. Той же опасной бритвой есаул резанул вены на левой руке молодого гомосексуалиста. Зеленин кровью из раны написал на кафельной стене слово "изменщик".

   Аккуратно разложив все вещи в комнатах, и убрав за собой все следы, ребята по одному покинули квартиру. После этой неприятной операции группа отправилась в трактир, залить напряжение последних часов водкой. Решено было пару дней отдохнуть и следить за сообщениями наружного наблюдения.

   На следующий день в газетах в разделе полицейской хроники сообщили, что молодой рабочий завода "Айваз" прирезал своего любовника Михаила Калинина, являющегося одним из руководителей партии большевиков. После этого молодой человек покончил жизнь самоубийством. Ещё через день многие газеты вышли с обличительными статьями в адрес Калинина и его любовника. Содомистским пороком во всю мазали большевистскую партию. Эти статьи послужили началом целой кампании в печати, порочащей облик большевиков. Приводились списки руководителей большевистской партии. В основном это были сионисты, стыдливо изменившие свои фамилии с Бронштейна на Троцкого. С Апфельбаума на Зиновьева. С Розенфильда на Каменева. С Гольдендаха на Рязанова. С Валлаха на Литвинова. И этот ряд ещё долго можно было продолжать. Так же в газетах показывались близкие родственные связи большевиков с еврейскими банкирами. В стране началась травля большевиков. Их стали хватать повсюду и сажать под арест. Центральный Комитет большевистской партии принял решение срочно переправить видных деятелей партии за границу. Это был жестокий удар по большевизму. Простые рабочие отшатнулись от них. На военных заводах прекратились забастовки. В воинских частях пропали большевистские агитаторы. Всё это не могло не сказаться на положении на фронтах. Боеприпасы поступали без задержек. Солдаты не пытались саботировать и пререкаться с командирами. Но это всё будет позже. А пока группе "Белая стрела" предстояло уничтожить Ворошилова и Куйбышева. Решено было провести обе акции одновременно. На второй вечер после казни Калинина, Краснов, Грохотов и Кокшаров устроили засаду на Ворошилова на окраинах железнодорожной станции. Около двадцати двух часов на тропинке появился Климент Ефремович. Он шёл уверенной походкой смелого человека. Вдруг ему на встречу вышли двое неизвестных в кепках и с поднятыми воротниками. Ворошилов остановился. Сзади него возникла фигура ещё одного. Незнакомцы имели внушительный вид и мало походили на уличных грабителей. Несостоявшийся советский маршал решил договориться с троицей. Он открыл было рот, но есаул без разговоров воткнул ему в спину нож – прямо под левую лопатку. Не издав ни звука, Ворошилов рухнул на снег. Быстро обшарив все карманы и забрав всё самое ценное, имитируя ограбление, ребята покинули место казни. В этот же вечер на квартиру к Куйбышеву явились барон Торнау, Дёмин и Зеленин. У них был ордер на арест большевика, полученный ими в Охранном отделении. По отработанной схеме офицеры расстреляли врага, предварительно выстрелив из бесхозного нагана в стену выше входной двери, и вложив ещё дымившийся пистолет в остывающую руку большевика. В полицейском протоколе потом записали, что Валериан Куйбышев был застрелен при попытке вооружённого сопротивления аресту. После этих операций барон фон Торнау объявил всем членам группы "Белая стрела" недельный отпуск. На непосредственных местах службы всех офицеров отпуск подтвердили.

   ЭТО ВЫ, ТОВАРИЩ КИРОВ?

   Стас, долго мучившийся какими-то мыслями, наконец, разговорился.

   – Лёха! Я так больше не могу! Мы уподобились мясникам. Режем этих уродов, как баранов! Я боевой офицер, а не палач! Хорошо есаулу! Он привык резать уши у врагов! Он даже у Калинина предлагал отрезать хрен, чтоб было больше похоже на месть отвергнутого любовника. Барон чудом оттащил Егора! Я, наверное, всё-таки подамся на фронт! Тошно мне здесь!

   – А как же Настя?

   – Поверишь? После наших операций не могу смотреть ей в глаза! Она такая чистая, нежная! Узнай она о моих похождениях, бросила бы меня враз! Лучше уж на фронт! Пусть ждёт меня, как все русские бабы!

   – Братан! Понимаю тебя как себя! Я тоже не в восторге от нашей миссии! Я даже не боевой офицер! Я историк! Учитель, практически! Но как представлю, что эти большевики сделают со страной через три года! Уничтожат всех приличных людей. И полковника Раша, и барона Сашку, и его замечательного отца! А за что? За то, что они всю жизнь верой и правдой служили России? А ещё большевики всех девушек от шестнадцати лет объявят социалистической собственностью, и будут безнаказанно насиловать всех подряд! А если в ряды изнасилованных попадёт твоя Настёна?

   – Хватит! Я этих сук зубами буду рвать! Только скажи кого и где!

   – Спокойнее, господин подполковник! Что это вы из крайности в крайность бросаетесь? Вам бы отдохнуть не мешало! А что, если нам в Пятигорск рвануть в отпуск? На Кавказские минеральные воды! Погода хоть и не летняя, но не стужа, как здесь или в Сибири! Попьём минералки, нервы успокоим. Я считаю, заслужили! Возьмёшь Настю. Может, я там тоже кого-нибудь встречу!

   – А нас отпустят? Война всё-таки идёт!

   – В таком состоянии, как мы сейчас, из нас бойцы никакие! Нужно расслабиться! Думаю, Николай Карлович против не будет!

   – Да, полковник Раша мировой мужик, хоть и немец!

   – А почему немец? Может, его предки шведами были?

   – Да хоть и швед – всё равно мужик что надо!

   – Вообще-то у него мама русская, и он себя считает русским в пятом поколении!

   – Ну хватит уже меня позорить! Ну, ляпнул я про немца! Каюсь!

   – Ты при нём не ляпни! Обидится насмерть!

   – Да что я не понимаю что ли? Когда пойдём к нему в отпуск проситься?

   – Давай завтра?

   На следующий день ребята были у начальника Департамента разведки и контрразведки. Барон Александр, как только узнал о намерениях друзей поехать отдохнуть на Кавказ, тут же вызвался составить им компанию.

   В своём кабинете ребят встречал полковник Раша.

   – Господа офицеры! Вы что, хотите оставить меня один на один с врагами Отечества? Как же я тут без вас управлюсь? Шучу! Конечно же езжайте, отдохните! Вам, Краснов, после ранения отпуск положен по закону! Кстати, всё хотел спросить. Генерал Краснов Пётр Николаевич вам случайно не родственник?

   – Вроде бы родственник. Только дальний.

   – Порядочный я вам скажу человек! И воин бесстрашный и командир грамотный! Он сейчас на фронте. Когда выберется в Петроград, я вас непременно с ним познакомлю!

   – Буду вам очень признателен!

   – Ладно! Две недели у вас есть. Отдыхайте. Только оденьтесь в цивильное, не светите там погонами. И оружие с собой захватите обязательно. Мало ли что!

   Ребята отправились готовиться к отъезду. Решено было ехать завтра. Барон пообещал побеспокоиться о билетах на поезд, а ребята отправились сообщать радостную весть Насте. По дороге домой Стас не выдержал и спросил.

   – Полковник говорил о генерале Краснове. Это случаем не тот, который будет повешен в сорок седьмом году за сотрудничество с немцами?

   – Он самый!

   – И что, правда, что он твой родственник?

   – Правда! Мой отец приходился ему внучатым племянником! А деда, за родство с ним в сорок шестом году Сталин посадит. Это не смотря на то, что он пройдёт всю войну, будет неоднократно награждён и тяжело ранен!

   – Но генерал Краснов действительно был предателем и воевал за немцев против нас?

   – За немцев – да, но не против нас. Против албанских партизан, против союзников. А предателем он не был. Он не присягал большевистскому правительству, в отличие от Власова. И боролся с большевиками, начиная с 1917 года, не прекращая – до своей гибели! Но это вопрос очень сложный и историки ещё отдадут должное русскому генералу Краснову!

   Настя несказанно обрадовалась известию об отпуске. Она принялась собираться в дорогу. Ребята так же принялись готовить свои гражданские костюмы и оружие.

   На следующий день, ровно в полдень за ребятами заехал барон на автомобиле Департамента разведки и контрразведки. Уже через час компания садилась в поезд. Петроград провожал их мокрым снегом и пронизывающим ветром. Друзья заняли отдельное купе в мягком вагоне. Из-за задержек, вызванных пропуском военных эшелонов, дорога до Пятигорска заняла больше трёх суток. И вот Пятигорск! Яркое солнце, синее небо, голубые горы. Здесь почти не ощущалось дыхание войны, так как в Петрограде. Как и в мирное время прогуливались отдыхающие, беззаботно улыбаясь. Правда, как заметил барон, который был здесь четыре года назад, среди гуляющих стало заметно меньше мужчин. Ребята взяли извозчика и отправились в дачный посёлок Провал. Дачами здесь назывались великолепные двух, трёхэтажные дома. Барон привёз ребят в дом своих старых знакомых. Пожилые мужчина с женщиной любезно согласились предоставить ребятам второй этаж своего замечательного дома!

   И вот потекли курортные денёчки. Ребята прекрасно выспались. Чистый горный воздух и целебный нарзан благотворно влиял на воспалённую психику офицеров.

   Однажды, когда до отъезда оставалось всего два дня, компания наших отпускников отправилась вечером в ресторан. Кушали кавказский шашлык, запивали вином, в общем отдыхали. Тут в ресторан вошла странная компания. Три кавказца с бандитскими рожами и рыжеватый русский, бывший у них главным. Они сели в дальний угол ресторана и стали о чём-то негромко спорить. Алексею показалось лицо этого русского очень знакомым. Точно! Эта зачёсанная назад шевелюра, широкие скулы, невысокий рост. Это был Сергей Миронович Киров! Но что он делал здесь? В это время он должен был находиться во Владикавказе и возглавлять там большевистскую организацию! Алексей поделился с друзьями своими мыслями.

   – И компания у него – настоящие абреки! – Стас невольно дотронулся до револьвера, спрятанного в кармане.

   – Барон, как ты думаешь – есть в Пятигорске какие-нибудь крупные банки?

   – Да. Отделение Северо-Кавказского банка. А что?

   – Возможно я ошибаюсь, но мне кажется, эта банда собирается здесь что-то ограбить. По ихнему это называется экспроприировать. Это в моде у большевиков. Может, последим за ними? Тем более этот Киров, настоящая фамилия Костриков, находится в нашем списке на первоочередное уничтожение! – Алексей вспомнил про Настю, но было уже поздно.

   – Какое уничтожение? Вы же мне говорили, что служите в контрразведке! Какое вам дело до этих смутьянов?

   – Настя, здесь всё очень сложно! – Алексей попытался выпутаться из создавшегося положения.– Эти смутьяны, как ты выразилась, в некотором роде работают на немецкую разведку. И поэтому попали в поле нашего зрения!

   – А почему тогда прозвучало слово "уничтожение"? А как же суд?

   – По законам военного времени! Станислав, проводи Настю домой. Мы с бароном прогуляемся!

   Стас взял возмущавшуюся Настю под руку и повёл прочь от ресторана. Алексей с бароном посидели ещё немного, пока коллеги Кирова не закончили скорый ужин. На улице было уже темно. Офицеры последовали за подозрительной компанией. Путь оказался недолгим. Вскоре преследуемые вошли в какой-то дом. Во дворе стояли две лошади, запряжённые в крытые повозки. Их держал мальчишка – горец лет десяти. Алексей с бароном незаметно перемахнули через невысокий забор и приблизились к окнам. В большой комнате бандиты укладывали в ящики винтовки, пистолеты, гранаты.

   – Австрийские карабины Манлихера, – шёпотом прокомментировал барон.– Где, интересно они их взяли?

   – Немцы сюда переправили. Что будем делать? Они, вроде, собираются уезжать. Где их потом искать? Да и неизвестно, что они смогут сделать уже сегодня?

   – Вызвать полицию не успеем! Их всего пять – шесть человек! Будем брать сами! – Барон вытащил из кармана наган.

   – Что значит "брать"? Надо перестрелять их, пока они не опомнились!

   – Я это и имел ввиду!

   Тем временем бандиты выносили из дома оружие и складывали его в повозки. Когда на улице никого, кроме маленького возницы не осталось, барон с Алексеем ринулись в дом. Без всяких разговоров ребята открыли огонь по бандитам. От неожиданности абреки даже не успели выхватить оружие. Киров и пять горцев были поражены через несколько секунд. Сергей Миронович погиб сразу. Кое-кто из бандитов ещё подавал признаки жизни.

   – Свяжи раненных, потом перевяжи! Я побежал за полицией. – Барон быстро перезарядил револьвер и выскочил на улицу.

   Вдруг со двора раздался раскатистый выстрел из винтовки. Вслед за этим в дом влетел парнишка – возница и бросился на грудь убитому абреку. Винтовка, которую он держал в руках, упала с грохотом на пол.

   – Ахмет! – Только это слово смог понять Алексей. За ним последовала череда громких воплей на каком-то горском языке. Мальчишка весь измазался кровью, но продолжал обнимать и целовать тело погибшего. Алексей не смог дальше смотреть на горе ребёнка и выскочил на улицу. У калитки, лицом в землю лежал барон Александр. Пуля пробила ему сердце. Алексей перевернул друга на спину и убедился, что помочь ему уже никто не сможет. Он сел на землю и закрыл голову руками. То, что произошло только что, не укладывалось в голове Краснова. Гибель друга и горе этого горского пацана. Гора трупов в доме и предстоящий разговор со старым бароном – отцом Александра. Из глаз Алексея невольно потекли слёзы. Вдруг неподалёку раздались свистки полицейских. Наверное, они услышали выстрелы. Алексей поднялся и прошёл в дом. На теле убитого абрека всё так же лежал мальчишка и подвывал. Алексей поднял его за шкирку и сказал:

   "Беги отсюда, пацан! Сейчас придут полицейские и будут тебя бить!"

   – Ты убил мой брат Ахмет? Я тебя тоже убью! – мальчишка вцепился зубами в руку Алексея.

   – Где твой отец? Где мать? Иди к ним! – Алексей вырвал из пасти этого волчонка свою руку.

   – Отец убили русский! Мать тиф умер! Тебя я всё равно зарежу!

   Алексей взял упиравшегося мальчишку за руку и потащил из дома на улицу.

   – Где ты живёшь?

   – На тот конец город.

   – Иди, переоденься, умойся, потом приходи. Скажешь, что ничего не видел! Понял меня?

   – А ты полиции меня скажешь?

   – Нет! Беги быстрей!

   Вскоре появились городовые. Алексей предъявил документы и рассказал, что здесь произошло. О гибели барона пояснить ничего не мог. По-видимому, тот, кто застрелил Александра, скрылся. Алексей дождался, пока не увезут тело барона, потом отправился на свою дачу. Он специально пошёл пешком, чтоб успокоиться и подготовиться к разговору с друзьями. Он не мог больше себе позволить плакать, тем более в присутствии Насти. Но слёзы душили его всю дорогу. Проходя мимо бювета с минеральной водой, он умылся и напился этой целебной воды. Перед Стасом и Настей он предстал уже в нормальном виде.

   – Что случилось? Где барон? Что за выстрелы звучали? – С порога огорошила вопросами Настя.

   – Барона больше нет!

   – Как нет? Не шути так, Лёха! – Стас подошёл и уставился на Алексея в упор.

   – Это не шутка! Он погиб в бою с бандитами!

   – Твою мать! Чего же вы одни туда полезли? Не могли меня позвать, или ментов? – от волнения Стас перепутал все эпохи.

   – Каких ментов, Стасик? – Настя с недоумением уставилась на Грохотова.

   – Полицейских ментов, Настёна, полицейских! – Стас безвольно опустился на стул. – А где тело?

   – В морге. Мы его завтра должны забрать с собой в Петроград.

   – А как всё было? Расскажи!

   Алексей рассказал всё без утайки.

   – Ты посмотри, какая жизнь! Сашка от немецкой пули спасся, из плена сбежал, а тут какой-то сопляк застрелил его сдуру! – Стас прошёл к буфету и достал графин с водкой. – Помянем товарища!

   Ребята налили водки и выпили молча и не чокаясь. Настя тоже выпила глоток и поперхнулась.

   – Как же мы скажем старому барону о смерти сына? – Стас тем больше говорил, чем больше молчал Алексей.

   – Не знаю!

   – Я однажды вёз тело погибшего бойца со своей заставы. Передал гроб родителям. Никому не пожелаю увидеть глаза матери, получающей гроб с сыном! А Сашка у барона один сын?

   – Один.

   – Лёха! Давай поклянёмся, что первого своего ребёнка назовём Александр! Хоть девку, хоть парня!

   – Согласен! Будет у нас с тобой по Александру.– Алексей посмотрел на Настю. Она зарделась и обняла Стаса.

   Тут с улицы раздался какой-то шум. Ребята спустились во двор, прихватив оружие. Во дворе расположились трое полицейских.

   – В чём дело? Что вам надо? – Стас продолжал говорить за троих.

   – Приказ начальника полиции – выставить пост у вашего дома. А то в городе замечены подозрительные личности. Как бы вам эти абреки мстить не пришли!

   – Вы тогда хоть спрячтесь! Охраннички!

   Но ночь прошла спокойно. Билеты переделали на день вперёд и тронулись в путь на следующий день. Деревянный гроб с телом погибшего барона поместили в почтовый вагон.

   Благо на улице была зима, и с телом за три дня ничего не случилось.

   Двадцать четвёртого февраля пятнадцатого года на вокзале в Петрограде ребят встречал сам полковник Раша. Он распорядился погрузить гроб на грузовик, а сам с ребятами сел в легковое авто. Решено было сначала завезти домой Настю, переодеться в военную форму, и только потом ехать к старому барону фон Торнау.

   На старого генерала было невозможно смотреть! Увидев гроб, он сразу как-то весь сжался. Задрожали губы. Затряслись руки. Потекли слёзы.

   – Откройте гроб! – попросил отец.

   – Вы уверенны, господин генерал? – предостерёг полковник.

   – Делайте!

   Офицеры отодрали крышку гроба, и глазам старца предстал закоченевший труп сына. Генерал подошёл к изголовью, поцеловал сына в лоб и, пытаясь сдерживаться, сказал: "Отнесите его, пожалуйста, в комнату". Его просьбу безоговорочно выполнили.

   – Кто с ним был в последнюю минуту?

   – Я!

   – Как он погиб?

   – Он погиб в бою, смертью храбрых! Против нас двоих было шесть, нет, семь бандитов! Они все уничтожены! Почти все! Вы должны гордиться своим сыном!

   Старый генерал закрыл лицо руками и заплакал.

   – Прошу вас, оставьте нас с сыном одних!

   – Мы уходим. Я на всякий случай пришлю доктора. Похороны назначены на завтра. Хоронить будем, как подобает настоящему офицеру – с воинскими почестями! Ждите нас с утра. Крепитесь, Николай Петрович!

   Все похоронные процедуры взял на себя Департамент разведки. Генерал держался достойно. Он больше не плакал. Даже когда на крышку гроба упали первые комья мёрзлой земли. Даже когда солдаты комендантского взвода произвели прощальный салют из своих винтовок. После кладбища узкий круг офицеров поехал в ресторан на поминки. Генерал там всё время молчал. И только в конце произнёс: "Ну, вот и исчез род Торнау!"

   Настя, единственная из женщин присутствовала на поминках. После этих слов убитого горем отца, она разрыдалась в голос. Даже бывалые офицеры еле сдерживали слёзы! И хотя в это время вся страна теряла десятки тысяч своих сынов на фронтах, гибель молодого барона Александра вызвала у всех присутствующих гнетущее чувство. С тяжёлым сердцем офицеры разъезжались по домам.

   ЛЕНИН, ТРОЦКИЙ, БУХАРИН, КТО ПОСЛЕДНИЙ?

   На следующее утро потерявшая одного бойца группа "Белая стрела" собралась у полковника Раша.

   – Для начала, господа, сообщаю, что вашу группу, как и отдел в контрразведке возглавит подполковник Краснов. Я слышал, что за прошедшее время кое-что произошло с некоторыми заключёнными в наших тюрьмах! Доложите, ротмистр Дёмин.

   – Действительно, я при посредничестве генерал-майора Глобачева вышел на начальника тюрьмы Кресты Штрандмана Александра Ивановича. Замечательный человек! Ходячая энциклопедия уголовного мира. Разделяет наши воззрения на большевиков всецело. Взял на себя организацию нескольких акций у себя и в некоторых других тюрьмах. У него в Крестах как раз находились под следствием депутаты большевистской фракции Госдумы и с ними вместе Каменев, он же Розенфельд. Все они содержались в одиночных камерах. Пять дней назад Лев Каменев – Розенфельд покончил жизнь самоубийством. Он расплёл шерстяные носки и повесился на окне. Чтобы не смущать общественность бывших депутатов решили пока не трогать. Пусть выступают на суде. Смерть Каменева послужит им уроком, чтоб не болтали лишнего. Их ликвидируют позже – на этапе. Вчера в Бутырке случайно упал со второго яруса нар Феликс Дзержинский. Перелом шейных позвонков. Скончался до прибытия врачей. Завтра – послезавтра в Шлиссельбуржской каторжной тюрьме в драке с сокамерниками погибнет Григорий Орджоникидзе. За него уже похлопотали.

   – По нашим агентурным данным большевики в панике. Их Российские организации обезглавлены. Оставшиеся лидеры бегут за границу. – Полковник Раша шагал по кабинету и довольно потирал руки. – Вам предстоит следующий этап – ликвидация лидеров большевистской партии за пределами Российской империи. Господин Краснов, какие у вас будут соображения?

   – Первоначально мы хотели поехать на Конференцию социал-демократов в Циммервальде, но после известных событий Конференцию могут перенести. Поэтому ехать необходимо сейчас! Я считаю, нам надо разделиться на две группы. Грохотов, Кокшаров и я отправимся в Париж за душами Троцкого, Луначарского и Антонова – Овсеенко. Оттуда – в Берн, в гости к Ленину и Зиновьеву. А в это время Дёмин и Зеленин посещают в Стокгольме Николая Ивановича Бухарина, а потом в Лондоне Литвинова – Валлаха Меер-Геноха Моисеевича. У нашей группы задача несколько сложнее, поэтому целесообразно отправиться нам троим. Кроме того, мы надеемся на нашу агентуру в этих странах.

   – Агентуру подключим, не переживайте! Финансирование обеспечим! Сколько времени нужно на подготовку?

   – Неделю.

   – Хорошо, идите готовьтесь!

   Через неделю вся группа отправилась в путь. Так как морское сообщение России по Чёрному и Балтийскому морям было заблокировано германским флотом, а порт Архангельска до весны стоял застывшим во льдах, отправились по суше. Сначала через Российскую Финляндию перебрались в нейтральную Швецию. Здесь от группы отделились Демин с Зелениным. Они остались выполнять миссию в Стокгольме. Остальные же на корабле под шведским флагом поплыли в Англию. В море неоднократно мимо шведского корабля барражировали немецкие дредноуты. Иногда поблизости всплывали подводные лодки. Но, увидев шведский флаг, военные корабли проходили мимо. Немцы умышленно не трогали корабли под нейтральными флагами. Ведь эти же самые корабли доставляли в Германию так необходимые ей грузы! Это и пшеница и хлопок. Металл и сера. И ещё много такого, без чего нельзя было вести войну.

   В Лондонском порту группу встречал военный атташе Российской военной миссии. Он проводил ребят на английский военный транспорт, отправлявшийся в порт Па-де-Кале. Во Францию отправлялся целый военный морской конвой. Благополучно преодолев Ла-Манш, друзья погрузились в поезд, и направились в Париж. По приезду туда решили не обращаться сразу в Российские военные или дипломатические представительства, – кто знает, какие отношения у эмигрантов с дипломатами? Может, весьма не плохие! Недаром же они себя так вольготно чувствуют во Франции. Из всей тройки французским языком вполне сносно владел только есаул Кокшаров, сказывалось дореволюционное воспитание и Оренбургское казачье училище. Сразу отправились в небольшую гостиницу "Марсель", находящуюся на тихой улочке, неподалеку от Эйфелевой башни. Решили поселиться именно здесь, чтоб легче было ориентироваться в городе. Башню было видно ото всюду. Устроившись и бросив вещи, тут же отправились бродить по городу. Поднялись на Монмартр, спускаясь с него, разглядели знаменитое кабаре Мулен Руж с его красной мельницей. Вечером устроились в небольшом кафе невдалеке от гостиницы.

   – Друзья, я, как и вы, очарован Парижем, но нельзя забывать, что мы сюда приехали по делу. Нам предстоит найти Лейбу Бронштейна – Троцкого, отследить все его перемещения, разработать операцию и привести в исполнение наш приговор! Наблюдая за Троцким, мы, наверняка выйдем и на Антонова-Овсеенко и на Луначарского. Они крутятся поблизости от него. Их ликвидируем во вторую очередь. Но для того, чтоб успешно вести слежку и проводить саму операцию, нам необходимо хоть немного ориентироваться в городе. Для этого выделяем ещё три дня на пешие прогулки, потом берём в прокат автомобиль и ещё два дня колесим по улицам. Через пять дней отправляемся в редакцию газеты "Наше слово", где редактором Троцкий, и начинаем наблюдение. Фотографии всех интересующих нас субъектов нам любезно предоставило Охранное отделение. Вопросы? Вопросов нет!

   Следующие пять дней ребята изучали Париж. Знакомые по фильмам и картинкам знаменитые достопримечательности города перемежались с унылыми лицами парижанок – вдов, одетых в чёрные траурные наряды. Дыхание войны остудило этот весёлый когда-то центр всемирных развлечений. Столицу модниц и художников всей Европы. Правда, и сейчас на Монмартре можно было увидеть целые выставки картин на свежем воздухе. Но всё чаще сюжетом для художников становилась война!

   Редакция газеты "Наше слово" располагалась на втором этаже дома, над книжным магазином. В первый же день слежки Троцкого обнаружили входящим в редакцию в одиннадцать утра. Грохотов с Кокшаровым прохаживались по улице, а Краснов сидел в арендованной машине. Это был мощный 12-цилиндровый Паккард "Твин Сикс", представленный на рынок только две недели назад. Пробыв в редакции два часа, Троцкий вышел на улицу. Он пешком отправился в какой-то ресторан, где в компании иностранцев обедал и болтал три часа. Вечером ребята проследили, где он живёт, и со следующего дня устроили за ним слежку по всем законам филёрского искусства. В течение ближайшей недели ребята выяснили постоянный маршрут движения Троцкого. Где бы и с кем он не встречался, он постоянно возвращался домой в одиннадцать часов вечера – соблюдал режим. А так как он жил на берегу Сены, его вечерний путь пролегал по набережной. За время слежки проявились и Антонов-Овсеенко с Луначарским. Заодно ребята выяснили, где они живут и чем занимаются. Они оба, как и Троцкий подвязались в газете "Наше слово". Так что через неделю слежки операция была готова.

   В одиннадцать часов вечера Лейба Бронштейн, больше известный как Лев Троцкий, шёл медленным шагом по набережной реки Сены. В этот час улицы Парижа были пусты. Около моста через реку к революционеру подошли два подозрительных типа и, приставив к его боку пистолет, повели Лейбу под мост. Там один из них ударил видного большевика рукояткой револьвера по голове. Потом бесчувственное тело Троцкого сбросили в воду, предварительно привязав к нему двадцатикилограммовую гирю, купленную накануне в гимнастическом магазине. Незамеченные никем Грохотов и Кокшаров, а это, конечно, были они, влезли в автомобиль, стоявший неподалёку. Краснов, сидящий за рулём дал газу и троица покинула место происшествия.

   Следующим по плану и по будущему вреду для страны стал Владимир Александрович Антонов-Овсеенко. Через два дня после ликвидации Троцкого, к Антонову-Овсеенко на улице подошёл Краснов. Он, изобразив заговорщицкий вид, предложил революционеру сесть в его автомобиль, стоящий неподалёку. Слова: "Я от Троцкого" окончательно устранили сомнения большевика, и он спокойно сел в "Паккард".

   – Лев Давидович вынужден был срочно покинуть Париж, не предупредив никого из своих соратников. Дело в том, что из Петрограда прибыла группа людей – посланных охранкой, с целью ареста Льва Давидовича и препровождения его в Россию, на суд. Мы его вовремя предупредили, и он избежал этой жестокой участи.

   – Во-первых, кто это мы? И, во-вторых, что же скажут французские власти?

   – Мы – это два человека, прибывших из России по поручению Петроградского комитета партии. О планах охранки стало известно в последний момент. А что касается Французских властей – царь договорился с ними о некоторых совместных шагах по устранению большевистской организации в Париже!

   – Вот продажные твари! А сколько денег они получают от нас за наше спокойствие!

   – Видно союзнический долг оказался выше финансовых интересов некоторых правителей! Но, как бы то ни было, мне поручено доставить вас ко Льву Троцкому.