Текст книги "Игры взрослых людей"
Автор книги: Галина Врублевская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– А как узнать, подходим ли?
– У вас должны иметься общие недостатки и уникальные достоинства.
– Как это?
– Возьмем, для примера, такое чувство, как ревность. Ты ревнива?
– Не знаю.
– Ладно. Допустим, один из пары ревнив, но только один. Тогда что остается другому? Правильно – страдать от незаслуженных подозрений и оскорблений.
– А если оба ревнивы?
– Тогда постепенно наступит равновесие в отношениях. Представь: один обвиняет, а другой не оправдывается, а тоже выступает прокурором. В итоге каждому станет скучно ревновать.
– А я слышала, ревнует, значит, любит.
– Поживешь с мое, Валечка, возможно, изменишь мнение. В искренней взаимной любви никогда нет места ревности. Ревность – это невроз.
– Но бывают и реальные поводы для ревности, разве не так?
– Я говорю о бессмысленной ревности.
Беседа укоротила путь к дому Ванды Казимировны, и скоро Валерия оказалась в ее квартире. Хозяйка сразу взялась готовить ужин, предоставив гостью самой себе. Валерия с любопытством осматривалась. Прихожая, кухня, три комнаты. В комнате за закрытой дверью вместе с женой жил сын Ванды Казимировны, Станислав. Тот самый, что работал главным редактором и предложил через мать корректорскую халтурку для Валерии. Но сейчас ни его, ни супруги дома не было. Две другие, сугубо смежные комнаты были открыты взору Валерии. В маленькой стояла кровать, очевидно, комнатка служила спальней хозяйке. Другая, большая комната, где сидела сейчас девушка, больше походила на библиотеку – все стены закрыты стеллажами с книгами. В углу, на письменном столе, громоздился компьютер. От созерцания Валю-Леру отвлек голос хозяйки:
– Это Стасика и Карины хозяйство – они часто дома работают. А мы сейчас с тобой обеденный стол накроем. На-ка, Валечка, расстели скатерть.
Валерия чувствовала себя как в ресторане. Белая скатерть, правильно разложенные столовые приборы, салфетки домиком, дорогой, судя по виду, фарфор. Пожалуй, она впервые в таком интеллигентном доме. Валерия вспомнила квартиру Тео. Тоже вполне интеллигентно, только из-за отсутствия хозяйки нет такого лоска.
Валерия старалась есть изящнее, отрезала ножом маленький кусочек ветчины и не торопясь отправляла его в рот. Ванда Казимировна не жеманничала, ела просто и естественно, но с элегантностью, недоступной Валерии.
– А знаете, Ванда Казимировна, у меня в Петербурге есть знакомый. У него не квартира, а дворец. То есть там раньше был дворец, но лепнина, изразцовая печь, старинный паркет – все сохранилось.
– Да, есть еще такие квартиры. К сожалению, их остается все меньше.
– Знаете, Ванда Казимировна, мне и Костя нравится, и еще один человек. Его звать Тео. Он живет в той самой квартире – дворце. Может быть такое, чтобы нравились сразу двое мужчин?
– Ванда Казимировна рассмеялась:
– Нравиться могут многие, Валечка, но любить можно лишь одного. Я тебе одно скажу. Не торопись пока с замужеством, подрасти немного. Может, ты еще не встретила суженого!
– Но мне так трудно жить в тесноте с мамой и тетей, – вырвалось у Валерии. – Иногда кажется, куда угодно, лишь бы самой стать хозяйкой.
Ванда Казимировна в ответ покачала головой.
После ужина женщины полистали альбомы мод, посмотрели выкройки. Они и впрямь устарели, но Валерия не жалела, что заглянула в этот дом. Здесь тепло и уютно. Здесь жил добрый дух любви и согласия.
– А где ваш муж, Ванда Казимировна? Умер?
– Все равно что умер. Но в семье детей я не чувствую себя чужой. Я и сына люблю, и невестку. И они, кажется, на меня не в обиде.
Валерия поверила ее словам. С такой женщиной, хоть ей и немало лет, общаться легко и просто.
Валерия уже прощалась с хозяйкой дома, стояла в прихожей, когда домой вернулся сын Ванды Казимировны. Высокий, слегка сутулый мужчина выглядел усталым.
– Знакомьтесь. Это Станислав – мой сын, а это – Валерия, моя сослуживица. Та самая девочка, о которой я хлопотала, Стасик. Будь добр, проводи ее до остановки.
– Хорошо, мама, – скрывая недовольство, вздохнул Станислав. – Если Карина подъедет, скажи, что я буду через пять минут.
– Кариночка у нас менеджер. Целый день в разъездах, – пояснила хозяйка.
– До свидания, – улыбнулась Валерия.
Станислав вновь застегнул куртку и пошел впереди Валерии вниз по лестнице.
– Для новичка вы неплохо справились с текстом, хотя и пропустили несколько ляпов, – сказал Станислав, когда они вышли на улицу.
– Станислав… Станислав Евгеньевич, – вспомнила Валерия отчество редактора. – А вы… а я… Мне хотелось бы у вас работать постоянно!
– Увы. Штат заполнен. Но я могу дать вам еще халтурку. Только сделать надо очень быстро.
– Боюсь, не получится. На работе теперь такие строгости, ничем посторонним не займешься, а дома у меня компьютера нет.
– Ну, знаете ли, Валерия, если хотите добиться цели, надо уметь преодолевать препятствия, а не выискивать оправдания!
Валерия опустила голову. Суровость редактора смутила ее, и девушка переменила тему:
– Как сегодня холодно! Столбик термометра на минусе стоит уже несколько дней. Но листья еще остались, на кустах особенно.
– Вот и остановка. Поторопитесь, Валерия, автобус подходит!
Валерия кивнула на прощание своему провожатому и подбежала к остановке одновременно с подъехавшим автобусом. Водитель раскрыл дверцы, и автобус принял ее в теплое нутро. Сквозь запотевшее окошко Валерия увидела, как Станислав, втянув непокрытую голову в плечи, быстро шел к дому. В следующую минуту она забыла о нем. Мало ли интересных, но чужих мужчин встречается на пути.
Через четверть часа Валерия была дома. Мама и тетя принялись дружно ругать ее за позднее возвращение.
8
В пятницу в отделе праздновали сорокалетний юбилей Натальи Егоровны. В конце рабочего дня сдвинули столы, накрыли их белой бумагой. Пришли гости из других комнат и служб – народу собралось как на свадьбе. Толстая Натаха усадила Костика рядом с собой, в торце стола. Смотрелись они, как жених и невеста. Именинница шутливо поддерживала это сравнение. Гости, преимущественно женщины, сами разливали водку в белые одноразовые стаканчики и произносили тосты. Салаты, колбаса, соленые огурчики шли нарасхват. Шеф, царственной особой восседающий в центре, вдруг закричал «горько». Смеясь, все ожидали действий от Константина. Тот поперхнулся от неожиданности, не желая замечать с готовностью подставленные Толстой Натахой губы. Он залпом выпил водочку. Следом налил еще и опрокинул второй стаканчик без передышки. Сотрудники зааплодировали, превращая тост в шутку и как бы восторгаясь удалью Константина.
Потом снова пили за Наталью Егоровну, за ее продвижение по службе и даже за кошку Тусю, о которой все были наслышаны.
Валерия едва пригубила из своего стаканчика. Она вообще пила мало, а водку, грустной памяти отца, на дух не переносила. И сейчас с любопытством наблюдала за захмелевшими сотрудниками. Марьяша без удержу хохотала над каким-то пустяком. Костя сам был чрезвычайно смешон. Теперь он лез целоваться ко всем, избегая только ближнюю соседку. Пьяный-пьяный, а соображает. Но когда он приблизился к Валерии и ткнулся в ее щеку влажными губами, она брезгливо отстранилась. Толстая Натаха, хоть и пила порядком, держалась хорошо. Только лямочка ее бюстгальтера, выбившаяся из-под блузки, нарушала благообразный вид. Элегантней всех смотрелась Ванда Казимировна. Она тоже разрумянилась от выпитого, но умело дирижировала оркестром празднующих сотрудников. Все чувствовали себя замечательно, даже почти трезвая Валерия. Ванда Казимировна с выражением прочитала поздравление от лица сотрудников, сочиненное ею лично, но потом невзначай испортила настроение юбилярше:
– Шутки шутками, а я хочу пожелать вам, Наталья Егоровна, большого личного счастья, крепкой семьи с заслуженным ветераном Василием Константиновичем. В нашем маленьком городке ни для кого не секрет, что у вас до свадьбы недалеко.
Губы Толстой Натахи едва заметно перекосились.
– Спасибо. Да, молва всегда впереди события бежит. Это торжество еще предстоит. Впрочем, надеюсь, что оно действительно скоро состоится.
Марьяша наклонилась к уху Валерии и, давясь от смеха, спросила:
– Что это наша Ванда, прикалывается или всерьез? Разве не знает, что Натаха на Костика целится? Старик у нее – запасной аэродром.
Толстая Натаха резко встала и объявила на всю комнату:
– Спасибо всем. Пора и по домам. Меня Туся заждалась. Девочки, вы уберете тут? – Она повернулась к Марьяше и Валерии.
Однако именинница не побежала тотчас к своей пушистой Тусе. Надо было отвести домой Костю – тот едва держался на ногах.
Глядя вслед паре, Валерия испытала двойственное чувство. То ли любовь, то ли ревность кольнула в сердце. На сегодняшнем вечере Костя и парой слов не перекинулся с Валерией. А она лишь несколько дней назад примерялась к роли его жены!
Было уже двенадцатый час ночи, когда в дверь квартиры раздался звонок.
– Кто бы это мог быть? – всполошилась тетушка.
– Соседи, наверно, – спокойно ответила мать.
Валерия накинула халатик, она перед сном собралась в ванную и была сейчас в одних трусиках. В доме, где одни женщины, стесняться некого.
Тетушка приоткрыла щелку, удерживая дверь на цепочке. Валерия заглянула через ее плечо.
Перед дверью стоял Константин. Он покачивался, слегка растрепанный, с мутным взглядом…
– Валю можно? – дыша на тетушку перегаром, спросил он.
– Может, вам лучше домой пойти, молодой человек? – строго заявила тетушка.
– Это Костя. Пропусти его, тетя Нина.
Нина Петровна неохотно отошла в сторону, пропуская Константина, однако продолжала ворчать:
– Что за спешность! Врываться среди ночи в дом девушки, да еще беспокоить пожилых женщин!
Мать Валерии, Людмила Петровна, с любопытством смотрела на гостя. Скрытная дочка ничего не рассказывала о нем. Неужели это тот самый молодой человек, к которому, подозревала мать, Валерия ездит по выходным? Однако она промолчала и даже приняла у Константина куртку. Валерия провела сослуживца на кухню. Пришлось убрать уже разложенную раскладушку. Они присели на жесткие табуретки у стола.
– Чаю налить? – поинтересовалась девушка.
Константин пытался зацепиться слегка мутным после обильного возлияния взглядом за что-нибудь конкретное. Он уставился на ярко-розовые, без намека на помаду, губы девушки. Она повторила свой вопрос.
– А? Да, пожалуй. Ты, Валюня, извини, что я так поздно. Не думай, что я пьяный, у меня просто мысли разбегаются.
– Что случилось, Костя? Почему ты здесь?
– Понимаешь, Валюня! Я хотел сделать тебе предложение.
– Очень подходящее время.
– Другого может не быть.
Валерия молча ждала объяснений. Константин громко втянул в себя чай. Потом собрался с духом и проговорил:
– Натаха хочет женить меня на себе. Требует завтра же идти с ней в загс.
– Она же собиралась замуж за твоего отца!
– Это он настаивал. А ей не очень и хочется за старика идти. Она давно на меня глаз положила. Сказала, старик перетопчется. А я, если не соглашусь, убью ее своим отказом. Или она убьет себя. Я, можно сказать, из-под венца убежал. Обхитрил ее. Сказал, что надо в саду кусты укрыть от заморозков, а сам утек!
– Поздравляю.
– Но я хочу, чтобы ты, Валечка, со мной была.
– Ты бы проспался сначала, а потом уж предложение пришел делать, – неприязненно пробурчала Валерия.
– А вы тесновато, смотрю, живете, – вздохнул он, оглядываясь. – Слушай, а переезжай ко мне хоть просто так!
– Не понимаю…
– Ну, просто как жиличка. У тебя будет отдельная комната. А для Натахи острастка.
– Я столько не зарабатываю, чтобы за комнату платить.
– Ну а ты не деньгами, а трудом рассчитаешься. По хозяйству иной раз поможешь.
Валерия задумалась. В квартире тети у нее даже угла своего не было. Она давно мечтала о своей комнате. Но, принимая предложение Кости пожить в их доме, Валерия невольно связывала себя с ним.
– Думаешь, Натаха позволит?
– А куда ей деваться? Мы не скажем, что ты снимаешь комнату. Сделаешь вид, будто живешь со мной.
– А гости ко мне смогут приходить, скажем мужчины? – задала провокационный вопрос Валерия.
– Ну, это мы как-нибудь утрясем.
Константин надеялся, что отношения с Валей у него пойдут на лад, как только девушка начнет жить в его доме. Но Валерия не торопилась с ответом. Ночью, да еще когда Костя в таком состоянии, – не время принимать важные решения.
– Иди проспись, Костя. Завтра решим.
– Можно я у тебя переночую? Мне сейчас нельзя домой.
– Но отец, наверное, волнуется. Позвони ему хотя бы.
Валерия вышла из кухни и объяснила родственницам, рассерженным поздним визитом нетрезвого гостя, что оставляет его на ночь. Обе женщины наперебой заворчали, мол, нет им покоя, что девчонка не уважает их, водит в дом кого попало. Сжав губы, Валерия молчала. Ей пришлось лечь с мамой на один диванчик, уступив раскладушку гостю. Рано утром она встала и, не завтракая, ушла в собес, предоставив Константину самому выпутываться из двусмысленной ситуации.
Вечером того же дня он встретил ее после работы. Уже чисто выбритый, приглаженный, умытый и сконфуженный.
– Ты извини, Валечка, что я вчера ночью к тебе завалился. Я уже все уладил с твоей мамой и тетушкой. Утром сказал, что ты выходишь за меня замуж и переезжаешь ко мне жить.
– Зачем ты их-то обманул? Мы же говорили только о том, что я буду снимать комнату в вашем доме.
– Надо, чтобы Натаха поверила. Ты же поможешь мне вырваться из ее лап? Понимаю, я слабохарактерный мужчина, сам не могу справиться. Это будет просто фиктивный брак.
– Какой брак? О браке вчера речи не было.
– Ну что тебе стоит, Валечка. Какая-то бумажка! Если тебе понадобится, мы сразу развод оформим.
– Еще свадьбы не было, а ты о разводе заговорил. Нет, Костя, дорогой. На квартиру к тебе я, так и быть, перееду, но ничего оформлять не буду.
– Мы могли бы тебя и прописать, и совладелицей оформить.
– Купить меня хочешь?
– Что ты, Валюнька. Это я так, с дурости брякнул. Хозяйничай как хочешь.
– Тогда надо с дедом, то есть с твоим отцом поговорить, обсудить мои обязанности.
Разговор со стариком был короток.
– Ну что, гимназисточка, у нас хочешь поселиться?
– Да, Костя сказал, что сдаст комнату. Что я за это должна буду делать в доме?
– А что захочешь! Можешь кашу когда сварить или пол вымыть. Воду Котька сам зараз натаскает. А будет охота – Гришку-Машку Котьке подаришь. Рады будем! – Дед подмигнул и хрипло рассмеялся своей шутке.
Валерия строго посмотрела на старого шалуна. Он был грузен и бесформен, как перезрелый боровик, но силы природы энергично играли в нем.
Потом старик стал серьезен, поднялся с места и повел жиличку смотреть ее комнату. Комната понравилась Валерии: приличных размеров, с двумя окошками и отдельным входом. Дверь в нее была сразу из сеней, в другую сторону от «залы».
– Вот. Прежде дачникам сдавали, а теперь у всех свои участки завелись, жильцов днем с огнем не сыщешь. Да и город вплотную подступился сюда. Ну а топить тебе не придется. Сюда теплая стенка от моей печки выходит.
В следующие выходные Валя переехала на новую квартиру.
Все складывалось, как предсказывал Костя. Толстая Натаха, узнав о вселении девушки в дом Селезневых, бесновалась несколько дней.
Выпытывала, что да как. Заезжала на прежнюю квартиру Валерии, чтобы узнать все поточнее. Мать и тетя только плечами пожимали, мол, все, что знали, – открыли. А знали они немного. Только то, что Костя в ту ночь приходил. Нет, в загс молодые их не приглашали. Костя признался якобы, что они раньше расписались. Однако полного доверия к этой новости у Натахи не было: жила-то Валерия в отдельной комнате и упрямо утверждала, что не расписывалась с Костей!
Соседи тоже судачили про новую квартирантку в доме Селезневых. Кто приглядывался, не слишком ли у нее выпячен живот, кто воспринял ее вселение равнодушно. Может, и в самом деле просто жилье снимает. В общем, сумел тихоня Константин всем заморочить голову. Но постепенно сплетни и слухи утихли. Другие новости перебили это событие на окраинной улочке Гатчины.
Проживание в одном доме укрепило дружбу Валерии и Константина. Все трое, включая старика, вели общее хозяйство: харчевались за одним столом, совместными усилиями поддерживали дом. Особенно пригодились девушке навыки шитья. Теперь одежда и Кости, и его старика отца была в полном порядке – ни одного разбежавшегося шва, ни одной прорехи, и каждая куртка с вешалкой у ворота! Но остальную домашнюю работу Костя брал на себя – покупку продуктов, уборку дома. Он даже варил супы! Дед только удивлялся, глядя на сына, – прежде такой ретивости в домашних делах у Котьки не замечал.
Валерия имела полную свободу: уходить, приходить могла когда вздумается. Она чувствовала себя скорее дочерью, чем квартиранткой. Однако иногда задумывалась о перспективе отношений с Костей. Спрашивала себя, к чему приведет ее рискованное решение поселиться в доме человека, явно имеющего на нее виды, и есть ли еще пути к отступлению.
Костя ежедневно ставил на табурет перед комнатой девушки вазу со свежими цветами. И эти цветы говорили о его чувствах больше, нежели слова. Но Валерия удерживала установленный ею барьер на вход в свою спальню. Возможно, горькая судьба подруги предостерегала от поспешности. С грустью и недоумением она читала очередное письмо Анжелики:
«…Ты еще спрашиваешь, любила ли я своего дальнобойщика! Он так трогательно ухаживал за мной до свадьбы! Почти ежедневно, если не был в рейсе, радовал меня гостинцами. То миску с морошкой у крыльца поставит, то клюквы ведро притащит. А из рейсов привозил что-нибудь посерьезнее – финские подушки, шведские кастрюли, разные там щеточки-губочки. Теперь, конечно, от него и ласкового слова не дождешься, не то что подарков. Да еще свекровь все время настраивает его против меня, передает разные глупые сплетни. Например, про мои якобы шашни в школе.
Я недавно, на августовском совещании учителей области, познакомилась с преподавателем математики и компьютерной грамотности Сергеем Артюшовым. Он однофамилец моей любимой писательницы. Ты замечала, что знаменитые фамилии всегда бросают отблеск славы на рядовых ее обладателей? Так и я, услышала его фамилию и захотела познакомиться – вдруг родственник этой писательницы? Хотя, что скрывать, он и без фамилии привлекает к себе внимание. Когда в фойе Дома культуры в перерыве заседаний прогуливался, возвышался над нашими тетками на две головы, в буквальном смысле слова великан.
А вскоре нам в школу привезли компьютеры, и Артюшов стал у нас регулярно появляться, чтобы помочь учителям освоить технику. Теперь даже ученики начальных классов должны работать с компьютером, а у нас учителя в этом смысле безграмотные. Но сейчас я, благодаря Артюшову, кое-чему научилась. Это письмо – моя первая работа на электронной клавиатуре. Кроме того, нас обещают подключить к Интернету, и тогда мы с тобой могли бы обмениваться посланиями хоть ежедневно. У тебя на работе есть доступ к Интернету? Ну что еще написать тебе? Артюшов, конечно, оказался не родственником, а просто однофамильцем писательницы, но теперь мне это совершенно не важно. Зато у меня появился друг».
Валерия проскользнула взглядом строки с жалобами подруги на свекровь. Ясно, в маленьком городке – все под присмотром друг у друга. Интересно другое: сколько лет этому математику, женат ли он? Анжелика опустила подробности. Впрочем, личные дела подруги не надолго привлекли внимание Валерии, в ее собственной жизни было слишком много неясностей. К счастью для Валерии, появление злой свекрови ей не грозило – у Кости матери не было. Но сам Костя своим поведением отдаленно напоминал Анжеликиного дальнобойщика: мисочки с морошкой, вазочки под дверью… Смутная тревога закралась в сердце девушки. Постепенно Костя оплетал ее сетью доброты. Вдруг за это придется расплачиваться?
Однажды поздним вечером – старик уже отправился спать – Костя и Валерия засиделись у телевизора. Шел донельзя откровенный фильм, голая порнография. Герои на экране стонали от наслаждения, задыхались в объятиях, сплетались обнаженными телами в извивающийся клубок и бодро неслись вскачь на невидимой лошади. Энергия разгоряченных тел выплеснулась с экрана и опалила тела сидящих на диванчике зрителей. Костя порывисто обнял Валю-Леру, она вспыхнула от нахлынувшего желания, не в силах совладать с собой. В эту ночь хозяин дома и квартирантка впервые стали близки.
Костя пришел к Валерии в комнату и на следующую ночь, но девушка выставила его, отговорилась нездоровьем. Он опять послушно стал дожидаться своего часа. Теперь не только цветы, но и непременная шоколадка лежала на табуреточке под ее дверью.
9
Так вышло, что эти осенние месяцы Тео было не до встреч с Валерией. В августе он ездил в соседний Выборг, на полевую игру ролевиков, проходящую в старинной крепости бывшего финского города. Тео с таким увлечением погрузился в мир Средневековья, что о Валерии и не вспоминал. Ему и в голову не пришло перед отъездом позвонить девушке. А вернувшись, он занялся анализом результатов сражений, делал поправки на будущее, активно дискутировал в Интернете со своими единомышленниками.
Лишь в середине сентября Тео вспомнил о Лере. Позвонил ей раз-другой на трубку, но абонент не отвечал. Других телефонов и адресов у него не было. Промелькнула мысль, что можно поехать на телестудию, поискать Леру там, но это требовало времени и дополнительных усилий. Тео отступился. К тому же пребывание в аспирантуре повисло на волоске, следовало приналечь на учебу. И когда он начал почти забывать о случайном летнем знакомстве, раздался телефонный звонок.
– Ты еще не забыл девушку в шляпе?
Тео узнал голос:
– Лера! Привет! А я тебе звонил. Куда ты исчезла? Не замуж, случаем, вышла?
Лера вздрогнула, стрела Тео почти попала в яблочко.
– А мне казалось, это ты исчез.
– Да, было дело. Выезжал на «игрушки». Не суть важно. Когда мы увидимся? Приезжай ко мне!
Валерия вспомнила, как летом она приезжала в город и стояла перед его запертой дверью. Легкая обида ожила. Все-таки он не слишком внимателен к ней, даже не сообщил об отъезде. Они еще немного поиграли в обиженных, обвиняя друг друга в исчезновении, а потом договорились о свидании. Место встречи выбрал Тео:
– Ладно. Не хочешь ко мне домой, давай встретимся в музее Суворова. Мне там заодно нужно кой-какое оружие посмотреть.
В очередное воскресенье они вошли в полупустой зал музея. На Валерии была та самая шаль, которую она купила вместе со шляпой в день первой встречи с Тео. Он сравнивал ее со сложенными крыльями птицы. Валерия слегка отвела концы шали в сторону, будто собираясь взлететь. А взлетать было куда! В необъятную высь, почти под купол здания. Туда, к расписанным сценами сражений красочным плафонам, устремлялся взгляд каждого посетителя. А с портретов, развешанных по стенам, взирали на новую гостью молодцеватые генералы.
– Тео, в этом зале мне хочется летать! Такой простор! – Лера, раскинув руки, собралась закружиться, но остановилась под суровым взглядом не замеченной ранее служительницы музея.
– Погоди-ка, вот что я искал – шпага Суворова! Иди сюда! – Тео шагнул к витрине.
Однако и шпаги, и старинные пистолеты под стеклом оставили Леру равнодушной. Ну не может она проникнуться интересами Тео, хоть и пытается! Залов было всего три, поэтому на осмотр экспозиции хватило получаса. Но каждый играл в собственную игру. Тео мысленно проводил пальцами по острому клинку холодного оружия, оценивал мощь старинных пушек, отдавая команду «пли» невидимым пушкарям. Валерия, прикрыв глаза, исполняла замысловатые фигуры мазурки с генералами, сошедшими со стен, и выслушивала их признания в любви.
Улица и серый, моросящий дождь вернули пару в привычный мир. Может, оттого, что контраст между недавними грезами каждого и серой действительностью был слишком велик, они молчали. Оба слегка замерзли и проголодались. Зашли в недорогое кафе, заказали пончики и чай. Решение признаться в обмане пришло к Валерии внезапно:
– Тео, я все наврала тебе.
– Ты о чем?
– Я вовсе не журналистка с телевидения, а обычная девушка из канцелярии, точнее, из собеса. Теперь ты станешь презирать меня, да?
Валерия выпалила это, ожидая увидеть на губах Тео уничижительную усмешку. Однако он рассмеялся громко и беззлобно:
– Презирать? Что за обывательское словечко? Разве это обман? Это просто игра! Я играю, ты играешь, они играют. Все хотят быть кем-то. Нормалек! Тебя же не шокирует, что я – ролевик. А ты, значит, о ТВ грезишь? Мечтаешь стать звездой телеэкрана?
– Не совсем так. – Слова Тео приободрили Валю-Леру и подтолкнули к дальнейшей откровенности. – Я с детства хотела стать журналисткой. Поступала в университет, недобрала баллов. И работать я хотела в газете. Но скажи, что я – журналистка из газеты, ты бы спросил: «А публикации где?» Верно?
– Возможно. Да, кстати. Ты в собесе какого района работаешь? А то у моей бабушки какая-то фигня с пенсией, она жаловалась, что-то там ей недосчитали.
– Вряд ли я смогу помочь твоей бабушке. Понимаешь, это я от тебя тоже скрыла, я в Гатчине живу. Там же и работаю.
– Ну уж эту песню я совсем понять не могу. Какая разница, где живешь – в центре Питера или в пригороде?
– Понимаешь, Тео, когда начнешь свою жизнь выдумывать, все меняется. Вначале я купила шляпу, затем профессию сочинила, ну и квартира моя должна была быть в необыкновенном месте. Разве может журналистка с ТВ жить в пригороде?
– Понимаю. Когда мы квест в поле отыгрываем, нам тоже и костюмы, и артефакты достоверные нужны, иначе фуфло все. Ладно, сняли покровы с тайн. Может, теперь ко мне двинем?
Валерия с Тео вновь вышли на улицу. В окутанном сумерками городе продолжал моросить дождь. Тео накинул на голову капюшон спортивной куртки, но Валерия раскрыла красный зонтик и дала его спутнику:
– На, держи.
Тео поднял зонт над головами обоих, и словно кружок розового неба засветился над ними. А вскоре дождь прекратился совсем.
Пока они брели по центральным улицам к дому Тео, Валерия без утайки рассказала ему всю свою прошлую жизнь. И что отец ее был военным, и что жили они в дальних гарнизонах, и школы она часто меняла. Поведала и о нынешних заботах. Сказала, что надо писать диплом, потом искать другую работу. В собесе тоска заедает. Когда они подошли к подъезду, стемнело окончательно, но художественно подсвеченные дворцы создавали сказочное настроение. В квартиру юноши Валерия вошла усталая, но довольная тем, что рассказала Тео почти всю правду.
У Тео в квартире по-прежнему царил беспорядок, и по-прежнему холодильник был забит продуктами. Кажется, мама совсем недавно покинула его жилище – кастрюля со сваренным ею супом еще не успела остыть. На сей раз Тео хозяйничал сам, разлил суп по тарелкам, себе и Лере.
– Значит, ты обитаешь с мамой в Гатчине.
– С мамой и тетей, в однокомнатной квартирке. Теснота жуткая!
Неуместная сейчас мысль о Косте, о комнатке в его доме, о случайной ночи вдвоем пискнула в тайном чуланчике памяти Валерии. Пискнула и замолкла. Девушке удобнее было думать, что она просто снимает жилье в домике на окраине Гатчины. Валерия снова улыбнулась Тео. Он посочувствовал:
– Как вы там ютитесь, не понимаю. Ну и дела! Я мог бы тебя пустить к себе пожить. В гостиной есть место. Если тебя одно обстоятельство не смутит: у меня тут часто ребята, девчонки ночуют. Бывает, до ночи наши сборы-дискуссии затянутся, а метро уже закрыто. Ну, ребята тогда уже до утра остаются. Если тебя такой бедлам не испугает – переезжай хоть завтра.
– Да, но… Мне придется каждый день ездить на работу в Гатчину на электричке.
– Что ж такого. Зато в вагонах свободно. Весь народ по утрам в Питер валит, а ты против потока. Будешь книжки читать. Слушай! Хочешь я тебе покажу камзол короля Артура? Оливия недавно сшила.
Тео ушел в другую комнату, быстро переоделся и вновь вернулся, но уже в королевском обличье.
– Ваше величество! – присела в книксене Валерия, восхищенная красотой юноши. В очередной раз она убедилась, как одежда меняет человека.
Тео довольно улыбнулся, затем плюхнулся на диван, забыв о королевском величии. Вытянув ноги до середины комнаты, он небрежно откинулся на спинку и начал докучливо объяснять своей несведущей подруге о чаше Грааля, содержащей божественный дух, и о короле Артуре, посвятившем жизнь поискам этой чаши.
– Будешь со мной ее искать? – с пафосом воскликнул он, хватая Валю-Леру за руку.
Этот вечер положил начало новому витку отношений между молодыми людьми, скорее дружескому, чем романтическому. Хотя порой дружеские беседы незаметно перетекали в объятия, давая каждому желанную разрядку. Валерия и Тео походили на воспитанников детсада, в тихий час снимающих штанишки друг перед другом – весело и невинно.
Уже через несколько дней Валерия переселилась к Тео. Косте и домашним она сказала, что на время написания дипломной работы ей дали комнату в общежитии университета.
10
Сумрачные дни поздней осени сменились на более веселые зимние декорации. С появлением первого снежка на улицах стало светлее и спокойнее, а Валерия смогла оформить в собесе отпуск, чтобы полностью сосредоточиться на дипломной работе. Ежедневные утомительные поездки на электричке из Питера в Гатчину и обратно наконец-то отпали. Теперь Валерия могла в любое время посетить назначенную руководителем дипломной работы консультацию или подольше задержаться в библиотеке, не опасаясь, что опоздает на последнюю электричку. Тео тоже иногда посещал читальный зал, делал себе кучу ксерокопий и дома укладывался с ними на диван. Читая, он вдруг прикрывал себе листком глаза от света и мирно засыпал за скучным для него занятием.
– Где же твое хваленое немецкое трудолюбие? – будила его Валерия, возвращаясь поздно вечером из библиотеки.
– Ты в плену расхожего мнения. Полагаешь, будто все немцы – зануды и педанты. Я – творческий человек! К тому же мама у меня русская.
По выходным Валерия ездила навещать маму. И, сама не понимая почему, заглядывала к Косте. Там даже остались кое-какие ее вещи. А Костя давал ей то, что не мог дать Тео, – нежность и заботу. Для него, почти сорокалетнего мужчины, юная Валерия была нежным цветком. Он лелеял ее, как растения на своих клумбах. Тео жил в огромном мире, и место Валерии там было едва заметно. Для Кости всем миром стала Валерия. Он все чаще заговаривал о свадьбе.
– Потом. Позже. Вот защищу диплом, – бормотала она, тая в его объятиях.
Чувство вины и перед Костей, и перед Тео еще сильнее распаляло Валю-Леру. Любовная лихорадка без разбора толкала девушку в объятия обоих мужчин. И она нарастала вместе с преддипломным стрессом выпускницы Педуниверситета Валерии Гостевой.
Дипломная работа продвигалась успешно. Валерия уже написала больше половины. Темой она выбрала творчество Гончарова. Валерия прочитала критических статей едва ли не больше, чем его книг. Вот и сейчас, сидя в читальном зале университета, она штудировала брошюру Мережковского: «Поэзия прошлого слилась с поэзией вечного…» Валерия напряглась, вытянув губы трубочкой. «Трагизм ее положения заключается в том, что она не принадлежит ни прошлому, ни настоящему. Она стоит между ними, и не хочет примирить их, и жаждет несозданного будущего… вот почему она такая скрытная и нелюдимая, несмотря на бездну любви в ее сердце».
