Текст книги "Как Кузька учил цыпленка летать"

Автор книги: Галина Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Глава 4
Верхом на Майоре

Солнце в полдень высоко в небе постояло-постояло и вниз стало скатываться. Идут Кузька с цыпленком, а тени за ними все длиннее и длиннее. Вот и домик знакомый, с русалками на ставеньках. Открыл Кузька маленькую калиточку, цыпленка вперед пропустил.

– Нашлась, нашлась пропажа, – закричала Юлька и кинулась навстречу. – Вот она, нагло шбежавшая птица!

Юлька показала на цыпленка, а потом на радостях затараторила, не умолкая. У Кузьки даже голова закружилась.

– А я тут, Кузенька, со всем усердием твое поручение выполняла, помогала вот ему мышцы растить. Ни на минуту не отвлекалась. У него уже и крылья штали крепнуть, и перья кой-где начали проглядывать. Кошка Фенечка так и шказала: «У цыпленка твоего мушкулы в два ража больше штали». Честное слово, так шказала. И тут на одну шамую маленькую минуточку я отвлеклась. Прям шовшем чуть-чуть отвернулась – а его уже и нет нигде. Я сразу к Фенечке. Она ведь вошпитанная кошка и цыпляток с рождения не кушает. Фенечка шказала, что цыпленка она видела пошледний раз на крыше шарая.

Юлька могла еще долго рассказывать о том, как она искала пропажу, да только Кузька ее остановил. Потому что следовало еще до вечера научить цыпленка летать. А то на завтра дела другие есть.

– Тут вот перья у меня, – перебил он Юльку, – для полетов особо пригодные.

– Ой, как здорово, Кузенька. Мы их в миг к его крылышкам медом приклеим. Хочешь я у бабы Нашти шо штола штащу?

– Таскать не надо. Нехорошо это, – пожурил Кузька. – А взаймы взять можно.

– А эта займы тоже клеит хорошо? И где она лежит? Я чего-то не видела в нашем доме никаких займы.

– Вот тетёха непонятливая. Взаймы – это значит не стащить, а честно взять, чтобы потом вернуть.

– Поняла. Значит, я шо штола чештно возьму мед. А бабушка Настасья меня за это чештно поругает.

Сказала так Юлька и исчезла в дверях дома. Через минуту прибегает с любимым лидочкиным блюдцем. Тем, которое голубыми колокольчиками по краю разрисовано. Мед у Юльки через край льется, а она его языком слизывает и жмурится от удовольствия.

Закипела-забурлила тут работа. Шишига цыпленку крылья густо медом смазывает, а Кузька к ним перышки коршуна прикладывает. Старается домовенок, ровно клеит, перышко к перышку подгоняет. Аккуратно приклеенные крылья и летать должны аккуратнее: без аварий и вынужденных посадок. И к хвосту прицепили пару перьев, самых красивых, с сизым отливом. Там они тоже необходимы, потому как хвост для птицы все равно что руль – нужное направление выбирает.

Закончили работу домовенок с шишигой и довольные отошли в сторонку. Смотрят, любуются на цыпленка, отдыхают после хлопот-трудов. Юлька перепачканные в меду косички по очереди в рот засовывает и облизывает. Вкусно!

– Теперь ты самая настоящая перелетная птица, – со знанием дела заключил Кузька. – С такими крыльями и на луну улететь можно.

– Нет, Кузенька, не надо его на луну. Он нам и здешь пригодитша, – попросила шишига.

– Ладно, – смилостивился Кузька, – на луну отправлять не будем. Но обязательно проверим его летные свойства.

– А как мы эти швойства проверять будем? – поинтересовалась Юлька.

– Опытным путем.

Сказав так, домовенок повел цыпленка с шишигой на задний двор. Там, на небольшой лужайке, усеянной полевыми гвоздичками и белоглазыми ромашками, стоял высокий стог сена. Стоит, словно спиною небо подпирает. Тоненький горошек усиками за соломинки зацепился, старается вытянуться-достать до самого верха стога. Да не тут то было. Далеко ему до вершины.

Рядом с сеном траву языком слизывает теленок Майор. Его бабушка Настасья в стадо пока не гоняет, а каждый день здесь привязывает. Маленький он еще, даже рожки у него не растут. Шесть месяцев только исполнилось.

– Ух ты, вышина какая, – восхитилась Юлька. – А до луны штог доштает?

– Нет, – со знанием дела сказал Кузька, – Если бы доставал, луна зацепилась бы за него и по небу кататься не смогла. Застревала бы.

Юлька не очень-то поверила.

– Но ее ведь нет. Может быть, как раз за-штряла.

Кузька не стал спорить. Он оценивающе окинул взглядом стог, обошел его кругом. Сделал еще один круг. Затем отошел подальше и прищурил левый глаз. Юлька, посмотрев на него, тоже прищурила глаз. Только стог от этого по-другому выглядеть не стал.

– Годится, – заключил Кузька. – Ты карабкаться по сену умеешь? – спросил он цыпленка.

Цыпленок не умел ни карабкаться, ни взбираться, ни восходить. И он грустно покачал головой.

Кузька хотел уже было расстроиться, но Юлька сказала, что шишиги самые лучшие в мире карабкательницы по стенам, потолкам и стогам сена. Вообще, после всевозможных проказ – это их самое любимое занятие.

– Вот увидишь, как мы ш ним мигом домчимшя до шамого неба, – убеждала Юлька. – И, может быть, до луны доштанем.

Вообще, Юлька чуть-чуть соврала, сказав, что шишиги лучшие в мире карабкательницы. Просто ей очень хотелось посмотреть на луну вблизи и, если повезет, отковырнуть от нее серебряный кусочек на память. Ведь ни у одной ее знакомой шишиги не было такого.

Как бы там ни было, Юлька посадила цыпленка к себе на спину, поднатужилась и стала взбираться на самую макушку стога.

Хоть шишиги и не самые лучшие в мире карабкательницы, но уж по крайней мере вошедшие в десятку сильнейших. Юлька пыхтела, сопела, покрякивала, а также вздыхала, охала и ахала, однако наверх взобралась довольно быстро.

– И никакой луны здешь нет, – разочаровалась Юлька. – Ой, мамочки! – взглянула она вниз, – голова кружитша.

Задний двор, лужок с Кузькой и Майором вместе и даже само небо заходили из стороны в сторону, словно в пляс пустились. Юлька закатила глаза, покачнулась и... потеряла сознание.

– Охти матушки! Охти батюшки! Эта уже полетела! – заохал Кузька.

А тут цыпленок крылья свои новые, медовые, опробовать решил. Разбежался он и спрыгнул. Только красивого полета не получилось. Тяжелые перья понесли цыпленка с огромной скоростью прямо на землю. Да прямо на Кузьку!

– Аи, незадача-оказия! – ужаснулся домовенок. – Спасать их надо, а разве ж я один со всем этим управлюсь?

Огляделся вокруг Кузька – кто поможет? Никого поблизости нет, кроме теленка несмышленого. Выхватил тогда Кузька из сена соломинку, что покрепче была, вскочил Майору на спину и ударил соломинкой рыжие бока. Взвился теленок на дыбы, разве что не заржал. Вовремя вспомнил, что не конь он, а сын спокойной коровы Милки.

Взвился, значит, на дыбы теленок и поскакал. А веревка крепкая, к земле прибитая, далеко Майора не пускает. Только по кругу возле стога разрешает ему бегать и не больше. Мчится во всю прыть Майор, на нем Кузька сидит, словно генерал, ладошку козырьком к глазам приставил. В даль глядит. Мимо трава высокая мелькает-проносится. А Юлька уже к самой земле подлетает, вот-вот упадет. Развернул Кузька Майора, да так ловко, что шишига прямо на спину теленку упала, точно позади Кузьки. Тут бы им и радоваться, да только Кузька не расслабляется, в новую сторону теленка правит.

– Ой, Ку-ку-зе-зе-зе-нь-ка, при-при-дер-жи ко-ней-ней-ней, – просит Юлька, подпрыгивая на широкой спине.

– Некогда, – отмахнулся Кузька.

Тут и цыпленок куда надо приземлился – в мягкую шерсть на макушке у Майора. Словно рог у теленка вырос. Только неправильный рог – желтенький, пушистый и прямо посередине. Потом домовенок притормозил, прутик свой выкинул и вниз с мохнатой спины теленка скатился. Скатился, да задумался.

– Ты это о чем так призадумалша?—пристает Юлька.

Кузька молчит, не отвечает. Боится мысль спугнуть. Бровки нахмурил и палец ко лбу приставил. Мысль так и бродит вокруг, вот-вот в голову залетит. И залетела!

– Перья не главное. Для полетов нужно секрет знать, как правильно летать, – изрек Кузька.

– Да где ж его, шекрет, в наше время отыщешь? – спросила Юлька. – У кого его узнать?

– Знаю я, у кого секреты эти, – ответил Кузька. – у Бабы Яги. Она, когда в хорошем настроении, добрых молодцев кормит, поит, в баньке парит и секреты раскрывает. Я к ней пойду.

Глава 5
Вместо Бабы Яги... Ягодка

Баба Яга считалась в лесу первой летчицей. И в ступе умеет, и на метле фигуры высшего пилотажа показывает. Ни один ястреб ее не догонит, ни один сокол выше не поднимется.

Если Баба Яга утром не с той ноги встанет, да в плохом настроении, тогда поднимается она в ступе и начинает всякие мелкие пакости творить. Может ежам иголки остричь или белкам червивые орешки подсунуть. Пока весь лес не облетит, всем не навредит не вернется в свой Дом для плохого настроения.

Бежит Кузька по лесной тропинке и только об одном беспокоится: как бы Яга не в этом доме оказалась. Если туда попадешь, то словами обидными обзовет или лягушку за шиворот закинет. Может, конечно, и съесть, но только если ты добрый молодец. В плохом настроении Яга только молодцами питается и исключительно добрыми да положительными.

Есть у Бабки Ежки и второй дом, тот, в котором она в хорошем настроении. Там она пироги печет с грибами да лесными ягодами. Ох, и вкусные у нее пироги получаются! Почти как у бабушки Настасьи. Румяные да поджаристые, с корочкой хрустящей. Вылетает Баба Яга из этого дома уже не в ступе, а на метле. И всем в лесу старается что-то приятное сделать.

Конечно, Кузька первым делом Дом для хорошего настроения разыскал. Ходит домик по солнечной полянке, лапками куриными ягоду-землянику срывает, да в окошко закидывает.

«Не иначе, как Яга пироги печь собралась. С душистой земляникой», – подумал домовенок. А потом во все горло как крикнет: – Избушка, избушка, повернись ко мне передом, а к лесу задом!

У Дома хорошего настроения нрав добрый да покладистый. Сразу он развернулся как положено, дверцу открыл и дорожку ковровую, красного цвета, на крылечко выкатил.

Вошел Кузька в избушку и не поймет, что с Бабой Ягой случилось?

Дом этот у нее всегда был образцовый да аккуратный: печка белыми боками сверкала, полати лоскутными цветными одеялами всегда застелены, полы подметены, в окошке герань-ка к солнышку тянулась, на столе пироги дымились. А теперь? Все стены, печка, пол и в особенности стол были залиты чем-то зеленым и скользким.

– Не иначе, как Баба Яга дома местами поменяла: здесь в пакостном настроении живет, а во второй пироги печь уходит. Или испортилась она да заленилась? Может, Кикимора Болотная ей чего нехорошего нашептала, или, того хуже, Корогуша в ее доме столоваться стала?

Тут слышит домовенок, на чердаке кто-то шебуршит-громыхает. Не иначе, как вправду Корогуша. Чердаки да чуланы – их любимое место жительства.

– Ну погоди, вредная Корогуша, отучу я тебя в чужих домах пакостничать, – погрозил кулачком Кузька. – Надолго забудешь, как добрым Бабкам Ежкам жить мешать.

Сказал так Кузенька, да за дело принялся. Отыскал в чулане ведро побольше, налил туда воды, поставил под лестницу, которая с чердака ведет, а сам рядом спрятался. Метелку в руки взял и над головой высоко поднял – не сдобровать непрошенной гостье.

Недолго ждал Кузька. На чердаке пошумели-пошумели и с лестницы спускаться стали. Спускаются осторожно, упасть боятся. Да Кузька не промах, метелкой подтолкнул Корогушу. Та кубарем с лестницы скатилась, да прямо в ведро с водой!

– Ага! – закричал Кузька. – Попалась пакостница! – подскочил к ведру и крышкой прикрыл.

Корогуша в ведре бьется, на волю выбраться хочет. Да не тут-то было. Крепко крышку держит домовенок, не отпускает. Билась-билась Корогуша, да и выдохлась, устала. Присмирела. Сидит спокойненько, водой булькает. Тут Кузька за воспитание принялся.

– Будешь еще пакостничать-зловредничать? – строго спрашивает он.

– Буль-буль, – вроде, как «нет» говорит Корогуша.

– А уберешь за собой все, что испачкала?

– Буль, – отвечает Корогуша, что значит «да».

– Ну, тогда выходи, – смилостивился домовенок и открыл крышку.

И тут из ведра выглянула совсем не Корогуша, а девочка незнакомая. Сама маленькая, косички черные, глазки маленькие и нос крючком.

«Кого-то мне этот нос напоминает?» – задумался Кузька.

А девочка вылезла из ведра и давай возмущаться:

– До чего же нынче добрые молодцы пошли грубые да невоспитанные! Беззащитных обижают, в ведра их сажают и крышками закрывают. Прическу мне испортил, платье вымочил! Ох, горе мне, горе-е-е-е! – запричитала девочка и давай реветь.

Сама вся мокрая, вода с платья капает, пол заливает. Да еще слезы ручьями по щекам текут.

– Видно, не Корогуша ты, а самая настоящая Кикимора Болотная, коль сырость такую развела, – догадался Кузька.

– Вот еще, – фыркнула девчонка, – кикиморы зеленые да некрасивые. И носа у них такого знатного нет, – сказала она и задрала нос повыше, чтобы Кузька лучше разглядел его.

А посмотреть было на что – нос длинный и крючком, чуть до подбородка не достает.

«Кого же он мне напоминает?» – опять подумал Кузька и глаза вверх поднял, чтобы вспоминалось лучше. А наверху, на стене, картина висит. Баба Яга молодая на ней нарисована в цветастом сарафане, беленькой косыночке и с таким же длиннющим носом. Кузька аж ахнул.

– Неужто ты, Яга, яблок молодильных где-то раздобыла?

– Ой, ну придумает тоже, Баба Яга! Все вы мальчишки недогадливые. Внучка я ее, Ягодка.

– Кто?! – переспросил Кузька.

– Ягодка. В гости к бабушке на каникулы из города приехала.

Дивится Кузька. Не знал он, что у Яги внучка есть, да еще с таким красивым именем. С именем Ягодка девочка должна быть послушной, доброй и милой. Думает так Кузька, а сам по сторонам смотрит. В окошко солнечные лучи подглядывают и лужи зеленые сушат, что по всей комнате разлиты. Разве могло послушное и милое дитя такой сюрприз бабушке устроить?

– Это я одно зелье варила, – заметив Кузькин взгляд пояснила Ягодка, – да мухоморов слишком много положила. Вот варево и убежало.

– Непорядок это, – качает головой Кузька. – Убрать надобно. Где у тебя тряпка?-

Закипела-забурлила тут работа. Ягодка полы моет да со стола вытирает, Кузька со стен и печи грязь соскребает. Поработали-потрудились – лучше прежнего изба засверкала!

– Красота-то какая! Теперь можно еще раз попробовать зелье сварить. Приворотное. Я уже для Водяного такое варила. Вот смех был, когда он к моей бабке пришел с букетом камышей и в галстуке из кувшинок.

– Да, – вспомнил домовенок, – а где же Баба Яга?

– На болото полетела еще утром. Пиявок собирать, чтобы на зиму сушить.

– Ох, беда-огорчение, – расстроился Кузька. – Болото большое, Ягу трудно найти будет. А бабуля мне ой как нужна.

Ягодке интересно стало. Зачем это домовенку ее бабка понадобилась, для чего необходима? Стала она выспрашивать: зачем да почему? Все выведала, все разузнала: и про цыпленка, и про коршуна, и про неудачный полет со стога сена. А когда все узнала, хитро глаз прищурила и говорит:

– Да, действительно летательный секрет надо знать. Поговорить со знающими...

Сказала так и опять нос кверху задрала, словно это она знающая да умелая.

– А ты разве знаешь как? – недоверчиво спросил Кузька.

– Конечно, – заверила его Ягодка. – Я могу и на метле, и в ступе, и так просто. Хоть сейчас взлечу.

– Давай, – согласился Кузька и с замиранием сердца стал ждать. Уж больно он любил смотреть, как птицы по небу летают. Девочки, наверное, не хуже это делают.

– Что давай? – почему-то со страхом спросила Ягодка.

– Ну, это... Лети. Ягодка вдруг заупрямилась.

– Больно надо. Дел у меня много. Зелье еще варить, а ты с глупостями пристаешь.

Кузька, вообще то, не думал, что летать по небу или хотя бы по комнате – это глупости. Но Ягодке, конечно, было виднее, она-то каждый день это делала. «Наверное, стесняется», – подумал домовенок.

Взмыть под потолок девочка наотрез отказалась, а вот помочь научить цыпленка летать сама предложила.

– Лучше меня его никто не научит, – с жаром доказывала она. – Вот и бабушка говорит: ты самая замечательная летательница на свете. Второй такой летательницы не найти!

Радуется Кузька, что у него такой опытный помощник нашелся, улыбается. Теперь-то они цыпленка наверняка летать научат!

Глава 6
Полет на метле

И вот уже Ягодка с Кузькой оказались во дворе его дома. К этому времени шишига постаралась очистить цыпленка от летательных перьев, облизала его чистенько как кошечка и стал наш храбрый цыпленок опять желтеньким да пушистеньким.

А Ягодка принялась распоряжаться. Не зря она в городе жила, да телевизор глядела. Первым делом велела расчистить взлетную полосу, вынести из дома ковровые дорожки, расстелить как положено. Курам да уткам строго наказали в сторонке сидеть и с места не двигаться.

– Для полетов простор нужен, – пояснила Ягодка.

Утки сразу послушались, а куры, беспокойные да крикливые, все пытались возмущаться и недовольно кудахтали на весь двор.

– Здесь совершенно нерабочая обстановка, – пожаловалась Ягодка. – Не удивительно, что ваш подопечный никак не научится летать.

Кузька подумал, почесал в затылке, да и загнал хохлаток раньше времени в курятник. Стало заметно тише. Ягодке это понравилось.

Она еще выше задрала нос, заложила руки за спину и стала важно прохаживаться вдоль взлетной полосы.

– Взлетно-посадочную полосу подготовили к полетам, – перечисляла она, – рабочую обстановку установили. Теперь пилота следует обучать. Эй, ты, – обратилась она к цыпленку. – Как тебя зовут?

Цыпленок, глядя на Ягодку, захлопал глазами и пожал крылышками. Словно он виноват был, что не успели пока родители ему имя придумать. Все некогда было.

– Что же это вы молчали?! – возмутилась внучка Бабы Яги. Ягодка действительно была городская жительница, совсем непохожая на свою неграмотную бабушку. – Чуть непоправимую ошибку не совершили, – покачала она головой.

– Какую? – испугался Кузька.

– У каждого летательного аппарата свое имя есть. «Ту-134», например. Без имени ничто не взлетает!

– А у метлы Бабы Яги тоже имя есть? – недоверчиво спросил Кузька.

– А как же, – без тени сомнения выпалила Ягодка. – Как это... Ее зовут «Ветерок-2».

– Это почему два, а не один и не три? – поинтересовалась Юлька.

– Потому что первый у меня дома, в городе. Кузьке не очень-то верилось, что у Ягодки первый «Ветерок», а у самой Яги всего лишь второй. Но спорить он не стал.

– Цыпленку просто необходимо срочно подыскать имя, – сказала внучка Яги и топнула ногой для убедительности.

– Давайте назовем его Цыпа, – захлопала в ладоши шишига Юлька.

– Или Пик, – предложил Кузька.

– Пушок, – мяукнула с завалинки кошка Фенечка. Она давно уже развалилась на нагретых солнцем досках и лениво наблюдала за подготовкой к полетам.

– Нет, нет и нет! – решительно отрезала Ягодка. – Имя у него должно быть летательное, громкое. Вот когда он научится по небу парить, как все будут говорить? «Смотрите, Цыпа полетел», или «Вон Пушок в облаках мелькает»? Это же курам на смех!

– Как же нам его назвать? – безнадежно спросила Юлька.

Цыпленок вжал голову в плечи, словно ожидая приговора.

– Боинг! – торжественно произнесла Ягодка. Цыпленку сразу понравилось его новое имя, и он довольно захлопал крылышками. Хотя сейчас он скорее напоминал маленький желтенький шарик.

– С таким серьезным именем летать уже сущие пустяки, – заверила ученая внучка Бабы Яги.

И все ей поверили. Затем Ягодка стала учить Боинга разбегаться перед взлетом. У цыпленка это не очень быстро получалось, несмотря на его гордое имя. Вероятно потому, что он был еще очень маленький. А у маленьких цыплят и ножки, как известно, маленькие.

– Быстрее, быстрее! – командовала Ягодка. Но у Боинга быстрее не получалось.

– Нет, это не возможно, – безнадежно опустила руки Ягодка и присела на завалинку рядом с Фенечкой. – С такой скоростью далеко не улетишь!

Все расстроились и даже приуныли. Один цыпленок не огорчался. Став Боингом, он почувствовал, что может теперь разговаривать наравне со всеми. А кроме того, что он обязательно полетит.

– Кузенька, – обратился Боинг к домовенку, – ты опять что-нибудь придумай.

Кузька от удивления вначале раскрыл рот, потом закрыл его, потом посмотрел по сторонам. И взгляд его упал на Орлика...

– Аи, позор на мои лапоточки лыковые! Сразу не додумался, не догадался. Разве ж обязательно, чтобы Боинг сам разбегался?

– Без разгона боинги не взлетают, – поучительно заметила Ягодка.

– Пусть разгоняется, – согласился Кузька. – Только не сам он, а Орлик, например. Он самый быстрый в нашем дворе. А Боинг будет на спине сидеть и крыльями махать, а потом раз... и в небо!

– Правильно, – радостно встрепенулась Ягодка, соскакивая с завалинки. – Веди сюда своего Орлика.

Кузька подошел к Орлику и шепнул ему ласковое слово. После волшебного слова взобрался домовенок к Орлику на шею и погладил лошадку по шелковой гриве.

– Ты помоги нам, Орлик, цыпленка летать научить, – попросил Кузька.

Орлик кивнул головой, мол, согласен, и зацокал копытцами. Потом встал как положено, у самой взлетной полосы, нагнул шею до самой земли. Кузька по ней как по горке скатился. Только ветер в ушах засвистел. А затем Кузька с Юлькой помогли Боингу на Орлика взобраться. На самую макушку. Как будто желтая лампочка зажглась на лошадке.

– Ты, Орлик, разбегайся по ковровой дорожке. А ты, Боинг, маши крыльями, – командовала Ягодка.

Опять кивнул головой Орлик, копытом забил, пар из ноздрей выпустил, как самый настоящий скакун, и припустил. Скачет лошадка вперед, утки да гуси в стороны разбегаются, из-под копыт уворачиваются. Корова Милка, глядя на такое, испугалась, жвачку жевать перестала.

Цыпленок Боинг сначала глаза зажмурил – до того страшно было наверху сидеть. Потом приоткрыл один глаз, второй, расхрабрился, да и взмахнул крыльями.

– А-а-а-а! – закричал он, когда его подхватила волна воздуха.

Скачет Орлик в одну сторону, а цыпленок Боинг летит в другую, крыльями машет. Только не в небо летит, а опять к земле. Это его просто ветром с головы Орлика сдуло. Но все-таки окрепшие крылышки помогла Боингу удачно приземлиться.

– Неплохо, но что-то скорости маловато, – сказал цыпленок. – Наверное, Орлик скакал медленно.

Воробей, прилетевший во двор, смотрел-смотрел на все эти старания, да и не выдержал.

– Этак вы никогда летать не научитесь, – сказал он. – Вот ежели бы сделать такую большую рогатку, да запустить цыпленка в синее небо. Это такое ускорение... как ракета.

Почесал Кузька затылок, на Юльку посмотрел. Где ж он такую большую рогатку возьмет, чтобы можно было ею Боинга в небо запустить? У него и маленькой-то никогда не было.

– Я што думаю, – говорит Юлька. – У Орлика вожжи тугие да крепкие. Из них очень большая рогатка получитша.

– Верно! – согласился Кузька.

Орлик к этому времени давно уже скакать перестал. Стоял себе смирно в сторонке и травку щипал, словно ничего не случилось. Попросил Кузька у него вожжи во временное пользование. Орлик жадничать не стал. Потом Кузька с Юлькой привязали вожжи к калитке. Оттянули, попробовали – хорошо пошло, чувствуется, ускорение будет – ой-ой-ой. Кузька с сомнением посмотрел на Боинга.

– Ну так как, продолжим испытания?

– От мечты не отказываются, – гордо ответил цыпленок, хотя вожжи его явно пугали.

Так Боинга отправили во второй полет. Как стрелу из лука выпустили. Летит цыпленок, простору радуется. Вот-вот до самого неба дотянется. Да только прямо перед ним забор высокий, розовой краской покрашенный. Юлька руками замахала и кричит:

– Шворачивай, шворачивай вправо!

А у цыпленка не получается повернуть. Уж больно скорость большая. Зажмурил он тогда глазки и приготовился принять удар.

Кузька за голову хватился.

– Голова моя дубовая! Сам отправил ребенка на смерть неминучую. Своими собственными руками с мышцами крепкими. Нет мне покоя-прощения!

Одна Ягодка ничего не кричит. Губу себе прикусила и на метлу смотрит. Ведь это она была во всем виновата. Сказала, что лучшая летательница, а сама... Сколько не учили ее – ничего не получалось. Боялась она высоты, хотя и в городе выросла с высокими домами. А признаться в этом Кузьке и всем остальным совестно было. Вот она и придумала, что будто бы знает все секреты полетов. Придумать-то придумала, а теперь сильно о том жалела.

Но Кузька взял в руки метлу и Ягодке ее протянул.

– Лети скорее, – говорит. – Только ты поймать цыпленка успеешь.

Расплакалась Ягодка и созналась:

– Не успею я никого ни поймать, ни спасти. Все потому, что я летать не могу. Высоты бою-ю-сь.

Стоит Ягодка, кулачками глаза трет. Стыдно ей. А Боинг совсем уже близко к забору. Вот-вот расшибется-разобьется о доски дубовые.

– Хватит сырость-мокроту разводить! – скомандовал Кузька. – Давай вместе Боинга спасать.

Вскочила на метлу Ягодка, рядом с Кузькой села, глаза крепко-накрепко зажмурила и метлу пятками пришпорила. Поднялась метла над травою, словно живая. Ягодка слова нужные нашептывает, а Кузька рулит-правит. Вмиг они оказались около самого забора. Протянул домовенок руку и поймал цыпленка за крылышко. В самый последний момент успел.

– Ура-а-а! Шпашли! – кричит Юлька.

Любопытно стало Ягодке. Приоткрыла она глаза и ахнула. Летают они втроем над двориком, кружатся. Кузька скорость у метлы поубавил, чтобы приятнее полет показался. А внизу Юлька смотрит, завидует. Тоже ей хочется полетать на метле. И совсем Ягодке теперь не страшно было.

– Красота-то какая! – восхитилась Ягодка. – Это ж какое удовольствие! Эх, видела бы меня бабушка!

– Еще увидит, – ответил Кузька, – ведь теперь ты настоящая летательница!

– А как же я, – пискнул Боинг, – когда же я сам полечу?

– Вот подрастешь немного, окрепнешь, – и что-нибудь придумаем, – утешил его Кузька.