Текст книги "Запад Эдема"

Автор книги: Гарри Гаррисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 23

В темных облаках зловеще грохотал гром, потоки дождя хлестали поверхность океана. Большой урукето медленно удалялся от берега, следом двигались два урукето поменьше. Вновь, блаженствуя в океане, впереди неслись энтиисенаты. Они качались на волнах, ныряли. Вскоре Инегбан остался далеко позади и исчез за пеленой дождя.

Путешествие было нелегким. После радостей и неожиданных удовольствий Инегбана обратное путешествие стало для Керрика сплошной мукой. Внутри урукето теперь было тесно. Повсюду валялись фарги, даже ступить было некуда. Еды и воды было мало, их экономили. Для иилане в этом не было особых проблем – они просто замирали и спали. Но Керрик чувствовал себя как в душном мешке – нечем было дышать. Сон тоже не приносил облегчения: ему снилось, что он тонет и задыхается, и он с криком просыпался в холодном поту. Ходить ему не удавалось, и лишь однажды за все бесконечное плавание он сумел пробраться наверх и, задыхаясь, хватал ртом спасительный соленый воздух.

Посреди океана их захватил шторм, потому-то плавник урукето и оставался закрытым так долго, что духота стала уже невыносимой. В конце концов его пришлось чуть-чуть приоткрыть, но вместе с воздухом вниз плеснуло холодной водой. Промокший и озябший, Керрик молча страдал.

Когда шторм наконец утих и плавник можно было открыть снова, Вейнте отослала всех прочь и сама поднялась наверх. Волны еще бушевали, повсюду белели гребни. Море было пустым. Два небольших урукето бесследно исчезли, их более не видели.

Морская болезнь Керрика закончилась лишь в гавани Алпеасака. Недомогание и долгая голодовка так ослабили его, что он едва сумел встать на ноги. Крылатый хищник в клетке страдал не меньше. Когда его выносили, он слабо крикнул, низко свесив голову. На берегу Керрик оказался последним – Инлену' и еще двум фарги пришлось вытаскивать его из плавника.

Вейнте жадно вдыхала влажный теплый воздух, наполненный ароматами живого города, и с невероятным удовольствием стряхивала с себя летаргию долгого пути. Она скользнула в первый же пруд, попавшийся ей по дороге, отскребла засохшие соль и грязь и вновь явилась на солнечный свет активной и освеженной.

Созывать правительниц не было необходимости, все уже собрались на амбесиде, ожидая ее.

– Хорошо ли в Алпеасаке? – спросила Вейнте и почувствовала большое удовлетворение, когда все выразили согласие. – Как насчет устузоу, Сталлан, этих червей, что подтачивают нашу жизнь?

– Пустая докука, не более. Крали наших животных, убивали их ночью, а мясо уносили с собой. Но укрепления прочны, а более они ни на что не способны.

– И этого довольно. Их необходимо остановить. И остановят их фарги. Я привезла много фарги, они обучены управляться с оружием. Они пойдут по следам устузоу и перебьют всех.

– Трудно будет выследить, – с сомнением заметила Сталлан. – В лесу они ловки, как дикие звери, и не оставляют следов. А если находится след, он приводит к засаде. Так погибли многие фарги.

– Этого больше не будет, – произнесла Вейнте и выразила удовольствие, когда раптор вскрикнул в своей клетке, словно в ответ.

Клетку вынесли на солнце, и птица охорашивалась.

– Следует объяснить, – сказала Вейнте, – что это летающее создание позволит нам отыскать логово устузоу, в котором они прячут своих щенков и самок. Но сначала я хочу услышать подробные отчеты обо всем, что произошло за время моего отсутствия.

…Крылатый хищник быстро оправился от морского путешествия, и Вейнте с нетерпением ожидала нового набега устузоу. Когда ей наконец сообщили об этом, она принялась поспешно распоряжаться и сама отправилась на дальнее пастбище, подвергшееся нападению. Первой там появилась Сталлан, она с отвращением показала на окровавленные трупы животных.

– Расточительство. Унесли только мясистые задние части.

– Практично, – без всяких эмоций констатировала Вейнте. – И нести легко, и отходов меньше. Куда они направились?

Сталлан указала на дыру, проделанную в терновой изгороди, след исчезал среди высоких деревьев.

– Как всегда, на север. След легко различим. Это значит, что его оставили для нас. Мясо унесли, а на дороге нас ожидают только засады, ловушки и смерть.

– Прица долетит туда, куда мы не сможем дойти, – ответила Вейнте.

Принесли хищника. Он сердито кричал и рвал веревку, стягивавшую ему ноги. Теперь он сидел на деревянном насесте на длинном шесте, чтобы переносившим его фарги не досталось от клюва или когтя.

В это время, удивляясь раннему вызову, появился Керрик.

– Делайте свое дело, – приказала Вейнте.

Когда жесткие пальцы схватили и поволокли его вперед, Керрик понял, что теперь он более не праздный наблюдатель. Кровавые туши, их вид и запах возбудили раптора, он клекотал и грозно потрясал крыльями. Одна из фарги отодрала кусок мяса от бока убитого зверя и швырнула его птице. Та жадно схватила лапой кровавый кусок, подняла его на насест и принялась отдирать алые полосы. Наконец птица наелась. Сопротивлявшегося Керрика вытолкнули вперед, почти под крючковатый, обагренный кровью клюв.

– Лети, ищи! Лети, ищи! – все громче и громче кричала служительница. Керрика подпихивали все ближе и ближе.

Раптор не нападал. Повернув голову, он уставился на мальчика холодным серым глазом. И не отводил взгляда, пока не прекратились крики, а потом принялся мигать и качать головой.

– Поворачивайте насест в сторону следа! – приказала служительница. За спиной птицы быстро отпустили веревку.

Раптор заклекотал, присел и, хлопнув огромными крыльями, подпрыгнул в воздух. Керрик повалился навзничь. Птица глядела в его сторону, а дрессировщица все выкрикивала команды. Пернатый хищник был прекрасно выдрессирован. Он быстро взлетел, описал над ними один только круг и направился на север.

– Началось, – с удовольствием произнесла Вейнте.

…Энтузиазм Вейнте с каждым днем убывал: раптор не возвращался. Озабоченные дрессировщицы старались не попадаться ей на глаза – в ее движениях сквозил явный гнев. И когда Керрику не приказано было присутствовать, он старался по возможности избегать ее. В тихом ханане его нелегко было отыскать. К тому же он еще не побывал там после возвращения.

Икеменд открыла ему дверь.

– Ты был в Инегбане, – полувопросительно-полуутвердительно сказала она. Движения ее выдавали возбуждение.

– Такого города я никогда не видел.

– Расскажи мне о нем, ведь я уже никогда не увижу его своими глазами.

Слушая Керрика, она пристроила поводок в прорезанную для него в двери канавку и закрыла дверь. Керрик знал, чего она ждет, и рассказал ей только о великолепии города – о толпах и своем восторге, но умолчал о голоде и холодных зимах. Свои визиты в ханане он любил и был рад, что Икеменд ждала его. Самцы Икеменд не любили и всегда избегали ее. Сейчас никого из них вблизи не было. Керрик поглядел в глубь ханане, где он никогда не был.

– Это я, Керрик! Я хочу говорить с вами.

Проходивший мимо самец в нерешительности замер, потом отправился дальше и остановился лишь тогда, когда Керрик вновь обратился к нему:

– Я был в Инегбане. Хотел бы ты услышать об этом городе?

Искушению трудно было сопротивляться. Самец медленно вышел на свет, и Керрик узнал его. Это был Эсетта, своенравное существо. С ним он разговаривал раз или два. Все прочие самцы восхищались пением Эсетты, но Керрик находил его заунывным и скучным. Впрочем, вслух он об этом не говорил.

– Инегбан – настоящий город, – произнес Эсетта отрывистым сдавленным голосом, как говорят самцы. – Там мы могли сидеть высоко в ветвях, среди листьев, и следить за всем, что происходит на путепроводах. Там мы не были обречены на скуку, как здесь, где не о чем думать, кроме пляжей. Расскажи мне.

– Расскажу. Только сперва пошли за Алиполом. Я хочу, чтобы слышал и он.

– Я не могу.

– Почему?

– Почему я не могу? Ты хочешь знать, почему я не могу сделать этого? Я отвечу тебе, почему это невозможно. – Он помедлил, шевеля языком меж зубами. – Ты не можешь теперь говорить с ним: Алипол мертв.

Новость потрясла Керрика. Коренастый Алипол казался крепким, как древесный ствол.

– Он заболел… или случилось несчастье?

– Хуже. Его изнасиловали. Его, дважды побывавшего на пляжах. А они знали это, грубые твари, они знали; он говорил им, умолял, показывал свои чудесные вещицы – но они только смеялись. Некоторые ушли, но эта уродина, покрытая шрамами, предводительница охотниц!.. Его протесты казались ей смешными, она схватила Алипола – и все крики его умолкли под ее уродливой тушей. Они целый день пробыли там, целый день, я видел. Яйца были.

Керрик понял только, что с другом произошло что-то ужасное, но не понял, что именно. На миг забыв о нем, Эсетта закачался с закрытыми глазами. Он зажужжал, а потом запел:

 
Юным я ухожу на пляжи.
Знаю – вернусь.
Снова иду, уже постарев.
Вернусь ли?
Но не посылай меня в третий раз,
Не надо, прошу.
Мало нас возвращается в третий.
Я знаю – я не вернусь!
 

Эсетта умолк. Забыв, что Керрик собирался рассказать об Инегбане, он повернулся и, не отвечая на вопросы Керрика, зашаркал назад. Как ни звал Керрик громким голосом, никто не появился. Что имел в виду Эсетта? Что убило Алипола на пляже? Этого он не понимал.

Инлену' уснула на солнышке, прислонясь к стене. Но Керрик свирепо дернул за поводок. Она поглядела на него пустыми глазами, зевнула и медленно поднялась на ноги.

Глава 24

Фарги торопилась доставить сообщение – ведь оно предназначалось самой эйстаа, – но в рвении своем слишком спешила по жаре. И когда добралась до амбесида, то так запыхалась, что говорить уже не могла. По инерции она рванулась на солнце, но тут же отступила в прохладную тень. Есть ли поблизости пруд? В подобном состоянии она не могла вспомнить. Никто из оказавшихся поблизости фарги не обращал внимания на ее шевелившиеся пальцы и на игру цвета ладоней.

Все фарги эгоистичны, они всегда думают лишь о себе, не обращают внимания на других фарги. Посланница рассердилась, не думая о том, что сама в такой ситуации поступила бы точно так же. В отчаянии она заглядывала в ближайшие коридоры и наконец обнаружила питьевой фрукт. Она высосала из него прохладную воду, остатками обрызгала тело и руки. Наконец, отдышавшись, она произнесла:

– Эйстаа… у меня к тебе послание…

Медленно, стараясь держаться тени, фарги обошла амбесид, протолкалась вперед через толпу фарги перед эйстаа. Здесь она застыла в позе внимательного ожидания, как положено нижайшей перед лицом высочайшей.

Через некоторое время ее заметила Ваналпе и привлекла внимание Вейнте к безмолвной фигуре.

– Говори! – приказала эйстаа.

Фарги затряслась от усердия и принялась выговаривать тщательно заученные слова:

– Эйстаа, я принесла весть. Весть от той, что кормит раптора. Птица вернулась.

– Вернулась! – В голосе Вейнте послышалась радость, и фарги восторженно заюлила, в простоте своей считая себя удостоенной этой эмоции. Быстрым жестом Вейнте призвала другую фарги. – Найди Сталлан. Пусть немедленно явится ко мне. – И повернулась к вестнице. – Ты возвращайся к тем, кто возле птицы. Оставайся там, пока все картинки для меня не будут готовы, после чего возвратись и сообщи мне. Повтори.

– Вернуться к тем, кто возле птицы. Остаться. Вернуться к эйстаа, когда готовы будут…

– Картины, виды, ландшафты, – отчеканила Вейнте, чтобы глупое создание запомнило. – Повтори, акайил.

Акайил, косноязычная. Вездесущие фарги шепотом передавали друг другу убийственное слово и в страхе отодвигались от пустившейся в обратный путь вестницы, словно опасаясь заразиться.

– Ваналпе, сколько займет обработка? – спросила Вейнте.

– Часть информации уже доступна. Банк памяти из ганглий птицы уже был перемещен в более емкую память. Я сама делала это при записи схем роста. Первые и последние снимки уже можно видеть. Но чтобы разобраться в том, что происходило между ними, потребуется время.

– Неясно говоришь.

– Я глупа в объяснениях, эйстаа. Птицы не было много дней. И все это время, ночью и днем, каждый миг она запоминала картинку. Запоминающему существу можно приказать выбросить все черные картинки, полученные ночью, но все равно их останется очень много. И каждое изображение следует вывести на экран из жидких кристаллов, а потом запомнить или забыть. На это уйдут дни, много дней. Значит, будем терпеливыми и подождем.

Вейнте посмотрела вперед и, заметив коренастую, покрытую шрамами Сталлан, дала ей знак приблизиться.

– Птица вернулась. Мы скоро узнаем, обнаружены ли устузоу. Мы готовы к нападению?

– Готовы, фарги теперь метко стреляют. Хесотсаны сыты. Посажены игольчатые кусты, собрано много игл. Лодки размножались, и некоторые из молодых уже подросли и готовы к службе.

– Приготовь все. Погрузи воду и пищу, потом явись ко мне. Ты, Ваналпе, – твой опыт с картинками следует использовать – немедленно отправляйся и помоги тем, кто занят этой работой.

Весь остаток дня и весь следующий день Вейнте занималась городскими делами и выбросила из головы все мысли об устузоу. Но всякий раз, когда она расслаблялась, если вблизи никого не было, – мысли возвращались. Найдены ли устузоу? Если найдены, их необходимо убить, выследить и убить. Носовые клапаны ее белели от гнева, когда она думала об устузоу.

Когда она чувствовала себя так, еда не доставляла ей удовольствия, и характер ее портился настолько, что одна фарги даже умерла от испуга, когда та слишком грубо говорила с ней. И для безопасности города было вовсе недурно, что до Вейнте весть дошла уже на третий день.

– Картинки готовы, эйстаа, – произнесла фарги, и присутствующие затрепетали от облегчения.

Даже Керрик присоединился к большой группе любопытствующих.

– Их обнаружили, – произнесла Ваналпе, – обрабатывается большой снимок, он почти уже готов.

Из отверстия в существе медленно выползло изображение. Ваналпе поспешно выдернула его. Вейнте выхватила у нее еще мокрый и теплый лист.

– Их действительно обнаружили, – сказала она, и картинка задрожала в ее пальцах от движений удовольствия. – Где Сталлан?

– Здесь, эйстаа, – ответила Сталлан, откладывая в сторону снимки, которые изучала.

– Ты знаешь, где это место?

– Пока нет. – Сталлан указала в центр листа. – Достаточно уже того, что рядом течет река. Мы нападем из воды. Я сейчас намечаю путь, начало его уже нанесено на мои карты. А с этими картинками я смогу преследовать их до самого места. Смотри – вот их логово. Укрытия из шкур, большие звери – все как было.

– И они погибнут, как гибли и прежде! – Вейнте жестом позвала к себе Керрика, ткнула пальцем в листок. – Знаешь, что это?

Черные и белые пятна не складывались в изображение, до сих пор ничего такого он не видел. Взяв листок, он покрутил его, даже заглянул с обратной стороны.

Вейнте вырвала его из рук Керрика.

– Не хитри, – сказала она, – тебе приходилось видеть и такие сооружения, и этих существ.

– Свидетельствую свое уважение, эйстаа, – смиренно и униженно вмешалась Ваналпе, – но фарги реагируют точно так же. Их приходится учить разглядывать картинки, иначе они не видят в них смысла.

– Понятно. – Вейнте отложила картинку. – Заканчивайте приготовления. Отправляемся сразу, когда определим место. Ты, Керрик, отправишься с нами.

– Благодарю тебя, эйстаа. Счастлив помочь.

Керрик говорил вполне искренне. Он и представления не имел, куда и зачем они отправляются. И он просто предвкушал новое удовольствие – поход в лодках…

Энтузиазм его исчез быстро; они отбыли на рассвете, плыли до сумерек, а потом спали на берегу. Так продолжалось день за днем, он уже начинал завидовать иилане, способным впадать в почти бессознательное состояние. Ему оставалось глядеть на берег и представлять, что кроется за стеной прибрежных деревьев.

Пока они продвигались на запад, береговая линия медленно менялась. Джунгли сменились лесом, потом болотами, потом низким кустарником. Они миновали устье большой реки и направились дальше. Потом флотилия вошла в большой залив и взяла курс на север. Вейнте и Сталлан, плывшие в первой лодке, изменили направление, и отряд направился вдоль берега бухты.

Появилась какая-то новизна… Сонные фарги начали пробуждаться. В одном месте их лодки распугали птиц. Оглушительно крича, они взлетали огромными стаями, закрывавшими небо. Когда болота вновь сменились пляжем, Вейнте дала знак высаживаться, хотя солнце еще и наполовину не опустилось к горизонту.

Вместе со всеми Керрик ждал, какое будет принято решение. Сталлан показала на один из снимков.

– Мы здесь, а устузоу там, на берегу реки. Если мы подойдем поближе, они могут нас заметить. Разумнее облегчить лодки здесь, оставить на пляже все припасы. Подготовимся к нападению на рассвете.

Вейнте согласилась:

– Нападем из воды разбивающимся валом, если на этот раз мы не можем зайти им в тыл. Я хочу, чтобы всех убили. Нескольких по моему приказу Сталлан возьмет в плен. Понятно? Повторите!

Начальницы отрядов повторяли инструкции, фарги с напряжением вслушивались. Они все повторяли и повторяли, наконец даже самые тупые поняли, что следует делать. Керрик, заскучав, отошел, но тут же вернулся, повинуясь жесту Вейнте.

– Ты останешься здесь, возле припасов, и будешь дожидаться нашего возвращения. Я не хочу, чтобы тебя убили по ошибке, когда начнется стрельба. Твоя работа начнется позднее.

Не дождавшись ответа, она отвернулась. Керрик не горел желанием видеть чью-нибудь смерть, даже устузоу, и потому был доволен.

С рассветом иилане погрузились в лодки. Керрик все это время сидел на берегу и следил, как живые суденышки исчезают в тумане. Инлену тоже глядела, но с явным отсутствием интереса. Едва лодки удалились, она торопливо открыла один из контейнеров с мясом.

– Скверная обжора, – сказал Керрик, – растолстеешь.

– Еда – хорошо, – произнесла Инлену'. – Ешь и ты.

Он не любил мясо, хранившееся в пузырях, – у него всегда был своеобразный привкус. Но все-таки он пожевал, потом запил водой, прекрасно зная, что Инлену' не сдвинуть с места, если она не наелась. Поглядев на нее внимательнее, он заметил, что та действительно потолстела.

И хотя Керрик успел уже привыкнуть к постоянной компании, он понял, что одиночество все еще доставляет ему удовольствие. Инлену' не в счет. Когда лодки ушли, наступила тишина. Ветер шелестел в высокой траве, ленивые волны набегали на берег. Только голосов не было – постоянной трескотни амбесида.

Керрик шел первым по чистому песку между поросшими травой кочками, птицы взлетали почти из-под ног. Они шли и шли, наконец Инлену' принялась скулить, но он приказал ей молчать. Они подошли к высокой черной скале, с которой лентами свисали водоросли, прямо над водой темные ракушки облепили влажный камень.

– Вкусные… – громко причмокнула Инлену'.

Зайдя по колени в воду, она попыталась отодрать раковины, но они прочно держались за камень. Керрик отвел ее на берег и выбрал камень размером с кулак. Он отбил от скалы несколько ракушек, Инлену' схватила их и отправила в рот, в могучих челюстях хрустнули скорлупки. Выплюнув осколки раковин, она с удовольствием проглотила сладкое содержимое. Керрик отломил несколько раковин и для себя и вскрыл их висевшим на шее ножом. Этим делом они занимались до тех пор, пока в глотку уже ничего не стало лезть.

День был прекрасный, лучшего Керрик припомнить не мог. Но нужно было быть на месте к возвращению иилане, и, едва завечерело, они отправились к месту высадки. Ждать пришлось долго, солнце уже спускалось за горизонт, наконец лодки появились.

Первой на берег вышла Вейнте. Она пересекла пляж, опустила оружие на песок и схватила большой кусок мяса. Жадно впившись в него, она бросила на Керрика испытующий взгляд. Прожевав и проглотив кусок, она сказала:

– Никто не спасся. Убийцы убиты. Они отбивались, погибли фарги, но в мире достаточно фарги. Мы совершили то, ради чего явились сюда. А теперь ты выполняй свое дело.

Она что-то крикнула, и две фарги вытащили из одной лодки тяжелый тюк и поволокли его по песку. Керрику показалось, что там одни шкуры. Но тюк шевелился.

Когда фарги притащили тюк, он раскрылся, и перед Керриком оказался бородатый человек. Кровь запеклась на его волосах, в широко раскрытых глазах застыл ужас. При виде Керрика он раскрыл рот и издал странные резкие звуки.

– Устузоу говорит, – произнесла Вейнте. – У этих грязных существ подобное сходит за речь. Что он говорит, Керрик? Приказываю: слушай и говори мне.

Нельзя было и подумать о неповиновении. Когда говорит эйстаа, все исполняют. Но Керрик не в силах был повиноваться, и страх охватил его.

Он не понимал звуков. Они не значили ничего. Совсем ничего.