Текст книги "Жена, любовница, подруга..."
Автор книги: Галина Врублевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Утром Степан опохмелился пивом и чувствовал себя вполне прилично. Лариса такой привычки не имела, а потому была бледна и ее подташнивало. Степан обихаживал подругу. Заварил крепкого чая, сам основательно заправился банкой консервов. Затем предложил прогуляться по лесу, поискать грибы. Кое-где на пнях еще можно было обнаружить опенки, а во мху отыскать коричневые шляпки горькушек. Гуляли опять молча, глядя себе под ноги, но грибы попадались редко.
Найденные опята варить не стали, решили забрать с собой. Пообедали вчерашней ухой, после обеда сели в машину и отправились в город.
– Славно отдохнули! – заметил Степан, выруливая на шоссе. – В следующие выходные повторим?
Лариса сказала, что подумает.
Вечером она позвонила Дмитрию и сказала, чтобы он забыл ее адрес, что она больше не желает, чтобы ее водили за нос, что между ними все кончено. Лариса страстно желала и надеялась, что Дмитрий станет спорить, уговаривать ее, обещать жениться, но Дмитрий молчал. Наконец он выдавил из себя:
– Но мы ведь еще увидимся… у нас дома? Если ты внезапно перестанешь появляться, Татьяна что-нибудь заподозрит.
– О Татьяне не беспокойся. Я ценю нашу с ней дружбу.
Повесив трубку, Лариса заплакала. Но усилием воли направила свои мысли на Степана. Она правильно сделала, что съездила с ним на озеро. Пусть он простой работяга, зато холост и зарабатывает хорошо. Они непременно еще встретятся.
4. Новогодние сюрпризы
В прежние времена у Ники не возникало проблем, где встретить Новый год, – все ее друзья и подруги были, как и она, свободны, в любой компании было весело. Теперь большинство обзавелись семьями и детьми, и Ника чувствовала себя в их обществе лишней. Она смирилась с мыслью, что новогоднюю ночь проведет в доме мамы и отчима или одна. Но неожиданно ее пригласил в ресторан архитектор, приехавший из Эмиратов в Петербург для реализации совместного с корпорацией «Этажстрой» проекта. Это был тот самый Халим – герой давнего и бурного романа еще юной Ларисы. Ника, разумеется, о том не ведала.
Стоя напротив Халима, она озадаченно молчала. С архитектором они познакомились совсем недавно и общались только по работе. Правда, в разговоре выяснилось, что Халим заканчивал тот же факультет, что и она, только гораздо раньше. Еще ей было известно, что у Халима в Эмиратах имеются две жены и несколько детей. А она как-то вскользь упомянула, что ее бабушка родилась в Тунисе, и Халим, видимо, ощутил с ней внутреннее родство. Но с чего вдруг он пригласил ее в ресторан? Ищет подружку для приятного времяпровождения?
– Нет, нет! Я не могу! – Ника энергично замотала головой, и кудри ее метнулись взад-вперед.
Халим понял ее опасения и раскатисто рассмеялся:
– Мы будем не одни. Я приглашаю тебя присоединиться к компании. Ныне я собираю всех любимых женщин, живущих в Питере. Когда еще удастся вырваться сюда!
Улыбнулась и Ника:
– А их много, любимых? И какое отношение имею к ним я? Разве нас связывает что-нибудь, кроме работы?
– Вы мне нравитесь, Ника! Вы очень красивы! Может быть, и я еще понравлюсь вам. А пока приглашаю просто повеселиться.
И Ника согласилась провести новогоднюю ночь в гареме Халима, как она назвала про себя это мероприятие.
Наступил последний день уходящего года. Настроение у Ники было подавленное. Вначале придется заехать с Тимом к родителям, поздравить их. Это уже стало ритуалом. От родителей возьмет такси и поедет в ресторан к Халиму. И зачем она только согласилась идти в незнакомую бабью компанию! И надеть-то, по сути, нечего. Ника раздвинула дверцы зеркального шкафа, вытащила единственное нарядное платье из тонкого трикотажа, надела его и взглянула на свое отражение в зеркале. Но смотрела она не на платье, а на свое лицо. Оно обветрилось, потому что ей часто приходилось выезжать на стройки, подниматься на верхние этажи недостроенных «высоток», где колючий пи терский ветер был особенно беспощаден. Стянув через голову платье, Ника бросила его на диван и присела к туалетному столику. Пожалуй, придется поколдовать с кремами. Этот, с запахом лаванды – под глаза; тот, увлажняющий – на щеки и шею. Нет, ей не сравниться с красотками из гламурных журналов! От легкого массажа пальцами щеки Ники порозовели, и теперь, глядя на себя, она вспомнила, что вот таким же румянцем покрывалась в былые годы, когда каталась на катке зимой, на тридцатиградусном морозе. В последние годы и морозов таких нет, и кататься принято под крышей стадиона.
И вдруг шальная мысль осенила ее! А не махнуть ли на каток? Забить и на родительский дом – она поздравит их по телефону, – и на ресторан Халима с его девицами?
Смелая мысль подняла Нике настроение. Новый ледовый дворец работает, кажется, допоздна и в праздничные дни. Но кто составит ей компанию? Телефонный звонок прервал ее размышления. В трубке раздался голос Тима:
– Сестричка, ты собираешься к предкам? Передай им, что я не смогу…
– Тимоша, пойдем на каток на пару часиков?
Брат показался подходящим кандидатом для этого мероприятия.
– Что?!
Ника пережидала его первую реакцию. Тим – неутомимый охотник за адреналином: подростком гонял на досках и роликах, теперь увлекся мотобайком. Конечно, кружение по ледовой площадке на коньках особой удали не требует, зато братец легок на подъем. Только он может не задумываясь поменять свои планы в любую минуту.
И Тим оправдал надежды Ники. Решив, что родителей навестят в другой день – зимние каникулы длятся больше недели, – брат и сестра договорились встретиться на катке.
На закрытом стадионе было многолюдно. Имелось немало любителей поскользить по льду в канун Нового года. Оживленно было и в местном кафе, где по случаю праздника продавали даже шампанское. Брат и сестра выпили по бокалу и вновь выехали на арену. Некоторое время они, чинно держась за руки, кружили по площадке, обмениваясь последними новостями. Тим признался, что приобрел новый мотоцикл, гоняет ночами по городу.
– Ты бы осторожнее сейчас, зимой, Тимоша. А как у тебя дела в институте? Зачеты все сдал? Когда первый экзамен?
– Никуля, меня предки этими вопросами задолбали, и ты туда же! Пойдем лучше еще по бокальчику шампуня пропустим! Ты сегодня красива, как Снегурочка. Ишь как разрумянилась!
Тим вдруг наклонился и поцеловал Нику в щеку.
– Отстань, дурачок! – увернулась Ника. – Уж не собрался ли романчик с сестрой закрутить? Я против кровосмесительства.
– В нас с тобой ни капли общей крови, – парировал Тим. – И напрасно ты меня все еще за ребенка держишь! У меня, между прочим, имелась женщина на пять лет старше.
– Ну, загнул, братец! У тебя, поди, и копейки не отыщется, чтобы даму в кино сводить. Кто сегодня за каток заплатил?
– За каток я разрешил тебе заплатить, верно, но я и сам бабло теперь зарабатываю. Устроился работать в фирму «Календари». Там еще постеры и визитки изготавливают.
– Постой, постой… это не та фирма, что у Пяти Углов располагается, на Загородном?
– Та самая. Ты там заказывала что-нибудь?
– И что за работу тебе там предложили?
Расспрашивая братца, Ника думала о том, как тесен мир. Когда они еще общались с Татьяной, та рассказала, что в «Календарях» работает корректором Лариса, та самая, что является любовницей Дмитрия. О том, что этот греховный альянс уже распался, Ника не догадывалась.
– Давай, Тим, передохнем. – Она потянула брата в кафе.
В Нике вдруг проснулось неудержимое любопытство. Захотелось подробнее узнать о Ларисе, той самой, с лицом изборожденным рубцами от угрей. Что нашел в этой заурядной женщине Дмитрий Беломорцев – мужчина хоть куда! Ведь жена его выглядела гораздо привлекательнее, чем эта особа.
Брат и сестра присели за столик, на сей раз заказав по чашке кофе. Тим добросовестно изложил, чем занимается в «Календарях». Совмещает обязанности курьера и агента: развозит готовую продукцию по точкам, рекламирует услуги фирмы, вербует заказчиков.
– А у вас там работает женщина по имени Лариса? – осторожно спросила Ника. – Я, правда, ее фамилию не знаю. Низенькая и лицо угреватое.
– Точно, работает. Лариса Юрьевна Зуднева. А что?
– Как она там, на хорошем счету?
– Самая заметная тетка в фирме! Я сам поначалу поразился ее лицу, а теперь оно даже симпатичным кажется. Такая прикольная бабешка! Недавно корпоративная вечеринка у нас была, так ее нарасхват, на каждый танец – пятеро бычков! Я с ней тоже разок прошелся. Волнующая телка!
– Тим, опомнись! Ты же с сестрой разговариваешь, а не с дружками. А семья у этой Ларисы есть?
– Мужа вроде нет, а любовник, слышал, имеется. Но я в эти сплетни не вникал, да и когда мне их слушать – пришел, забрал календари и дуй дальше. А почему тебя эта Зуднева интересует?
– Представляешь, жена этого любовника у нас работает.
– Да ну! А говорили, что любовник ее холост. Что он иногородний, живет в коммуналке. Кажется, какой-то работяга, – припомнил гуляющие в офисе сплетни Тим.
Ника удивилась хитрости Ларисы, сумевшей нагородить о Дмитрии столько чуши. Видно, тщательно заметает следы.
– О! Сколько информации! А сказал, что ничего не знаешь.
– Да женщины стрекочут, меня не стесняясь. Ведь иногда час дожидаешься в общей комнате, пока тебе коробку календарей на продажу притащат.
– Тогда вот тебе тайное задание, братец: выясни, как звать того мужика.
– Какого?
– Любовника этой Ларисы!
Ника и сама не знала, зачем нужны ей эти сведения. И очень бы рассердилась, если бы кто-нибудь ей сказал, что она пытается влезть в чужие отношения. Видимо, Дмитрий уже не казался ей посторонним, и первые звоночки о том уже прозвенели во снах.
Буквально накануне ей приснилось, что она посещала очередную стройку, такую же как неоднократно наяву: высокое недостроенное здание. Она идет по опасным переходам, по бетонным блокам с шатким ограждением из арматуры и вдруг видит на самом краю строительной площадки последнего этажа Дмитрия. Он в белой защитной каске – она сама надевает такие. Вдруг он покачнулся на краю и стал медленно падать: ноги еще были на бетонном основании, а голова, очертив дугу в воздухе, уже устремилась вниз. Но Ника вдруг осознала во сне, что это сон, взмахнула руками и полетела ему наперерез. Только она не падала, а именно летела. И падение Дмитрия в этот момент тоже замедлилось, и они как две птицы парили в воздухе, то сближаясь, то отдаляясь друг от друга. В общем, странный был сон. Но поскольку наметившийся кошмар не получил развития, то и страха в ее душе не осталось. И сон почти забылся. Однако сейчас вспомнился-таки.
Ника и Тим пробыли на катке до десяти вечера, а потом разъехались в разные стороны.
Дома Ника приняла душ, надела платье: черное, оставляющее обнаженной спину. На сей раз она сидела перед зеркалом недолго – ей не важно, как ее воспримет Халим и его гарем. Она едет просто повеселиться! Когда президент на экране телевизора уже начал произносить традиционное обращение к народу, Ника набрала номер вызова такси. Под удары курантов она назвала свой адрес диспетчеру и поздравила его с Новым годом. Настроение после двухчасового пребывания на катке было замечательным.
Когда Ника вошла в затемненный зал ресторана – матовые светильники, упрятанные в стенах, слегка освещали зал, – Халим и его русские подруги уже были в сборе. И сразу Ника узнала среди них Ларису. Вот ведь какое совпадение! Пару часов назад обсуждала ее с братом, а теперь встретила здесь! Появление Ларисы в ресторане становилось частью непроявленной закономерности.
Архитектор Халим, хоть и был слегка полноват, ростом компенсировал вес. Пышные темные волосы с проседью и ухоженная бородка добавляли ему в глазах женщин очарования. Держался он по-светски – его обращение с русскими женщинами даже отдаленно не напоминало поведения с соплеменницами. В своих он видел прежде всего жен и матерей, но в этих – дам для необременительных связей. Впрочем, женщины вели себя вполне достойно, они общались с арабом в рамках их собственной культуры, отличной от мусульманской. И Халим, получая образование в России, обогатился не только профессиональными знаниями. Впрочем, архитектором он стал первоклассным!
Халим разлил в бокалы шампанское и провозгласил тост:
– Девочки, предлагаю выпить за нашу юность! Надеюсь, что никто из вас на Халима обиды не держит. Встреча с каждой из вас для меня была как сверкающий адамант! – Архитектор встал, и светлая рубашка в полоску обтянула его живот, чуть выступающий над ремнем брюк.
Женщины – всего их было семь – поддержали тост. Какие обиды – столько лет минуло! Но легкое сожаление о прошлом шевельнулось в душе каждой: все женщины были неустроенны, одиноки, потому и согласились прийти в ресторан.
Лариса полагала, что от разрыва с Халимом пошел отсчет ее неудач. Ведь и со Степаном не все так радужно: взял билет и уехал на Украину перед самым Новым годом. Сказал, что едет повидаться с сыном – тот заканчивал мореходку и мог уйти в дальний рейс. На самом деле он уехал разгребать отношения с женой. Официально брак еще не был расторгнут.
И сейчас Степан подъезжал к своей станице, а Лариса вымученно улыбалась архитектору.
Халим встал, обошел стол и положил руку на плечо Ларисы, склонившись к ней:
– Ты помнишь, Ларочка, что я чуть не увез тебя к себе на родину? Не жалеешь, что отказалась?
Лариса снова улыбнулась. Архитектор, обходя по кругу всех приглашенных женщин, озвучивал их маленькие секреты: «А ты, ласточка моя, учила кататься меня на лыжах, и я чуть не разбился о дерево!», «А ты, киса, возила меня на экскурсию, смотреть русские церкви и соборы!»… Затем, обратившись к Нике, уверенно произнес:
– А с тобой, Никуля, у нас все впереди! Мы ведь скоро будем строить олимпийские объекты в Сочи?
– Еще рано говорить об этом, Сочи пока лишь в тройке претендентов.
– Я уверен, что Россия пробьет свою заявку и победит!
– Но и нашей фирме придется постараться, чтобы получить госзаказ.
– Будем стараться вместе.
Потом Халим по очереди танцевал со всеми женщинами, снова произносил тосты, затем танцевали все разом, выйдя на просторный круг перед оркестриком. Звучала громкая музыка, мерцали гирлянды на большой искусственной ели, взлетали россыпи конфетти и серпантина. Арабский архитектор снова чувствовал себя чуть-чуть студентом среди этих свободных, с открытыми лицами женщин. И он был не прочь одну из них пригласить к себе в отель – особенно нравилась ему Ника: она была и красивее, и моложе других.
Однако прежние подружки Халима уже стали взрослыми благоразумными женщинами и не пожелали провести остаток ночи с архитектором в приватной обстановке. Лариса ответила поговоркой, что в одну реку не входят дважды. Та, что учила арабского студента кататься на лыжах, сказалась больной, а Ника просто сказала короткое «нет», сопроводив отказ улыбкой.
Вышли на улицу. С неба падала едва заметная пороша, однако снежинки таяли, коснувшись тротуарной плитки. Тепло, но промозгло. Халим жестом руки подозвал несколько такси, дежуривших у ресторана. Женщины садились в машины и уезжали. Халим – он был в светлой дубленке и в белой вязаной шапочке – слегка касался пухлыми губами щеки каждой гостьи.
Выяснилось, что Ларисе и Нике по пути – обе жили у Нарвских ворот, – и они сели в одно такси. Уже сидя в машине, Лариса вдруг спросила:
– Халимчик, ты теперь не носишь ушанку? Она тебе когда-то шла!
– Я не хочу быть белый ворона, Лара! – сверкнул улыбкой архитектор и глубже натянул на голову свою белую шапочку – а длинный нос его, как клюв орла, показался теперь еще длиннее. Араб страдал от русского холода, даже умеренного, как нынче.
Проводив последнюю даму, Халим решил пройтись по Невскому и вернуться в отель. Центральный проспект сверкал огоньками праздничной иллюминации. На растяжке красовалась цифра «2007», рядом шли другие гуляющие. Вдоль нарядно украшенных, освещенных витрин магазинов Халим шел без опаски. Весь в светлом, с черной бородой, он и сам выглядел новогодним персонажем – Дедом Морозом наизнанку. «Ночные бабочки» сразу угадывали в нем иностранца и подавали арабу, определенно королевской крови, ясные знаки. Но архитектор не имел обыкновения платить за любовь, он готов был делать только подарки, а потому шел не останавливаясь. Он удалился от оживленной части Невского на достаточное расстояние. Прохожих тут стало меньше, а проституток больше.
* * *
А Ника и Лариса ехали в сторону Нарвской Заставы. Ника поинтересовалась у спутницы, что это за романтическая история, на которую намекал Халим. Лариса отмахнулась:
– А-а! Я тогда совсем девчонкой была. Дурочка, одним словом! А ты смотри, Ника, будь осторожна с ним. У него там, поди, пять жен на родине.
– Насколько мне известно, только две, – поправила ее Ника, задетая нравоучительным тоном Ларисы, и тут же коварно спросила: – Лариса, а ты у Беломорцевых давно была?
Лариса проницательно посмотрела на соседку. Татьяна что-нибудь ей рассказывала? Неужели она подозревала о ее связи с Дмитрием? Однако теперь это не имеет ровно никакого значения, утомительные путы разорваны. Теперь Лариса чиста перед всеми и собой, она встречается с холостым мужчиной.
– Я вообще Беломорцевых раз в году вижу. С Таней мы больше по телефону общаемся. Про дела ее мужа знаю только то, что она мне расскажет. А кстати, Никуля, – бросила пробный камень Лариса, – наша романтическая подруга по-прежнему о Германе Леонидовиче, вашем начальнике, грезит?
– Грезит о Германе Леонидовиче?
Вопрос поставил Нику в тупик. Однако она тут же вспомнила, что и сама замечала, как неестественно держится Татьяна Сергеевна в присутствии директора. Неужели Татьяна не любит мужа? А Ника еще жалела ее, когда узнала, что Дмитрий ей изменяет с Ларисой. Выходит, его тоже есть за что пожалеть. И тут же она непроизвольно отодвинулась от Ларисы: ей была неприятна эта лгунья. Сумела так изощренно перевести стрелки со своей персоны на подругу, выдав ее сердечные тайны. Но как далеко зашли отношения Татьяны и шефа, об этом оставалось только гадать. Вскоре такси остановилось у дома Ники, и она, заплатив свою часть, вышла на тротуар.
* * *
А Беломорцевы эту новогоднюю ночь провели вдвоем, если не считать тещи. Но старушка, встретив с дочерью и зятем Новый год, отправилась спать. Супруги даже не принарядились ради праздника, так и сидели за столом в домашних спортивных костюмах. Скучая, оба лениво что-то жевали перед гремящим телевизором: на всех программах мельтешили одни и те же поп-группы.
– Зря мы, Дима, с тобой дома остались! – усиливая голос, чтобы перекричать телевизор, сказала Татьяна. – Надо было с кем-нибудь объединиться, все не так тоскливо было бы.
– А что ж ты подруг не позвала?
– У всех свои планы. Я приглашала Ларису, но она отказалась. Наверно, со своим Степаном праздник встречает. Я звонила ей, все телефоны молчат. Наверно, они со Степаном…
Дмитрий схватил телевизионный пульт и уменьшил громкость звука.
– Подожди, ты о каком Степане говоришь? Не о том ли, что у меня в фирме монтажником окон работает?
– Да, она говорила, что ее новый друг, кажется, у тебя работает.
Дмитрий выпил в этот вечер немного, но сейчас у него разгорелись щеки. Еще недавно он радовался, что удалось мирно разойтись с Ларисой, хотя он и не понимал, зачем ей нужно было так решительно рвать их связь. Если бы она немного подождала, может, он и созрел бы для развода. Их жизнь с Татьяной становится все бесцветнее. А сегодняшняя новогодняя ночь – просто тоска зеленая. Минуту назад Дмитрий не думал о Ларисе, но сейчас ревность охватила его. Подумать только, на кого эта красотка променяла его! На жалкого алкаша! Его из милости, можно сказать, в фирме держат. Все у него какие-то обстоятельства, то заболел, то в квартиру воры забрались. А сейчас взял отпуск, сказал, что поедет к себе на Украину с сыном повидаться. А сам у бабы под бочком пристроился. Каникулы себе устроил! Ну и что, что заказов в первую неделю года мало, работа всегда найдется – собственный офис некогда отремонтировать! А что, если взять и нагрянуть сейчас в квартиру к Ларисе и накрыть их обоих! Правда, он выпил, рискованно садиться за руль… А, ладно, сегодня гаишники добрые!
– Танюша, дружочек! Я поеду проветрюсь немного. Как-то у нас не слишком весело!
– Да куда же ты, Дима, в таком виде!
– Я в норме! – Дмитрий усмехнулся и нарочито четко, стараясь не качнуться, прошел от стола к двери комнаты.
Надев теплую куртку и с трудом зашнуровав ботинки, он вышел во двор, где стоял его джип. Дмитрия пошатывало! С минуту он раздумывал, садиться ли за руль. Благоразумие победило. Решил пройтись пешком.
Дмитрий вышел на набережную Фонтанки: легкая поземка неслась вдоль проезжей части, там, где обычно мчались нескончаемым потоком автомобили. Ни одного прохожего! Дмитрий поднял воротник, пожалел, что не надел шапку, и побрел вдоль закованной в лед реки. Вертикальные прутья чугунного ограждения выстроились в бесконечный ряд, как палочки, отмечающие срок на стене в камере узника. Он оглянулся назад – тот же унылый пейзаж. Пройдена половина жизни, и какой смысл двигаться дальше? Семья заледенела, как эта река. Бизнес тоже не приносит больше радости. Даже любимая женщина оставила его. Дмитрий давно отвык задумываться об абстрактных материях, как и ходить пешком. Но сейчас ноги сами несли его к дому Ларисы – к женщине, оставившей его.
Татьяна, слегка встревоженная тем, что муж сядет за руль в нетрезвом состоянии, выглянула в окно посмотреть, насколько ловко он выведет машину со двора. И сразу же успокоилась: Дмитрий пешком направляется на улицу.
Ей тоже спать не хотелось, но и на улицу в такую погоду не тянуло. Татьяна включила компьютер. Вопреки ожиданию, в интернет-сообществе – на чатах и форумах – было многолюдно. Перепрыгивая с одного сайта на другой, Татьяна засела на любимом портале, где женщины обсуждали свои личные истории. За минувшие месяцы ряды форумчанок обновились, но были и старенькие. В общем, здесь она чувствовала себя как дома.
Татьяна набрала свой ник «Туся», ввела пароль и включилась в дискуссию. На одной теме обсуждали, насколько плохо или хорошо, когда женщина много старше молодого человека. Эта тема сейчас волновала Татьяну как никогда.
В декабре в офисе их корпорации «Этажстрой» стал появляться курьер Тим Носик. Студент подрабатывал к своей стипендии, разнося продукцию фирмы «Календари». Но помимо календарей «Этажстрой» заказал рекламные листовки, и юноша несколько раз наведывался к ним, приносил на утверждение эскизы. И так получилось, что Герман Леонидович поручил Татьяне Сергеевне утрясти вопросы с листовками.
В первый раз, когда Татьяна и Тим обсуждали на ее рабочем месте деловые вопросы, она заметила несколько невыполотых волосков на его подбородке и умилилась этой юношеской небрежности. Еще Татьяну взволновал кадык парня, будто живущий собственной жизнью, – когда Тим разговаривал, кадык его челноком вздымался и опускался. И внешность Тима обращала на себя внимание: он был строен, худощав и длинноволос. Иногда свои длинные волосы он убирал в хвост.
После третьей встречи Татьяне показалось, что и Тим проявляет к ней повышенное внимание. Он подарил ей маленький календарик с розовым сердечком – из комплекта продукции, предназначенной для демонстрации клиентам. Он пододвинул ей стул перед рабочим столом, готовясь к новому раунду переговоров, и вежливо распахнул перед ней дверь, когда они оба выходили из комнаты. И Тим собственноручно приписал номер своего мобильника на стандартной визитке фирмы «Календари»! Но Татьяна Сергеевна так и не отыскала повода, чтобы позвонить парню. И даже не решилась поздравить его с Новым годом, опасаясь, что ее интерес к Тиму будет слишком очевиден. А свой телефон она ему не давала. Однако две недели уходящего декабря мысли Татьяны целиком были о Тиме.
А как же любовь к Герману Леонидовичу? Однажды, когда директор пригласил Татьяну Сергеевну к себе в кабинет, чтобы обсудить ход выполнения задания, она почувствовала, что освободилась от болезненных чар. Целый год она засыпала с думами о шефе, проигрывая перед мысленным взором перипетии уходящего дня: что сказал, как посмотрел, что ей самой следовало сказать. Разлюбила? Да и было ли это любовью? Сутулый старикан с брюшком, одетый в молодежную куртку с хлястиками и металлическими пуговицами, – что она в нем нашла? Ослепили глаза его опыт и звания, магнитом притягивал его авторитет? Но такие мужчины, имеющие вес в обществе и деньги, если и вступают в связь с сотрудницами, то с более молодыми. Как Ника Хлебникова, например. Татьяна находилась в полной уверенности, что Ника стала любовницей директора, и потому пора было вычеркнуть из своей жизни Германа. Появление Тима помогло избавиться от наваждения.
Новые чувства хотелось кому-то излить. Пробежала пальцами по клавишам компьютера:
«Девчонки, я, как полоумная, влюбилась в молодого парня. Я в два раза старше его! Мне кажется, что я на все готова!»
Почти сразу появился ответ:
«Туся, я тебе завидую! Я прошлым летом тоже с одним школяром на турбазе… Такой несравненный кайф. Пришлось, правда, всему учить несмышленыша, но мне это было в радость. Зато он так трепетно ухаживал за мной! Начитался стихов Серебряного века и сам стихи для меня сочинял».
Татьяна задумалась. Чему она сможет научить Тима? Ведь, кроме мужа, у нее не было других мужчин, опыт ее невелик. С Дмитрием все у них происходит по-простому, без фантазий и затей. И если быть откровенной самой с собой, то удовольствия в постели она никогда не получала. А может, Тима и учить ничему не надо? Как-никак, он – студент старшего курса: наверно, уже были учительницы. Татьяна выключила компьютер и, мечтая о Тиме, направилась в спальню. В кровати она чуть ли не физически ощущала его присутствие. Сладостные мечты помогли Татьяне получить наслаждение, какого не давал ей Дмитрий. И она совсем не обеспокоилась из-за долгого отсутствия мужа. Находясь под воздействием обильного застолья, после виртуального любовного акта Татьяна мгновенно заснула.
* * *
Дмитрий долго брел вдоль Фонтанки и, поскольку ветер дул ему в спину, от Невы, чувствовал себя вполне комфортно. Да и изнутри он был порядком подогрет. Желание увидеть Ларису притупилось, но и домой возвращаться не хотелось. Дмитрий остановился у Египетского моста с четырьмя сфинксами, установленными на угловых тумбах. Неожиданно вспомнил то, что рассказывали о нем профессора в строительном институте. Сфинкс – фантастическая женщина с телом львицы и крыльями – была дочерью бабы-змеи Ехидны, подстерегающей в засаде прохожих. Дочь переняла повадки матушки, обосновалась в пещере горы недалеко от города Фивы и тоже цепляла путников, навязывая им загадку: «Кто ходит утром на четырех ногах, днем на двух, а вечером – на трех?» Но путники все были бестолковые, правильного ответа не знали и гибли в когтистых лапах чудовища. Гора костей и черепов возвышалась перед зловещей пещерой. И только Эдип дал разгадку – человек! От досады уродливая львица-женщина бросилась в пропасть, но и в жизни Эдипа впоследствии было немало не только побед, но и огорчений.
Дмитрий некстати подумал, что в его жизни уже наступил день. Что именно теперь он, по мифу, занимает самое неустойчивое положение – держится на двух ногах. Его покачнуло. Тут же вспомнил другую историю, связанную с этим мостом. О том, как еще в царские времена по мосту двигалось воинское подразделение, и мост рухнул, когда солдаты достигли середины, будто бы из-за резонанса. На лекции, правда, рассматривались и другие причины: усталость и хладоемкость металла, образование внутренних раковин. Легенда о рухнувшем мосте тоже обратила его к размышлениям о крахе собственной жизни: работа напряженная, жена не понимает, любовница покинула. Он устал и начал замерзать. Да, Татьяна, без всяких на то оснований, считает его примитивным существом, неотесанным деревенщиной, к месту и без оного напоминая о том, что он вырос в райцентре. Почему она его всю жизнь шпыняет? Разлюбила? А любила ли вообще?
Дмитрий снял перчатки, подышал на озябшие пальцы и снова натянул их, затем ускорил шаг. На морозе хмель почти выветрился из его головы, но теперь в ней зашевелились непривычные мысли.
А может, Татьяна догадывалась, что он встречался с Ларисой? И тут же снова осудил жену: в постели холодна, как рыба, супружеский долг как тяжкую обязанность выполняет. Тут всякое желание пропадет. Тогда почему он остановился перед решительным шагом, не захотел оставить жену, скрепить отношения с Ларисой? Ведь она так стремилась к этому! Но что-то останавливало. И теперь трудно винить любовницу за то, что у нее лопнуло терпение, что она, назло ему, сблизилась с его подчиненным. Лариса, Лариса… Может, им стоит попробовать еще раз? Но сможет ли он простить ее за измену? Так и не найдя для себя ответ, Дмитрий ускорил шаг.
Он дошел до низовья Фонтанки, дальше просматривалась зимняя, белесая гладь Финского залива. Если бы не уродливые ангары, темные цеха судостроительного завода, скелет пустого стапеля, неподвижные башенные краны, закрывающие обзор, мечты Дмитрия уплыли бы в бесконечность. Но он не имел обыкновения грезить об абстрактном. Он шел и шел. И вновь оказался перед мостом. Этот мост заметно отличался от Египетского: четыре башенки и дуги массивных цепей, соединяющие их, обещали стабильность и покой. Дмитрий присел на каменную скамью у парапета: двигаться дальше не было сил, но холод подталкивал к действиям. Он вскочил и принялся ловить машину.
Поймать такси оказалось непросто. Они в этот глухой уголок заглядывали редко. Все же минут через десять удалось притормозить одного бомбилу на старых «жигулях». Дмитрий с наслаждением опустился на жестковатое сиденье, почти протертое до дыр, назвал адрес Ларисы и прикрыл глаза. Отсюда до Нарвских ворот – всего ничего, а там и до дома неверной подружки рукой подать.
Но поездка прервалась раньше, чем Дмитрий ожидал. «Жигули» поперхнулись, закашлялись – мотор заглох.
– Вот непруха! – воскликнул водитель, пожилой мужичок потрепанного, как и его машина, вида. Он открыл дверцу и выбрался наружу. Затем снова сунул голову в салон автомобиля и, обращаясь к Дмитрию, добавил: – Ты, друг, посиди, я взгляну, что и как. Но боюсь, что голубушке кранты. И куда я теперь? Все ремонтные службы небось празднуют. Да и какая служба возьмется за мою «старушку»?
Мужик продолжал по-бабьи причитать, уже открыв капот машины и что-то выискивая в моторе, подсвечивая себе фонариком.
Дмитрий озирался, высматривая на улице другую тачку. И вдруг – какая удача – мимо пронеслась машина канареечно-желтого цвета с шашечками на бортах и затормозила чуть впереди. Дверца ее раскрылась: на тротуаре показалась женская ножка, мелькнувшая из-под длинного платья. Дмитрий ринулся из застрявшей машины, но водитель схватил его за рукав: «А платить? Ты три квартала проехал?» Пока разбирался с оплатой, притормозившее такси газануло и умчалось. Дмитрий запоздало махал рукой и кричал, но было поздно. Такси и след простыл. Вышедшая из него пассажирка в короткой норковой накидке, с непокрытой кудрявой головой торопливо шла маленьким двориком, небольшим каре открытым к улице. Услышав мужской окрик позади, она опасливо обернулась и увидела Дмитрия, размахивающего руками, как птица крыльями. В этот момент и он узнал Нику.
