Текст книги "К западу от Эдема. Зима в Эдеме. Возвращение в Эдем"

Автор книги: Гарри Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

18

Модель эта была просто необходима для планирования города и совершенствования его. Для тех же целей можно было бы воспользоваться картой, какие применяли на урукето иилане’-мореходы. Необходимость требовала, и карты изготовлялись просто из чистого прагматизма. Но в городе подобных ограничений не существовало, и потому была создана масштабная модель Алпеасака – для планирования… и еще для удовольствия.

Вейнте’ медленно ходила вокруг нее, ощущая огромное удовлетворение. Когда из Инегбана прибыла Сокайн с опытными помощницами, модель значительно усовершенствовали. Они внесли изменения, о которых было известно до этого лишь изыскательницам. Крошечные деревца окружали кружок амбесида, центр города. Когда Вейнте’ склонилась поближе, она увидела золотой серпик родильных пляжей в мельчайших подробностях – вплоть до стены из терновника.

За плечом эйстаа сопела Алакенси – постоянное напоминание о том, что Малсас< знает о каждом поступке и решении Вейнте’. Вечная докука, портившая любое удовольствие. За ней, как всегда, стоял Керрик. Он был возбужден и заинтересован еще более, чем Вейнте’, хотя старался ничем не выдать этого. Модель он видел впервые, раньше он даже не подозревал о ее существовании. Следует изучить ее и попытаться запомнить все, что возможно. Когда ему удастся убежать, то он будет знать самый безопасный путь. Позади в нескольких шагах двигалась Инлену<, придерживая подобранный петлей поводок, что связывал их обоих. Керрик уже настолько привык к ней, что не замечал ее присутствия. Он не мог от нее избавиться, как и от металлического ошейника. Когда он останавливался, останавливалась и она. Отвернувшись, она ничего не слушала, предаваясь обычным безмятежным раздумьям, пока рывок поводка не заставлял ее следовать дальше.

Модель занимала почти все помещение, и вечно любопытные фарги вынуждены были оставаться снаружи. Они теснились возле дверного проема, заглядывали и рассказывали друг другу, как удивительна модель, восхищались размером прозрачного потолка, пропускавшего в помещение только золотые лучи.

Вейнте’ подошла к тому краю модели, где работали Сокайн с помощницами. Они не сразу заметили ее.

– Добро пожаловать, эйстаа, добро пожаловать, – стряхивая с колен мусор, произнесла Сокайн. Она поспешно встала, не выпуская из рук какое-то оранжевое существо.

– Не отрывайся ради меня от работы, – ответила Вейнте’.

– Она завершена, мы закончили перевод размеров.

– С помощью вот этого? – Вейнте’ показала на оранжевое животное. – Я таких еще не видела.

Сокайн передала Вейнте’ оранжевый предмет. У хитона были крошечный рот и закрытые глазки, трубка на голове и несколько впадин на боку.

– Объясни! – приказала Вейнте’, потому что эйстаа должна знать в городе все до малейших подробностей.

Сокайн указала туда, где к модели пристраивали кусок, на воткнутые в нее тонкие палочки.

– Эти палочки соответствуют шестам, которыми мы пользовались при изысканиях. В поле я помещаю эти измеряющие существа на отмеченное место на почве, гляжу сквозь эту трубку на удаленный от меня на известное расстояние шест и нажимаю на эти углубления, чтобы инструмент запомнил углы и расстояния. Потом я перевожу трубку на другой шест и делаю то же самое. И так много раз. Когда я работаю с моделью, животное-инструмент определяет уменьшенное в масштабе расстояние между шестами и правильные углы между ними. В результате создается модель!

– Великолепно! А что за изогнутые канавы процарапаны в почве?

– Русла ручьев, эйстаа. С этой стороны к городу примыкает большое болото. Мы определяем его границы.

Вейнте’ покачала головой:

– Нам нужно много полей. Можно ли осушить или засыпать эти болота?

– Едва ли, эйстаа. Но Акасест, улучшившая качество питания стад, обследовала и эти края, и теперь мы планируем сооружение перегородок. Есть много животных, предпочитающих болота, таких, как урукубы. Они будут процветать в подобных условиях.

– Весьма удовлетворительное решение, приспосабливающее среду к нашим нуждам. Вас обеих следует повысить.

– Счастливы служить Алпеасаку, – преданно ответила Сокайн, выражая жестами огромную радость.

Много позже Вейнте’ пришлось вспомнить этот разговор: больше ей не пришлось беседовать с изыскательницей…

Этот день, как и все остальные, был полон дел. Город рос, прибавлялось и работы, а вместе с этим увеличивалось и число решений, которые приходилось принимать.

Когда тени начали удлиняться, Вейнте’ ощутила усталость, отослала внимательных фарги и приказала Керрику принести питьевой фрукт. Один как раз торчал на соконосе неподалеку. Мальчик дергал его, пока не отлипла присоска. Керрик поднес зеленую грушу Вейнте’, та раскрыла отверстие и глотнула прохладную сладковатую воду. За этим занятием ее и нашла Сталлан. Охотница выглядела такой огорченной, что Вейнте’ поняла – что-то случилось.

– Говори! – приказала Вейнте’.

– Отряд изыскательниц, Сокайн и другие, еще не вернулся, хотя уже поздно!

– Раньше они так не задерживались?

– Нет. С ними вооруженная стража, их каждый день привозили обратно в одно и то же время.

– И сегодня они впервые не вернулись вовремя?

– Да.

– Что можно сделать?

– До утра – ничего.

Вейнте’ поняла, что случилось несчастье, присутствующие тоже забеспокоились.

– На заре я хочу отправить на поиски очень большой вооруженный отряд. Я сама поведу его.

…Вейнте’ проснулась, едва небо слегка посветлело. Послала фарги за Керриком. Зевая и потягиваясь, еще не вполне проснувшись, он шел за эйстаа. Алакенси Вейнте’ не звала, но она явилась незваной. И как всегда горела рвением, желая видеть все, что может заинтересовать Малсас<.

Сталлан с вооруженными стражницами подготовили лодки. Керрику уже не впервые приходилось на них плавать, и каждый раз он не мог скрыть восхищения этими созданиями. Одну из них только что покормили: из ее пасти еще торчали лапы и хвост молодого аллигатора. Маленькие глазки существа, расположенные под раковиной, слегка выпучились, мокрая шкура натянулась – и аллигатор исчез из вида. Керрик забрался на борт следом за остальными. Рулевая прокричала команду в ухо лодке. Плоть под их ногами ритмично запульсировала, втягивая и извергая воду. С первыми лучами солнца небольшая флотилия вышла в водную протоку.

Сталлан в первой лодке показывала путь. Мимо медленно проплывали поля. Животные на берегу либо разбегались при появлении лодок, либо с кроткой глупостью наблюдали. За осушенными полями сохранились огороженные участки болота; огромные деревья, хорошо укоренившиеся в жидкой грязи, соединяли изгородью. Ее выращивали прямо на месте – гибкие и прочные лианы. В этих загонах сидели крупные урукубы, больше вблизи не было никого. От движения огромных тварей разбегались волны, разбиваясь о решетчатые изгороди. Крошечные головки на длинных шеях казались еще меньше по сравнению с громоздкими телами. Животные обгладывали деревья вокруг, спускались в болото за сочной травой. Один из молодых урукубов, чуть побольше мастодонта, пронзительно завопил, когда лодки показались рядом, и отбежал подальше. Керрик еще никогда не был в этой части города, поэтому тщательно запоминал путь.

Когда миновали последнее поле, началось дикое болото. Сталлан ввела флотилию в узкий канал. С обеих его сторон росли деревья, корни их высоко поднимались над лодками, с ветвей свисал белый мох. Повсюду виднелись цветы. Тучами носились кусачие насекомые. Керрик без конца прихлопывал садившихся на него и уже начал жалеть о том, что его взяли в эту поездку. Впрочем, выбора все равно не было.

Лодки медленно вошли в другой канал, еще более узкий. Наконец Сталлан дала сигнал остановиться.

– Тут они и работали! – крикнула она. Стало тихо.

Высоко в ветвях кричала какая-то птица. Больше ничего не было слышно. Видно ничего тоже не было. Стражницы, стиснув оружие, оглядывались по сторонам. Ничего. Гробовое молчание нарушила Вейнте’:

– Их надо найти. Растянитесь цепочкой, осмотрите каналы. Не теряйте бдительности.

Зоркий Керрик первым заметил какое-то движение.

– Там! – крикнул он. – На той водной дороге что-то пошевелилось!

Мгновенно туда обратились все хесотсаны, но Сталлан приказала опустить оружие.

– Друг друга перестреляете. Или меня убьете. Я отправлюсь туда. Опустите хесотсаны.

Ее лодка медленно скользила вперед. Наступив на раковину ногой, Сталлан вглядывалась в густую тень под деревьями.

– Тут одна из наших лодок! – раздался ее голос. – Она пуста…

Когда лодка Сталлан ударилась о потерявшуюся лодку, та задрожала. Дрожь усилилась, когда Сталлан перепрыгнула с борта на борт. Пришлось и покричать, и поколотить, как следует, прежде чем беглянка отошла от берега. Возвращаясь на ней к спутницам, Сталлан безмолвствовала, но указующий жест ее был чрезвычайно красноречив.

Из толстой шкуры лодки что-то торчало. Сталлан нагнулась и потянула предмет, лодка содрогнулась от боли. Сердце Керрика отчаянно забилось, когда Сталлан показала всем находку.

– Стрела устузоу…

Сталлан ополоснула стрелу в речной воде, потом передала ее Вейнте’. Та покрутила ее в руках; отвратительный смысл, заключенный в этом предмете, заставил ее содрогнуться от гнева и брезгливости. Она поглядела на Керрика, и мальчик отшатнулся, словно от удара.

– Узнаешь, не так ли? И я узнаю. Дело рук устузоу – на конце стрелы камень. Оказывается вокруг нас все еще бродят мерзкие устузоу! Мы убили не всех. Теперь мы исправим ошибку: погибнут все до единого. Найти их и уничтожить! Земля Гендаси велика, но вам, устузоу, в ней не спрятаться. Иилане’ или устузоу! Конечно же, победят иилане’!

Раздалось громкое одобрительное шипение. Керрик с опаской подумал: как бы не начали убивать немедленно, прямо с него. Вейнте’ хотела было выбросить стрелу, но опустила руку и задумалась. А потом с интересом поглядела на Керрика.

В гибели Сокайн и остальных должен быть смысл, подумала она. Потом она долго молчала, не шевелясь и не замечая ни Алакенси, ни прочих, словно вглядываясь в нечто, видимое только ей одной. Все терпеливо ждали. Наконец она заговорила:

– Ищи, Сталлан, пока не убедишься, что никто из них не заблудился. Возвращайся до темноты. Я немедленно отправлюсь в город. Я обязана там быть.

Всю обратную дорогу до Алпеасака она молчала. План был готов… Если бы она пошевелилась, то неминуемо выдала бы свои мысли. Только когда все оказались на пристани и уже поднимались на берег, она позволила себе пошевелиться. Вейнте’ взглянула на широкую спину Алакенси и задумалась.

План и в самом деле был готов.

19

Отряд изыскательниц исчез бесследно. О трагической его судьбе свидетельствовала стрела. Вейнте’ отправилась в свою комнату и там присоединила ее к прочим произведениям рук устузоу, хранящимся в сундуках, выращенных возле стены. А потом села на свой трон и послала за Ваналпе’ и Сталлан. Вместе с ними явилась вездесущая Алакенси. Потом заглянул и Керрик, но тут же скрылся, повинуясь жесту. Сейчас у нее не было сил терпеть присутствие устузоу. Потом все трое долго совещались со Сталлан, советовались о том, что следует предпринять, чтобы подобное не повторилось. Нужно было расставить новые ловушки, увеличить число стражниц и впредь не высылать изыскательные отряды. Потом Вейнте’ отпустила всех и велела войти одной из фарги, которую недавно произвела в помощницы: она разговаривала лучше всех.

– Скоро прибудет урукето. Я хочу, чтобы ты отправилась на нем обратно. Я хочу, чтобы ты вернулась в Инегбан и отыскала там Малсас<. Ты сообщишь ей то, что я сейчас тебе скажу. Ты произнесешь все именно так, как я. Ты поняла?

– Понимаю, эйстаа. Я выполню твой приказ.

– Вот это сообщение: «Приветствую тебя, Малсас<, я принесла тебе весть от Вейнте’ из Алпеасака. Печальную весть, исполненную гнева и великой заботы. Несколько иилане’ погибло. Убита Сокайн. Ее и других убили устузоу той же разновидности, что устроили побоище на родильном пляже. Мы не видели их, но уверены в этом. Мы нашли оружие из дерева и камня, которое они используют. Этих устузоу следует разыскать и уничтожить. Всех. Когда урукето вернется в Алпеасак, прошу тебя послать в нем много фарги, которые умеют стрелять, с хесотсанами и запасами игл. Я чувствую требование необходимости. Жизнь Алпеасака – в смерти устузоу».

Вейнте’ умолкла, угнетенная мрачной правдой собственных слов, а фарги в страхе покачивалась, услышав ужасное сообщение. Но у Вейнте’ было достаточно сил, чтобы справиться с печалью, и она одолела уныние. Потом велела фарги повторять сообщение, пока та не запомнила все слово в слово.

На следующее утро после отбытия урукето Вейнте’ отправилась в свои покои и послала за Керриком. С тех пор как он в последний раз предстал перед нею, прошло много времени, и теперь мальчик приближался к эйстаа не без страха. Но он беспокоился напрасно. Вейнте’ даже обрадовалась его появлению – это было видно с первого взгляда.

– Инлену

– Они уходят.

– Так! Только скажи это громче.

– Уходите, приказывает Вейнте’!

– Теперь правильно. Выполняй.

Инлену< была хорошей стражницей: едва она встала в дверях, как по коридору зашлепали ноги. Вейнте’ обернулась к Керрику и заговорила, как подобает эйстаа, отдающей приказы:

– А теперь ты расскажешь мне все об устузоу, о своих устузоу. Говори!

– Я не понимаю смысл твоих слов, эйстаа.

Заметив его страх и смятение, Вейнте’ поняла, что вопрос слишком общий. Следует спрашивать поконкретнее.

– Как называется город устузоу?

– У устузоу нет городов. Этот город первый, который я увидел. Устузоу живут в… – Он тщетно подбирал нужное слово: в последний раз на марбаке он говорил так давно, что слова не шли на язык. Пришлось обратиться к описанию. – В непрочных сооружениях из шкур, развешанных на шестах. Их разбирают, а шесты перевозят большие мохнатые звери.

– Почему их разбирают? Зачем перевозят?

Керрик пожал плечами и мучительно заерзал, стараясь припомнить.

– Просто так делается. Охотишься на одном месте, рыбачишь в другом. Так это делается.

Дальнейшие расспросы позволили кое-что выяснить. Устузоу жили группами вроде той, которую иилане’ перебили. Существовали и другие группы, сколько их – неизвестно. Давние детские воспоминания оказались весьма смутными. Наконец Вейнте’ решила, что вопросов хватит, и движением руки остановила разговор. Теперь начиналась самая важная часть. Страхом и поощрением она заставит устузоу исполнить необходимое.

Тон ее переменился, она говорила как эйстаа, властвующая над городом и жительницами.

– Ты знаешь, что я могу в любой миг убить тебя или приказать сделать это?

– Я знаю… – Мальчик задрожал, встревоженный резким изменением тона.

– Но я могу и возвысить тебя, и тогда ты не будешь вечно оставаться устузоу, нижайшим из низких. Тебе это понравится, не так ли? Будешь сидеть возле меня и приказывать, а другие будут работать за тебя. Я могу сделать это. Но и ты сделай кое-что для меня. Только ты можешь сделать это. И ты сделаешь для меня то, что можешь сделать только ты.

– Я выполню твое распоряжение, эйстаа, но я не понимаю, о чем ты говоришь. Я не понимаю твоих слов.

– Ты умеешь думать одно, а делать другое. Так ты поступил со Сталлан: сказал ей, что задыхаешься, а сам не задыхался.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, – ответил Керрик с растерянным видом, жестами признавая свою глупость и несообразительность.

Вейнте’ подошла к мальчику:

– Великолепно! Ты и сейчас это делаешь. Говоришь о том, что было, так, словно ничего не было. Признавайся, иначе я немедленно убью тебя.

Резкое изменение настроения Вейнте’ ужаснуло Керрика. Острые зубы иилане’ блестели прямо возле его лица.

– Да, я так делал, признаюсь. Чтобы убежать.

– Очень хорошо. – Она шагнула назад, опасность миновала. – Делать это умеешь только ты, и никто из иилане’. Мы назовем это ложью. Я знаю, что ты уже лгал мне и, без сомнения, будешь лгать и в будущем. Предотвратить это я не могу, но Инлену< будет следить, чтобы новая ложь не позволила тебе убежать. Теперь, когда известно, что ты умеешь лгать, мы найдем должное употребление и для лжи. Ты будешь лгать в моих интересах. Ты сделаешь это для меня.

– Я сделаю, как прикажет мне эйстаа, – торопливо согласился Керрик, еще не совсем понимая, о чем речь.

– Правильно. Ты поступишь, как я прикажу. И не посмеешь уклониться от выполнения приказа. Иначе ты умрешь. Вот ложь, которую ты должен произнести. И ты должен говорить с волнением. Ты скажешь: «Смотрите, среди деревьев устузоу, я его видел!» Таковы будут твои слова. Теперь повтори.

– Там, среди деревьев, я видел устузоу!

– Неплохо. И не забудь этих слов. Но ты произнесешь их лишь тогда, когда я тебе прикажу. Я сделаю вот такое движение.

Керрик согласился. Выполнить приказ было несложно, хотя он и не понимал, зачем это нужно, но опасность ему грозила большая, а потому, возвращаясь в город, он старательно зубрил фразу и жесты.

…В последний раз Керрик видел Энге много дней назад. Он редко вспоминал о ней, увлеченный своей необычной свободой. Сперва он боялся выходить из камеры, даже радовался присутствию глупой Инлену<: в какой-то мере она обеспечивала его безопасность. Он очень быстро понял, как много ступеней содержит социальная структура общества иилане’. Скоро он догадался, что его место – наверху, раз все видят его рядом с эйстаа… он сидит возле нее. Для не имевших имени фарги это означало, что он высоко стоит над ними, и свое безыскусное уважение они выражали манерой обращения к нему.

Разгуливая по зеленым коридорам, он понял, как быстро втягивались в жизнь города фарги поумней, способные овладеть языком. Они готовили пищу, разделывали мясо, становились стражницами, начальницами рабочих отрядов, агрономами и так далее. О многих работах он даже не имел представления. С этими иилане’ он разговаривал нейтрально, обращался с ними или как с равными, или так, словно они были только чуть ниже его. Против такого обращения не возражали.

Уважительно он разговаривал только с правительницами. В отличие от рода занятий положение их всегда было очевидным, ведь их всегда окружала стая помощниц и подручных, за которыми, в свою очередь, следовали усердные фарги, готовые услужить, чтобы отыскать себе место в иерархии города.

Вокруг было столько всего, но Керрику не хватало ежедневных визитов Энге. В этой муравьиной куче все были чем-то заняты, и он так часто хотел, чтобы она объяснила ему наиболее загадочные стороны жизни Алпеасака. Несколько раз он спрашивал о ней, но резкие ответы заставили его более не затрагивать эту тему. Впрочем, такая реакция только разожгла его интерес. Наедине Энге разговаривала с Вейнте’ как равная. Почему же тогда нельзя упоминать ее имя? Он гадал, отвергал собственные догадки, наконец спросил у Вейнте’. Эйстаа весьма определенно дала понять, что тему для разговора впредь будет определять только она сама.

…Керрик увидел Энге случайно. Он еще не успел отойти от амбесида – Вейнте’ только что отпустила его, – когда фарги заволновались. Они о чем-то переспрашивали друг друга, а потом заторопились в одну и ту же сторону. Из любопытства он последовал за ними и увидел четверых иилане’, несущих пятую. В толпе он не мог подобраться поближе, но не стал просить расступиться, чтобы не привлекать к себе внимания. Он уже собирался уйти, когда все четыре иилане’ возвратились. Теперь они не торопились и тяжело дышали. Кожа их была заляпана грязью, на ногах запеклась красная глина. Тут Керрик заметил среди них Энге. Он окликнул ее, и она обернулась. Выражая внимание, она молчала.

– Где ты была? – спросил он. – Я давно тебя не видел.

– Теперь мое знание языка больше тебе не нужно, наши уроки закончились. Я работаю теперь на новых полях.

– Ты? – В голосе мальчика слышалось изумление, разочарование и полное непонимание.

– Я… – Спутницы Энге тоже остановились, и она жестом велела им идти дальше. – Я должна возвратиться на работу.

Она повернулась и пошла, Керрик торопливо семенил рядом. Он очень хотел разгадать ее тайну, но не знал, с чего начать.

– Вы только что унесли одну из своих. Что случилось?

– Укусила змея. Их много там, где мы работаем.

– Но почему ты среди них? – На ходу их не могли подслушать, топавшую следом Инлену< можно было не брать в расчет. – Ты говоришь с эйстаа как равная, а выполняешь работы, подобающие только нижайшим из фарги. Почему?

– Это нелегко объяснить. Эйстаа запретила мне рассказывать об этом иилане’.

Сказав эти слова, Энге уловила их двусмысленность. Керрик не был иилане’. Она показала на Инлену<:

– Прикажи ей идти вперед.

Потом Энге повернулась к Керрику и заговорила с такой страстностью, которой он не предполагал в ней:

– Я попала в эти края, и они вместе со мной, потому что мы верим, а наши правительницы против нашей веры. Нам приказывали забыть про веру, но мы не можем. Когда обретешь истину, от нее нельзя отказаться.

– О какой истине ты говоришь? – спросил озадаченный Керрик.

– Это пламенная, тревожная правда. Ведь и весь мир, и все в нем суть большее, чем кажется с виду. Ты об этом никогда не думал?

– Нет, – с абсолютной искренностью ответил он.

– А надо бы. Но ты еще юн, и ты не иилане’. Ты был для меня загадкой, уже когда начинал говорить, и твое существование до сих пор озадачивает меня. Ты не иилане’, но ты и не зверь устузоу. И я не знаю, кто ты и какое место занимаешь в огромном миропорядке.

Керрик уже начинал жалеть, что встретился с Энге. В ее словах для него было немного смысла. И теперь, когда она начала этот разговор, не для него – ради себя, остановить ее было невозможно.

– Наша вера – истинная вера, ведь в ней есть сила, превосходящая понимание неверующего. Первой поняла это Угуненапса. Она всю жизнь преобразовывала свой разум, приноравливалась, чтобы понять. Трудно принести в мир новое, о существовании которого никто и не подозревал. Она рассказывала о своей вере другим – над ней просто смеялись. Эйстаа ее города узнала о ее странных повадках, и Угуненапсе пришлось предстать перед нею. Эйстаа велела ей говорить. И она говорила. О сути, что кроется в нас, которая позволяет нам говорить и отличает от бездумных животных. У животных нет этой сути, поэтому они не могут говорить. Речь просто голос того, что живет внутри. И эта вещь внутри – жизнь и одновременно – память о смерти. Животные не знают ни жизни, ни смерти. Они есть, а потом их нет. А иилане’ знают и жизнь, и смерть… и ты теперь тоже. Такова великая загадка, которая мне пока не по силам. Кто ты? Что ты есть? Какое место тебе предназначено?

Энге обернулась к Керрику, заглянула в его глаза, словно пытаясь отыскать в них ответ. Но ему нечего было сказать, и она поняла это.

– Когда-нибудь ты поймешь это, – проговорила она, – а пока ты еще слишком молод. Но я очень сомневаюсь, чтобы ты смог понять чудесное видение, дарованное Угуненапсе, явленную ей истину, которую она открыла остальным и доказала своей судьбой. Она прогневала эйстаа, приказавшую забыть ложные предрассудки и жить, как иилане’ жили от яйца времен. Угуненапса отказалась и тем поставила свою веру выше города, выше велений своей эйстаа. Увидев неповиновение, эйстаа лишила ее имени и прогнала из города. Знаешь ли ты, что это такое? Нет, не знаешь. Ни одна иилане’ не может жить вне города, без имени, данного ей. Оставить город – значит умереть. От яйца времен отлученная от города иилане’ умирает. Потрясение так велико, что иилане’ теряет сознание, падает и умирает. Так было всегда.

Энге находилась теперь в странном приподнятом настроении, смешанном с восхищением. Остановившись, она взяла Керрика за обе руки и поглядела ему в глаза, стараясь выразить свои чувства.

– Но Угуненапса не умерла. И меня тоже отлучили от Инегбана, приказали умереть, но я осталась жива. И все мы живы, потому-то мы здесь. Они зовут нас Дочерьми Смерти, потому что считают, что мы продались ей. Но это не так. Сами мы зовем себя Дочерьми Жизни – и это верно. Ведь мы живем, когда другие умирают.

Высвободившись из ее прохладной и мягкой хватки, Керрик, отвернувшись, солгал:

– Я ушел слишком далеко. Мне запрещено забредать в поля. – Потянув за поводок, стараясь не смотреть в тревожные глаза Энге, он произнес: – Инлену<, возвращаемся.

Энге молча глядела ему вслед, потом повернулась и пошла прочь. Обернувшись, Керрик следил, как она неторопливо ступает по пыльной дорожке. Он озадаченно покрутил головой. Потом заметил поблизости апельсиновое деревце и потянул к нему Инлену<. Горло его пересохло, солнце палило, из каждых десяти слов Энге он понял не более одного. Он не понимал, что эта вера впервые за миллионы лет нарушила однородность общества иилане’. Быть иилане’ значило жить, как положено иилане’, остальное было немыслимо. До сих пор.

Вооруженные стражницы, повсюду теперь стоявшие в городе, с любопытством следили, как Керрик обрывал с дерева спелые апельсины. Стражницы обеспечивали безопасность днем, ночью же входы перекрывали крепкие и прочные живые силки. Но стражницы целыми днями не видели никого, а в силки попадались только звери. Убийцы устузоу больше не возвращались…

За все то время, что урукето плыл через океан в Инегбан и возвращался обратно, нападений на город не произошло. Когда урукето прибыл, Вейнте’ со свитой уже ждала его на берегу. Первой на берег ступила Эрефнаис, капитан. Она почтительно замерла перед Вейнте’, склонясь перед ней, по обычаю.

– Я привезла тебе, эйстаа, личное послание Малсас<. Она озабочена свирепостью устузоу, и я должна наедине передать тебе ее слова. Она велела мне громко призвать всех к бдительности и копить силы для уничтожения устузоу. Для этого она прислала своих лучших охотниц с хесотсанами и иглами. Они горят желанием уничтожить эту угрозу.

– Все мы хотим одного, – ответила Вейнте’. – Иди рядом: я хочу слышать все новости Инегбана.

Новости были, и, уединившись с Вейнте’ в ее покоях в присутствии одной только Алакенси, Эрефнаис рассказала:

– Зима была лютой. Некоторые животные погибли, но погода оказалась лучше, чем в прошлые годы. Вот дневная сторона того, что я должна сообщить. Теперь ночная – среди урукето случился мор. Погибло более половины. Они вырастали слишком быстро, слишком слабыми. Теперь мы выращиваем других урукето. Но ни этим летом, ни следующим жительницы Инегбана не смогут еще перебраться в Алпеасак.

– Трудные слова ты говоришь, – произнесла Вейнте’. Алакенси жестами выразила сожаление. – Тем более необходимо истребить устузоу. И ты должна возвратиться туда с известием о нашем росте, чтобы горечь речей исчезла с твоего языка. Тебе нужно взглянуть на модель. Алакенси, скорее прикажи фарги прислать сюда Сталлан.

Алакенси вовсе не радовало, что ею распоряжаются, словно фарги, но, скрыв негодование, она отвернулась, чтобы передать приказ.

Когда они подошли к модели, Сталлан была уже там.

После смерти Сокайн Алпеасак не вырос, но ощетинился надежными укреплениями. Сталлан показала на новые терновые изгороди и посты, где теперь днем и ночью дежурили вооруженные иилане’.

– Какой толк от стражницы ночью? – обычным своим возмущенным тоном проговорила Алакенси.

– Очень небольшой, – вежливо и четко ответила Сталлан. – Но там безопасно, на постах есть нагреватели и плащи, и ночью стражницы отдыхают. Теперь им не надо каждый день проделывать дальний путь в город и обратно. С зарей они выходят на стражу и караулят до заката.

– Трудовые ресурсы, мне кажется, следует использовать разумнее, – недовольным тоном ответила недоверчивая Алакенси.

Вейнте’ решила занять нейтральную позицию, это было непривычно – она всегда делала вид, что не слышит речей Алакенси.

– Быть может, Алакенси права. Нужно только чувствовать уверенность. Посмотрим сами, посмотри и ты, Алакенси, чтобы доложить Малсас< о принятых мерах.

Гуськом они шли по городу: Сталлан и Вейнте’ впереди, остальные, в соответствии с рангом, следовали за ними. Неразлучный с Инлену< Керрик шагал за капитаном урукето. Следом шли помощницы и фарги. Моросил дождь, Вейнте’ и кое-кто еще кутались в плащи. Керрик не стал надевать плащ, он наслаждался легким прикосновением капель.

Он внимательно запоминал дорогу через поля и живые калитки. Настанет день, когда он пройдет этим путем. Один. Он еще не знал, как все это произойдет, но был уверен в том, что это будет.

На краю последнего поля, возле леса, росли деревья. Со всех сторон роща была окружена терновником и лианами, свободным оставался только вход в укрепление. Сталлан показала на помост наверху, на иилане’ с хесотсанами.

– Когда они здесь, никто не проберется, – сказала она.

– Удовлетворительно, – произнесла Вейнте’, обернувшись к Алакенси. Та нехотя кивнула.

Вейнте’ направилась было дальше, но Сталлан остановила ее:

– Здесь повсюду бродят всякие звери. Пусть впереди пойдут стражницы.

– Согласна. Но я эйстаа в Алпеасаке и хожу, куда мне угодно. Вместе со своими советницами. Пусть остальные останутся здесь.

Однако дальше они отправились, лишь когда вперед выступила цепочка внимательных стражниц с хесотсанами наготове. На дальней стороне рощи Сталлан показала ловушки и живые стены.

– Ты сделала хорошо, – одобрила Вейнте’. Алакенси начала было возражать, но Вейнте’, не обращая внимания, обратилась к Эрефнаис: – Извести об этом Малсас<, когда вернешься. Алпеасак вне опасности, его охраняют.

Она повернулась и незаметно сделала условный знак Керрику. Он понял.

– Там!.. – крикнул он громко. – Там, на деревьях, я вижу устузоу!

Слова его звучали настолько убедительно, что все повернулись. И пока все смотрели в сторону деревьев, Вейнте’ сбросила на землю плащ, под которым была спрятана деревянная стрела с каменным наконечником.

Крепко сжав ее обеими руками, чуть повернувшись, она воткнула ее в грудь Алакенси.

Это видел один только Керрик, не глядевший в сторону леса. Алакенси схватилась за стрелу пальцами, глаза ее широко открылись от ужаса. Она хотела что-то сказать – и осела на землю.

Тогда Керрик понял, зачем Вейнте’ нужна была его ложь. И мгновенно крикнул:

– Стрела устузоу! Прилетела из леса! Сразила Алакенси!

Возбужденная Вейнте’ шагнула в сторону, тело ее напряглось, выдавая тревогу.

– Стрела из деревьев! – завопила Инлену<. Глупое создание всегда повторяло все, что слышало.

«Стрела! Устузоу! Алакенси!» – закричали все наперебой. Дело было сделано. Тело Алакенси поспешно унесли. Сталлан и Эрефнаис проводили Вейнте’ в безопасное место.

С места происшествия Керрик ушел последним. Он еще раз поглядел на стену джунглей, близкую, но бесконечно далекую, потом подобрал поводок, тянувшийся от ошейника, и послушная Инлену< пошла за ним.